Облака на Луне

3 января, 2015 года Новый год прошел не менее уныло, чем Рождество, даже писать не о чем. И уже опять началась школа. Скучаю по Лилит. Видеться с ней пару раз в неделю на два часа – это какой-то мазохизм. Да, мы много переписываемся, но это не совсем то… Мне этого мало. На днях я предлагала ей снова попить моей крови, но Лилит сразу отказалась. Я спросила, где она берет кровь сейчас и как вообще себя чувствует. Лилит сказала, что укусила девушку, которая поздно проходила по улице мимо их дома. Я заревновала. Умом я понимаю, что это полный бред, что Лилит нужно это делать, и она не виновата. Но стоит мне подумать о том, что испытывала та девушка, когда Лилит пила ее кровь… И что испытывала сама Лилит… Она говорила, что это удовольствие ни с чем не сравнимо. ЧЕРТ!!! Но Лилит права. Не ходить же мне вечно покусанной! Аврора тогда на враньё про Феликса уже не купится! Она ведь все видит и все замечает. Наверное, всех родителей где-то этому учат – разглядывать своих детей под лупой и отмечать каждую царапинку, синячок, родинку или прыщик. И у Авроры этот навык отточен до совершенства! 10 января, 2015 года Седьмого января был ровно месяц, как мы с Лилит начали встречаться! Целый месяц у меня есть девушка! Моя девушка! Обалдеть же просто! Мы отмечали это вчера, в пятницу, потому что седьмое выпало на среду, и у меня как раз были занятия с мисс Трэвис. Лилит опять позвала меня в гости, пока ее отец был на работе, а я сбежала из школы пораньше, чтобы провести с ней побольше времени. Со своей девушкой!!! Лилит подарила мне новые стихи, написала их внутри красивой открытки и положила в такой же красивый конверт, на котором нарисовала облака и Луну! А еще подарила мне кулон с серебряной Луной! Похожий на тот, который носит она сама, только более рокерский. Я была в восторге! А затем Лилит показала мне свою комнату. Я ее раньше никогда не видела, потому что фрау Рихтер нас в ту часть дома не водила. Комната была очень красивой! Первым делом мне бросилось в глаза, что Лилит обожает розовый цвет не только в одежде и прическе, но и в интерьере. На кровати был постелен тот самый розовый плед, который я уже видела, а возле подушек сидели в ряд мягкие игрушки – розовый медведь, какой-то пухлый и тоже розовый анимешный зверь и хомяк (или просто толстая белка?). Возле окна стоял нежно-розовый туалетный столик с расставленной на нем косметикой (и все баночки были преимущественно розовыми!). А на письменном столе стояла розовая лампа и ноут, крышка которого была залеплена розовыми блестящими наклейками. Я пошутила, что ее комната похожа на комнату Барби, и что я как будто попала внутрь кукольного домика! И пошла на кровать тискать мягкие игрушки. Особенно мне понравился толстый хомяк (или белка?). А Лилит принесла нам клубничный (и розовый) чизкейк и сказала, что мы можем его есть прямо на кровати! Это было очень круто! Я думала, что весь смогу сожрать, но наелась уже после первого кусочка, а потом Лилит меня поцеловала. Ее губы были сладкими и очень вкусными. Гораздо вкуснее чизкейка! Я просто не могла поверить, что сижу в комнате своей девушки, на КРОВАТИ своей девушки и целуюсь со своей ДЕВУШКОЙ! Конечно, друзья всегда говорили, что я тормоз, но, по-моему, до меня реально только спустя месяц дошло, что у меня есть девушка! Вечер как всегда пролетел незаметно, и мне пора было уходить. Лилит разрешила мне забрать хомяка (или белку) с собой, и я очень обрадовалась! А еще я попросила Лилит ненадолго пустить меня в комнату фрау Рихтер. Ну, не знаю… Мне захотелось. Вроде как повидаться с ней последний раз, проститься. Лилит сказала, что «конечно», и мы пошли. Комната фрау Рихтер была такой же, какой я ее запомнила. Темной, мрачной и холодной, только теперь она была еще и наполнена затхлым воздухом с запахом пыли. Лилит оставила меня там одну, и я не знала, что делать. Присела на кровать, но тут же встала. Посадила на нее хомяка-белку, но он смотрелся там нелепо, поэтому я взяла его опять в руки. Немного походила по комнате, постояла у окна, откуда открывался вид на садик, за которым фрау Рихтер ухаживала, и который теперь был занесен снегом. Полистала книги по домоводству, лежащие на ее столе. Одна страничка в книге была заложена смятой бумажкой, и я обнаружила там рецепт персикового пирога, который фрау Рихтер пару раз для нас готовила. Мне захотелось плакать. Я вдруг подумала о том, что когда-нибудь мне тоже будет 80 лет, и я стану старушкой, а потом умру. А Лилит всегда будет такой, какой я видела ее сегодня. И мне стало очень холодно, страшно, и я поскорее ушла из этой комнаты. Даже не знаю, что я надеялась там найти. Последнюю весточку от фрау Рихтер? Записку, где она написала бы, что прощает нас за то, что мы ее не навещали в последние месяцы? Ничего. Ничего там не было. Вернувшись домой, я протерла пыль в комнатах своего кукольного домика. Я пыталась вспомнить, когда доставала кукол в последний раз. Мне кажется, что после смерти фрау Рихтер я в них больше не играла. 16 января, 2015 года Меня мучают всякие плохие мысли. ОЧЕНЬ ПЛОХИЕ мысли. Мне все время кажется, что я скоро умру, и я реву по полночи. Мне кажется, что у меня РАК! У меня точно рак, потому что у меня ужасно болят сиськи! И чешутся. Это же ненормально! А значит, я точно скоро умру! Мне страшно об этом кому-нибудь сказать, и я не хочу идти к врачу, чтобы врач смотрел на мои сиськи! Я лучше сразу СДОХНУ! Ну почему это так несправедливо?! Почему, стоило мне завести девушку, как я заболела РАКОМ! И теперь мне придется умереть в 14 лет! Лилит спрашивает, почему я такая грустная, и почему у меня такой голос по телефону. А я не знаю, как ей сказать, что наше время вместе уже почти закончилось! ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ?! Я даже в Интернете искала, почему могут болеть сиськи, и там везде написано про РАК! И что нужно срочно к врачу! Господи, ну почему я так НЕСЧАСТНА! 18 января, 2015 года Возможно, я все-таки не умираю. Мама сказала, что грудь у меня болит и чешется, потому что еще растет (куда еще, может, хватит?!), что это нормально и скоро пройдет. Да, мне пришлось спросить у мамы. ЭТО БЫЛО УЖАСНО! Но я не могла спросить у Авроры, потому что у нее все… немного по-другому. А мама сказала: «У меня тоже такое было в твоем возрасте. Ничего страшного. Также боль может усиливаться за несколько дней до менструации. Просто постарайся не носить тесное белье. И главное – не переохлаждайся, одевайся теплее в холодное время года и не ходи нараспашку, чтобы грудь не продуло». Я чуть от стыда не умерла после ее речи, но мне стало немного легче. А мама добавила: «Но если тебя это сильно беспокоит, я могу записать тебя к доктору», и я сказала: «НЕ-Е-Е-Е-Е-ЕТ!». Я была так рада, что не умираю, что даже сиськи как будто стали болеть меньше! А родители, кстати, до сих пор не разговаривают. И Аврора все время спит в подвале. 25 января, 2015 года На неделе я еще несколько раз пыталась уговорить Лилит прийти к нам в гости и обещала, что мои родители ее доставать не будут (правда, ручаться могла только за Аврору), но она отказывалась. Я уже почти обиделась, как вдруг Лилит выкинула ТАКОЕ! Сидела я вчера вечером у себя, пила какао и пыталась писать сочинение. Настроение было ужасное, и я ненавидела все: английский, свои зудящие сиськи, Феликса, который голосил под дверью, хотя я выпустила его пять минут назад, а ему уже приспичило зайти обратно! И даже на Лилит я злилась, потому что она весь вечер не отвечала на мои сообщения! И вдруг слышу, как что-то в стекло ударилось! Я подумала, что это птица, и мне стало не по себе. Во всяких ужастиках, когда птица об стекло убивалась, это считалось плохим знаком, и сразу начиналась какая-нибудь полная жесть. Какао застряло у меня в горле, я подошла к окну и чуть не умерла от ужаса НА МЕСТЕ! За стеклом торчало чье-то белое лицо с блестящими в темноте глазами! Я шарахнулась и чуть не заорала, а лицо заржало! Это была Лилит! Тогда я испугалась еще больше! Как она туда залезла?! Ведь она могла грохнуться и сломать себе шею! И сомневаюсь, что вампиризм помог бы ей выжить! Я снова рванула к окну, открыла створку и схватила Лилит за руки. Они были леденющие! А Лилит смеялась и пахла снегом. Она спросила: «Ну что, я все правильно сделала? Захожу через окно, как и полагается!». Я не выдержала и прыснула, а Лилит повисла у меня на шее. Я сказала: «Ты чокнутая! Как ты сюда залезла?!». Она ответила: «По пожарной лестнице, конечно! Она же совсем рядом с твоим окном, это было несложно. Или ты думала, что я превратилась в летучую мышь и залетела?». И мы снова ржали! Я велела, чтоб она залазила скорее в комнату, а Лилит такая: «А ты сначала пригласи меня войти. Ну, знаешь, с вампирами только так». Я обалдела и сказала: «Входи!», а Лилит, хихикая, спустила ноги с подоконника в мою комнату. Я спросила, правда ли, что она может войти только по приглашению, а она меня пихнула в плечо и говорит: «Да нет, конечно, дурочка!», и я ее поцеловала. Лилит сказала, что я очень вкусная, а я сказала, что пила какао и тоже ей предложила. Лилит согласилась, мы закрыли окно, и я ушла на кухню за еще одной порцией, надеясь не встретить никого по дороге. Потом мы сидели на моей кровати и пили какао! О, господи! ЛИЛИТ сидела на МОЕЙ КРОВАТИ! Я спросила, как ей удалось улизнуть из дома так поздно, и знает ли об этом ее отец. Лилит покачала головой: «Нет, отец думает, что я уже легла спать, а сам ушел кое-куда… Ну… Ему ведь тоже это нужно». Я спросила: «Укусить кого-нибудь?». Лилит смущенно кивнула: «Ему это нужно чуть реже, чем мне, потому что он уже взрослый, а я расту и развиваюсь. Но все равно хотя бы два раза в месяц ему приходится выбираться на охоту. Обычно отец отправляется в бар, убалтывает какого-нибудь одинокого пьяницу, провожает его домой, а по дороге… Делает то, что ему нужно. Подозрений это не вызывает, ведь пьяницы часто падают, не добравшись до дома. Да и про укус вампира им вряд ли поверят». Я спросила: «Так ты поэтому меня тогда укусила? В самый первый раз? Потому что я напилась?». Лилит выдала еще одно смущенное признание: «Отец учил меня, что так проще всего. Я выбирала между тобой и Пэком, потому что он там тоже в отключке валялся на диване, но… если честно, ты понравилась мне намного больше. Особенно… твои трусики». Лилит захихикала, а я ЧУТЬ НЕ УМЕРЛА ОТ СТЫДА!!! ГОСПОДИ, Я РЕАЛЬНО ДУМАЛА, ЧТО УМРУ! Ведь точно, когда Лилит напала на меня, я даже штаны надеть не успела! И вообще, сколько она там стояла, пока меня поджидала?! Вдруг она видела, как я сняла трусы и села ПИСАТЬ?!!!! Наверное, по моему лицу было заметно, что я сейчас отойду в мир иной, потому что Лилит поспешила добавить: «Ой, я больше ничего не видела, правда! Я запомнила только трусики… С кроликом. У него были такие длинные уши!». Я сказала: «О, боже!» и закрыла лицо руками, приготовившись больше никогда не встречаться с Лилит взглядом. В моем гардеробе ведь имелись нормальные трусы, ну почему именно в тот день меня угораздило надеть какие-то ДЕТСКИЕ?! Лилит усмехнулась и мягко сказала: «Ну, Джесси, мне серьезно понравились твои трусики. Они были безумно милыми, и ты тоже безумно милая!», после чего она наклонилась ко мне и поцеловала в шею. Раньше Лилит никогда такого не делала. У меня аж дыхание перехватило, и я сразу о труханах забыла! Лилит продолжала целовать мою шею, и как же это было ПРИЯТНО! Я спросила шепотом: «Ты меня укусишь?». А она чуть прикусила мою кожу, совсем не больно, но у меня чуть сердце не выскочило! Лилит отняла зубы от моей шеи, прошептала: «Шучу» и снова поцеловала. Мы целовались весь вечер, а в половину двенадцатого я выключила свет, чтобы родители думали, будто я легла спать. Мы лежали на кровати в темноте и обнимались. Я спросила: «Может, останешься?». Не то чтобы я хотела чего-то ТАКОГО. Я просто подумала, как было бы круто, если бы мы вот так всю ночь обнимались и болтали. Лилит вздохнула и ответила: «Не могу. Отец скоро вернется. И обязательно проверит меня». Я испугалась: «В смысле “проверит”? Он так просто может к тебе в комнату посреди ночи вломиться?!». Лилит объяснила: «Нет. Но он услышит, что меня нет дома. У нас с ним… слух развит намного лучше, чем у обычных людей. Мы можем на расстоянии, за закрытой дверью комнаты различить чужое сердцебиение». Я сразу вспомнила, как мы с Лилит танцевали медляк, и как она сказала: «Волнуешься». Она действительно уже тогда услышала, как у меня колотится сердце! Мы полежали еще немного, но вскоре пришлось прощаться. Лилит опять открыла окно, поцеловала меня быстрым жадным поцелуем и прошептала: «Ромео, как мне жаль, что ты Ромео! Отринь отца да имя измени, а если нет, меня женою сделай, чтоб Капулетти больше мне не быть». Я улыбнулась, а сердце защемило. Что скажет ее отец, пусть и не Капулетти, когда узнает, что мы с Лилит встречаемся? Я ответила: «Я готова. Будешь моей женой?». Я и правда могла бы на ней жениться, хоть завтра! А Лилит захихикала и сказала: «Мне пятнадцать, а тебе четырнадцать, и, к сожалению, мы не в Вероне, ранние браки у нас не приветствуются!». Я спросила: «А если бы можно было, ты бы согласилась?». Лилит ответила: «Да. Я бы вышла за тебя прямо сейчас, Джессика Лоуренс» и снова меня поцеловала. 3 февраля, 2015 года Сегодня после школы Пэк провожал меня до музыкального магаза, и я ему рассказала, что мы с Лилит встречаемся. Я оттягивала этот момент до последнего, потому что была уверена – Пэк засыплет меня своими тупыми приколами про то, чтоб мы при нем поцеловались или еще что-то такое, за что мне захочется его придушить! Но Пэк так обалдел, что аж остановился и прошептал: «Что, вот прям встречаетесь?! Прям ПО-СЕРЬЕЗКЕ?». Я сказала, что да. Пэк присвистнул и уточнил: «То есть, ты вроде как лесби? Теперь ты уверена?». Я пожала плечами и говорю: «Не знаю. Я просто влюбилась в Лилит». А он такой: «Крутяк! Значит, я тебе теперь буду всякую лесбиянскую порнушку кидать! У меня самого она любимая!». Я его треснула по спине, и Пэк заржал! Но тут же напрягся и спросил: «А что, мне теперь нельзя тебе валентинку подарить на 14-е? Я ее просто уже купил». Я подумала, как это, черт возьми, мило, и мне сразу расхотелось Пэка бить. Я сказала: «Можно, конечно! Я уже не представляю этот день без твоей открытки про то, как ты любишь Лану, хоть я и классная!». Пэк поржал, а потом добавил: «Да не люблю я больше Лану!». Я аж своим ушам не поверила! Подумала, неужели Пэк наконец-то переключился на реальных девчонок? И спрашиваю: «Так кого же ты теперь любишь?». А он такой: «Леа Сейду из “Жизни Адель”!». И посоветовал мне тоже посмотреть, потому что мне ТАКОЕ точно понравится! 11 февраля, 2015 года Я ХОЧУ УМЕРЕТЬ!!! ПРОСТО УБЕЙТЕ МЕНЯ КТО-НИБУДЬ!!!!! Я больше никогда не смогу выйти из своей комнаты! И дверь никому не открою! Особенно Авроре! И буду сидеть здесь, пока не сдохну!!!!! Когда раньше я видела такие моменты в тупых киношках про подростков, я всегда ржала и думала: «Ахахаха, какие ж они дебилы, надо просто закрывать дверь своей комнаты!». А оказалось, что я сама такая же ДЕБИЛКА! Я не знаю, что она увидела. Аврора. Но точно что-то увидела!!! И все поняла, блин, уж точно!!! АААААААААА!!!! Ненавижу себя! Я забыла закрыть дверь. И я залипла с картинками голых теток, которые мне Пэк скинул с пожеланием: «Приятно подрочить, Джесс, можешь не благодарить!». Ну, я и сделала то, что он мне пожелал! А Аврора потеряла распечатку песни с аккордами и влетела в мою комнату, чтобы спросить, не брала ли я ее! Я думала, что умру. Я на нее наорала и сказала, чтобы валила из моей комнаты и не заходила больше НИКОГДА! Но мне кажется, что это я теперь никогда отсюда не выйду!!! P.S. Она зашла ко мне вечером. Мне ужасно хотелось есть, и я ревела на кровати. Аврора постучалась и попросилась ко мне. Я разрешила ей войти, но положила на лицо подушку, чтоб ее не видеть. Аврора села на кровать и сказала: «Джесси, прости меня. Я совсем забыла, что ты подросток, а в комнату подростка лучше не врываться без разрешения». В ответ я лишь прижала подушку плотнее к лицу в надежде, что она меня задушит. Аврора продолжала: «Я больше не буду вот так вламываться к тебе, обещаю. Я сама виновата. И вообще, я ничего не видела, тебе не нужно так смущаться». Но я-то знала, что она ВИДЕЛА!!! Наверное, я издала какой-нибудь странный придушенный звук, потому что Аврора спросила: «Джесси, ты там жива вообще? Ты еще не задохнулась? Дай-ка мне это сюда». Она сняла у меня с лица подушку, и мне пришлось закрыть его руками, потому что смотреть на нее я просто НЕ МОГЛА. Я думала, что, если она сейчас прочитает мне какую-нибудь лекцию из серии: «В том, что ты делала, ничего постыдного нет, и вообще, мастурбация полезна для здоровья», то я просто СДОХНУ НА МЕСТЕ. Но Аврора ничего подобного не сказала. Она попросила: «Несси, посмотри на меня. Пожалуйста. Я тебе покажу кое-что. Это очень важно. Давай-давай!». Я разомкнула пальцы, открыла один глаз и посмотрела на Аврору. Она чуть привстала на кровати, порылась в кармане брюк и вытащила оттуда свою кредитку. Показала ее мне и спрашивает: «Как думаешь, что это?». Я говорю: «Твоя старая кредитка. Какого хрена ты ее до сих пор не выкинула и таскаешь с собой?». А она: «Потому что это не просто старая кредитка! Это особое устройство для стирания памяти! Смотри!». Аврора приложила кредитку к виску, а я не выдержала и усмехнулась. Аврора сделала очень серьезное лицо и сказала: «Главное – не стереть слишком много. А то я забуду что-нибудь важное. Могу забыть, кто ты такая! Или забыть, что сменила пол. А потом очень удивиться, куда делись все мои причиндалы!». Ну, тут я не выдержала и заржала! Такую хрень на полном серьезе могла нести только Аврора! Она на меня шикнула и говорит: «Тихо, Джесси. Это очень сложный процесс. Мне нужно стереть из памяти только сегодняшний день в промежутке между часом дня и тремя. И когда все закончится, я уже вообще ничего не вспомню, вот увидишь!». Аврора закрыла глаза, и на мгновение ее лицо утратило всякое выражение, после чего она убрала кредитку от виска, повертела ее в руке, изобразила растерянность и посмотрела на меня: «Джесси? Ты не помнишь, зачем я к тебе зашла? Вроде я собиралась выпить холодного молока с печеньем и направлялась на кухню». Ее удивление при этом было таким натуральным, что я не выдержала и снова засмеялась. А чувство бесконечного стыда перестало пожирать меня изнутри. Я сказала: «Ты чокнутая. И я тебя люблю». Аврора улыбнулась и сказала: «Я тоже тебя люблю, Несси. Хочешь молока с печеньем?». И я хотела! 12 февраля, 2015 года Меня еще немного мучает совесть, что я вроде как… ну, не знаю, это так тупо звучит… Но я вроде как изменяла Лилит с этими голыми фотками! Я ЗНАЮ, что это ПОЛНЫЙ БРЕД в стиле Пэка. Но я не могу думать о Лилит и о чем-то неприличном одновременно! Это же ЛИЛИТ! Как я могу осквернять ее такими мыслями? Я и так не знаю, куда от стыда потом деться, если во время объятий или поцелуев моя рука случайно попадает ей на грудь или… о, боже, я не могу это писать, на попу!!!! Пару раз я пыталась представить Лилит без одежды. Но мне стало так сильно стыдно, что я чуть опять подушкой не задушилась! 14 февраля, 2015 года Сегодня был хороший день, первый мой День Валентина с Лилит, и мы еще отметили заодно два месяца вместе, но мне все равно грустно. Лилит подарила мне обалденно красивую валентинку с Луной и звездами, а внутри написала: «Последние три года я блуждала во тьме, но ты осветила мой путь, когда выпала из окна на заброшке! :D Я никогда не забуду твою Ктулху-футболку, ты была бесподобна, Джессика Лоуренс! Навеки твоя, с любовью, Лилит». Я ржала до слез, и мы обнимались, спрятавшись от всех на той самой заброшке. Я сказала, что Лилит забыла добавить к футболке с Ктулху мои трусы с кроликом, и мы так хохотали, что чуть не лопнули! Пэк тоже прислал мне Валентинку. И на этот раз внутри была подпись: «Я рад за тебя, Джессика, что ты нашла в себе силы полюбить вновь после нашего трагического расставания! Будь счастлива с Лилит, а я буду счастлив с Леа, но ты, конечно, тоже классная!». И, конечно, я снова побила его по спине, но больше для прикола и не сильно, а Пэк меня обнял, и я поняла, что он за меня и правда рад. От Бьянки я тоже получила открытку, чему удивилась больше всего. Внутри она написала: «Моей лучшей подруге Джессике с пожеланием счастья». Я немножко смутилась, но вроде бы Бьянка не имела в виду ничего такого, хотя написала почти в точности то же, что и в прошлом году. И она тоже знает про Лилит, и пожелала счастья, значит, ничего такого. Надеюсь! А грустно мне, потому что мои родители до сих пор толком не разговаривают. Они не смогли помириться даже на День всех влюбленных. Значит ли это, что они больше не влюбленные? 2 марта, 2015 года Чувствую себя просто ужасно. Позавчера поругалась с матерью. Мое терпение лопнуло, я подошла к ней на кухне и спросила: «Почему вы с Авророй не разговариваете?». Она подняла лицо от ноута, бросила на меня быстрый взгляд поверх очков и ответила: «Джессика, это не твоего ума дело. Поверь, мы с Авророй как-нибудь сами разберемся, ясно?». Но у меня внутри уже все клокотало, и меня было не остановить. Я спросила: «Тебе не нравится, что Аврора стала женщиной?». Мама тут же разозлилась (а вывести ее из себя всегда было легче, чем зажечь спичку) и проорала: «Не смей так говорить! Ты понятия не имеешь, что я к ней чувствую!». Я тоже не удержалась и заорала: «И что же?! Если ты ее так любишь, то почему была против операции? На самом деле, почему?! Почему ей пришлось убить себя и воскреснуть, чтобы ты наконец-то одобрила переход?!». Мама вскочила с места и замахнулась на меня рукой, и я была уверена, что вот сейчас она меня ударит, впервые в жизни, и зажмурилась, но в последний момент мама сдержалась и прошипела: «Ты понятия не имеешь! Понятия не имеешь, Джессика. Я слышала, что ты там с кем-то встречаешься? С девочкой? Так вот. До тех пор, пока твоя девочка не решит вдруг стать мужчиной, ты не смеешь со мной говорить на эту тему и указывать, что я себя как-то не так вела, ясно?! До тех пор, пока твой любимый человек не совершит переход, ты не будешь знать, через что прошла я! И если у тебя в жизни не будет подобного опыта, а я все же надеюсь, что не будет, ты не имеешь права говорить со мной об этом и читать мне морали!». В этот момент на кухню зашла Аврора, привлеченная мамиными громкими воплями, и спросила, испуганно глядя на нас: «Что случилось? Почему вы ссоритесь?». Мама ничего не ответила, а лишь посмотрела на Аврору долгим взглядом, потом на меня и холодно ответила: «Иногда мне кажется, что ты только ее дочь. Не моя». И быстро вышла из кухни. А я заплакала. Я, конечно, догадывалась, что мама меня не любит, но вот так услышать это прямо в лицо было очень больно. Аврора метнулась ко мне и обняла, а я цеплялась за нее и рыдала. Она меня гладила и шептала: «Несси, моя маленькая. Моя ягодка. Ну, все, ну не плачь, прошу тебя». На этот раз Аврора не говорила ничего из серии: «Не слушай маму, она просто устала и за себя не отвечает». А ночью Аврора опять ушла спать в подвал. 7 марта, 2015 года Это какой-то ужас! Теперь я поругалась еще и с Лилит! Я ПРОСТО ХОЧУ УМЕРЕТЬ! И ЧТОБЫ ВСЕ ЭТО ПРЕКРАТИЛОСЬ! Мы отмечали 3 месяца вместе, и сначала все было очень хорошо. Я снова пришла в гости к Лилит после школы, пока ее папа был на работе. Мы сидели в комнате Лилит и слушали музыку. Лилит дала мне почитать книжку про вампиров, и я стала запихивать ее в рюкзак, но книжка не влезала. Тогда я вытащила учебник по истории, чтобы по-другому его положить, а оттуда выпали две валентинки! От Пэка и Бьянки. Они мне еще давно в школе их вручили, а я забыла дома вытащить, потому что учебник истории с тех пор, если честно, не открывала. Лилит подняла сердечки, открыла одно, прочитала подпись от Пэка и хихикнула: «Все-таки Пэк странноватый парень! Но смешной». Я сказала «ага», надеясь, что вторую валентинку Лилит читать не будет. Но она прочитала. И перестала улыбаться. И спросила: «А почему Бьянка тебе тоже валентинку подарила?». Я говорю: «Да так просто. Она же моя подруга». А Лилит: «Триша тоже твоя подруга, но не дарит тебе ничего такого». Я не знала, что сказать, поэтому тупо молчала, запихивая учебник в рюкзак и боясь, что тот сейчас по швам разойдется. Лилит спросила: «Джесси, почему у тебя так сердце забилось? Ты что-то не договариваешь, да?». Я рассердилась за то, что Лилит докапывается до моего сердца (и что она его вообще слышит, хотя не должна!), вырвала открытки у нее из рук и тоже в рюкзак запихала. Лилит прищурилась: «У тебя с Бьянкой ведь ничего не было?». Я ответила: «Да ничего у меня с ней не было! Я же говорила, что только с Пэком до тебя сосалась, и то по приколу!». Но Лилит еще больше прищурилась, а ее глаза стали совсем узкими и темными. Она спросила: «Тебе нравилась Бьянка? Как девушка?». Я сказала: «ДА НЕТ ЖЕ!!!». А Лилит такая: «Ну, конечно. Не тебе она нравилась… А ты ей. И нравишься до сих пор. Я пару раз задавалась вопросом, почему ее сердцебиение ускоряется, когда ты оказываешься рядом с ней. А теперь все поняла». Я разозлилась еще больше за то, что она и сердце Бьянки слушала! Просто никакой СЕРДЕЧНОЙ ТАЙНЫ! И сказала: «Это в прошлом! Бьянка была влюблена в меня год назад, и ЧТО С ТОГО?! Мы уже со всем разобрались и решили продолжать дружить, хотя это было для нее нелегко! Так что, нефиг на Бьянку наезжать с ревностью, окей?!». Лилит спросила холодно: «Почему ты мне не сказала об этом? Это важно, вообще-то. И кто еще из твоих друзей тайно в тебя влюблен, может, сразу поведаешь?». Я рявкнула: «А ТЫ ПРОСЛУШАЙ ИХ СЕРДЦА И УЗНАЕШЬ!». Взяла свой чертов рюкзак, который так и не застегнулся, обхватила его руками и ушла домой! И телефон вырубила, чтобы Лилит мне ничего не писала и не звонила. Ночью я его включила обратно, но оказалось, что она мне все равно ничего не писала и не звонила, и я так расстроилась, что разревелась, обняла хомяко-белку и ревела полночи. Это наша первая ссора. Вдруг она же станет и ПОСЛЕДНЕЙ?! Вдруг мы теперь расстанемся?!!! Я НЕ ХОЧУ РАССТАВАТЬСЯ! Я люблю Лилит, хоть и разозлилась на нее! И я не смогу без нее ЖИТЬ!!!!!! 8 марта, 2015 года Сидели с Авророй в подвале, учили «Fear Of The Dark» Iron Maiden, не аккордами, а перебором, и мне это не совсем легко пока дается, поэтому я все время косячила. Особенно во второй, быстрой части. Аврора предложила: «Джесси, если не хочешь, не будем сегодня заниматься». Я не хотела, но упрямо сказала: «БУДЕМ». Аврора снова: «Ты уверена? Музыкой нужно заниматься с удовольствием и вдохновением, иначе в этом нет никакого смысла». Я сжала гриф и говорю: «Если мы не будем заниматься, ты расстроишься. Мы и так в последнее время часто пропускаем. И видео выходят всего два раза в месяц, это очень мало, ты сама раньше говорила, и просмотры у нас падают…». Аврора пересела со стула на диван рядом со мной и попыталась забрать у меня гитару. А я, сама не знаю почему, вцепилась в нее мертвой хваткой и не отдавала, поэтому Авроре пришлось разжимать мои пальцы, чтобы в итоге эту долбаную гитару отобрать, и, когда ей это, наконец-то, удалось, я разревелась! Аврора меня обняла, и я, опять не знаю почему, попыталась ее оттолкнуть, но Аврора держала меня крепко. Я перестала дергаться и просто молча рыдала ей в плечо. А она меня по спине и волосам гладила и шептала: «Несси, родная моя, маленькая… Хочешь, больше вообще не будем заниматься? Никогда?». Я ответила, и слова с трудом прорывались через рыдания, и я не понимаю, как Аврора хоть что-то разобрала: «Не могу! Нельзя бросать! Если я брошу… ты разочаруешься. Ты перестанешь меня любить. Мама меня не любит, Лилит меня не любит, и ты тоже меня разлюбишь!». Она воскликнула: «Джесси!», и ее голос был испуганным, совсем тонким. Аврора отлепила мое мокрое лицо от своего плеча и заставила посмотреть себе в глаза. Она сказала: «Я люблю тебя, Несси, слышишь? И всегда буду любить, даже если ты перестанешь играть на гитаре, выбросишь ее в окно или сожжешь в камине, порубив перед этим на дрова. Поняла меня?». Я спросила: «Правда?!». А она снова прижала меня к себе и прошептала: «Конечно, господи, конечно, правда! Моя маленькая. Прости, что заставила тебя так думать!». Я выдохнула и почувствовала, как в груди разливается какое-то нереально приятное тепло. А все тело как будто сразу обмякло, и я даже сама не понимала и не осознавала, насколько оно было напряжено до этого. Я сказала: «Да ладно… Все в порядке. Я не настолько ненавижу гитару, чтобы ее на дрова рубить». Аврора заметила: «И все же я тебя ей задолбала. Я перегибала, знаю. Замечала ведь, что ты занимаешься без интереса, мне давно нужно было поговорить с тобой об этом. Ты устала, и слишком много всего навалилось сразу. В школе большая нагрузка, дополнительный музыкальный класс, наши занятия, канал и… твои первые отношения. Послушай, Несси, я серьезно. Давай бросим. Если когда-нибудь ты снова захочешь поиграть, мы продолжим. А если нет… то нет. И я не перестану тебя любить, слышишь?». Я возразила: «А как же канал? Все подписчики отпишутся! Ты столько сил на это потратила. У нас почти пятьдесят тысяч! Я уж молчу про рекламу, ты ее покупала, деньги тратила…». Аврора меня снова перебила и сказала: «Да и черт с ними! Господи, Джесси! Не думай об этом! Твое самочувствие, твои желания для меня важнее, бесконечно важнее!». Я спросила: «И что… правда можно больше не играть?». А она сказала: «Да. Да-да-да! Не можно, а нужно! Тебе нужен отдых, моя сладкая. Булочка. С черничкой». Я хихикнула, и Аврора тоже посмеялась немного. Она называла меня булочкой с черничкой, хоть я и не хотела играть на гитаре! Это было просто как чудо какое-то! Затем Аврора принесла мне бумажные платки, и пока я вытирала глаза и сморкалась, она спросила: «Так что там случилось у тебя с Лилит? Почему ты сказала, что она тебя не любит?». Я рассказала, что мы поругались. Рассказала, из-за чего. Аврора выслушала меня с серьезным лицом и сказала: «Джесси, ягодка, я уверена, что вы помиритесь, и все будет хорошо. Вы просто обе слегка погорячились. А Лилит, возможно, чувствует себя пока неуверенно в компании твоих друзей. Поэтому ее задевает, если она чего-то не знает о вас и вашем прошлом. Она чувствует себя чужой, и ей это неприятно». Я, честно говоря, об этом вообще не задумывалась, поэтому сразу подвисла. Аврора продолжала: «Все пары время от времени ссорятся, не нужно этого бояться. Это ваша первая ссора, и я понимаю, как тебе плохо, но благодаря тому опыту, который вы сейчас получаете, вы сможете легче разрешать конфликты в будущем». Я спросила: «А бывают… бывают неразрешимые конфликты?». Я не стала добавлять «как у вас с мамой», просто подумала. Аврора вздохнула и ответила: «Да, бывают. Но я уверена, что это не ваш случай. Все будет хорошо, Несси!». И чмокнула меня. А когда я уже собиралась пойти к себе, добавила тихо: «И… насчет твоей мамы. Мне очень горько осознавать, что ты думаешь, будто она тебя не любит. Джесси, это не так. Просто поверь мне, это не так. Твоей маме… ей сложно выражать свою любовь. В ее семье это было не принято. У нее были… скажем так, очень холодные и строгие родители. Если мне повезло хотя бы с мамой, и, пока она была жива, я получила всю любовь и нежность этого мира, то… у твоей мамы все было иначе. Поэтому… иногда она просто не знает, как себя вести. Как показать, что любит тебя. И от этого… она сама на себя сердится и поэтому часто кричит. Понимаешь?». Я не очень понимала, как мои бабушка с дедушкой влияли на мою маму, ведь они давно умерли, а она была уже взрослой! И какая разница, как они ее воспитывали? Ведь мама может делать все по-другому, по-своему! Но я верила Авроре. И сказала: «Ладно. Я… постараюсь так про нее не думать». Аврора меня еще разок напоследок чмокнула. Поднимаясь по лестнице, я слышала, как она сама взяла гитару и стала наигрывать перебор из «Fear Of The Dark». С одной стороны, я вроде как чувствовала облегчение от того, что Аврора разрешила мне бросить гитару и сказала, что любит меня. Ведь именно этого мне хотелось. И все же… Не знаю. Было у меня чувство, что я как будто ее предала. Да, Аврора все равно меня любит. Но ведь она была бы счастливее, если бы я хотела играть на гитаре, правда? 9 марта, 2015 года Мы ПОМИРИЛИСЬ! Вчера вечером, вскоре после того, как я вернулась в свою комнату и легла почитать книжку, которую мне дала Лилит, я услышала тот самый стук в окно! Это снова была она! Я подняла створку и сразу поймала Лилит, сходя с ума от мысли, что она сорвется и грохнется. А Лилит спросила: «Можно войти?». И на этот раз она спрашивала серьезно, а не как вампирский прикол. Я сказала, что конечно, и сама ее в комнату затащила. На Лилит была легкая куртка кирпичного цвета и черные джинсы. Волосы она собрала в маленький хвостик, но слишком короткие пряди спереди выбивались и обрамляли лицо. Лилит была такой невозможно красивой, что у меня снова дыхание перехватило, и я не знала, что сказать. Я даже забыла, что мы поругались. Она стояла напротив меня, и мы обе молчали. Лилит первая меня обняла, и я обняла ее в ответ. Она сказала: «Прости меня, пожалуйста, пожалуйста, прости меня, Джесси!». И я сказала: «Ты тоже меня прости». Мы пообнимались еще немного, после чего я помогла Лилит снять куртку, повесила ее на спинку стула, и мы забрались на кровать. Лилит проговорила: «Я была… неправа. Ты не виновата в том, что у Бьянки есть к тебе какие-то чувства. И ты не обязана была мне это рассказывать… Я просто. Позавидовала тебе. Прости». Я удивилась и переспросила: «Позавидовала?». А Лилит объяснила: «Да. У тебя есть друзья. Люди, с которыми ты много лет общаешься, и про которых я вообще ничего не знаю. Ты каждый год получаешь валентинки, пусть и какие-нибудь дурацкие от Пэка, но… Я вообще никогда не получала валентинок. И та, которую ты мне подарила в этом году, была первой». Я спросила: «Правда?», а Лилит сказала: «Угу», и я ее поцеловала. И добавила: «А я первый раз подарила кому-то валентинку. До тебя… мне никому не хотелось их дарить. Ну не Пэку же, в самом деле!». Мы рассмеялись, а Лилит очень обрадовалась, что я больше никому валентинок не дарила. Мы еще немного поболтали, и Лилит добавила про Бьянку: «Она хорошая девушка. Я не буду на нее наезжать и ревновать или еще что-то такое, правда, обещаю. Мне понравилась Бьянка, хоть она и… довольно тихая и почти не разговаривает». Я подумала, что Лилит нужно кое-что узнать про Бьянку, раз она теперь часть нашей компании, и сказала: «Насчет Бьянки. У нас к ней… особое отношение. И есть темы, которые мы при ней никогда не обсуждаем. Тебе важно это знать». Лилит немного напряглась и спросила: «Какие темы?». Я объяснила: «Темы, связанные… с сексом». Мне ОЧЕНЬ СТЫДНО было говорить это слово в присутствии Лилит, но я все же из себя его выдавила. «Мы стараемся даже не шутить на эту тему. Даже Пэк. Бьянку это… напрягает. С ней… кое-что случилось в детстве. Ее отец… оказалось, что он делал с ней недопустимые вещи. Мы узнали об этом и заявили в полицию. Его посадили, когда Бьянке было двенадцать». Лилит зажала рот ладонью и смотрела на меня огромными круглыми глазами. А потом выдавила: «Господи, Джесси, какой ужас… Я даже… подумать не могла! Бедная Бьянка!». Я почесала в затылке, не зная, что еще сказать: «Ну да… в общем. Мы все любим Бьянку, и она очень хорошая. Мы стараемся беречь ее чувства». Лилит пообещала, что тоже будет беречь ее чувства, и еще раз извинилась. Мы немного повалялись в кровати, но вскоре Лилит сказала, что ей пора идти. Мне так не хотелось ее отпускать! Я так сильно соскучилась по ней, пока мы были в ссоре! И когда мы целовались на подоконнике, Лилит прошептала: «Прощай, прощай, а разойтись нет мочи! Так и твердить бы век: “Спокойной ночи!”». 2 апреля, 2015 года Давно не заполняла дневник. С того момента, как Аврора разрешила мне больше не заниматься гитарой, я совсем обленилась и расслабилась. В основном я только шляюсь с друзьями и Лилит, или мы торчим на заброшке, потому что снова стало тепло. Ну и да, музыкой я все равно занимаюсь: и с мисс Трэвис, и самостоятельно. Втайне от Авроры, и мне от этого по-прежнему как-то нехорошо. Уже все слышали мои треки, и ребята их постоянно включают на наших тусах, а Аврора о них даже понятия не имеет! И что-то мне подсказывает, что она не очень обрадуется, когда поймет, на ЧТО я променяла гитару… А еще я боюсь, что Лилит все-таки разлюбит меня. Лилит такая умная! Она прочитала так много книг и знает столько много цитат на память! Иногда по сравнению с ней я чувствую себя немного… туповатой. Нет, не так. ТУПОВАТОЙ! Лилит часто спрашивает, читала ли я то или это, а мне все время приходится говорить, что нет. Я ведь вообще ничего не читала, кроме Энн Райс и Лавкрафта! Ну, и того, что в школе задавали еще… Да и то, многие книги я не читала, а слушала в пересказе Авроры или Бобби, или вообще смотрела по ним киношки! Мне так стыдно! Вдруг Лилит скоро осознает, что я глупая, и РАЗЛЮБИТ меня?!!!! 11 апреля, 2015 года Вчера торчали на заброшке все вместе, в полном составе! А то вечно кто-нибудь нас кидает! То Бобби готовится к поступлению в колледж, поэтому не может, то Лилит не отпускает папаша, то Бьянка простынет! Но вчера наконец-то были все! И весь вечер я ловила себя на том, как странно мне скрывать от ребят, кем Лилит является на самом деле. ЭТО буквально рвется из меня, и пару раз я чуть не проболталась! В какой-то момент, когда мы остались наедине, Лилит чуть наклонилась ко мне и произнесла полушепотом: «Джесси… Я понимаю, что тебе тяжело хранить мою тайну. И ты не обязана. Мне не хочется вставать между тобой и твоими друзьями. Не хочется, чтобы ты отгораживалась от близких людей из-за меня». Я сказала, что все в порядке, хотя, конечно, оно было не совсем в порядке. СОВСЕМ не в порядке! Лилит взяла меня за руку, чуть погладила мои пальцы и шепнула: «Если хочешь… мы можем им все рассказать. Если ты… им доверяешь. То и я буду доверять им, как тебе». Я задумалась. С одной стороны, мне этого давно хотелось – рассказать хоть КОМУ-НИБУДЬ. И да, я доверяла своим друзьям, даже Пэку, который иногда вел себя как полный придурок. Но был ведь еще Бобби. А Бобби – взрослый. Поверит ли он в это вообще? А вдруг расскажет родителям? А вдруг родители подумают, что я чокнулась? Или что Лилит чокнулась, и у нее такая психическая болезнь? Ну, когда человек думает, что он вампир. Я не знаю. Реально не знаю, что делать. Невозможно не рассказать правду Бобби, но при этом рассказать Трише, потому что она все равно ему проболтается, и это будет еще хуже. А если правду не будут знать Бобби и Триша, это все равно расколет нашу компанию, а я вовлеку в свою тайную вампирскую секту ни в чем не повинных Бьянку и Пэка. Поэтому… Лучше молчать. Лучше просто молчать. Хорошо, что у меня хотя бы есть этот дневник, а иначе бы меня вообще РАЗОРВАЛО! 19 апреля, 2015 года Это было жутко. Иногда быть рядом с Лилит… жутко. Раньше мне казалось жутким и несправедливым, что она может слышать чужое сердцебиение, но теперь я узнала, что есть и кое-что похуже! Вчера мы были на заброшке вдвоем. Я сразу заметила, что Лилит бледная и опять плохо себя чувствует. Мы сидели на подоконнике и дышали свежим вечерним воздухом. Я спросила Лилит, как давно она… пила кровь. Лилит ответила, что прошло приблизительно две недели. Она сказала: «Пару дней назад мне попался отличный донор. Конечно, видок у него был бомжеватый, и воняло от него, как от мусорной кучи, но зато он был пьян и ничего бы никому не рассказал, да и вообще, вряд ли заметил бы, что его укусили. Я попыталась, но… этот мерзкий тип начал ко мне приставать! Мне стало противно, и я… ушла». Я испугалась, наклонилась к Лилит и взяла ее за руку: «Какой ужас! Лилит! Тебе нужно быть осторожнее!». Она вздохнула, закрыла глаза. Я заметила, что ее веки такие бледные и тонкие, что через них просвечивает сеточка голубоватых капилляров. Это было и жутковато, и одновременно красиво. Лилит сказала: «Да, Джесси, я знаю. Знаю, что нужно. Но иногда… Эта жажда крови… Ее невозможно контролировать. Она застилает собой разум, и даже инстинкт самосохранения отключается». Я предложила: «Возьми у меня. Я хорошо себя чувствую, и со мной все будет в порядке». Но Лилит покачала головой и отвернулась, глядя на разросшийся сад на заднем дворе заброшки. «Нет, Джесси, не нужно. У тебя и так месячные, тебе ни к чему дополнительные потери крови». Я смутилась. Воскликнула: «Но КАК ты узнала?!». Лилит ничего не ответила, а до моего тормознутого мозга уже через минуту дошло, КАК она узнала. Да Лилит просто почувствовала ЗАПАХ КРОВИ! Ведь на него у нее тоже развито особое чутье!!! Мне аж плохо стало. И так сильно СТЫДНО! Мне не хотелось, чтобы Лилит такое обо мне знала!!! Невольно я стала задаваться вопросом, как она это вообще терпит, и не хочется ли ей еще сильнее меня укусить, когда у меня… месячные! ДА Я ТЕПЕРЬ БОЛЬШЕ НЕ СМОГУ С НЕЙ СПОКОЙНО ВСТРЕЧАТЬСЯ В ЭТИ ДНИ! А ведь я замечала, что весь вечер она меня как-то сторонилась, держала дистанцию, но валила все на ее плохое самочувствие! А Лилит просто чувствовала запах крови и с трудом удерживалась, чтобы не сожрать меня! Мне было жутко и стыдно, и вообще плохо, и я мечтала свалить домой, но все равно предложила Лилит свою шею еще раз. Попыталась уговорить ее, потому что мне не хотелось, чтобы она делала это с какими-то бомжами, и чтобы с ней случилось что-нибудь плохое. Лилит отказалась. И вернулась домой даже раньше, чем истекли наши обычные два часа. 2 мая, 2015 года Я немного запуталась. Родители вроде бы разговаривают, причем как нормальные люди и без воплей, но Аврора все равно спит в подвале. Конечно, разговаривают они тоже странно, подолгу зависнув на кухне и тут же замолкая, стоит мне зайти. Они по-прежнему не обнимаются и не целуются. Но хоть разговаривают – это уже хорошо. Или нет? С Лилит у нас все круто, мы больше не ссорились. Я даже не спрашивала, из кого она пила кровь. Я вообще стараюсь об этом не думать. Правда, один раз я сглупила и немного приревновала ее к подруге по переписке. Почему-то мне казалось, что Лилит ни с кем кроме нас не дружит, а выяснилось, что в Кёльне у нее все-таки была подруга, и они до сих пор общаются. Лилит объяснила: «Мы не особенно близки, Джесси. Это не как у тебя с Тришей. И она про меня ничего не знает. Ну… самого главного не знает. Мы просто обсуждаем прочитанные книги, и я рассказываю ей про Америку, а она держит меня в курсе того, что происходит в моем родном городе». Прочитанные книги. Мне снова стало грустно и не по себе. Вот, как я и думала, Лилит нужен кто-то, чтобы обсуждать книжки и всякие умные вещи. Потому что со мной это невозможно и потому, что я ТУПАЯ! 13 мая, 2015 года Вчера мне исполнилось 15! Теперь мне столько же, сколько Лилит! И это был первый День Рождения с моей девушкой!!! Лилит мне столько всяких милых штук подарила! Там были даже косметические штуки, и мне они впервые в жизни понравились! Крем для рук с запахом миндального мороженого в баночке-котике! И такой же милый крем для лица, только в баночке-кролике! Я намазалась этими кремами и прям вспомнила, что я же девочка!!! И мне даже понравилось! А еще Лилит наконец-то познакомилась с моими родителями! Я рада, что это случилось на Дне Рождения, где было много народу и все мои друзья, а не только Лилит и родители, как в том фильме с Беном Стиллером. Родители вели себя прилично, даже мама. Сказала, что у Лилит очень красивый оттенок волос, и что когда-то она сама носила такой же. Они даже немножко поговорили о красках. Мама была вежливой и улыбалась, а у меня аж от сердца отлегло. Потому что после того нашего разговора… Ну, что Лилит должна стать мужиком, я боялась, что мама что-нибудь такое выкинет. Авроре Лилит тоже очень понравилась, и она мне украдкой шепнула: «Господи, Джесси, какая же Лилит хорошенькая! Очень красивая девочка!». И я была рада, что Аврора думает так же, как я! Потому что для меня Лилит была САМОЙ красивой девочкой из всех! Вечером мы традиционно сидели все вместе (теперь уже с Лилит) в комнате Бобби и играли в «Ходячих». Я рада, что это игра про зомби, а не про вампиров, а то было бы как-то неловко… После десяти Аврора развезла всех по домам, кроме Триши, которая осталась ночевать у Бобби. Я чуть от зависти не померла, потому что тоже хочу, чтобы Лилит вот так у меня оставалась! Мы могли бы всю ночь есть мороженое и смотреть фильмы! И целоваться! И не спать до самого утра! Но разве этот дурацкий граф Дракула ее отпустит… 16 мая, 2015 года Вчера у Бобби был выпускной бал! С ума сойти, мой страшный брат окончил школу! За его будущее родители спокойны, потому что с такими баллами Брауновский университет не только ухватит его с руками и ногами, но еще и предоставит грант на учебу. Мне, конечно, такое вряд ли светит… Даже через пять лет. Даже через СТО ЛЕТ! Но что поделаешь, в семье не без урода! Бобби собирается учиться на врача. Это, конечно, престижно и очень серьезно, но я его спросила, почему он не хочет выучиться на художника, ведь Бобби любит рисовать, и у него круто получается! На самом деле круто, это все ему говорят. А Бобби ответил: «Потому что я хочу быть врачом, Джесси. Мне хочется спасать людей, помогать больным и облегчать их страдания. Я всегда этого хотел. С одиннадцати лет, если точнее. Теперь ты знаешь правду, и вообще, ты взрослая, так что я могу спокойно говорить с тобой об этом. Но в тот день, когда Аврора… отравилась “устрицами”, во мне что-то изменилось. Я был в больнице и ждал, когда врачи выйдут, чтобы сообщить о ее состоянии, и все, что я мог делать – это просто молча сходить с ума и мерять больничный коридор шагами. Тогда я понял, что хочу быть там – в реанимации, среди них. Хочу быть тем, кто спасает. Тем, кто действует. Понимаешь?». Я понимала. И внезапно зауважала своего брата по-настоящему, а не только потому, что он старший, и скаут, и вообще. Может, не так уж и странно, что Триша в него влюбилась? Я уверена, что из Бобби (хотя, теперь больше хочется называть его Роберт) получится прекрасный доктор! 19 мая, 2015 года Опять поругалась с мамой… Похоже, что под влиянием Боббиного выпускного она резко задумалась и о моем будущем. Сегодня вечером мама насела на меня с допросами об оценках. Она заявила: «Ты очень плохо заканчиваешь этот год, Джессика! Приближается старшая школа, а ты скатываешься, что же будет дальше?! Ты в курсе, что там учиться еще сложнее? Ты уже задумывалась о том, куда будешь поступать?!». Какой ПОСТУПАТЬ?! Она в своем уме вообще? Мне только исполнилось 15! И до «поступать» мне еще три года! Мне нечего было ей ответить, потому что о таком я не думала ни разу. А мама еще и подлила масла в огонь: «Если не будешь хорошо учиться и не поступишь в хороший колледж, то тебя ждет то же, что и Аврору! Музыка и все эти мечты тебя не прокормят! Хочешь торговать гитарами и подержанными пластинками, как она, до конца жизни?!». Если до этого я держалась, то тут меня прорвало! Какого хрена мама покушается на наш музыкальный магазин и говорит о нем так, как будто это что-то постыдное! И я проорала в ответ: «ДА! ДА, ХОЧУ! Я хочу торговать пластинками, ясно?! И какая тебе разница?! Ведь я же не твоя дочь!». Да, я помню, что обещала Авроре не думать плохо о маме. Но не смогла. Я сразу вспомнила, как она на меня тогда посмотрела, как будто я не ее ребенок, а мерзкий кусок жвачки, прилепленный к столешнице. И как она сказала, что я не ее дочь, а только Авроры. Аврора бы никогда так не сказала и никогда так на меня не посмотрела, даже если бы я всю жизнь работала в магазине или рубила на дрова гитары. Даже если бы я была реально не ее дочерью, она бы все равно не посмотрела на меня так. И что бы Аврора ни говорила, я знаю… всё же знаю в глубине души. Что мама меня не любит. Просто Авроре самой не хочется в это верить. 30 мая, 2015 года Вчера у меня совсем крыша поехала! До сих пор не знаю, как я на это решилась! Но я так сильно скучала по Лилит, а Бобби и Триша опять заперлись в его комнате, Аврора уехала на оптовый склад и еще не вернулась. Мне стало так одиноко и так не хотелось сидеть дома с матерью, что я пошла к Лилит! Был вечер субботы, и я знала, что ее папа дома, поэтому зайти через главный вход не могла. Я только надеялась, что стоять опять возле окна и палить двор этот псих не будет!!! Кое-как, ругаясь-чертыхаясь и чуть не порвав штаны на жопе, я все-таки перелезла через забор на заднем дворе дома фрау Рихтер и, чувствуя себя воришкой и преступницей, прокралась по кустам к пожарной лестнице. И поняла, почему Лилит довольно часто ко мне сбегала! У нее дома лестница была еще удобнее, чем у нас, и заканчивалась небольшой площадкой, перебраться с которой в окно Лилит было вообще легко! Это придало мне решимости, и я полезла, повторяя про себя строчки Шекспира. Мне тоже хотелось сделать Лилит сюрприз! И чтобы она посмеялась, ну, потому что Ромео из меня так себе, так пусть хоть поржет! Забравшись на площадку, я немного постояла и отдышалась, чувствуя, что руки стали скользкими от волнения. И постучалась в окно Лилит. Я надеялась, что выгляжу прилично, и что в моих волосах не застряли колючки, пока я ползла по кустам! Но проверить это уже было некогда. Лилит открыла окно почти сразу, и ее удивленное лицо высунулось наружу. При виде меня ее большие глаза стали совсем круглыми, и Лилит выдохнула: «Джессика!». А я, гордо выпятив грудь, продекламировала заученные строчки: «Но что за блеск я вижу на балконе? Там брезжит свет. Джульетта, ты как день! Стань у окна. Убей луну соседством. Она и так от зависти больна, что ты ее затмила белизною». Лилит прыснула: «Да-а-а-а, уж белизною я точно всех затмила!». До меня дошло, и мы как давай ржать! Но Лилит вдруг шикнула и говорит: «Отец услышит! Давай скорее, лезь ко мне!». Она протянула руки и помогла мне забраться в комнату, после чего мы закрыли окно, еще немного похихикали и обнялись. Лилит сказала: «Джесси, ты ненормальная! Знаешь ведь, что ОН дома!». А я говорю: «Я его не боюсь! Если что, спрячусь под кроватью!». И мы опять так ржали, что чуть не умерли! А потом услышали чьи-то шаги под дверью! И вот тут я правда чуть не умерла, только от страха, и уже готова была под кровать ползти! Что делать?! Ведь ее папаша услышит два сердцебиения!!! Но Лилит нашлась очень быстро, схватила с кровати две подушки, прижала их к моей груди, а второй рукой закрыла мне рот и нос так, что я не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть! Я поняла, что подушки были призваны заглушить стук моего сердца, но боялась, что это не сработает! А Лилит прошептала: «Музыка! Достань телефон и включи музыку! Быстро!». Даже придушенная, я все-таки смогла достать айфон из кармана и врубила первый попавшийся трек из библиотеки. Это оказался мой собственный трек, но переключать было уже поздно. Я услышала голос графа Дракулы. Почему-то этот голос оказался выше, чем я думала, и не такой суровый, как мне представлялось. Скорее взволнованный. Он спросил: «Лилит? У тебя все в порядке? Я слышал какой-то шум». Лилит крикнула, не отнимая руку от моего рта: «Да, все в порядке! У меня просто вешалки выпали из шкафа опять! Я тут переодеваюсь. НЕ ЗАХОДИ!». Голос сказал: «Хорошо. Если что, я внизу». И снова ушел. Только когда его шаги затихли, Лилит убрала руку, а я смогла сделать глубокий судорожный вдох. Перед глазами запрыгали черные точки. Лилит прошептала: «Прости! Прости, Джесси! Ты как, жива?!». Я угукнула и улыбнулась, а Лилит поцеловала меня в губы, и мы целовались и приглушенно хихикали от облегчения. Я чувствовала, как кровь пульсирует в висках после пережитого напряжения, и знала, что Лилит ее тоже чувствует и слышит. Я была прижата к стене, а под ногами валялась подушка. Лилит поцеловала меня в шею, и меня снова куда-то повело. Ее дыхание участилось, и я была уверена, что Лилит не выдержит и укусит меня, поддавшись биению крови в каждой моей вене. Но она не укусила, а только вновь чуть прикусила кожу, дразня меня и себя. Я почувствовала, как ноги становятся ватными, и боялась, что вот-вот сползу по этой чертовой стене на пол. Лилит отстранилась, и ее обычно голубые глаза словно налились тьмой. Губы были приоткрыты и тоже потемнели от наших поцелуев. Лилит сказала: «Пошли» и отвела меня в кровать, где мы продолжили целоваться. Мне было так хорошо, что я опять чуть не умерла, а в голове все стучало, и руки почему-то дрожали. Лилит шептала: «Оставайся, оставайся у меня. Не уходи, пожалуйста». Мне очень хотелось остаться, но стало как-то немного страшно. Если я останусь, то что будет? У нас что-то будет? Что-то ТАКОЕ? Уже пора? Или еще нет? Мы почти пять месяцев вместе. Триша с Бобби уже через три месяца начали. Но они были старше. Когда пора? Когда это бывает у других? А вдруг Лилит уже хочет? А вдруг она подумает, что я нерешительная? Или что я ее не люблю? У меня все в голове смешалось, а сердце билось так, что я уже не сомневалась – папаша Лилит его услышит не только с первого этажа, но и с другой планеты! Поэтому, когда Лилит чуть отстранилась и спросила: «Мороженого хочешь?», я вздохнула с облегчением! Она ушла за мороженым на кухню, а я лежала, слушала свое затихающее сердце и думала о том, как сильно люблю Лилит. И как сильно мне страшно. Но когда Лилит вернулась, страх прошел. Мы ели клубничное мороженое с крошкой шоколадного печенья и обсуждали планы на предстоящее лето. Но я все еще не знала, пойти мне домой или правда остаться. Мне бы хотелось обнимать Лилит всю ночь, но я думала, что вдруг уже пора, и вдруг ей этого будет мало, а я даже без одежды ее представить стесняюсь! Когда мы наелись мороженого и снова лежали на кровати, обнявшись, я набралась смелости и спросила: «Лилит… ты хочешь этого? Ну, чтобы мы с тобой… Ну, ты понимаешь». Я боялась, что она не поймет, и тогда мне придется сказать вслух «занялись сексом», и я от этого точно померла бы! Но Лилит поняла и ответила: «Я… не знаю, Джесси. Мне… немного страшно и волнительно переходить к чему-то большему. И мне нравится все, как сейчас. Но если ты хочешь…». Я поспешила ее перебить и выдохнула: «Мне тоже пока нравится все, как сейчас». Лилит улыбнулась, тоже с явным облегчением от того, что мы затронули эту тему и все разрешили, и сказала: «Но ты все равно… можешь остаться. Я бы этого хотела». Я спросила: «А твой отец? Вдруг он ночью подойдет к двери комнаты и услышит два сердца?». Лилит погрустнела и призналась, что такой вариант вполне возможен. Мы повалялись еще немного, а в десять мне начала названивать Аврора, и я ей написала, что скоро приду. Расставаться было тяжело. На этот раз почему-то особенно. Мне хотелось забрать Лилит с собой. Чтобы она жила с нами, а не в этом жутком старом доме – сыром, холодном и темном, с каким-то странным мужиком, который слушает ее сердцебиение по ночам! Но это было невозможно. И как бы сильно я ни верила в невозможные вещи, именно эта была все-таки невозможной. 9 июня, 2015 года Утром за завтраком у Авроры зазвонил телефон. Номер был незнакомый. Аврора взяла трубку, и ее лицо сразу изменилось. Я ничего не поняла из этого разговора, поняла только, что случилось что-то плохое, и в музыкальный магазин мы, возможно, сегодня не пойдем. Аврора же мрачнела с каждой секундой и задавала невидимому собеседнику странные вопросы: «И как давно?», «Он в сознании?», «Ты уверен, что мне стоит… его навещать? Я даже сомневаюсь, что он меня узнает». А вот мама, похоже, поняла, о чем речь, и перегнулась через стол, чтобы лучше слышать, а лицо ее стало напряженным. Когда Аврора положила трубку, рассеянно глядя на экран телефона, мама спросила: «Что случилось? Кто звонил?». Аврора ответила: «Винс. Мой кузен. Помнишь дядю Винса, Джесси?». Я сказала, что не помню. Но быстро вспомнила: «Это тот, который возил нас с Бобби в Лунапарк, а потом у него жена начала рожать прямо в машине?». Аврора сказала, что да, это он. Мама спросила: «Что-то с твоим отцом?». Аврора кивнула: «Отец тяжело болен. У него рак, и он уже давно болеет. Врачи говорят, что ему остались считанные дни. Вик сказал… что отец… часто зовет меня. Все время бормочет “Джейсон-Джейсон”. И что нам нужно попрощаться, ну и… в общем, да. Я… не знаю, что делать. Я ведь даже не Джейсон». Аврора закрыла лицо руками, и ее пальцы задрожали. Мама сразу встала со своего места и положила ладони ей на плечи. Я даже обалдела, потому что мама сроду такого не делала. Она сказала: «Съезди к нему. И Джессику с Бобби возьми. Все-таки это их дедушка. А тебе с ними будет легче». Аврора выдохнула в сжатые ладони: «Я не хочу. Не хочу его видеть». Мама сказала: «Я знаю. Но когда его не станет, ты будешь об этом жалеть». Я отодвинула тарелку. Завтрак в меня уже не лез. Я думала о том, что мы полетим опять в Техас. Спустя столько лет… И я увижу какого-то дедушку, которого в глаза не видела, потому что он плохо обращался с Авророй. И который теперь умирает. Джейсон. Я думала, что не хочу ни в какой Техас. Но все равно полечу, конечно. Чтобы быть рядом с Авророй, если вдруг кто-нибудь назовет ее Джейсоном. 10 июня, 2015 года Мы уже в Техасе. Вылетели рано утром, а к обеду были в Атланте. Потом пересели на автобус и доехали до Стратфорда. Я просто поверить не могу, что мы когда-то здесь жили! А еще больше не могу поверить, что мне когда-то здесь НРАВИЛОСЬ! Стратфорд такой малюсенький, что похож на один спальный район Провиденса. И живут здесь одни пенсионеры! Неудивительно, что мы отсюда сбежали! Пока мы остановились у дяди Винса и его жены. А к деду пойдем вечером, когда Бобби вернется от своих друзей. Да, оказывается, у Бобби были здесь друзья! Вот это поворот! Я как-то даже не думала об этом раньше. А ведь ему пришлось расстаться с ними, когда мы переехали. Наверное, Бобби очень переживал. А я и не знала. Но еще больше я обалдела, когда Бобби сказал, что у него здесь была ДЕВУШКА! Мы проходили мимо ее дома, и Бобби мне его показал! Я-то думала, что его первой девушкой была Лаверн! Интересно, ЧЕГО ЕЩЕ я не знаю о своем страшном брате?! Бобби сообщил, что тоже навестит ее сегодня, а я испугалась и говорю: «А Триша?! Как же Триша?!». Он такой: «Я люблю Тришу, мне просто интересно повидаться со Стэйси, как и с остальными ребятами. Ничего такого, Джесс. В конце концов, мне было тогда всего пятнадцать, а с Тришей у меня все серьезно». Я аж в осадок выпала! В каком смысле «всего пятнадцать»?! Мне тоже пятнадцать, и что теперь, это значит, что у нас с Лилит все НЕ серьезно?! А еще мы проходили мимо дома Марты! И Аврора мне такая говорит: «Ой, смотри, Джесси, это не Марта на крылечке там стоит?». Я сначала даже не поняла, что за Марта, и ко мне ли Аврора обращается вообще! Но после секунды затупения все же вспомнила Марту и ее маму, которая ей шила всякие крутые костюмы, особенно вампирши. Я не уверена, что девочка, стоящая на крыльце, была Мартой, потому что четыре года ее не видела. Но по волосам, вроде она была. Эта «вроде бы Марта» разговаривала с какой-то другой девочкой, и они смеялись. Аврора предложила мне к ним подойти, но я отказалась. Мне стало как-то неловко, и я надеялась, что в мою сторону никто не посмотрит и не узнает меня. Аврора сейчас разговаривает с дядей Винсом на кухне, а я пытаюсь спастись от его детей. У него их целых три! Младшему сыну четыре, а девочкам – семь и одиннадцать. Я понятия не имею, о чем с ними разговаривать! Они же МЕЛКИЕ! И какие-то странные! Я тоже такая была, что ли?! Ужас! Мне здесь НЕ НРАВИТСЯ! Хочу обратно домой. Хочу к Лилит!!!! 11 июня, 2015 года Я просто хочу забыть вчерашний вечер и сегодняшнюю ночь, как страшный сон. Но не смогу. И никакая «волшебная» кредитка, стирающая память, не поможет. Вчера вечером мы пошли домой к деду. Мне было очень страшно, потому что я раньше никогда не видела больных и умирающих людей. И своего деда не видела. И вместе это было не очень хорошим сочетанием. А Бобби, оказывается, немного помнил нашего деда. Потому что, когда тот поссорился с Авророй, и они перестали разговаривать, Бобби было уже девять. Я спросила, сколько деду сейчас лет, и Аврора ответила, что в этом году должно было исполниться восемьдесят два. По-моему, это очень много! Почти как фрау Рихтер. Хотя, по сравнению со ста сорока годами отца Лилит… Дома у деда оказалось очень грязно. Воздух был затхлый и пах чем-то гнилым, а еще лекарствами и спиртом. Меня сразу затошнило, и всё, чем дядя Винс нас накормил, запросилось обратно. Сиделка из хосписа, которая ухаживала за дедом, предупредила нас, что он совсем плох и так накачан обезболивающим, что никого не узнает. Я надеялась, что он не узнает Аврору. Правда надеялась. Мы зашли к нему в спальню. Там пахло еще хуже. Дед лежал на кровати, подключенный к капельнице. Он был очень худой и какой-то… желтый. Мне стало страшно. Я почувствовала, как Бобби взял меня за руку, и ощутила прилив благодарности. Глаза у деда были закрыты, а дышал он тяжело, и непонятно было, спит он или что. Аврора подошла к кровати и молча села рядом с ним. А мы с Бобби так и остались стоять в ногах, не зная, что делать. Дед открыл глаза и посмотрел на Аврору. Выдохнул или сказал что-то невнятное. Аврора произнесла: «Здравствуй, отец». Он молчал и смотрел на нее, и тяжело дышал. Мне казалось, что это длилось вечность, и я почувствовала, как у меня вспотела ладонь, которой я цеплялась за руку Бобби. Дед прищурился, снова что-то выдохнул и сказал: «Джейсон. Ты пришел». У меня аж сердце упало. Джейсон. Узнал. Я думала, что Аврора возразит и скажет, что она больше не Джейсон, но Аврора спокойно произнесла: «Да, это я. Как ты себя чувствуешь?». Дед как-то жутко хихикнул и ответил, давясь кашлем: «Как будто… сейчас сдохну!», и тут же спросил: «А ты… ты как живешь?». Аврора сдержанно ответила: «У меня все в порядке». Он спросил: «А Роксана как? Вы еще вместе?». Аврора сказала, что да, и что у мамы тоже все хорошо. Он спросил про детей. Аврора ответила, что мы тоже здесь, и мне снова стало страшно. А дед наконец-то нас заметил. И случилось… что-то ужасное. Он посмотрел на нас и стал… какой-то ненормальный. Как будто… не знаю, как будто у него в мозгу что-то разом перещёлкнуло, сломался какой-то рычаг. Он смотрел на меня, а лицо его все больше искажалось в непонятной жуткой гримасе. А потом он начал стенать: «Джейсон! Джейсон! Мой сынок! Мой единственный! Джейсон!». Аврора бросила, почти со злостью: «Да здесь я!». Но дед уже не смотрел на нее. Он смотрел на меня. И орал: «ДЖЕЙСОН! Вот мой Джейсон! Иди ко мне! Иди сюда! Джейсон». Но я не пошла. Я попятилась назад и выдернула ладонь из руки Бобби. А дед продолжал голосить и призывать Джейсона в лице меня! Аврора убежала за сиделкой, и та что-то деду вколола, а Бобби вывел меня из комнаты, и мы вышли на улицу. Было жарко, и мы встали под дерево во дворе. Меня всю трясло и тошнило. Я скрючилась и села прямо на траву. А Бобби убежал опять в дом, чтобы принести мне воды. Джейсон! Почему он принял меня за Джейсона?! Неужели я правда так на него похожа?! Почему не Бобби?! Ведь он же из всех нас мужчина, в конце концов! Почему меня?! Я выпила воду, которую принес Бобби, но стало еще хуже, и меня вырвало в кусты. Аврора все никак не выходила из этого чертового дома, а мне было так жарко, что казалось, я просто сейчас умру. Бобби снова посадил меня на траву и что-то мне говорил, а я вообще не понимала, что. В голове шумело. Воздуха просто не было. В этом гребаном городе НЕ БЫЛО ВОЗДУХА! Когда Аврора наконец-то вернулась, мне уже стало немного лучше, но я пообещала себе, что больше никогда в тот дом НЕ ВОЙДУ! Аврора спустилась с крыльца и подошла к нам. Она была очень бледная и грустная. Ее губы дрожали, и я поняла, что Аврора еле-еле сдерживается от слёз. Но увидев меня, она переключилась в режим заботы и спросила: «Господи, Джесси, ты как, милая?». Я выдавила: «Нормально», надеясь, что Бобби меня не выдаст и не расскажет, что я заблевала кусты. Он не сказал. Аврора помогла мне подняться со словами: «Пойдемте-ка отсюда. Вот так». Я повисла на ее руке, и мы так и пошли домой. То есть, домой к дяде Винсу. По дороге Бобби спросил, как там дед, и Аврора ответила, что он отключился после успокоительного и больше ничего не говорил. Я спросила, когда мы уедем, и Аврора ответила, что пока не знает. Вечером я не стала ужинать, а Аврора долго сидела в столовой и разговаривала с дядей Винсом и его женой. Они обсуждали свое детство, всякую взрослую фигню и наследство деда. Меня уложили спать в одной комнате со старшей дочерью дяди Винса – одиннадцатилетней Марси. Она все время рассказывала мне какую-то чушь, а я не знала, как от нее спастись, и половину ее историй вообще не понимала. Лилит мне звонила, но я не хотела говорить, потому что мне было плохо, и я не знала, что сказать. Поэтому просто написала ей пару сообщений и отключила телефон. Ночью, когда Марси наконец-то от меня отвалила и легла спать, я не выдержала и ушла в комнату к Авроре. Оказалось, что Бобби сидел вместе с ней, и Аврора плакала… Она говорила: «Я знала, знала, что он никогда, даже на смертном одре не будет принимать меня! Я знала, что так будет, но все равно это так… так…». Бобби обнимал ее за плечи и говорил: «Тебе оно не нужно. Его принятие. Ты сама знаешь, кто ты. И мы знаем. Это главное». Аврора прошипела в ответ: «Ненавижу этого упертого осла! И мне плевать, что он при смерти, я его все равно ненавижу! Из-за него мама умерла так рано… Он ее доводил, он всех доводил!». Но потом она как будто опомнилась, умолкла ненадолго, прошептала: «Прости, Бобби… я не должна так говорить. Он твой дедушка». В тот момент они оба заметили стоящую на пороге меня. Аврора смущенно потерла глаза и позвала: «Джесси, иди к нам». Я забралась на постель и тоже обняла Аврору. И попросила: «Можно я лучше с тобой буду спать? Не хочу с Марси». Аврора сказала, что конечно, и чмокнула меня в щеку. Мы сидели, обнимались все втроем и молчали. Я боялась, что разревусь, а потому спросила: «Я правда… так сильно похожа на тебя… на… него… на Джейсона? Я выгляжу как мужик?». Аврора устало качнула головой и ответила: «Нет, милая, что ты. Ты не выглядишь как мужик. У тебя девчачье личико и фигурка. Не бери в голову. Дед… он просто не в себе». Бобби кивнул и добавил: «Да, думаю дело в твоей стрижке и цвете волос. Ну и на лицо вы похожи. А я – больше на маму. Но ты точно не выглядишь как мужик». Я немного успокоилась. А то сначала мама такие заявления кидает, потом еще и дед, которого я никогда не видела… Невольно начнешь думать всякое. Но по приезде домой я все же решила сравнить какую-нибудь свою фотку с фоткой Джейсона в альбоме. Аврора предложила Бобби принести матрас и тоже лечь с нами, но он отказался и ушел спать на диван внизу. Мы выключили свет и легли. Я долго не могла уснуть. Аврора тоже не спала, и я видела, что она смотрит в потолок, изредка шмыгает носом и трет глаза. Я боялась, что, если усну, то мне приснится желтое искореженное лицо деда, орущего «ДЖЕЙСОН!» так громко, что уши закладывает. Я спросила: «Можно я к нему больше не пойду?». Аврора повернула ко мне голову и сказала: «Конечно, Несси. Не ходи. Это и правда ни к чему». Я спросила: «Может, ты тоже не пойдешь? Тебе от этого больно». Аврора вздохнула, повернулась на бок, ко мне, и ответила: «Не знаю. Схожу завтра еще раз, а дальше видно будет. Возможно, без вас отец будет вести себя поспокойнее». Я возразила: «Но он снова назовет тебя Джейсоном. Просто потому, что ему так нравится. Он хотя бы пытался запомнить твое новое имя? Нет. Ни черта он не пытался. Ему вообще было плевать на тебя и на нас. Он ни разу не пытался наладить связь, извиниться. А теперь вдруг вспомнил, что у него был ребенок и внуки?». Аврора закрыла глаза и снова громко шмыгнула носом. Едва смогла выговорить сквозь слезы: «Да… это так. Я думала… думала, что смогу простить его. Потому что умирающих положено прощать. Но не могу… я не могу. Я, наверное, ужасный человек». Я ее обняла и сказала, что это не так, что она самый лучший человек из всех, и Аврора расплакалась еще громче, уткнувшись мне в плечо. Ей было так больно. Я думала, что в ту ночь она вообще не успокоится, и я не знала, как сделать так, чтобы ее боль утихла. А еще мне казалось, что она плачет не только из-за деда. Просто это стало последней каплей. Пределом ее терпения. Пределом ее вечного «Все хорошо, Несси, давай танцевать» или «Садись скорее в машину, поехали куда глаза глядят!». Она просто устала. Ссориться с мамой. Спать в подвале. Я обнимала ее и думала: а вдруг однажды Аврора снова устанет до такой степени, что захочет отравиться «устрицами»? Я думала, что сойду с ума, если с ней что-то случится. И тоже плакала. Я не знала, что сказать, поэтому сказала: «Я люблю тебя». Я не знала, будет ли ей этого достаточно, чтобы оставаться сильной и чтобы со всем справиться, и чтобы… оставаться со мной. Но это было всё, что я могла ей дать. Всё, что у меня было. 24 июня, 2015 года Мы уже давно дома, а я уже давно откладываю эту запись. В Техасе мы пробыли еще два дня, и Аврора виделась с дедом еще несколько раз. Один раз дед узнал ее и снова назвал Джейсоном, а потом отключился и больше не приходил в себя. Мы улетели домой, а еще через два дня дядя Винс позвонил и сообщил, что дед умер. Мы опять сидели на кухне и завтракали, когда он позвонил. Аврора сказала, что дед завещал ей дом и какую-то сумму денег, которая накопилась на его счету за последние годы. Она сказала: «Я не хочу этих денег, и его дом мне не нужен. Может, просто отдать все Винсу? В конце концов, он присматривал за отцом все это время, и я ему вроде как должна». Но мама сказала: «А я думаю, что тебе нужно плюнуть на свою гордость и забрать и дом, и деньги. Какую-то часть, разумеется, справедливо будет отдать Винсу. Но не надо раскидываться остальным. Потому что у тебя есть дети. Которых нужно учить. Это с Бобби у нас нет проблем, а что будет, когда Джессика поступит в колледж?». Джессика, услышав это, оскорбилась и ушла в свою комнату. Мне тоже не нужны никакие деньги! И ни в какой колледж я НЕ ПОЙДУ! Чуть позже ко мне поднялась Аврора и спросила, собираюсь ли я с ней на работу. Я ответила, что собираюсь, но с кровати не встала. Тогда Аврора села рядом со мной, погладила по волосам и сказала: «Несси, не ходи, если не хочешь. Ты выглядишь усталой и замученной после этой поездки». Я спросила: «А если я тоже буду работать в магазине? И не пойду ни в какой колледж? Ты будешь считать меня тупой и бесполезной?». Аврора покачала головой и ответила: «Я никогда не буду считать тебя ни тупой, ни бесполезной. Но о колледже все же подумай. В Провиденсе много хороших мест, куда можно поступить. И колледж искусств здесь прекрасный. Ну… это, конечно, если у тебя снова появится желание заниматься музыкой». Я спросила: «Но разве продавать музыкальные инструменты – это плохо? Разве обязательно закончить колледж, чтобы тебя уважали? Почему… почему всем нужно так много? Почему нельзя быть просто… мной? И не пытаться быть кем-то крутым?». Аврора усмехнулась и снова погладила меня по волосам: «Да-а-а-а, уж что-что, а амбиции от меня ты точно не унаследовала». Я сказала: «Зато Бобби унаследовал. Можно он будет крутым знаменитым врачом, а я буду просто… просто…». И Аврора за меня закончила: «Просто Джесси-Несси. Можно. Ты будешь просто моей Джесси-Несси. Ну, так что, пойдем в магазин-то? Мне уже открываться надо, а я даже из дома не вышла». И мы пошли. Просто Джесси-Несси и просто Аврора. 8 июля, 2015 года В последнее время Лилит тоже часто приходит к нам в магазин и помогает! Это так круто, что мы можем поработать и побыть вместе одновременно! Она приходит ближе к вечеру, когда солнце становится более мягким, и сидит у нас до закрытия. Не то чтобы Лилит могла загореться на солнце, как вампиры из книжек Энн Райс или из романа Линдквиста «Впусти меня». Просто ее кожа очень бледная и тонкая, и на открытом солнце она быстро обгорает и покрывается красной сыпью. Поэтому Лилит выходит из дома только в пасмурную погоду или вечером. А в книжках про вампиров все слишком преувеличено. Как говорит сама Лилит: «Они взяли нашу аллергию на солнце и превратили ее в смертельную опасность загореться от промелькнувшего солнечного лучика. Взяли нашу долгую продолжительность жизни и превратили ее в бессмертие. Взяли нашу потребность иногда пить немного крови и превратили ее в неконтролируемую жажду выпить из человека всю кровь до капли. Я, конечно, тоже писатель и понимаю желание других писателей преувеличить реальные факты, чтобы стало интереснее, но у всего есть предел! Тех, кто это пишет, самих бы заставить выпить пять литров жидкости за один присест! Они сделали из нас каких-то монстров, которым так и хочется всадить кол в сердце!». На днях Аврора пыталась прикормить Лилит, когда мы сидели в магазине, и подсовывала ей то печенье, то сэндвич с тунцом, то шоколадку. Аврора заметила: «Лилит, милая, ты такая бледненькая, может, тебе нужно лучше питаться? Хочешь ириску? А палочки? Сырные? Ой, подожди, у меня же еще батончик есть! Протеиновый! Будешь?». А я все время орала на Аврору, чтобы она уже отстала от моей девушки! Хотя, Лилит вроде была не против, все время улыбалась и говорила, что все с ней хорошо, а цвет лица у нее такой от природы. Но Аврора все равно переживала, и особенно переживала, что Лилит слишком много нам помогает. Она говорила: «Что-то я совсем обнаглела, припахала подростков работать! Может, хотите погулять?». Но нам нравилось в магазине. Особенно на складе в подвале, где было прохладно и пахло свежим картоном и упаковочной бумагой. Аврора часто посылала нас найти что-нибудь на складе и принести в зал, а мы прятались среди коробок и ящиков и целовались. И долго не возвращались, но Аврора ни разу на нас не поругалась. Думаю, она даже догадывалась, почему мы так долго там торчим… А вчера Аврора взяла и заплатила нам зарплату за две недели! Совсем с ума сошла! Мы пытались ей эти деньги обратно всучить, но она не взяла! И выгнала, буквально вытолкала нас из магазина, сказав, чтоб мы шли развлекаться НЕМЕДЛЕННО! У нас в этот день было как раз полгода отношений! Ну, мы и пошли развлекаться! Правда, мы не знали, что делать и куда потратить деньги, поэтому пошли в кафе и купили два огромных фрикшейка! Там был молочный коктейль с мороженым, шоколад, карамель, ореховая посыпка, а сверху пончик, Орео, вафельные трубочки, взбитые сливки и маршмеллоу! И мы все это СЪЕЛИ! 10 июля, 2015 года Аааааааааааа, у меня опять вся спина и лоб в ПРЫЩАХ!!!!! Это всё тот фрикшейк ЧЕРТОВ!!! Что делать?! Я даже в зеркало на себя смотреть не могу!!!! И за челкой спрятать не получается, потому что сейчас жарко, я не ношу шапку, и челка не лежит ровно, а все время приподнимается!!! Блиииииииииииин!!!!!! Я должна встретиться с Лилит сегодня! Что, если она увидит эти жуткие прыщи и РАЗЛЮБИТ МЕНЯ?!!! P.S. Пошла к Авроре попросить тональник или еще какую-нибудь гадость, чтобы свое лицо замазать. Потому что с такой рожей просто НЕЛЬЗЯ ВЫХОДИТЬ ИЗ ДОМА! Аврора дала мне корректор, и сначала я пыталась сама замазать прыщи, но стало только хуже, а прыщи, как были, так и остались, только к ним добавились пятна корректора! Тогда Аврора предложила мне помочь: «Доверься профессионалу, Джесси! Что мне твои прыщи, когда я на замазывании щетины собаку съела?». И пока она что-то там творила с моим лицом, я сидела и немножко ревела, страдая от того, какая я страшная. Аврора попутно вытирала мои слезы ватным диском и ласково приговаривала: «Ах ты моя маленькая ягодка. Ну все, ну не плачь, ты у меня красивее всех, поняла? Лилит как увидит тебя сегодня, так сразу еще сильнее влюбится, вот увидишь!». Я ей не верила, но когда Аврора подвела меня к зеркалу, я просто охренела!!! Прыщей не было видно! Ни одного! И цвет лица был такой ровный и красивый! И вообще, я вся как будто сияла! Я чуть не заобнимала Аврору до смерти, а она смеялась и говорила, что я весь мейк на ее футболке оставлю! 16 июля, 2015 года У Лилит сегодня был День рождения! Ей исполнилось 16. А я дико устала и замучилась с выбором подарка! Я так боялась разочаровать Лилит, что этот день стал моим персональным кошмаром! Подарок мне, кстати, помогла выбрать Аврора. Она предложила купить что-нибудь «писательское», чтобы поддержать Лилит в ее хобби. И в то же время она сказала, что у подарка обязательно должна быть и романтическая составляющая, чтобы подчеркнуть мои личные чувства к Лилит. ГОСПОДИ, ну почему делать подарки так СЛОЖНО!? Во всяком случае, для таких тупых людей, как я!!!! В итоге мы купили Лилит блокнот для писательских заметок той же фирмы, которым пользовался Хемингуэй, а ещё кучу всяких разноцветных ручек, милых стикеров и скотчей, потому что Лилит обожает оригинально оформлять свои блокноты и тетрадки. А вот с романтической составляющей было уже сложнее... Аврора сказала, что это должно быть нечто, связанное с нами двумя и только нам двоим понятное. Что-то вроде символа нашей пары и нашей любви. Я чуть всю башку себе не сломала, пока думала об этом, она у меня аж разболелась!!!! Аврора предложила мне сделать что-нибудь своими руками, сказала, что так будет даже лучше. И после бессонной ночи на меня буквально снизошло озарение!!! Я вытащила из гаража тот свой школьный проект про Луну, который мы с Бобби вместе делали, и решила соорудить что-то вроде уменьшенной версии. Я выковыряла из диорамы светодиодные лампочки и приделала их к открытке, на которой нарисовала Луну и приклеила облака из ваты. Затем подсоединила лампочки, и они как бы подсвечивали облака. Получилось красиво! А внутри я написала несколько строк из «Ромео и Джульетты», ну и добавила ещё от себя всякое. Как могла, пусть коряво и в стиле Пэка с его дурацким «я люблю Лану, хоть ты и классная», но как смогла, так и написала! Я же, блин, не писатель! Аврора сказала, что главное писать от чистого сердца. Но Лилит очень понравилось, и ее щеки порозовели, когда она прочитала мое поздравление! А потом она меня обняла и поцеловала. Как-то по-особенному, не как обычно, и это было круто! Остальные подарки ей тоже понравились, и Лилит весь вечер играла со светодиодными лампочками, прямо как я когда-то! Мы сидели у меня в комнате, и мама испекла для Лилит печенье и сделала молочные коктейли! Я аж не ожидала такого от мамы. Похоже, ей все-таки Лилит правда нравится! Но вскоре Лилит ушла домой, как всегда на самом интересном месте, потому что ее ждал отец, чтобы отметить с ней этот день... Вот ведь странный тип! Нормальные люди устраивают на День рождения вечеринку и приглашают друзей, но Лилит во всем таком было отказано! Неужели за сто сорок лет у людей настолько съезжает крыша?!!! 18 июля, 2015 года Сегодня в магазине Аврора читала фемслэшные рассказы Лилит! Накануне Лилит после моих долгих уговоров поделилась своими творениями с Авророй, но попросила читать их, пока ее не будет. Ну, чтоб Лилит не смущалась и все такое. И Аврора весь день их читала, конкретно зависнув с телефоном, а мне пришлось всех покупателей обслуживать. Я, конечно, устала, но была рада, что Авроре так интересно читать! Закончив, она сразу ко мне подошла и шепнула: «Господи, Джесси, Лилит такая талантливая девочка! Она так по-взрослому пишет!». Я с гордостью протянула: «АГАААА!», как будто сама эти рассказы написала, а не Лилит. А когда вечером Лилит пришла к нам, Аврора сказала ей много всего хорошего, и Лилит даже покраснела! Позднее она мне призналась, что никогда не давала читать свои рассказы взрослым, ей было немного стыдно, и она переживала, что пишет глупо и как ребенок. Они с Авророй еще долго говорили о писательстве, поэтому вечернюю толпу любителей винила пришлось опять обслуживать мне. А ближе к закрытию, когда народ разошелся, я присела рядом с Авророй и Лилит на диван, чтобы послушать, о чем они болтают. Аврора спрашивала: «А твой папа? Ты ему давала почитать?». Лилит покачала головой, глядя на свои сцепленные бледные пальцы, которыми она изредка теребила подол клетчатой красной юбки: «Нет… Папе – нет… Он такое не любит. Ему не понравится». Аврора посерьезнела и нахмурилась. Спросила: «Лилит, милая, а твой папа знает о том, что ты встречаешься с девушкой?». Лилит снова затрясла головой, и в тот момент она казалась такой испуганной, что моя рука невольно потянулась обнять ее за плечи. Она пробормотала: «Нет, отец не знает, и пожалуйста, пожалуйста, не говорите ему!». Аврора ее успокоила: «Конечно, не скажу. Не бойся. Но, милая… твой отец… гомофоб?». Лилит закрыла глаза, и ее веки дрожали. Она ответила едва слышно: «Да. Он… никогда этого не поймет. И не примет». Аврора с глубоким вздохом откинулась на спинку дивана и выругалась. «Да-а-а-а-а-а-а… Это будет сложно, – сказала она. – И вряд ли у твоего отца получится поладить с нашим семейством». Лилит уже чуть не плакала: «Что мне делать? Вы ведь правда ничего ему не скажете? Он меня убьет. И я… мне теперь нельзя встречаться с Джессикой? Из-за папы? Нельзя, да?». Аврора всплеснула руками: «Господи, ну что ты! Ты же не виновата в том, что у тебя такой отец! И как могу я тебе запретить встречаться с Джесси? Вы уже большие девочки! И вы такие милые, такие счастливые вместе, я за вас только рада!». Лилит заулыбалась сквозь слезы, а мы с Авророй вместе ее обняли! И Аврора попросила у Лилит еще какие-нибудь рассказы почитать! Вечером, когда Аврора отпустила нас домой, а сама осталась помыть пол и прибраться в магазине, мы шли по улице, держась за руки, и Лилит сказала: «Как же тебе повезло, Джесси. С Авророй. Ты даже не представляешь, как тебе повезло, что у тебя такая мама». Мама. Я улыбнулась этому слову, так непривычно лежащему рядом с именем Авроры. Она моя Ктулху, чокнутая женщина, которая слишком громко слушает Guns’n’Roses, кидает меня в океан, стирает себе память с помощью кредитных карточек, сажает меня в машину и везет объедаться пончиками. И она правда моя мама. 24 июля, 2015 года Мне кажется иногда, что Триша к нам уже переехала и ЖИВЕТ ТУТ! Нет, я, конечно, люблю Тришу, и круто, что мы видимся каждый день, и можно вместе сожрать целую тарелку блинчиков на завтрак, но все равно это немножко не то… И Триша все равно проводит намного больше времени с Бобби, а мы с ней встречаемся просто как соседки. А еще она по ТРИ ЧАСА торчит в ванной! В этом Триша переплюнула даже Аврору, которая тоже всегда двести лет из ванной не вылазит! Аврора сроду из дома не выйдет, пока не наложит сто пятьдесят масок на лицо, волосы, руки и вообще на ВСЮ СЕБЯ! Раньше я думала, что она долго собирается, но, господи, Триша еще хуже! Мне кажется, что однажды я просто обоссусь, не дождавшись своей очереди! Вчера мне пришлось на полном серьезе идти на заброшку не только ради встречи с Лилит, но и чтобы там пописать!!! Потому что обе ванные были заняты Тришей и Авророй! Я хочу, чтобы Триша опять жила у СЕБЯ ДОМА, а не торчала у нас сутки напролет! Хотя… возможно, я просто завидую, что ей у нас ночевать можно, а Лилит – нет. 1 августа, 2015 года Вчера вечером я написала Лилит, что соскучилась, а через пятнадцать минут она уже ко мне в окно залезла! Я так обрадовалась, что начала ее целовать прямо на подоконнике, а она смеялась, и от нее очень вкусно пахло солнцезащитным лосьоном с маслом какао и кокоса. Я спросила: «Ты какого черта все еще по окнам лазишь? С моими родителями ты теперь знакома, можно ведь и через дверь войти!». А Лилит хихикнула и ответила: «Но ты же сама говорила, что двери – это страшно неудобно! Можно прищемить себе палец или споткнуться об порог!». И мы так ржали, вспоминая мою нелепую речь, что чуть с подоконника не грохнулись! За дверью послышались шаги, а через минуту и мамин голос: «Джессика? Кто там у тебя?». Отпираться было бесполезно, поэтому я просто крикнула: «Лилит… зашла в гости». Мама сказала: «А-а-а-а-а-а» и ушла. Мы с Лилит выдохнули и переглянулись. Я спросила, хочет ли она мороженого, и Лилит согласилась! Мы ели арбузное мороженое в кровати и целовались одновременно! На Лилит было летнее платье – белое в мелкую красную розочку и такое короткое, что, когда мы сидели на кровати, оно задиралось до самых трусов! Мне было немного стыдно, но я все равно разглядела, что трусы на Лилит тоже белые, с кружевом по краю. Мне стало вдруг почему-то интересно, какой на ней лифчик, и я совсем смутилась от своих мыслей! Лилит как будто что-то заметила и говорит: «Джесси, куда это ты все время смотришь?». Я психанула: «Ну не тебе же одной разглядывать мои труселя с кроликами!». Лилит прыснула и повалилась на кровать, а ее платье окончательно задралось чуть ли не до пупка, и я смогла разглядеть ее трусики полностью. Лилит наблюдала за мной и даже не пыталась оправить юбку. А я пялилась на ее трусы и голые ноги, и в горле пересохло. Лилит спросила: «Нравятся?». Я сказала, что «Ага». А она такая: «Хочешь, лифчик покажу?». И я говорю: «ХОЧУ!». Лилит спустила с плеча сначала одну, затем вторую бретельку платья, и у меня аж перед глазами потемнело от волнения! Лилит расстегнула пуговки на платье и показала мне свой лифчик! Он оказался не белый, а бледно-розовый, но тоже с белым кружевом по краю. Чашечек в нем не было, поэтому я увидела, как через тонкую ткань слегка проступают очертания ее СОСКОВ! Я чуть сознание не потеряла!!! Лилит попросила: «Поцелуй меня». Я поцеловала, буквально рухнув на нее сверху, потому что у меня голова кружилась! А в перерыве между поцелуями Лилит сбивчиво предложила: «Хочешь… хочешь… потрогать мою грудь?». Я сказала, что ХОЧУ, хотя была уверена, что умру, если сделаю это! Но я не умерла! И я ЕЕ ПОТРОГАЛА!!!! АААА!!! Сначала поверх лифчика, а потом просунула руку прямо ТУДА! Ее сосок был сначала мягким, но быстро затвердел в моих пальцах! Лилит тяжело задышала, а я опять чуть не умерла! Я не знала, что делать дальше, и чего хочет Лилит, поэтому просто делала с ее грудью ВСЯКОЕ! В конце концов, Лилит прошептала: «Джесси… пожалуйста, хватит. Если мы… не прекратим… то я сегодня не смогу уйти». На ее глазах выступили слезы, и я ее снова поцеловала. Я просила Лилит остаться, хоть мне и было очень страшно, и я знала, что, если она останется, у нас точно ЧТО-ТО БУДЕТ. И она тоже это знала. Поэтому быстро поправила съехавший лифчик и застегнула платье. Ее щеки горели, и я еще никогда не видела Лилит такой румяной. Такой красивой. Я сама чуть не ревела и еще раз умоляюще прошептала: «Ну не уходи. Пожалуйста». Лилит быстро меня поцеловала, и я почувствовала ее слезы на своих щеках. Она выдохнула: «Прости, Джесси. Мне правда пора. Если отец узнает… мы больше не увидимся. Я люблю тебя. Прости». И мне пришлось отпустить ее. Я помогла ей выбраться из окна и стояла смотрела, как ее фигурка в белом платье пересекает сумеречный двор. Один раз Лилит обернулась и послала мне воздушный поцелуй. Я сделала вид, что пытаюсь его поймать, а он от меня улетает, и Лилит смеялась, но в итоге я «поймала» поцелуй и приложила его к своему сердцу. А Лилит нарисовала в воздухе сердечко указательным пальцем и после этого все-таки ушла. Я почувствовала, как мое собственное сердце словно сжалось и уменьшилось в размерах! А еще мне пришлось срочно идти принимать ХОЛОДНЫЙ ДУШ! 5 августа, 2015 года Пока Аврора ездила на оптовый склад, я залезла дома в подвал, чтобы поискать те старые альбомы с фотками. Мне давно этого хотелось, еще как мы вернулись из Техаса, но Аврора теперь в подвале практически живет, так что, это было нереально! Сначала я нашла альбом, в котором Аврора была еще Джейсоном, а мы с Бобби были совсем мелкие. Выбрала фотку с портретом Джейсона и приложила к нему телефон со своим селфи. Повертела так и сяк. Ну, не знаю. Кроме цвета волос и короткой стрижки с челкой набок я нашла у нас не так много сходств. Еще я поняла, что Аврора все-таки очень, ОЧЕНЬ сильно изменилась с тех пор. Когда я смотрела на нее каждый день, и когда она потихоньку делала все эти операции, изменения в ее внешности не так бросались в глаза. Но теперь я увидела, что раньше ее нос действительно был больше, губы – тоньше, а нижняя челюсть была более квадратная. Ну, я уж молчу про кадык! Я как будто смотрела не на старые фотки самой Авроры, а на фотки какого-нибудь ее брата! И что самое интересное – я уже не могла воспринимать ее такой, как прежде. У меня остались лишь какие-то смутные, странные воспоминания о Джейсоне… Я помню, как мы переодевались в его комнате. Как Джейсон примерял всякие парики, а пятилетняя я просто напяливала на себя все, что под руку попадалось, и папа… Джейсон поднимал меня высоко-высоко и кружил по комнате. Это все, что я помню. Я закрыла альбом и вытащила другой. Там были еще более старые фотки, на которых родители только познакомились, но еще не родили никого из нас. Я снова проверила лицо Джейсона на предмет тотального сходства с моим. Здесь этого сходства уже было как будто чуточку больше… Не знаю даже, почему. Это было что-то неуловимое и всё тут. В глазах, возможно. Я долистала до еще более старых фоток, где Джейсон был ребенком и… подростком. И вот тогда я РЕАЛЬНО ОХРЕНЕЛА! Я была на него похожа, как близнец!!!! Особенно на фотках, где ему 12-13 лет!!! На этих снимках Джейсон еще не выглядел как мужчина, он выглядел… КАК Я!!!! Я вытащила пару фотокарточек из альбома, чтобы показать друзьям и Лилит. Я была уверена, что, если спрошу: «Как вам мои новые фотки?», они скажут: «Крутяк!» и даже не заметят, что это НЕ Я!!! Отложив альбом, я продолжила рыться в коробках, надеясь найти еще что-нибудь интересное. И я НАШЛА! Это были какие-то старые безымянные кассеты. На некоторых стояли пометки «реп. 3» и далее по номерам. Я подумала, может, там какие-нибудь видосы с нами мелкими и молодыми родителями? Мне хотелось бы посмотреть на Джейсона еще и на видео, но это нужно было сделать до того, как Аврора вернется, поэтому я принялась судорожно искать видик. Не нашла. Но точно помнила, что он нам попадался, когда мы подвал разбирали с мамой! Я испугалась, что она его выбросила. Собравшись с силами, я позвонила маме на работу, хотя мне очень сильно не хотелось. Мама сразу напряглась и спросила: «Джессика? Что случилось?». Я сказала, что ничего, и я просто хочу узнать, где наш видеомагнитофон. Мама, как всегда, начала строго допытываться, зачем он мне спонадобился. Я сначала хотела соврать, но не смогла придумать ничего внятного, поэтому призналась: «Хочу посмотреть кое-какие… старые кассеты из подвала». Она напряглась еще больше: «Какие это кассеты?». Я ответила: «Сама хочу узнать, какие кассеты! На них написано “реп” и всякие номера». Мама облегченно выдохнула: «А-а-а-а-а-а! Там репетиции Авроры записаны. С ее группой». Репетиции с группой! Вот это да! Я аж заерзала на месте! И стала орать в трубку: «Ну так где уже этот видик чертов?! Можно я их просто посмотрю, наконец?». Мама объяснила, что чертов видик, оказывается, в гараже, а не в подвале. Сначала я хотела попросить ее ничего не говорить Авроре о том, что я эти кассеты нашла, а потом подумала, что родители и так почти не разговаривают, с чего бы маме докладывать Авроре о кассетах? Ну, я наконец-то нашла видик, приперла его в подвал и еще три часа тупила, как сделать так, чтобы он заработал и подключился к старому телеку! Господи, ну почему раньше все было так СЛОЖНО?! Может, тогда люди были умнее?! А я просто тупая, потому что привыкла нажимать одну кнопочку «плэй» на ютубе! Но в итоге после долгих и отчаянных попыток мне все же удалось запихнуть кассету в кассетник и перемотать пленку на начало. Магнитофон при этом издавал такие жуткие звуки, как будто он эту пленку ЖРАЛ! Я аж испугалась, что все сломала, но вдруг на экране телевизора появилась картинка. Я сразу увидела лицо какого-то мужика крупным планом и аж отпрыгнула! Мужик смотрел прямо на меня, ну, точнее, в камеру и, похоже, устанавливал ее. Затем он отошел, и я увидела еще двоих мужчин, каждый из которых держал в руках музыкальный инструмент. Не сразу я поняла, что один из этих мужчин – Джейсон. Он стоял в черных джинсах и кожанке, весь обвешанный цепями и такой смешной, что я сразу заржала. И такой молодой. У него была гитара и микрофон на стойке, и он стоял в центре. А тот мужик, который включал камеру, подошел к барабанной установке и сел за тарелки. Еще один парень держал вторую гитару, басуху. Они о чем-то приглушенно переговаривались – я не разобрала ни слова, прибавила звук, но помехи были слишком сильными. Вдруг они как врубили свои гитары, и мне пришлось опять звук убавить, потому что я снова аж подпрыгнула! Ох уж эти ВЫСОКИЕ ТЕХНОЛОГИИ ДЕВЯНОСТЫХ! Джейсон запел, и я сразу узнала песню. Та самая, которую мне играла Аврора – песня про девушку с розовыми волосами. Про маму. Голос у Авроры тоже не сильно изменился, разве что сейчас он казался чуть выше, но и тогда не был басом. И все же… это был другой голос. Другой человек. И смотреть на него было очень, очень странно. Но я все равно так засмотрелась, что слишком поздно услышала шаги! Аврора вернулась и спускалась в подвал!!! В панике я еле нашла нужную кнопку и вырубила телек! Начала кидать кассеты обратно в коробку, но одну положить не успела и спрятала ее за спиной, встретившись с удивленным взглядом Авроры. Она спросила: «Джесси? Ты чего делаешь?». Я говорю: «Ничего!», и, по-моему, ответа ТУПЕЕ просто невозможно было придумать!!! Аврора хихикнула и кивнула на телек: «Порнушку, что ли, смотришь?». Я заорала: «НЕЕЕЕТ!». До меня слишком поздно дошло, что надо было сказать «Да», и тогда бы она отстала. Но Аврора уже подошла ближе, увидела кассеты в коробке, увидела видик, сложила два и два и сказала: «А-а-а-а-а…». Я чуть не заревела. Я так испугалась, что она расстроится, что ее начнет триггерить от всего этого, но Аврора взяла одну из кассет, повертела в руках и вдруг улыбнулась. И говорит: «Хочешь, вместе посмотрим?». Я промямлила: «Но ведь там… На этих видео ты… Ты точно хочешь себя видеть?». Аврора кивнула и ответила: «Все в порядке, Джесси. Меня больше не триггерит. Теперь, когда я сделала все операции и выгляжу практически так, как всегда хотела, я могу более спокойно воспринимать себя в прошлом». И мы стали смотреть. Я уже больше следила за реакцией Авроры, чем за видео. Но вроде бы с ней и правда все было в порядке. Увидев себя во всей этой одежде, Аврора громко заржала, и я тоже придушенно хихикала, пока она мне не разрешила: «Все в порядке, Джесси, ты можешь тоже ржать!». И мы ржали! Аврора произнесла сквозь слезы: «Господи, и я ведь правда думала, что выгляжу, как крутой рокер! Но ты посмотри… посмотри на количество этих цепей! Да они же меня к земле сейчас притянут! А куртка! Мало того, что она велика мне на три размера, так на ней еще и какие-то значки прилеплены! А что у меня на лице? Под глазом? По-моему, я написала там маркером “KISS”!». Когда мы проржались, Аврора рассказала мне о других участниках группы – гитаристе и барабанщике. «Это Майк, а это Фредди». Я спросила, как давно они были знакомы, и Аврора ответила, что с детства. Мне сразу стало очень грустно, и смеяться больше не хотелось. Аврора сказала: «Сначала они называли меня в шутку принцессой Леей. Потом… их все больше начала напрягать моя любовь к переодеваниям. Они говорили, что “уж если ты собираешься стать педиком, то хотя бы нас в это не втягивай”. В какой-то момент Майк начал подбивать клинья к Рокси… к твоей маме. Пытался убедить ее, что ей нужен нормальный мужик, а я всего лишь педик и встречаюсь с ней для прикрытия. В итоге мы подрались. Я выбила Майку передние зубы, а он сломал мне палец и лодыжку. Фредди встал на его сторону. И так… так у нас все закончилось. Вместо меня они взяли в группу брата Майка. И пели мои песни. Но брат Майка пел так, как будто ему прищемили яйца, поэтому… известности они все равно не добились». Видеозапись закончилась. По экрану телевизора пошла серая рябь. Я обняла Аврору, а она обняла меня. Я прошептала: «Мне очень жаль. Это ужасно. Прости, что достала эти кассеты». Аврора меня погладила по спине и сказала: «Ничего, все в порядке, милая. Иногда… полезно вспомнить о таких вещах. Потому что они сделали нас теми, кто мы есть. Потому что они напоминают о том, что по-настоящему важно. О тех, кто по-настоящему любит нас. И о том, какой большой был проделан путь. Это тоже важно. Потому что иногда всем нам кажется, что мы ничего не добились. Мы просто забываем о своих достижениях, сами же их обесцениваем. Забываем оглянуться назад». Я прошептала: «Ты там… как будто совсем другой человек. И дело даже не во внешности… Не знаю». Аврора ответила: «Так и есть. Тогда я была испуганной, слабой. Я боялась взглянуть правде в лицо и стать собой. Поэтому играла чужую роль». А я сказала: «Я рада, что ты стала такой, как сейчас». Она прошептала: «Спасибо, Несси, милая» и поцеловала меня в макушку. Мы посидели так немного, а потом Аврора позвала меня покататься на машине и заодно позаниматься вождением, потому что в следующем году мне можно будет получить права. Я уже немножко научилась ездить за это лето, и мне нравилось кататься с Авророй по заброшенному стадиону на окраине Провиденса. Аврора никогда на меня не кричала, если я делала что-то неправильно, она только посмеивалась и говорила: «Господи, Джесси, мы сейчас врежемся вон в те ворота, а наши расплющенные тела потом будут отскребать от сидений» или «Ну, если ты ставишь своей целью передавить всех пешеходов, то именно так и нужно ехать! Как насчет карьеры серийного убийцы на “Бьюике”, Джесси? Вместо музыкального магазина!». И мы вместе ржали! Сегодня мы тоже весь вечер ездили по стадиону кругами, и у меня уже хорошо получалось поворачивать. Аврора открыла все окна в машине, впуская прохладный вечерний воздух, пахнущий августом и приближающейся осенью. Аврора напевала песню и высовывала голову из окна, а ее длинные волосы трепал ветер. И я вдруг поняла, чего не хватало Джейсону на тех видеозаписях и фотографиях. Улыбки. Он никогда, вообще никогда не улыбался. И Аврора, моя Аврора, словно была заперта в его мрачном теле. А теперь наконец-то освободилась. 14 августа, 2015 года Лилит прислала мне почитать свой новый рассказ. И сразу предупредила странным голосом, что он отличается от остальных. И чтобы я ни в коем случае не давала его читать Авроре. Лилит повторила это раз пять! Я уже психанула и говорю: «Да не дам, успокойся!!! А что там такого-то хоть?!». Лилит призналась, что там NC, то есть высокий рейтинг, сцена ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ! И что раньше она ничего такого не писала и умрет от стыда, если это прочитает хоть кто-нибудь, кроме меня. Ну, я еле-еле дослушала ее объяснения, потому что руки уже чесались начать читать, и я ерзала по кровати, не зная, как усадить свою горящую от нетерпения жопу!!! Рассказ назывался «Комната 805». Про комнату в отеле, через которую открывался портал в прошлое. И одна девушка, остановившись там, попала в ту же комнату, но только на сто лет раньше! Познакомилась с другой девушкой, они влюбились, ну и… в общем, ДА!!! Сцена и правда была ОТКРОВЕННОЙ! И там было столько всяких подробностей, что я прямо чувствовала, как у меня горят щеки!!! И ДРУГОЕ МЕСТО ТОЖЕ! Я вдруг подумала – если бы Лилит оказалась здесь прямо сейчас, прямо со мной, на кровати, мне бы уже не было страшно, как в прошлые разы. Потому что я ХОТЕЛА сделать все, что она там описала! У меня аж башка кружилась, и я с трудом соображала. Я подумала, что, если не увижу Лилит сегодня, то умру, и никакой холодный душ меня не спасет! На часах была половина шестого, ее отец должен был вернуться с работы через час. И я помчалась к Лилит домой! И залезла в окно!!! Хрен знает почему, ведь отца-то дома еще не было! Но я уже привыкла, так и правда было УДОБНЕЕ! Окно оказалось открыто, а Лилит в трусах и короткой футболке лежала на постели и что-то печатала на ноуте. Наверное, еще один РАЗВРАТНЫЙ РАССКАЗ! Она успела только пискнуть: «Джесси!», а я уже на нее накинулась и поцеловала! Ее кожа была такой горячей! Или это моя была горячей? Я уже вообще ни черта не понимала! Лилит усмехнулась: «Кажется, мой рассказ тебе понравился?». Я смогла только зарычать и поцеловать ее в шею, а Лилит снова захихикала. Мне так ЭТОГО хотелось… Безумно!!!! Но мы обе понимали, что всё не должно быть так. Не за полчаса до прихода папаши, впопыхах, в панике от каждого шороха за дверью. Поэтому я все же ушла в итоге домой, и ничего не было. Но зато мы потрогали друг друга за грудь, и это тоже было круто, а я чуть с ума не сошла, потому что Лилит меня никогда раньше там не трогала!!! Но я ХОЧУ ЕЩЕ… Хочу большего. А как и где?! Днем я работаю в магазине, а вечером у меня тоже вся семейка дома, включая Тришу!!! И чертов Феликс все время орет под дверью!!! И это всё совсем НЕ ТО!!!!! Я хочу уже быть взрослой! И ЖИТЬ ОДНА! Ну и с Лилит, конечно! 19 августа, 2015 года Торчали вчера вечером с ребятами на заброшке. Им очень понравился мой новый трек, и они крутили его столько раз подряд, что я сама его теперь НЕНАВИЖУ! Лилит ушла, как обычно, через два часа, а я лежала и страдала из-за этого на диване, пока Бобби с Тришей парили вейп на подоконнике, а Пэк лепил космический корабль из жвачки. Из жвачки, которую он предварительно прожевал! Выглядело это мерзко, поэтому я смотрела не на него, а в потолок, куда летели клубы пара от вейпа. Я думала о том, не позвать ли мне сюда Лилит одну, без ребят… Ну, чтобы… АААА, ЧЕРТ! Мне слишком стыдно это писать!!!! Но ведь раньше мы часто устраивали здесь свиданки, в том числе зимой. Конечно, зимой заниматься чем-то ТАКИМ не получится, но вот сейчас… Думая обо всем этом непотребстве, я даже не заметила, что ко мне на диван подсела Бьянка. И тихонько позвала: «Джессика…». Я аж подпрыгнула! И говорю: «Чего?!». Бьянка ко мне подсела еще ближе и спрашивает: «Можно с тобой поговорить?». Я поняла, что у нее случилось что-то серьезное, посмотрела на ржущих Бобби с Тришей, потом на Пэка, который как раз вытащил изо рта новый кусок жвачки и пытался отлепить его от пальцев, и сказала: «Пошли наверх». Мы поднялись в спальню на втором этаже, закрыли дверь, а я открыла окно, чтобы впустить свежий вечерний воздух. Мне казалось, что в мой нос навечно въелся невыносимо сладкий запах малинового вейпа. Бьянка села на кровать и вытащила из кармана юбки сложенную вдвое бумажку, которая оказалась конвертом. Мятым, но запечатанным конвертом. Я села рядом и спросила, что это такое. Бьянка сглотнула и ответила хрипло: «Письмо от отца. Он написал мне… из тюрьмы. Нашла сегодня утром в почтовом ящике». Я тоже сглотнула, взяла конверт у нее из рук, сама не знаю, зачем, потому что в следующую секунду мне захотелось выбросить его в окно! Держать его было слишком противно! Я спросила: «Ты его не читала?», хотя и так понятно было, что не читала, и Бьянка покачала головой. И прошептала: «Я не знаю, что делать. Читать или нет. Сначала хотела просто выбросить. А теперь… не знаю. Я подумала… может, ты его прочитаешь и скажешь мне, что там? Тогда мне будет не так страшно». У меня мгновенно вспотели ладони. В носу так и стоял тошнотворный малиновый запах. Я не знала, что делать. Стоит ли его вообще открывать? С какого хрена отец Бьянки вдруг решил ей написать спустя три года? Когда ей с таким трудом удалось прийти в себя? Я думала, может, мне просто порвать его на мелкие кусочки? Что сделала бы на моем месте Аврора? Я выдавила: «Хорошо. Давай». Надорвала конверт и посветила телефоном, чтобы разобрать буквы в письме. Прочитала про себя первую строчку: «Привет, милая Бьянка!», и меня чуть не вырвало! Бьянка сидела рядом и тяжело дышала, и снова стала вся красная. А я читала дальше: «Как твои дела? Я понимаю, что ты не хочешь отвечать мне, или, возможно, мама не передала тебе мои письма. Но мне просто хотелось узнать, как ты живешь, и все ли в порядке. Я скучаю по тебе. И я очень сожалею обо всем, что сделал. Прости меня. Тогда, на суде, я злился, что ты все рассказала. Но теперь понимаю, что ты была права, и так не должно было продолжаться. Я искренне раскаиваюсь во всем, Бьянка. Я не знаю, поверишь ли ты мне, но это правда. Здесь я нашел Господа, и Господь открыл мне свое сердце, чтобы я смог осознать, какие ужасные вещи творил. Раньше я угрожал тебе, что, если ты все расскажешь, я сделаю с тобой или с мамой что-нибудь плохое, когда выйду из тюрьмы. А теперь я подумал, что должен написать тебе – я ничего вам не сделаю. Никогда. Ну, не знаю… я просто не хочу, чтобы ты жила в страхе, вот и все. Не хочу, чтобы ты боялась меня или того дня, когда мой срок подойдет к концу. Я не сделаю ничего плохого ни тебе, ни маме. Еще раз прости меня за все, если это вообще возможно. Твой папа». К тому моменту, как я дочитала письмо, меня уже слегка трясло. Это было… такое странное чувство. Я никогда не испытывала ничего подобного и даже не знаю, с чем сравнить! Что-то похожее я почувствовала один раз на уроке биологии, когда разрезала живот лягушке, а она дернулась, и я подумала, что она живая. Ужас, отвращение. Сожаление и стыд. Бьянка спросила дрожащим голосом: «Ну что там? Что он пишет?». Я ответила: «Просит у тебя прощения. Обещает, что не причинит вреда тебе и твоей маме никогда. А еще, похоже, он стал религиозным фанатиком, а Иисус распахнул для него свои объятия или что-то вроде того…». Бьянка громко выдохнула, забрала у меня письмо и сама быстро прочитала его. Один раз, второй, третий. К концу третьего раза ее лицо сморщилось, губы поджались, и Бьянка прошипела: «Да иди ты на хрен! Вместе со своими извинениями!». Я сказала: «А вот это правильно!». И Бьянка, приободренная моими словами, разорвала сначала письмо, а потом и конверт на две части, а потом еще на две и так далее, пока все это не превратилось в кучку бесформенных бумажных обрывков. Бьянка сгребла их и понесла в туалет. Я пошла за ней и наблюдала, как она швырнула обрывки в старый унитаз, наполненный зеленой вонючей водой. И прокричала: «Вот где я видела твои извинения, ублюдок!». Казалось, на этот крик Бьянка потратила последние силы. Умолкнув, она сразу расплакалась. И я ее обняла. Бьянка цеплялась за мою толстовку и плакала так горько, что я испугалась. Я не знала, что делать, а потому спросила: «Хочешь, я их обоссу? Бумажки эти?». Бьянка сразу перестала плакать! И посмотрела на меня, как бы спрашивая: «Ты серьезно?». Я кивнула и говорю: «Ну да. Я тут уже пару раз делала свои дела. И сейчас как раз жутко хочу писать, потому что у меня дома вечно туалет занят! А твой отец заслуживает, чтобы на него нассали!». Бьянка усмехнулась, сначала тихо и неуверенно, а затем в полный голос. Я засмеялась тоже, и мы так громко ржали, что я чуть не описалась, не донеся себя до унитаза! И никогда еще я не слышала, чтобы Бьянка так смеялась. Даже когда я в Пэка прокладками кидалась! Она отошла к раковине и отвернулась, а я описала письмо ее отца! С гордостью сообщила Бьянке, что дело сделано! И мы снова смеялись, а Бьянка снова меня обняла и сказала: «Спасибо, Джессика. Спасибо тебе». 24 августа, 2015 года Авроре исполнилось 42 года! Она сразу сказала, что отмечать ничего не будет, но мама все равно купила торт, а Бобби принес большой букет цветов, и мы посидели все вместе в гостиной. И Аврора, как и всегда в свои дни рождения, старалась улыбаться, но становилась грустной каждый раз, когда думала, что на нее не смотрят. Но я смотрела. И я знала, что, как только стемнеет, она свалит опять в свой подвал и прикончит там очередную бутылку вина. Поэтому, когда Бобби с Тришей поднялись наверх, а мама начала убирать со стола, я предложила Авроре: «Пойдем на улицу! Посидим во дворе, сегодня такая погода хорошая». Я решила, что не отстану от нее весь вечер и не дам ей набухаться даже ночью! Мы вышли на задний двор, сняли обувь и прогулялись босиком по прохладной траве. Аврора задрала голову к небу и сказала: «Смотри, Джесси, сколько звезд! Такое бывает только в августе!». Я тоже задрала голову, и звезд правда было очень-очень много! Мне кажется, если бы я взялась их все пересчитать, то сбилась бы уже на двадцатой, а их было намного больше! А еще Луна. Почти идеально круглая, и все же небольшой части ей не доставало. Мы смотрели на небо, пока у нас не заболели шеи, и тогда Аврора предложила лечь прямо на траву. Мы улеглись, и холодные былинки щекотали мои голые плечи, а по всему телу побежали мурашки. Аврора со смехом подставила мне свою руку, а я устроилась на ее плече, и сразу стало мягче, удобнее и теплее. Аврора спросила: «Волнуешься? Завтра твой первый день в старшей школе». Я волновалась, но, по правде говоря, больше за Аврору, чем за себя. Сама я скорее радовалась, ведь теперь со мной в школу будет ходить Лилит! Мы будем учиться вместе и видеться каждый день, и уже не два часа! Я сказала, что волнуюсь немного, и спросила: «А ты помнишь, каким был твой первый день в старшей школе?». Аврора усмехнулась и ответила: «О-о-о, еще как помню! Я подралась с каким-то лосем на три года меня старше и в три раза меня больше, потому что он сказал, что ресницы красят только педики! И самое смешное, что у меня в тот день даже не были накрашены ресницы. Просто они у меня от природы длинные и темные». Я рассмеялась и сразу почувствовала какую-то прямо гордость за Аврору! Конечно, драться было нехорошо и все такое, но мне нравилось, что Аврора не давала себя в обиду и не боялась даже лосей в три раза ее больше! Впрочем, Аврора тут же добавила: «Но ты так не делай, Джесси! А то мама опять будет ворчать, что я подаю тебе дурной пример! И вообще, бить людей – плохо!». Я сказала, что, конечно, не буду, и мы снова стали смотреть на звезды. Их было так много, что от их света у меня на глазах выступили слезы. А может, не от этого. Я сказала: «Ты сегодня опять грустная». Аврора помолчала мгновение, а затем отозвалась: «Всё в порядке, Джесси. Я не грустная. Просто… думаю». Я спросила: «О чем?». А она ответила: «О своем преклонном возрасте, как всегда» и невесело усмехнулась. Я посоветовала ей подумать о преклонном возрасте попозже, лет через двадцать, например, и Аврора усмехнулась уже веселее. И сказала: «Да дело не в возрасте, наверное. Просто я опять сожалею об упущенных возможностях. О том, что… пропустила свою молодость. Я прожила ее как мужчина. А теперь… хоть я и стала женщиной, но сорокалетней женщиной, которая скоро станет бабкой. А молодой женщиной мне уже не быть, и это грустно. Но… не обращай внимания на мое нытье, Джесси. Я слишком много хочу, как обычно. Из-за своих амбиций, несбыточных фантазий и иллюзий я всю жизнь оказываюсь в дерьме». Невольно я задумалась, уж не мама ли внушила Авроре эту мысль? Ну, о том, что, если Аврора работает в магазине, то ее жизнь дерьмо? И тогда я сказала: «Это не правда. Я считаю, что ты добилась очень многого. И все мои друзья так думают! Все восхищаются тобой! Все хотят такую маму, как ты! А я всю жизнь чувствую себя привилегированным ребенком, потому что мне с тобой повезло намного больше, чем другим! Ты круче всех! И да, пусть ты сорокадвухлетняя женщина, и тебе уже не двадцать, но ведь это намного лучше, чем быть сорокадвухлетним мужиком! Только представь, что ты была бы до сих пор мужиком, и тебе было бы сорок два! Вот это реально полная жопа! А еще у тебя есть собственный успешный бизнес! Я просто обожаю наш магазин и готова торчать там целыми днями! И дети! Разве не крутые у тебя дети?! Твой сын получил грант на обучение в лучшем колледже Провиденса, а твоя дочь… ну, она пока просто Джесси-Несси, но зато она тебя любит!». К тому моменту, как я закончила свою вдохновенную речь, Аврора уже сгребла меня в охапку и хохотала. Она сказала: «Ах ты моя сладкая булочка, сладкая-сладкая булочка с черничкой! Господи, Несси, что бы я делала без тебя?! Вот скажи мне, что?». Я знала, что без меня она бы сейчас допивала вторую половину бутылки, но говорить не стала. А еще я вспомнила, что не всегда была такой, как сейчас. Не всегда поддерживала Аврору, и мне стало от этого грустно. В детстве я многого не понимала. Много раз делала ей больно. Я спросила, глядя на неровное полукружье Луны: «А ты помнишь, как в детстве я не хотела называть тебя Аврора, а хотела называть… папа?». Она кивнула, чуть погладила меня по волосам и ответила: «Помню». Луна снова начала слепить мне глаза до слез, и я прошептала: «А ты помнишь, как после этого уходила плакать в ванную? Из-за того, что я… хотела называть тебя папа». Аврора повернула ко мне лицо – в ее глазах мелькнуло беспокойство, и она ответила: «Нет, родная, этого не помню». Я сказала: «Прости меня. За то, что я тогда… так себя вела. Я была такая тупая идиотка!». Аврора погладила меня по щеке и шепнула: «Ну что ты, ягодка! Тебе ведь было всего семь лет! Это естественно, что ты хотела называть меня папой, как привыкла! Тебе не за что извиняться, Джесси! И плакала я тогда постоянно, ты здесь ни при чем. Просто я начала прием гормонов, с моим организмом творился лютый трэш, и легче сказать, когда я НЕ плакала! Я могла зарыдать ни с того ни с сего, в любой момент, и ты не была тому причиной, милая». Я спросила: «Значит, ты не злишься на меня за это?». Аврора прижала меня к себе и сказала, что нет, конечно, нет. И добавила дрожащим шепотом: «Я бесконечно благодарна тебе, Несси. И это мне с тобой повезло. Бесконечно повезло, что ты поддержала меня и поддерживаешь до сих пор. Не всем транс-людям выпала такая удача, не все дети смогли смириться с переходом родителей. И если бы вы с Бобби не поддерживали меня каждый день… я даже не знаю, как бы пережила все это». Она сказала про нас с Бобби, но ничего не сказала про маму, и я обняла ее крепче. Мы полежали так еще немного – молча, слушая, как стрекочут сверчки в траве. А потом на крыльцо вышла мама и спросила, какого черта мы там валяемся, как пьяные бомжары. И велела нам тащиться в дом БЫСТРО, пока мы не подхватили воспаление легких. 3 сентября, 2015 года Моя первая неделя в старшей школе позади, аж не верится! Все в целом хорошо, и я даже ни с кем не подралась и не успела нажить себе заклятых врагов. Я счастлива, что мы с ребятами снова все вместе и снова учимся в одной школе с Тришей! Она нам все показывала, и вообще, Триша там крутая, а дружить с ней вроде как почетно, потому что она девушка Бобби, которого все уважали. А главное, что с нами в школу теперь ходит и Лилит!!!! Уж не знаю, как папаша ее отпустил, но отпустил-таки! И на большинстве уроков мы с Лилит сидим в одном классе! Я даже не представляю, как мне теперь учиться, потому что я не могу сосредоточиться! У меня и раньше-то были с этим проблемки, а теперь я весь урок только пялюсь на Лилит и шею себе выворачиваю! А она украдкой рисует в воздухе сердечки, когда замечает, что я на неё смотрю! Лилит постоянно ходит в школу в закрытой одежде, а во время обеда и большой перемены не выходит гулять во двор, потому что там слишком яркое солнце. Но Триша показала нам одно крутое место, где можно сидеть на свежем воздухе и одновременно в тени под крышей. Это большая пожарная лестница с широкими ступеньками и просторной металлической площадкой, и мы там всей компанией теперь сидим – с Лилит, Тришей, Пэком и Бьянкой – и смотрим на облака. Ещё я немного скучаю по мисс Трэвис, и новый учитель музыки мистер Донахью мне как-то не очень нравится. Он такой же олдскульщик, как Аврора, и мои треки наверняка не оценит. Но я все равно записалась к нему на дополнительный класс. 9 сентября, 2015 года Триша теперь проводит у нас дома ещё больше времени и реально почти переехала к нам жить! Она говорит, что безумно скучает по Бобби, потому что они больше не учатся вместе, и сразу после школы Триша заваливается к нам и ждёт, когда он вернётся из колледжа! Вот ведь липучка! На месте Бобби я была бы счастлива, что мне удалось сбежать от неё в колледж, хоть я Тришу и люблю. Но иногда ее бывает слишком МНОГО! Сегодня мне просто чудом удалось прорваться в ванную и помыться перед школой! Но стоило мне залезть под душ, как ко мне начала долбиться Аврора! Виноватым голосом она спросила: «Джесси, ты там скоро? Я слышу зов Ктулху, и мне все сложнее ему противостоять!». Зов Ктулху! Я прыснула и ответила, что это моя месть за то, что она по три часа торчит в ванной со своими масками-замазками! Аврора жалобно завыла в ответ: «О, Джесси, во имя божественного Ктулху, ПРОСТИ МЕНЯ, я раскаиваюсь и умоляю разрешения пописать, пощади меня, о грозная Несси...». Ну, мне пришлось пустить ее пописать, и сама я к тому времени тоже чуть от смеха не обоссалась! 21 сентября, 2015 года Сегодня мои родители сообщили, что разводятся. 22 сентября, 2015 года Я не думала, что все будет так. Я не хотела, чтобы все было так. Но оно случилось, как случилось. Почти всю ночь я прорыдала, поэтому в школу встала с трудом. Я думала, что отрублюсь прямо на уроке, но нет – вместо этого я опять продолжила рыдать! Английский я ещё так-сяк высидела, но на истории меня прорвало, когда учительница (никак не запомню фамилию) начала рассказывать о том, что ни один президент США никогда не разводился со своими женами, разве что Рейган, но и то, задолго до того, как стал президентом. Ну, меня опять и накрыло, и я опять все вспомнила. Попросилась выйти из класса и еле добежала по пустому коридору до туалета, размазывая по лицу слёзы и сопли. В туалете я закрылась в кабинке и продолжила реветь уже на толчке, чувствуя себя хуже некуда. Когда фрау Рихтер умерла, мне было так же плохо, но сейчас ведь никто не умер, и в глубине души я знала, что это случится, рано или поздно, так почему же мне было настолько тяжело? Я не понимаю. До сих пор не понимаю и не могу понять, почему и почему именно сейчас. Ведь родители даже снова разговаривают друг с другом, а на День рождения Авроры мама покупала ей торт, так зачем же разводиться-то?!!! Ведь были у них периоды и похуже, когда они месяцами не могли перекинуться ни словом, а сейчас все как будто стало налаживаться... ну или я чего-то совсем не понимаю. Ведь я же ТУПАЯ!!! Аврора сказала, что они больше не могут тянуть, и что уже давно нужно было это сделать. Они обе с мамой попросили у нас с Бобби прощения. Бобби сказал, что все в порядке. Я ничего не сказала. Аврора пыталась со мной поговорить вечером – я ей не открыла, но объяснила, что все нормально, и мне нужно побыть одной. Конечно, все не было нормально, мне просто не хотелось реветь при Авроре, потому что ей наверняка и без меня хреново. Не хватало ещё, чтобы она меня утешала. Я боялась, что она пойдёт бухать в подвал, но ничего не могла сделать с этим, не могла быть рядом, потому что у меня как будто землю из под ног выбили. И теперь я никак не могу остановиться реветь. В туалетной кабинке я просидела минут десять, а потом услышала, как входная дверь открылась. Следом застучали каблуки по кафелю, а взволнованный голос Лилит спросил: «Джесси, ты тут?». Я угукнула, но сказать ничего не смогла. Лилит подошла к двери моей кабинки, постояла немного и спросила: «Джесси, что случилось?». Я не была уверена, что готова делиться с Лилит и говорить об этом, потому что могла только рыдать и больше ничего. Но и обмануть Лилит я тоже не могла, ведь она все равно слышала, как предательски колотится мое сердце. Она шепнула: «Пусти меня, Джесси. Пожалуйста». Я потянулась рукой к щеколде – раздался тугой щелчок, а через мгновение Лилит уже шагнула ко мне и обняла. Она больше ничего не спрашивала, лишь обнимала рыдающую меня и гладила по спине и плечам. А когда я начала затихать, Лилит вдруг предложила: «Давай уйдём отсюда? Просто сбежим куда-нибудь. Хочешь?». Я хотела. В туалете было невыносимо. Там воняло хлоркой, вся стенка и дверца кабинки были исписаны ругательствами, а мусорка забита салфетками, туалетной бумагой и использованными прокладками. Меня тошнило и просто хотелось оказаться в каком-то другом месте. Я почти не помню, как, но вскоре мы оказались на заброшке возле дома Лилит. После урока Лилит забрала наши вещи, и мы, не сказав никому ни слова, сбежали из школы. По дороге, на свежем воздухе, с Лилит, держащей меня за руку, я немного успокоилась. Мы купили по стаканчику кофе с маршмеллоу, забрались на второй этаж заброшки, сели на кровать, и там его пили, а я все рассказала Лилит про родителей. Она меня снова обняла, и мы лежали на старой кровати, пахнущей дождями и осенью, а над нашими головами на стене висело послание к Коринфянам. «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает…» Никогда не перестаёт. Я снова заплакала. Любовь моих родителей перестала. Неужели и со мной однажды это случится? Неужели так бывает со всеми, и никакой любви на самом деле не существует? Ведь даже отец Лилит пришёл именно к этому выводу за сто сорок лет своей жизни, а мать Лилит бросила его, бросила их обоих. И Лилит тоже когда-нибудь разлюбит меня? А я разлюблю ее? Как Бобби разлюбил свою первую девушку, потому что им было 15, и все это было несерьезно? Все это зря? Рыдая, я впилась пальцами в ее свитер, а Лилит поцеловала меня в губы. И прошептала, словно читая мои мысли, мои страхи, мою боль: «Ну все, Джесси, милая, я с тобой. Я всегда буду с тобой. Все будет хорошо. Я рядом». Рядом. Никогда не перестаёт. Я не понимаю, как это случилось. Мы просто целовались, как обычно, и в то же время нет. Это было как-то неуловимо по-другому. Я ничего не боялась, ни о чем не думала и трогала Лилит так, как мне хотелось. И где хотелось. И она меня тоже. У меня дико колотилось сердце – то ли от выпитого слишком крепкого кофе, то ли от возбуждения, то ли от всего вместе. Мне хотелось целовать Лилит, не отпускать ее ни на секунду, ощущать ее присутствие каждой клеточкой тела, каждым дюймом кожи. Она спросила между поцелуями: «Джесси, ты точно хочешь?». Я сказала, что да. И она тоже сказала «да». Мы словно спрятались от всего мира в этом доме. Никто не искал нас, и у нас не было двух часов – у нас было все время этого мира. Я больше не плакала, я забыла о родителях и о том, что у всего в нашем мире есть начало и есть окончание. У меня была только Лилит. И она была бесконечна. Мы обе были. 26 сентября, 2015 года Мне уже намного лучше, и я больше не реву. Мы поговорили с Авророй и обсудили, как теперь будем жить. Сначала я боялась, что Аврора куда-нибудь уедет, и я сразу сказала, что жить с мамой не буду – пусть лучше Аврора меня прямо сейчас УБЬЁТ! Но она меня успокоила и сказала: «Нет, Джесси, ты будешь жить со мной, конечно. И Бобби тоже. Переедет только мама. Она поживет у подруги, пока не найдёт себе отдельное жильё, а вы сможете навещать ее по выходным. Ее такой вариант тоже вполне устраивает». Я сразу напряглась и спросила: «У какой ещё ПОДРУГИ?». У мамы же сроду никаких подруг не было, и в Провиденсе она ими не обзавелась, насколько я знала! Но Аврора в ответ на мои подозрения только покачала головой и сказала: «Это ее коллега с работы, Джесси, хорошая знакомая, которая живет вместе с МУЖЕМ. Твоя мама мне не изменяла, и разводимся мы не из-за этого». Я прикусила язык и больше ничего спрашивать не стала. Ну, что ж, по крайней мере, для нас с Бобби ничего особо не меняется вроде бы. И после маминого отъезда Аврора может больше не спать в подвале, а это тоже хорошо. А ещё. Я, конечно, жуткий тормоз и все такое, но до меня реально только сейчас дошло, что у нас же с Лилит был ПЕРВЫЙ РАЗ!!!! 2 октября, 2015 года Пока до меня доходило, что у нас был первый раз, уже случился ВТОРОЙ! Только теперь я была больше в адеквате, а настроение мое приподнялось с похоронного до обычного, поэтому я лучше осознавала, что происходит. Мы были у Лилит дома. Пошли к ней сразу после школы, пока ее отец был на работе. Мы обе знали, что ЭТО опять случится, и немного дергались. В прошлый раз все вышло как-то скомканно, и мы почти не снимали одежду, потому что ну заброшка же все-таки! Лилит я тогда особо не рассматривала, и она тоже меня совсем голой не видела. И теперь я нервничала, что она меня УВИДИТ, и ей это зрелище совсем НЕ ПОНРАВИТСЯ! Поэтому, когда мы оказались в ее комнате, а Лилит заперла дверь, я села на кровать, не сняв джинсовку, и мы с Лилит в молчаливом ужасе уставились друг на друга. Лилит неуверенно присела рядом и спросила: «Джесси, тебе понравилось в прошлый раз?». Я ответила, что очень понравилось, но сейчас я стесняюсь, что она увидит меня голой. Лилит хихикнула и сказала, что тоже стесняется. Мы вместе немного поржали, и стало как-то легче. А я предложила завесить шторы, потому что на улице было ещё слишком светло, и Лилит с облегчением согласилась. Ну а потом все было опять легко. Главное начать целоваться, а дальше все становится понятно. И без одежды оказалось намного удобнее! И приятнее. Я поцеловала Лилит везде, куда смогла дотянуться, даже под мышкой, а она хохотала, что ей щекотно. Но когда я целовала ее живот, бёдра и ещё кое-что делала, Лилит уже не смеялась, а тихонько вскрикивала, и у меня от ее стонов чуть крышу не сорвало. Лилит тоже со мной ВСЯКОЕ делала, и я вообще чуть не рехнулась! Это было КРУТО! Намного круче, чем когда ты что-то такое сам с собой делаешь. Интересно, почему Триша тогда говорила, что ожидала от первого раза чего-то большего? У неё все было хуже? Я вот даже не ожидала, что будет НАСТОЛЬКО круто! И после, когда мы лежали уставшие и смотрели друг на друга в полумраке, Лилит, улыбаясь, прошептала: «Мое лицо спасает темнота, а то б я, знаешь, со стыда сгорела, что ты узнал так много обо мне. Хотела б я восстановить приличье, да поздно, притворяться ни к чему». Я не имела ни малейшего понятия, что должен ответить Ромео, поэтому просто захихикала и поцеловала Лилит. Я спросила, будет ли она любить меня всегда-всегда. Лилит погладила кончиками пальцев мое лицо и ответила: «Всегда-всегда. Я буду любить тебя всегда, Джессика Лоуренс. У нас все будет иначе. Не так, как у наших родителей». Я спросила: «Даже если я стану старой и некрасивой, и у меня вывалятся все зубы, а ты останешься такой же прекрасной, как сегодня?». И Лилит ответила очень серьезно: «Всегда – это значит всегда» и поцеловала меня. 8 октября, 2015 года Мама съехала. Просто собрала остатки вещей, пока я была в школе, Бобби в колледже, а Аврора — в магазине, и уехала. Я поняла это сразу, когда увидела, что на кухонной тумбе больше не стоит ее чашка с мраморным узором, из которой по утрам мама пьёт зелёный чай, а на спинке стула не висит кофта, которую она накидывает на плечи, пока чай заваривается. По утрам мама всегда мёрзнет, даже летом. Я прошлась по всему дому, отмечая мысленно, какие вещи пропали. Халат и зубная щетка из ванной, а ещё целая куча кремов и всяких странных сывороток для кожи из шкафчика над раковиной. Я думала, что вся эта гора косметики принадлежит Авроре, а оказалось, что нет. В спальне тоже стало пустовато. Не было маминого ноута на столе и ее индийских фигурок каких-то там богов и богинь, которых она ещё в молодости привезла из Дели. Я подумала, что Авроре станет грустно, когда она вернётся из магазина и увидит эту пустоту. А сама я вообще не знаю, что чувствую. Иногда меня как будто нагоняет и накрывает смутная злость. Похожие приступы неожиданной злости бывали у меня в детстве, когда мы только переехали в Провиденс. Мама ничего не сказала. Просто свалила и все. Я даже не знала, что она именно сегодня уедет. Ни записки, ни прощальных объятий (хотя глупо было ждать от нее каких-либо объятий). Аврора говорила, что мы сможем навещать маму каждые выходные. Но я точно знаю, что не буду этого делать. И что видеть ее я не хочу. 11 октября, 2015 года Аврора продолжает спать в подвале. Я ничего не понимаю. Может, ей морально тяжело спать в их общей спальне? Но ведь не жить же теперь в подвале, в конце-то концов! Вчера, когда я к ней туда спустилась, у неё на всю катушку играли Iron Maiden. Сама Аврора выглядела то ли счастливой, то ли просто чокнутой. А ещё пьяной. Она танцевала посреди подвала и каких-то разбросанных старых вещей, одетая в шорты и футболку AC/DC, которая была ей велика на три размера. Ее волосы с отросшими тёмными корнями, которые Аврора не красила уже месяца два, выбились из хвостика и растрепались. На полу стояла наполовину пустая бутылка виски. Похоже, вина ей было уже мало. Мне стало страшно. От того, что Аврора снова начнёт бухать, как до перехода. От мысли, что однажды я спущусь в подвал, а она будет лежать на полу, как тогда на кухне. И что она снова отравится «устрицами», запив их бутылкой виски, как та тетка из фильма «Вероника решает умереть». Аврора снова была такой. Странной, пугающей, как когда сажала меня в машину и тащила к океану танцевать. И она снова схватила меня и стиснула в слишком крепких объятиях, от которых мне стало нечем дышать и страшно. От неё очень сильно пахло виски. Она сказала: «Потанцуй со мной, Джесси-Несси». И начала пьяно покачиваться из стороны в сторону в такт музыке, спотыкаясь о всякий хлам на полу. Я попыталась вырваться, но не смогла. Но вдруг под моей ногой что-то хрустнуло, и Аврора меня отпустила. Мы наклонились посмотреть, что это такое. Рамка с фотографией мамы и Авроры-Джейсона. Я наступила на стекло, и оно раскрошилось. Я хотела собрать осколки и выбросить, но Аврора забрала у меня рамку со словами: «Осторожно, Джесси, ты можешь пораниться». Но в итоге Аврора сама поранилась, и кровь потекла из ее указательного пальца по запястью, заляпав и рамку с фоткой, и ее шорты. Пока я бегала за пластырем, Аврора засунула палец в рот, и теперь ее губы тоже были в крови. Кое-как мы вдвоём заклеили ее несчастный палец, а потом мне удалось каким-то чудом оттащить Аврору от фотографии и убедить ее перестать собирать осколки. Я довела ее до дивана, и мы вместе на него упали. Аврора меня обняла и тихонечко плакала. После чего уснула, и я снова осталась с ней на всю ночь. А рано утром, пока она ещё спала, выскользнула из-под ее руки, собрала все осколки и выкинула их вместе с фотографией. И вместе с недопитой бутылкой виски. 16 октября, 2015 года Вчера вечером ко мне в комнату заглянул Бобби, и мы немного поговорили. Он попросил: «Джесс, нашей Авроре очень непросто... справляться со всем этим. Я вижу, что ты тоже за нее переживаешь. И я подумал... может, ты будешь проводить с ней чуть больше времени? Не знаю, как-то отвлекать ее, возможно. Она очень тебя любит, ей с тобой будет легче. Я понимаю, что тебе хочется почаще встречаться с Лилит, но Авроре твоя поддержка сейчас важна как никогда». Я сказала, что конечно, и что я постараюсь. По голосу Бобби чувствовалось, что ему тоже не по себе, как и мне. Я спросила: «Может, ей нужно походить к психологу там и все такое?». Бобби сказал, что это было бы идеально, и я могу попробовать ее уговорить. А сегодня утром я услышала, как Аврора рыдает в ванной! Дверь была приоткрыта, поэтому я даже стучаться не стала. Аврора стояла, склонившись над раковиной – с бритвенным станком в руке и в одной футболке, той самой, которую она не снимала уже неделю. Ее волосы, собранные в пучок, напоминали мочалку, а на щеке виднелась кровавая полоска. Позабыв от ужаса собственное имя, я заорала: «Ты чего?!! Что случилось?!!». Аврора подняла на меня голову и тут же отвернулась, прикрыв порез ладонью. Прошептала: «Ничего, Джесси. Просто порезалась». Я ей, конечно, не поверила, подошла и обняла ее. Спросила ещё раз: «Что случилось?». Она всхлипнула и пробормотала: «Щетина... Гребаная щетина. Ненавижу ее! Я недавно делала эпиляцию, еще даже четыре месяца не прошло! Мне всегда на полгода точно хватало, а это что еще за херь?! Мне приходится бриться каждый день! Мало того, что я старая, так еще и страшная! С морщинами и ГРЕБАНОЙ ЩЕТИНОЙ!!! Я такая жалкая! Я никому не нужна! Пожалуйста, уйди и не смотри на меня!». Но я, конечно, не ушла. Я обнимала Аврору и говорила, что она не страшная и не старая, и нужна мне и Бобби, и что не видно там никакую щетину с морщинами, а после душа ей обязательно станет лучше. Ну, в итоге Аврора под душ все-таки заползла, а я сперла ее футболку и оттащила в стирку, чтобы Аврора ее обратно не напялила. Пока она мылась, я приготовила ей зелёный смузи и тост с авокадо! Впервые в жизни я приготовила ЧТО-ТО, и это были даже не кукурузные хлопья с молоком! И хотя хлеб немного подгорел, я надеялась, что это съедобно. Аврора аж дара речи лишилась, когда спустилась на кухню! Сразу заулыбалась и потрепала меня по волосам. И сразу стала опять красивая. Она сказала: «Какая ты у меня взрослая, Джесси-Несси! Сама готовишь завтрак! М-м-м, и как вкусно!». А после завтрака Аврора уже стала совсем нормальная, поблагодарила меня и извинилась за свою истерику в ванной. Пока она везла меня в школу, я спросила: «Может, тебе стоит сходить к врачу? Ну, если ты переживаешь из-за щетины, хоть я ее и не вижу. Но, может, у тебя случился какой-нибудь гормональный сбой от стресса или ещё что. Ну, или просто в прошлый раз тебе фигово удалили волосы!». Аврора пообещала, что сегодня же запишется к доктору. А я вдруг задалась вопросом: а когда у меня последний раз были месячные? По-моему, после нашего возвращения из Техаса летом их не было... а сейчас уже середина осени. Это вообще нормально?! 19 октября, 2015 года Бобби в эту субботу ездил навестить маму. Звал меня с собой, но я не поехала. Они вместе посидели в пиццерии или что-то вроде того, мне все равно. Я не хочу ее видеть. Из-за неё Аврора рыдает в ванной, бухает в подвале, считает себя некрасивой и никому не нужной. Из-за неё у Авроры опять дисфория. 23 октября, 2015 года Лилит тоже переживает за Аврору. Сегодня она помогала нам в магазине, и, когда мы остались вдвоём на складе, спросила: «Джесси, как она? Аврора выглядит... очень потерянной. Я помню, мой папа тоже был таким в первые месяцы после ухода мамы». Я пожаловалась, что Аврора все время спит в подвале и даже не поднимается в их с мамой бывшую спальню, что она все время плачет и слишком много пьёт, а еще у неё какая-то фигня с гормонами, и я не знаю, что делать. Лилит меня обняла и сказала, что все наладится, а я молодец, что так забочусь об Авроре. Она сказала: «И не переживай обо мне. Я не обижусь, что мы реже ходим на свидания. Главное, что мы теперь вместе учимся, да и я всегда могу прийти к тебе в магаз или, в крайнем случае, залезть в окно...». И мы тихонько поржали. Я сказала, что сильно скучаю по ней, и Лилит пообещала, что ночью, если ее отец уйдёт на «охоту», она обязательно улизнёт ко мне. 1 ноября, 2015 года Я побывала на первой в своей жизни вечеринке старшеклассников!!! Одноклассник Триши собирал всех у себя по случаю Хэллоуина, и так как Триша крутая, то ее туда позвали, а она взяла с собой меня, Лилит и Пэка. Бьянка идти не захотела. Я спросила у Триши, нужно ли надевать костюмы, ну, Хэллоуин же все-таки, а она посмотрела на меня, как на умственно отсталую, и говорит: «Какие костюмы, Джесс, там собираются ради халявного бухла и травки! Родителей Вика не будет два дня, он планирует запилить самую крутую вписку! Там даже приглашённый диджей будет!». Я подумала, что диджей — это круто! В отличие от бухла и травки. Мы с Лилит и Пэком немного нервничали, потому что никогда не бывали на таких сборищах, но Триша сказала, что будет круто, и чтоб мы не ссали. И было правда круто! Особенно мне понравились танцы. И сам диджей. Его зовут Рой, и ему уже 21! Даже больше, чем Бобби! Я с ним познакомилась, и он мне разрешил за своим пультом постоять, а еще показал всякие прикольные штуки. Правда, я не запомнила, как что называется, но Рой дал мне свой номер, и, если что, я могу с ним связаться. Он работает в клубе «Небесный охотник», но меня туда не пустят, потому что мне нет двадцати одного. Да блин, мне нет даже шестнадцати!!! Мы проторчали на вечеринке почти до утра, и, если бы с нами не было Бобби, Аврора бы меня ни за что не отпустила. Как все-таки удобно иметь страшного брата, который заслужил себе положительную репутацию у родителей! Мы много танцевали и выпили с Лилит пунша. Совсем чуть-чуть, но нас слегка унесло, и мы целовались в одной из спален на втором этаже. А вот Пэк явно перебрал, потому что в разгар вечеринки грохнулся в бассейн! Сначала все над ним ржали, а у меня был испанский стыд, но потом некоторые ребята тоже стали в воду прыгать! В октябре! Хотели выпендриться перед своими подружками. Пэк тоже явно выпендрился, потому что после этого весь вечер болтал с какой-то девчонкой. Господи, неужели кто-то запал на ПЭКА?!! Для меня это так же невероятно, как то, что Триша влюбилась в моего брата! 13 ноября, 2015 года У меня до сих пор так и нет месячных. Сначала я радовалась, потому что без них намного удобнее живётся, а теперь мне уже как-то не по себе. Но если я расскажу Авроре, она ведь запишет меня к ГИНЕКОЛОГУ!!!! А я у него ни разу в жизни не была, потому что всегда как-то смывалась с медицинских осмотров, и мне везло! И я надеялась, что мне никогда не придется к нему ходить! Сама Аврора, кстати, сходила к своему врачу, и у неё правда были какие-то проблемы с гормонами. А ещё она теперь будет ходить к психологу, потому что проблемы с гормонами случились на почве стресса. Я рада, что мне даже не пришлось ее уговаривать, и она записалась на приём сама. Бухать она вроде больше не бухает, потому что это тоже как-то негативно влияет на гормональный фон. Но в подвале спит по-прежнему. Иногда я сплю там вместе с ней, и мы едим мороженое и орем в два горла песни Guns’n’Roses или Iron Maiden. Но это только в выходные, а на буднях Аврора превращается в строгую мамашу и отправляет меня к себе в комнату, потому что в школу, а сама остаётся спать с котом. 17 ноября, 2015 года Спросила утром у Триши, почему у меня могли пропасть месячные, что мне делать, и как скоро я умру. Мне казалось, что Триша в таких вещах разбирается куда лучше меня. Но она отреагировала очень странно. Ее губы задрожали, и Триша пробормотала: «Думаю, тебе стоит... стоит записаться к доктору, Джесс». Она выбежала из комнаты, и я услышала ее всхлипывания!!!! Что, блин, происходит-то? Неужели мои дела настолько плохи? И Триша сразу поняла, что я скоро откинусь?! Нет, ну мы, конечно, лучшие подруги, но вряд ли она стала бы ударяться в истерику при одной мысли о моей безвременной кончине. И вообще, Триша в последнее время какая-то странная, из неё после той Хэллоуинской вечеринки слова не вытянешь, что на Тришу совсем не похоже. С Бобби они не ругались, это точно, и Триша по-прежнему практически у нас живет. Сначала я думала, что, может, она переживает из-за развода моих родителей, но это тоже вряд ли, потому что даже Авроре стало лучше. Так в чем дело-то? Я уже не знаю, из-за чего мне переживать больше: из-за Триши или из-за того, что у меня самой какой-нибудь жуткий рак, и я скоро сдохну! 28 ноября, 2015 года Прошлым вечером Лилит удалось сбежать ко мне в гости, и мы провели целых четыре часа у меня в спальне! Лилит, как всегда, залезла через окно, а потом мы целовались, пили какао с маршмеллоу и ели очень вкусный шоколадный пудинг, который испекла Аврора. А когда все легли спать, мы ещё КОЕ-ЧТО делали, и было очень круто! Я теперь уже не так сильно стесняюсь, и мне даже нормально, если Лилит видит меня голой, поэтому мы не выключаем настольную лампу. А ещё я осмелела настолько, что спросила про месячные и у Лилит тоже. Я подумала, что это очень глупо — стесняться спросить такое у человека, с которым мы занимаемся ВСЯКИМ. Но Лилит, к моему огорчению, сказала практически то же самое, что и Триша: «Джесси, милая, я не думаю, что это какая-то страшная болезнь, и ты скоро умрешь. В Интернете я читала, что в нашем возрасте цикл ещё не очень устойчивый. Но у тебя явно есть какие-то проблемы, и решать их должен врач. Тебя осмотрят и выпишут лекарство, это не смертельно». Я спросила, была ли она сама когда-нибудь у гинеколога, и Лилит сказала, что да – она ходила туда перед переездом в Штаты: «Джесси, честно, приятного здесь мало, но это необходимо делать каждой девушке. Не бойся и поговори с Авророй». Но это только сказать легко!!! НЕ БОЙСЯ!!! Да меня аж тошнит от ужаса!!!!!!!!! 1 декабря, 2015 года Поговорила. С Авророй. И это был один из самых НЕЛОВКИХ разговоров в моей жизни! И в ее, я уверена, тоже! Сначала я рассказала, что у меня уже полгода нет месячных. Аврора нахмурилась и спросила, не болит ли у меня что-нибудь, и как я себя вообще чувствую. Я ответила, что все как обычно, только без месяков. Аврора сказала, что сегодня же запишет меня к врачу, а я начала ныть, что не хочу и боюсь, и, может, все-таки не надо! Аврора вздохнула: «Мне очень жаль, ягодка, но придётся. Я запишу тебя к хорошему доктору, не переживай, это не так уж страшно». Я спросила: «А доктор будет женщиной? Я не хочу к мужику!». Аврора пообещала, что конечно. Она сказала: «На самом деле мне давно следовало это сделать, ещё когда у тебя первый раз случились месячные. Контрольные осмотры важны в любом возрасте». Я снова чуть ли не зарыдала и спросила: «А это будет больно?! Я не хочу, чтобы у меня там ковырялись!!! Я скорее умру!!!». Аврора сказала: «Нет, Джесси, умирать не надо. И это не должно быть больно, неприятно — возможно, но не нужно ждать каких-то инквизиторских пыток на этом кресле. И Джесси, скажи мне... у вас с Лилит ведь уже что-нибудь было?». Я ответила, что было, и чуть не умерла от стыда. Аврора тоже старалась на меня не смотреть, немного заикалась и нервно вытирала лоб, когда задавала следующий вопрос: «А вы... вы с ней... ну, вы... черт, не знаю, как спросить! К такому меня жизнь не готовила!». Она нервно усмехнулась, хотя больше было похоже, что она сейчас заплачет. Аврора сделала ещё одну мучительную попытку: «В общем, когда доктор спросит про твой сексуальный опыт, тебе нужно будет объяснить, как оно все было. Чтобы доктор знал, как тебя осматривать и… ну, не сделал ничего лишнего… А, черт, просто пристрелите меня кто-нибудь!». Мне тоже хотелось застрелиться, но я наконец-то поняла причину ее неловкости, и к чему она клонит. Я сказала: «Мы с Лилит ничего ТАКОГО не делали. Как-то пока не хотелось». Аврора выдохнула с явным облегчением: «Ну, тогда все будет проще. Но ты обязательно должна уточнить этот момент перед осмотром. Чтобы тебе не сделали больно. Это важно, понимаешь? Тебя будут осматривать по-другому». Аврора не говорила, как именно, но мне стало ясно одно — ковыряться у меня внутри длинными пыточными щипцами никто не будет, и я чуть не грохнулась в обморок от облегчения. Я сказала Авроре, что все поняла, а она предложила: «Если хочешь, я позвоню маме, и она с тобой сходит... Ну, не знаю, может, так тебе будет лучше». Я не выдержала и заорала: «Да хватит уже! Ты тоже женщина! И что с того, что у тебя не бывает месячных?! Ты тоже ходишь к гинекологу! Ты женщина, а если кто-то с этим не согласен, то я знаю, куда его послать!». Аврора после этих слов обняла меня, поцеловала и шепнула: «Я люблю тебя, моя сладкая. Спасибо за доверие, Несси. Все будет хорошо, обещаю. И не бойся». А я, хоть и по-прежнему немножко боялась, все же почувствовала себя так, как всегда чувствовала себя рядом с Авророй — защищённой. 5 декабря, 2015 года Сходили!!! Мне даже не верится, что я осталась жива! Это было ужасно. Ужасно СТЫДНО! Да, доктор оказалась милая и добрая и разговаривала со мной, как с маленькой, но все равно было ужасно и унизительно… Я просто хочу стереть это из памяти волшебной кредиткой Авроры!!! Но зато у меня не нащупали никаких опухолей, так что, от рака я пока, наверное, не умру. Окончательный результат будет после сдачи анализов, но доктор объяснила, что, скорее всего, у меня гормональный сбой, и в этом нет ничего страшного. А ещё она меня взвесила и сказала, что у меня критически низкая масса тела, и месячные могли пропасть из-за этого. Вроде как мой организм решил, что у меня детский вес, и сделал откат обратно. Аврора ждала меня в коридоре, и когда я из кабинета выползла, она с беспокойством спросила: «Ну как ты, живая, Несси, милая? Если тебя там обижали, только скажи, и я с ними разберусь!». Я заныла, что моя жизнь уже не будет прежней, и мне не суждено забыть этот кошмар, но ныла я не всерьёз, конечно, мне просто хотелось, чтобы Аврора меня пожалела. И потискала. И купила что-нибудь вкусное! И Аврора меня жалела, обнимала и называла маленькой и сладкой, а потом мы пошли в «Dunkin’ Donuts» есть пончики, стоило Авроре услышать про мою массу тела. Она сказала: «Прости, Несси, я совсем не забочусь о тебе, не готовлю еду. А ведь ты растёшь, и у тебя такой сложный период... Старшая школа началась и... наш развод с твоей мамой. Прости, это моя вина, что у тебя проблемы со здоровьем». Я сказала, что это все чушь собачья, и она ни в чем не виновата. А для убедительности сожрала целых три пончика, чтобы Аврора немного успокоилась. 8 декабря, 2015 года Я хочу вырвать себе глаза!!!! И зачем только я это прочитала?!! Вот ведь ЧЕРТ МЕНЯ ДЕРНУЛ! Не знаю, почему, но мне вдруг стало интересно, как делают нижнюю операцию при MtF переходе. Про FtM-операцию я читать не стала – там и так все было примерно понятно. Меня больше интересовала пластика, которую делала Аврора три года назад. И теперь я ЗНАЮ!!! И мне уже несколько часов очень плохо от этого знания! Раньше я как-то даже не задумывалась, какой она кошмар перенесла! Господи, да если бы я родилась мужиком, я бы скорее сдохла, чем решилась на что-то подобное!!! Но Аврора не сдохла, а все вытерпела и даже улыбалась, когда мы с Бобби навещали ее в больнице! Мне теперь так стыдно... ну, что я боялась гинеколога и все такое. Аврора, наверное, думает, что я размазня какая-то и трусиха. Да что я могу знать о боли по сравнению с ней!!! Под вечер Аврора даже заметила мой шок и спросила: «Джесси, ты чего на меня всё время так смотришь?». Я, естественно, не стала говорить и как-то тупо отшутилась. Конечно, это все очень странно, если подумать. Почему кто-то чувствует себя мужчиной, а кто-то женщиной, и почему иногда это не совпадает с нашим полом от рождения? Почему я чувствую себя девушкой, даже с короткими волосами, без косметоса и в мешковатых штанах, и мне никогда не хотелось быть парнем? И почему Авроре так сложно до сих пор поверить, что она женщина, после всех операций? Даже с длинными волосами, с красивым макияжем и в шикарных платьях? Почему она до сих пор боится, что ее посчитают переодетым мужиком? Интересно, дисфория вообще когда-нибудь проходит до конца или люди так всю жизнь и мучаются? А Триша с каждым днём становится все страньше. Сегодня она у меня спросила, как там мой поход к гинекологу. Я все рассказала, несколько преувеличив свою храбрость, но после того, что я узнала об операции Авроры, мне хочется быть храбрее. Триша в ответ только буркнула: «Понятно. Ну, хорошо» и ушла. И никаких дурацких шуточек про кресло, никаких подколов – ничего из того, чего ожидаешь от лучшей подруги, не было! Мне уже реально не по себе. Может, Триша на меня обиделась? Но вроде не похоже. Думаю, мне придётся с ней поговорить! 11 декабря, 2015 года Чуть не попались сегодня с Лилит! Ещё немного, и ее папаша увидел бы мою задницу в труселях, выпрыгивающую из окна в зимнюю ночь! Вечером после школы я слишком задержалась у Лилит дома. Ну, потому что мы... малость забыли о времени в процессе КОЕ-ЧЕГО. А после КОЕ-ЧЕГО я сильно захотела спать и немного отрубилась, и Лилит тоже задремала, потому что чувствовала слабость из-за того, что уже вторую неделю не пила кровь. Я предлагала ей укусить меня, но Лилит опять категорически отказалась, сказав, что у меня и так проблемы со здоровьем и слишком низкий вес, поэтому мне нельзя. Ну, так мы и валялись в кровати, когда отец Лилит вернулся с работы! У меня аж кровь в жилах застыла, когда я услышала его крик «Лилит! Ты дома?!», прогремевший с первого этажа. А потом звук его шагов по лестнице! На мне в тот момент ведь даже трусов не было!!! Лилит, бледная как никогда, в ужасе прошептала: «Джесси, беги! Я не смогу прикрыть тебя, отец захочет войти в мою комнату, он всегда заходит, когда возвращается с работы!!!». Сама она при этом уже натягивала водолазку, с трудом попадая в рукава. Я же успела только надеть трусы, накинуть рубашку, застегнуть две верхние пуговицы и, подхватив штаны, метнуться к окну. Лилит застегнула юбку и побежала открывать мне раму. ЛИЛИТ! Этот жуткий мужик орал на весь дом, и в который раз я поразилась тому, как Лилит не страшно с ним жить! Да Влад Цепеш, сажающий всех на кол, просто душка в сравнении с этим типом! И как долго, интересно, мне от него прятаться?! Гомофобия вообще излечима?! Или в сто сорок лет это уже смертельный диагноз?! Я слышала, как Лилит ему что-то ответила, и как открылась межкомнатная дверь, но сама я в тот момент уже стояла босыми ногами на присыпанном тонким слоем снега балкончике, соединяющем окно и пожарную лестницу, в обнимку с собственными штанами! Сердце колотилось так, что я была уверена – этот чертов граф Дракула меня услышит, поэтому просунула ноги в кроссы и шуранула вниз по ступенькам, стараясь не слишком громко топать. Внизу я затаилась и спряталась за лестницей, на тот случай, если папаше Лилит вздумается выглянуть в окно. Не знаю, сколько я там простояла, но для моей задницы в одних трусах это время показалось вечностью, за которую можно слетать на Плутон и обратно! А потом я услышала, как оконная створка приподнимается, а приглушённый голос Лилит окликает меня: «Джесси! Ты ещё здесь?». Я выбралась из своего укрытия и махнула Лилит своими штанами! Она прыснула в кулак и крикнула: «О, боже, одевайся скорее, ты же все себе отморозишь! Он ушёл!». Я кое-как натянула штаны под неуемное хихиканье Лилит сверху и побежала домой, послав Лилит воздушный поцелуй, а она, как всегда, нарисовала мне сердечко в воздухе. Я люблю ее! Господи, как же сильно я ее люблю! 14 декабря, 2015 года Я в шоке. Нет. Я В ГРЕБАНОМ ШОКЕ!!!!!!!!!!! Вчера отловила Тришу в коридоре и затащила к себе в комнату. Прижала ее к стенке и потребовала объяснений: «В чем дело?! Что у тебя случилось? Я все вижу! Говори БЫСТРО!». Тут я была прям как мама и решила действовать напором. И волшебное слово «БЫСТРО» с угрожающей интонацией сработало, правда, не совсем так, как я хотела, потому что Триша сразу разревелась! А я испугалась и усадила ее на кровать. Она попросила: «Запри дверь. Пожалуйста, закройся». Я заперла спальню и села рядом с Тришей. Сказала, что она может мне довериться, и я никому не выдам ее тайну, ведь мы же лучшие подруги, ну и все такое. Триша спросила: «Точно никому не расскажешь? Пообещай, Джесс!». Я пообещала и поклялась своей ногой. Уж не знаю, почему ногой, но в тот момент мне больше ничего на ум не лезло, а нога как раз чесалась! А Триша и говорит: «У меня… задержка, Джесс. Очень большая задержка. Шесть недель… Такого раньше никогда не было». Она снова разревелась и прошептала сквозь слезы: «Мне кажется… я беременна!». Я чуть с кровати не упала и спрашиваю: «А тест ты делала?! Может, это просто гормональный сбой, как у меня?!». Триша покачала головой и ответила, что боится делать тест: «Если честно, я просто старалась обо всем этом не думать… глупо, конечно, но я надеялась, что оно само пройдет. Да и вам всем было не до этого из-за развода родителей. Я не хотела вас волновать». Я прошипела: «Но если ты беременна, оно не пройдет САМО!!!». Триша зарыдала еще сильнее, а я ее обняла, чувствуя, как ее слезы заливают мне шею и плечо. Я еще никогда не видела, чтобы Триша так плакала, и испугалась за нее. И говорю: «Вот что! Давай прямо сейчас сходим в магаз и купим тест! Лучше узнать об этом раньше, чем у тебя вырастет живот!». Триша, давясь рыданиями, начала умолять меня сходить за тестом и принести ей, потому что она УМРЕТ, ЕСЛИ ПОЙДЕТ. Ну, я согласилась, конечно! Чего только ни сделаешь ради лучшей подруги! Триша осталась рыдать в моей комнате, а я отправилась в ближайший круглосуточный магазинчик на заправке, куда мы часто бегали за чипсами и газировкой перед тем, как идти на заброшку. Мне было стыдно купить один только тест и уйти, поэтому я прихватила на кассу тех же чипсов, две банки колы, жвачку, жевательный мармелад, пакетик маршмеллоу и упаковку шоколадных маффинов. Хрен знает зачем! Как будто в этой горе пищевого мусора продавец мог не заметить тест на беременность! Но, конечно, он заметил! Скривился и посмотрел на меня с лютым презрением, как будто я была Вавилонской блудницей! Мне стало ужасно стыдно, и я реально почувствовала себя малолетней проституткой! Беременной школьницей! А ведь у меня самой месячных не было, что тоже добавляло реалистичности! Бедная Триша! Как хорошо, что я сходила вместо нее, и на нее никто не смотрел этим мерзким взглядом! По дороге домой я так нервничала, что сжевала весь чертов мармелад, и у меня ломило зубы. Я боялась, что купила какой-нибудь не тот тест, потому что я в них не разбираюсь. Я взяла обычный, а там были еще электронные. Вдруг электронный точнее?! А у меня не осталось денег больше ни на что, и, если Трише спонадобится еще один тест, мне придется просить у Авроры! К тому моменту, как я вернулась, Триша уже не плакала, а сидела тихо, обняв себя руками. Ее глаза были красными, а губы распухли. Она была такой несчастной, что я уже сама чуть не заревела. Мы вместе прочитали инструкцию к тесту. Там было написано, что нужно пописать в стаканчик и положить туда тестовую полоску на десять секунд. Я стала искать какой-нибудь ненужный стакан, в который Триша могла бы пописать, а она сидела с полоской в дрожащих пальцах. В итоге я нашла только пластиковую банку из-под арахисовой пасты, но мы решили, что она тоже сойдет. Триша пожаловалась: «Я не хочу писать. Вообще! Как назло! Что мне делать?!». Я всучила ей колу, и Триша выпила ее залпом, а я жевала чипсы, чтобы хоть чем-то себя занять и не сойти с ума от ожидания! Кола подействовала – через пятнадцать минут Триша захотела в туалет. И снова заплакала: «Я боюсь, Джесс! Я не хочу этого знать! Не хочу!». А я подумала, что она уже и так знает. Она знает. Я взяла Тришу за руку, и мы пошли в туалет вместе. Заперли дверь. Триша, шмыгая носом и всхлипывая, пописала в банку и сунула туда полоску. Через десять секунд мы ее вытащили и стали ждать. Ждать нужно было три минуты, и мы сели на пол. Триша перевернула тест, чтобы не видеть, как он изменится. Одна розовая полоска будет значить, что Триша не беременна, две – что беременна. Триша сидела, прижав лицо к согнутым коленям. Ее плечи безвольно повисли. Она прошептала: «Это все моя вина. Мы в тот раз… были без защиты. В машине. Презики кончились, и Бобби предлагал съездить до ближайшего круглосуточного магазина. Пять минут. Пять чертовых минут, Джесс. Но я сказала, что плевать, и все обойдется. Что с одного раза ничего не будет. Господи… какая же я идиотка!». Я спросила, что Триша будет делать, если правда окажется беременной. Хочет ли она оставить ребенка или… нет. А Триша ответила: «Я умру. Я просто умру, Джесс». Три минуты прошли. У Триши не хватало духу перевернуть тест, и это сделала я. Две розовых полоски. Триша была беременна. 25 декабря, 2015 года Последняя неделя была просто безумной. Мы все едва не спятили, даже мама, хоть она с нами больше и не живет! На следующий же день после того, как Триша сделала тест, я убедила ее все рассказать Бобби. Они говорили наедине в его комнате, а я ждала в своей, чем дело кончится. Через двадцать минут Триша выбежала в слезах и умчалась домой! А я пошла орать на Бобби! «Что ты ей сказал, придурок?! Не хочешь брать на себя ответственность?!». Мой страшный брат стоял в дверном проеме, белый, как декабрьский снег, и шептал: «Я… я… я просто сказал, что мы оба не в состоянии позаботиться о ребенке! Мы несовершеннолетние, и Триша еще учится в школе… Я тоже не работаю, я только поступил в колледж. Я предложил ей… ну… я предложил…». Я знала, что он предложил, поэтому заорала еще громче: «Ты кретин!!! Ты должен был сказать, что, если Триша захочет, то вы справитесь и вырастите ребенка! Должен был сказать, что женишься на ней, что не оставишь ее одну, в конце концов, если она его родит!!! А рожать или нет, она может решить только САМА! Ты должен был убедить Тришу, что ПОДДЕРЖИШЬ ЕЕ В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ!». Бобби шмыгнул носом, а я вдруг поняла, что он реально сам еще мелкий. Мой брат прошептал: «Конечно, поддержу… Я ее не брошу, я думал, что она и так это понимает». Я проорала: «НЕТ, НЕ ПОНИМАЕТ! Триша сейчас очень уязвима! И она считает себя виноватой во всем!». Бобби чертыхнулся и побежал следом за Тришей. На наши вопли из подвала выбралась Аврора и спросила, в чем дело. Бобби уже умчался, поэтому… отвечать пришлось мне. Аврора была в таком шоке, что схватилась за перила и прислонилась к ним, а я схватила ее на всякий случай за руку, чтоб она не грохнулась с лестницы от потрясения! Аврора попыталась выяснить у меня, на каком Триша сроке, и хочет ли она рожать ребенка, но я сказала, что ничего не знаю, так как Триша еще сама не уверена. Мы спустились на кухню, держась друг за друга, и выпили ромашковый чай. Аврора, чтобы успокоить себя, проиграла вслух все возможные варианты того, что мы будем делать. К тому моменту, как Бобби вернулся домой, она уже распланировала, где разместить детскую, и куда поселить Тришу. Но Бобби вернулся один и очень грустный. Они с Авророй сели поговорить, и мой брат сказал, что Триша не хочет аборт, но и рожать тоже не хочет. И они оба не знают, что делать. А, закончив говорить, Бобби расплакался. Мой страшный брат РАСПЛАКАЛСЯ! И стал просить прощения у Авроры! Он говорил: «Я не хотел доставлять тебе неприятности! Я не знаю, что делать!». Аврора обнимала его и успокаивала: «Ну-ну, не плачь, сыночек, милый, мы со всем справимся! Все будет хорошо, обещаю! Даже если Триша оставит ребенка, мы ей поможем, как-нибудь потянем, не переживай! Когда ты родился, мне тоже было всего двадцать два. И ничего, мы с твоей мамой справились! Хоть нам никто и не помогал, а у тебя есть я, есть мама, все будет хорошо, мой родной, не плачь!». Я сама чуть не расплакалась, глядя на них. Бобби всегда был такой закрытый, но в тот момент я вдруг поняла, что он тоже уязвим, поняла, как много значит для него Аврора, если он первым делом побежал просить у нее прощения. И я никогда не слышала, чтобы Аврора так ласково с ним разговаривала, ведь обычно она только со мной сюсюкается. А теперь я осознала, что Бобби она любит тоже очень сильно, просто по-другому. Затем Аврора сказала, что Бобби не должен настаивать на прерывании беременности, уговаривать Тришу и давить на нее. Аврора объяснила: «Это ее тело, Бобби, и ей решать, что с ним делать. Наша задача – поддержать ее в любом случае». На следующий день Аврора позвонила маме и тоже все ей рассказала. Мама так орала, что Авроре пришлось отнести трубку от уха. Но, как и всегда, мама быстро успокоилась и приехала к нам. Тоже поговорила с Бобби, а потом они все вместе поговорили с Тришей и с ее отцом в гостиной. Я не вмешивалась и просто ждала, что будет дальше. Триша сказала, что ей нужно еще время подумать. А вчера, в канун Рождества, объявила, что хочет оставить ребенка и просто не может пойти на аборт. Мы к тому времени уже со всем этим смирились, поэтому никто не удивился. Рождество вышло странным. Мама тоже отметила его с нами. Все обсуждали наше будущее и рождение малыша. Все подбадривали Тришу, но на самом деле никому не было весело. А я до сих пор не могу поверить! Триша, моя Триша беременна! Ей всего семнадцать!!! И скоро у нее вырастет огромное пузо! Ей придется бросить школу. Она не сможет пойти в полицейскую академию, как хотела. Она переедет к нам жить (хотя, ладно уж, она и так у нас живет). И у нее родится ребенок. Который тоже будет жить с нами! Мой ПЛЕМЯННИК! Я стану ТЕТЕЙ! В пятнадцать! Ну ладно, к тому времени мне будет шестнадцать, но все равно!!! А Аврора станет БАБУШКОЙ!!! В сорок два!!! Это просто невозможно осознать! ЧТО ПРОИСХОДИТ С МОЕЙ ЖИЗНЬЮ?! Мой папа стал Авророй, моя девушка пьет человеческую кровь, мои родители только что развелись, а моя семнадцатилетняя подруга беременна от моего брата! И даже Феликс завывает под дверью, наверняка он тоже заподозрил, что все катится в ЖОПУ!