Высшее английское общество, многие стремятся в него попасть. Таинственное и такое притягательное. Что же скрывается за этими тяжелыми позолоченными дверями? Беззаботная жизнь в роскоши и веселье? Возможно, если Вам, конечно, удастся удержаться на этом мраморном пьедестале. Сегодня же празднуют те, кто смог задержаться.
Близился конец года, декабрь был в самом разгаре. Майкрофт этот период страшно не любил, с одной стороны в Правительстве все начинали суетиться, вспоминать о рабочих долгах, накопленных за год, а с другой — практически каждый вечер второй половины декабря проходил одинаково. Какой-нибудь лорд или герцог устраивал у себя торжественный вечер и приглашал весь высший свет.
Это были одни и те же лица, разговоры, даже интерьеры практически не менялись. Можно было подойти к любой компании, и все они говорили на неизменные темы. Политика всегда была на первом месте. Сразу за ней были сплетни, ядовитые насмешки, которые мгновенно сменялись фальшивыми улыбками, как только объект обсуждения приближался достаточно близко, чтобы расслышать эти разговоры.
Сегодня Холмс был особенно отстраненным, ему не хотелось говорить о работе, но и светские беседы его не интересовали. Все мысли были где-то далеко, не здесь. Неторопливо расхаживая по коридору второго этажа, он вышел к широкой лестнице с тёмными массивными резными перилами, там стояла небольшая группа мужчин. Один из них — лорд Харди, активно жестикулировал, чем привлекал к себе много внимания. Майкрофт знал здесь всех, с многими был знаком лично. Это помогало, но и мешало одновременно. Вот сейчас, он мог спокойно встать рядом с этими мужчинами и делать вид, что слушает, но пройдет какое-то время и кто-то, непременно, обратятся с разговором уже к нему.
— А я говорю, что все это вздор! Ну не могут лейбористы в следующем году обогнать консерваторов, — возмущался Харди, его толстые щёки раскраснелись, а жидкие седые волосы сбились, небрежно разметались по лбу.
— Согласен, тем более в этом году они набрали в Палату совершенно жалких своих представителей, — не сдерживая улыбки, кивал второй мужчина.
— А то, взять хотя бы Вашего приятеля, Генри, лорда Эндрюса. Это же совершенный позор, вчера окончил Кембридж, а сегодня уже в Палате выдвигает какие-то идеи! Сместил мать и думает, что всё теперь может?! Как бы не так, я ещё не настолько выжил из ума, чтобы… — в воздухе повисло молчание, Харди хотел что-то ещё добавить, а потому искал подходящую формулировку, понимая, что слишком разошелся.
Майкрофту межпартийные споры были неинтересны, от того займут ли численное преимущество в Палате лордов лейбористы, его работа не изменится. Он уже собирался уходить, но тут слово взял тот самый сэр Генри.
— Что касается лорда Эндрюса, то Вы правы. Вон он, внизу, разодетый словно павлин, размахивает руками, — пренебрежительные взгляды устремились вниз, вслед небрежному указывающему жесту.
— Он сегодня определенно чувствует себя звездой вечера. Первый выход в свет, высшая лига, к тому же сегодня с ним молодая жена, недавно вернувшаяся из Бельгии, — голос сэра Генри стал более тихим и вкрадчивым, словно на мгновение он забыл где находиться и собирался продолжить вслух фантазировать о молодой женщине.
Впрочем, другие поймали настроение и согласно заулыбались.
— Это Вы про младшую дочь лорда Спенсера?
— Про неё… — к этому моменту Холмс окончательно потерял интерес к этой компании, обсуждение чужих жен точно не могло вернуть его внимание.
Майкрофт уже развернулся, чтобы пойти вниз, но громкий оклик заставил его остаться на месте. К ним приближался Артур Брэдли, министр иностранных дел Великобритании, с которым Холмс активно работал последние пару месяцев, и который настойчиво искал дружбы с Майкрофтом. Это был высокий мужчина лет сорока пяти, крепкого телосложения, слегка полноватый, но ещё не утративший свою красоту. Сегодня он был особенно хорошо одет, лицо гладко выбрито, темные волосы, с пробивающейся сединой, аккуратно уложены назад. Подойдя совсем близко, министр расплылся в улыбке, щедро демонстрируя каждому свои недавно сделанные зубы.
Брэдли умел привлекать внимание, вот и сейчас он активно жал руки лордам стоящим рядом с Холмсом. Майкрофт знал, что тот ищет его, чтобы поговорить о деле, но настроения для этой беседы не было, он надеялся избежать этого разговора и отложить на потом.
— Джентельмены, о чем разговор? — как всегда деловито начал свой разговор Брэдли.
— О лейбористах, вот как по-вашему, смогут они или нет? — видимо эта тема волновала лорда Харди даже сильнее, чем казалось на первый взгляд.
— Да Вы же и сами знаете ответ, волноваться не о чем. Консервативная партия никогда больше не уступит им свое место, все мы помним чем обернулась для нашей страны такая легкомысленность… — в этот момент с первого этажа послышался очень громкий смех, заставивший всю компанию посмотреть вниз. — Тем более, когда от лейбористов в Палату входят такие представители! — с улыбкой кивнул Артур.
— Эндрюса будут вспоминать ещё долго, так напиться на подобном вечере… Это неслыханно.
— Бедная его жена, если он и в следующий раз выкинет подобную шутку…
— Помилуйте, следующего раза не будет! Кто станет его приглашать, если от него столько шума и грязи, — Майкрофт снова подумал о том, чтобы уйти, но Брэдли стоял к нему так близко, практически держал за локоть.
Холмсу совершенно не хотелось слушать об этом Эндрюсе, всё это было так незначительно и глупо, в этот вечер его мысли были заняты лишь оставшимися на столе непросмотренными документами. Несколько недель усердной работы. Вместо того, чтобы заниматься делом он стоит и слушает, как какой-то молодой лорд напился на рождественском вечере. Стоило бы наплевать на приглашение и остаться на службе, не только бумаги требовали внимания, были и другие не менее важные дела. В декабре свободного времени мало.
— А что его жена? Говорят она недавно закончила учебу и теперь возвращается в Лондон? Старика Спенсера уже давно не видно, как и его дочерей, которые почему-то живут и учатся не в Англии, — в глазах Артура вспыхнул зловещий огонёк.
— Вернулась в Лондон, сегодня её первый выход, впрочем она, в отличие от мужа, ничем не отличилась. Ходит за ним весь вечер, как тень, молчит, только глаза отводит.
— Жаль её, Спенсер поспешил избавиться от дорогого удовольствия содержать молодую женщину, и такая редкая жемчужина досталась непонятно кому. Эндрюс, по всей видимости, алкоголик, скандалист, да ещё и с недалеким умом.
Холмс устремил взгляд на первый этаж. Лорд Эндрюс, еле стоявший на ногах от большого количества выпитого, очень громко рассказывал какую-то историю, вокруг него в центре зала уже собралась большая толпа слушателей. Не нужно было иметь большую проницательность, чтобы заметить пренебрежительные взгляды свысока, направленные на молодого мужчину. Для закостенелого английского общества он был шутом, ещё одной темой для насмешек и перешептываний.
Лорд Натаниэль Эндрюс сам по себе не был примечательным человеком, у него не было выдающихся способностей, только большое состояние его отца, которое с каждым годом неумолимо росло. Ему было двадцать семь лет, он недавно закончил учебу в Кембридже и теперь старался строить политическую карьеру. За несколько лет он прославился, как человек выдающий огромное количество нелепых идей, некоторые из которых, впрочем, помогли ему получить широкую известность и продвинуть себя в Палату лордов.
Натаниэль брал огромные суммы у отца на реализацию своих проектов, которые очень быстро забрасывал и брался за новые. Однако, около года назад мужчина нашел свою нишу, начал активно выкачивать из неё деньги и политические очки. Полностью отказался от фамильных денег и даже женился, взяв на себя большую часть расходов молодой жены, которая в этот момент ещё училась.
Недавно Эндрюс вошел в Парламент и там быстро прославился, как скандалист, решил, что для него нет ничего невозможного и после пошел вразнос. Сейчас же, еле стоя на ногах и размахивая руками, он полностью подтверждал свой статус. Впрочем, Натаниэль сумел привлечь всеобщее внимание ещё задолго до выступления на первом этаже. Вместо привычного всем костюма тройки или смокинга, мужчина облачился во всё, что было хоть немного солидно и дорого. На нём был и шёлк, и бархат, рубашка в полоску, и яркий галстук. Столь кричащая попытка подражать высокой моде, заставляла всех присутствующих на этом вечере впадать в ступор.
Несмотря на наряд, его образ всё ещё оставался привлекательным. Эндрюс был молод, высок и статен, всё выдавало в нем аристократа. Идеальная осанка, тонкая длинная шея, аккуратные черты лица идеально дополнялись небрежно уложенными тёмными волосами. В своём наряде он смог выдержать ритм и обуздать хаос, хотя и был похож на актера театра, но ему это по-своему шло. Мужчина держался так, словно другие были ему неровня, не дотягивали до его уровня, по уму, денежному состоянию, внешним данным, или чему бы то ни было другому. Впрочем, в его окружение так вели себя все.
Среди толпы, собравшейся вокруг Натаниэля, несложно было найти его жену. Молодая девушка с тревогой в глазах рассматривала собравшихся и, поминутно, бросала взгляды на мужа. Майкрофт смотрел на эту сцену с некоторым внутренним удовольствием, но быстро отогнал пришедшие в голову мысли и обернулся на Артура Брэдли. Решив, что лучше поскорее покончить с этим разговором, Холмс жестом предложил им отойти в сторону, и поговорить наедине.
— Не сочтите меня слишком навязчивым, Майкрофт, я понимаю, прошло ещё мало времени, а Вам есть над чем подумать, но… Возможно ход мыслей, — мужчины неспешно шли по коридору.
— Вы верно подметили, прошло всего несколько часов. Сейчас декабрь, много работы, к тому же появились новые данные по делу из Суррея, не мне Вам рассказывать. Из дворца постоянно требуют поторопиться с этим вопросом.
— Знаю, Ваши люди делают всё возможное, да и с убийством того журналиста получилось нехорошо, — Артур потирал руки, было ясно, ему не терпелось приступить к обсуждению своих вопросов.
— Вы ясно донесли свою позицию и, как верно отметили, мне есть над чем подумать. Я не сомневаюсь в Ваших методах, но сверху есть опасения, что всё это окажется пустышкой. Нужны гарантии. Люди будут рисковать жизнями, хвала небесам, если всё пройдет без жертв. Однако, шансы на удачный исход ничтожно малы, а премьер будет, мягко говоря, не в восторге, может случится большой скандал, внимание прессы к это делу ни к чему, — напомнил собеседнику Холмс.
— Если Вас волнуют жертвы…
— Вы прекрасно знаете, что нет! Выходки ЦРУ и так проделали огромную дыру в нашем бюджете, прибавьте к этому смерти сотрудников из-за возможной пустышки, и проблемы начнутся у всех, — Майкрофт начинал терять терпение, он нарочно тянул время, хотя решение по предложению Брэдли вынес сразу, ему нужно было переговорить с премьер-министром, чтобы поставить точку в вопросе.
Все эти тряски с американцами и ЦРУ уже давно не волновали Холмса, он слишком долго работал на своем месте, чтобы тревожиться из-за подобных дел. Все они заканчивались одинаково. Однако, недавно вступивший на пост министра иностранных дел, Артур Брэдли слишком торопился и требовал рубить с греча. Майкрофт видел его потенциал, потому держал рядом и терпеливо ждал, когда мужчина в полной мере осознает свою новую должность и начнет действовать спокойнее.
Гораздо больше Холмса волновало другое дело, над которым он думал уже непозволительно долго. Об утечке информации из кабинета министров знали совершенно немногие. Около месяца назад премьер-министр лично вызвал Майкрофта к себе на Дунинг-стрит и, в крайне нервной обстановке, заявил, что во время беседы с одним американским послом, тот упомянул о вещах, о которых другая страна ни при каких обстоятельствах не могла знать. Были упомянуты решения, которые не покидали стен кабинета. Всё это очень встревожило правительственные вершины, начались крупные проверки. Однако, результаты были несущественными, требовались более радикальные меры, на которые премьер соглашался неохотно.
Наибольшая сложность заключалась в том, что проверять министров незаметно, так чтобы их личные дела не поднимались из архивов с шумом, было крайне сложно и занимало много времени. К тому же нужны были проверки ближайших кругов общения, которые иногда растягивался вплоть до дальних родственников и случайных знакомых. Холмсу предстояла долгая скрупулёзная работа, которая была чревата самыми неприятными последствиями и могла растянуться на годы.
— В любом случае, я Вас услышал ещё тогда, свою позицию Вы отразили ясно, мне нужно время, к тому же премьер выразил большую заинтересованность делом, не стоит этим пренебрегать, — заключил Холмс.
— Я опасаюсь, что он не позволит, — мужчина поджал нижнюю губу, во взгляде читалась тревога, он отчаянно хотел действовать, а Майкрофта это забавляло.
— Кто знает, каким будет его решение, — Холмс намеревался закончить разговор и отправиться домой, а потому, пожалуй, был слишком резок. Не стоило сейчас говорить о несостоятельности идей министра.
Ему не терпелось вернуться домой в тишину и спокойствие, налить виски в стакан и провести остаток вечера у камина, под звук потрескивающих дров погрузиться в собственные мысли. В последнее время Майкрофт стал более раздражительным, сам замечал это за собой, но ничего не мог сделать. В нём копилась усталость, давала знать о себе нервная работа, которой становилось всё больше. Да и в конце концов он не любил зиму, холод, тьму. Всё это понемногу давило на Холмса, ему нужна была разрядка.
Артур Брэдли, наконец, заметил, что его собеседник не в духе и поспешил откланяться, получив обещание, что они ещё вернуться к этому разговору. Майкрофт заторопился на первый этаж, спускаясь, на лестнице он столкнулся с лордом Эндрюсом. Сперва мужчина не предал значения появившемуся внизу молодому лорду, им не о чем было разговаривать, да и были они лишь едва знакомы. Однако, поравнявшись, Эндрюс внезапно обратился к Майкрофту.
— Мистер Холмс, рад, безумно рад… что встретил Вас сегодня… у меня есть к Вам дело, однако оно… оно… но оно не для здешних ушей! Хотел назначить встречу, да всё забывал, — от мужчины сильно пахло спиртным и сигаретами, он едва стоял на ногах и опирался о стену, к тому же язык его заплетался, а речь была несвязной.
— Где я нахожусь большую часть времени, Вам известно, если хотите телефон секретаря, — Майкрофт быстро протянул мужчине визитку. — Прошу.
— Конечно, конечно, однако, я думал пригласить Вас ко мне лично, дело правда очень непростое, я не доверяю некоторым Вашим людям и… — Эндрюс осекся, понимая, что сказал лишнее, с тревогой взглянул на Холмса.
Майкрофт подумал, что тот бредит, от большого количества алкоголя у мужчины началась белая горячка.
— Я хотел Вас ещё кое с кем познакомить, сэр, оставайтесь здесь, я его приведу!
Он неспешно, хватаясь за стену, начал спускаться вниз. Холмс намеревался уйти следом, вряд ли Эндрюс действительно вернется, ему ещё немного и он совсем себя забудет. Но пока лорд полз на четвереньках, Майкрофт спокойно стоял на том же месте и наблюдал за тем, как низко может пасть человек, считающий себя элитой общества. Краем глаза мужчина заметил, что всё это время рядом с Эндрюсом была его жена, она спокойно стояла на пару ступеней ниже и тоже смотрела, как её муж ползет по ступеням.
«Действительно, словно тень, бесшумная.»
Её внезапное появление рядом заставило Холмса напрячься, он почему-то подумал о призраке, выпавшем из тени и намеревавшемся найти себе жертву. Впрочем, в следующее мгновение он расслабился, отогнав глупую мысль о привидениях и трезвым взглядом окинул чёткий женский силуэт.
В присутствии молодой леди Эндрюс, Холмс посчитал, что будет слишком неприлично уходить, не попытавшись дождаться пьяного лорда и его знакомого. Так они и остались в паре ступеней друг от друга, молча ждали. Майкрофт смотрел вниз на лестницу, но боковым зрением следил за девушкой. Она его не интересовала, но нужно же было себя как-то развлечь. Пусть мужчина и не слушал, что говорили о ней, но часть рассказов в его память осталась. В голове появилось какое-то злорадство, молодую изнеженную леди выдали замуж за буйного пьяницу. Недавняя беззаботная жизнь оборвалась, и теперь нужно привыкать к новой роли. Мужчина поймал себя на мысли, что подобные рассуждения излишне ядовиты, его терпение подходило к концу, и мысли наполнялись подобной желчью.
Отбросив недовольство, Майкрофт отметил, что девушка была очень хороша собой. Высокая, худая, с длинной тонкой шеей и лицом, сочетающем в себе тонкие аристократические черты. Всё в ней было аккуратно и правильно, светлые волосы собраны и уложены назад, на темном элегантном платье ни единой лишней складки, весь образ составлен и продуман до мелочей. Глядя на таких как она, сразу понимаешь, из какого они общества, идеальные манеры, осанка, плавность и грация. Таких девушек с самого раннего детства все берегут, опекают, закладывают всё лучшее, в один прекрасный момент они покоряют высшее общество своей красотой, а потом их быстро выдают замуж за самого выгодного жениха, и красота их быстро увядает, растворяется.
На прекрасном светлом лице кроме волнения и печали отражалось что-то ещё. Должно быть это была тень светлой беззаботной жизни, свободы. Это свойственно молодым прекрасным особам, которые с самого детства живут не зная печали, занимаются только тем, что приносит им радость. Они полны энергии, жизнь в них бьет ключом. Теперь всё это в прошлом, нужно привыкать к новой роли, ходить за мужем по пятам, кивать и улыбаться, покорять общество своей немой красотой. Сейчас она даёт волю эмоциям, в светлых глазах бушует пламя гнева, но скоро она отучится демонстрировать негативные чувства.
Сколько таких прекрасных молодых принцесс за всё своё время видел Майкрофт. Их было жалко, у всех была одна учесть. Злая ирония, родившаяся в голове мужчины, была правдой, и от того ему стало смешно. Кто-то сегодня страдал вместе с ним, кто-то будет страдать и после.
— Не стоит Вам его ждать, сэр, он не вернется, — тихо проговорила девушка.
Она плавно развернулась, повела плечами складывая руки и обнимая себя, её взгляд был любопытен и напуган одновременно, стараясь незаметно изучить собеседника, девушка продолжала держать голову вполоборота, словно вот-вот готовилась отвернуться.
— Я подумал о том же, — усмехнулся Холмс.
Он глянул на неё с вызовом и девушка быстро потупила взгляд. Иллюзия власти над этим слабым задавленным существом тешила раздраженное самолюбие Холмса. Он наблюдал, как на бледном лице пятнами проступает стыдливый румянец. Внутренне улыбаясь этой маленькой победе, о которой он несомненно пожалеет, когда выспится, мужчина собирался, наконец, уходить. Вдруг леди Эндрюс подняла голову, её мягкие светлые ресницы дрогнули, и смущение с лица пропало. Словно актриса переменила роль по щелчку пальца, и на первый план вышла уверенная свободная молодая женщина, не готовая терпеть пренебрежение к своей персоне.
— Знаете, я думаю он всё же вернётся, — голос предательски дрогнул на середине фразы, но дальше появилась уверенность и даже власть, леди Эндрюс вскинула голову и прямо уставилась в лицо мужчины.
— Я полагаю, что нет, — Холмс продолжал напирать, попутно сокращая дистанцию.
Они сравнялись на лестнице, девушка намеревалась что-то ответить, но осеклась, быстро кивнула и поспешила наверх. Майкрофт несколько секунд смотрел ей вслед, снова погрузившись в свои мысли, но затем тоже поспешил уйти со ступеней. Мысли родившиеся в голове после короткого разговора уже практически выветрились, уступая место одной монотонной.
Уйти, правда, так и не удалось, на первом этаже мужчина практически столкнулся с лордом Эндрюсом, которым вынырнул из ниоткуда. Он шёл под руку с другим мужчиной, лицо показалось смутно знакомым, но Холмс не смог вспомнить, где видел этого джентльмена. Высокий светловолосый юноша, казалось, был ещё более молод, чем сам Эндрюс. Хотя одет был гораздо приличнее и выглядел ухоженнее.
— Рад, что Вы не ушли. Позвольте представить, мой дорогой друг и коллега — Алан Морган, — Майкрофт не обращал внимание на кривляния пьяного лорда, который старался всё делать максимально театрально, но старательно пытался вспомнить, где видел это лицо.
Произнесенное имя лишь усилило ощущение какого-то давнего знакомства. Холмс силился вспомнить, где-то на задворках памяти крутилось какое-то дело, бумага, отчет, что-то незначительное, но отчаянно цепляющиеся в этот момент за память.
— Рад знакомству, мистер Холмс, — парень старательно улыбался и изо всех сил хотел произвести положительное впечатление.
«Боже, во что я опять ввязываюсь, словно других более важных дел нет.» — крутилось в голове у мужчины, однако он натянул привычную вежливую улыбку и быстро сжал протянутую ладонь в знак приветствия.
Майкрофт злился всё сильнее, последняя капля терпения и чаша будет переполнена. Холмс всегда старался быть предельно вежлив, на за годы службы отметил, что люди делятся только на два типа: те кто имеют действительно важное дело к Британскому Правительству, и те кто думают, что их дело является важным, и первые, как правило, всегда в меньшинстве.
— Алан, это о-очень важная Правительственная шишка, не умеешь ты их отличать, вот с кем нужно беседовать, а не с этими идиотами из Палаты, — казалось, Эндрюс забыл, что Холмс стоял рядом.
Неловко краснея, парень одернул лорда, пока тот не начал говорить лишнее.
— Кажется, я уже слышал Ваше имя прежде, чем Вы занимаетесь? — этот простой, на первый взгляд, вопрос вызвал в глазах мужчины панику, он нервно сглотнул и поправил галстук.
— Возможно, всё дело в инциденте трёхлетней давности, я проходил, как коронный свидетель в деле одного французского дипломата, который был причастен к убийству британского посла.
— Точно, — согласно кивнул Холмс.
В голове Майкрофт отметил, что этого Алана депортировали из страны на три с лишним года, о чем тот предпочел тактично умолчать. Вина Моргана не была полностью доказана из-за недостатка улик, поэтому выслать мужчину из страны — было лучшим решением. Дело должны были возобновить, найти более серьёзные улики, но всё замялось с подачи кого-то из Правительства. Дело осталось лежать нетронутым.
— Вот что, джентльмены, я не представляю, какие у вас могут быть ко мне дела, однако, если это что-то действительно важное, требующее моего внимания, я в любое время готов вас принять, телефон у вас имеется, — он собирался откланиваться и, наконец, ехать домой, но Эндрюс не намеревался так быстро его отпускать.
— Не торопитесь, Майкрофт, мы с сэром Морганом лишь хотели предупредить Вас, есть люди, которые очень жду пятничное заседание в МИДе, не мне Вам рассказывать, почему. В Палате последнее время неспокойно, многие на взводе. Я лишь хотел сказать, что обладаю некоторой информацией, которая не должна попасть не в те руки, понимаете. Судьба всей Англии может зависеть от этих сведений.
Слова пьяного лорда, который скорее всего был уже давно не в себе, подействовали на Холмса странным образом. Что-то щелкнуло в его голове, и в тот же миг всё вокруг приобрело другой смысл. Не желая больше терять время, мужчина спешно удалился. Едва ли Эндрюс мог ожидать такой реакции, его слова в чужой голове приняли совершенно новый оттенок. Лорд и представить не мог, что своими словами только что подписал себе смертный приговор, явку с повинной.
Уже находясь в машине Майкрофт достал телефон и сделал звонок своему секретарю. Документы, оставшиеся на столе с вечера, итак нервировали его последние несколько часов, к утру их станет ещё больше.
— Сделайте запрос на лорда Эндрюса, его ближайшее окружение, бизнес… Да, наиболее полный. Запрос должен быть совершенно секретным, постарайтесь ускорить процесс.
***
Изысканный вечер продолжался, пусть его блеск уже не был таким ярким и безупречным, в нём ещё можно было рассмотреть что-то прекрасное.
Молодая леди Эндрюс пряталась от своего мужа на третьем этаже особняка. Здесь никого не было, в слабо освещенных коридорах стояла почти зловещая тишина, только изредка долетал шум первого этажа. Девушка села на подоконник большого арочного окна и выглянула на улицу. Впереди не было ничего, только поле и лес, слегка припорошенные снегом. Особняк находился за городом.
Ещё раз оглядевшись по сторонам и убедившись, что третий этаж, скорее всего, совершенно пуст, девушка поспешно начала возиться с застежкой туфель. Ей пришлось провести целый вечер в этих ужасно неудобных тесных туфлях.
— Чего не сделаешь ради красоты, — злобно прошипела себе под нос девушка.
С наслаждением отставляя неудобную обувь в сторону, леди Эндрюс начала массировать ступни. Она давно была на пределе и сейчас, оставшись в одиночестве, могла дать волю эмоциям, но вместо грусти в голове возникала злая ирония над самой собой. Девушка даже подумала, что не станет надевать больше туфли, пусть все смеются.
— Чёртов идиот, напился, как в последний раз, опозорил меня и себя. Теперь не видать мне нормального положения в этом высшем свете, все запомнят меня, как ту самую.
Женское негодование прервал шум, раздавшийся опасно близко. Подскочив на месте от испуга, девушка начала оглядываться по сторонам. Дальше по коридору послышались мужской и женский голос, хихиканье, флирт, двое стремительно приближались к лестнице. Поджав ноги и подхватив туфли, девушка босиком бросилась к ближайшей огромной фарфоровой вазе с цветами.
«Боже, какая нелепость… Ну зачем я побежала?! Если меня кто-то увидит это будет невероятный позор!»
Аккуратно выглядывая из своего укрытия, леди Эндрюс смотрела на тени ползущие по стене, как они стремительно приближались и росли. В полутьме её надежно скрывали широкие пышные ветви эвкалипта и фисташки, большие белые бутоны камелии. Аромат этих букетов, расставленных по всему третьему этажу, окутывал весь воздух. Рассматривая цветы настолько близко, они практически касались лица, девушка заметила крупные капли воды на тёмных сочных листьях, их недавно опрыскивали. Лунный свет, пробивавшийся через окна, отражался в этих каплях, они сияли, словно драгоценные камни.
Невольно залюбовавшись игрой света, девушка протянула руки и аккуратно, кончиками пальцев начала водить по свежим гладким листьям, нежным лепесткам. Опустившись на корточки, она провела по большей фарфоровой китайской вазе, точно повторяя линии её узоров. Какое-то старое детское воспоминание вернуло девушку в состояние полного умиротворения. Если бы не вновь раздавшийся шум, заставивший леди Эндрюс вернуться в реальность и принять прежнее положение, за каким нелепым, на первый взгляд, занятием могли её застать.
Громкая пара подошла к лестнице и собиралась идти вниз, Эндрюс не смогла преодолеть свое любопытство и выглянула из пышной зелени. Девушка практически никого не знала, многие лица и фамилии были ей незнакомы, однако догадаться, что именно происходило между ними, было несложно.
— Я поговорю с мужем о твоей просьбе, но мне будет сложно объяснить, откуда такой интерес к мужчинам вроде тебя, — женщина говорила очень вкрадчиво, интимно, её руки покоились на груди немолодого мужчины.
— Я буду безмерно тебе благодарен, — мужчина поймал руку любовницы и страстно, но трепетно поцеловал ее.
Внизу раздался шум, и пара поспешила оторваться друг от друга, озираясь по сторонам, вниз ушла сначала женщина, через пару минут удалился и мужчина. Девушка поспешила выбраться из своего укрытия, ей больше не хотелось влипать в неприятности. Босыми ногами она поспешила подальше от лестницы, вглубь коридора. Разместилась на другом подоконнике и начала снова застегивать туфли.
«К черту всё! Я иду вниз и мы уходим с этого разнузданного загула!»
Девушка не была уверена, что сможет так легко заставить невменяемого мужа поехать домой, но ждать больше она не могла. Спускаясь и нетерпеливо оглядываясь по сторонам, девушка практически сразу заметила мужчину. Лорд Эндрюс стоял один, щурясь пытался что-то разглядеть в телефоне.
— Нейт, хотела спросить, как скоро мы поедем домой? — она подошла совершенно бесшумно, заставив пьяного мужа вздрогнуть от неожиданности.
Проигнорировав нервное подергивание, девушка прижала ладони к плечам мужчины. Нежно провела пальцами по скуле и убрала со лба плотные небрежно вьющиеся пряди. Ей было тяжело с этим человеком, но она старалась оставаться чуткой к своему мужу. Стремилась поддержать его, даже сейчас, когда он опозорил их перед всем высшим светом. Улыбаясь и заглядывая в светло-серые глаза, она всеми силами старалась выразить то, что не могла произнести вслух. Ей было жаль.
— Куда ты вечно торопишься? У меня ещё были планы, — раздраженно дернул плечом мужчина, скидывая женскую руку.
— Я устала. В отличии от тебя я не нахожусь в центре внимания, мне давно уже всё надоело, терпеть твои пьяные выходки тоже! — девушка прижалась максимально близко к мужу, ей не хотелось лишних свидетелей этого разговора. Нежность её быстро растворилась, уступая место уже привычному раздражению.
Растолковав это действие неверно, лорд Эндрюс быстро переместил свои руки на женскую талию и прижал девушку ещё ближе. Мужчина наклонился, чтобы поцеловать её, но резкий запах алкоголя и сигарет, заставил девушку отпрянуть. Освобождаясь из нежеланных объятий, она сердито взглянула на того, кто совершенно не хотел слушать.
— Возможно мне стоит говорить по-другому? Возможно стоит спросить, какого чёрта ты не сделала то о чем я просил? — замутненный взгляд быстро прояснился и Эндрюс сверкнул злобой, зарождая в голове девушки нехорошее предчувствие.
— Я давно сказала, не впутывай меня в свои игры… О чем я должна была с ним говорить? Я пыталась, но ему едва ли интересен такой, как я собеседник.
— Ты даже не пыталась, я знаю, какой ты можешь быть, когда захочешь.
— Собственный муж заставляет вешаться на другого мужчину?! — она нарочно изобразила дуру, намереваясь разозлить мужа ещё сильнее.
— Знаешь, ты права, езжай домой. Не порти мне всё своим унынием. На тебя тошно смотреть, бледнее смерти, накрасилась словно чахоточная! — последние слова были сказаны слишком громко, несколько человек обернулись, пытаясь уловить общий смысл сказанного.
Как бы обидно это не прозвучало, в глубине души девушка была рада, что сможет покинуть вечер. Ей не хотелось думать о ночном или утреннем скандале, которой ей обязательно закатит Натаниэль. Ей совершенно не были известны планы мужа, девушка лишь знала, что в последние месяцы он начал работать над чем-то важным, стал общаться с теми, с кем прежде не водил дружбы.
Мужчина не считал нужным, делиться своими мыслям и задумками. Да и девушка не имела никакого желания спрашивать и интересоваться работой мужа. В последнее время всё стало совершенно другим, новая должность Эндрюса подразумевала смену круга общения, следовало ли переживать из-за этого? Девушка сама недавно вернулась в Лондон, окунулась с головой в новую жизнь, едва ли у неё было время для политики.
Однако, несколько дней назад лорд Эндрюс обратился к жене со странной просьбой. Мужчина попросил отвлечь разговорами одного влиятельного в Правительстве человека. Зачем это было нужно, и кто этот человек, Эндрюс не посчитал нужным уточнить. Просьба, звучавшая скорее как приказ, напугала девушку. Ей совершенно не хотелось прикасаться к темному политическому миру, который мог проглотить её заживо.
Теперь же, когда Натаниэль всерьез разозлился из-за невыполнения просьбы, ситуация начинала пугать. Что было делать? Как дать понять мужу, что она совершенно не намерена играть с огнем, и как, при этом, остаться у него на хорошем счету? А самое главное, что мужчина потребует дальше?
***
Пролистав повторно последнюю папку, Холмс небрежно отложил её в сторону, поверх всех остальных. Документы, на которые он надеялся, оказались совершенно бесполезны. Потратив половину дня на попытки найти в бумагах хоть что-то интересное, он всё же убедился в том, что перед ним совершенная пустышка.
— Либо всё это вздор, либо кто-то успел всё подчистить, — раздраженно проговорил сам себе мужчина, потирая правый висок.
И зачем он только решил, что непременно что-нибудь найдет в этих старых делах. Столько сил и времени понадобилось, чтобы их достать. Разумеется, всё было ясно с самого начала. Впрочем, теперь незачем ругать самого себя, что сделано то сделано. Да и нельзя сказать, что он совершенно ничего не нашел. Одна любопытная заметка, прикрепленная к верхнему уголку старой страницы, всё же привлекла его внимание. Аккуратно выдернув листок из особенно тугой скрепки, Майкрофт уже собирался позвать секретаршу, чтобы та сделала новый запрос, как тут же раздался стук в дверь.
— Да, — небрежно бросил мужчина, отставляя стопку просмотренных документов подальше.
— Срочные бумаги из МИДа, сэр, и те досье, о которых Вы вчера просили, — девушка аккуратно положила бумаги на стол и разделила их на две стопки.
— Что-то быстро они собрали все документы, — скептически проговорил Холмс, оценивая количество папок.
— По некоторым досье пришел отказ, — виновато проговорила секретарша.
— Отказ? По кому именно? В чем причина?
— Они не уточнили о чьих делах идет речь, сказали лишь, что необходимо разрешение премьер-министра или выше.
— Что ж, назначьте встречу на Даунинг-стрит, на ближайшее время. Премьер-министр в любом случае ждёт моего визита, — слегка разочарованно проговорил мужчина.
— Тут ещё поступил запрос на встречу, от лорда Эндрюса. Я сказала, что до конца года Вы никого не принимаете, но он настоял, сказал, Вы в курсе…
— Назначьте ему на следующей неделе, в правом крыле, — вся эта вчерашняя ситуация и её отголоски в новом дне, вызывали мигрень, но что-то всё же заставило мужчину так быстро принять предложение.
Дав ассистентке ещё несколько заданий и расспросив её о всём необходимом, Майкрофт отправил девушку подальше из своего кабинете. Дождавшись, когда дверь закроется, Холмс прокашлялся и приступил к документам. Придвинув светло-серые папки из МИДа, мужчина быстро пробежался глазами по их содержимому. Это был длинный наискучнейший отчет об экстренном заседании в преддверии пятничного собрания. Пробежавшись глазами между строк до самого конца, Майкрофт с ухмылкой отметил исход заседания, который был известен ему ещё давно.
Отложив в сторону МИД, Холмс положил перед собой увесистую темную папку. На вид она уже была довольно потрепанной, хотя человек, о котором в ней собирались сведения, был ещё достаточно молод. Отметив для себя то, что «объектом» интересовались достаточно часто, мужчина отложил досье в правую сторону, намереваясь приступить к нему в самом конце.
Затем шли папки по размеру ничуть не уступающие первой. Лорд Альберт Эндрюс, правда, был совершенно не интересен, бизнесмен максимально далекий от политики, едва ли мог привлечь внимание Британского Правительства. Оттого его папка выглядела совершенно новой, очевидно, никто её толком не читал.
Дальше шла леди Оливия Маргарет Эндрюс — об этой женщине Холмс знал мало, лично никогда знаком не был. Однако, то, что было известно, вызывало неоднозначные суждения. Эта властная и стервозная до мозга костей женщина, долгое время боролась за место лидера лейбористской партии. С этим был связан один крупный скандал в начале нулевых годов, который позднее позволил лейбористам выдвинуть Тони Блэра на третий срок.
После скандала женщина не смогла вернуть свой прежний статус, но ещё долгие годы продолжала бороться за место в Палате лордов, пока в начале этого года её не сместил собственный сын.
Пролистывая страницы на которых размещалась информация обо всём подряд, Холмс отметил несколько важных деталей. Во первых, Натаниэль был единственным сыном в своей семье, что было на руку следствию. Во вторых, отношения с семьей у мужчины были крайне натянутыми, ни мать, ни отец не одобряли тех методов, которыми молодой лорд прокладывал себе дорогу в политическом мире и бизнесе.
Следующее досье было гораздо тоньше предыдущих, более того оно совершенно точно никогда никем не просматривалось, о чем свидетельствовали забытые пометки на обложке, которые оставил составитель. Внутри была информация о жене лорда Эндрюса — леди Спенсер, с которой Майкрофт пересекся вчера. Мужчина хотел было и вовсе отложить папку, очевидно, молодая девушка его совершенно не интересовала. Однако, интерес к личности лорда Спенсера, её отца, всё же заставил открыть папку.
Полное имя: Николь Диана Алекс Спенсер. Младшая дочь лорда Спенсера. Дата рождения: 27 ноября 1996 года, ей было двадцать семь лет. Ниже основной информации располагалась плохая чёрно-белая копия фотографии, сделанная около десяти лет назад. С неё на Холмса смотрела совсем юная девушка с короткой аккуратно уложенной стрижкой. Её лицо ещё совершенно детское, мягкое, имевшее местами юношеские черты, взгляд пылкий и уверенный, ребенка выросшего в полной свободе. При этом лицо её оставалось хрупким и нежным, как положено юным девушкам её положения.
На следующей странице шла информация о детстве, образовании в закрытом женском пансионе, затем образовании в Лондонском университете искусств на специальности историк моды. Далее шли сноски о том, что девушка намеревалась стать дизайнером одежды, поэтому отец отправил дочь в Бельгию, где она училась до середины этого года. Всё это мало интересовало мужчину, он бегло проходил по строчкам пока не наткнулся на упоминание лорда Спенсера.
Речь шла о политическом и финансовом крахе, который лорд потерпел несколько лет назад. Майкрофт отлично помнил это дело, он лично вёл его, однако, к тому моменту уже ничего нельзя было изменить. Старик Спенсер потерял практически всё, и из-за невозможности оплачивать счета своей дочери, поспешил выдать её замуж за богатого и молодого лорда Эндрюса, который финансово обеспечивал не только свою жену, но её отца.
О семейной жизни практически ничего не было указано. Лишь несколько строк, из которых можно было вынести, что любовь, если она и была, давно прошла, остался лишь долг и клятва, данная при заключении брака. Интересным дополнением был список предполагаемых любовников той и другой стороны, но примечательных фамилий там не было. Едва ли в деле об утечке могли засветиться столь отдаленные от центра Британского Правительства, люди. Заканчивалось досье информацией о том, что девушка при помощи мужа получила должность историка моды в университете, в котором ранее обучалась.
Досье было полно примечаний, но Холмс не нашел в них ничего важного, долистав до последней страницы, его взгляд зацепился за фото, сделанное совсем недавно, для документов на работу. Теперь же на мужчину смотрела молодая прекрасная женщина, лицо её стало более спокойным и женственным, утончились линии бровей и переносица, аккуратно уложенные назад волосы открыли высокий лоб. В ней не было той дерзкой девочки, которая с вызовом смотрела на него с первой фотографии, на её место пришла гордая аристократка, знающая своё место и положение. Было в этом лице что-то, заставляющее вновь и вновь возвращаться к этим тонким плавным линиям, разглядывать. Мужчина не мог не отметить красоту её образа, с усмешкой подумав, что у девушки ещё будет возможность, покорить высший свет.
Майкрофт посмотрел на фотографию ещё несколько секунд, затем моргнул, отгоняя мысли связанные с леди Эндрюс, на которую и без того потратил слишком много времени и перешел дальше.
Следующие несколько часов Холмс провел за чтением личных дел ближайшего круга лорда, начиная от тех, с кем он учился, заканчивая нынешними коллегами, с которыми тот активно поддерживал связь. Просмотрев несколько десятков дел, которые ничем практически не отличались друг от друга, мужчина, наконец, обнаружил то, что привлекло его внимание.
В деле была информация о неком Чарльзе Томасе Мейере, в прошлом немецкий политик, а сейчас частное юридические лицо, совладелец одной известной британской газеты. Холмса в его деле привлекло то, как долго и тесно общались эти двое, какое большое влияние и поддержку получил Эндрюс в начале своей карьеры от немолодого политика в отставке. Затем нашлись ещё несколько дел, заставляющих обратить внимание на тех, о ком в них собиралась информация. Дошёл Майкрофт и до дела Алана Моргана, которого Холмсу представил сам Эндрюс. Его дело вызвало вопросы, несостыковку, словно кто-то вырвал несколько страниц из судебного дела и помог молодому человеку выйти сухим из воды.
«Неплохо было бы возобновить дело или по крайней мере поднять архивы, посмотреть кто ещё активно фигурировал в деле.»
Отложив последнее дело в сторону, Холмс прикинул, кто ещё должен был оказаться в этой стопке, помимо иностранных деятелей и нынешних представителей Палаты. Как оказалось, молодой лорд имел весьма внушительный круг близких знакомств, который обычно, люди его положения, заводят к годам сорока. Было ясно, что Эндрюс замешан в чем-то крупном, но было ли это связано с текущим делом, которым занимался Майкрофт, было неясно.
Впрочем, оставалось дело самого лорда Эндрюса. Холмс придвинул тяжелую папку поближе и взглянул на первую страницу. Натаниэль Ричард Эндрюс, ниже основных сведений, которые Майкрофт и без того уже знал, как полагается было фото, вот только снимок был новым. Это было совершенно невозможно и недопустимо, первое фото вклеивалось ровно тогда, когда на человека заводилось дело, но здесь же были видны свежие следы клея, кто-то делал это наспех и прямо поверх предыдущей фотографии.
Дальше шёл длинный список всего, чем лорд пытался заниматься в молодости. Была здесь и активная общественная деятельность и коммерция, нелепые бизнес идеи, попытки заработать деньги на тех, чьи проблемы и голоса, как правило, не слышат или намеренно игнорируют. Всё это при других обстоятельствах было бы невероятно интересно изучить, но сейчас вся эта деятельность была для Холмса бесполезной, и мало могла помочь в том, чтобы понять самого Эндрюса.
Пролистав оставшиеся страницы, Майкрофт был немного разочарован. В деле не фигурировало ничего выдающегося, не было крупных скандалов, способных нарушить репутацию мужчины. Он был не глуп и весьма дальновиден, имел прекрасную политическую карьеру, бизнес тоже был налажен. Мужчина был в самом расцвете сил и рвался в бой. Едва ли мелкие неурядицы, с которыми сталкивался Эндрюс на протяжении своей активной социальной деятельности, могли загубить его карьеру.
— Есть ли смысл дергать за эту нитку? — скептически спросил сам себя Холмс, откидываясь на спинку кресла, впрочем, ответ был очевиден.
— С другой стороны, если тут фигурируют бывшие премьер-министры или кто-то из королевской семьи… Кто знает, сколько дел они отказались предоставить.
Очевидно, всё это происходило на протяжении достаточно долгого времени, почему никто прежде не обращал на это внимание? Почему сам Холмс прежде не сталкивался с этим? Всё это время ситуация практически не менялась, внутренняя британская разведка тщательно контролировала происходящее. Большая часть фамилий, лежавших сейчас на столе Майкрофта, были прекрасно ему известны, за ними велось наблюдение. Если эти люди и могли участвовать в чем-то противозаконном, угрожающем стране или Короне, то до этого момента всё находилось в вялотекущем состоянии. Однако, что-то изменилось в последние месяцы, люди начали активно действовать.
Холмсу не было присуще поддаваться панике или начинать рубить с горяча, но сейчас ему подумалось, что самое время принимать экстренные меры. Если крысы начали бежать с корабля и мешаться под ногами, это могло означать только одно — Англия находилась в опасности. Мужчина собирался позвонить, но кто-то его опередил. Машинально нажав на принятие вызова, Холмс в последнее мгновение заметил, что на экране высветилось имя его младшего брата.
— Да, — Майкрофт постарался выкинуть только что пришедшие в голову мысли и вернуть себе максимально бесстрастный голос.
Лучше выкинуть всё это подальше из головы и не делать поспешных выводов. В политике никогда ничего не происходит за один день, если и началось что-то масштабное, то оно точно не сможет оставаться незамеченным. Всё можно будет решить посредством пары звонков. Вот только Шерлок здесь, в идеально сложившемся в голове Холмса плане действий, совершенно некстати.
— Здравствуй, брат, у меня к тебе быстрый вопрос, — голос Шерлока показался мужчине слишком довольным, оттого видимо тот проигнорировал попавшие в короткий ответ ноты волнения.
— Какой?
— Ты знаешь кто такой Алан Морган?
Майкрофт перевел взгляд на папку подписанную этим именем. Разумеется, Холмс-старший уже понял причину, по которой ему звонил Шерлок, но предпочел всё же уточнить.
— Допустим, знаю, что с того? — мужчина вновь достал темно-серую папку из стопки уже просмотренных.
— В таком случае, тебе несказанно повезло, ведь скоро его объявят в розыск, а я как раз смотрю на его тело.
