Параллельные миры (Сборник)

Сколько Ранбу себя помнил, он почти постоянно ощущал на себе чей-то взгляд. Иногда от него веяло успокаивающей доброжелательностью, а иногда от чужой злобы хотелось в ужасе спрятаться под одеялом, но казалось, что ощущение слежки не пропадало никогда. Со временем Ранбу начал различать интенсивность. Обычно, когда он был один в своей комнате и занимался чем-то спокойным вроде чтения книг или игры в приставку, взгляд был будто бы просто «для галочки», словно у родителя, который занимается своими делами, но краем глаза всё же на своего ребёнка поглядывает. В другие моменты, когда он находился среди огромной толпы, изо всех сил стараясь не отставать от родителей, плескался в море на надувном круге, толком не умея плавать, или же решал веселья ради залезть на высокое дерево или крышу какого-нибудь дома, он чувствовал, что глаза наблюдателя смотрят прямо на него, не отрываясь даже на мгновение. Ранбу не может точно вспомнить, когда именно он начал более точно различать чужие эмоции, но рад, что всё-таки научился, потому что не было причин думать, что неизвестное существо хочет сделать с тобой что-то плохое, когда понимаешь, что злость направлена не на тебя, а на, допустим, чуть только что не сбившую тебя машину. Много времени на то, чтобы сопоставить закономерности не ушло. Кому бы не принадлежал взгляд, оно всегда стремилось его защищать. Ранбу не мог похвастаться хорошей памятью, но он отлично помнит все разы, когда неизвестный спасал ему жизнь. Первый раз произошёл, когда ему было года четыре. Какая-то девочка предложила покидать мячик и, конечно же, по всем законам жанра, розовый шар выкатился на дорогу. Ранбу без всякой задней мысли побежал за ним. Не успел он сам испугаться внезапного визга тормозов, как вездесущий взгляд буквально окатил его своим страхом. Позже, пока мама отчитывала его за очень опасный и глупый поступок, он не мог перестать думать о склизком ощущении хватки, выдернувшей его из-под колёс. Второй раз случился через год. Мама взяла его с собой на шоппинг. Он не понимал, зачем ему было идти вместе с ней, если он мог бы с таким же успехом остаться дома и поиграть, но перечить никто не стал. В какой-то момент мама скрылась в примерочной, сказав никуда не уходить. Ранбу и сам бы от неё не ушёл, но когда страшный высокий дядя неожиданно схватил его за руку, он настолько испугался, что даже не смог закричать. Благо, незнакомец далеко его увести не успел. Невидимый взгляд обжёг несостоявшегося похитителя таким гневом, что тот чуть не упал. Ранбу помнит, как он обернулся посмотреть на ребёнка, но обомлел, увидев кого-то за его спиной. К тому моменту как удивлённый мальчик тоже решил посмотреть, что там такого, незнакомец исчез без следа. Что-то невидимое мягко подтолкнуло его назад. Мама, вышедшая к тому времени из примерочной, страшно ругалась, когда он вернулся в нужный магазин, игнорируя все попытки объясниться. Ранбу мог бы расстроиться, если бы не мягкое ощущение всё такой же склизкой руки, успокаивающе поглаживающее по спине. И всё-таки было странно ощущать от взгляда недовольство, весьма явно направленное на отчитывавшую его женщину. Ещё через несколько месяцев они всей семьёй поехали на озеро. Папа сильно напился и решил, что Ранбу уже пора бы уметь плавать. Он запретил ему брать свой круг и вывел на деревянный пирс, с которого благополучно столкнул. Воды нахлебаться ему не дали всё те же склизкие и по-прежнему невидимые руки. Отец шокировано смотрел на него, а Ранбу был настолько на него обижен, что даже и не подумал сказать, что к чужой ноге из воды подбирается что-то похожее на зелёное щупальце. Он соврёт если скажет, что не смеялся, когда мужчину утащили в воду. С тех пор отец к водоёмам не подходит. Жаль, пить не бросил. Конечно, случаев было гораздо больше. Ранбу не был уверен, что ему хватит тетради, если он внезапно решить описать каждый. Особенно если он начнёт вспоминать ещё и все разы, когда речь не шла о по-настоящему опасных ситуациях, вроде тех случаев, когда он терял на улице или в школе вещи, а потом находил их на столе в своей комнате. Или находил под подушкой конфеты, когда мама была в плохом настроении и запрещала сладкое. Или когда мальчишки постарше внезапно подходили и со слезами просили прощения за подставленную накануне подножку. В общем, причин бояться невидимку у Ранбу в детстве не было. Это ощущение безопасности под чужим взглядом у него сохранилось и до более сознательного возраста, когда, по идее, ему как раз-таки и стоило начать. Но разве можно было бояться того, с кем прожил практически всю свою сознательную жизнь, если тот так явно тебя бережёт? Однако минусы всё-таки были. Потустороннее присутствие ощущал не только Ранбу. Сначала невидимку стали бояться родители, стараясь держаться подальше от собственного ребёнка. Потом с ним перестали заговаривать одноклассники. В конце концов, единственными его друзьями остались лишь два человека, умудрившиеся каким-то образом переупрямить его наблюдателя. На самом деле, это была даже война в каком-то смысле. Конечно, с кем-то неосязаемым особо не повоюешь, но достаточно было понять, что невидимку просто выворачивало от ревности, когда кто-то пытался сблизиться с Ранбу, и Томми было не остановить. Таббо предпочитал действовать аккуратнее, но это не сильно спасало от мелких и не очень пакостей, начиная от подброшенных в постель мёртвых животных и заканчивая попытками столкнуть под грузовик. И как же хорошо, что в итоге спокойствие Ранбу оказалось дороже для всех троих. Какой бы позорной не была его истерика, когда сброшенного с лестницы Томми увезли в больницу с открытым переломом, по крайней мере после неё это глупое противостояние сбавило обороты до обычных ругательств со стороны Томми и Таббо, когда их вещи в очередной раз окажутся перепачканы в противной зелёной слизи. Так и жили. Ранбу всё устраивало. У него не было каких-то особенных мечтаний или желаний по поводу будущего, двух его друзей было более чем достаточно для поддержания уровня социализации, родители не трогали, а впереди смутно маячило совершеннолетие и колледж, хотя Ранбу подумывал о заочном образовании, чтобы совмещать учёбу с работой, если он умудрится всё-таки устроиться на последнюю не смотря на все убийственные взгляды, бросаемые вездесущим наблюдателем на каждого из возможных работодателей. Ну, ладно, возможно одна мечта всё-таки была. И почему-то, чем ближе подходил день его совершеннолетия, тем чаще вечный чужой взгляд наполнялся каким-то подобием воодушевлённого предвкушения. Однажды Ранбу даже спросил вслух, не собирается ли невидимка наконец нормально с ним познакомиться. Вместо ответа он почувствовал весьма очевидный поток смущения. Похожий настрой был у Таббо с Томми, когда они изо всех сил пытались не спалиться с сюрпризом к его шестнадцатому дню рождения. Накануне своего совершеннолетия Ранбу засыпал с улыбкой, надеясь наконец-то лично сказать своей невидимке спасибо. Вот только... Как там говорят? Ах, да... Будьте осторожны со своими желаниями.

***

Проснулся он в совершенно незнакомом месте. Относительно небольшая комната, почему-то напомнившая о довольно стареньком ужастике. Три двери, две из которых заперты, а третья каждый раз вела в разные места, в которые Ранбу соваться побоялся. С потолка на него любопытно смотрели летучие мыши, а за окном, казалось, кто-то бродил. И всё-таки самым страшным лично для него было вполне определённое ощущение. А если точнее, его отсутствие. Взгляд. Ранбу больше не чувствовал на себе взгляда своей невидимки. Это было настолько непривычно, что пугало гораздо сильнее того факта, что он понятия не имел где находится и как вообще сюда попал. Найти разноцветные ключи от таких же разноцветных замков труда не составило. Хотя получить внезапно упавшими книгами по спине было весьма неприятно. Вот только воспользоваться находками ему не дали. – Бу, сучки! – Ранбу соврёт, если скажет, что не подпрыгнул в испуге, когда дверь от пинка покрытого чем-то зелёным незнакомца слетела с петель. Незнакомец, назвавший себя демоном, постоянно нёс какую-то тарабарщину и Ранбу понятия не имел, почему воспринимает её серьёзно. И пока он мысленно пытался убедить себя, что всё происходящее – не более, чем сон, слизнедемон уже подбил его на какое-то подобие передачи «Мастер-Шеф». После этого к чувству страха добавилась атмосфера абсурда. На самом деле последнее даже перевесило. Впрочем, если быть совсем уж честным, то... Было даже весело. Он не имел ни малейшего представления что он вообще делает, но слизнедемон превращал даже простую попытку перемешать получившуюся сомнительную массу в комедию и не будь Ранбу всё ещё напуган, он бы давно корчился от смеха прямо на полу. А потом слизнедемон попросил изобразить вилкой самолётик. На самом деле какая-то догадка царапала край сознания Ранбу чуть ли не с той же секунды, когда демон выбил дверь, но он не придал ей значения. Даже когда они разделили огромного мармеладного червя, глядя при этом друг другу в глаза, он попытался не развивать эту мысль. И вот он здесь. Кормит какую-то потустороннюю хтонь стрёмной слизнеобразной массой, не понимая, почему он не узнал этот взгляд раньше. – Это ведь ты, – еле слышным шёпотом выдохнул Ранбу себе под нос. Демон довольно ухмыльнулся, дав понять, что услышал, а потом, отбросив стол вместе с посудой куда подальше, рывком затащил его на свои колени. – Моё теперь, – хихикнул демон.