***
"— Ну-ну, и ты серьезно туда едешь?" Этой намазанной морде хотелось всегда врезать. Аякс покрепче сжал руль, отвлекшись лишь на навигатор — машина подержанная, но надежнее любых швейцарских часов. Досталась в наследие от старшего брата, когда тот, наконец, разжился деньгами и купил себе что-то поприличнее, чем это ведро с болтами. Отец сказал довольствоваться на вполне разумное предложение обменять пованивающее корытце на машину получше — всего лишь доложить каких-то сраных пять тысяч! Антоше надо поступать в колледж. Всё Антоше. Будто бы Аякса с дурацким прозвищем «Чайльд» совсем не существовало. Ах, да. Омеге, позору семьи, где все мальчики — альфы — не стоило даже запрашивать любую роскошь. Нервно нажал сцепление, чертыхнулся, перепутав педали. " — От серии этих статей зависит то, останусь ли я на работе, — оглядываясь будто воровато, Аякс таки сжал кулак в кармане, смотря Панталоне прямо в глаза — человеку гениального ума и не менее гениальной придури. — Я сделаю всё, чтобы такая темная лошадка, как ты, таки этот забег не выиграла, — он, блять, правда думает, что эта тонна косметики перекроет все морщины? Кто вообще красится как проститутка на работу? — Ча-а-айльд, ну не хмурься ты так. Твоему молоденькому личику совсем не идет эта милая морщинка на лбу. Ещё слово — и он даст этому говну по зубам. И плевать, что надают по зубам уже ему. — Ну, кому, как не тебе разбираться в морщинках, ботоксная морда, — фыркнул прямо в это непроницаемое лицо. — Если ты ещё раз… — Это моя работа, как редактора, а твои статьи не выдерживают никакой критики, — Панталоне продолжал невозмутимо держать улыбку, глядя на Аякса из-под ресниц. — Удиви меня, ginger boy. Напиши про эту богом забытую богадельню так, чтобы сам воскликнул "Верю!". Стоило сказать Пьерро, что Панталоне ебется с Дотторе прямо на принтере? Или хватит одного слушка о том, что у одного омеги таки вырос член, и он этим членом трахает бету? Природа хотя бы где-то сделала ему одолжение и кастрировала ещё одного недоумка — мысль о том, что Дотторе в теории мог бы размножаться, вызывала лишь рвотный позыв. От злости хотелось втиснуть педаль в пол и протаранить… кого-нибудь. Придорожный знак, куст, дерево — несся по лесной трассе уже битый час. Занесло же их в глухомань… " — Аякс, я вот тебе уже собрала сумку, — хотя бы Тонечка его не ненавидит и не пытается выгнать. — Ты выпил таблетки? Чайльд вздохнул, без сил упав на кровать — делили одну с Антоном комнату. Надо бы разбудить этого зубрилу и дать ему хороший пендель напоследок. — Успею, — приобняв сестру, омега чмокнул её в макушку. Принюхался — пахнет так сладко и хорошо, словно старая, любимая, но до жути пыльная игрушка. — Я маме не говорила, что ты пьешь подавители… — Не то выкинет, как в прошлый раз. Знаю, — Аякс вздохнул, смотря на собранные вещи. Мамочка хотела няньчить уже третью порцию внуков — и даже отец во время его течек становился куда более мягким и сговорчивым. Надо было тогда клянчить у него пять тысяч на машину. Волшебный запах течного омеги мог решить любые вопросы — даже на кафедре журналистики, куда Чайльд так упорно добивался. — Будь на связи, хорошо? — Буду на связи. Привезу пряников". Интересно, как бы Тонечка его ругала, если бы узнала, что блядские таблетки он где-то посеял? Или снова выкинула мать — по крайней мере, в кармане куртки он их не нашел. Лишь раздраженно цыкнул, когда на телефон снова пришло сообщение от менструального календаря о том, что завтра начнется течка. Или послезавтра. За блядским приложением Аякс не следил и отмечал цикл как ни попадя — всё равно из-за ебучих гормонов всё всегда шло… Ему особенно «повезло» — пока у большинства омег-парней мог быть полноценный член и тестикулы, природа наградила его вагиной. Лишь маменька все детство радовалась этому факту и постоянно напоминала ему о том, что как же легко и просто будет ему рожать внуков — у омег, чьи гениталии таки развились по мужскому признаку, роды проходили куда хуже: с разрывами и выпадением прямой кишки. Этого уже успел наслушаться. Благо, женщин-омег было больше. Как жаль, что после окончания приема гормональных препаратов, он просто перевяжет себе трубы и на этом всё закончится. И никаких замужеств, внуков и прочей ерунды, которой его пичкали ещё с пеленок. — Блять! Сердце тут же забилось где-то в горле, когда о капот машины с силой ударилась серо-бурая туша. Аякс зарычал, со всей силы вдавливая педаль тормоза в пол. Закашлял, когда его занесло по инерции вперед, а ремень безопасности сдавил грудную клетку — выскочил из машины, рассерженно хлопнув дверью. — Да твою мать! — процедил сквозь зубы, бегло оглядывая бампер — помялся, словно бумага. — Сука, только недавно пригнал с ремонта! Попятился, когда понял, что кроссовки испачкались в крови. Попробовал нащупать рукой дверцу машины, смотря в остекленевший глаз лани, лежащей под колесами — почему-то от этого зрелища стало до жути душно. Зверь лежал, вывалив на асфальт язык — изо рта струйкой бежала кровь. «Ебучий камикадзе». Запищал навигатор на телефоне из-за отсутствия движения. По спине побежали мурашки, словно бы на него обрушился контрастный душ — Аякс мотнул головой, беря себя в руки. Обошел машину, боднул носком бедро туши. Надо убрать с дороги по законодательству штата, хотя батенька, знавший холода Сибири, постоянно повторял, что они им не закон. Всякий раз, кроме того, когда это нехитрое дело касалось их бизнеса — в последнее время больше убыточного. На лбу выступил пот — Чайльд закряхтел, таща лань за задние ноги в придорожные кусты. Если где-то стоит камера — ему прилетит огромный штраф и отберут права. Тогда домой с командировки он может вообще не возвращаться.***
«Приехал?» «Блять, клянусь, я хочу его трахнуть». «Значит, приехал». Сообщение Коломбины было как нельзя кстати. Аякс тут же выпрямился чуть ли не по стойке смирно, спрятал телефон в карман. Поставил сумку на пол дома — до щекотки в носу пахло свежеиспеченным хлебом и деревом. — Располагайтесь, как дома, мистер Аякс, — высокий мужчина средних лет повернулся к омеге. Альфа — в носу защекотало ещё сильнее от тяжелого мускуса. Он определенно в его вкусе. — Жаль, что Вы добрались ближе к вечеру… — О, что Вы, мистер Чжунли, — отмахнулся омега, снова широко и жадно вдыхая воздух. Ебучая течка. — Это мне стоит извиняться… — Пустое, — спокойно и мягко перебил альфа. — Главное, что Вы приехали. Полагаю, что мне будет Вам что показать. Но у общины суровые правила, и через два часа наступит комендантский час. Сами понимаете — жизнь на опушке леса имеет свои… Рот тут же наполнился слюной, стоило лишь взглянуть на эти чертовски мускулистые руки с прожилками вен — рукава рубашки были закатаны до локтя, обнажая черные линии татуировок на обоих предплечьях. Минимализм — ромбы да полоски. Скукота. Отец-Настоятель с рукавами — в других сектах, где Аякс успел побывать гостем, рисунки на теле считались настоящим кощунством. Интересно, руки полностью забиты? Полностью — светлая ткань натянулась, стоило Чжунли сделать шаг вперед: говорил тот монотонно, но четко — за версту, блять, видно, что пастор. Аякс его уже не слушал: взгляд с любопытством блуждал по интерьеру. Домишко чистенький, уютненький. Наверняка часто принимает гостей — откликнулся на электронку чуть ли не в тот же день, что Аякс ему написал. Не особо примечательное местечко: в остальных подобных шайках хотя бы полигамия и детей ебут — а тут всё настолько цивильно, что аж тошно. Ни одного громкого дела, связанного с «Deer’s sun» — по крайней мере, об этом гласила вывеска на КПП — Чайльд не нашел, хотя шерстил все издания по меньшей мере месяц. Единственная примечательная деталь — анималистический культ оленя, уходящий куда-то в дебри к индейцам и — о чудо! — борьба с браконьерами. На территории общины даже существовал реабилитационный центр для животных, пострадавших от рук охотников, или какая-то подобная хрень. Да и та сейчас отодвигалась на десятый план, освобождая волю фривольным фантазиям о том, как эти жилистые руки берут его под бедра и раскладывают на этом маленьком блядском столике у камина… — Мистер Аякс, Вы меня слушаете? Чайльд тут же встрепенулся и покраснел. Прокашлялся в кулак, бегом отводя взгляд куда-то в сторону — на полку над камином. Свечки, ангелочки, фигурки оленей… — Д-да, п-простите, — чуть ли не потерев шею рукой, омега снова метнул взглядом на пастора. — Просто обдумываю наше завтрашнее интервью и… «То, как ты будешь трахать меня на столе и слушать, дышу ли я». Интересно, девственник ли? Или у него гарем наложниц, как у одного престарелого блядуна из последней секты. Назвал это «семьей» и «искуплением души перед Господом». Взгляд зацепился за три маски, висящие над камином. Олень — с размашистыми рогами и гордой мордой — лань и олененок. — А что это за маски? Пождал губы, видя, как лицо Чжунли на секунду потускнело, но тут же вернулось к спокойному выражению. Бледные губы снова растянулись в улыбке. — Это? — словно не расслышав, переспросил пастор. — Это маски. Такие есть у каждого члена в общине. Есть волки. Есть лисы. Есть вороны, медведи и зайцы. И есть олени. Всего лишь часть костюма, которое принято надевать на церемонии и праздники. У меня, как у Отца-Настоятеля, маска оленя — нашего тотемного животного. Завтра я проведу Вас к тотемному столбу — он на центральной площади. Стоит составить маршрут… — А две остальные? Сердце снова мучительно сжалось, когда рубашка вновь натянулась на подтянутом, жилистом теле — Чжунли подошел к камину и снял маски лани и олененка. — Это маска моей жены, — протянув маску омеге, мужчина погладил маску олененка по выпуклым бровкам над глазницами. — А это маска, которая бы предназначалась моему наследнику… «Женат. Блять». Но мысли о том, как эти руки сжимаются на его горле, не отпустили ни на секунду. Нацепив эту ебучую маску, дыша жаром ему прямо в лицо и облизывая языком словно взаправду дикое животное. На трусах уже от самих мыслей появилось заметное пятнышко — омега сжал бедра, чтобы привести себя в чувство. Если течка начнется прямо завтра — придется притвориться больным и проебать целый день, чтобы потом напыщенная морда Панталоне потешалась над ним и являлась в кошмарах. Лисы, вороны, зайцы, медведи. Целый зоопарк. Кажется, репортаж выйдет хоть чуточку интереснее, чем предполагалось — Увы, эти маски останутся висеть и дальше, — взяв маску из рук Аякса, Чжунли повесил её над камином. — Моя жена умерла двадцать лет назад — огромная потеря для общины похоронить Мать-Настоятельницу. Я читал Ваши статьи, Аякс, — взгляд карих глаз снова ожил, и парень встрепенулся. — Должен признать, что для нас — большая честь принять такого гостя, как Вы. «Главное, чтобы ты не трахал детей, мужик. Лучше уж меня». Хотя, опять-таки — ни сучка, ни задоринки. Лишь скучные заметки о ферме на территории общины и сотрудничество с полицией в поимке браконьеров… — Давайте я проведу Вас в гостевую спальню. Ванная комната находится за соседней дверью. Простите, ужин Вы пропустили… По телу пробежал электрический разряд, стоило лишь руке Чжунли коснуться ладони Чайльда. Омега чуть ли не подпрыгнул, но снова ухватил сумку. — Я останавливался, чтобы перекусить, — поспешил заверить парень, словно ягненок следуя за пастором. — Не беспокойтесь. Я крепкий парень, хе-хе. Внутри что-то разомлело и тут же вспыхнуло роем бабочек внизу живота, стоило Чжунли лишь улыбнуться, смотря Аяксу прямо в глазах. Во рту тут же пересохло — омега попытался глотнуть, неотрывно смотря в ответ, словно бы эти золотисто-карие глаза сверлили у него в голове дырку. «Ну, ты где пропал?» Аякс заныл и упал на кровать, как только дверь закрылась. Достал телефон и дрожащими пальцами набрал: «Ебал. Он блядская ходячая иконка желтого ютьюба». «Кажется, кто-то таки влюбился и нашел себе отца маленьких омежат? : З» Коломбина. Единственный человек в редакции, который с ним общался по душам, и ебучая подъебщица. Жалко, что омежка — Аякс как-то по пьяни пообещал, что женится на ней, пока они не залезли друг другу в трусы. «Иди нахуй». «Сначала жопу свою сними оттуда». Хотелось отложить телефон, закрыть лицо руками и захныкать, будто бы ему снова двенадцать и он проснулся посреди ночи от очередного влажного сна. Гормоны омеги вместе с тестостероном творили чудеса в пубертат — от нерегулярных течек до желания трахнуть всё, что движется. Чжунли же хотелось и подвигать, и потрахать. Зря он не взял таблетки. Очень зря. Утром его накроет гормонами, а пока… Пролистав диалог до той самой первой фотографии, которую Коломбина отметила огоньком, Аякс почувствовал, как у него перехватывает дыхание: как только почувствовал запах Чжунли ещё с машины — немедленно сфотографировал его из-под полы куртки. Раскрасневшийся, с соломой в волосах — убирал урожай на поле и вернулся в общину, лишь только бы его встретить… Чертовски хорошо убирал — рубашка была распахнута, обнажая блестящую от пота грудь. Рука сама собой потянулась в трусы. Жаль, никаких игрушек с собой не захватил, хотя в один из позапрошлых визитов на территорию общин его вещи обыскивали и чуть ли не выгнали. Богу не нравятся фаллосы, а ему не нравится Бог. Отличная закономерность. «Эй, камрад, ты там уснул?» Сдавленно пыхтя, омега уронил телефон на одеяло и поспешил закрыть себе рот рукой, чувствуя, как низ живота сводит от возбуждения, а ноги несколько раз скользнули по простыне. Пальцы скользили по влажным складкам вульвы — пока только стоило подразнить клитор, а уже потом можно будет поразвлекаться на полную… Внезапное ощущение леденящего, прошибающего взгляда заставило приоткрыть веки и глупо уставиться на дверь. Сердце застучало быстро-быстро и Аякс несколько раз вдохнул, пытаясь прогнать дурацкое ощущение — дверь плотно закрыта, окна зашторены. «Ха-ха, — пронеслось в мыслях. — Старый вуайерист подглядывает за невинным омежкой в замочную скважину и дрочит. Двадцать лет без секса…» Без секса Аякс мог вынести максимум месяца три. Но все партнеры были невзрачными и быстро надоедали — главное, отцу не знать, сколько альф перетрахали его сынишку на заднем сидении развалюхи, которое называлось машиной. Скоро в воздухе раздалось влажное хлюпанье, стоило только отвести трусы подальше и засунуть в себя, наконец, пальцы. Второй же рукой нетерпеливо сжал грудь, поглаживая набухший от возбуждения сосок. Душ примет уже утром — главное, чтобы пастор не проснулся раньше него. А то будет очень, очень неловко, если окажется, что тот спит за стенкой, а это спальня его неродившегося сынишки. «Спокойной ночи, камрад. <3» Тихий стон, когда оргазм прошиб тело тонкой белой вспышкой молнии, всё же не удалось сдержать.