Ценный подарок

      День клонился к закату. Где-то вдалеке — в чаще непроходимого леса, слышался звон ручья. Изредка тревожа густой подлесок, листьями шуршал ветер. Чернеющие стволы, что верхушками упирались в небо, потрескивали, укоряя саму стихию. Бранились — не иначе, ведь та всколыхнула тихий, спокойный сон величественного леса. И только звери, схоронившиеся в тёплых, надёжных норках, не показывали носы пред тёмной, безлунной ночью.       Из леса прямо к заброшенной деревушке вилась дорога. Поросшая высокой, пожелтевшей травой, извивалась, словно змея. Если всмотреться, то можно было заметить сгорбленную фигуру, что шла, пошатываясь, едва передвигая ноги. Казалось, в ней незаметно угасала жизнь.       Фигура всё приближалась, понемногу пригибалась к земле под весом… ещё одной фигуры?..       Сгустились сумерки. Во мгле, что стала непроницаемой, холодным блеском сверкнула сталь. От лязга, слишком знакомого, но резкого, постороннего в той беззаветной тишине, зазвенело в ушах.       Покинув ножны, яркий, как жемчуг, клинок пронзил мягкую землю на три цуня. Ярко-красная кисточка, свесившись с рукояти, небрежно коснулась бледной кожи Шэнь Цинцю. Сюя почти сливался с дорогой, находясь в чёрных, как эта безлунная ночь, ножнах, но стоило клинку их покинуть, как отблеск холодного лезвия тут же зарезал глаза мужчины. Он замер, переводя дух, но уже знал — силы на исходе. Ещё чуть-чуть — колени подкосятся и руки, что крепко держат чужие, окровавленные запястья, ослабят хватку.       Нельзя. Он должен найти укрытие. Должен подлатать Лю Цингэ, иначе тот попросту не выживет.       Шэнь Цинцю направил духовную силу в ноги. Во что бы то ни стало — пусть он сотрёт ступни в кровь, пусть его тело будет содрогаться от напряжения — но он дойдёт. Туда, где безопасно. Туда, где никто не потревожит покой его шиди. Взгляд невольно упал на раны, что продолжали сочиться кровью, заливая бледное, измученное лицо Лю Цингэ. Горячее дыхание шиди обжигало, но стало столь редким, что сердце Шэня сжималось от боли.       — Шиди? — тихо позвал Шэнь дрожащим голосом, но с надеждой, неумолимо угасающей с каждым рваным вздохом владыки Байчжаня, каждой струйкой крови, что скатывалась с его осунувшегося лица, обагряя одеяние цвета цин. Горячая кровь мужчины обжигала плечи и спину Шэня, а сердце замирало в ожидании нового вздоха. Лю Цингэ безмолвствовал, изредка хмурясь. Густые ресницы едва заметно подрагивали.       «Шиди будет в порядке. Он выживет». — Шэнь в это верил. Хотел верить.       Владыка Циндзин вздохнул. Собрался. Выпрямился. Крепче схватил запястья, уже стынущие, но всё ещё чувствуя бьющие в них жилки, поверил, что Лю Цингэ сильнее какой-то там смерти. Сконцентрировавшись, тёплым потоком пропустил сквозь кожу духовную энергию, что обволокла тело Лю Цингэ мягким светом, словно щитом. Твёрдо шагнул вперёд, к заброшенной деревне, выискивая в густом сумраке отблеск факелов. Споткнулся. Упал. С трудом, но решительно встал и продолжил идти, не замечая, как по лицу ручьями струился липкий, солёный пот, заливая глаза, что уже нещадно слезились.       Воздуха не хватало. В глазах темнело. До деревни оставалось ещё пару десятков метров — и всё закончится.