Как перевоспитать Чонгука? Пособие

      Как Тэхен и сказал, через два дня они вышли из столицы. Император всеми силами пытался его удержать, уговорить остаться в Сичан и охранять его покой, однако Тэхен был глух к эгоистичным просьбам родителя, ситуация в Цинчжоу и так была критической, генерал Пэй сдерживал войска Дун Ин уже неприлично долго, а с моря захватчикам должны были в скором времени привезти ещё оружия и провизию. На стороне Тэхена сыграл шторм на Восточном море, из-за которого Дун Ин не смогли вовремя поддержать свою армию, однако погода становилась лучше и вражеские корабли были ближе к землям Лян.       Чонгук покидал столицу почти с радостью, почти, потому что он слишком мало погулял по её улицам и почти ничего не посмотрел, только помогал Тэхену в политических вопросах, а точнее мастерски играл роль его (брр!) жены. Плюсом, Чону было страшно отправляться в осаждённый Цинчжоу, но вот на Пэнлай он полетит, точно ласточка! Это же такой редкий шанс увидеть остров небожителей! И да, избавиться от мары тоже хотелось.       С войсками генерала Юаня должны были встретиться в Наньяне через пару дней, дорога предстояла длинная, а потому Чонгук заранее приготовился к тому, чтобы ныть. Духи ветра ему в этом могли помочь, у них после отъезда было особенно хорошее настроение, и они даже почти никого не трогали, нашалившись накануне. Оказалось, что ту несусветно дорогую бумагу, которую им купил Чонгук, они использовали, чтобы оставить на ней свои каракули. Художниками они были, сразу скажем, не лучшими, в их варианте «Палка, палка, огуречик…» превратился в сплошные огуречики в виде ох*евших из-за ненормальных размеров бровей людей с несуразно огромными конечностями. Духи ветра не умели писать, поэтому решили увековечить историю Тэхена в рисунках, нарисовав, как он сражался с птицей Хо, как отвоёвывал Лоулань, встретился с Чонгуком, прибыл в столицу. Неподготовленный зритель ничего не понимал в этих картинках, Чон тоже, ему перевёл эти «художества» Тэхен. А хуже всего, что духи ветра развесили эти «картины» по всем столичным доскам с объявлениями, а после возмущались, что над их трудом смеялись и называли «убожеством», Чонгук был согласен, эти каракули были убожеством. Зато духи ветра отлично провели время и в дороге никого не доставали, мирно плывя по воздуху и переругиваясь только между собой.       Через пару дней достигли Наньяна, на почтовой станции их уже ожидал генерал Юань с войском. Часть солдат под командованием помощника он отправил в Цинчжоу, а часть оставил для сопровождения Тэхена, отлично зная, что третьего принца постоянно пытаются убить, особенно сейчас, когда он заявил о себе столице, показав, что даже без связей может поставить Сичан на колени.       Генерал Юань был тем самым типом людей, при виде которых становишься кротким и послушным. Высокий мужчина, огромный, как шкаф, в тяжёлом доспехе, грозный на вид со шрамами на лице и одной ампутированной ногой, вместо которой был поставлен деревяный протез. Из-за отсутствия конечности, генерал Юань шёл, хромая, однако зрелище это не вызывало жалости или смеха, вся аура мужчины была пропитана строгостью и силой, грозным запахом летнего неба перед бурей, он сам был как буря. Чонгука этот мужчина пугал, почему-то при нём парень ощущал себя учеником, который не сделал домашнее задание и которого вызвали к доске.       — Ваше Высочество!       — Дядя, — улыбается Тэхен, — мы не в формальной обстановке, не нужно этих титулов.       — Как это не нужно? — хмыкает мужчина. — Тебя восстановили в звании и вернули почести и заслуги, ты теперь по праву принц и другие не смеют пренебрегать твоим статусом.       — Дядя, но вы сами обращаетесь ко мне на «ты».       Генерал Юань коротко смеётся.       — Вот негодник, всё подмечает, — а затем смех его прерывается, когда он смотрит на Чонгука, с неодобрением смотрит. Конечно, понятно, что дядя Тэхена был наслышан о характере Чона и его мотивах против Кима, конечно, генералу Юаню Чонгук не нравился. — А он почему здесь?       — Поможет снять печать с Пэнлай.       Мужчина хмыкает, но ничего не говорит, в делах магических он не сведущ, только знает, что двое парней учились у лучшего мастера Ло Бинъаня, если Тэхен такой сильный и признаёт силу Чонгука, то пусть так оно и будет, генерал Юань не будет вмешиваться. Однако:       — Надеюсь, проблем от него не будет.       — Все его проблемы — мои проблемы, — примирительно отвечает Тэхен. — Дядя, не злись на него хотя бы ради меня.       — Не злиться не могу, но портить жизнь не стану.       Чонгук смотрит на генерала исподлобья, прячется за Тэхеном, его Юань пугает, и ещё Чон понимает, что есть между ними некая неизвестная ему история. Иначе с чего бы генерал так взъелся на Чонгука? По одним только слухам? Но дядя Тэхена не похож на человека, доверяющего слухам.       — Хорошо, — улыбается Ким, соглашаясь и на это, — предлагаю эту ночь передохнуть на почтовой станции, а утром выдвинемся в Цинчжоу. Кони устали, люди устали, лучше нам приехать отдохнувшими.       — Соглашусь, — кивает генерал Юань, — давай, располагайся, а потом идём, выпьем, да поговорим, давно ведь не виделись, с тех пор как этот трус-Император запретил мне покидать Юньнань, негодяй!       Генералу Юань явно было наплевать кого он оскорбляет, он делал это громко, чётко, во всеуслышание, не боясь, что его слова достигнут Императора и за этим последует наказание. Юньнань почти как отдельное государство, его родство с Лян живёт лишь в лице Тэхена, чья мать была принцессой южного двора, Император, если не глуп, не станет окончательно портить отношения с южанами.       Почти все комнаты на почтовой станции были свободны, Наньян не большой город, да и на восток в такое время никто не спешил, поэтому почти всё здание было в распоряжении армии Тэхена, но внутри находилось лишь несколько командиров, почти все остались в военном лагере, Ким бы тоже мог спать под открытым небом, однако ему уже приготовили комнату, и он отказываться не стал.       — Я не нравлюсь твоему дяде, — вздыхает Чонгук, плюхаясь за чайный столик. Наконец-то он мог отдохнуть.       — Ему мало кто нравится.       — Не успокаивай меня, — фыркает Чон.       — Хорошо, ты ему не нравишься.       — Эй! Успокаивай меня!       Тэхен улыбается и сразу сменяет тон:       — Дело не в тебе, просто дяде почти никто не нравится.       — Пф, — Чонгук вздёргивает голову вверх, чтобы удобнее было смотреть на Кима, — собрался все мои капризы выполнять?       — А разве не так поступают мужья беременных жён?       Чон тут же покрывается краской, он наивно полагал, что Тэхен не будет его поддевать этим, но как же парень ошибался! Мало того, что духи ветра над ним стебались по этому поводу, так Тэхен был ничем не лучше!       Чонгук вскакивает на ноги, хватает подсвечник и собирается засунуть его Киму в одно место!       — Ну-ка иди сюда! Я тебе ноги переломаю и язык вырву! Сюда иди!       Реакция у Тэхена настолько острая, что он за один прыжок оказывается у двери, выскакивает наружу и через перила сигает на первый этаж, задорно смеясь. Чонгук в гневе был забавным, правда сам парень так не считал.       — Ну нет, пока ты в ярости, я, пожалуй, побуду в сторонке, чтобы ты скорее остыл.       — Сволочь! — шипит Чон, бросая в Тэхена подсвечник, но принц, конечно же, легко увернулся, продолжая довольно смеяться.       Чонгук бы спустился, да только пока он доковыляет, Кима и след простынет, а самому перепрыгивать через перила как-то страшно, он вам не спортсмен.       — Вот поймаю!.. — грозится Чон.       — И я тебя люблю, солнце!       — Обратно не приходи!       — Хорошо, вернусь пораньше.       — Купи себе ушные протезы, слышишь хреново!       — Хах, твои непонятные слова меня забавляют!       — Иди к черту!       Тэхен посылает Чонгуку воздушный поцелуй и радостный отправляется на встречу с дядей, как ему и обещал. А Чон возвращается в комнату, падает на кровать мордой в матрас и лежит так, пока не слышит, как в комнату проходит Ли Ни, занося личные вещи Чонгука.       — Господин, может приготовить вам поесть?       Чон поднимается с кровати и смотрит на слугу, спрашивает:       — Ты не знаешь, почему генерал Юань меня так невзлюбил?       Ли Ни тут же замялся, прикрывая за собой дверь, чтобы никто и ничего не услышал.       — Ну...       — Рассказывай, — вздыхает Чон, лучше уж ему знать о прегрешениях своего предшественника.       — Это было лет пять назад, может даже побольше, вы тогда не были замужем за маршалом. Вы же помните, что подсыпали Его Величеству отраву?       Чонгук морщится, но кивает. Забудешь такое!       — Это ядовитая трава называется Болотистая, на самом деле её используют для лечения, но только корни, стебли считаются ядовитыми. И так получилось, что трава эта растёт только в Сичане, из-за участившихся случаев отправления Болотистой травой Император приказал её везде уничтожить. И вы лишились источника яда, однако узнали, что в столичном поместье генерала Юаня есть Болотистая трава, он выращивал её там как лекарство для себя.       — И я попросил у него этой травы? — догадался Чонгук.       — Да.       — И отравил ею Тэхена?       — Никто бы и не узнал, что принца травят, но вы переборщили с дозой и Его Высочеству стало плохо, тогда-то и выяснилось, что это Болотистая трава. Знали правда несколько человек, но до генерала Юаня дошла весть, что вы…       — …руками самого генерала отравил его племянника, — закончил Чонгук, закрывая лицо руками. Какой же сволочью был его предшественник! Не удивительно, что его везде и все ненавидят. Он испытывал давление отца, давление от проснувшейся мары и вместо того, чтобы оставаться человеком, скатился до состояния скота, думающего лишь о себе. Чонгук не представляет, как жил бы со всем этим знанием, если бы ещё и от Тэхена скрывался, если бы Ким не узнал о том, что этот Чонгук совсем другой. Наверное, Чон не выдержал бы такого: нести на себе крест злодея и соответствовать ему — нет, Чонгук не настолько сильный, он бы точно сломался и позволил себе быстро и бесславно сдохнуть. Однако поддержка Тэхена рядом была настолько огромной, что Чон был уверен: он со всем справится.       *****       Когда до Цинчжоу оставалось пару десятков ли, небо погасло. Огромные чёрные тучи держали восток в заложниках, не пропуская ни лучика солнца. Все деревни на пути были брошены, люди сбежали от войны, боясь, что восток не устоит. Повсюду царила пустота и тишина. Ближе к Цинчжоу воздух начал смердеть горючим топливом, удушающим запахом войны, железом и кровью.       Над крепостью города скопились чёрные тучи, Чонгуку казалось, что внутри бродит сама Смерть, а вороны вокруг её сопровождают. Вид Цинчжоу ещё издалека навевал ужас, Чону сейчас было безумно страшно, он не хотел ехать дальше, но был вынужден, чтобы снять с себя мару и помочь Тэхену.       В самом городе также не осталось мирных жителей, все были эвакуированы, все сбежали от войны и только несколько добровольцев из числа местных остались в армии под командованием генерала Пэя. Атмосфера в Цинчжоу была мрачная, несмотря на прибывшее недавно подкрепление от генерала Юаня, привезённый провиант и новое оружие. Войска Дун Ин сейчас не шли в наступление, временно война встала на паузу, но солдаты внутри Цинчжоу выглядели опустошёнными, уставшими, отчаявшимися. Восточная армия состояла из сыновей низших чиновников, из нежных цветочков, которым нужен был пост в армии только, чтобы родня получила должность при дворе. На восток бежали толпами все сыновья чиновников, ведь здесь не было войн и врагов, просто тихая служба, в этот раз обернувшаяся крахом.       Вся городская стена представляла собой решето, в некоторых местах она была настолько развалена, что внутрь спокойно мог прорваться враг. Посреди города лежали огромные валуны, которыми бомбили Цинчжоу, под некоторыми Чонгук видел лужи крови и старался просто не смотреть в ту сторону. Хотя вони сгнивших тел не было, была вонь от сгоревших тел, на войне чаще всего разводятся различные вирусы, поэтому тела сжигают.       Въехавшего в город Тэхена встретили без особых церемоний, солдаты были в отчаянии, и оно плотной рекой разрослось в армии, похуже любого вируса. Никто не верил в победу, даже когда к ним приехал сам маршал. Оно и понятно, Тэхен десять лет провёл в Лоулань, пусть он и командовал войсками, а кроме западного гарнизона его никто не знал. Над восточным он вообще не имел власти, только генерала сюда назначил, а министр военных дел напихал нежных маменьких сыночков в солдаты, дабы продвинуть своих людей по должностям. Понятно, почему армию откинули аж до Цинчжоу, солдаты здесь были никчёмными аристократами.       — Ваше Высочество!       Перед военным лагерем их встречает молодой парень, только спешившийся с коня. Он, как и положено, кланяется Тэхену, после генералу Юаню и быстро тараторит:       — Генерал Пэй приветствует маршала! Генерал Пэй приветствует генерала Юаня и благодарит его за оказанную поддержку!       Чонгук смотрит на этого молодого парня и удивлению его нет конца! Он же младше Тэхена! Разве генералами не назначали видавших жизнь мужей? Хотя взять в расчёт, что маршал Лян также был совсем молодым, не удивительно, что он выбрал на роль восточного генерала Пэя. Это вообще всё, что он успел сделать на востоке, министр военных дел наседал в этой области слишком сильно, а Тэхен не мог покинуть Лоулань и как-то решить проблему.       — Вижу, дела совсем плохи, — вздыхает генерал Юань, слезая с лошади и кланяясь Пэю. — Пять дней назад я послал сюда войска, но вижу, что они просто сидят по казармам и ни черта не делают, бездельники!       — Генерал Юань, не горячитесь, последнее нападение было почти восемь дней назад, пока что выводить новоприбывших в наступление нет смысла. К тому же я ждал распоряжений маршала и просто выполнял приказ не сдавать Цинчжоу.       Да, город не сдали, но и города, по сути, больше нет. Когда война закончится его легче будет снести и построить недалеко новый.       — М, — отвечает Тэхен, разглядывая плачевного вида лагерь, солдат, что стеклянными глазами смотрели в костёр, зрелище жуткое. — Вы отлично справились, теперь мой черёд. Генералы, оставлю на вас размещение войск, я хочу прогуляться и посмотреть обстановку.       Чонгук просто не знает, что ему делать в лагере без Тэхена и потому увязывается за ним следом, как и трое духов ветра, что даже приуныли в этом царстве горечи и безнадёжности.       — С таким войском войну не выиграть, — отмечает Чонгук очевидное.       — Восток был одной из самых тихих сторон, — отвечает Ким, — солдаты здесь не привыкли сражаться, поэтому для них подобная война стала потрясением. И это включая, что основную силу Дун Ин сюда не привели, флот они по реке так и не смогли сплавить.       — Ты жесток.       — Возможно, я просто оцениваю ситуацию рационально.       — Это ты назначил Пэя генералом?       — Он служил под моим командованием в Лоулань, отличался незаурядным умом, был неплохим стратегом, поэтому, когда генерал востока скончался, я назначил его на Пэнлай и отправил сюда.       Один опытный вояка, окружённый солдатами, никогда не нюхавшими пороха. Да, Чонгук понимает, почему Тэхен был жесток в оценке воинской доблести и воинского духа.       — И что ты будешь делать? Если японцы… люди из Дун Ин начнут наступать, что ты предпримешь? Войск генерала Юаня не хватит для сдерживания, а войска генерала Пэя находятся в упадке.       — Да, — соглашается с Чонгуком Чимин, — обычно так выглядели люди, которые распрощались с жизнью, мы не одну войну видели и эти опустошённые взгляды всегда пугают.       — Солдатам нужно во что-то верить, — отвечает Тэхен, — Сичан их бросил, Император проигнорировал сигнал о помощи, вынужденные бежать из Пэнлай в Цинчжоу они стоят здесь до сих пор. Помощь начала прибывать недавно, до этого солдаты видели, как погибали их товарищи, друзья, им приходилось убивать, впервые убивать. Война ужасное зрелище и неподготовленные ломаются. А эта армия не была готова даже к нападению разбойников.       Они обходят Цинчжоу с восточной стороны, где было больше всего разрушений, стена лежала в руинах, а по кирпичам наружу даже кони смогли спокойно выбраться. Перед городом ситуация была ничем не лучше, выжженное пустое поле в клубах ещё где-то подгорающей горючей жидкости, реки запёкшейся чёрной крови, смрад и Смерть в стаях ворон, круживших над полем боя. Но тел не было ни своих, ни чужих — всех одинаково вывозили и сжигали в братской могиле, дабы не плодить заразу.       — Маршал!       Чонгук аж подпрыгивает от звука чужого голоса в этой гнетущей тишине. Из-за Чона нервничает и его конь, чуть не поднимается на дыбы, но Тэхен вовремя ловит лошадь под уздцы, успокаивая и удерживая на месте.       — Ой, маршал, извините, я не хотел доставлять неприятности!       Окликнувшим их оказывается подросток не старше четырнадцати, он одет в какую старую одежду, сверху повязаны части доспехов: наручи, наплечники — всё, что парень смог подобрать по размеру. Он был неожиданно для этого места живым и пышущим энтузиазмом.       — Всё хорошо, — отвечает Тэхен, отпуская успокоившегося коня Чонгука и глядя на подростка. — Как тебя зовут?       — Я Сяо Кэ, — радостно объявляет юноша, — я остался в Цинчжоу, чтобы дождаться Вашего Высочества.       Даже Тэхен выглядит удивлённым таким заявлением.       — И что же ты хотел, Сяо Кэ?       — Сделаете меня своим охранником?       — Как видишь, охрана у меня уже есть, — отвечает Тэхен, указывая на духов ветра. Те хоть и были обалдуями, но, порхая в воздухе, выглядели внушительно по силе.       — Тогда советником?       — И что же ты можешь мне посоветовать?       — Я живу в Цинчжоу и отлично знаю город.       — Хочешь предложить военный план?       — Именно так, но взамен вы сделаете меня советником.       Какой дерзкий мальчишка! Но Чонгуку он даже нравится, не ходит вокруг да около, сразу говорит, что хочет, и ещё бойкий такой да несгибаемый, пожалуй, в этом месте не хватало такого человека.       — Я не могу сделать тебя советником, советника может иметь только Император, у маршала есть генералы, но ты юн для генерала, я могу предложить тебе вступить в армию генерала Пэя или Юаня, будешь хорошо себя показывать, поднимешься до должности заместителя.       Для обычного ребёнка подобное объяснение было бы слишком сложно, но для Сяо Кэ оно оказалось понятным. Мальчик хмурится, думает-думает, а потом спрашивает до ужаса открыто:       — А я потом смогу стать маршалом?       Духам ветра приходится вспоминать всю свою выдержку, чтобы не засмеяться над словами паренька, нехорошо рушить детские мечты.       — Если будешь стараться, то обязательно станешь.       — Хорошо, — сияет Сяо Кэ, — я согласен! Так вот, под городом есть старый ход, моя мама говорила, что по нему две сотни лет назад монахи старых богов сбежали от ярости Небесного Императора. Мы с друзьями однажды нашли этот ход, он соединяет Пэнлай с Цинчжоу, и он достаточно большой, чтобы там могла проехать конница.       — Почему же ты раньше не сказал об этом тому же генералу Пэю? — удивляется Юнги получению столь ценной информации.       — Меня никогда к нему не пускают, а лично я его не видел, он постоянно где-то на передовой.       — Он на передовой? — хмурится Тэхен.       — Да, в наблюдении за врагом, в защите города, он везде на передовой.       — А как же солдаты?       — Все, кого вы видели… это все, кто выжил после недавней осады. Генерал Пэй выставил людей для защиты этой бреши в стене, они просто стояли здесь как щит всю ночь, одни умирали, приходили другие, эта ночь была бесконечной. Мы уже здесь готовились к смерти, но вы вовремя подоспели!       Вот как смогли удержать Цинчжоу — стена из живых людей. Чонгуку от одних этих слов становится дурно, он понимает, что это война, понимает, что ситуации бывают разными, но принимать подобное спокойно парень не мог.       — Где ты живёшь? — спрашивает Тэхен, никак не отреагировав на жестокую правду, по его взгляду понятно, что он догадывался. — Если мне понадобится найти этот проход, мне понадобишься ты, где я смогу тебя найти?       — Я кормлю лошадей, — живо отвечает Сяо Кэ, — поэтому можете найти меня на конюшне! Я надеюсь, что Ваше Высочество одержит победу и Цинчжоу снова зацветёт!       Если бы всё было так просто, людей не ставили бы как живую стену для защиты Цинчжоу. Но молодое сердце ещё не понимает таких тонкостей, однако всё же всеми силами жаждет справедливости.       *****       — Я ни разу не слышал про тайный проход от Цинчжоу до Пэнлай, — хмурится генерал Пэй.       Трое мужчин собрались в палатке маршала для обсуждения плана военных действий. Тэхен медленно помешивал в чашке яд Болотистой травы, который ему нужно было принять и одновременно рассказывал генералам о мальчишке, которого они встретили на востоке Цинчжоу.       — И вот если здраво подумать, — добавляет молодой генерал, — от острова до города почти два дня пути верхом на лошадях, как бы человеческими силами представилось возможным выкопать такой проход? Да к тому же под толщей морских вод. Велика вероятность, что проход обрушился за это время и его затопило у острова. И как вы говорите звали того мальчика?       Тэхен хмурится, продолжая помешивать яд в чаше, отвечая:       — Сяо Кэ.       — Видел я здесь несколько бездомных ребят, попрошайничали у армии, у нас тогда и у самих ничего не было, но потом они исчезли, ушли, наверное. Но я не видел никакого Сяо Кэ.       — Он сказал, что работает на конюшне.       — У нас осталось всего пара десятков лошадей, — вздыхает генерал Пэй, — за ними смотрит мой помощник.       Тэхен хмурится ещё сильнее, понимая, что что-то в этой истории не вязалось. Откуда тогда мальчик?       — Может, вражеский? — предполагает генерал Юань. — С восточных берегов контрабандисты порой отправляют в Дун Ин ханьских детей рабами.       — Не знаю, — отвечает Тэхен, залпом выпивая чашу с ядом, — но нам следует найти этого Сяо Кэ и проверить проход. По его словам, он был создан монахами старых богов, а на Пэнлай как раз жили боги, этот проход может нас привести точно к заточённой черепахе и одновременно поможет обойти войско Дун Ин и ударить по ним с тылу.       — В магии здесь смыслите только вы, Ваше Высочество, — улыбается генерал Юань, — поэтому в снятие печати мы вмешиваться не будем.       — Вам и не следует, особенно, если под печатью запечатана мара, желательно, чтобы наших войск вообще не было к тому моменту на Пэнлай.       — У вас уже есть план? — спрашивает генерал Пэй.       — Сколько у вас осталось солдат?       — Тысяча, две — не больше.       — Сколько врагов за стеной?       — Я сегодня был в разведке, насчитал около десяти тысяч, но это не всё, основные их силы остались на Пэнлай и в Чжаоюань, они боятся пробираться дальше без поддержки. Мы получили сведения, что к ним идут корабли с оружием и людьми, вот тогда, думаю, они двинутся на нас.       — Это разумное решение, — соглашается генерал Юань, — они сильны на воде, но сплавить корабли по реке вы им помешали. Сейчас, чтобы продолжить бой и прорваться вглубь страны, им нужно больше военной мощи, нужно захватить Цинчжоу, чтобы завладеть верхним устьем реки.       — Какой ближайший перевалочный пункт к Цинчжоу на востоке? — спрашивает Тэхен, впервые замечая перед собой карту и лениво её разворачивая на столе. После принятия «лекарства» его всегда клонило в сон.       — Лайчжоу, — с готовностью отвечает младший генерал, — мы полностью опустошили город, когда отступали в Цинчжоу, но по итогу сам Лайчжоу не пострадал, битвы у нас там не было и войска Дун Ин его тоже не заняли, вроде бы там стоит только один пост.       Конечно, захватчики не могли растягивать свои силы по всему фронту, им нужно было сосредоточиться в определённых точках, чтобы их силой подавлять Лян. Они напали на Пэнлай просто для проверки и не ожидали, что так просто возьмут остров, сейчас же Император Дун Ин, возбуждённый победами, планировал полностью захватить Центральные Равнины.       — В таком случае, — Тэхен рассматривает карту востока, проверяя рельеф местности, особенности ландшафта и прочее, но всё смешивается в голове, мешая думать, а всё из-за «лекарства», которое необходимо было своевременно принимать. Но это своевременно мешало Тэхену нормально жить. — Я предлагаю нам с генералом Юанем напасть на войска Дун Ин за стеной, силы наши почти равны, но наши воины ещё не измотаны сражениями, это даёт нам плюс. Идём в лобовую, судя по камням, разбросанным в городе, у них есть катапульты, разделим войска и у них будет время их зарядить, пойдём в лобовую и застанем их врасплох. Главное, истребить врага на месте, а затем отправиться в Лайчжоу и укрепиться там, Цинчжоу уже не годится для обороны, а нам нужен надёжный пункт обороны.       — Да, но подкрепление Дун Ин должно прийти на днях, — напоминает генерал Юань. — Если мы будем в Лайчжоу, то они перевезут все силы в Чжаоюань и нам, с нашим войском будет не выиграть, ваш отец не разрешит больше перебросить сюда войск.       — Перебрасывать и не будем, на севере не спокойно, с востоком нужно разобраться как можно скорее, — отвечает Тэхен, потирая виски.       — Враги не успеют так быстро доставить оружие и людей в Чжаоюань, — отвечает генерал Пэй, довольно улыбаясь, — по реке не рискнут, мы бросили в воду несколько бочек с горючей жидкостью, как только киль её заденет, корабль подорвётся. Они уже знают, что по реке небезопасно, поэтому им придётся идти пешком до Чжаоюань. И по моим сводкам их задержал в море шторм, несколько кораблей сгинуло, из-за чего подкрепление опаздывает и прибудет через четыре дня.       — Четыре дня — срок не большой, — отмечает генерал Юань, — но достаточный, чтобы выиграть. Ваше Высочество, что думаете?       — Пока наша цель уничтожить врага за стеной, захватить Лайчжоу и укрепиться там. Мне хотелось бы проверить тайный проход под городом, в таком случае, мы могли бы захватить врага в кольцо, но этот план слишком идеален и нужен запасной.       — Как не прискорбно, — вздыхает генерал Пэй, — а единственный запасной, это выдвинуться из Лайчжоу на Чжаоюань.       — Чжаоюань считается сильной крепостью, — хмурится генерал Юань.       — После Пэнлая мы стояли именно в Чжаоюань на обороне, город сильно потрёпан, хоть с Цинчжоу и не сравнится.       — Не будем загадывать наперёд, — отвечает Тэхен, — нам сейчас ещё важно поднять воинский дух восточного фронта.       — Мы не бойцы, — вздыхает генерал Пэй, — мои ребята не привыкли сражаться, вот и пали духом после всех ужасов.       — Значит, поднимем их с колен. Ситуация на востоке не настолько критическая, чтобы вызывать ещё людей, мы должны справиться своими силами. Наша главная задача за эти четыре дня — дойти до Пэнлай и не дать врагу высадиться. После я со своей группой сниму печать с Пэнлай и всё будет решено.       — Стремительно откидываем врага назад?       — Да, нам нужно ударить резко и больно, чтобы даже очухаться не смогли. Прижимаем к бухте и уничтожаем всех до единого, корабли, провизию, оружие — всё забирайте, после вам нужно будет сразу отступать в Чжаоюань, если на острове запечатана мара, она всех поразит.       Генерал Юань смотрит на Тэхена, который спокойно принимает тот факт, что сам окажется в эпицентре заражения. Ну что за ребёнок?!       — И вы просто так отправитесь снимать печать?       — Я предложил этот план как единственный эффективный, мне и ответственность за него держать, — тоном, не требующим возражений, отвечает Тэхен. — Накормите всех солдат досыта, не жалеть провизию, вино запрещено, приказ маршала. Подготовить оружие и лошадей, по возможности принести мне точный план местности от Цзинчжоу до Лайчжоу, полный план Лайчжоу, со всеми дорогами, каналами, оборонительными позициями, найти солдат из Лайчжоу и разузнать, где в городе слабые места. Мы не знаем, какие силы врага там расположились, и должны быть осторожны, однако Лайчжоу необходимо захватить уже послезавтра. Даю сутки на подготовку, больше мы ждать не можем.