***
Какое-то время после того, как Виктор ушёл, Влад ещё смотрел в окно своего кабинета, что выходило на сторону галереи, где в этом году поставили ёлку для малышни. Так делали каждый год, но в этом Владу вдруг пришло в голову привлечь находящихся на лечении офицеров. И то, что все, кто мог ходить, с энтузиазмом отозвались, полковника военной медицины совсем не удивило. Причём то, что на костылях, даже обгоняли «ходячих». А когда Влад увидел неподдельную радость детей, он решил пойти дальше. Деньги были, но планы Влада стоили «гораздо дороже», как он с улыбкой бросил главбуху Алевтине Геращенко возраста её однофамильца и оставил ту озадаченно порхать ресницами под толстыми стёклами очков. Влад почти так же встряхнул головой, отгоняя несвоевременные воспоминания, и вышел из кабинета. Он спустился в холл, где к Деду Морозу присоединился Снеговик, странно прихрамывающий на правую ногу, как сержант, что подорвался на гранате, спасая «желторотиков» — мальчишек-призывников. Влад невозмутимо прошёл мимо, лишь под конец подмигнув Снеговику, и пошёл дальше к цели своего пути. — Непоправима только смерть, всё остальное можно исправить, — мужчина говорил с заметным акцентом, но его русский был совсем неплох. Влад присмотрелся и узнал доктора-поляка, по словам Виктора — друга соседа по дому, в числе ещё двенадцати боевых собратьев превратившего в снег планы его недоброжелателя. А усилиями неизвестных Владу заокеанских адвокатов тот скоро станет серой талой водой и канет в канализацию, куда им и дорога. Влад подошёл и оперся на перила рядом с поляком, вместе с ним смотря, как боевые офицеры в синих больничных костюмах водят с малышнëй хоровод. И было даже с высоты двух этажей видно, как осторожно и нежно держат маленькие ладошки пальцы, что привыкли держать лишь автомат.***
— Влад, можно вас так называть? — повернул голову Вацлав. — Мы сегодня слышали, как вы говорили, что хотите вечером устроить для пациентов рождественский концерт. Наверняка у вас уже есть артисты на примете. — Но можем ли мы тоже поучаствовать? Брок предварительно кашлянул, обращая на себя внимание, и подошёл к перилам, слыша, как шуршат за спиной по кафелю пола бахилы парней — почему-то они удивились, увидев в России их автоматический вариант. Только Никита и Мэй задержались внизу: Никита встречал тех, о ком Брок собирался говорить с доктором Преображенским; Мэй «похитила» детвора у ёлки с криком «Снегуочка!», едва она вошла в дверь в белоснежный шубке и сапожках. «Снегурочка» ни слова не понимала по-русски, но любовь говорит на общем интернациональном языке взглядов, улыбок, поцелуев и объятий. Дед Мороз начал было успокаивать, что придумает, как отпустить невольную «дочку», на что Мэй, слушая перевод Никиты, замахала головой и попросила перевести, что гордится этой миссией. Остальные отправились искать Вацлава и нашли его в компании главврача. — У нас тоже есть на примете любительская группа. Ещё один сосед нашего Никиты, Василий Иванович, рассказал про группу, которую составляют отправленные в запас по, мы называем это ПТСР и вам, как врачу, термин наверняка знаком. Главврач Влад кивнул и заинтересованно ожидал продолжения. — Реабилитация закончилась, а парни неожиданно решили не расставаться. Они не ищут себе популярности, играют для своих и… как это Никитос говорил… — напрягся, сводя брови, Брок. — Сарафанное радио, — понял Вацлав, улыбаясь. Брок кивнул. — Начало концерта в четыре, — и док отлип от перил.***
Инструменты поставили в холле на этаже, где лежал Виктор. СТРАЙК заполнили палату, так как капельницу даже Рождество не отменяло, и в открытую дверь смотрели, как ударник рекомендованной Василием группы в отсутствие пока друзей расставляет инструменты. Людей собралось много: пациенты, персонал, редкие в праздник посетители. Один за другим музыканты занимали места. Игла с громким «чпок» вылетела из катетера. Всё случилось так неожиданно, что даже привыкший пасти своих, когда те бывали ранены, Брок не успел сориентироваться. Вацлав на всякий случай ударил по кнопке вызова персонала, а Виктор вырвал руку из пальцев попытавшегося остановить его «Маши» и, словно не заметив, отодвинул Роллинса на пути к двери. — Пашка… — прохрипел Виктор и судорожно ловил губами хлынувшие слёзы. СТРАЙК ничего не понимали, как и то, почему прорвавшийся сквозь замолкшую толпу главврач Влад встал как вкопанный. — Пашка… — повторил Виктор. — Ох… неть… — едва справился с собой ударник, когда басист вдруг медленно повернулся на голос. — Паша? — главврач подошёл ближе, неверяще смотря в испещрëнное шрамами лицо. И вдруг обернулся на СТРАЙК, при этом ловя за плечи и придерживая Виктора. — Паша считался погибшим вместе с остальными бойцами «Вьюги». И предупреждая вопросы, это точно он. У братьев отличительная, похожая на татуировку, родинка в одном и том же месте на шее. — Мы его Павлом наобум назвали, когда в реабилитационном центре встретились, — ошеломлëнно вставил клавишник. — Я ничего не помнил, — прозвучавший голос встряхнул Виктора, и он вырвался теперь уже из рук, впрочем, не особо его и удерживающего Влада, и порывисто вжал брата в себя. А тот продолжал: — Очнулся в госпитале, ничего не помнил. Мне рассказали, что меня нашли среди развалин домов чеченского села во время зачистки и очень удивились, что живой. Больше там живых не было. Ни документов, понятное дело, ничего… В полицию, да в поисковые группы фото разослали, но тоже ничего. К поисковикам запрос на поиски человека с таким лицом не поступал… — Я же думал, ты погиб… — сипло прошептал Виктор. — В полиции куратору реабилитационного центра приватно признались, что «делать им больше нечего». Вот если в связи с каким-то делом меня кто-то узнаёт в базе… — Увы, полиция в большинстве своём не из капитанов состоит, — вздохнул Никита. — Потом объясню, — махнул он рукой на вопросительные взгляды главврача и братьев Карповых. СТРАЙК переглянулись — они-то поняли. — Играть сможешь? — терпеливо спросил у Паши ударник. — Если что, мы всё отменим. — Люди поймут, — басовито согласился главврач Влад. — Играем, — уверенно, однако, мотнул головой Павел. — Ты иди, я потом к тебе приду. Ты мне расскажешь про нас? Я не помню, но верю отчего-то. — Сделаем анализ ДНК, — вновь вставил Влад и поспешил объяснить вскинувшему голову Павлу: — В первую очередь это будет нужно для восстановления тебя из мёртвых. Документы, всё сопутствующее… Павел на мгновение замер и согласно кивнул. — Играем, — повторил он. Пока Виктора, всё время неверяще оглядывавшегося, возвращали в палату; пока переставляли инструменты, чтобы он мог постоянно видеть брата, у Брока вдруг завибрировал телефон. Брок заморгал на высветившийся номер и удивлённо поднëс старкфон к уху. — Ты подозрительно долго не звонишь… — озадаченно прозвучал голос его создателя. — Тони, это разговор не на пять минут, — выдохнул Брок. — Но опыт потерявших память у нас же есть? Старк хмыкнул, в трубке воцарилась тишина, и это означало, что гений думает. — Как и только что подписанное мною предложение о сотрудничестве между «СтаркИндастриз» и Главным клиническим госпиталем МВД РФ. — Все выкладки Вацлав тебе на личную почту пришлёт. — Оки, — по-простому отозвался Тони и отключился. А Павел как раз первый раз тронул струну. Палочки ударника задали ритм, коснулись клавиш пальцы третьего музыканта…От героев былых времён Не осталось порой имён. Те, кто приняли смертный бой, Стали просто землей и травой…
Музыка заполняла всё пространство, проникала в души и сердца. Людей становилось всё больше, уже не было видно голов тех, кто стоят позади. Люди были везде: свисали с верхнего этажа, залезали на стойки, заполняли спинки диванов и кресел.И глаза молодых солдат С фотографий увядших глядят… Этот взгляд, словно высший суд, Для ребят, что сейчас растут. И мальчишкам нельзя ни солгать, ни обмануть, Ни с пути свернуть!
По бурным аплодисментам было понятно, что отпускать ребят не хотят. И музыка лилась, вопреки разлукам и боли разочарований вновь воссоединяя.***
Мягко падал пушистый снег. Орсо-щен, едва вышли из госпиталя, продегустировал снежинки и рванул из рук Таузига. Но тот следовал наказу командира и крепко держал поводок, потому и оказался в сугробе. Орсо, тявкая, нарезал вокруг круги, на глазах у остальных делая Джоша и сугроб неразличимыми. Мэй, смеясь, распутала поводок, передавая щенка в руки другого Орсо и помогая жениху отряхнуться. Дальше всю дорогу Орсо-щен фыркал оттого, что Орсо-человек не давал ему есть снег, и переводил взгляд между говорившими двуногими. — Удивительное всё-таки оно… Рождество… — покачал головой рационалист Роллинс. — Да, мы организовали концерт, но кто бы мог знать, что один из музыкантов — считавший погибшим брат Виктора. — Из их рассказа, — вспомнил Никита, — и ведь правда не подумаешь ни на миг, что там мог кто-то выжить. — Мы как никто знаем, как это может быть, — вздохнул Брок, — но я честно не представляю, как Виктор не сошёл с ума, после того как на своих глазах лишился брата и почти всего отряда. Единственный выживший вместе с ним тронулся умом и ступил на кривую дорожку. — Его поместили в закрытую лечебницу, и Влад сказал, он там скорее всего и останется. — Вацлав оглянулся, прежде чем корпуса госпиталя полностью скроются за заснеженными сосновыми ветвями. — К сожалению, его показания нельзя будет использовать, заказчики нападения на Виктора будут настаивать на невменяемости Руслана, но главный адвокат Тони обещал, что раскрутит доказательство с собаками и другие свои средства подключит. Капитан из полицейского участка — фанат «Вьюги» — дал слово, что тоже не отступит. Надо лишь позаботиться, чтобы на парня не давили. — Я не оставлю эту историю, — кивнул Никита. — Вам ведь завтра улетать. — Первый самолёт в Африку в одиннадцать пополудни, так что успеем, сделаем сами, — поддержал Брок. — Ну и Тони сказал, что его адвокаты будут на круглосуточной связи. — Как завтра?.. — аж споткнулся Юстас и с таким взглядом обернулся, что Орсо-щен натурально заплакал. Алекс обернулся на брата и резко загрустил: — Я не хочу уезжать. Мы же в конце концов вольные люди, можем задержаться. — Никто не хочет, — озвучил общее молчание Кристиан. — Но если мы задержимся без логичного прикрытия, пустим насмарку все усилия Стива и Старка, чтобы снова объединить СТРАЙК. Все понимали, что Орсо прав, и, вздохнув, близнецы кивнули и понуро побрели дальше. В пяти машинах такси, которые обеспечил Женя и четверо его коллег, СТРАЙК немного повеселели от баек московских таксистов. Дома сразу легли спать, предвкушая завтрак в «Матрёшке» и поход в театр. Потом Женя с друзьями приедут за ними, чтобы отвезти в аэропорт. Заранее собранные вещи будут ждать там. Парни непривычно молчаливо разбрелись по спальным местам, а Брок, зная, что не уснëт, крутил в руках старкфон и очнулся, когда Стив уже ответил на вызов. — Брок, что с тобой?