7:00, подъем.

Шум машин за окном теперь слышно четче, нежели ранее, лишь отдалено. Если снаружи все столь живым казалось, то в салоне, наоборот, тишина мертвая. Создавалась на фоне этого гнетущая атмосфера, но не впервóй, ведь что дома, что здесь было не ново. Не возникали вопросы о том, куда путь держим, да и не волновало это Шина, впрочем, как и все остальное. Последние недели казались столь мутными, что и не вспомнить, каково это, чувствовать хоть нечто отдаленное, похожее на эмоции. Нет, конечно, так было не всегда — вот он, в одном из воспоминаний, не стесняясь, тянет лыбу до ушей, чуть ли от счастья, в перемешку со смехом, не плача. Бедняга, что же случилось с тобой, раз какой день подряд на кровати разлагался, отказываясь от еды и прочего необходимого? Родные в стороне, конечно, не оставались, пусть в начале и не хотели на лечение отправлять, мол, а нужно ли их сыну этакое клеймо, но позже ситуация другого не оставляла. Понимал Шин прекрасно, и догадки были, куда отправляется он, но думать об этом отнюдь не хотелось. Пустой взгляд в окошко и тихое восхищение — все это правда есть реальность? Все это происходит с ним? Сейчас? Из реальности, как ясно стало, выпал он давненько, но убежать от нее так и не смог. А любопытство все себе на удивление лишь росло, взгляд переместился на другую сторону, на пакет с вещами. Ожидаемо, вещи оказались его, но собирал не владелец их, а жаль, ведь Шину так не нравилось, когда в личном копаются. Тихий и усталый вздох послышался впереди, мать за рулем негодовала. Да, Шин, похоже ты одни проблемы создаешь и им, и себе самому. Но не волнуйся, вот, уже заметить можно, как подъехали и остановились подле серого здания, а ведь бедняга даже подремать не успел за всю поездку, пусть и планировал. Пора на выход, ведь так? ** Задумывались ли вы хоть раз о своем психическом здоровье? Возникали вопросы к самому себе, мол, в порядке ли вы? И даже если уверяли, что в этом плане чисты, и жизнь не потрепала, то не врали самому себе? Пусть если и врали — никто не накажет, выдохнуть спокойно можно, да и разве это плохо? Раз уж о плохом, то какое понятие имеет для вас это слово? Добро и зло, инь и янь. Вопросы замучили вас, да? Понимаю, но взять для примера Шина, то что могло сподвигнуть человека саморазрушаться. Не стоит думать, что за жизнь он не хватается — скорее наоборот, а этот случай. Некий крик о помощи? Да ну, вряд ли. Обычная лень и просто жалкая особь. Толку от таких людей ноль, а если нравится тонуть — пусть продолжает. Шин, не считаешь себя пустым местом? Кое-как бедняга на ногах стоял, ожидая, пока врачи и прочие работники договорят с родными. Благодарен должен быть он им, вон как помогают. Но Шин и этого не чувствовал, лишь вину по этакой причине и не более. Шин раз, Шин два — наконец удосужился голову поднять, вновь потерялся в лабиринте из своих мыслей. Тут же глазки забегали, весьма симпатичная девушка пред ним стояла, да правда раздраженная слегка по своим причинам. Зовет с собой, проводит. Бровки притупились, мол, а как же вещи? Родители словно сквозь землю провалились, а работница уже поцокала каблуками, торопя мальчишку. Спросить смелости не хватило, итак некомфортно было, при людях-то когда последний раз стоял? Да и спрашивать не нужно, на пальцах пересчитать дни, а то и недели можно. Пройти оказалось не так уж и много, после лифта налево и вот, коридор с палатами по бокам, а чуть дальше и стойка медсестры, туда нам и нужно. Одного слова «подожди» хватило, чтоб понять и отойти в уголок. Заселяют. Займет это много, иль мало времени, зависит лишь от количества пациентов, обнадеживающе, никак не повлиять и не ускорить процесс. И вновь, спустя время, подходит женщина, но уже другая и внешне грозной выглядит, явно не располагая из-за этого к себе. «Не курить, согласие подпиши.. Обед, ужин в.. Туалет и душ в той стороне.. ***** и ***.. Надзорка.» Все слова словно мимо ушей проходили, а если и понимал их значение — в одно влетели, в другое вылетели. А не слушал Шин очень зря и совсем скоро об этом пожалеет, уроком послужит, надеюсь, не только ему. Поняв, что не слушает ее никто, дева выдохнула томно, заставлять она не будет, словно делать нечего больше на этой работе. А работа наверняка трудная, тут уж не поспорить. Найдется пациент буйный и разбираться потом, все нервы уходят. Так и не поняв ничего из перечисленного, Шин, наконец, дождался свою палату. И вновь провожают его, он и против не был, не дай Боже заблудиться, и кто искать беднягу будет? Так и провели до палаты, а в ней очередной приятный сюрприз — постель подготовили заранее, полотенце и прочее предоставили, сменную одежду в том числе. Сегодня что, праздник? Ладно, без шуток, да и смешно не было с пониманием того, что на руках из личных вещей целое ничего имелось. С этой мыслью и пониманием вниз все пялился, взгляда поднять на соседей не решался, вдруг подумают что, итак разглядывают его наверняка. Одна персона уж точно, еще и не отрываясь, Шин прекрасно ощущал на себе этот взгляд. Все с тканями разобраться пытался, думал и думал, как ему быть. Выйти в уборную было хотел, там переодеться, но и тут остановили — «пациент надзорки должен ходить с сопровождением», на посту оказалась противная баба. С горем пополам удалось ему одежку сменить на себе, все успокоиться не мог от присутствия посторонних. То ли кажется ему, то ли правда на него без отрыва кто-то смотрит, не стесняясь. Параноик придерживался второй мысли, себя же и удручая этим. На руках, как и говорилось ранее, ничего. Оставалось лишь лежать, да похрапывать в душном помещении. Первый час пошел, а следом и второй — совсем не так, как дома. Здесь невозможно места себе найти, по крайней мере он не мог. А ведь он так и не разглядел палату свою толком, дошло до него. Лежал себе калачиком, да почему бы и не осмотреться наконец? Глазки забегали в поисках интересного, и это интересное нашли тут же — поймал взгляд соседа, оказывается, не накручивал он себя, но от этой мысли легче не стало. Встретились они взглядами, а Шин постеснялся и отвел его тут же, само получилось, аж с себя жалко стало. Пусть на короткое время запечатлел, да разглядеть смог мельком: Тип с зелеными, слегка вьющимися волосами, сзади мелкий хвостик торчал. Глаза, конечно, описать так легко не выйдет. Словно в душу пялит, слов не находилось, а цвета изумрудного. Мысль о том, что место оставалось психбольницей, а палата — надзоркой лишь все усугубляла. Стало нервно и просто не по себе, люди могут оказаться здесь не самыми приятными. В этаком случае проще всего проигнорировать и проблем не будет. По крайней мере, он на это надеялся. Новых знакомств здесь находить ему явно не хотелось. Сам и не заметил, как веки прикрылись, а после и сон накрыл с головой. С чего так резко захотелось спать днем — секрет и для него самого, сам не знал причину и оставалось лишь гадать. Может, усталость обычная, хотя явно так и есть. Принялся глазницы усталые тереть, пробуждаясь потихоньку. В коридоре казалось на удивление шумно, без внимания оставить это тяжко. Оглянулся — двух людей в палате не было, как ветром сдуло, ни слуху, ни духу. Зато соседняя койка, конечно же, красовалась своим обладателем. Напрягал тип, но поделать ничего не мог, оставалось лишь вытерпеть весь ад и со спокойной душой домой вернуться, а ведь так хотелось именно сейчас в свои покои. И с мыслью успокаивающей вновь глаза закрылись. Но нет, в этот раз заснуть не получалось. Если ранее было ощущение, словно наблюдают, то сейчас это нечто большее. Сколько пролежал так, все глаза не открывая, а ощущение уходить отнюдь не собиралось. Поняв, что выносить дальше будет совсем тяжко, он все-таки решился на отважный шаг — посмотреть страху в лицо. А страху в лицо и впрямь посмотрел, вот, пред ним нависает тип с соседней койки. Лыбу давит и взгляда не отводит. «Привет, давай дружить. Как тебя зовут?»