Осенний парк был прекрасным местом для прогулки. Здесь можно поразмышлять о жизни и своём существовании, порисовать и просто полюбоваться природой. Именно этим и любил заниматься Хёнджин, правда всегда делал это в одиночестве.
— Хён, ты меня слушаешь? — Перед глазами появляется Феликс с очень недовольным лицом.
— Прости, я снова задумался. — Хван потряс головой, пытаясь убрать ненужные мысли. — О чём ты говорил? — Хёнджин снова прослушал всё сказанное ему, а он ведь в начале старался вникнуть.
— Да не важно. Давай сменим тему? — Ликс разочарованно выдохнул, понимая, что старшему просто не интересно его слушать. Хотя за три года он уже должен был привыкнуть.
— Давай просто молча пройдёмся? — Хёнджин знал, что опять уйдёт в свои мысли и не будет слушать Феликса, и тот снова расстроится. Так что пойти молча это всегда лучшее решение.
— Хорошо. — Ликс поджал губы и спрятал руки в карманы. На улице очень холодно.
Они шли в тишине. А в голову Хвана полезли воспоминания об их знакомстве. Феликс перевелся в его школу три года назад и, несмотря на все слухи о странностях старшего, начал дружить с Хёнджином. Ну, как дружить? Он просто сам так решил, хотя Хван не сильно этого хотел. Старший поначалу старался игнорировать Феликса и просто не вступать с ним в контакт, но парень оказался настырным. Везде таскался за ним, и в столовой рядом садился и в библиотеку с ним после уроков шёл. А Хван пытался как-то его убрать, чтобы тот отстал. Старший в библиотеке впервые начал разговор с Феликсом и, задав один колкий вопрос, на который увидел лишь растерянное лицо, сказал, что Хвану интересна только философия. Естественно, что это не так, но на тот момент он хотел, чтобы младший от него отстал. Хотя он ошибся, когда посчитал, что Феликс сбавит обороты. Тот начал изучать философию и лез постоянно к старшему с вопросами. Так они и подружились. Именно поэтому сейчас у Хёнджина был единственный друг.
— Ну, мы пришли, — Ликс смотрит на свой дом и о чём-то думает.
Хоть Хван и бубнил часто, что Феликс слишком болтлив и их общение выматывает, но почему-то каждый день провожал его до дома. И иногда, в моменты хорошего настроения, поддерживал с ним разговор. Хотя Хёнджин и не любил это делать, если диалог ему не интересен. А Ликс же был готов болтать обо всем на свете без умолка.
Феликс поворачивается к парню и хочет обнять, но Хван делает два шага назад. — Зачем делаешь так, если знаешь, что я не тактильный? — И вот тот самый стандартный разговор, повторяющийся у них изо дня в день.
— Просто думал, что сегодня ты позволишь себя обнять.
— Нет, не сегодня. — Хёнджин каждый раз чувствовал отвращение к себе из-за этого. Феликс такой солнечный мальчик, который дружит с ним и, несмотря на грубое и холодное отношение, до сих пор не ушёл от него. Как бы Хван не старался, он не мог сказать ничего толкового и объяснить свои чувства. Но он очень дорожил их дружбой и Феликсом.
— Можно задать вопрос? Обещаю, я потом пойду домой и больше не буду приставать. — Хёнджин тихо кивает, понимая, что это малое, что он может сделать. Просто отвечать на вопросы. — Ты так часто говоришь, что не любишь прикосновения, что я задумался, ты совсем их не любишь и даже своей маме не позволяешь себя касаться? — Мама и Феликс были единственными, с кем Хёнджин хорошо общался, он даже учителям не всегда отвечал. А те и не сильно старались заговорить с ним, даже старшие за спиной Хвана говорили, какой он странный и жуткий.
— Или ты просто не хочешь, чтобы к тебе прикасался я? — Феликс за три года ни разу не обнимал Хёнджина, хотя он очень старался. Но старший каждый раз уворачивался и просил этого не делать. А Ликс же хотел просто обнять, просто прикоснуться и наконец почувствовать, как же обнимается Хван.
— Не знаю. — Честно отвечает Хёнджин, он сам просто не понимает причины своей не тактильности. Единственный человек, которому он доверял как матери, просто предал его. Хван знал, что это просто обида, и предательства как такового не было, но боль все ещё была. Хёнджин смотрит на дом Феликса, в котором раньше жила Госпожа Ким, женщина, ставшая ему второй матерью. Она часто приглашала Хёнджина к себе, гуляла с ним по парку, размышляла с ним над жизнью. Но потом, в один из дней, когда Хван пришёл к ней, дом был пуст. Госпожа Ким переехала, но самое обидное, что она даже не попрощалась с ним и ничего не объяснила. — Прости меня за это. Я, наверное, пойду. — Хёнджин уверен, что его ответ снова обидел Феликса, поэтому извиниться и уйти это лучшее решение. Он часто так делал, лишь бы не видеть слез на лице младшего, а Ликс плакал из-за него и Хёнджин это знает. Но не может ничего поделать. Он как-то пытался написать письмо, в котором хотел показать всю любовь к своему другу, и то, как он им дорожит, и то, что не хочет видеть его слезы. Но получилось сухо, грубо и без каких-либо эмоций.
— Хён, а давай поговорим о жизни? — Феликсу явно не хватало общения, и он старался найти любую причину, чтобы побыть подольше с Хёнджином. Он даже стал увлекаться философией, ведь знал, что старший любил размышлять на тему жизни и существования всего в этом мире. И всё из-за своей любви к нему. Когда это началось? Феликс не знал, но с самого начала у него появилась какая-то симпатия к старшему. В начале его грубость отталкивала, но Ликс все равно хотел получить внимание Хёнджина и стать друзьями. А потом....а потом Феликс влюбился. Влюбился в этого хмурого, вечно задумчивого и очень странного парня.
— На улице холодно. — Хёнджин был уверен, что хочет уйти, но почему-то идея порассуждать его останавливала. Философия это единственное, что разгоняло в нем чувство жизни.
— Идём ко мне домой, я нам чай заварю, да и мои родители пока на работе. — Даже пары минут, Феликсу хватит и пары минут разговоров со старшим, чтобы почувствовать себя счастливым.
— Ладно, только недолго. — Хван прекрасно понимал, что если они с Феликсом начнут рассуждать над какой-то темой, то это затянется на очень долго. Феликс не был похож на человека, умеющего рассуждать над чем-то, но когда Хёнджин послушал его теории о жизни и отношение к ней, мнение сразу изменилось. Хван нашёл между ними какую-то схожесть. Конечно, Ликс потом признался, что стал интересоваться этим только ради Хёнджина. Но Джин посчитал иначе, ведь Феликс сам выбрал, каких философов послушать и какие книги почитать. А значит, он тоже так считает, и совсем неважно, что он начал этим интересоваться, только чтобы у них с Хваном было что-то общее.
Феликс радовался каждый раз, когда уговаривал старшего зайти к нему в гости. И сейчас Ликс с улыбкой наблюдает, как Хёнджин снимает куртку и обувь, стараясь не шуметь. Ли подождал, пока тот закончит, и после направился в свою комнату. Хёнджин по дороге написал маме короткое сообщение о том, что задержится у друга. Уточнять он не стал, ведь Феликс был единственным, кто с ним общался.
Хван зашёл в комнату, в которой за последний год бывал чаще, чем в библиотеке. Он положил портфель около комода и сел на кресло. Феликс же опустился на кровать.
— О чём поговорим? — Спрашивает Хёнджин, отдавая право выбора Ликсу.
—Хёнджин, что сильнее всего разочаровывает тебя в обществе? Почему ты решил, что быть одному лучше, чем иметь друзей? Скажи сначала ты, а потом я выскажу своё мнение. — Феликс сейчас не улыбался, он выглядел серьёзным и сосредоточенным. Хотя ему совсем это не интересно, неважно, почему Хёнджин решил быть одиночкой. Ликс думает, что сейчас хотел бы сесть на колени к старшему и просто обнять его, обнять и не отпускать.
— Общество? Забавно, не над этим я хотел порассуждать. Хотя, я всё-таки выскажусь. Кто-то говорит, что наше общество продвинутое, светлое, мы смотрим в будущее. Но наша планета вместе с человечеством просто прогнила. Меня тошнит от людей и всего этого лицемерия. Почему мы стреляем в собак, которые бросаются на детей и женщин? Но при этом, если это сделает человек, мы сажает его в тюрьму и кормим за счёт народа? Потому что легче обвинить жертву в том, что это она виновата, нежели признать, что насильник то же самое животное. Это глупое оправдание, от которого просто выворачивает, "ну он же мужчина, у него инстинкт", так пусть носят намордники. И это только малая часть гнили нашего общества. Женщины требуют равноправия, они хотят, чтобы по вечерам они могли свободно ходить и не бояться, хотят, чтобы домашние дела были разделены напополам, чтобы за детьми они присматривали вдвоём. А наше общество что? Правильно, они решили, что мужчины будут краситься и ходить в юбках, как и женщины, а после дали этому название — равноправие. А знаешь, почему? Потому что это легче. Численность суицида увеличивается, природа гибнет, а людям просто плевать. Все погрязли в интернете и социальных сетях, они без толку пересылают друг другу посты, выдавая их за своё мнение. Они просто зависимы, ведь легче закрыть глаза, нежели что-то сделать. Так что я лучше буду один, чем стану частью этого общества. — Хёнджина всегда от этого выворачивало. Даже в детстве, его отец ушёл к другой, а общество сказало, что это его мать была плохой женой. Но почему все молчат, что тот изменял, пил, не приходил домой неделями? На это всем плевать, легче обвинить мать с ребёнком, нежели того, кто правда виноват.
— Я всегда считал, что сильные люди — это те, кто способен повести за собой народ, но познакомившись с тобой я понял, что ты сильнее всех. Ты не прогибаешься под обществом и не строишь из себя того, кем ты не являешься. Ты сильный, потому что настоящий. А твоя фраза "настоящий я не способен иметь друзей" – чушь полная. Я хочу с тобой дружить, потому что считаю сильным и идеалом для подражания. А люди, из-за которых ты стал так считать —просто маленькие дети, не способные мыслить. Ты настоящий герой. — Феликс считал Хвана самым сильным из всех, но при этом он хотел его защитить. Хёнджину плевать на слухи про него, но Ликсу нет, он не хочет, чтобы так говорили про старшего.
— Меня ещё очень тошнит от таких притворщиков, как ты. — Лицо Хёнджина не выражало никаких эмоций. Хотя он явно пожалел, что ляпнул это, но надо как-то объясниться, пояснить причину своих слов. — Ты так стараешься быть моим другом, ведь хочешь показаться особенным. Ты забил на слухи и стал со мной общаться, на все мои грубые слова и холодное отношение ты закрываешь глаза. Зачем пытаешься общаться со мной, если каждое мое грубое слово делает тебе больно? — Хёнджин не понимал сам себя, почему он каждый раз пытается задеть Ликса? Зачем эти глупые вопросы? Хван знает, что Феликс не обидится и не накричит, а вот он до конца дня будет думать над этим. Возможно Ликс потом и погрустит об этом, но сейчас вида не подаст.
— Наверное потому, что я хочу быть особенным? Только не для кого-то, а именно для тебя. — Феликс говорил спокойно, и в его голосе не было ни капли обиды. Он ведь правда хочет быть особенным для старшего.
— С чего ты решил, что особенный для меня? — Снова...снова глупый вопрос. Феликс же особенный, он единственный друг, единственный, кто всегда рядом. Тот, для кого Хёнджин пытался написать письмо, тот, для кого он рисовал, тот, с кем сидит сейчас дома.
— Почему ты тогда не прошёл мимо? Почему, когда меня избивали, ты заступился и подрался с теми ребятами? Я ведь не просил тебя о помощи. — Потому что это - ещё одна причина, по которой Хёнджина выворачивает? Глупый закон, что выживают сильнейшие? За что те парни избивали Ликса? Потому что тот пришёл с покрашенными в блонд волосами или что?
— Потому что я знал, что даже если пройду, ты все равно не обидишься и продолжишь со мной общаться. И мне было бы стыдно смотреть тебе в глаза, зная, что я не заступился. — Зная, что не заступился за единственного друга. Хотя, будь они даже не знакомы, Хван бы вступился, он сильный и может защитить кого угодно. Пройти мимо слабого и не помочь не в его правилах.
— Вот видишь, ты знал, что я не обижусь. Да, даже если и так, ты все равно бы меня не оставил. Если посмотреть, то ты ведь тоже никогда не бросал меня. Даже когда ругаешься, все равно ведь помогаешь и до дома провожаешь. — Каждый день, каждый божий день после школы Хёнджин идёт с Феликсом по парку, и каждый день одно и тоже.
— Там твои родители приехали и мне домой пора. — Сухо сказал Хван и встал с кресла. Феликс постоянно искал ему оправдания, даже если и так, зачем он это делает? Неужели Ликсу, такому жизнерадостному и веселому парню, нужен такой друг? Или Феликс видит, что Хван старается дружить нормально, но у него не получается? Хёнджин не знает ответы на эти вопросы.
Оба парня спустились вниз, где и правда уже были родители Феликса.
—Здравствуйте. — Хван поклонился в ожидании ответа. Это всегда так смущало.
— О, Хёнджин, здравствуй. — Мама Феликса очень любила парня, хотя тот был не сильно разговорчивым. Но Ликс много рассказывал про него, и про то, как Хван его защищает. — Останешься с нами чай пить?
— Простите, но нет, мне пора домой. — Хван поджал губы, ему всегда было неловко общаться с этой женщиной. Она такая же весёлая и жизнерадостная, как её сын, тут даже гадать не надо, на кого он похож.
— Хорошо, ты ведь с Феликсом пришёл попрощаться? — Уточняет Госпожа Лина, разбирая пакеты.
— А, да, я забыл сказать. Мы улетаем в Австралию на все осенние каникулы. Совсем из головы вылетело. — Ликс почему-то почувствовал ужасную вину за это. Хван всегда просил сообщать о таких резких переменах. Они обычно всегда каникулы вместе проводили.
— Вот оно что. — Хёнджин пошёл в коридор и начал одеваться.
— Расстроился?
— Совсем нет, хотя бы какое-то время побуду в тишине и полном одиночестве. — Хван опять дал себе мысленно подзатыльник. Он хотел пошутить, а получилось так, будто он рад уезду Феликса.
— Прости, что надоедаю. Передавай привет своей маме. — Говорит Феликс перед тем, как Хёнджин покидает его дом. А Хван идёт с мыслью, что снова расстроил Ликса.
И снова парк, чистый воздух и та самая свобода. Хван медленно идёт вперёд, сжимая лямку рюкзака. Только одна мысль не давала ему покоя. Хёнджин может с лёгкостью читать людей, понимать их мысли и настрой. Но почему он не может понять себя? Хёнджин правда считает Феликса особенным для себя, он его друг. Но почему он не может сказать ему об этом напрямую? С одной стороны, такой простой вопрос, но с другой — это не так. Ликс весёлый и активный, просто полная противоположность Хвана. Хёнджин уже давно перестал видеть счастье вокруг. Все было в темноте, он разочаровался в людях и в жизни в принципе. Но Феликс нет, было такое чувство, будто он проживал каждый день, как последний.
На улице уже вечер, и поэтому Хёнджин идёт в темноте по парку. Фонарей здесь не было, только деревья и кусты. Хван шёл медленно вперёд и думал о Феликсе. О том, как этот парень ворвался в его жизнь и перевернул всё с ног на голову. Хёнджин вспоминал каждый день с ним, как тот постоянно куда-то его тащил, делился сладостями, которые Хван, на минуточку, не ел. Но видя каждый раз улыбку Феликса, Хёнджин просто послушно кушал всё, что тот ему предлагал. Он настолько смирился, что даже бесконечные разговоры Ликса ни о чем не казались такими надоедливыми. Да, Хёнджин мог иногда уйти в свои мысли или отвлечься, но это не значит, что ему не интересно.
В голове пронеслась мысль, что Феликс за эти три года уже стал чем-то большим для него, Хёнджин мог в какой-то степени назвать его братом или лучшим другом, и не важно, что он у него единственный. Ведь именно Ликс не давал ему окончательно отчаяться и покончить со своей жизнью. И до Хвана дошло, что он ещё ни разу не поблагодарил Феликса за это. Хёнджин остановился, стал смотреть на дорогу и думать о своём друге. Много времени не потребовалось, Хван развернулся и пошёл в сторону дома Феликса. Старший не знал, что хочет сказать или сделать. Но за три года Ликс же должен хотя бы банальное спасибо услышать. Хёнджин опять остановился и продолжил идти чуть медленнее, он много думал, но никогда не говорил обо всех своих мыслях. Хван часто прокручивал в голове слова благодарности Феликсу или просто милые комплименты. Но ничего вслух так и не озвучил.
Хёнджин шёл вперёд по темному коридору и видел в конце свет. Хотя он был уверен, что фонарей здесь нет. Подходя ближе, Хван понял, что это стоял Феликс и не решался зайти в тёмный парк. Было очевидно, что младший боялся темноты.
— Хён, ты свой телефон оставил. — Крикнул юноша, махая рукой.
А Хёнджин просто шел вперёд и не отвечал. Расстояние между ними сокращалось, но когда остался всего шаг, Хван остановился. Феликс смотрел с непониманием, выключил фонарик на телефоне и протянул его старшему. Хёнджин посмотрел на парня и сделал шаг вперёд, заключая того в объятия. Ликс же не понимал, что происходит? С чего вдруг такая тактильность? Это не сон?
— Феликс, спасибо, что появился в моей жизни. — Хван сильнее сжал того в своих объятиях. — Ты стал моим светом в прямом и переносном смысле. — Он усмехнулся и погладил Ликса по голове. Сложно сказать, что он чувствует в этой ситуации, сейчас Хёнджин выполняет то, что Феликс хотел получить все эти три года...обычные объятия.
— Не знал, что ты так умеешь. — Феликс только сейчас додумался обнять Хвана в ответ. И честно, в голове тысячи мыслей и вопросов. Но это сейчас не важно. Его обнимает сам Хёнджин и он сделал это сам, по собственной воле. Ликс готов заплакать, но знает, что старший этого не любит.
— Если что, это разовая акция, — И снова колкость от старшего, но Феликс лишь улыбнулся и сильнее прижался к Хвану, он хотел, чтобы этот момент длился вечность.
— Побыть в твоих объятиях впервые за три года общения, это самое приятное чувство. — Ликс даже немного покраснел, но из-за темноты Хёнджин не мог этого увидеть. — От тебя вкусно пахнет.
— Спасибо. — Хван не знал, что он чувствует, точнее не мог это объяснить. Ему вроде не противно, но и чего-то приятного он не ощущает. Странное чувство неопределённости. Он делает это лишь только потому, что сказать чего-то толкового он не может, а объятия это самое малое, что Хёнджин может сделать. — Нам пора по домам.
— Дай побыть с тобой чуть подольше...я этого три года ждал и плюс ещё завтра улетаю, — Феликс дурак, самый настоящий. Он прижимается к груди Хвана, вдыхает его аромат и всё...Ликс будто плывёт. У Хёнджина такое накаченное тело, Ли всегда мечтал его потрогать. И сейчас самое главное — не возбудиться. Он же буквально три года им восхищался.
— Я...— И всё, все слова и мысли улетучились из головы. Почему Хван не может говорить о своих чувствах так же, как о философии? — Я тобой дорожу. Так что не обижайся на меня. — Хёнджин хотел дружить с Феликсом, за три года тот стал неотъемлемой частью его жизни. — Мне пора домой — Хван отстраняется и отходит на шаг назад.
— Твой телефон, — Ликс улыбается и протягивает тому гаджет.
— Спасибо, но это была разовая акция, после каникул никаких прикосновений. — И снова колкость, на что Феликс лишь тихо смеётся.
— Хёнджин, ты моя редкостная колючка.
— Пока, — Хван тихо кивает и уходит, он думал, что сейчас сможет показать чуть больше эмоций и чувств к младшему, а в итоге все, на что его хватило, это одни объятия и пару фраз.
— Я напишу тебе, как мы сядем в самолёт. Мы в два ночи полетим. — Феликс все также не решился зайти в парк и лишь стоял у входа и махал рукой старшему. А у самого внутри было так тепло, ведь его колючка впервые его обнял.
Как только Хёнджин пропал из поля зрения, Ликс сразу же побежал домой к маме. Нужно было с кем-то поделиться такой новостью.
— Мама, а меня Хёнджин обнял, — Феликс залетает в комнату родителей, где Госпожа Лина собирает чемодан до конца.
— Ну хорошо, ты вещи уже собрал? — Женщина даже не подняла голову на сына.
— Мам, ты не понимаешь, — Феликс плюхнулся на кровать и закрыл лицо руками, ему хотелось пищать от счастья.
— Ну так объясни, он вроде с тобой три года дружит. Вы что, ни разу не обнимались? Я в это не поверю, ты уж очень тактильный и любишь обнимашки.
— Ну, это я. А это Хёнджин, и мы правда с ним впервые обнялись за три года. И я так счастлив. Причём он сам. — Ликс сейчас как маленький ребёнок катался по кровати.
— Хорошо, очень рада за тебя. А теперь иди собирай вещи.
— Иду, — Протянул Феликс и нехотя встал с места.
*******
На часах три ночи, Хёнджин смотрел очередное выступление Гарри Гордон Франкфурт на тему "морали". Обычно Хван старался не сидеть допоздна, но сейчас он ждал сообщение от Феликса, что тот сел в самолёт. Странно, но должен был написать в два, а сейчас время уже три. Наконец телефон завибрировал.
От кого: +82 *****
Наш самолёт отменили.
Хёнджин так и не забил номер телефона Феликса к себе в телефон. Ну, он просто знал его наизусть, да и в книжке контактов только два номера. Мамин и Ликса.
От кого: Хван Хёнджин
Домой едете?
От кого: +82 *****
Нет, мама сказала, что в отеле останемся
От кого: Хван Хёнджин
Понял.
От кого: +82 *****
Сходим погулять? Тебе же вроде до нашего отеля минут пятнадцать идти
От кого: Хван Хёнджин
Уже поздно.
От кого: +82 *****
Я знаю, но очень сильно хочу. Плюс я знаю, что ты не боишься темноты. И я очень хочу встретить рассвет.
От кого: +82 *****
Так ты придёшь? Я тебе ещё книгу должен отдать.
От кого: Хван Хёнджин
Хорошо.
Хёнджин выключил телефон и встал с кровати. Натянул штаны и толстовку, ведь на улице достаточно прохладно. И взяв свой портфель, который он почему-то везде таскал, пошёл вниз.
Хван знал, что мама не спит, поэтому зашёл в комнату и предупредил, что ушёл. Это был не первый раз, когда Феликс ночью вытаскивал его из дома.
До отеля идти было минут двадцать пешком, но если знать дорогу, то можно сократить.
И в итоге он дошёл за тринадцать минут, Ликс уже был на улице. Он сидел на лавочке и смотрел по сторонам, ожидая, с какой стороны придёт старший.
— Хён! — Феликс сразу же подскакивает с места и бежит к нему. — Быстро ты.
— Угу, — Хёнджин кивнул и стал ждать, пока Ликс скажет, куда они пойдут. Сам он редко такие вопросы решал, у него было два варианта, либо библиотека, либо очередная лекция по философии.
— Идём, походим вокруг.
— Просто погулять хотел или поговорить о чём-то?
— А есть смысл? Все равно через пару минут слушать перестанешь. — Ликс сделал лицо, будто обиделся, хотя это совсем не так.
— Прости. — Сегодня Хёнджин точно будет слушать своего друга.
— Ладно, но всё-таки попробуем. Я очень сильно хочу совершить одно преступление, — Феликс смотрит на Хёнджина и ждёт его реакции или хоть каких-либо слов.
— В тюрьму захотел?
— За такие преступления в тюрьму не сажают.
— Тогда это просто проступок...
— Ну, за проступок тоже можно получить выговор. А то, что хочу сделать я, даже проступком не назовёшь. Единственный, кто может что-то сказать, это тот человек, на это даже полиции не пожалуешься.
— Тогда не знаю, что это за "преступление"?— Хёнджин даже гадать не будет.
— Я расскажу тебе первому, когда сделаю это. — Феликс покраснел и сжал край своей куртки.
— Хорошо. Буду ждать.
— И всё-таки я очень рад, что ты пришёл со мной погулять. Мне было так одиноко, а мама с папой спят. А ты, тем более, так быстро пришёл — Ликс поднимает взгляд на старшего и всё... Хёнджин смотрит вперёд, не реагирует на его слова и опять находится в своих мыслях.
— А ещё я хочу убить человека, – Но даже на эти слова ноль реакции. И так всегда, он всего минутку помолчал и Хван уже его не слушает. — Хёнджин, ты меня слушаешь?
— А? Прости, снова отвлёкся. — Хван даже не знал, как это контролировать.
— Вот так всегда.
— Повтори ещё раз. — Но на просьбу старшего Ликс отрицательно помотал головой. — Ты замёрз, думаю, нам стоит зайти погреться в отель.
— Тогда пойдём сразу в мой номер, — Феликс сначала сказал эту фразу, и только потом понял, что она прозвучала двусмысленно. Но вряд ли такой как Хёнджин услышит тут другой подтекст.
— Какую книгу ты хотел мне вернуть?
— Философия свободы, ты давал мне её почитать и я все забывал вернуть, — На самом деле это не так. Эта книга была первой по философии у Хёнджина, поэтому она полностью им исписана. На каждой странице помимо основного текста, были подписи Хвана, он что-то выделял, отмечал, зачеркивал, дописывал. И Феликс перечитывал каждую фразу, написанную Хёнджином. У того был просто прекрасный почерк, как на корейском, так и на английском языке.
— А, точно. — Они наконец зашли в отель и Хван, вместо того чтобы пойти за Феликсом, свернул в сторону и сел на диван.
— Ты чего?
— Я тут подожду. — Хёнджин сам не понял почему, но идти ему как-то не хотелось.
— Нет, пошли в номер, мне лень будет сюда спускаться. Ты со мной, а потом просто уйдёшь.
— А мне можно?
— Конечно, ты ведь со мной. — Феликс протянул тому руку, но старший встал без его помощи. Точно. Никаких прикосновений. Хотя это не то что запрет. Иногда им приходилось взаимодействовать, но Хёнджину всегда было будто мерзко от этого. Именно поэтому Ликс и старался того не трогать, чтобы не нарушать его личные границы.
Феликс пошёл к лифту и, когда Хван зашёл за ним, Ли нажал кнопку нужного этажа. Это было так волнительно, нет, не оттого, что он вернёт книгу, а оттого, что Феликс хочет совершить своё "преступление".
— Заходи, это мой номер, знаю, небольшой, но все остальные номера заняты. — Была всего одна комната и ванна с туалетом, но Феликс тут всего на одну ночь, так что это в принципе даже много.
— Мне стоит разуться? — Хёнджин остановился на пороге и закрыл за ними дверь.
— Нет, проходи так, я завтра выселюсь и номер полностью помоют. — Феликс сел на кровать и стал лазить по портфелю, чтобы найти книгу. Хван же встал около комода и стал ждать, сжимая лямку своего рюкзака.
— Вот книга, — Ликс нашёл её и, подойдя к старшему, протянул. Хёнджин взял книгу и открыл, начиная листать. — Я там пару закладок приклеил, хотел бы потом ещё раз взять перечитать.
— Хорошо, — Хван не был против поделиться своими книгами, единственное - он просил в них ничего не писать и возвращать в хорошем состоянии.
— Помнишь, я говорил про преступление, которое я желаю совершить?
— На улице? Ну да, пока проблем с памятью нет.
— Так вот, я пообещал, что скажу тебе первому, если его сделаю. Хотя я говорю даже заранее, — Хёнджин приоткрыл рот, чтобы спросить, что это значит, но не успел. Феликс сделал шаг, положил руки на плечи и впился в его губы. И Хван будто в ступоре, он не понимает, что происходит. Книга упала из рук и он не знает, что делать.
А Ликсу страшно, страшно, что его сейчас оттолкнут и, возможно, даже ударят, а Хёнджин сильный, очень сильный. Но Феликс не может отказать себе в этом удовольствие, он кладёт руки старшему на щеки и проникает в его рот языком. А Хван всё никак не реагировал. И честно, ещё бы пару секунд и Ли подумал, что старший не против такого, но разочарование накрыло его слишком быстро, толчок в грудь привёл Феликса в чувства. Ликс мало того, что был слабее Хёнджина, так ещё и меньше, поэтому от толчка он не только сделал два шага назад, но и упал на спину и ударился головой об пол. Было больно, даже очень.
Подняв голову Феликс видит испуг и непонимание в глазах старшего. Тот ждал объяснения, хотя бы каких-то слов.
— Хёнджин, я...я люблю тебя не как друга...— Вот оно, то самое преступление, это признание в любви. Ликс хотел услышать хоть что-нибудь в ответ, хотя бы какие-то слова, отказ, оскорбления, хоть что-то. Но нет, пару секунд молчания и Хёнджин разворачивается и идёт к двери, ещё немного времени и хлопок дверью. Старший ушёл, ничего не сказав.
Феликс опустил голову на пол и сжался комочком, а по щекам потекли слезы. Ликс почему-то только сейчас понял, что разрушил дружбу длиной три года и все из-за чего? Из-за своих тупых чувств. Но ведь Ли только по этой причине и начал общаться со старшим, из-за симпатии. Какие бы слухи не пускали про Хёнджина, тот был красив, нереально красив. В начале именно внешность привлекала Феликса, а потом он узнал Хвана поближе и все, Ли погряз в своих чувствах и восхищениях к старшему.
*******
Хёнджин шагал по тёмным и пустынным улицам, пытаясь успокоиться и прийти в себя. Гнева или раздражение нет, только непонимание и некий страх. Что это было? А главное зачем? Феликс решил пошутить? Но почему так глупо? И вот сейчас, после всех этих вопросов, Хван начинал беситься. Домой идти в таком состоянии нельзя, нужно успокоиться или мама будет волноваться. Хёнджин шёл в нужном направлении, в любимый парк, который всегда помогал успокоиться и прийти в чувства.
Пару минут и Хван заходит в парк и минут через десять оказывается где-то в середине. Тут были лавочки, но Хёнджин прошёл мимо них и сел на корточки где-то с краю дороги и обнял свои ноги. Глаза давно привыкли к темноте, поэтому метались по дороге и деревьям. Дыхание, которое сбилось из-за быстрого шага и шока, наконец стало приходить в норму. И уже через пять минут Хван полностью успокоился. Поднявшись с места, Хёнджин пару раз обошёл какое-то дерево и только после этого наконец отправился домой.
Госпожа Хван до сих пор не спала, она сидела на кухне и лазила в ноутбуке.
— Хёнджин, это ты? — Женский голос раздался после хлопка дверью.
— А ты кого-то ещё в четыре утра дома ждёшь? — Парень кладёт свой портфель около лестницы и идёт на кухню.
— Конечно, любовника, — Перекинуться саркастичными шутками было в их стиле.
— Прошу прощения, я спрячусь в комнате и не буду мешать, — Говорит Хван, заходя на кухню.
— Как погуляли? — Мама поднимает глаза и смотрит на сына, который включил чайник.
— Всё хорошо, будешь чай? — Хёнджин решил пока не говорить маме о случившемся. Хван принял решение, что это просто неудачная шутка от Феликса.
— Если тебе не сложно. — Сэкиль улыбнулась и показала язык сыну.
— Мам, для тебя мне не сложно даже торт испечь. — Хёнджин так же улыбнулся и показал язык, а после тихо посмеялся.
— Люблю тебя. — Женщина отправила сыну воздушный поцелуй и вернулась к работе на ноутбуке.
— Я тебя тоже люблю, мам. — Хван поставил два стакана на стол и достал чайные пакетики. Вообще, Хёнджин любил заваривать чай с разными травами, но сейчас не было настроения. Так что обычный чай в компании мамы будет самым приятным за вечер.
— Кстати, у вас до какого числа каникулы?
— До одиннадцатого октября.
— Хочешь, сходим куда-нибудь втроём? — Госпожа Сэкиль часто звала с ними Феликса.
— Феликс на все каникулы улетает в Австралию. Сегодня у него просто рейс отменили, поэтому меня и позвал погулять. — Хёнджин ставит перед мамой чашку с чаем и садится сам. — С чем чай хочешь? Лимона добавить или печенье подать? — Сам Хван редко ел сладости, только когда Ликс чем-то угощал.
— Ты у меня такой заботливый. — Женщина тянет руку и пропускает густые пряди сквозь пальцы и начинает массажировать голову сына. — Все старые люди обычно заводят котов и таскают их, а я сына. — Сэкиль тихо хихикнула и, взъерошив волосы Хёнджина, убрала руку.
— Во-первых, о тебе я готов заботиться вечно, ты же подарила мне жизнь и ухаживала все это время, а во-вторых, ты не старая, тебе всего 37, не так много. Многие и в семьдесят себя молодыми считают. Так что не наговаривай на себя.
— Ладно, твоя взяла, я не старая. — Женщина кладёт руки на щеки сына и начинает их сжимать и тискать — Как я тебе люблю, хмурая ты моя булочка.
— Ну мам, мы чай пьём. — Хёнджин состроил грустную мордашку и надул щеки. Иногда казалось, что и в тридцать Хван будет самым милым ребёнком для своей мамы.
— Дай сына потискаю, я тебя три часа рожала, так что имею право.
— Три часа рожала и четырнадцать лет растила одна.
— Ну и что? Ты у меня самый хороший.
— А это тяжело, растить маленького ребёнка? — Хёнджин как-то отпустил ситуацию с Феликсом и сейчас был полностью поглощен разговором с мамой.
— Ну почему, ты у меня уже взрослый был, да и послушный всегда.
— Я и сейчас послушный.
— Конечно, самый лучший. — Сэкиль целует сына в нос и наконец отпускает его щеки. — Тебе уже 19, а в марте будет 20, такой взрослый у меня. Школу закончишь и поступишь в университет. —И Хёнджин почувствовал укол от этих слов. Его мать родила в восемнадцать, и всё из-за отца мудака, потом мама пыталась как-то с ним жить, потому что многие обсуждали за спиной. И они жили, Сэкиль прощала все измены и избиения, плакала по ночам и с утра была счастливой мамой. Но когда её бывший муж замахнулся и ударил шестилетнего Хёнджина, у девушки кончилось терпение. Она развелась на следующий день, отсудила дом при помощи родителей и выгнала его. Даже несмотря на то, что слухов стало ещё больше, Сэкиль было плевать, её сын был в безопасности и это главное. С шести лет она воспитывала его одна и лишь иногда приезжали её родители, чтобы понянчиться с внуком. И Хёнджин благодарен, благодарен за все, что для него сделала мама.
— Давай всё-таки начнём пить чай.
— Хочу печенье.
— Вот я когда спрашивал, чего молчала? — Хёнджин изображает недовольство и встаёт с места.
— Я тогда не хотела.
— Тебе шоколадные или новые открыть, с клубникой?
— Шоколадные. А клубничные тебе Феликс подарил.
— Мам, ты же знаешь, я равнодушен к сладкому. — Он закатил глаза и поставил на стол чашку с печеньем и конфетами.
— Но при этом каждый раз принимаешь их от Феликса.
— Ты его знаешь, он ведь не принимает отказы, даже если скажу нет, все равно засунет в портфель. — Хёнджин улыбался и старался всем видом показать, что все хорошо. Не стоит волновать маму по таким пустякам. Просто...очередная и очень глупая шутка Феликса.
— Ну да, он парень настырный.
— Всё, социальная батарейка села.
— Поняла, молчим, — Это была своего рода игра. Когда Хёнджин уставал говорить или не хотел, они сидели и просто молчали. В детстве мама научила его этому. Молчание - это зарядка социальной батарейки.
Они сидели в тишине и каждый думал о своём. Хёнджин допивал чай и, встав, вымыл кружку. А после убрал и за мамой.
— Спасибо, сынок.
— Спокойной ночи, люблю тебя, — Хван поцеловал маму в щеку и пошёл к лестнице.
— Спокойной ночи. — Женщина отправила тому воздушный поцелуй и вернулась к работе.
Хёнджин, взяв свой портфель, поднялся наверх. Он не думал о том, что случилось. Хван просто разделся, лёг на кровать и продолжил смотреть выступление Гарри Гордона Франкфурта, он будто уже и забыл, что произошло в отеле.
