Облака на Луне

1 января, 2025 года Что ж, самое время посмотреть, к чему мы пришли за последний год! И дать себе новые обещания. Не знаю, есть ли в них смысл, ведь большую часть я все равно не делаю, но мне просто нравится думать о том, чего я хочу. 1. Записать целый альбом! Теперь я уж точно смогу! Записала! На самом деле это было главной целью, главным обещанием, и, выполнив хотя бы его, я уже чувствую себя великим достигатором. 2. Уговорить Тришу, Пэка и Бьянку съездить ко мне в гости. Желательно одновременно. Потусить всем вместе в Нью-Йорке! Не вышло. Ко мне приезжал только Пэк с Ланой, но я рада и этому. 3. Выступить в ночном клубе House Of Yes. Нет. Но зато я побывала в других классных клубах и выложила свой первый альбом на Спотифай! Арни говорит, что я все равно «талантливая умничка, каких мало». 4. Записаться в чертов спортзал через дорогу!!! Снова провал. И чем я вообще думала, когда давала это обещание?!! Ведь ясно же было, что я не запишусь!!! 5. Сочинить еще парочку треков вместе с Лилит. У нас получается просто бомбически, и Лилит придумывает нереально красивые тексты! Пятьдесят на пятьдесят. Мы сочинили еще один трек, и он получился тоже классным, но записать его на студии пока не получилось, потому что нам снова нужна Аврора. 6. Прекратить укуриваться кальяном каждые выходные с ребятами. А еще выпивать по четыре крепких кофе за сутки, смешивая их с алкоголем в клубах! Аврора бы расстроилась, если бы узнала… Ну, хоть что-то! Кальян я бросила, но честности ради признаюсь (хотя бы самой себе, это же мой дневник, в конце концов!), что по 3-4 кофе все же выпиваю (хоть и без алкоголя), но иначе я бы просто не выдержала этот ритм и уснула за диджейским пультом. 7. Чаще заполнять дневник! А не раз в месяц, как после переезда. Увы, но нет. Про дневник я вспоминаю от силы два раза в месяц. Очень надеюсь, что я вообще не заброшу эту привычку! 8. Начать зарабатывать не меньше 5 тыс. в месяц, чтобы хватило на квартиру поближе к Манхэттену. Да. Третий пункт из восьми обещаний со знаком «выполнено». Мы с Лилит уже могли бы переехать, потому что у нее с работой тоже все стабильно, хоть и не идеально. И все же… Что-то как будто останавливает. Немного страшно и… немного грустно оставлять Арни и ребят. Ведь нам так весело всем вместе! А если мы переедем ближе к Манхэттену, то часто видеться уже не получится. Другой город ведь практически. Новые обещания на 2025-й год! Приступим: 1. Набраться смелости, снять отдельную квартиру и все-таки переехать туда вместе с Лилит и Моти (надеюсь, Марти переживет расставание с ним!). 2. Не бросить вести дневник!!! Я никогда себе не прощу, если сделаю это! 3. Как-нибудь очень круто отметить двадцатипятилетие. И желательно к тому времени уже переехать! 4. Записать еще один альбом! Было бы ведь круто делать по альбому в год, а? 5. Сделать для Лилит небольшой тираж книги с ее стихами и рассказами. Раз уж она не хочет официально публиковаться, пусть будет хотя бы неофициально. Я испытала ни с чем не сравнимое счастье, взяв в руки диск со своим альбомом, и мне бы очень хотелось, чтобы Лилит почувствовала что-то похожее. Ведь она такая крутая писательница! 6. Научиться готовить моти!!! Тэкуми обещал меня научить, и нужно сделать это, пока я еще живу в арт-коммуне! Ну, и на этом, пожалуй, хватит. Восемь обещаний, как в прошлые годы, это слишком много. Нужно учиться смотреть на вещи реалистично и не витать в облаках, Джессика! 20 января, 2025 года Из всех своих целей решила начать с самого легкого (во всяком случае, я так думала!). Поэтому попросила Тэкуми научить меня готовить пирожные моти. Я доставала его примерно неделю, но, наконец, он согласился, нашел свободное время (у него просто уже не оставалось выбора), и мы сходили в супермаркет за ингредиентами. Купили специальную рисовую муку, крахмал, сахарную пудру, а также «Филадельфию», свежую клубнику и шоколад для начинки. Тэкуми еще предложил взять пищевые красители, чтобы у нас получились разноцветные моти. Я спросила, как Тэкуми научился готовить и откуда он знает столько рецептов. Он ответил коротко и емко, как обычно: «Бабушка. Она учила готовить мою анэсан, старшую сестру. Но сестра не любила стоять у плиты, и все заканчивалось руганью с бабушкой. Я не любил их ссоры, поэтому приходил на кухню, чтобы они помирились. И мы начинали готовить все вместе. Позднее мы готовили уже вдвоем с бабушкой, без сестры». Я удивилась и спросила: «У тебя есть старшая сестра?». Тэкуми ответил что-то вроде: «У-у-у», и больше я от него ничего не дождалась. Вернувшись домой, мы сразу стали готовить тесто. И раньше, когда я видела Тэкуми в процессе, мне казалось, что это очень легко. Как бы не так!!! Я думала, что нужно просто смешать все и поставить в микроволновку, а затем слепить круглые пирожные, вложив внутрь начинку. Но я не учла, что надо еще раскатать тесто, которое больше похоже на моментальный клей для обуви!!! Я сыпала крахмал, чтобы оно прилипало меньше, но все равно чертово тесто было повсюду: на моих руках, на лице, в волосах, на столешнице, на посуде, на ложках, на одежде и на самом Тэкуми, который с невозмутимостью самурая объяснял мне, что делать дальше. Рыдать. Я хотела только рыдать! Моти, тот, который кот, тоже активно нам помогал, и только благодаря его присутствию у меня не сдали нервы. Правда, в какой-то момент он не вытерпел и, требуя внимания к своей персоне, запрыгнул на столешницу. И перемазал лапы в клейком тесте красного цвета! Марти, который потом увидел его в таком виде, не на шутку перепугался и прибежал к нам с воплями, что его любимый котик поранился. Узнав, что это мы во всем «виноваты», Марти сожрал половину лотка с клубникой. Но! Я справилась! Я все же приготовила эти чертовы моти!!! Красного, фиолетового и зеленого, как матча, цвета! Тэкуми сказал, что я молодец, и что в следующий раз получится легче (в этом я сомневаюсь, но все равно приятно услышать похвалу от сенсея). Так что, теперь я умею готовить моти, и можно вычеркнуть одну из целей на год. И неважно, что потом мне пришлось провести целый час в душе. Главное, что пирожные получились вкусными, и вечером мы даже угостили Моти маленьким кусочком. Моти одобрил! Я просто обожаю этого кота! 16 февраля, 2025 года В этом году День Валентина прошел мимо нас, потому что мы с Лилит были заняты поисками квартиры. Ох уж эти взрослые проблемы. Встречались с риелтором и ездили на показы, но так ничего и не подобрали. Не было еще такой квартиры, войдя в которую, мы бы обе подумали: «Вот оно! То самое, наше». Потому что, если уж и переезжать из арт-коммуны, где нам так нравится, то только в такое место, где будет нравиться еще больше. И пока такого места нет. Я устала. От неудачных поисков. От работы. От всего. 3 марта, 2025 года Aurora Laurence Ну как там дела с квартирой, милая? Ничего пока не нашлось? Jessie-Nessie Нет. Не хочу драматизировать, но, похоже, я до конца дней буду выглядывать в коридор, чтобы проверить, не возвращается ли Марти из душа. Голый. Aurora Laurence Ахаххах XD Jessie-Nessie Тебе смешно! А у меня нет никакого личного пространства! Марти почему-то считает себя настолько прекрасным, что уверен – все хотят на него полюбоваться! И так два раза в день! Чистоплотный засранец! Aurora Laurence Раз он такой прекрасный, пусть свой портрет нарисует :D Jessie-Nessie Точно! Я подам ему эту идею! Aurora Laurence Не расстраивайся, Несси. Хорошую квартиру подобрать не так просто, но ожидание того стоит. Я уверена, что скоро у вас с Лилит и Моти появится собственное гнездышко ;) Jessie-Nessie Спасибо, надеюсь! А ты как там, что делаешь? Aurora Laurence Да ничего особенного. Сижу с Вольфом в баре вот. Jessie-Nessie С ВОЛЬФОМ?! Aurora Laurence Ну да. Выговаривать его полное имя – язык сломаешь, а все время звать Дракулой, да еще и на людях – как-то неприлично. Jessie-Nessie ВОЛЬФ ПХАХАХАХАХХА Я смотрю, вы и правда подружились! Aurora Laurence Ну, если это можно так назвать. Отец Лилит – прикольный мужик, просто очень своеобразный. Jessie-Nessie Своеобразнее некуда! Aurora Laurence Но интересный. Он прожил такую длинную жизнь, что это завораживает. Мне нравится его расспрашивать о далеком прошлом, о том, как жили в его древнем «средневековье», ну, вот это все, в общем. Правда интересно. Как будто у тебя появилась возможность отправиться в прошлое и пообщаться со своим молодым прадедом. Jessie-Nessie И сложно его разговорить, прадеда этого? Лилит упоминала, что он неохотно рассказывает о тех временах. Aurora Laurence Сложно! Но после пары шотов Вольф становится куда более разговорчивым. А после трех-четырех – даже слишком. На прошлой неделе вот наконец-то набрался смелости и начал громко, на весь бар, спрашивать, как я вообще решилась отрезать себе член. Jessie-Nessie XDDDDDDD Сочувствую. Наверное, сложно было объяснить, что ты его не отрезала. Aurora Laurence Да…. По-моему, он так ничего и не понял. Это примерно как объяснить неандертальцу принцип работы парового двигателя. Но я не теряю надежды. Jessie-Nessie Я скучаю по тебе. Aurora Laurence И я скучаю по тебе, Несси, милая! Может, хочешь приехать к нам в эти выходные? Jessie-Nessie Я работаю… Aurora Laurence А в следующие? Jessie-Nessie Тоже. У меня до конца месяца все забито. Aurora Laurence Милая, нельзя забывать про отдых, это важно. Попробуй наконец-то освободить себе время и приезжай, ладно? Jessie-Nessie Я постараюсь. Aurora Laurence Хочешь, завтра вечером по видео поболтаем? Мама и близнецы тоже будут рады тебя увидеть. Jessie-Nessie Хочу!!! 11 мая, 2025 года Завтра мне исполнится двадцать пять. Обычно люди пишут в этом возрасте какой-то список из двадцати пяти умных вещей, которые они поняли, осознали за четверть жизни, и стремятся донести эти истины до других. У меня такого списка нет, как и настроения отмечать что-либо. Потому что мы так и не нашли квартиру в Нью-Йорке, а это было моей целью к двадцати пяти. Мне всегда казалось, что двадцать пять это уже очень много, и я должна жить как-то... более солидно? А между тем, у меня по-прежнему нет постоянной работы и отдельного жилья. Нет, мне правда нравится жить в арт-коммуне, и я даже привыкла к голому Марти, который сразу после душа направляется на кухню, чтобы перекусить (спасибо ему за то, что прикрывается пакетом начос, когда я застаю его там). Как-то раз я спросила, почему он все время разгуливает голым после душа, и Марти ответил (прикрываясь пакетом): «Я художник, Джесс, и для меня голое человеческое тело не более сексуально, постыдно и неловко, чем для тебя вон тот кувшин с молоком. Я воспринимаю его как арт-объект, не более того». Я нагло вытащила горстку начос у него из... пачки и спросила, почему же он тогда занимается сексом со своими натурщицами, а не с кувшином молока. Марти рассмеялся и ответил: «Потому что они этого хотят. Особенно если это непрофессиональные натурщицы – их заводит вот так раскрываться перед кем-то. Никто не смотрит на них так внимательно, как я. В самую суть. Их это возбуждает. Сам же я полностью поглощён процессом и никаких сексуальных эмоций не испытываю». В итоге мы с ним долго сидели на кухне, пока не сожрали всю пачку, и зашедший за стаканом воды Тэкуми как-то странно посмотрел на нас (ему с его японским воспитанием еще сложнее привыкнуть к «голым убеждениям» Марти, чем мне). 13 мая, 2025 года День Рождения прошёл намного лучше, чем я думала, и у меня даже поднялось настроение! А все благодаря моей семье и друзьям. С утра меня завалили подарками ребята из коммуны (с ними мы будем отмечать, когда я вернусь), а потом мы с Лилит попрощались с Моти, оставив его с «отцом», и поехали в Провиденс. Конечно, я догадывалась, что дома к моему приезду закатят какую-то вечеринку, но даже не подозревала, насколько она окажется грандиозной! Весь дом и сад были украшены шариками и гирляндами, гости были празднично одеты – и праздничнее всех выглядел Дэмиан, который даже надел галстук-бабочку! Меня пришли поздравить все, кого я люблю и по кому так сильно соскучилась – Пэк с Ланой, Триша со своим отцом, Бьянка, Лора, Бобби с Ханной и Эшли, и, конечно же, Вольф (хотя, не могу сказать, что по нему я прям слишком скучала, но он встречал меня с огромной связкой шариков, а это зрелище дорогого стоит!). Мы все долго обнимались, хохотали, открывали в саду подарки, фоткались, танцевали и ели вкусную еду, которую приготовили Аврора с мамой, и огромный торт в виде виниловой пластинки с надписью «25 Джесси-Несси». И так как погода выдалась отличная, то вечером мы забрали остатки еды и поехали тусить на пляж. Друзья рассказывали о том, как у них дела, и что изменилось с момента нашей последней встречи на Рождество. Пэк окончательно освоился на работе в новой фирме, и его даже повысили. Они с Ланой снимают хорошую квартирку в центре и выглядят вполне счастливыми. Но судя по тому, сколько вопросов Пэк задал о Джози и ее успехах в стендап клубах, он все же не так счастлив, как мог бы, занимаясь любимым делом. Триша тоже снимает квартирку, недалеко от полицейского участка, где работает. Она жаловалась на своих вредных коллег, мужчин за сорок, которые до сих пор не могут всерьёз воспринимать женщину в полиции, особенно молодую женщину, и что никаких интересных заданий ей не дают, несмотря на все ее старания. «Как-то раз эти уроды даже хотели послать меня за кофе, но я сказала, что не буду подтирать им задницы, пусть даже не надеются». Мой брат с Ханной уже почти живут вместе, и летом Бобби перевезет остатки вещей в их новый дом, после чего они с близнецами окончательно переедут. Я заметила, что Эшли немного подросла и стала чуть менее застенчивой в общении с Бобби. Она даже подарила ему маленькую ракушку, которую нашла на берегу. Конечно, папой она его пока не называет, но, думаю, все впереди. Близнецы, как мне показалось, стали более спокойно общаться друг с другом. Первый раз я видела, чтобы они просто сидели и разговаривали под деревом, а Дэмиан не пытался толкнуть Саманту или насыпать ей горсть песка за шиворот. Неужели взрослеют?! Им скоро девять. А Лора сообщила радостную новость – она беременна! Я подумала, как это, наверное, круто – быть ребёнком психотерапевта. Ведь он куда более продвинут в вопросах воспитания детей, чем обычный человек. И нанесёт своему ребенку меньше психотравм. Или нет? Но я точно уверена, что Лора будет классной мамой! А про Лэсли все еще ничего не известно. Лора говорит, что он хотя бы жив, потому что иногда выходит в сеть. Еще мне показалась немного странной Бьянка. Сначала я ничего не замечала, потому что Бьянка вместе со всеми поздравляла меня, обнимала и смеялась, и я думала, что все хорошо. Но уже на пляже я заметила, что Бьянка как будто выпадает из разговора, проваливается куда-то. Она просто молча сидела и смотрела на океан. И это показалось мне особенно странным на фоне того, что в последнее время мы с Бьянкой почти не общались, а на все мои сообщения она отвечала что-нибудь короткое или просто присылала смайлик. Мне кажется, с ней что-то не в порядке. И мне нужно срочно это выяснить, потому что уже завтра мы с Лилит возвращаемся в Нью-Йорк. 15 мая, 2025 года Я в ужасе. Не знаю, как написать о том, что узнала вчера. Я уже в Нью-Йорке, но такое чувство, что я привезла сюда лишь свое тело. 20 мая, 2025 года Вроде бы мне уже немного лучше, но я все еще не очень понимаю, что делать конкретно мне. На следующее утро после своего ДР я позвонила Бьянке и позвала ее посидеть в кафе — просто провести немного времени вместе перед моим отъездом. У Бьянки был какой-то странный голос (как будто заплаканный), и она сказала, что в кафе пойти не сможет, но я могу зайти к ней, если хочу. Бьянка все еще жила с матерью, которой в тот день не было дома, поэтому мы расположились в гостиной одни. Я тщетно пыталась разговорить Бьянку и несла всякую фигню, но она почти не реагировала и была очень рассеянной. Мне почему-то вспомнилось, как мы с ней сидели на диване на заброшке, и я сказала, что ничего к ней не чувствую, что мы можем быть только друзьями, а Бьянка расплакалась и ушла. Уровень неловкости зашкаливал все допустимые пределы, поэтому мои нервы в какой-то момент сдали, и я спросила прямо: «Бьянка, что-нибудь случилось? Если ты переживаешь, что слишком загрузишь меня своими проблемами, то все в порядке, правда. Не нужно держать в себе то, что тебя так мучает». Бьянка посмотрела на меня своими круглыми глазами, которые в ту же секунду наполнились слезами. Она попыталась что-то произнести, но я ничерта не поняла и совсем испугалась, а Бьянка просто начала громко рыдать. Я понятия не имела, что делать, и обняла ее. Я думала, Бьянка скоро успокоится, но ее словно прорвало. Я поила ее водой, гладила по голове и по спине, несла всякую свою обычную чушь, но ничего не помогало. Вообще. Мне было ужасно страшно! Я спросила: «Это как-то связано с твоим отцом, да?». Бьянка только кивнула, ненадолго вышла из гостиной, сходив наверх, и вернулась с конвертом. Я знала, что там было. Очередное гребаное письмо. Которое Бьянка прочитала одна, потому что меня не было рядом. Дрожа от отвращения, я открыла конверт и увидела следующее: «Дорогая моя Бьянка! Я долгое время не писал тебе, поскольку понял, что ты не хочешь поддерживать со мной связь. Я принял это и смирился с твоим решением. Не знаю, насколько тебя огорчит или обрадует следующая новость. Мой срок тюремного заключения подходит к концу. Этим летом я выхожу на свободу. Меня выпускают чуть раньше за хорошее поведение и помощь полиции в поимке сексуальных преступников. Власти нашей страны заметили, что я исправился и изменился. Долгое время я пытался получить разрешение на то, чтобы вернуться в Провиденс. У меня есть хороший знакомый в посольстве, но даже с его помощью меня, согласно новым законам, пустят на территорию Соединённых Штатов только при условии, что я буду ежедневно посещать врача и колоть особые препараты. Также на мне будет специальный браслет, контролирующий мои перемещения и не позволяющий приблизиться к детским учреждениям. Моя личная переписка и звонки также под контролем власти до конца моих дней. Что ж, возможно, это к лучшему, и тебе так будет спокойнее. Я рад уже тому, что добился разрешения повидаться с семьей. На все воля Господня. Бьянка, дорогая. Мне бы очень хотелось увидеть тебя. Ты все еще моя дочь, хоть я и оказался ужасным отцом для тебя. Я умоляю тебя только об одной встрече, но пойму, если ты откажешься. Мне бы очень хотелось доказать тебе, что я изменился. Попросить прощения лично у тебя и твоей мамы. Я предал вас обеих, я был настоящим Иудой, но даже Иуда раскаивался в своих грехах. И я раскаиваюсь, очень глубоко. Надеюсь, что у тебя все хорошо, и ты сейчас счастлива. Твой отец». Закончив чтение, я невольно, неосознанно скомкала листочек и ляпнула: «Так. Как я понимаю, обоссать его уже не поможет?!». Бьянка уставилась на меня, все еще дрожа и всхлипывая, и несколько мгновений молчала, а потом вдруг рассмеялась. Громко, отчаянно, она хохотала так же истерически, как до этого плакала. Я тоже смеялась — нервно и как-то странно, и собственный смех напоминал мне визгливый лай Питча. Листочек с письмом я окончательно смяла и спрятала в карман, чтобы выкинуть где-нибудь по дороге, и чтобы Бьянка его больше не видела. «Как это возможно? — глухо спросила я. — Я была уверена, что твой отец уже никогда не сможет сюда вернуться». «Ты его не знаешь… — вздохнула Бьянка. — Этот человек способен самого Дьявола убедить в своей святости и невиновности, его вон даже из тюрьмы раньше выпустили. Наверняка он все это время искал лазейку, чтобы вернуться. А тот его дружок в посольстве, я его помню. Он и в прошлый раз помогал отцу получить визу. Я помню, как этот тип на меня пялился и лыбился. Пытался погладить мою щеку. Мне было неприятно тогда, но отец ничего ему не сказал. Только сейчас я понимаю, что он такой же, как мой папаша, только умнее, потому что не попался. Они всегда друг другу помогут, понимаешь? Мы думаем, что мир справедлив, что закон нас защищает, но на деле это не так. Кроме того, мой отец идёт на сотрудничество с властями, соглашается на браслет и препараты. Это вроде как говорит о том, что он изменился и все осознал, не правда ли?» — она горько усмехнулась. Я знала, что в последнее время законы уходили в сторону меньшей стигматизация педофилии. Нам говорили, что таким людям нужна медицинская помощь, и что чем меньше они будут бояться наказания, тем охотнее за этой помощью обратятся. До того, как совершат преступление. Программы отслеживания педофилов еще только тестировались, препараты тестировались, и, возможно, как раз под такую программу тестирования и попадал отец Бьянки… Я думала, может, тот педофильский дружок запихнул его в эту программу, чтобы пробить дорогу в Штаты?! Я понятия не имела, что сказать, и в молчаливом ужасе таращилась на Бьянку. А она продолжала: «Я понимаю, что он мне ничего не сделает. Что я больше не интересна ему. Я слишком старая, мне двадцать пять, а его вряд ли волнует кто-то взрослее четырнадцати. Я даже готова поверить, что он сам верит в своё раскаяние, что мечтает вымолить прощение у гребаного Иисуса и готов ползать за мной на коленях, лишь бы не гореть в аду, но мне плевать. Я не собираюсь облегчать ему совесть и жизнь. Я просто не хочу его видеть. Никогда». Под конец этой гневной речи у Бьянки задрожали губы и ладони, и я осторожно взяла ее за руки. Пообещала: «Я не позволю ему приблизиться к тебе, слышишь? Как насчёт подыскать другое жилье и съехать от матери? Я помогу и с поисками, и с финансами, если потребуется, главное — не бойся». «Я сейчас как раз ищу какое-нибудь временное жилье, — вздохнула Бьянка, чуть успокоившись от моего голоса и прикосновений. – Надеюсь, успею найти до его возвращения. Потому что если он возникнет на пороге этого дома, если я увижу его хотя бы издали, я просто умру». Я сказала, что она всегда может приехать к нам в Нью-Йорк и пожить в арт-коммуне. Место как-нибудь найдем, а Бьянке будет полезно сменить обстановку и оказаться подальше от отца. Она снова обняла меня и поблагодарила, а затем мы отправились кататься по городу (и как же я соскучилась по нему, по своему Провиденсу!), купили большую коробку пончиков в «Данкин», два огромных айс-латте с карамелью и поехали к океану. Вернулась я поздно вечером, и, кажется, Лилит на меня разозлилась, потому что нам пришлось ехать в Нью-Йорк чуть ли не ночью, а утром Лилит надо было на работу. 29 мая, 2025 года История с отцом Бьянки не идет у меня из головы. Мне правда хочется ей как-то помочь, не только пончиками и тупыми шутками, но я не знаю, как. Я не стала советоваться с Лилит, потому что у нее самой натянутые отношения с отцом, и написала Авроре, рассказав всю ситуацию с возвращением «раскаявшегося» Иуды. Aurora Laurence Джесси, это просто ужасно. Как жаль, что его гребаный браслет не сработает на Бьянку! Она не должна с ним встречаться, ни в коем случае! Скажи ей, что она может пожить у нас. Твой брат с близнецами на днях окончательно съехали, места теперь много. Jessie-Nessie Хорошо, скажу! Это очень хорошая мысль! Aurora Laurence И пусть не верит ни единому его слову! Никогда этот говнюк не раскаивался и не раскается! Пусть засунет своего Иисуса себе в задницу! Если бы эту тварь посадили в нашей стране, он бы никогда из тюрьмы не вышел! Jessie-Nessie Да. Бьянка ему не верит. Ну, мне так показалось. Но я с ней еще поговорю, если получится. Я за нее переживаю. Очень, не могу даже спать. Она так сильно плакала, я еще никогда не видела ее такой. Я не знаю, что мне делать. Мне страшно. Aurora Laurence О, милая! Ягодка моя! Мне так жаль! Я думаю, что Бьянке сейчас очень нужна помощь специалиста. Она не ходит на терапию? Jessie-Nessie Нет. Она так и не смогла найти своего психотерапевта. Бьянка со всеми слишком закрытая. Я ей даже Лору советовала, но Бьянка не хочет. Aurora Laurence Понимаю. И все же, Несси, милая, постарайся не изводить себя, хорошо? Ты делаешь все, что можешь, и отдаешь Бьянке всю свою поддержку. Jessie-Nessie А вдруг не всю? Aurora Laurence Родная, ей все равно придется справляться с этим самостоятельно. Ты можешь ей помочь, но прожить за нее эти чувства не можешь. Все наладится. Мы будем рядом, и Бьянка справится, не переживай так и не мучай себя. Jessie-Nessie Постараюсь. Спасибо! Ты меня немного успокоила. А как там мама? Вы еще не начали скучать по внукам?! 15 июня, 2025 года Бьянка все еще не нашла подходящую квартиру (и живет сейчас у Триши), зато ее нашли мы с Лилит!!!!! Это просто идеальная квартира! Ну, во всяком случае, на первый взгляд. И по сравнению с нашим трейлером и коммуной (хотя я все еще нежно ее люблю, и мне немного грустно переезжать). Но у нас с Лилит будет отдельная, своя квартира! Наконец-то!!! На Манхэттене! На восемьдесят пятом этаже, с панорамными окнами и балконом! Со спальней, гостиной и своей кухней, где Марти уже не будет сидеть голым задом на столешнице! Это ли не счастье? Причем, в том доме все квартиры очень дорогие, но эту нам сдали по вполне адекватной цене, потому что хозяева срочно переезжают в Европу. Когда я сообщила ребятам о грядущих переменах, Арни с грустной улыбкой обнял меня и шепнул, что будет скучать, а Марти заорал: «ТАК. ПОДОЖДИТЕ. И ЭТО ЧТО ПОЛУЧАЕТСЯ? ВЫ ЗАБЕРЕТЕ МОЕГО КОТА, ЧТО ЛИ?!». 4 июля, 2025 года Очень странно было отмечать День Независимости в Нью-Йорке и не поехать домой, но зато мы отмечали его в новой квартире! И к нам на новоселье приезжали Аврора с мамой и близнецами. Мы пожарили кукурузу и сосиски и ели их на балконе с холодным пивом, а Дэмиан с важным видом ходил вокруг, любовался видами Нью-Йорка и говорил, что тоже будет жить здесь, когда вырастет. «Я стану крутым музыкантом, как Джессика!» – заявил мой племянник, заставив меня смущаться и краснеть уже не от жары. С тех пор, как я выпустила свой альбом, и Дэмиан послушал его на Спотифае, я стала для него кем-то вроде Rolling Stones. А тот факт, что я теперь жила на Манхэттене, поднимал меня на уровень недосягаемо-божественной селебрити, которая утром пьет латте с Мадонной, а вечером едет на вечеринку в загородный дом Тейлор Свифт. Что ж, приятно быть звездой и кумиром хотя бы в глазах своего восьмилетнего (почти девятилетнего) племянника! А Саманта, которая впервые оказалась на такой большой высоте, испугалась и начала просить, чтобы ее «отсюда сняли». Мы отвели ее в спальню, где не было панорамных окон, включили ей мультики по ноуту и оставили с ней Моти, чтобы она немного успокоилась. Аврора сфоткала всю нашу квартиру, хотя там не было еще половины мебели, но оказалось, что она пообещала предоставить полный фотоотчет страдающему отцу Лилит, который был крайне возмущен и «почему я все всегда узнаю последним?!». «Как думаете, ему понравится? – спросила Лилит, в сотый раз поправляя воротничок на своей летней блузке. – Фотографии коммуны я ему даже не показывала. Но ведь эта квартира лучше, чем трейлер?». «Конечно, понравится, милая, — Аврора с довольным лицом присела на корточки в самый дальний угол комнаты, чтобы сделать фото, и чтобы комната на этом фото казалась визуально больше. — Я скажу, что это просто шикарная квартира, в которой до вас жил Ричард Гир». Я спросила: «Почему именно Ричард Гир?». И Аврора ответила: «Потому что мы как раз недавно вместе посмотрели «Хатико», и видели бы вы, как наш суровый консервативный мужчина с холодным сердцем, замороженным еще во времена Ледникового периода, рыдал в три ручья. Правда, он предупредил, что, если я хоть кому-нибудь расскажу об этом, он из меня всю кровь высосет». Лилит перестала теребить свой воротничок и рассмеялась, и смеялась так сильно, что из глаз полились слезы. 18 июля, 2025 года Из-за переезда и Дня рождения Лилит я совсем закрутилась и почти не общалась с Бьянкой, не узнавала, как она себя чувствует, поэтому сегодня решила ей позвонить. Бьянка не стала включать видеосвязь, и мне это сразу не понравилось. Я слышала лишь ее грустный, усталый голос. Бьянка объяснила: «Извини, я все еще на работе. Не могу включить видео. Иначе тебе придется увидеть разрезанную кошку на операционном столе». Меня передернуло, и я спросила, жива ли кошка! Бьянка ответила, что да: «Я ее только что стерилизовала, теперь зашиваю». Мы немного поговорили о разрезанной кошке и о моем Моти, а потом я спросила, как там Бьянке живется у Триши, и все ли в порядке. «Да… Не знаю. Да, наверное, — Бьянка говорила как-то странно, то ли потому, что зашивала кошку, то ли потому, что пыталась скрыть от меня настоящие эмоции. – С Тришей весело. Она подвозит меня на работу каждое утро. А по вечерам мы пересматриваем сериалы, которые любили, когда нам было пятнадцать. Просто…». Я долго пытала Бьянку, и, наконец, мне удалось вытянуть из нее следующее неловкое признание: «Мне весело с Тришей, правда… Я рада, что мы сейчас живем вместе. Но… к ней часто приходят разные мужчины. У Триши нет постоянного бойфренда, она этого избегает, ты ведь знаешь. Иногда я слышу их через стенку ночью, и мне… неловко. Недавно… я услышала, как ее парень предлагал Трише позвать и соседку тоже, то есть меня. Триша разозлилась и выгнала его. Но мне все равно не по себе, понимаешь? Меня напрягают все эти… незнакомые мужчины. У меня нет пистолета, как у Триши, и драться я не умею». Я так заслушалась ее признанием, что не заметила, как сползла с краешка кровати и сидела уже на полу, а мне на колени пытался взгромоздиться мурлычущий Моти. Не зная, что делать, я передала Бьянке предложение Авроры о том, чтобы она пожила пока у них. «Дом большой, Бобби с детьми переехали, и мама с Авророй будут очень рады твоей компании!». Бьянка вздохнула и сказала, что подумает об этом. А затем добавила: «Я боюсь, Джесси. Дом твоих родителей слишком близко к дому моей мамы. И мне… страшно, что… что он будет где-то там ошиваться, и мы случайно встретимся. Честно говоря, я теперь вообще никуда не выхожу, и единственное место, которое я регулярно посещаю – это машина Триши. Кроме работы я никуда не езжу». Я спросила, точно ли Бьянка уверена, что ее отец уже вернулся в Провиденс. И она ответила такую ужасную вещь, что у меня буквально вся кровь в теле застыла от холода: «Да, уверена. На прошлой неделе мне звонила мама. Она с ним уже виделась. И знаешь, что? Мама спросила, не хочу ли я с ним встретиться тоже. Как ни в чем не бывало спросила. Таким голосом, как будто ничего не было. Как будто он по-прежнему мой отец, который недавно вернулся из отпуска. Я даже ничего ответить не смогла. Просто положила трубку». 1 августа, 2025 года Наша бывшая комната в арт-коммуне еще пустует, и Арни пока не нашел, кому ее сдать. Вчера мы с Лилит ходили к ним в гости, и мне пришла в голову странная (или хорошая?) мысль предложить эту свободную комнату Бьянке. Я сразу спросила об этом Арни, он сказал, что будет только рад, и в тот же день я позвонила Бьянке. Она ответила, что подумает. Бьянке не хочется бросать работу, и ей очень нравится та ветеринарная клиника, но зато здесь она могла бы быть подальше от отца и поближе ко мне! И мне кажется, Бьянка отлично поладила бы с ребятами. Правда… насчет Марти я не уверена, потому что он все время ходит голый во имя искусства! Но я поняла, что немного соскучилась даже по нему. По тому, как Марти с умным видом приносит в гостиную свои новые картины, показывает их нам и объясняет их скрытый смысл, а я с не менее умным видом пытаюсь сделать вид, что шарю в живописи. Соскучилась по тому, как Джози придумывает для каждой картины свое собственное пародийное толкование, которое, конечно же, доводит каждого из нас до истерического хохота. Особенно ржачно это выглядит на фоне Марти, который продолжает с серьезным лицом вещать что-то про объективацию фаллосов в Древней Греции и комплекс Адониса. А еще я соскучилась по вкусным моти Тэкуми, которые, в отличие от тех, что готовлю я, совсем не резиновые, и в которых каждый раз какая-нибудь новая, необычная и прикольная начинка. Я соскучилась по Митч, по их мудрому мнению по всем вопросам и умению находить золотую середину. И, конечно, соскучилась по Арни, с которым мы снова перешли на общение по переписке и видеозвонкам, и которого мне так приятно теперь видеть вживую, хоть я и стесняюсь каждый раз, когда хочу его обнять. Я скучаю по нашим ночным посиделкам с начос и прослушиванию новой музыки через портативную-колонку-одновременно-диско-шар-одновременно-светильник. И во время этих вчерашних посиделок я заметила кое-что, чего не замечала раньше. Мне показалось, что Джози как-то странно вела себя с Арни. Мы сидели все вместе на диване, и для Арни уже не было места, поэтому он устроился на подлокотник рядом с Джози. И да, Джози обычно невозможно смутить. Мне так всегда казалось раньше, особенно, когда она позировала для Марти во всяких безумных позах! Джози могла высмеять что угодно, и рядом с ней такие понятия как «стыд» и «неловкость» просто переставали существовать. Но вчера, стоило Арни оказаться рядом с ней – на том диване или на слишком тесной кухне, где они не могли нормально разойтись, и приходилось пятиться задом, чтобы не расплескать шипучку, как Джози сразу умолкала, краснела и начинала нервно поправлять волосы, прям как Бьянка! Когда мы с Лилит возвращались домой пешком, решив прогуляться перед сном, я спросила, не заметила ли она чего-то странного между Джози и Арни. Лилит, которая в этот момент как раз потягивала через трубочку свою любимую матчу с кокосовыми сливками и ванильным сиропом, подмигнула мне и ответила вопросом на вопрос: «А ты только сейчас заметила? Джози давно к Арни неравнодушна. Еще с тех пор, как мы там жили». Я сказала, что понятия не имела, но это и неудивительно, я ведь тот еще тормоз. А Лилит добавила с легкой грустью в своем мягком голосе: «Увы, это игра в одни ворота. Арни закрыт для новой любви и новых отношений. Думаю, это заметила даже ты». Мне было немного грустно думать об этом и жаль Арни и Джози, ведь они оба мне нравились, и оба были классными, поэтому какое-то время мы шли молча. Лилит допила матчу и взяла меня за руку. Ее ладонь была холодной после стаканчика с ледяным напитком, и сама Лилит как будто немного мерзла в своей легкой кремовой блузке прохладным летним вечером. Мы проходили мимо какого-то заброшенного склада, и я вспомнила тот заброшенный многоквартирный дом, куда мы с Лилит забрались в свое первое совместное путешествие в Нью-Йорк. Мне стало интересно, на месте ли тот дом, и не снесли ли его, построив что-то другое. Лилит, словно поймав мою мысленную волну, спросила: «Помнишь тот дом? И ту квартиру, в которую мы залезли, мечтая когда-нибудь жить в такой же?». Я ответила: «Да. В итоге мы живем не в такой же квартире, а даже лучше. Перебрались из полузаброшенного трейлера на Манхэттен! Кто бы мог подумать!». Лилит улыбнулась: «Рядом с тобой и не такое возможно. Нет ничего нереального для Джессики Лоуренс». Я спросила, сжимая ее медленно теплеющую ладонь: «Ты счастлива? Тебе нравится наша жизнь?». Лилит прильнула ко мне, устраивая голову на моем плече, и вместе с ее близостью меня коснулся легкий аромат ладана. «Да. Я очень счастлива, Джесси. Рядом с тобой мне начинает казаться, что это возможно – прожить счастливую жизнь. Даже для меня». Я спросила: «И ты не будешь против, если Бьянка переедет в Нью-Йорк, и мы с ней начнём чаще видеться?». Лилит ответила: «Конечно, не против. Бьянке нужна помощь. И я понимаю ее. Да, пусть мой отец и не извращенец, но я знаю, что такое задыхаться в его обществе и мечтать сбежать подальше. Думаю, и Бьянке пошло бы на пользу уехать. Нью-Йорк – это, как ни странно, город одиночества. Здесь столько народу, но при этом ты всегда один, сам с собой, и никому до тебя нет дела. Здесь Бьянка, как и я, могла бы вздохнуть свободно. Поэтому, нет, конечно же, я не против. Помоги ей, Джесси, раз уж у тебя есть такая возможность». 9 августа, 2025 года Бьянка все-таки решилась на переезд! Вчера вечером она позвонила мне вся в слезах и сказала, что согласна и хочет уехать как можно скорее. Я сразу поняла – что-то случилось, но Бьянка долго не могла толком объяснить, в чем дело. Я спросила: «Он нашел тебя, да?». Бьянка разрыдалась и не могла произнести ни слова еще минут пять. Я слышала ее шаги, звон какого-то стекла или стаканов. Бьянка сказала, что пыталась попить воды из холодильника, но уронила соседнюю бутылку молока, и она разбилась. Когда же Бьянка все это убрала и попила, наконец, воду, она смогла немного успокоиться и выдать: «Он пришел ко мне на работу». Сказав это, Бьянка замолчала, и я тоже молчала, так как догадывалась, что это произойдет, и что так просто этот говнюк ее в покое не оставит, одними письмами не успокоится — не теперь, когда он на свободе. А меня даже не было рядом, чтобы защитить Бьянку… Она вздохнула и продолжила: «Он сидел там, в коридорчике ожидания, где сидят все хозяева со своими питомцами. Только он был один. А когда я вышла… Я его даже сначала не узнала. Позвала женщину с кроликом, затем приняла парня с овчаркой и… только тогда заметила, что он все там сидит. И у него нет никакого животного. И он так смотрел на меня, Джесси… Я так сильно испугалась. А он, когда понял, что я его узнала, хотел встать и подойти ко мне, но я вернулась в свой кабинет и закрылась там, а потом вообще сбежала через черный ход! Я просто не могла там больше оставаться, я не знала, что мне делать! Я даже никого не предупредила, мне звонила начальница, а я не смогла взять трубку, и до сих пор не беру… Ох, меня теперь, наверное, уволят. Что же мне делать, Джессика? Я теперь не смогу найти хорошую работу в Нью-Йорке, если меня уволят. Как я буду жить?». Я сказала, что завтра же приеду к ней, помогу собраться и увезу в Нью-Йорк, а пока посоветовала ей не высовываться и сидеть у Триши. И посоветовала взять трубку и сказать начальнице правду, как бы сложно это ни было. Не обязательно говорить ВСЮ правду, со всеми подробностями, но объяснить нужно и важно, хотя бы для того, чтобы этого типа больше не пускали в клинику! Мы говорили несколько часов и всё планировали, как и что будет, как и что мы будем делать, а потом, когда паузы в разговоре начали становиться все более длинными, и я почувствовала, что Бьянка совсем выбилась из сил, она прошептала: «Я все время думаю… о том, как он узнал, где я работаю. Это ведь… моя мать. Наверняка это она сказала. Больше никто не знал. Больше никто не мог. Я все время, все время думаю об этом. Моя мать… меня выдала». Мне было противно думать об этом. Это было настолько чудовищно, что я не хотела даже допускать подобной мысли. Нет. Это просто невозможно. Но я понимала, что Бьянка, скорее всего, права. И некоторые невозможные вещи настолько кошмарны, что нам просто не хочется верить в них. 12 августа, 2025 года Только что вернулась из арт-коммуны, где оставила Бьянку обустраиваться и знакомиться с ребятами. Вчера с утра пораньше я приехала в Провиденс, помогла Бьянке собрать все вещи, и мы переночевали в квартире Триши, которая весь вечер пыталась уговорить Бьянку обратиться в суд и добиться того, чтобы ее отцу запретили к ней приближаться, выдав браслет и на этот случай тоже. Но Бьянка только качала головой, сидела бледная на полу и пила холодную воду. Она сказала, что просто не вынесет больше никаких судов, и в детстве это было настолько страшно, что повторения истории она точно не вытерпит. Триша была грустной. Ей нравилось жить с Бьянкой, и, конечно, ей не хотелось, чтобы она уезжала. Ближе к ночи, когда Триша приговорила уже третью банку пива, она разревелась и сказала: «Ну вот, уже вторая моя подруга уезжает в Нью-Йорк! Скоро совсем никого не останется! Может, я просто пристрелю твоего конченого папашу, и дело с концом?!». Мы с Бьянкой обняли ее и ревели полночи, пока прямо на полу и не отрубились. А утром погрузили вещи в машину, заехали в клинику, откуда Бьянка забрала рекомендации (к счастью, начальница сочувственно отнеслась к истории с отцом из тюрьмы), и напоследок заскочили к Авроре в магазин. Аврора накормила нас моими любимыми круассанами из соседней пекарни, и мы с ней тоже долго обнимались, а я снова едва не ревела, когда пришло время уезжать. Я не могла больше задерживаться, потому что вечером должна была выступать в клубе, и надо было еще присмотреть за Бьянкой и благополучно доставить ее в арт-коммуну. Почти всю дорогу до Нью-Йорка Бьянка была молчаливой и смотрела в окно. Я понимала, что ей должно быть очень страшно. Новый город, новое жилье, новые люди вокруг и поиски новой работы. Мне хотелось поддержать Бьянку, но никакие умные слова после бессонной ночи рыданий в голову не лезли, поэтому на заправке я просто купила ей банановое мороженое с карамелью. Как ни странно, это сработало, и Бьянка улыбнулась! Помогать ей с обустройством в коммуне и распаковкой вещей мне было уже некогда, поэтому я просто оставила Бьянку с ребятами. А перед уходом затащила Марти в туалет и предупредила, что, если он хоть раз пройдет голым мимо комнаты Бьянки, то я его пришибу. Марти возмутился зажатости современного общества и что-то опять начал гнать про объективацию человеческого тела, в котором изначально нет ничего пошлого, но я приказала ему заткнуться и рассказала про отца Бьянки. Марти долго молчал, а потом сказал, что хочет нарисовать ее отца расчлененным. 24 августа, 2025 года Aurora Laurence О, Несси, милая, спасибо тебе за поздравление! Только что посмотрели ваше с Лилит видео, и цветы с подарком нам уже доставили! Платье просто шикарно, ты как всегда знаешь, что мне точно подойдет! Саманта сказала, что я похожа на фею :D Jessie-Nessie Я рада, что тебе понравилось :) Еще раз поздравляю! Так жаль, что я не могу быть сегодня с вами… Aurora Laurence Ничего, родная, я понимаю, что выступление на этом мероприятии очень важно для тебя. Не расстраивайся и зажги там по полной! ;) А вот тебе фотка в платье! Jessie-Nessie Оу-оу, бог мой! Ты не фея, ты просто кинозвезда на ковровой дорожке! Aurora Laurence Хах))) Звезда на фоне цветочных горшков твоей мамы! Jessie-Nessie Ты прекрасна на любом фоне :) Как там мама и близнецы? Бобби с Ханной уже приехали на праздник? Aurora Laurence Да, все тут, поздравляют меня по очереди, уже торт разрезали, но он оказался каким-то невкусным, поэтому Бобби уехал за новым тортом, а твоя мама как раз сейчас орет по телефону на хозяина кондитерской, где нам продали первый торт. Кажется, он пытается уговорить нас на другой, уже бесплатный, торт, но рисковать больше не хочется, поэтому твоя мама требует назад деньги. Зато Сэмми нарисовала для меня очень милый рисунок, где мы все вместе качаемся на гигантских качелях. Правда, Дэмиану на этом рисунке, кажется, немного оторвало голову, но это уже мелочи, главное, что ребенок старался! Jessie-Nessie Ахахахахахахах XDDDD Я боюсь спросить, что же тебе подарил сам Дэмиан! Aurora Laurence Оооо, это было очень мило! Дэмиан спел песню, которую он сам сочинил на занятиях в музыкальном классе! Помнишь, ты мне тоже в детстве пела песни на ДР? Сразу такая ностальгия нахлынула :) Jessie-Nessie Помню(((( Я скучаю((( И ревную! Везет мелкому, что он сейчас с тобой! Aurora Laurence И я скучаю, ягодка! Обязательно приезжай к нам, как только будешь свободна. Jessie-Nessie Угу. В следующей жизни я буду свободна((( Ладно, не обращай внимания, я постараюсь не ныть. Просто вдруг очень захотелось стать Дэмианом на один денек. Обними его и Сэмми за меня. И маму. Aurora Laurence Хорошо, обязательно! :) Jessie-Nessie А Вольф там тоже с вами? Aurora Laurence Да куда ж без этой древней мумии! Сидит, ворчит, что вы не приехали. Надеюсь, после нового торта он подобреет! Jessie-Nessie Это вряд ли! Вот его не обнимай за меня! Обойдется! Aurora Laurence Пхахах XDDD Не буду))) Jessie-Nessie Вечером созвониться не сможем, может, завтра тогда, когда у тебя будет перерыв на обед? Aurora Laurence Конечно, давай! И еще раз удачно тебе выступить, ягодка моя! Jessie-Nessie Спасибо :3 Aurora Laurence И еще ты далжна забрать Дэмиана в Нью-Йорк чтобы он жил с табой. Jessie-Nessie Чего?! Aurora Laurence Дэмиан хочет жить в Нью-Йорке и мы фсе с этим сагласны. Jessie-Nessie Дэмиан, мелкий ты засранец, а ну верни телефон Авроре! Aurora Laurence Я не Дэмиан я Аврора. Jessie-Nessie Ты хитрая жопа, вот ты кто! Сначала вырасти и окончи школу, а потом будешь жить в Нью-Йорке! Aurora Laurence Но я хачу сейчас! Забери меня в Нью-Йорк Джесси! Ты же забрала Бьянку! Я буду там хадить в школу! Я правда буду хорашо учиться! Jessie-Nessie Бьянка уже взрослая, и она живет отдельно! А ты где будешь жить?! Aurora Laurence С табой! У тибя большая квартира с балконом! Я могу жить на балконе! Jessie-Nessie Ага, конечно! А зимой тоже на балконе будешь торчать? Да тебя оттуда ветром сдует! Выкинь эту идею из головы и верни телефон Авроре, быстро! Aurora Laurence А если я буду жить в ванне? Jessie-Nessie Дэмиан!!! Aurora Laurence Ой, Джесси, прости, тут кое-кто спер мой телефон и узурпировал мою личность, пока я встречала Бобби с тортом. Jessie-Nessie Аврора, это точно ты? Aurora Laurence Да я, я! XD Вот тебе селфи! С тортом! На фоне на этот раз злобный Дэмиан. 13 сентября, 2025 года Погуляли с Бьянкой в Центральном парке и выпили по большому айс-латте. Я продолжаю в свободное время потихоньку показывать Бьянке город, и она постепенно осваивается здесь. Уже нашла работу, кстати! В недавно открывшейся ветеринарной клинике недалеко от арт-коммуны! С матерью она с тех пор так и не разговаривала и не сказала ей, куда именно уехала. Я спросила, как Бьянка вообще себя чувствует, и она ответила, что значительно лучше. «Нью-Йорк похож на огромный пчелиный улей, и, как ни странно, но здесь мне гораздо спокойнее. Я перестала высматривать лицо отца в толпе. Я просто затерялась в ней. И я не чувствую ни дискомфорта, ни паники от большого количества людей вокруг. Мне просто нравится быть частью этого потока». Я спросила, нравятся ли ей ребята, и хорошо ли они ладят. Бьянка улыбнулась и ответила: «О, Джессика, они просто замечательные! Каждый из них! Такое чувство, что я всегда с ними жила, настолько легко они меня приняли. А ты ведь знаешь, как мне всегда было трудно сходиться с людьми. Но особую заботу проявляет почему-то именно Марти. Все время покупает какие-нибудь маленькие пироженки и подкладывает их на мою полку в холодильнике. Ты ведь ему рассказала, да?». Мне стало очень неловко, и я даже споткнулась о какой-то дурацкий камень, чуть не пролив латте, но все же призналась Бьянке, что рассказала, потому что Марти имеет весьма специфическую привычку разгуливать голым по коридорам и по кухне. «Мне не хотелось, чтобы он тебя смущал и пугал. Извини. Марти правда классный парень». Бьянка ответила: «Да, мне он тоже понравился. Хотя... если честно, меня немного пугает то, как он иногда изображает на своих картинах женщин». Я сказала: «Согласна, некоторые его полотна выглядят, как больные фантазии маньяка. Но Марти правда нормальный чувак! Не бойся его! Ну... как сказать, нормальный... Немного ку-ку, конечно, как и все мы, если уж об этом всерьёз задуматься!». Бьянка громко рассмеялась и сказала: «Джессика, спасибо тебе! Я так рада, что ты увезла меня сюда и помогла начать новую жизнь! Я так скучала по тебе, по нашему общению вживую, по вот таким вот простым прогулкам, по тому, что ты всегда рядом... С момента нашей первой встречи в двенадцать лет ты помогаешь мне не сойти с ума». Мне было очень приятно это слышать, но я снова так сильно смутилась, что запнулась на этот раз об какое-то бревно! Я тоже скучала по Бьянке, все это время, что жила в Нью-Йорке, мне ее не хватало, и теперь я так сильно, почти до боли радуюсь, что моя мечта сбылась — и хотя бы одна моя школьная подруга перебралась в Нью-Йорк! Я как будто сама себе в этом призналась. Что хотела быть рядом с Бьянкой. Раньше, когда я думала на эту тему, мне всегда хотелось, чтобы переехали Пэк или Триша, а про Бьянку думать было как-то неловко, словно хотеть быть с ней рядом просто так, без всяких причин — это что-то постыдное, и наши отношения будут не так поняты. Сейчас же я очень рада, что переехала именно она. Но мне все еще немного стыдно, как будто я сделала что-то запретное, например, сперла пачку начос, которую Марти купил для себя. 21 сентября, 2025 года Хочу просто стереть из памяти всю сегодняшнюю ночь. Сейчас уже 2025-й год, почему наша медицина до сих пор не изобрела чего-нибудь подобного? А еще было бы круто вживить в мозг какой-нибудь чип, который выборочно блокировал бы воспоминания. И чтобы нечаянно их не разблокировать, можно было бы писать кратенькую аннотацию к каждому, типа: «В этом воспоминании кое-кто из твоих друзей сделал кое-что довольно мерзкое, поэтому, если хочешь и дальше любить его, оставь эту опцию выключенной!». Кое-кто из моих друзей – это Лэсли. Кое-что довольно мерзкое – это его вчерашнее появление в клубе, где я работала. Последний раз я видела Лэсли еще сто лет назад, когда он только выписался из «Свежего ветерка» и устроил грандиозную вечеринку в честь своего возвращения к нормальной жизни. Вот только нормальная жизнь не продлилась долго. А теперь оказалось, что Лэсли тоже обитает в Нью-Йорке. И так как в диджейских кругах я уже обрела достаточную популярность, Лэсли обратил на меня внимание и захотел вспомнить былые времена, наверное. Понятия не имею. Я с трудом узнала его – настолько жутко он изменился. Даже в тот первый раз, когда Лэсли положили в клинику, и когда он ломился в дверь квартиры Шейн, он все равно не выглядел настолько ужасно. А ведь Лэсли не намного меня старше, лет на шесть или семь, если не ошибаюсь, но выглядел он как совершенно изможденный дед! Худой, сутулый, весь какой-то зелёный, с красными слезящимися глазами. Я узнала его только по голосу! Когда он залез на диджейский пульт и начал вопить: «Малышка, привет! Моя малышка Джесси!». Я испугалась, попыталась оттащить его в сторону, не привлекая внимания охраны, но Лэсли, несмотря на худобу, оказался на удивление сильным и никуда уходить не собирался. «Ты разве не рада видеть меня, малышка? Ведь это я, твой старый друг! Ведь это мне ты, черт тебя раздери, обязана тем, что стоишь сейчас здесь, вся такая крутая и модная! Кто тебя всему научил, а? Кто?! Папочка Лэсли!». Я сказала, что очень рада его видеть, и мы обязательно поговорим, как только я закончу работать, но Лэсли меня даже не слышал. И на очередную мою попытку увести его в сторону, разразился матерной тирадой, обозвав меня неблагодарной тупой сукой, и толкнул с такой силой, что я упала и разодрала себе ладонь и запястье до крови об диджейский пульт. Из динамиков лилась уже какая-то жуткая какофония, но тут подоспели охранники, утащили Лэсли и вызвали полицию, а мне пришлось уехать домой, потому что рука болела, пульсировала и кровоточила, и играть в таком состоянии я не могла. Я узнала, в какой полицейский участок доставили Лэсли, и позвонила Лоре, потому что мне казалось правильным сообщить ей об этом и заодно узнать, что делать. Но Лоре через пару недель рожать, поэтому выходки двоюродного брата ее волновали мало, и она посоветовала мне забыть об этом и ничего не делать. Да... Если бы это было так просто! Меня трясло всю дорогу домой, и я боялась попасть в аварию. Лилит не спала, и еще до того, как я успела объяснить, почему вернулась раньше, она спросила: «Джесси, ты поранилась?». Я сначала не поняла, как она узнала, ведь рука у меня была спрятана в кармане джинсовки. Но затем до меня дошло — Лилит просто почувствовала запах крови. От этой мысли мне стало почему-то еще хуже, я глупо разревелась и сидела ревела все то время, пока Лилит искала пластырь и обрабатывала мою рану. Лилит назвала Лэсли ублюдком, и когда он кричал на меня, я готова была бы с ней согласиться, но теперь, когда я была дома, когда я вспоминала его искаженное болью лицо в тот момент, когда охранники уводили его прочь... мне было его так жалко. Считал ли Лэсли меня тупой сукой на самом деле? Вряд ли. Хотел ли он толкнуть меня и ударить? Ненавидел ли он меня? Вряд ли. Тот Лэсли, который просиживал со мной долгие часы в подвале, делясь секретами мастерства и раскрывая мои способности, который ласково трепал меня по волосам и называл таким бесячим прозвищем «малышка», он точно меня не ненавидел. Он был умным, талантливым, успешным и добрым. Он любил своего глупого пса Питча и всегда покупал ему какие-нибудь дурацкие пищащие игрушки, которыми был завален весь дом, и на которые я всегда наступала. Хотел ли тот Лэсли такой жизни, какая была у него сейчас? Тоже вряд ли. И могла ли я что-то сделать для него, как-то помочь ему? Нет. Никто не мог. 5 октября, 2025 года И снова все идет куда-то не туда. Может, я делаю что-то не так? Вчера у нас с Бьянкой совпали выходные, и она заходила к нам в гости, чтобы посмотреть, как я тут вообще живу. Лилит тоже была дома и вроде бы отнеслась к визиту Бьянки нормально и нейтрально — даже предложила что-нибудь приготовить, например, пасту в сливочном соусе. Я, конечно, отказалась, потому что, если бы Бьянка попробовала похожую на сопли пасту Лилит, то решила бы, что та пытается ее отравить. Поэтому я просто заказала роллы и парочку десертов, и мы мирно посидели все втроем в гостиной, любуясь панорамой вечернего Нью-Йорка и делясь впечатлениями от жизни здесь в сравнении с Провиденсом, а также Техасом, откуда я была родом, Кёльном, откуда приехала Лилит, и Тренто — родным городом Бьянки в Италии. Да, конечно, это была немного неловкая встреча, не без этого. И я прекрасно понимала, что вряд ли хоть что-то в этом мире способно заставить Бьянку и Лилит подружиться или хотя бы перестать бросать друг на друга смущенно-настороженные взгляды. Но все же, не без помощи Моти, который своим пушистым появлением сглаживал неловкие моменты, вечер прошел неплохо. А около десяти я повезла Бьянку домой, в арт-коммуну. Мне тоже было интересно, как она устроилась, и как теперь выглядит наша с Лилит бывшая комната. Нарисовал ли Марти что-то новое на стенах или там так и остались облака с глазами? Как выяснилось — остались. Бьянка объяснила: «Мне очень понравились эти облака. Марти предлагал нарисовать что-то другое, но я отказалась. Подумала, будет здорово, если эти стены станут напоминанием о тебе. Мне они правда нравятся. Такие спокойные, красивые облака. Как будто я попала на небо». Ребята, конечно, соскучились по мне, поэтому просто так отпускать отказывались. Мы устроились в гостиной и болтали, курили кальян и пили пиво (которое, как я думала, было безалкогольным, но оказалось, что Марти перепутал банки, и меня куда-то понесло). Арни, который сразу понял, что домой я вряд ли доеду, предложил остаться на ночь в коммуне. Конечно, меня мог бы подвезти Тэкуми, самый относительно трезвый и ненакуренный из нашей компании, но мне не хотелось напрягать ни его, ни себя, и я согласилась остаться. По правде говоря, даже мысль о том, чтобы перенести свою задницу из кресла-мешка наверх — в спальню, казалась невыносимой. «Джессика, ты себя не жалеешь, — продолжали сокрушаться Митч. – Ты помнишь мои предупреждения о выгорании? Ты настолько себя не жалеешь, что стоит тебе чуть-чуть ослабить поводья, как ты превращаешься в какое-то желе!». «М-м-м-м-м», — ответило желе, то есть я. «Это правда, Джесс, — Арни ласково погладил меня по волосам, намереваясь поднять на руки и отнести в свою комнату и уложить спать. – Ты вообще когда-нибудь спишь? Все равно все клубы мира не покоришь и всех денег не заработаешь». Я промычала: «Но это не из-за денег… Мне не нужны ни деньги, ни слава, вы же знаете. Это всего лишь приятный бонус. И мне… просто нравится делать то, что я делаю. Я не могу… остановиться. Мне слишком нравится». «Знаем, — Марти вздохнул. – И боимся, что именно это тебя и погубит». Арни поднял меня на руки, и я уткнулась носом в его плечо, чтобы не смотреть на пол, потому что у меня слишком кружилась голова. Вдруг как-то неожиданно наступило утро, и я даже не помню, как ложилась спать, и что Арни спал рядом, и как я заснула. Также я совершенно не помнила, чтобы посылала какие-нибудь сообщения Лилит и предупреждала о том, что не вернусь домой. Утром меня прошиб холодный пот от этого осознания, но Арни сказал, что сам позвонил Лилит и все объяснил. Я успокоилась, поехала домой и ни о чем не парилась до тех пор, пока не встретилась с мрачным, тяжелым, буквально душащим взглядом Лилит, сидящей на диване с Моти на коленях и чашкой утреннего кофе в руке. Я извинилась, что не позвонила и не предупредила и все такое, но, похоже, Лилит мои извинения волновали мало. Она спросила: «Ты ночевала в нашей бывшей комнате? С Бьянкой?». Я ответила, что нет, с Арни. Хотя, честно говоря, мне казалось, что этот вариант для Лилит едва ли более предпочтительный. «Ты что-то недоговариваешь, Джессика, — ее ледяной тон, казалось, можно было расколоть на кубики и положить в кофе. – Почему у тебя так колотится сердце, как будто ты врешь?». «Да потому, что ты меня пугаешь! – разозлилась я. – Что это за допрос такой?! Я всего лишь переночевала у друзей, а ты на меня сразу наехала! И до сердца моего опять докапываешься!». Я правда рассердилась. Но еще больше – расстроилась. Потому что Лилит обещала, что не будет препятствовать моему общению с Бьянкой. Потому что она говорила, что все понимает, и Бьянке действительно нужна моя поддержка. И куда же подевалось ее понимание теперь?! 19 октября, 2025 года Вроде бы все хорошо, а вроде бы – не очень. Может, я и правда слишком много работаю и не замечаю, что в моей жизни что-то идет не в ту степь? С Лилит мы давно помирились и больше не ссорились, и все равно что-то не так. Лилит постоянно ходит грустная, говорит, что устает на работе, потому что ей поручили очень сложный и ответственный проект. Она сказала: «Извини, Джесси, я постараюсь больше на тебя не срываться. Наверное, я просто приревновала, что тебе было весело и ты общалась с друзьями без меня. Они ведь и мои друзья тоже». Мне очень хотелось порадовать Лилит и поднять ей настроение, поэтому я решила подготовить для нее Рождественский подарок, который я запланировала еще в начале года – сделать книгу с ее стихами и напечатать ее небольшим (для начала, разумеется!) тиражом. Я понимала, что самой мне с этим делом ни за что не справиться, потому что во всем, что касается книг, литературы и чтения, мои руки растут из жопы, а мозг столь же полезен и творчески одарен, как кочан цветной капусты. Но я знала людей, которые справились бы с этой задачей, и у меня даже были деньги, чтобы заплатить им за это и не пользоваться нашей дружбой. Точнее, я знала одного человека. И это были Митч, которые с радостью взялись за заказ – верстку стихов, создание иллюстраций и обложки для будущей книги. Кстати, на обложку мы решили поместить отсканированную версию портрета Лилит, нарисованного Марти. Мне кажется, это будет просто бомба! Лилит точно понравится! 1 ноября, 2025 года В последние годы я реально скучаю по Хэллоуинским вечеринкам, потому что я всегда в этот день работаю и никогда нормально не праздную. Я часто вспоминаю, как круто было, когда мы с Пэком, Бьянкой, Тришей и моим братом собирались на заброшке. Триша делала нам всем страшный мейк, и мы читали Лавкрафта или просто рассказывали страшилки, глядя на окна дома фрау Рихтер. Я счастлива сейчас. Нет, я совершенно точно счастлива и живу самой крутой жизнью, какая только может быть! Но почему тогда мне хочется вернуться в то время, когда мне было четырнадцать? Вчера я работала в очень стильном ночном клубе «Пульсар», и Лилит ходила вместе со мной. Потому что Хэллоуин – это единственный день в году, когда Лилит может быть самой собой – вампиршей, и никто этого не заметит, даже если она заявится на танцпол с перепачканным человеческой кровью лицом и торчащими клыками (но последнее маловероятно, потому что клыки у Лилит почти не отличаются от нормальных). В любом случае – это ее день. А также это день, когда мы познакомились. Наш день. Вчера исполнилось одиннадцать лет с того судьбоносного момента, как я выпала из окна, и мы с Лилит впервые поговорили через забор, а Лилит сказала, что у меня классная футболка с Ктулху. Это был наш день, поэтому… наверное, поэтому мне стало так обидно от того, что Лилит сделала. Я знала, что она будет пить кровь. Потому что лучшую возможность для этого занятия, чем Хэллоуинская вечеринка в ночном клубе – сложно найти. Лилит оделась особенно красиво и сексуально. В маленькое черное платье с корсетом, подчеркивающим грудь, и принтом из белых летучих мышек на юбке. Я догадывалась, что Лилит получит не один бесплатный коктейль от взбудораженных ее эффектной внешностью парней. И к этому я была готова. Но я не была готова к тому, что Лилит в этот вечер выберет… девушку. Лилит не раз убеждала меня, что кусает только парней, поскольку они крупнее, сильнее, легче перенесут небольшую потерю крови, ну и конечно, потому что их легче увлечь за собой в туалетную кабинку. Поначалу я даже подумала, что ее новая жертва все-таки мужчина, но когда она повернулась в профиль, я различила контур груди. Девушка, тоже довольно крупная и чем-то напомнившая мне бывшую Бьянки — помешанную на качалке Берту, подсела к Лилит за барную стойку и, махнув рукой, заказала какой-то напиток. Я наблюдала за ними. Лилит смеялась и заправляла розовые локоны за ухо. И пила подаренный коктейль красного цвета — то ли клубничный, то ли арбузный (что в ноябре совсем маловероятно), то ли «Кровавую Мэри». Или, может, виноградный? В уме я напряженно перебирала всю барную карту возможных напитков, лишь бы не думать, о чем они там разговаривают, и над чем Лилит так смеется. Искренне или нет? Нравится ей эта девушка на самом деле или нет? Я думала о том, что так и не записалась в чертов спортзал через дорогу и никогда не буду выглядеть так же круто, как эта девушка с руками Сары Коннор из «Терминатора». Я сбилась с ритма и заметно налажала, когда увидела, что Лилит наклонилась к уху той девушки, совсем близко, и что-то ей шепнула. Возможно, предложила ее укусить? Но «Сара Коннор», конечно, лишь рассмеялась, приняв это за безобидный флирт. Я думала о том, что испытает эта девушка, когда Лилит ее на самом деле укусит, и у меня тряслись руки. А вскоре они ушли в туалет. И я зависла в космическом ступоре под парящей над моей головой лампой-пульсаром, впервые не зная, как мне действовать дальше. Мы с Лилит этого никогда не обсуждали. Я знала — когда она уходила с парнем, мне нужно было выждать пятнадцать-двадцать минут и только потом отправляться на проверку, хотя обычно к тому времени Лилит возвращалась уже сама. А что я должна была делать теперь? Надо ли мне было вообще идти за ними? Ведь в случае с парнем мне необходимо было убедиться, что он не причинит Лилит вреда, если что-то пойдет не так, как планировалось, а с девушкой? Могла ли та девушка повести себя грубо? Такое возможно? Наверное, да… и все же. Я боялась увидеть что-то лишнее, что-то, что мне совсем не понравится, например, то, как они целуются или еще что-нибудь… Я боялась, что Лилит эта девушка правда понравилась. И я знала, что с теми парнями она тоже иногда целовалась, но мне было все равно, и я просто старалась не думать о том, что они прикасались к Лилит, но с девушкой… не думать об этих поцелуях и прикосновениях было сложнее. Почему она не выбрала в этот вечер парня, как обычно? Почему она не укусила меня, в конце концов… Ведь это была наша, можно сказать, годовщина. Почему нужно было пойти в тот гребаный туалет с девушкой, да еще и с лесбиянкой?! Мне всегда казалось, что я не слишком ревнива (особенно по сравнению с Лилит), но в тот момент я всерьез задумалась о том, все ли ее устраивает в сексе со мной? Вдруг что-то не так? Вдруг мы слишком редко этим занимаемся, потому что я слишком часто работаю по ночам? Вдруг эта могучая валькирия кажется ей более привлекательной, чем тощая ни-груди-ни-попы я? И что делать-то?! Я ничего не стала делать, а через пятнадцать минут Лилит вернулась одна и заказала себе еще один коктейль. Мне стало немного легче, потому что я понимала, что вряд ли за это время они с той дамой успели заняться сексом. А поцелуи… Я просто не думала об этом. Когда мы ехали в машине домой, я не выдержала и спросила: «Почему сегодня была девушка?». Лилит ответила, поправляя макияж и глядя в карманное зеркальце: «Потому что она была очень настойчивой. Мне даже пришлось соврать, что я натуралка – не помогло. Ну знаешь, это именно тот тип лесбиянок, которые идут напролом, потому что пытаются в очень глупой и нелепой манере копировать мужчин. Но эта была даже забавная, и мне было жаль с ней так поступать. Хотя, возможно, это послужит ей уроком». Я спросила: «Значит, она тебе не понравилась?». Лилит повернула ко мне голову и посмотрела удивленно: «Понравилась? Нет, Джесси, конечно, нет! В том смысле – точно нет! Мне никогда не нравились настолько маскулинные девушки». Про себя я выдохнула с облегчением – значит, в спортзал ходить не придется! Я снова спросила: «И ты помнишь, какой сегодня день?». Лилит хитро прищурилась, хихикнула и ответила: «Конечно. День, когда моя невозможная Джессика выпала из окна. День, когда я влюбилась в нее с первого взгляда». 17 ноября, 2025 года Dark Lord Damian Пользователь отправил вам аудиофайл *мой новый трек!* Jessie-Nessie О, Дэмми, это очень круто! Я поставлю этот трек себе на звонок :D А гитарная партия откуда, тебе помогла учительница? Dark Lord Damian Неа мисс Турино не умеет на гитаре. Мне помогла Аврора это она сыграла Тебе правда понравилось? Jessie-Nessie Правда! Ты мой любимый талантливый племянничек :D Dark Lord Damian Спасибо я так старался! Хател чтобы тебе понравилось! Еще я хател сам научится играть на гитаре но Аврора сказала что мне еще рано Jessie-Nessie О, не переживай, Аврора обязательно научит тебя, когда придет время. Меня она тоже научила, когда мне было 13-14. Dark Lord Damian Блин это еще нескоро так долго ждать! Jessie-Nessie Ну, не дольше, чем твоего окончания школы и переезда в Нью-Йорк, так что, наберитесь уже терпения, молодой человек! Dark Lord Damian А может лучше ты меня сейчас забирешь в Нью-Йорк и сама научишь играть на гитаре? Jessie-Nessie Не-е-е-е-е-е-е-ет! Dark Lord Damian Мне сдесь не нравится. Я не хочу сдесь учится. Jessie-Nessie Тебе не нравится школа? Dark Lord Damian Не нравится. И мисс Турино полная дура Jessie-Nessie Мисс Турино это твоя учительница в музыкальном классе? Почему она дура? Dark Lord Damian Потому что мы все время слушаем моцарта с бетховиным или какую то дурацкую попсу которая нравится саманте Jessie-Nessie А тебе какая музыка нравится? Dark Lord Damian Твоя нравится. А еще олдскульный рок Jessie-Nessie Как Авроре? :D Dark Lord Damian Ага! Мне очень нравятся песни которые Аврора ставит в музыкальном магазине. Jessie-Nessie Ты у нее часто бываешь? Dark Lord Damian Да я люблю заходить к ней после школы. Она часто рассказывает о том как ты там работала и как это была круто Jessie-Nessie Да… Это было круто. Цени эти моменты, хорошо? Dark Lord Damian Хорошо. Мне нравится тусить с Авророй! Она самая крутая бабушка мне все в школе завидуют потому что у всех бабушки какие то старые Jessie-Nessie Если хочешь, я поговорю с ней о том, чтобы тебя отдали в нормальную музыкальную школу, а не в класс мисс Турино. Dark Lord Damian Хочу! Да хочу! Спасибо Джесси!!!!! 14 декабря, 2025 года Все начиналось хорошо, просто отлично, а закончилось как обычно... Я правда не понимаю, как это могло случиться, и кто вообще виноват. Я чувствую виноватой себя, и я совсем не так представляла этот сюрприз для Лилит, все должно было быть... иначе. Так получилось, что мы с ребятами (точнее, в основном с Митч) закончили работу над книгой Лилит чуть раньше запланированного срока, потому что в типографии были скидки. Настало время забирать тираж, но я не могла забрать его к себе домой, потому что вряд ли Лилит не заметила бы гору из пятидесяти книжных томов в нашей не такой уж большой квартирке. Поэтому мы решили, что книги пока будут храниться в арт-коммуне. У Митч была маленькая, заваленная рисунками, комиксами и журналами комната, поэтому Бьянка предложила передержать тираж у себя. На тот момент это казалось мне безупречным планом, ведь оставалось всего три безумно занятых недели до Рождества, и последним местом, где Лилит могла оказаться в эти три недели, как раз была комната Бьянки. Но я ошиблась. И получилось так, что вечером после работы Лилит, мы решили заглянуть к ребятам в коммуну. Лилит сказала: «Я давненько с ними не виделась, и последний раз ты встречалась со всеми без меня». Это было правдой, ведь я тогда была с Бьянкой, и как раз в тот раз мы с Лилит и поссорились, поэтому отказать ей снова было бы как-то неловко и подозрительно. Но я знала, что Лилит станет любопытно, как изменилась наша бывшая комната, где теперь жила Бьянка, и она захочет туда заглянуть! Тайком я написала Бьянке сообщение, чтобы она спрятала книги или перетащила их в комнату Арни, но она ничего не ответила, что, вероятнее всего, значило лишь одно — Бьянка еще на работе, разрезает какую-нибудь очередную кошку или собаку или прописывает лекарство от мигрени черепахе. Поначалу мне относительно везло. Лилит отвлеклась на ребят, слушала болтовню Марти и пробовала рисовые пирожки с лососем, которые приготовил Тэкуми. Мы сидели в гостиной и болтали, делились новостями, а вскоре с работы вернулась и Бьянка. Увидев Лилит, она на мгновение подвисла, а я начала усиленно ей мигать одним глазом. Бьянка вроде бы поняла мои намеки, но, к несчастью, их заметил ничего не знающий Арни, и мне пришлось соврать ему, что что-то попало мне в глаз. Лилит насторожилась уже в тот момент. Думаю, она поняла, что я вру, или просто услышала мое участившееся сердцебиение. Бьянка поднялась в свою комнату, сказав, что ей нужно переодеться после работы, и она скоро спустится. Я представила, как Бьянка будет одна прятать пятьдесят книжек, и позволила себе еще одну ложь, ставшую фатальной — сказала, что мне надо в ванную, чтобы промыть глаз. На самом деле я, конечно, ринулась к Бьянке и застала ее запихивающей стопку книг под одноместную кровать. Еще шесть или семь таких же стопок лежали на полу возле двери, и Бьянка подняла на меня полный отчаяния взгляд, который говорил: «Прости, я сделала все, что могла, но теперь нам конец». Я не планировала сдаваться так рано, закрыла дверь на защелку и схватила первую попавшуюся стопку. Бьянка воскликнула: «Под кроватью уже нет места! Давай попробуем шкаф». Нам почти удалось утрамбовать все книги (оставалась лишь одна стопка), вспотеть и проклясть все на свете, когда на лестнице раздались шаги и голоса парней и Лилит. Они поднимались к нам! А дальше случилась полная катастрофа. Лилит позвала меня по имени, и, кажется, подошла к двери ванной, но быстро поняла, что меня там нет. Думаю, она с самого начала знала, что меня там нет, и проверила лишь для виду, потому что с ней рядом были ребята. «Я здесь, — крикнула я. — У Бьянки, я сейчас, мы тут... мы хотели показать вам комнату и...». Я услышала, как дверная ручка повернулась. Лилит, конечно, слышала мое отчаянное сердцебиение (не удивилась бы, если бы его слышали также Арни с Марти и еще половина Нью-Йорка), поэтому решила проверить свои подозрения сразу (а эти подозрения явно не говорили ей ничего хорошего). «Джесс, вы чего там закрылись?» — подлил масла в огонь Марти. Бьянка схватила книги и в панике метнулась с ними к кровати, запихивая последние несколько томов под подушки. «Джессика, открой», — голос Лилит уже сулил мне медленную и мучительную смерть. И если мое сердцебиение могла услышать половина Нью-Йорка, то сердцебиение Бьянки наверняка отдавалось эхом и в Антарктиде, в ушах пингвинов, которые мирно рассекали океанские воды на глыбе льда. Мне больше ничего не оставалось, и я открыла. Три пары глаз (две — удивленные, принадлежащие парням, и одна — злые, принадлежащие Лилит) уставились на нас. На раскрасневшуюся и запыхавшуюся меня и такую же раскрасневшуюся Бьянку на помятой постели. Арни сразу понял, что дело — говно, и попытался спасти ситуацию как-ни-в-чем-не-бывало-тоном: «А мы вас потеряли, как твой глаз, Джесси, все в порядке? Смотри, Лилит, эту комнату теперь не узнать, правда? Мне кажется, что с этой кроватью она выглядит куда просторнее!». «Глаз, значит, да? — спросила Лилит, воткнув в меня свой немигающий взгляд. — Джессика, ты издеваешься, что ли? Что тут у вас происходит?! Хотя, можешь не объяснять. Вы с Бьянкой явно были заняты чем-то очень важным. Я пойду, не буду мешать». Лилит ушла, Бьянка тут же разревелась, а Марти с Арни в два голоса начали орать на меня: «Какого хрена?!». Я отодвинула подушки и показала им книги, потом отогнула край покрывала и показала им книги, ну и наконец — открыла дверцу шкафа и так же молча показала им книги. «Черт, надо было у меня их спрятать», — пробормотал Арни, а Марти предложил мне пойти и догнать Лилит, прихватив с собой книжный томик. «Кстати, классная обложка! — заметил он. — Моя картина смотрится на ней просто шикарно! Все же я крутой художник, да?». Но в тот момент мне казалось, что я все равно ничего не смогу объяснить и доказать Лилит, и она ни за что мне не поверит, только не в этот раз, поэтому я просто беспомощно рухнула на кровать. 17 декабря, 2025 года В ту ночь я правда не пошла за Лилит, потому что была уверена — все кончено, и Лилит теперь меня точно бросит. Сначала я чувствовала себя виноватой, потом – разозлилась, потом кое-как успокоила Бьянку и осталась ночевать в ее комнате. Мне было вообще все равно, если Лилит узнает об этом. У Бьянки была односпальная кровать, причем, похоже, детская. На этой кровати с трудом помещалась сама Бьянка (и поэтому под ней было так мало места для книг), и я решила лечь на пол. Арни же был счастливым обладателем двуспальной кровати с матрасом из двух половинок, и одну половинку он притащил мне. А Джози принесла нам с Бьянкой по чашке горячего шоколада, чтобы немного поднять наше вялое настроение. Марти сказал: «Да простит она тебя, ну это ж совсем бредово как-то. Предлагаю завтра утром закинуть все эти книжки в мою машину и отвезти их Лилит. Она сразу все поймет и еще сама извиняться будет!». Около двух часов ночи все мои друзья наконец-то разошлись по своим комнатам, а я, пожевав жвачку вместо чистки зубов, легла на матрас возле кровати Бьянки и завернулась в толстое, колом стоящее одеяло. Было холодно. Отопление в старом здании арт-коммуны в очередной раз барахлило, и на полу этот холод ощущался особенно. На тумбочке горел ночник со звездным небом, потому что Бьянка никогда не спала в темноте. Я лежала, повернувшись на бок, и смотрела на стопки книг под кроватью. С моего места их было видно просто отлично. Я ненавидела эти стопки, ненавидела Лилит и ненавидела себя. И пока я, захлебываясь от этой ненависти, дрожала от холода, пытаясь согреться под жестким одеялом, Бьянка спросила: «Джессика… ты на меня злишься? Я все испортила, да?». Я ответила, в сотый раз за вечер, что она ни в чем не виновата. Но мои слова словно упирались в какое-то плотное прозрачное стекло, и Бьянка их видела, но коснуться – не могла. И тогда я поняла, что эта ее вина куда глубже, и сколько бы Бьянка ни извинялась, это ничего для нее не изменит, потому что чувство вины стало неотъемлемой частью ее личности. Еще давно. Еще когда ей было двенадцать. Еще когда ей было девять. Еще когда все это только началось. Я сказала: «Бьянка, ты не сделала ничего плохого. И я люблю тебя. Ты моя самая близкая подруга. Ты просто пыталась мне помочь. И ты правильно поступила, уехав из Провиденса и поселившись здесь. Ты поступила правильно, отказавшись встречаться с отцом. Ты ни в чем ни перед кем не виновата, слышишь?». Бьянка помолчала несколько секунд, пытаясь осмыслить услышанное. Пропустить его сквозь стекло. А потом прошептала: «Спасибо, Джессика. Ты всегда понимаешь, что я чувствую. Не знаю, как тебе это удается». Я ответила: «Потому что я твоя лучшая подруга Джессика», и мы немного посмеялись. Снова помолчали, глядя на мигающие звезды на потолке, и Бьянка произнесла, совсем тихо, почти шепотом: «Знаешь, иногда я думаю, что моя мать поступала со мной еще хуже, чем отец. Нет, я не особо верю в его раскаяние, и меня все еще тошнит, когда я думаю о нем, но он хотя бы пытался извиниться передо мной. Писал свои тупые письма, бегал за мной и искал моего прощения, пусть и ради самого себя и искупления своих грехов перед гребаным Иисусом, но он хотя бы не делал вид, что ничего не случилось, понимаешь? А моя мать… За все эти годы она ни разу не попросила у меня прощения. Ни разу не обсудила это со мной. Словно ничего и не было. И каждый раз, находясь рядом с ней, я чувствовала себя как будто лгуньей. Как будто в чем-то виноватой. Неправильной и грязной. Как будто это я разрушила нашу семью и упрятала отца за решетку». Я молчала, придавленная ужасом осознания этой мысли. Даже не отец. Не отец внушил ей чувство вины за то, что она ходила в слишком коротких юбках, а мать. Ее собственная мать считала Бьянку виновной в случившемся. «Ты знаешь, иногда отец оправдывался передо мной. Еще тогда, когда мне было десять-одиннадцать. Он знал – я понимаю, он делает что-то неправильное. И чтобы оправдать себя в моих глазах, он говорил: “Это все твоя мама, Бьянка. Это из-за нее. Она не уделяет мне достаточно внимания, а мужчине нужно внимание, нужно тепло и ласка. Ты понимаешь меня куда лучше, чем твоя мама”. Первое время я даже думала, как это здорово – у нас с папой есть свой секрет. И я думаю, мать тоже что-то такое чувствовала. И ненавидела меня за это. Считала виноватой». Я сказала, вскипая от ярости – на родителей Бьянки, на несправедливый мир, на себя и Лилит, на испорченный сюрприз, на то, как сильно я устала в этом гребаном году: «Бьянка, единственный человек, кто действительно был виноват, это твой отец! Твоя мать должна была ненавидеть его, а не тебя! И ты должна ненавидеть его, а не себя». А Бьянка прошептала, поворачиваясь на бок, в мою сторону: «Знаю, Джесси. Умом я все понимаю, и даже сердцем – тоже, я ненавижу его всем сердцем. Но каждый раз, когда что-то случается… что-то, чего я не могу контролировать, что-то плохое. Я словно превращаюсь опять в ребенка. Я не чувствую, что мне двадцать пять. Вообще. Я чувствую себя слабой. Беспомощной и бесполезной. Виноватой. И начинаю себя ненавидеть». В тот момент, после этих ее слов, я поняла, что больше не могу лежать на полу и смотреть на чертовы стопки книжек. Я встала, взяла одеяло и легла рядом с Бьянкой. Я подумала, что, если уж мне суждено грохнуться с этой тесной детской кровати, так я хотя бы грохнусь на лежащий внизу матрас! Бьянка всхлипнула и обняла меня, и мы лежали так, молча, пока не согрелись, наконец, под двумя одеялами. Я думала, что Бьянка уже заснула, когда она произнесла: «А помнишь, как Аврора пошла драться с моим отцом? Она так сильно разозлилась, когда я ей все рассказала… Я до сих пор ей благодарна за то, что она его побила. Аврора сделала то, на что у меня самой не хватило бы ни смелости, ни сил». Я невольно заулыбалась при воспоминании об этом, хотя тогда дико перепугалась за Аврору. Я думала о том, что сделала бы на ее месте то же самое. Даже сейчас. Если бы я встретилась с отцом Бьянки, уверена, я не удержалась бы от попытки убийства! Да, моя детская и подростковая ярость, когда я колошматила парней в два раза больше себя подносами по башке, утихла и словно растворилась в рутине взрослой повседневной жизни, но, уверена, что, если бы мне представилась такая возможность, я просто не смогла бы остановиться. Я била бы его до тех пор, пока он бы не сдох или не убил меня. Но я бы не остановилась.