Клыки и сталь

Утром Варка, конечно, проснулся один. Кэйа исчез, не оставив после себя даже запаха на постели. Варка потянулся на постели так, что захрустели кости в спине и руках, перекатился на бок, чтобы посмотреть в окно. Солнце было высоко. Яркое, жёлтое, горячее, будто бы радостное от того, что начался ещё один день. Сейчас Кэйа казался настоящим наваждением и отчаянной глупостью. Варка провалялся в постели целый час, утопая в одеялах и подушках, уговаривая себя встать и заняться делом, пререкаясь с самим собой. Но, как это и бывало обычно, скука дала ему под зад и Варка скатился с постели, оделся и пошёл, как и прежде, искать себе приключений на задницу. Истребление вампиров это, безусловно, благородно. Убив одного спасти сотни и отомстить за тысячи — подвиг. Так говорил Варке его первый знакомый охотник, втянувший его в это грязное дело. Но Варка был солдатом. Варка перестал верить в благородство после своей первой миссии под знаменем ООН, а следующие шесть лет службы, кажется, напрочь убили в нём жалкие остатки благородства, чести и веры. Варка был молод. Война изменила его, перековала, сделала жёстче и безжалостнее. Она выжгла душу, оставив на её месте горелое, обугленное, скукоженное нечто, плотно запрятанное под костями и сталью мышц. Варка охотился не потому, что его вело лживое благородство. Ему было скучно. Война въелась в кости восемнадцатилетнего Варки так крепко, что он искал её везде. Ему нужен был враг, была нужна цель и привкус опасности на корне языка, заставляющий кровь в жилах кипеть и течь быстрее. Варка был любопытен. После войны иная сторона мира его не пугала, а, наоборот, необъяснимо притягивала. И Варка тянулся к ней в ответ, очарованный, предвкушающе скалящийся. Вот оно. Оно дарует ему битву, в которой можно погибнуть. И этот скучный городишко, навевавший на Варку серую тоску — замечательная, лучшая из всех, что он видел, но, всё-таки — Варка готов был спорить — лишь красивая картинка, прячущая реки крови и стынущие тела. Варка зацепился глазом за новости об этом городе ещё с полгода назад. Он тогда выслеживал вампира на другом конце страны и в наследство от почившего ему достался замечательный меч из идеального для охоты сплава меди о олова. Варка плохо понимал, зачем вампир хранил у себя в коллекции меч, способный убить его, но благодарил этот его странный порыв, спасший тогда жизнь. Вообще вампиры серебра не боялись. Они его обожали всей душой — эти их странные сорочьи повадки — и обвешивались им, золотом, платиной и драгоценными камнями с головы до ног. Святая вода? Они над ней хохотали. Буквально. Варка не видел ни одного вампира, что верил бы в Бога, Христа и Святой Дух. Были те, что молились перед смертью Одину, Тору, Велесу, Дану, Будде, Кали, даже Кецалькоатлю. Но ни один не просил прощения у Бога и не боялся ада. А может всё потому, что Варка слишком быстро убивал христиан? Варка не знал, да и это его не интересовало. Оружие против вампиров — берёзовые почки, неважно в каком виде — вамиры не выносили их никак — и сплав олова и меди. Чем чище металлы, чем ровнее их пропорция — тем лучше. Медь и олово по отдельности не вредили им, но вместе наносили раны, которые не затягивались. Кровь шипела, соприкасаясь с солнечной сталью (так сплав обозвали охотники, игнорируя привычное «бронза»), а простые прикосновения металла к телу оставляли ожоги. Кровь мертвеца действовала на них как яд в чистом виде и как наркотик, если смешать с полынью и каплей живой крови. Варка не интересовался почему так. Способы работали исправно. Ему этого хватало. Трофейный меч он хранил под водительским сиденьем своей машины, шприц-пистолет для инъекций был спрятан в рукаве, до отказа наполненный водой с перетёртыми берёзовыми почками, а самый обычный пистолет с бронзовыми пулями он носил за поясом штанов, как мафиози из сериала, рискуя однажды отстрелить себе яйца. Варка снова засел в кофейне, потягивая сладкий до скрипа зубов раф и роясь в истории города. Но никак не находилось ничего необычного. Всего одно подозрительное исчезновение, четыре убийства за полгода и тот самый случай, когда на главной улице города нашли три растерзанных тела, с кишками, любовно разложенными по асфальту в форме ока Гора. А перед этим — несколько исчезнувших групп туристов. Даже дураку было ясно, что этими тремя телами кого-то о чём-то предупредили. Что-то из разряда «Я слежу за тобой», но око Гора было символом луны. Кто-то говорит кому-то что-то про луну или всё-таки про слежку? Или всё вместе? Вроде: «Я слежу за тобой под луной»? Варке казалось это бредом, притянутом за уши. Но исчезнувшие туристы и те три трупа — точно дело рук вампира. Варка откинулся на спинку кресла и уставился в окно. В этом городе жило шесть миллионеров. Что они забыли в таком скучном месте? Расслаблялись, позабыв о суете мегаполисов, наслаждаясь природой провинции? Но здесь было не так много театров, бутики можно было пересчитать по пальцам одной руки, а рестораны, в которых готовили именитые повара (они что тут забыли?) не казались Варке достаточной причиной. Вспомнился Кэйа. Солдат, осевший за баром в этой провинции. Варка задумался: если бы не охота, захотел бы он жить тут? Скука, тишина и покой. Возможно. Значит нужно было прошвырнуться по барам и паркам, чтобы понять сколько в городе солдат в отставке. Может богачей привлекала возможность нанять отменных телохранителей? Да и если служивых много, если у них тут семьи, то они, совершенно точно не позволят никому вносить хаос, смерть и прочие незаконные развлечения в город, где растут их дети. План был откровенно говоря херовый и глупый, но больше Варке зацепиться было не за что. Нужно было понять вампиры ли богачи, живущие здесь. В пабах в два часа дня было ожидаемо пусто. Бармены косились на Варку, молча наливали ему, но разговор поддержать не стремились. Где-то на периферии мелькнула знакомая коса, отливающая кобальтом на солнце. Кэйа, оказывается, ездил на байке и, кажется, нарушал все скоростные ограничения. Баров в городе, оказывается, было много — целых тридцать семь. Результата это исследование не дало. Тогда Варка решился на другой, более опасный план. Он подъехал на своей чёрной киа с тонированными стёклами к школе, аккурат к окончанию учебного дня. Он постарался выглядеть максимально подозрительно — нацепил солнцезащитные очки и капюшон чёрной, застёгнутой до горла толстовки. Для плюс двадцати шести он оделся чересчур тепло. Родители, забиравшие детей со школы косились на него, всматривались в лобовое стекло, пытаясь рассмотреть лицо, записывали номера машины, крепче сжимали ладошки своих детей. Подростки мимо его машины старались не проходить — удивительная предосторожность для жителей спокойного с виду городка, с одним из самых низких уровней преступности в стране. А потом в лобовое стекло прилетел стаканчик, молочный коктейль залил всё снаружи, а Варка тяжело вздохнул, заслышав вдалеке вой полицейских сирен. Если бы тут был хоть один солдат в отставке в окно бы уже постучали и вынули Варку из машины за ворот. Вместо этого вызвали полицию. Варка вылез из машины как раз в тот момент, когда полицейские отчитывали парня лет двенадцати. Тот смотрел на Варку враждебно, подозрительно, а слова полицейских, очевидно пропускал мимо ушей. — Не надо, — попросил Варка и стянул очки, улыбаясь полицейским. Невысокий, загорелый, поджарый мужчина — если бы не белые волосы, светло-карие, почти жёлтые глаза и кожа на пару оттенков темнее Варка бы принял его за брата Кэйи, — глянул на Варку сурово. — Если вы из-за того мелкого безобразия, — он кивнул на машину, — то не стоит. И легко протянул полицейскому свои документы. Тот внимательно всмотрелся в фото, проверил паспорт на подлинность, заглянул в прописку, быстро пробежался глазами по печатям на странице с гордым названием «Военная обязанность» и едва уловимо нахмурился, перелистнув, зацепившись за пустоту под семейным положением. — Всё в порядке, — кивнул он и Варка тускло удивился от низости его голоса. — Вы, думаю, понимаете, что выглядите подозрительно в данной ситуации. Я не имею на это прав, но могу ли просить Вас уехать от школы, чтобы не нервировать учителей и учеников с родителями? Полицейский был безупречно вежлив. Он говорил ровно, спокойно, но Варка глядел в его глаза и чётко понимал, что если он скажет «Нет», то наживёт себе такую кучу проблем (вернее полицейский их ему обеспечит), что он в этом городе не то что охотиться, даже кофе спокойно выпить не сможет. — Убери, — неожиданно, резко, холодно. Варка резко обернулся, во все глаза глядя на парня лет двадцати, подхватившего мальчишку на руки. Сталь блеснула на солнце, спряталась под алой рубахой. Синие-синие глаза — пучина океана, но не такая, как у Кэйи. У него — чарующий ужас, бередящий предвкушением, мешающийся с тайнами, издевательским, мрачным, злым весельем. У Кэйи — пучина, на дне которой хочется искать сокровища, принимая свою смерть под хохот пляшущих чертей. Здесь — пустота. Мёртвая, стоячая вода глубокого океана, в котором давно не осталось жизни. В противовес — яркая рыжина вьющихся волос. — Простите офицер, — не голос — мёд, стекающий по ледяным, несокрушимым скалам, пережившим все империи, что знал мир. Вежливая тяжесть: пока ты покладист тебе вреда не будет, но взбрыкнёшь и о пощаде можно не мечтать — тебя раздавят без сожаления. — Вы же знаете, он порой бывает слишком беспечен. Я готов к штрафу, но прошу понимания: этот молодой человек выглядит не слишком дружелюбно, а рядом с малышом Тевкром — угрожающе. Полицейский едва морщится, но кивает: — Забирайте его и уходите. У нашего гостя всё нормально с документами, его я тоже отпускаю, — он не глядя протягивает Варке его паспорт, неотрывно глядя в такие же яркие, светлые, почти янтарные глаза. — Но поговорите с Тевкром. Подобное поведение… — Недопустимо, — кивает мужчина. — Мы это обсудим. Обещаю, что подобное не повторится. — А я надеюсь, что если и повторится, то это всё ещё будут пластиковый стаканчик и лобовое стекло, а не камень и череп. — Не стоит записывать Тевкра в преступники только из-за мелкого хулиганства, — резко вклинивается рыжий и голос у него обманчиво-мелодичный, но взгляд — тяжесть вод, ложащаяся на плечи, когда ты на дне. — Его подруга испугалась этого чёрта в тачке и он так попытался её утешить. — Утешил? Рыжий на этот вопрос полицейского лишь скалится и чуть склоняется, готовясь что-то прорычать в непроницаемое лицо, но его удерживает за плечо второй мужчина и мягко тянет в сторону. И Варка тоже решил, что пора смываться. Садясь в машину он встретился взглядом с тем самым мужчиной, что угомонил рыжего. Чертовщина. Не иначе. Варка кожей чувствовал, что с ними что-то не так. У него ещё никогда так не тряслись поджилки от одного взгляда и от голоса, не становилось тесно в своём же теле лишь от присутствия кого-то рядом. Но не вампиры. Варка натёрся утром порошком из берёзовых почек, который покупал у старого знакомого. Тот что-то с этим порошком делал и они становились почти как духи — для людей приятно пахнешь свежестью и зеленью, а вампиры и вдох сделать не могли рядом. Дерьмо. Варка глянул в зеркало заднего вида и оказалось, что полицейский смотрит в след. Варке был нужен лишь вампир. Лишь больной азарт охоты. Он знал, что есть оборотни. Но на них он не охотился, он не знал, как противостоять им в случае чего. Варка пока не знал, что не встретил ни одного оборотня. В других тварей он не верил по одной простой причине: пока не доказано, не ебёт чё сказано. Он долгие годы жил по этому принципу. Бог есть? Докажи. Оборотни есть? Докажи. Есть магия? Докажи. И если оборотни и вампиры доказали своё существование, то все остальные магические твари — нет. Отставных военных он не заметил и вечером, когда обошёл все бары по второму кругу. Бармены были всё так же неприветливы и молчаливы, а зацепок стало ещё меньше. Как понять кто вампир? Обычно они охотились рядом с домом, руководствуясь простым принципом: хочешь что-то спрятать — прячь на виду. Они выходили вечерами, когда тьма мягко ложится на плечи, кутает, баюкает. Когда в сумерках не видно идут за тобой или нет, когда сложнее рассмотреть кто и куда тащит тело. В этом городишке всё с самого начала шло не так, как обычно. Варка начинал волноваться. Отыскать вампира, который почти не отличается от людей всегда было хорошей задачкой. Он не мог расспросить полицию, не мог пойти к журналистам с вопросами, местные, даже порядком захмелев, молчали. Варке оставалось только копаться на новостных сайтах, да обсуждать убийства на форумах с какими-то подростками, заигравшимися в Шерлоков. Всё было не так. Сам город был не такой. Уверенность в том, что тихое, мирное спокойствие провинции просто красивая маскирующая картинка, лишь крепло. Он ездил по городу, пытался разговорить бариста, барменов, официантов, стариков на лавочках, детей, экскурсоводов… всех, кто попадался под руку и казался не таким уж безнадёжным вариантом. Общение на форумах и бесконечные гневные комментарии под новостями о тех убийствах, полные возмущения и призывов поймать преступников, не находили поддержки и стойко игнорировались издателями. Когда Варка в девятый раз ввалился в новый номер в обыкновенной гостинице, который снял сразу же после той памятной ночи в замке, то сразу грохнулся на кровать. Чем дольше он жил в этом городе, тем больше внутри скапливалось густой, необъяснимой тревоги, от которой едва-едва дрожали руки. Тем сильнее сжималась грудная клетка в ожидании худшего, тем внимательнее он следил за всем вокруг себя, тем пристальнее вслушивался во все звуки. Всё его существо — и полузабытые звериные инстинкты и военная осторожность — вопили, что надо бежать. Надо уносить отсюда ноги ко всем чертям, бежать без оглядки, ночью, путая следы, молясь о спасении. Но Варка был слишком любопытен и слишком азартен. Пусть он всё чаще ловил на себе взгляд золотых глаз того полицейского, который оказался шефом, пусть он успел ненароком встретиться почти со всеми самыми известными и богатыми людьми города — все, как один, со странными взглядами и улыбками — Варка оставался. Ему было интересно. Все эти встречи — они будто бы были подстроены, чтобы взглянуть на него. Варка щурился в ответ на пытливые и любопытные взгляды, скалился в притворно вежливой улыбке, крепче сжимая в кулаки дрожащие пальцы. Он жил с постоянным ужасом внутри. Он был готов сорваться с места в любое мгновение и бежать. Этого не хватало. По этому ощущению — бегущая галопом по венам кровь, кипящая, горячая, отбивающее сбитый ритм сердце, дрожащие от напряжения мышцы — он скучал. Варка упорно возвращался в отель. Слизывал с губ сладко-горькое чувство опасности. Крепче сжимал кулаки. Упорнее рыл носом землю. Бариста в той самой кофейне даже уговорил его зарегистрироваться в их программе лояльности и запомнил в лицо. Когда на двенадцатый день Варка опять перерывал новости и форумы колокольчик на двери звякнул и Варка тут же оторвался от ноутбука. Кэйа прошёл к бариста быстро, в облегающих ноги лосинах и майке, с ремешком на бицепсе, к которому крепился телефон. Красивый, высокий, гибкий, стройный, с высоким хвостом. Он, кажется, не заметил Варку, сидящего в уголке. А Варка заметил кое-что, прежде скрытое волосами. Уши. Командир в армии всегда говорил опасаться людей со сломанными ушами. Варка не понимал почему. Они ведь солдаты, их оружие — винтовки и автоматы. До рукопашного боя без какого-либо оружия дело доходило раз в сто лет, а именно в таких боях уши ломали чаще всего. А потом на Варку налетел один китаец в полтора раза его меньше и Варка ползал по земле, зажимая рану, чтобы кишки не посыпались на песок. Пришлось признать правоту командира: тот китаец был со сломанными ушами и он уложил почти весь отряд вооружённых до зубов бойцов. Одно ухо Кэйи выглядело так, будто кто-то когда-то превратил всё его смазливое лицо в малоразборчивую кровавую кашу. Второе — слегка повреждённое. Всего пара секунд — Кэйа не успел даже закончить заказ — как он вдруг обернулся, будто бы почуяв что-то. Наткнулся взглядом на Варку, бросил что-то бариста и обернулся к нему спиной, изящно прогибаясь, ухмыляясь, вальяжно перекидывая хвост на плечо. Закрывая то самое ухо. Он сделал всё так красиво, так естественно, так аккуратно. Но Варка уже успел заметить. Надо было разболтать Кэйю, но Варка чётко помнил, чем всё кончилось в прошлый раз. Кэйа не ответил ни на один вопрос, а потом они оказались в одной постели. — Ты кое-что пропусти, — мягко, игриво-насмешливо сказал он, не сделав ни шагу от стойки. Варка удивлённо моргнул, выныривая из мыслей. — Что? — Я слышал, что ты по несколько раз побывал во всех барах и пабах. В кофейнях и ресторанах. Но ты кое-что пропустил. — Что? Варка не понимал, о чём Кэйа говорил. Глупость. Он точно побывал везде. — Если ты ищешь с кем поболтать, то в стрип-клубе «Птичка» на углу Седьмой и Роуз, за пару-тройку евро, которые можно будет засунуть за резинку трусов, тебе расскажут интересного. Варка сморщился, закатывая глаза, скептично протягивая: — Ты предлагаешь мне расспрашивать стриптизёрш? — Тех, кто капает на них слюной и засовывает им в трусы последние деньги. — Мерзость. — Там всё прилично. Выступает кто хочет, платит кто хочет, без наркотиков и интима. Хотя, если ты очень понравишься, то у них классные диваны в гримёрках и… — Спасибо за совет. Кэйа хмыкнул, смерив Варку жадным, горячим взглядом, подмигнул, забрал свой американо со льдом и вышел. Необъяснимый. Всё было до боли похоже на ловушку. В восемь вечера Варка, конечно же, был на пороге того самого стрип-клуба. Вышибала посмотрел на него грозно, хостес взял деньги за вход, поставил на запястье печать и двери открылись. Интерьер был неожиданно приятным: минималистично, но необъяснимо изящно. Без кричащего красного бархата и кожаных диванов. Зеркальные столы, удобные деревянные стулья, мягкие кресла и короткие диванчики на двоих, красивый, притягивающий взгляд бар, тоже полностью зеркальный и сцены-островки с высокими блестящими пилонами. Взгляды абсолютно всех были обращены на центральную сцену, чуть больше остальных. А на ней, выписывая в воздухе фигуры стройными ногами с белой-белой кожей, вертелся юноша. С огромными белыми крыльями за спиной, в белоснежном топе, шортах, едва-едва прикрывавших ягодицы и маске цвета молока, с золотой улыбкой, нарисованной на месте губ. Варка засмотрелся. Этот танец — безумное, горячее смешение искусства и звенящей пошлости. Деньги, позвякивая, шурша, сыпались на сцену, а юноша всё продолжал, не думая останавливаться или замедляться. Красиво. Варка подсел за один из столов, но мужчины, полностью поглощённые зрелищем, не обратили на него внимания. Они шептались, сжимали побелевшими пальцами кошельки, вытаскивая из них всё больше и больше купюр, чтобы ссыпать их под ноги стриптизёра. Но, вот, один из них тяжело вздохнул, закрывая кошелёк, пряча его где-то, утыкаясь носом в бокал с виски. Варка тронул его за плечо, дружелюбно улыбнулся, протягивая несколько купюр по пять евро. Мужчина мельком глянул на Варку, забрал деньги и тут же быстро и ловко запихнул одну из них за ремешок туфли. Час, двадцать семь стаканов виски на троих, целая сотня купюр по пять евро и вот его новые знакомые громко хохочут, пьют за здоровье Варки, сверкая глазами и охотно делятся последними новостями. Варку рост цен на молоко и яйца, ветрянка в частном детском саду и новый пастор в церкви интересовали мало. Яйца он не любил, детей у него не было, да и в церкви он в последний раз был лет десять назад. — А как с полицией? — на него покосились и Варка широко улыбнулся, присасываясь к коктейлю: — Хочу сюда переехать, но у меня сестра. Ей всего семнадцать, красивая, шебутная, но раньше одиннадцати домой вечером можно не ждать. Как у вас тут со всем этим? Мужчины захохотали, начали расхваливать шефа полиции и убеждать, что у них тут самое крупное преступление — кража тех самых подорожавших яиц. — Мы давно хотим переехать и уже скопили, но с полгода назад я видел в новостях… — Глупость, — резко оборвал один из мужчин. — Да, было. — Три тела, — кивнул второй. — И кишки по всему асфальту. — Шеф Сайно уже нашёл того ублюдка и его передали тюрьму, — кивнул третий. — Я тут живу всю жизнь и ни разу такого не было, — поддакнул первый. — При шефе Ризли было лет семь назад, — вдруг вставил третий. — Мы с братом и его женой тогда только переехали и жутко перепугались, почти решили уезжать. Тоже несколько тел на главной улице и внутренности по всей дороге раскиданы. — Эх, — первый махнул рукой: — Да, наврал. У нас городишко небольшой, а ты, как я погляжу, парень хороший. Хотел бы я, чтоб ты стал моим соседом! — он хохотнул. — При шефе Джинн, лет двадцать назад, тоже было такое дерьмо. — И при ней же четырнадцать лет назад, — добавил второй. — И всегда все неместные. А перед этим — исчезают в лесу туристы. — Будто кто-то раз за разом пытается в город пролезть, но получает от ворот поворот. — А где сейчас шеф Ризли? — Варка подливает им виски, попутно печатая в телефоне вслепую. — Замужем. — А шеф Джинн женилась и живёт в счастливом браке, — хохотнул второй. — Шеф Сайно тоже готовится выходить замуж, — широко улыбнулся третий. — Моя дочь учится у его парня, — первый тяжело вздохнул. — Он ведёт ботанику, что-то о грибах и основы анатомии. — Сразу три дисциплины? — Да, он молодой, но знает страх сколько. Меня как-то раз вызывали на кафедру из-за дочери, так он меня так отчитал, будто я его сын родной, а не мужчина в два раза старше! И взгляд у него такой… пробирающий. — А шеф Ризли? Тоже с мужчиной? — Да! — первый хлопнул ладонью по столу: — Такой мужик хороший был! Всех знал, всем помогал, стольких парней дурных наставил на путь истинный! Да и как он преступников ловил: умный был, хоть с виду просто гора мышц! Так его этот француз богатый заграбастал! Теперь шеф из его особняка не вылезает почти! Если и шеф Сайно после свадьбы в отставку уйдёт, то кто у нас главным будет-то? Они замолчали на пару минут, глядя в свои стаканы, думая о своём. — Может Кэйа? Варка подавился, выпучив глаза: — Так он же бармнен. — О, — мужчины громко захохотали: — Знаком уже с засранцем? — Он вообще отставной военный, — будто бы по секрету прошептал ему второй. — Служил в спецназе. А у военных как: после отставки всё ещё ищут в какое дерьмо ввязаться. Ну вот он и пошёл в полицию. Прослужил года четыре — бравый капитан, красавец в мундире. — Да, — третий откинулся на спинку стула. — Мы тогда только переехали. Скольких он своими погонами и улыбочкой в постель затащил? Даже на мне почти сработало. — Семь лет назад он служил в полиции? — Да! И ведь почти не стареет! Ему так-то уже тридцать восемь, а выглядит лучше моей дочери! Тридцать восемь. Одиннадцать лет разницы, а он выглядит как сраная модель в самом расцвете сил. Даже ежедневная йога на протяжении тридцати лет не даст такого результата. — А ты попробуй бегать каждое утро, ходить в зал, плавать, лазать, гнуться на йоге и работать по двенадцать часов в день стоя на ногах. — третий тяжело вздохнул. — А перед этим прожить двенадцать лет на войне. Тут любой либо развалится либо будет выглядеть на двадцать до пятидесяти. — Нет, — первый растёкся в кресле, устало глядя в потолок: — Бегать каждый день, плавать, лазать, в зале пахать… Я слишком стар для этого дерьма. — Ты всего на три года старше, — хмыкнул третий, пряча улыбку за стаканом с виски. Первый оскалился, сверкая глазами: — А ты — на восемь лет младше. — Так я и не стараюсь молодо выглядеть. — А шеф Джинн? — О! — первый оживился, его глаза засверкали: — Шеф Джинн! Тётушка всего нашего городка! Тринадцать лет назад они отгрохали такую свадьбу! Весь город гулял и пил за их здоровье! А какие фейерверки они тогда запустили! Потом, правда, почти сразу переехали в глушь, в домик в лесу и живут теперь там. Усыновили мальчика он в город ездит, продукты им покупает. Ему уже двадцать с чем-то, привёл в дом мужа. — Да, — вздохнул второй. — Не видать нам гетеро в шефах полиции, — они расхохотались, потом опять вздохнули: — И всё-таки, если шеф Сайно подаст в отставку, лучше бы Кэйа вернулся. — Да, — первый кивнул. — Как он пять лет назад заезжего маньяка завернул всего через неделю, пока тот шлялся у нас тут и присматривался! Я ж с ним пил! Даже не думал, что с ним что-то нечисто. — Чутье на мудаков у него такое, что любой позавидует. Заприметит кого странного, так сожмёт свои лапищи на нём, что дышать не сможешь пока он всё не выведает! Талант! И Варка похолодел. Кэйа не искал с ним встречи после той ночи, а до неё — упорно цеплялся. Ни йога, ни плавание, ни косметика не позволят так долго оставаться юным и свежим. Кэйа явно был вампиром. Но берёзовые почки не подействовали. Варка был предельно осторожен: он носил при себе саше с ними, идя в клуб выпил отвар из них и под подушку тоже подложил мешочек с почками. Но Кэйа даже не поморщился. Позволял вдавливать себя лицом в подушку, податливо прогибался, целовал Варку глубоко, прикусывая губы, сам скакал на члене. Три шефа полиции, все после свадьбы становятся отшельниками, не показываясь на глаза людям. Убийства раз в семь лет. «Будто кто-то пытается пробраться и получает от ворот поворот». Очень некстати вспомнились сегодняшние новые знакомые. Рыжий парень и высокий мужчина с теми удивительными светло-карими глазами. — А если шефом станет Сяо? — вдруг оживился третий. — Он же тоже хорош. — Слишком чёрствый, — отмахнулся первый. — Хоть и профи и тоже бывший вояка. — Я сегодня, кстати, стоял, к школе присматривался сестре. Какой-то мальчик кинул коктейль в лобовое, но это не страшно. Пришёл потом другой — тоже рыжий — и чуть меня не зарезал, если бы шеф Сайно не отреагировал. И с ним был высокий такой мужчина, азиат какой-то. — О, — первый расхохотался: — Тарталья тоже отставной военный. Из беглых русских. Мальчишка — его младший брат, у меня мелкий с ним дружит. А азиат — Чжунли — его муж. У них разница сколько? Лет двадцать? — Видать есть, за что зацепиться, — второй подмигнул. — Был бы я на месте Тартальи тоже зацепился бы за такой толстый кошелёк. Варка вздохнул. Ничего не было ясно. — За чей же толстый кошелёк можно зацепиться? — растягивая слова, игриво, мягко, сладко. Варка вздрогнул. Кэйа опустился рядом, нагло подвинув Варку, закинув ногу на ногу, покачивая стаканом с чем-то тёмным. Лёд тихо позвякивал, Кэйа лукаво улыбался, камни в кольцах блестели и переливались вместе с серебряными узорами на повязке. Белый пиджак без рукавов, опять лишь на одной пуговице, опять на голое тело. — Наш гость сегодня повстречался с Тартальей и Чжунли. — Ох, — Кэйа картинно схватился за сердце и чуть откинулся назад: — А я-то думал, что появился мой шанс удачно выйти замуж! Мужчины расхохотались, Кэйа чокнулся с ними и все выпили. — Ты ведь сам свёл их, а, капитан! — Кэйе подмигнули и тот снова схватился за сердце. — Жаль, конечно, упускать такого богатого муженька, но счастье друга дороже. — Ты был копом, — вклинился Варка, всматриваясь в глаз Кэйи. — Был, — он легко кивнул. — А потом ушёл. Меня подстрелили. Хорошо так попали и я решил, что пуль на моём веку хватит, да и дырок на теле и так достаточно. Уполз искать работу и вот новость-то: оказался хорошим барменом! Он переливчато расхохотался и Варка отвернулся, глядя вперёд, тяжело сглатывая. Его пробрала дрожь когда Кэйа сел рядом, привалившись плечом к плечу. Мужики были им очарованы. Засыпали вопросами о работе, о полиции, о том, не собирается ли шеф Сайно в отставку и как жизнь шефа Ризли. Кэйа оказался знаком даже с шефом Джинн, её женой, их приёмными детьми и супругами тех. Он знал всех. Он был везде. Он слышал и знал всё. Варка засобирался было домой, но Кэйа присосался к бутылке рома, глотая из горла и тёмные капли потекли по бронзовой коже, теряясь за белым воротом пиджака. Это становилось опасно. Кэйа оказался опаснее, чем Варка считал. Варка вылез из-за стола, распрощался со своими новыми знакомыми, получил пару приглашений на ужин и ушёл, ощущая кожей насмешливый взгляд одного синего-синего глаза. Он надавал себе пощёчин, сев за руль машины, растёр лицо и уши и медленно поехал. По седьмой, мимо парка, выехал на главную улицу, внимательно всматриваясь перед собой. И резко ударил по тормозам, не веря своим глазам. На улице опять лежали трупы. Пять человек в настоящем кровавом озере. И снова око Гора, аккуратно выложенное из кишок. Фонари не горели. Варка резко открыл бардачок, пихая за пояс брюк ещё один пистолет, выключил фары, вылез из машины, огляделся вокруг внимательно, проверяя на наличие камер. Варка потянулся под сиденье и эфес меча будто бы сама лёг в ладонь. Он крепко сжал меч, кажется, резко протрезвев. Остановившись на краю кровавой лужи Варка сел на корточки, отчаянно и изо всех сил стараясь не повалиться в кровь. Он едва-едва дотянулся кончиком лезвия до тела, крепко прижимая. И кожа на шее зашипела, от неё пошёл лёгкий белый дымок, а когда Варка резко отдёрнул меч на коже остался лёгкий ожог. Первый, затем второй и так до конца. Вампиры. Все, до единого. Варка тяжело сел в кресло водительского сидения, пряча меч. Набрал полицию. У него было алиби. Надо было спрятать всё оружие из машины, дождаться копов, поговорить с ними, по возможности подслушать, что они говорят. Вот и появилась причина наведаться в участок к шефу Сайно и отыскать прочих шефов для разговора. Когда звук полицейских сирен стал хорошо слышен Варка услышал рёв мотора. Он опять вздрогнул, глядя в боковое зеркало. Мотоцикл резко затормозил, а Кэйа, остановившийся вровень с машиной Варки, стянул с себя шлем и резко выдохнул: — Дьявол. Он слез с мотоцикла, заглянул в машину, нахмурился, увидев Варку. Набрал кого-то, закурив. Когда приехала полиция он пожал руку шефу, хлопнув низкорослого Сайно по плечу и, вместе с прочими копами, марая свои белоснежные брюки и туфли, подошёл к трупам, осматривая. Вампиры. Видимо, все убитые были вампирами. И, судя по ранам, они почти не сопротивлялись. Но Варка знал, что вампиры борются за свою жизнь до последнего, готовые выгрызать своё право на жизнь. Значит они просто не могли сопротивляться. Значит их убил кто-то более сильный. И этот кто-то, очевидно, защищал свою территорию. Территорию, на которую Варка пришёл, чтобы этого кого-то выследить и убить. Руки мелко дрожали, сердце билось быстро-быстро, трупы аккуратно сгружали в машины скорой помощи, а Кэйа и шеф Сайно о чём-то тихо шептались в сторонке. Становилось всё интереснее. Всё слаще, всё страннее.