Облака на Луне

2 января, 2029 года Поняла, что за прошлый год не написала ни одного нового трека! Да и ремиксов сделала всего шесть! Что со мной не так?! Я ведь люблю музыку! Неужели я исписалась?! Раньше я могла создать 50-80 треков за год. И это не считая ремиксов. 18 января, 2029 года Вчера наш Моти весь день блевал и ничего не ел, и сегодня я, сама едва живая от ужаса, отвезла его на прием к Бьянке. Уже не в первый раз я замечаю, что с животными Бьянка становится совсем другой. Не такой, как с людьми. Она даже держится совсем иначе. С людьми Бьянка напряженная и молчаливая, даже в нашей компании друзей, здесь или в Провиденсе – Бьянка всегда словно немного в стороне от общего веселья. Но совсем иначе все происходит с животными. Мне кажется, что даже с кроликом Бьянка разговаривала больше, чем со мной за всю нашу жизнь! И пока Бьянка осматривала несчастного Моти и брала у него анализы, она не переставая гладила его, рассказывала ему, какой он чудесный кот. Даже я заслушалась! И забыла, что должна за него волноваться! У Бьянки есть какой-то особый талант – успокаивать и животное, и его хозяина. В результате своих обследований Бьянка выяснила, что у Моти обычное пищевое отравление, и спросила, не воровал ли он какую-нибудь не предназначенную для кошек еду. Я не смогла припомнить ничего конкретного, но если учесть любовь Моти к сладкому и нашу с Лилит привычку есть в кровати конфеты и жевательный мармелад, то все может быть. Бьянка назначила коту лекарство и пообещала, что уже завтра Моти станет лучше, и мы немного поболтали, сидя в ее кабинете, пока других посетителей не было. Мы давно не говорили о ее отце — я просто не решалась спрашивать, да и рядом постоянно кто-то находился. Но теперь мы были одни, и я спросила. Бьянка ответила: «Недавно я заблокировала свою мать во всех мессенджерах. Я просто так больше не могла. Последней каплей стало ее сообщение, где она приглашала меня в гости. Знаешь, как она это написала? “Приезжай к нам с папой на Рождество”. К нам с папой. Можешь себе представить? Как будто ничего и не было». Я не могла себе представить. Я не стала говорить Бьянке про ту елку в гостиной. Я просто встала и погладила ее плечо, как она только что гладила Моти. Бьянка поймала мою ладонь, и мы молча держались за руки, глядя друг на друга. Бьянка прошептала, так тихо, почти одними губами: «Мне иногда кажется, что я просто сошла с ума. Что ничего и правда не было. И это я просто двинутая». «Это не так! – возразила я твердо. – Ты не двинутая. Ты знаешь, что это было. Я знаю, что это было. И Триша, и Аврора, и полиция, и суд, в конце концов! Твой отец отсидел в тюрьме не просто так, слышишь? И твоя мать тоже знает, что это было. Ей просто не хватает смелости это принять. Куда проще притвориться слепой и глухой, но это уже не твоя вина». «Да… и все же, — она прикрыла глаза, крепче сжимая мою руку. – У меня такое чувство, что в итоге он все равно победил, понимаешь? В детстве… Когда все это только началось, он говорил мне, что не делает ничего плохого. И что если я расскажу кому-то, мне не поверят. И теперь у меня такое чувство… что он был прав. Он продолжает жить своей обычной жизнью, как будто ничего такого не сделал. Как будто это он был прав, а не я». Мне было очень сложно сдержать слезы, но ради Бьянки я постаралась. Я сказала, что ее правота не может вызвать сомнений ни у одного нормального человека, и что даже после смерти никакой Иисус ее отцу не поможет, и он будет гореть в аду. А Бьянка сказала: «Спасибо, Джессика. Не представляю, как ты выносишь меня все эти годы. Ты единственная, кому это удается». И вот тут я напряглась не на шутку. В смысле, единственная? А как же Митч?! 5 февраля, 2029 года Дэмиан прислал мне фотку, на которой он сидит с гитарой, судя по обстановке, на диване в подвале моих родителей. Весь такой важный и крутой сидит, как будто родился с этой гитарой, а не взял ее в руки три дня назад. Я поржала, конечно, но не могла не отметить, какой Дэмиан стал взрослый. Каждый месяц, когда я его вижу, он меняется. Остается милым и смешным мальчишкой, но в то же время уже превращается в чертовски симпатичного юношу. Jessie-Nessie Крутая фотка! Ты прям рок-звезда! Сколько аккордов уже выучил? :D Dark Lord Damian Пока четыре! Но я уже могу сыграть одну песню! Меня Аврора научила. Jessie-Nessie Какую песню? ;) Dark Lord Damian “Pictures Of You” группы The Cure. Ты ее слышала? Jessie-Nessie Не только слышала, но и умею играть :) Меня тоже Аврора учила. Dark Lord Damian Вот крутяк! А давай сыграем ее вместе, когда ты к нам приедешь! Jessie-Nessie Давай :) Только я давно не играла на гитаре. Мои пальцы не скажут мне «спасибо». Dark Lord Damian Да… Мои пальцы тоже со мной попрощались! Но мне так нравится играть, что я уже 3 дня не могу остановиться! Jessie-Nessie Я рада :) Наконец-то Аврора нашла кого-то, кто любит гитару так же сильно, как она сама. Dark Lord Damian А тебе гитара не оч нравилась, да? Jessie-Nessie Нравилась, но… понимаешь, это не совсем мое. Я больше люблю динамичную электронную музыку. Dark Lord Damian А мне все нравится! Я пока чет даже не понял, что больше! Jessie-Nessie Это нормально :) Пробуй разное. Возможно, поразишь балладой The Cure сердце какой-нибудь девочки на День Валентина. Dark Lord Damian Фуууу! Нет! Девчонки глупые. Ну, кроме тебя и Стеф. Jessie-Nessie Так-так. И что это еще за Стеф? :D Dark Lord Damian Да просто. Просто одна девчонка со школы. Jessie-Nessie Просто? :D Dark Lord Damian Да, просто! Мы реально друзья! Она не такая, как другие девчонки. Не тупая в смысле. Jessie-Nessie Ага, не такая, значит, да? :D И песню The Cure ты ей петь не будешь? И валентинку не подаришь? Dark Lord Damian Вот еще! Нет, конечно! А то еще подумает, что я в нее втрескался! ХА! 15 февраля, 2029 года День Валентина в этом году выдался напряженным. Начиналось-то все отлично. У меня был свободный вечер, и мы с Лилит забронировали столик в ресторанчике, куда не могли попасть аж целый год. Но примерно в середине вечера, когда мы плавно подбирались к шоколадному фондану с мороженым и третьему бокалу вина на десерт, мне позвонила Джози и вывалила следующее: «Джесс, тут у нас Бьянка. Она пьяная в стельку, закрылась в твоей бывшей комнате и сказала, что снова будет здесь жить. Я пытаюсь дозвониться до Митч, но трубку никто не берет. Может, ты попробуешь?». Я попробовала. Безуспешно. И весь остаток вечера провела на иголках. Бьянка и Митч поругались? Расстались?! Мне хотелось немедленно рвануть к Бьянке и выяснить все у нее самой, узнать, как она вообще, но напротив меня сидела Лилит, которую я не могла бросить в такой день. Лилит моя девушка. А значит, она всегда на первом месте. Кое-как я дотерпела до утра. И поехала в арт-коммуну. Бьянка была еще там – пила апельсиновый сок из холодильника, а назойливый Марти пытался накормить ее сырными крекерами. И так как выгонять вездесущего Марти было так же бесполезно, как обороняться игрушечным сачком от полчища москитов на болоте, я предложила Бьянке покататься и подышать свежим воздухом. Она даже не сказала в ответ ничего. Просто пошла за мной. Покорно и тихо. Я не стала спрашивать Бьянку, куда она хочет поехать, потому что ей, совершенно очевидно, было все равно. Я просто решила отвезти ее к океану. Брайтон-Бич в середине февраля был, прямо скажем, не самым популярным местом среди туристов и местных, но мы полжизни прожили в сыром Провиденсе и привыкли тусить возле океана как зимой, так и летом. Я купила Бьянке горячий кофе, чтобы она не замерзла, и, оставив машину, мы спустились к воде. Лежаки с пляжа в это время были убраны, но мы все же заметили один перевернутый. Его, похоже, кто-то притащил к воде, и мы с Бьянкой устроились на нем, чтобы не сидеть на холодном влажном песке. Бьянка приходила в себя очень медленно. Я ничего у нее не спрашивала. Бьянка всегда жила по своим внутренним ритмам, и ей нужно было время, чтобы выразить мысли и чувства. Я просто ждала. Мы пили остывающий кофе и смотрели на бесцветный пасмурный океан. «Я люблю Митч, — сказала Бьянка пару вечностей спустя. – И я правда думала, что у нас что-то может получиться. Я в это верила». «Что-то изменилось?» — спросила я осторожно. «Я изменилась, — ответила Бьянка тихо. – И больше не верю. Понимаешь… У меня была надежда, что нормальные, здоровые отношения с адекватным человеком излечат меня. Этого не произошло. И никогда не произойдет. И я не хочу, чтобы Митч приносили себя в жертву. Все эти постоянные попытки помочь… Я знаю, они идут от сердца, потому что Митч очень добрый человек, но иногда…». Бьянка словно запуталась в паутине своих мыслей, и я закончила за нее: «Тебе кажется, что Митч не принимают тебя такой, какая ты есть? Пытаются исправить тебя и вылечить?». «Да… — Бьянка даже повернулась ко мне, глядя в мои глаза с легким удивлением. – Как всегда. Ты понимаешь меня лучше всех. Как тебе это удается, Джессика?». Я немного смутилась и ответила: «Ну-у-у-у, я знаю тебя с двенадцати лет». «Нет, — Бьянка улыбнулась. – Дело не в этом. Ты просто чуткий человек. И хорошо понимаешь чужую боль. Да… иногда ты немного тормоз…». Мы рассмеялись, и Бьянка добавила: «Но уж если ты чувствуешь что-то, то чувствуешь всем сердцем. И неважно, твоя это боль или чья-то». «Ты уверена, что ничего не исправить? – спросила я. – Митч очень любят тебя». «Знаю. Но я не чувствую полного принятия. А для меня либо так, либо никак. Митч любят меня и хотят как лучше для меня же, но они не понимают, не осознают, что полностью нормальной я уже не стану. Никогда. Есть вещи, которые не починишь очередным походом к психологу, порцией антидепрессантов и всеобщим прощением. Знаешь, почему я поехала тогда с тобой в Провиденс, когда узнала о своей матери? Почему не с Митч?». «Почему?» — спросила я хрипло, чувствуя в горле соленую неизбежность подступающих слез. «Потому что точно знала — ты разделишь мои чувства. Ты не скажешь “о, это так ужасно, но сходи-ка ты к психологу, и все пройдет!”. Ты не скажешь “оставь это в прошлом, живи дальше и не забывай читать утренние аффирмации и пить таблетки”. Я знала, что тебя будет разрывать от боли вместе со мной. И да, я осознаю, как это жестоко по отношению к тебе, Джессика, но мне хотелось, чтобы в такой момент рядом был человек, понимающий меня на сто процентов». «Это не жестоко, — прошептала я, обнимая Бьянку. – Все в порядке. В порядке». Пластиковый шезлонг под нами слегка накренился и скрипнул. Мы просто обнимались и молчали. Не знаю, как долго. У меня уже замерзли руки, когда Бьянка спросила: «Поможешь мне перевезти вещи в коммуну? Мне понадобится машина». И я ответила: «Да, конечно». 18 февраля, 2029 года Это были сложные дни. И в конечном итоге в арт-коммуну вернулись Митч, настояв на том, чтобы Бьянка продолжала жить в квартире. Поэтому я помогала перевезти вещи уже Митч, чувствуя себя максимально неловко и оказавшись как будто меж двух огней. Комната, где Митч жили раньше, была занята новеньким парнем, которого зовут так же, как Аврору когда-то – Джейсон, а его далматина зовут Форд. Поэтому Митч поселились в моей бывшей комнате. Арт-коммуна снова полностью заселена. Арни признался, слегка обнимая меня за плечи: «Эх, Джесси, скучаю я по тем временам, когда вы с Лилит жили в той комнате! А скоро вот и Джози с Марти переедут… Мы с ними первыми сюда заселились. Жарили зефир в камине, потому что кухня не работала, и жрать было нечего». Я спросила: «Джози и Марти хотят жить вместе?». «Угу, — Арни кивнул. – Уже подыскали квартиру на Манхэттене. Вдвоем они потянут. Ну, и вы с ними сможете видеться чаще». Сам Арни все еще не нашел постоянную девушку, несмотря на отчаянные попытки Марти свести друга хоть с одной из своих натурщиц. Да, время от времени он ходил на свидания, но ничего из этого не получалось. Неужели так все и бывает? Что каждому из нас предназначен лишь один человек, и если с ним не сложилось, то больше ничего уже не будет? Родственные души, особая связь, все такое. Мне сложно представить себя с кем-то, кроме Лилит. Мы вместе уже столько лет, что я даже вообразить не могу, как встречалась бы с другой девушкой! Да, когда-то у меня была Шейн, и она мне очень нравилась, но я не чувствовала к ней того, что всегда чувствовала к Лилит. А если этого нет, то уж лучше быть одному. Так что, Арни я понимаю. Я хочу провести с Лилит всю жизнь. Возможно, это звучит слишком категорично, но или так или никак! 3 апреля, 2029 года Март выдался очень забитым и богатым на вечеринки, поэтому я даже не подступалась к дневнику. Да и сейчас, честно говоря, не очень хочется что-то писать. Чувствую себя уставшей и, кажется, заболеваю. Точно помню, что открыла дневник зачем-то. Что-то перечитать? Записать? Я уже не помню. 20 апреля, 2029 года Dark Lord Damian *видео* Подпишись на меня! Я скоро стану знаменитым блогером! Jessie-Nessie Подписалась! :) Крутой кавер получился! Ты уже правда отлично играешь! Нравится? ;) Dark Lord Damian Очень! Я бы хотел бросить школу и стать музыкантом! И блогером! Но папа не разрешает :( Jessie-Nessie А ты сначала стань известным, а потом и бросишь :D Dark Lord Damian Аврора сказала то же самое… Она сказала, если я наберу миллион подписчиков и буду зарабатывать своим каналом, то она поговорит с папой. Ну, чтоб он разрешил мне в школу не ходить. Jessie-Nessie Отличный план! :D Как думаешь, сможешь набрать миллион? :) Dark Lord Damian Да легко! Но только я все равно сомневаюсь, что папа разрешит мне не ходить в школу… Jessie-Nessie Почему же? Dark Lord Damian Ну… он все время говорит, что я должен заняться чем-то более серьезным в будущем. Он не такой, как ты и Аврора. Он нудный, как моя сестра! А в последнее время еще и злой. Jessie-Nessie Почему злой? Dark Lord Damian Наверное, из-за Ханны. Переживает типа. Jessie-Nessie Так. Подожди. А что там с Ханной?! Dark Lord Damian Ну, она в больничке же. Ты не знала? Папа не говорит, в какой, но я уже взрослый и знаю, что Ханна в психушке. Jessie-Nessie В ПСИХУШКЕ?! Что?! Dark Lord Damian Ну да. Но Ханна не какая-нибудь чокнутая, ты не думай. У нее просто нервный срыв какой-то. Что-то вроде того. Но Ханна не психичка и не двинутая. Dark Lord Damian Джесс? Ты там сдохла, что ли? Ты где? Jessie-Nessie Я за рулем. Еду к вам в Провиденс. Мне нужно очень серьезно поговорить с твоим папой! Dark Lord Damian Ура!!!!! Ты приедешь!!!!! А ты поговоришь с папой, чтоб он разрешил мне не ходить в школу? 22 апреля, 2029 года Уже два дня живу в доме Бобби. Со мной тут также Аврора и периодически – мама. Они помогают с Оливером, потому что мой брат целыми днями пропадает на работе. Но, тем не менее, мне удалось с ним поговорить! И да, Ханна действительно лежит в психиатрической клинике… «Я не могу назвать тебе точный диагноз пока, я сам не знаю, — объяснил Бобби. – Ханну сейчас обследуют и проводят тесты. Я… и раньше понимал, что с ней что-то не так, но… после рождения Оливера все стало намного хуже. Ты знаешь, что отец Эшли… Ну, он был тот еще отморозок. Однажды он сильно толкнул Ханну, и она получила травму головы. Врачи предполагают, что причина может быть в этом». Бобби говорил совершенно мертвым, упавшим голосом и выглядел настолько подавленным, что я просто молча обняла его. Я думала, что мой брат, как всегда, останется немного скованным, вежливо похлопает меня по спине и отстранится первым, но он вдруг обнял меня в ответ, неожиданно крепко, почти вцепившись в меня с каким-то жутким невыносимым отчаянием. «Это было так тяжело… Так тяжело, Джесс, — шептал он. – Так тяжело решиться на госпитализацию. Я так боюсь, что ей там плохо… Но я не знал, что еще делать! Я целыми днями в больнице, а Ханна здесь была одна… с Оливером. Это ужасно, ужасно с моей стороны так даже думать, но я боялся, что она… как-то навредит ему». Впервые на моей памяти Бобби так открыто говорил о своих чувствах, и это испугало меня не на шутку! Если даже мой брат пошел на отчаянную откровенность, значит, дело совсем плохо. Сегодня ночью Аврора засиделась у Бобби допоздна (Оливер соглашался засыпать только у нее на ручках), и мы вместе ночевали в подвале. Оливер в колыбельке и мы с Авророй – на диване. Бобби предлагал уступить нам свою спальню, но мы отказались. «Как в старые добрые времена», — усмехнулась Аврора, раскладывая диван. В ее смехе звенела грусть, потому что мы все знали – те времена были не очень-то добрыми. Мне было четырнадцать, и я хорошо помнила, как Аврора, страдающая от депрессии и дисфории, пыталась жить дальше после развода. Как она, в стельку пьяная, танцевала на осколках битого стекла от их с мамой свадебной фотографии, на которой Аврора еще была Джейсоном. И как я отбирала у нее бутылку виски и пыталась уложить ее спать. А Аврора душила меня в объятиях, таких же отчаянных, как объятия Бобби теперь. В них было так много боли, что казалось, я могу ее вдохнуть. «Ты что-нибудь знала об этом?» — спросила я шепотом, когда Бобби ушел к себе, а Оливер заснул. «Нет, — Аврора вздохнула. Мы обе лежали на спине и смотрели в потолок, лилово-розовый в свете ночного проектора. – Ты же знаешь своего брата. Он до последнего помалкивает о проблемах. А Ханна… Ну, она казалась мне обычной, нормальной девушкой. Тихой, спокойной, даже немного застенчивой. Они с Бобби были как будто чем-то похожи и производили впечатление отличной пары». «Как думаешь, если ее положили в больницу, там все очень плохо?» — спросила я. «Не обязательно, — отозвалась Аврора. – Я надеюсь, что нет. Часто в психлечебницы кладут, чтобы снять какие-то острые симптомы, а потом, когда человеку становится лучше, он снова может вернуться к обычной жизни». «А если нет?» — я задала вопрос, который мучил меня уже два дня. «А если нет… — Аврора ответила так спокойно, что я сразу поняла – она уже все решила и все распланировала. – То тогда у Бобби есть мы с мамой. Мы были рядом, когда появились близнецы, и сейчас будем». «Я тоже хочу быть рядом», — сказала я. «О, Несси, — Аврора с улыбкой повернулась ко мне, взяла меня за руку. – Не переживай о нас. И не вини себя за то, что живешь своей жизнью в Нью-Йорке. У тебя там карьера, все то, о чем ты мечтала, твои друзья и, конечно, Лилит». «Да, но… — я не знала, как впервые произнести вслух то, что чувствовала уже давно. – Но я… устала от той жизни. Я скучаю по всем вам. И… Нью-Йорк душит меня. Я стала его частью, слилась с ним и теперь… я как будто не знаю, а кто я без него? Я даже не помню, когда в последний раз получала удовольствие от жизни». Аврора кивнула, вновь нисколько не удивившись, словно и это было для нее ожидаемо. «Тогда уезжай оттуда, милая. Нью-Йорк прекрасен и ужасен одновременно. И он не щадит никого». Я подумала об Арни. О его одиночестве и поглощенности музыкой, которая, единственная, еще приносила ему радость. Подумала о Джози, которая его любила, но в конце концов согласилась быть с Марти просто потому, что боялась того самого всепоглощающего одиночества. Подумала о Тэкуми, который каждый день готовил японские блюда, потому что скучал по родному дому. Подумала о Бьянке и Митч, чьи отношения так много обещали им вначале, но принесли так много разочарований и боли в конце. Был ли кто-нибудь из них счастлив? Хоть кто-нибудь из моих друзей был по-настоящему счастлив в Нью-Йорке? А я? Я сама была? Я подумала о Лилит. Которая сбежала в Нью-Йорк из-под неусыпного контроля своего отца, а теперь строила карьеру в журналистике. Захочет ли она оставить все это и начать строить тихую семейную жизнь в пригороде Провиденса? Ту жизнь, о которой мы мечтали. Я чувствовала, что мое время для этого пришло. Но пришло ли ее время – я не знала. 12 мая, 2029 года Мне исполнилось двадцать девять! Через год мне стукнет тридцать! Какой ужас!!! Я старуха, которая работает диджеем на студенческих вечеринках и безуспешно мимикрирует под молодежь! 2 июня, 2029 года Ханна вернулась домой из больницы. Бобби говорит, что ее состояние стабильно, но не говорит, какой ей поставили диагноз. Это значит что-то плохое, да? Или это просто мой типичный скрытный брат? 11 июля, 2029 года Лето проходит жарко и немного безумно. Мы с Лилит рассматриваем разные варианты жилья в пригороде Нью-Йорка. Потому что в Провиденс Лилит не хочет. «Джесси, я понимаю, там живут твои близкие, и ты скучаешь по ним. Но там также живет мой отец. Представь, хотя бы на одну милисекундочку, что будет, когда он узнает о нашем решении завести детей. Ты будешь беременной. Я буду на работе. А он целыми днями будет сидеть с тобой и контролировать процесс роста своего внука!». «Хорошо, уговорила», — быстро согласилась я, содрогаясь от ужаса при мысли о Вольфе, прощупывающем мой беременный живот. Хоть Аврора и убеждала меня, что из Вольфа вышел бы отличный дедуля, и что он очень помог ей с Оливером, когда Ханна лежала в больнице, у меня нет ни малейшего желания проводить с этим «дедулей» сутки напролет. А я нисколько не сомневаюсь в том, что Вольфганг захочет проконтролировать весь процесс беременности, чтобы я питалась нужным количеством белков, жиров и углеводов в идеальном соотношении, вела идеальный образ жизни, а в итоге идеально родила идеального ребенка и назвала его каким-нибудь Вольдемаром-Люцифером Третьим. Также я спросила у Лилит, есть ли в ее планах свадьба. Лилит улыбнулась и потрясла в воздухе пальцем с обручальным кольцом: «А я думала, что мы уже женаты». «Для нас с тобой – да, — я поймала ее руку и поцеловала. – Но, возможно, нам стоит пожениться и для других». «И ты готова терпеть моего недовольного родителя во время церемонии? – ухмыльнулась Лилит. – Готова, что, ведя меня под венец, он “случайно” свернет не туда, и мы с ним окажемся где-нибудь в Румынии?». «Ради тебя я готова к чему угодно, — заверила я. – И я прослежу, чтобы Драк не уволок тебя в Румынию. Ты заслуживаешь самой красивой свадьбы и подвенечного платья, которое выберешь сама. А не того, которое тебе купит моя мама!». Лилит обвила руками мою шею и сказала: «Я люблю тебя, Джессика Лоуренс. И я согласна». Так и вышло, что я сама не заметила, как сделала Лилит предложение. А она – согласилась! 3 августа, 2029 года В последнее время к нам часто заглядывают Марти и Джози. Теперь, когда они перебрались на Манхэттен, мы можем больше общаться, и это довольно удобно – дружить парами. Конечно, пары из нас довольно странные, со своими, так скажем… особенностями (немного сверхъестественными даже), но мне правда нравится чилить с ребятами. Я боялась, что будет как-то неловко, ну, из-за того, что я знаю о чувствах Джози к Арни. Но чем больше я наблюдала за Джози с Марти, тем сильнее убеждалась – у них теплые, крепкие отношения, и они отлично подходят друг другу. И окончательно убедилась я в этом после того, как Марти однажды заявил, обнимая Джози за плечи: «Ой, да знаю я, что ты давно к Арни неравнодушна. Девчонки всегда на таких западают. На серьезных красавчиков, недоступных и таинственных, с печальным прошлым, разбитым сердцем и вот это все. А кому сдались такие, как я? Сидящие голой жопой на столешнице и с косячком в зубах рассуждающие о влиянии Энди Уорхолла на американское искусство двадцатого века? До сих пор не понимаю, как Джози согласилась со мной встречаться! Наверное, дело в моих зеленых волосах, да, милая? Я всегда знал, что выбрал самый неотразимый оттенок из всей зеленой палитры! Он подходит к моей оливковой коже, и я выгляжу очень естественно, природно, не так ли?». «Ага, очень природно! – прыснула Джози. – Особенно, когда сидишь голым на столешнице! Во всей своей природной, первозданной красе!». Мы с Лилит ржали над их постоянными шутками, и нам было очень весело вместе. Возможно, по этой причине мы до сих пор так и не нашли домик в пригороде. Ведь там нам пришлось бы проводить выходные, играя в бридж с пенсионерами (или сейчас они уже не играют в бридж?!). Ладно, конечно, я преувеличиваю, но уж вряд ли у нас были бы такие веселые соседи, как Марти и Джози. Вчера вечером мы, как обычно, тусили на балконе, запасшись всеми видами крафтового пива из паба на углу, и разговор как-то незаметно зашел о Бьянке. «В последнее время она не приходит на наши общие тусы, — заметила Джози. – Я сначала думала, что это из-за Митч. Но когда Митч уезжали из города, Бьянка тоже не пришла на пятничные посиделки. Ты с ней ближе всех общаешься, Джесс. Не знаешь, как она?». «Честно говоря, меня Бьянка в последнее время тоже избегает, — призналась я. – Боюсь, ей становится хуже. С тех пор как она узнала, что ее мать, ну… вот это. Это изменило все». «В моей семье тоже такое было, — тихо и серьезно сказал Марти. – С моей двоюродной сестренкой Эбби. К ней приставал собственный дед. Ей было всего шесть. Она рассказала об этом мне, когда мы уже учились в средней школе, а дед откинулся. Помню, я очень сильно разозлился. Жалел, что дед уже сдох и не может ответить за то, что сделал. Я так злился, что нарисовал его в тетрадке прямо на уроке химии. Нарисовал с отрезанными башкой и членом. Учительница увидела мое творчество и отправила к директору. Я думал, что меня накажут, но когда я рассказал, почему нарисовал это, мистер Джонсон меня только по плечу похлопал и отпустил». «О, боже! И что было с твоей сестрой дальше? Как там Эбби сейчас?» — спросила Джози. «Ну… — Марти вздохнул, допивая пиво. – В психушке она, вообще-то. Не смогла справиться. Плюс у нее были проблемы с алкоголем и наркотиками. И что хуже всего – этих ублюдков куда больше, чем нам кажется. Потому что большинство жертв запуганы и молчат. Часто они даже сами не понимают, что они жертвы, и что над ними было совершено преступление. Но они ломаются. Навсегда. И так просто их уже починишь». Марти замолчал, а у меня перед глазами внезапно возникла двенадцатилетняя Бьянка. Сидящая на постели в моей детской комнате, испуганная, с распухшим от слез покрасневшим носом. «Не говорите никому, пожалуйста! Пообещайте, что не расскажете, пообещайте, пожалуйста!». Мне вдруг стало очень холодно, и я отставила стакан с пивом на журнальный столик, сжимая руку в кулак. А сегодня утром я позвонила Бьянке и предложила встретиться. 23 августа, 2029 года Jessie-Nessie У меня все-таки получится вырваться с работы! Завтра вместе с Лилит будем на твоей деньрожденной вечеринке ;) Aurora Laurence Ура! Я уж и не надеялась увидеть мою сладкую булочку с черничкой! :) Жду вас, мои хорошие. Jessie-Nessie Слушай, я тут у тебя спросить хотела… Как вы с мамой поженились? В первый раз? Я имею в виду, как вы решили пожениться? Ты ей предложение делала? Aurora Laurence О, это довольно забавная история! Я тебе разве не рассказывала? Про жука, костер и кольцо? Jessie-Nessie Звучит, как название книги! Аврора Лоуренс «Жук, костер и кольцо». Нет, не рассказывала. Aurora Laurence Ахаха! XD Ну, тогда слушай. *голосовое сообщение* Вообще, мы с твоей мамой хотели пожениться чуть ли не с первого дня знакомства и любили планировать свадьбу, но мне хотелось сделать ей особенное предложение. Чтоб все было красиво, романтично и как в кино. Было лето, и мы отправились в поход к озеру. Я прихватила с собой палатку, бутылочку вина, гитару, чтобы покорить сердце твоей мамы своей новой песней, а также кольцо, на которое копила весь год. Единственное, чего я взять с собой не догадалась – это средство от насекомых. И поначалу все шло идеально. Вечер, берег озера, костер и баллады под гитару. Твоей маме очень понравилась песня, которую я написала специально для нее, и я поняла, что момент настал. Ну, и достала коробочку с кольцом, в очередной раз призналась Рокси в вечной любви, и она сказала мне заветное «да», а я стала открывать коробку и увидела здоровенного жука, который сидел сбоку и заполз мне на руку! Я перепугалась, заорала, пытаясь стряхнуть жука, а кольцо вылетело из коробочки прямо в костер! Твоя мама ржала надо мной весь вечер (и всю оставшуюся жизнь), но жук правда был огромный! Ты бы только его видела — такой черный, мерзкий, с мохнатыми прохладными лапками и усиками… И пока я в ужасе стряхивала с себя это чудовище, твоя мама взяла какую-то ветку и вытащила кольцо из костра. С ним ничего не случилось, оно даже не потемнело, но нам пришлось его немного остудить, прежде чем я надела его твоей маме на палец. И тогда она сказала: «Наша любовь уже прошла через огонь. Нам теперь ничего не страшно». Да… Только сегодня я понимаю, как она была права тогда. Jessie-Nessie О, боже, я реву… Я ржу и реву одновременно! Aurora Laurence Я тоже! :D И дай угадаю… ты хочешь сделать Лилит предложение? Jessie-Nessie Да! Ты читаешь мои мысли на расстоянии, что ли?! Aurora Laurence Поверь, родная, когда тебе будет под шестьдесят, ты тоже сможешь читать мысли своего ребенка на расстоянии :) И я рада, что вы все-таки решили пожениться официально! Jessie-Nessie Да, но я не знаю, как это лучше сделать! Лилит уже согласна, но мне все равно хочется все красиво сделать… Чтобы ей это запомнилось. Чтобы нам обеим это запомнилось. Aurora Laurence Понимаю. Попробуй вспомнить какое-то место, которое много значит для вас обеих. И пригласи Лилит туда. Не просто ресторан банальный, а именно ваше место. Ну, и музыка! Лайфхак от меня на все времена – музыка всегда делает предложение лучше! Особенно если ты сама ее сочинила :D Jessie-Nessie Ты права, спасибо огромное! Кажется, у меня появилась одна идея! :) 5 сентября, 2029 года Семь лет назад. Мы с Лилит были в этом месте ровно семь лет назад, в августе, во время нашей первой совместной поездки в Нью-Йорк. Когда мы мечтали о невозможных вещах. Не все из них стали реальностью, но некоторые – стали. Мне повезло, что у меня сохранились контакты тех парней – Мики и Локи, которые сопровождали нас в Браунсвилле. Я написала им и спросила, на месте ли еще тот заброшенный жилой комплекс, и если да, то в каком он состоянии. Мики ответил, что дом на месте, и одно время его пытались восстановить, но потом стройка прикрылась. Я спросила, могут ли они с Локи снова проводить нас туда, и Мики ответил: «Локи точно не сможет. Этот стручок спер мои бабки и свалил из Штатов! Мои бабки, мою долю! Мы вместе впахивали, а этот еблан все спер!». Я посочувствовала Мики, как могла, и еще раз спросила, не проводит ли он нас с Лилит за полтос. В прошлый раз мне удалось договориться за двадцатку, но цены выросли, и я боялась, что Мики откажется. Но Мики ответил: «Да без базара. Только я с корешом приду, с Роки. Ему тоже полтос заплатишь». Я сказала, что «без базара», и мы пошли. Лилит очень удивилась, но и обрадовалась месту нашего свидания. Не знаю, догадывалась она или нет, зачем я веду ее туда, но, глядя на ее счастливую улыбку, я понимала, что выбрала правильное место. У нас с Лилит было не так много мест, которые можно было бы назвать «нашими». Заброшка напротив дома фрау Рихтер, берег океана в Провиденсе, где мы всегда сидели на камнях, когда было грустно и хотелось подышать свежим воздухом, и вот эта многоэтажка в Браунсвилле, где мы впервые позволили себе мечтать о совместном будущем. Я очень сильно нервничала. Меня аж трясло! Я знала, что Лилит согласится, потому что она уже согласилась, но мне хотелось, чтобы все было красиво и романтично, а не через жопу, как у меня это обычно бывает! Впрочем, если вспомнить Аврору и жука, становится понятно, в кого я такая! Поэтому я приехала в Браунсвилл на час раньше Лилит, встретилась с парнями, залезла в дом и нашла ту самую квартиру, где мы с Лилит предавались самым смелым мечтам семь лет назад. Ту самую квартиру, возле двери которой Лилит остановилась на мгновение, поворачивая ручку, и сказала с улыбкой: «Представь, что это наша квартира. Представь, что мы могли бы остаться в Нью-Йорке навсегда и прожить свою молодость мечты». А теперь мы ее прожили. Нашу молодость мечты прожили. И казалось, она ускользнула, едва мы успели ее коснуться. Так мало времени, чтобы жить. И нужно было торопиться. Я немного обустроила заброшенную квартиру, притащив туда светильник-проектор на батарейках и портативную колонку – для музыки по совету Авроры, конечно же. И когда Лилит вошла внутрь, увидела усыпанный «звездами» потолок и услышала нашу песню, ту самую, которую мы сочинили и записали вместе, она начала понимать, что мы пришли туда не просто так. «Джессика, Лоуренс, что это ты задумала? – спросила она, пристально глядя на меня и улыбаясь. – Твое сердце вот-вот выскочит, я начала слышать его еще на лестнице. В чем дело?». Я достала из кармана джинсовки коробочку с кольцом, молясь, чтобы поблизости не оказалось никаких жуков. Я не придумала заранее никакую речь, потому что знала, что все равно забуду ее от волнения. Я просто начала говорить то, что чувствовала: «Я привела тебя сюда, чтобы напомнить тебе, а заодно и себе о том, как невозможные вещи становятся нашей реальностью. И то, что казалось невозможным семь лет назад, есть у нас сегодняшних. Мы живем в Нью-Йорке. Живем на Манхэттене, в квартире с панорамными окнами, как и мечтали тогда. Я работаю в разных крутых клубах, а ты – в крутом издательстве. И пусть сбылось не все и не совсем так, но свою книгу ты все же выпустила, и я знаю, что многое у тебя еще впереди. Потому что ты продолжаешь писать, и потому что ты самая талантливая писательница в мире! А еще мы завели кошку! Мы жили в арт-коммуне. Мы видели голую задницу Марти! Мы нашли отличных друзей. Мы побывали на самых крутых вечеринках в Нью-Йорке. Мы стали частью этого города, а он стал частью нашего сердца. Мы прожили свою молодость так, как хотели. Она проскользнула, как одно мгновение, но это было очень счастливое мгновение. И теперь мы можем идти дальше. Открыть новую главу нашей книги. В которой будет парочка малышей, мальчик и девочка, а также собака, лабрадор или ретривер, как ты и хотела… Правда, не уверена, что Моти этому обрадуется, но…». К этому моменту моей речи Лилит уже плакала и обнимала меня за шею. И шептала: «Да. Я тоже хочу этого, Джесси. Ох, Джесси, я так сильно люблю тебя. Любила семь лет назад и люблю сейчас. Это никогда не изменится, никогда…». «Любовь никогда не перестает», — шепнула я строчку из послания Коринфянам и надела ей кольцо на безымянный палец. Мы были официально помолвлены! И слова Лилит из прошлого, слова семилетней давности, звучали у меня в ушах, сливаясь с новыми признаниями и клятвами: «Мы проживем в этом домике свою спокойную прекрасную жизнь, как твои родители, и каждый наш день будет точной копией предыдущего, но мы будем так счастливы, Джесси!». Мы будем. Я знала, что мы обязательно будем. Уж если в моей жизни случилось столько невозможных вещей, то обязательно случится и эта тоже. И даже если нам не суждено состариться вместе, у нас все равно есть сегодня и есть завтра, и еще очень много таких завтра. У нас все равно есть наша жизнь. 2 октября, 2029 года Уже очень давно Бьянка не приходила ко мне на работу в клубы, но вчера неожиданно пришла. Заранее спросила, где я играю, и вечером после работы пришла. Я даже обрадовалась сначала, потому что решила – Бьянка хочет познакомиться с кем-нибудь. Подумала, она начинает приходить в себя после расставания с Митч. И в то же время я понимала, что все эти клубные встречи на одну ночь – не для Бьянки, и очень скоро убедилась, что она пришла в «Томат» не для этого. Она пришла ради меня. И, отыграв очередной сет, я спустилась к сидящей возле барной стойки Бьянки, пытаясь со смутной тревогой прикинуть, сколько примерно бокалов она уже выпила. Возле Бьянки отирался какой-то подозрительный тип, при виде меня разочарованно смывшийся. Бьянка парила свой под, и в воздухе витал сладкий аромат ванили и кокоса. «Что будешь? Я сегодня угощаю», — сказала Бьянка, и по тону ее голоса я сразу вычислила, что бокалов было три. Я взяла себе один «Лонг-Айленд», а Бьянка – виски с колой, и мы отправились посидеть на пожарной лестнице, потому что вечер обещал быть теплым. Бьянка угостила меня своим подом, и я тоже пару раз затянулась (ну ладно, пару десятков раз!). Как бы не подсесть на такие штуки, я ведь планирую детей рожать в ближайшем будущем! «Ты знаешь, я часто слушаю твои треки, — призналась Бьянка. – По дороге на работу или дома, по вечерам. Иногда жалею, что не могу слушать их перед сном и засыпать с ними, слишком они бодрящие. От них так хочется танцевать, даже мне… Хочется жить». «Спасибо, — я сразу смутилась и сделала слишком сильную затяжку, от которой у меня закружилась голова. – Жаль, что в последнее время я не записываю ничего нового. Мои старые треки в твоих наушниках уже, наверное, дырки проделали». «Проделали! – усмехнулась Бьянка. – Но не потому, что надоели, а потому, что я слишком часто их слушаю. Но никогда не устаю от них. Хотя, больше всего, конечно, люблю твои живые выступления. Этот мощный звук. Поначалу он меня пугал даже. Когда я впервые услышала, как ты играешь, я поразилась, как ты до сих пор не оглохла. Но потом… я словно отпустила себя. Отдала себя этой мощной волне. И это было потрясающе. Вот так быть частью чего-то сильного, наполняться этой силой, которой у меня самой никогда не было. Доверять ей». Я смутилась еще больше, а моей защитной реакцией на смущение всегда был дурацкий юмор, поэтому я приставила ладонь к уху и прошамкала, изображая старушенцию: «Чего-чего, девушка? Я и правда плохо вас слышу, глуховата стала в последнее время!». Бьянка прыснула, и мы, хихикая, чокнулись нашими бокалами. Я сказала: «Приходи на мои выступления почаще. Я люблю, когда ты меня навещаешь. Это приятно… видеть дорогое лицо в толпе». Мы немного помолчали, улыбаясь и бросая друг на друга быстрые взгляды украдкой. Бьянка сказала: «Поздравляю вас с помолвкой. Я еще не сделала этого лично, но теперь вот делаю. Когда планируете свадьбу?». «Весной или ближе к лету, наверное, — ответила я. – Лилит хочет, чтобы было тепло, и можно было надеть красивое платье». «Да, это важно, — Бьянка улыбнулась. – А дом? Не нашли еще, куда переедете с Манхэттена?». «Пока нет. Лилит сейчас получает права, чтобы ездить на работу из пригорода на нашей машине. А я вот… — я кивнула на дверь клуба. – Отрабатываю свои последние выступления. Завершаю диджейскую карьеру перед тем, как навсегда засесть в своем огороде, научиться вязать кардиганы, состариться и покрыться пылью». «Ты никогда не покроешься пылью, — Бьянка все еще улыбалась, но уже немного грустно. – Я хорошо представляю тебя взрослой. Представляю тебя сильной и уверенной женщиной. С первой сединой в волосах и яркими, живыми глазами. Ты будешь хорошей мамой. Такой же, как Аврора. И даже старушкой я тебя легко представляю… Ты будешь такой бодренькой, деловой старушкой, которая все время куда-то торопится, что-то вытворяет и над всеми прикалывается. Как…». «Как Аврора», — закончила я за нее, и мы снова поржали. «Я вижу тебя… так ясно, — прошептала Бьянка, закрывая глаза. – Как будто этот день уже наступил. Это ты научила меня, Джессика. Воображать всякие штуки и проживать их внутри себя». «Ты тоже будешь там со мной! – дополнила я ее мысленную картинку. – Мы будем вместе сидеть на террасе, присматривать за нашими внуками и вязать кардиганы, как…». «Аврора… Да, обязательно будем», — сказала Бьянка, подхватывая мой образ и устраивая голову на моем плече. Мне пора было возвращаться к работе и доигрывать последние аккорды своей диджейской карьеры, но какая-то часть меня словно осталась в этом моменте с Бьянкой, осталась навсегда, и этот момент на прокуренной, пахнущей ванилью и кокосом пожарной лестнице, был бесконечен. 19 октября, 2029 года Ездили с Лилит в Нью-Джерси, чтобы посмотреть, какие дома там сдаются. Из того, что нам понравилось и пришлось по карману, оказалось всего два дома по две тысячи баксов в месяц. Это в три раза дешевле, чем наша нынешняя квартира на Манхэттене, поэтому мы почти согласились, но риелтор предложила обдумать вариант с ипотекой, как только узнала, что мы хотим пожениться. «Ведь намного лучше платить ту же сумму в месяц, но за свое собственное жилье!», — сказала она, и с ней трудно не согласиться. Но мне немного страшно. Вдруг нам не понравится в Нью-Джерси? Мы приехали туда в пасмурный день, и, честно, говоря, выглядело это место, как типичный маленький городок, про которые Стивен Кинг пишет в своих страшных книгах. Вдруг Лилит надоест каждый день кататься на работу в Нью-Йорк? Я боюсь, что мы обе будем ощущать себя слишком скованно, если возьмем дом в ипотеку прежде, чем вообще попробуем пожить в Нью-Джерси. И кто знает, вдруг мы купим какой-нибудь жуткий дом с привидениями?! На следующей неделе к нам приедет погостить Аврора. Она хорошо разбирается в недвижимости и поможет нам принять решение. 2 ноября, 2029 года luce del sole Джессика, привет. Хотела спросить… Ты сегодня занята? Jessie-Nessie Да, я прямо сейчас работаю в клубе «Ванила-текила». Ненавижу это место. Ночь обещает быть долгой. А что? luce del sole Да так. Просто освободилась сегодня пораньше с работы, хотела пригласить тебя к себе ненадолго. Jessie-Nessie Прости! Но мне отсюда никак не вырваться! Освобожусь не раньше четырех. luce del sole Ничего страшного, я понимаю. Все в порядке! Jessie-Nessie Так приезжай ты ко мне в клуб! Да, здесь танцуют латексные геи, но это выглядит не настолько плохо, как звучит! luce del sole Ахахах :D Спасибо, но я воздержусь, пожалуй. Не хочу лишнего шума сегодня. Jessie-Nessie Все точно в порядке? Ты хотела о чем-то поговорить? luce del sole Ни о чем серьезном. Все правда хорошо. Счастливо тебе отыграть! Jessie-Nessie Спасибо, Бьянка! Может, встретимся завтра утром тогда? У тебя же выходной? Я могла бы к тебе заехать. luce del sole В четыре утра? :D Jessie-Nessie Ну что ты, нет, конечно! В пять :D luce del sole Лучше отдохни и выспись как следует ;) Встретимся днем. Jessie-Nessie Ок! Я тебе позвоню! luce del sole Хорошо. Пока, Джессика. 3 ноября, 2029 года «Моей лучшей подруге Джессике. Если ты это читаешь (так ведь обычно начинаются все самые ужасные письма, правда?), значит, я все-таки решилась прошлой ночью. И мне очень жаль, что тебе приходится это читать. Прости меня. Ох, кажется, я опять начинаю с извинений, да? Ты всегда говорила, что я слишком много извиняюсь. Но на этот раз у меня действительно есть повод. Потому что я сделала тебе очень, очень больно. Но я хочу, чтобы ты знала и всегда помнила – в том, что я сделала, нет твоей вины. И даже если бы ты вчера не работала, и мы встретились, это ничего бы не изменило. Вчера я просто хотела увидеть тебя в последний раз. А потом поняла, что твой образ, твоя улыбка и так всегда со мной. Я никогда не рассказывала этого тебе, но когда я впервые увидела тебя в школьной столовой, когда ты подошла к моему столу вместе с Тришей и сказала, чтобы я не обращала внимания на придурка Тедди Морфия, в тот момент я впервые в жизни почувствовала себя защищенной. Это было так неожиданно и ново – ощущать, что кому-то есть до меня дело. Что я не невидимка. Что справедливость, о которой я читала только в книгах, встречается и в жизни. Я никогда не рассказывала тебе, а ведь я хотела сделать это еще тогда. Но встретила тебя, Тришу, Пэка и передумала. Затем вы с Авророй упрятали моего отца за решетку, и я начала верить, что все-таки смогу жить, просто жить, не испытывая ежедневной боли и ужаса. И я жила. Я была счастлива. Ты показала мне, что это возможно. Ты показала мне, что многое возможно. И та летняя ночь на свадьбе твоего брата… была самой счастливой в моей жизни. Я никогда ее не забуду. Я никогда не забуду тебя, Джессика. Мне очень жаль, что я сделала тебе больно. Но, пожалуйста, прости меня, если сможешь. Я очень устала. Каждый день испытывать это, каждый день бороться с этим. Оно сильнее меня, и я всегда это чувствовала. Ты знаешь, жизнь большинства людей делится на черные и белые полосы. Счастливые периоды сменяются периодами неудач. Но в моей жизни всегда была только одна полоса – черная. Изредка она озарялась короткими вспышками света. Благодаря тебе или ребятам. Но боль все равно не уходила. И теперь я понимаю и окончательно смиряюсь с тем, что уже не уйдет. Я просто устала ее чувствовать. Но я искренне хочу, чтобы ты была счастлива. Потому что ты можешь. Потому что ты веришь во все эти невозможные вещи, в которые у меня не хватает духу поверить. Мне жаль, что я не увижу тебя бодрой и веселой старушкой, такой же, как Аврора. Я не верю в жизнь после смерти, но если бы она существовала, то мне хотелось бы навсегда остаться в том отрезке времени, когда нам было двенадцать, и ты учила меня танцевать в холле заброшенного дома и рассказывала эти свои страшилки про вампиров, а потом мы шли в гости к фрау Рихтер пить чай с печеньем. Пожалуйста, будь счастлива, Джессика. Живи так, как это умеешь только ты. Бьянка». 5 ноября, 2029 года Я не знаю, куда исчез вчерашний день. Я почти ничего не помню с того момента, как нашла ее. Аврора сейчас спустилась в кофейню за утренним кофе для нас, а я взялась за дневник, чтобы нащупать связь с реальностью и осознать ее. Потому что я не могу. Потому что этого не может быть. Завтра уже похороны, а я не могу. Этого не может быть, это нереально. Я все время думаю, что вот-вот проснусь, но этого не происходит. Я нашла ее. Она не отвечала на звонки и сообщения, и я поднялась к ней в квартиру. Дверь была открыта. Наверное, Бьянка оставила ее открытой специально, чтобы выламывать не пришлось. Никогда в жизни я не видела столько крови. Я думала, что утону в ней. Я сразу поняла, что опоздала, но все равно зачем-то начала вытаскивать Бьянку из ванны. Вода уже была холодной, и Бьянка тоже. Я позвонила Авроре, которая, к счастью, все еще жила в Нью-Йорке и помогала нам выбрать дом. Аврора сразу приехала, а заодно вызвала «911». Она нашла меня всю в крови, кричащую и обнимающую мёртвую Бьянку на полу в ванной. Я не помню, что было дальше, и как Аврора меня оттащила, но в следующий раз я осознала себя уже в комнате, сидящей на кровати. Рядом стоял полицейский, и Аврора что-то ему говорила. А у меня в руках было письмо, которое Бьянка для меня оставила, в конвертике с припиской «Моей лучшей подруге Джессике». Вскоре к нам приехала и Лилит, отпросившись с работы. Я помню, как она сначала хотела подойти, но потом резко отшатнулась, заметив, что я вся в крови. Не потому, что ей стало противно, а потому… что это была кровь. Лилит сразу побледнела, и ей пришлось уйти, чтобы подождать нас дома. Не знаю, что бы я делала, если бы Авроры не было со мной в тот момент. Возможно, я бы просто выбросилась из окна. Полицейские задавали мне вопросы. Я даже что-то отвечала вроде бы. Плохо помню. Но я хорошо запомнила, как ее выносили из квартиры. Бьянку. Ее завернули во что-то. Какой-то черный брезентовый мешок или что-то вроде того. И вынесли на носилках. Я понимала, что мне надо позвонить кому-то. Сообщить Митч и ребятам о том, что случилось. Сообщить Трише и Пэку. Но я не могла. Мне казалось, что, пока никто не знает, все это нереально, и все это можно будет как-нибудь исправить. А потом я прочитала письмо от Бьянки и, кажется, отключилась окончательно. 6 ноября, 2029 года Жалею ли я о том, что сделала сегодня? Нет. Я сделала бы это еще раз и жалею лишь о том, что не ударила его сильнее. Бьянку хоронили в Провиденсе, на том же самом кладбище, где была похоронена фрау Рихтер. Мы ездили туда вместе с Авророй, а Лилит осталась дома. На церемонии в церкви я встретилась с друзьями. Триша меня обняла, а Пэк сидел и плакал. Я впервые видела его плачущим, и это было немного странно и как будто неправильно. Не в том смысле, что ему нельзя плакать, а просто… все вокруг было неправильным и нереальным. Триша все время спрашивала, как это случилось, кто нашел Бьянку, оставила ли она записку, и я ей все рассказывала. Когда я сказала, что Бьянку нашла я сама, Триша снова меня обняла и прошептала: «О, боже, о, боже, Джесс, боже мой». Я уже не могла плакать, поэтому просто молча сидела, пока она меня обнимала. А потом я увидела их. Родителей Бьянки. Да, я понимала, что они ее родители, а значит, у них есть полное право присутствовать на похоронах, но не понимала, как у них хватило наглости прийти туда. Ее отец сидел в первом ряду, сложив руки в молитвенном жесте и закрыв глаза. Когда я увидела это, мне пришлось срочно выбежать во двор, где меня вывернуло в мусорный бак. В церковь вернуться я так и не смогла, хотя должна была произнести прощальную речь над гробом. Я осталась стоять под порывами сырого ноябрьского ветра и ждать, блевану я еще раз или нет. Больше я ничего не чувствовала. Вскоре ко мне вышли Триша и Аврора и принесли мне попить. Стало немного лучше, но ненадолго. И уже на кладбище меня накрыло снова. Я надеялась, что ее родители, ее отец, не придут хотя бы туда, но они осквернили своим присутствием даже процедуру погребения. Ее отец сказал что-то об отпущении грехов, о том, что его «бедная девочка наконец-то найдет покой», и тогда я… сорвалась. Все мои прошлые срывы из детства, когда я набрасывалась на мальчишек в школе и била их чем придется, не шли ни в какое сравнение с тем, что я устроила на кладбище. Я бросилась на отца Бьянки и заехала ему кулаком по лицу с такой силой, что он упал. А я ударила его еще раз. Я кричала, что это все его вина, что это он убил собственную дочь, что ему здесь не место. Я думала, что меня остановят, но люди не торопились. Люди знали. И мне на помощь пришел Пэк, который тоже не упустил случая вмазать ублюдку. Позднее отец Бьянки сказал, заткнув кровоточащий нос рукавом свитера, что не желает нам зла, понимает нашу боль и не будет писать заявление в полицию. А у меня опять было такое чувство, что все зря. Что он опять ушел безнаказанным, да еще и в очередной раз изобразил из себя раскаявшегося святошу. Мне не стыдно, что я его ударила. Но мне стыдно, что я сорвалась на похоронах Бьянки. Потому что, если кто в этом мире и заслуживал по-настоящему красивую и спокойную церемонию, то это она. Мне жаль, что я не смогла дать Бьянке даже этого. 8 ноября, 2029 года Вернулась в Нью-Йорк и узнала, что, пока меня не было, Лилит прочитала письмо от Бьянки. Она спросила, какую такую ночь Бьянка имела в виду. По ее лицу я видела, что Лилит уже и так все понимает. Смысла лгать не было, как не было и моих сил на очередную ложь. Я рассказала ей правду. Сказала, что это было один раз, четыре года назад, когда мы с Бьянкой напились. Сказала, что это моя вина, но я сожалела об этом и никогда бы не сделала ничего подобного снова. Лилит долго молчала, а потом сказала: «Мне очень жаль Бьянку, и я сочувствую твоей потере, Джессика. Ты это знаешь. Я верю, что ты сожалеешь о том, что изменила мне тогда. Но я не уверена, что смогу жить так, как раньше. Мне нужно побыть одной и подумать». Лилит ушла. Она не ночевала дома, и я не видела ее со вчерашнего дня. Мне кажется, что она уже не вернется. 10 ноября, 2029 года Аврора снова ко мне приехала, потому что я не отвечала на звонки. Я всего лишь наглоталась каких-то успокоительных таблеток, которые мне выписал доктор Маршалл, поэтому ничего не слышала. Могу представить себе, что подумала Аврора. Когда я, сонная и ничего не соображающая в четыре часа дня, открыла ей дверь, Аврора бросилась мне на шею и расплакалась. Накануне вечером я ей сказала, что от меня ушла Лилит, и Аврора явно решила, что живой меня уже не увидит. Честно говоря, я и сама не понимаю, почему еще жива. 11 ноября, 2029 года От Лилит все еще нет никаких вестей, хотя в сети она появляется. Просто не хочет со мной разговаривать. Казалось бы, я должна чувствовать боль и страх от того, что потеряю ее, но я уже ничего не чувствую. И страшнее той потери, которую я переживаю сейчас, все равно быть не может. Аврора пока живет со мной и возвращаться в Провиденс не торопится. Она готовит для меня еду и заставляет ее есть. Чтобы меня не стошнило, Аврора также заставляет меня смотреть сериал, пока я ем. Потому что только так я немного отвлекаюсь от реальности, и еда не лезет обратно. Еще Аврора привезла мне новый теплый свитер, который она связала сама. На этом свитере Несси высунула свою голову из воды и забавно улыбается. А я разревелась, когда этот рисунок увидела. Так странно. Я была в ступоре столько дней, срываясь лишь на бессильную ярость, но я не плакала даже на похоронах Бьянки, а тут вдруг рыдала часа два от изображения Несси на свитере. Теперь я ношу его, не снимая. Прошлой ночью Аврора спала со мной в одной кровати и обнимала меня, совсем как в детстве, когда мне было плохо. Когда не стало Феликса. Когда не стало фрау Рихтер. И теперь, когда не стало Бьянки. Аврора шептала: «Моя маленькая Несси, я рядом. Моя Несси». Да. Всегда рядом со мной. Но кто же меня утешит, когда не станет тебя?