Внимание! Агент заметил вас.

      - Гэ-э-эв... - воешь ты, пытаясь разобраться в кошмарных загигулинах на бумаге.       Камера на тонком штативе поворачивается в твою сторону. Его тонкие кисти, состоящие исключительно из экзоскелета, зависли над кучей спутанных проводов.       - Я ничего не понимаю...       - Поймёшь.       Тебе не дали выбора: раз есть образование, значит подходишь для выполнения нужд Альянса. И плевать, что твоё образование получено для галочки, лишь бы было.       Так тебя занесло в ремонтные цеха, к молчаливым инженерам. Их корпуса разительно отличаются от тел обычных агентов - за время своей работы тут ты успела сравнить не только внешность, но и начинку. Инженеры больше подходят под описание роботов, нежели солдаты.       Тебя приставили в цех с мелкой и тонкой работой: спаять провода, смена сгоревших плат, установка датчиков, калибровка систем солдат. Каждый день привозили столько покореженных тел, что ты уже свыклась с окружающим скрипом, грохотом, скрежетом сломаных агентов.       Чем дольше ты на них смотрела, тем сильнее в твоих глазах стиралась грань между "ними" и "нами". Тебе было их жалко.       Ты искренне пыталась косить под затупка, лишь бы тебя отпустили, но наставник у тебя оказался неумолимым и чёрствым. Тебя упрямо учили делать свою работу. Тебя пугало то, что у тебя хорошо это получалось.       Ты хрупкая и чувственная натура, тебе сложно вести себя в обществе расслабленно. Повезло с Гэвом - этот камерамен эталон краткости, и тебе с ним в принципе комфортно. Потому что львиную часть времени вы молчите, а если и общаетесь, то исключительно по ненавистной работе.       Когда дверь в ваш отсек открылась с грохотом, то ты даже не обратила на это внимание - продолжила расшифровывать тонну информации, которая, как сказал Гэв: "полезна и необходима для твоей продуктивности".       Помещение заполнило странное, угрожающее гудение, а по бетонному полу что-то возмутительно громко заскребло. Грохот на ремонтной платформе вынудил тебя отвлечься - с таким аккомпанементом невозможно сосредоточится на работе.       Ты застываешь, смотря на камерамена и спикера неописуемым взглядом.       Вантузмена ты узнаешь сразу - этому напрочь отбитому агенту постоянно отрывает ноги, руки, внушительные куски защитных пластин. Он частый гость вашего отсека для калибровки систем, а вот его спутник... Чтож, жуткий и кошмарно высокий спикермен, который и издавал этот гул своим динамиком. Ты его никогда не видела раньше, но честно - лучше бы и не видела по сей день.       Гэв осматривает их таким же нечитаемым взглядом, а после вернулся к своей работе, махнув тощей кистью в воздухе.       - Займись ими.       Ты тяжело вздыхаешь, нехотя подобравшись к распластавшемуся на ремонтной платформе камерамену, удобнее перехватив папку с заметками. Спикер перевёл на тебя колонку, и гудение стало уж слишком громким. Придется общаться, а ты чувствуешь себя некомфортно с каждой чертовой секундой. Особенно под таким пристальным вниманием.       Дарк потратил весь свой крохотный запас самообладания при попытке разобраться в управлении летающего толчка. Та безбашенная органика промахнулась и пальнула в бедро Вантузмена: металлические пластины погнулись, но выдержали натиск. Чего не скажешь о его внутренней начинке - замыкание на самом себе, да ещё и в критическом состоянии после пары тяжёлых битв со скибидистами, оказалась фатальной ошибкой.       Дарк бы не стал тратить на него время, но Альянс пустил бы его через шредер за такой поступок. Вантузмен был важной боевой единицей.       - Что с ним? - спрашиваешь ты аккуратно, слыша как хрипит вентиляционная система камерамена, у которого даже голубой индикатор не горел. Твой голос слегка дрожит и звучит глухо, практически невнятно.       Дарк молчит, просто сверля тебя пробирающим до дрожи "взглядом". Инженер видит твою заминку, и подходит, загораживая тебя от агрессивно настроенного спикера. Ты облегченно выдыхаешь, чувствуя дрожь в пальцах.       Странный агент. Как кто-то настолько привлекательный может уничтожить спокойствие одним своим присутствием?       Гэв без энтузиазма мельком проводит пальцами по вмятине на бедре, а после поднимает манипулятор выше к брюшным пластинам. Удивительно быстро расстегивает пуговицы на рубашке агента, а после пускает статику в стыки брони, и она с тихим щелчком убирается во внутренние пазы.       Инженер отводит камеру в сторону, когда из внутренностей повалил чёрный скопившийся дым и жар. Ну да, ты тут точно не помощник.       - Я могу идти? - спрашиваешь вяло, неуверенно переступая с ноги на ногу.       - Смотри и учись, - обрывает тебя Гэв, запуская тонкие сегментированные пальцы внутрь, пытаясь нащупать причину возгорания и оценить объем работы.       Ты робко заглядываешь через его плечо, хмурясь от пышущего жаром Вантузмена. Толку тебе учиться - в таком кипятке все пальцы сожжешь.       - Опять резисторы? - ты изгибаешь брови, и замечаешь как странно дёргается красный спикермен.       - Что значит "опять"?       Ты подвисаешь, слушая чужой приятный голос, и понимаешь что он совсем не вяжется с его внешностью. Гэв молча удаляется, не удосужив тебя ни поручениями, ни информацией. Ты переводишь взгляд с камерамена на угрюмого спикера, чувствуя себя не в своей тарелке.       - Ну... Последнее время такие случаи зачастили... Недавно вот близнецы были.       От тихих басов его диффузор задергался, а ты невольно вздрогнула, ощутив вибрацию буквально в воздухе. Теперь ты понимаешь: это тот самый спикермен, который отличается от своих собратьев скверным характером. И ты буквально осталась с ним тет-а-тет.       Дарк натурально начинает кипеть: подумать только, все расповадились пихать свои провода в органику!       Ты пытаешься отвлечься, наклоняясь над открытой брюшной полостью Вантузмена, рассматривая почерневшие компоненты. Неожиданно с резервного клапана хлынуло вскипевшая охлаждающая жидкость, от чего ты невольно вздрогнула.       - Интересно, почему резисторы стали гореть? - мямлишь ты себе под нос, и удивляешься, когда слышишь ответ.       - Потому что замкнулся сам на себе, тостер бестолковый, - Дарк не горит желанием с тобой разговаривать, об этом кричит буквально все.       Но спикеры - они такие спикеры, им сложно молчать, когда они радостны или их что-то не устраивает. Если быть короче, то они пиздят постоянно, Дарк досадное исключение, которое ничерта не чувствует большую часть времени.       Ты пытаешься разглядеть провода, но из-за лёгкого дыма ничего не видишь. Говорить в обычных ситуациях - сложно. Говорить с кем-то настолько морально тяжёлым - ужасно. Ты даже не можешь знать, было ли бы тебе легче, если он тебя просто игнорил. Рядом с ним душно, неуютно, страшно. Он словно препарирует тебя своим "взглядом", и даже сложно понять причину такого настроя.       - Зачем? - искренне изумляешься, вспоминая для чего роботам вообще приделали данную систему, и каким образом она работала.       И с удивлением понимаешь, что Гэв запамятовал тебе объяснить этот момент, когда порхал тяжёлой походкой вокруг близнецов.       Дарк, кажется, пытается внушить в тебя ещё больший ужас. Ты ежишься, когда спикер чуть наклоняется вперёд, и говорит тихо, вкрадчиво, угрожающе - его голос вибрирующей волной заполняет рабочий отсек:       - Потому что всякие органики ноги свои раздвигают.       Гэв возвращается в отсек, но ты этого не замечаешь. Румянец душит, пальцы до хруста впиваются в папку, и ты разворачиваешься, взмахивая руками наотмашь.       Папка с глухим стуком шлёпает по груди спикера, слегка зацепив динамик. Гудение в комнате на мгновение прервалось.       - Извращенец! - вопишь ты, тут же пулей отскакивая к своему рабочему месту, кидая папку на стол и шлепая себя по щекам.       Гэв проводил тебя коротким взглядом, после переводя внимание на застывшего спикермена.       Дарк представил, как прекрасно твоя шея хрустнет под его ладонями. Диффузор завибрировал, твои уши слегка заложило, и было страшно представить, чем все закончится.       Дарк метался между желанием размазать тебя по стенке и свалить отсюда нахер. В сущности, последнее желание преобладало, потому что свой "долг" он исполнил, и делать ему тут больше нечего. А человеки - просто человеки, жалкие, бесполезные, хрупкие...       Но твоя смущенная и дрожащая фигура просто притягивает его внимание, и он едва ли не давиться странным набором звуков. Злоба? Обида? Да кто его, блядь, знает.       Ты щупаешь прохладной ладонью свое горящее лицо, пытаясь успокоиться и выкинуть странную фразу спикермена из головы. Возможно, он просто решил тебя подразнить. Но что-то он не был похож на шутника. Какой кошмар! Он сказал это тебе на серьёзных щах?!       Ты уже в приступе смущения собираешься постучаться лбом об стену, как дверь снова открывается, и на пороге показался камерамен в белом костюме с идеально отглаженной чёрной рубашкой. Камера окинула всех присутствующих внимательным взглядом, и после он прошёл внутрь, держа в руках какой-то контейнер.       Дарк дёрнул плечом, а после направился к выходу, как учёный его окликает:       - Вернись на рем-платформу, - чёрный матовый корпус камеры кивнул на слегка заваленную компонентами соседнюю платформу.       Красный спикермен застывает возле двери - ты смотришь на него искоса, словно ожидая что он в любой момент подскочит и оторвёт тебе голову. Дарк медленно разворачивается, и выдавливает из колонки не совсем понятный звук. Противный такой - скрипуче пищащий.       - Быстро, - хором обрывают поток не начавшийся нецензурной брани, и спикеру ничего не остаётся, кроме как подчиниться.       "Начальники" же. Инженеры имели просто безграничную власть над всеми: если они сказали что "надо", значит действительно "надо". А тут ещё и главный учёный пришёл. Ты хмуришься, пытаясь припомнить, как его звали. Алон? Олег?       Камерамен-который-ученый махнул ладонью, подзывая тебя к ремонтным платформам, и ты честно пытаешься задавить в себе и дрожь, и скулёж, и страх, и смущение. Да внутри тебя отродясь такого безумного коктейля эмоций не было!       Дарк сел на край, когда в его плечо упёрлась ладонь учёного, вынуждая лечь. Так он и лёг - спиной, колонкой и жопой на платформу, а ноги остались на полу согнутыми в коленях.       - Аллен, у меня все тип-топ, отсохни, - глухо ворчит спикермен, и тебе кажется, что его ярость можно буквально пощупать в воздухе.       - Хочу кое-что проверить, ты поможешь протестировать, - отзывается учёный, поставив на столик ящик, открывая его и выуживая новенькие резисторы. Которые вручает и Гэву, и тебе.       - Сэр?... - ты мямлишь, сконфуженно переводя взгляд на подозрительно заткнувшегося спикермена. Честное слово - уж лучше бы гудел!       - Ты же умеешь менять? - вопрос риторический, Гэв начинает пилить тебя взглядом наравне с Алленом. - Мы займёмся Вантузменом, позаботься о Дарке.       Огосподибожеблядьнет!       Красный спикермен коротко рыкнул, словно желал в эту же секунду встать и поднять всю пыль своим безумным звуковым припадком. Ты затряслась, на негнущихся ногах подходя обманчиво расслаблено лежавшему агенту.       Он "смотрел" на тебя, слышал каждый удар твоего сердца, тяжёлое от страха (или смущения?) дыхание. Ты склонилась над ним, неуверенно трогая края рубашки, дерганно пытаясь вытащить полы рубашки из брюк. Дарк тебе в этом не помогал, но специально направил колонку на твоё лицо, словно лишний раз показывал тебе, что он наблюдает.       Ты же что-то типа врача для роботов, успокойся, чего краснеешь как рак?       Пуговицы непослушно расстегиваются обнажая тёмный металл. Ты стараешься не глазеть на местами отшлифованные сварочные швы, на слегка погнутые стыки, и только когда полностью распахиваешь его по самую грудь, отодвинув галстук в сторону, мямлишь на грани слышимости:       - Сдвиньте панель в пазы.       Дарк не шевелится, не говорит, ты не слышишь ничего - даже вибраций, тихого гула, хоть чего-нибудь! А после его огромные ладони со скрипом сжимаются в кулаки, и брюшная полость обнажается с тихим шорохом.       Ты, конечно, знала, что строение камераменов и спикерменов слегка различается. Но что бы настолько?!       Неуклюже залипнув, пытаешься разобраться в ОЧЕНЬ аккуратно устроенных внутри сплетений проводов, инфо-кабелей, каких-то магистралей с жидкостями. Внутри было все настолько гармонично, проводок к проводку, ничем не заляпаные, не пыльные, исправно гудящие системы. Чуть выше, там где остались на месте грудные пластины, торчит нижняя часть насоса, по бокам зафиксированы хомутами к титановому экзоскелету жёсткие топливные шланги. В глубине, ближе в спине, ты замечаешь блеск клапанов и ещё хрен знает что.       Ты успела обглазеть все, что можно, но так и не поняла, где у этого мрачного солдата находятся резисторы от передающей системы. Рядом с тобой так же навис учёный, который гулко дал подсказку:       - У спикеров резисторы находятся под приемной и передающей системой, за каналами.       Ты киваешь, как болванчик, аккуратно засовывая ладонь внутрь.       Внутри было тепло.       Тебе кажется, что ты слышишь, как диффузор динамика мелко завибрировал, от чего сперва примеряешься, как бы подлезть так, чтобы ничего не задеть. А поняв, что это невозможно, решаешься на вопиющую наглость. Ну, для тебя это обыденная работа, а вот для агента вполне себе покушение на внутренности.       Дарк резко стравливает часть воздуха из вентиляционной системы когда твоя тонкая и щуплая ладонь трогает группу кабелей, на пробу пытаясь их отодвинуть в какую-либо сторону. Ты трогаешь аккуратно, невольно оглаживая гладкую оплетку изоляции, протискивая пальцы между магистралями подачи масла. Комната погружается на мгновение в звенящую тишину, а после заполняется тихим, тяжёлым урчанием. От испуга слегка дергаешься, царапнув какую-то схему под кучей приемно-передающей системы.       Дарк никогда не думал, что он настолько чувствителен внутри.       Он шкрябает пальцами по платформе с противным скрипом, удавив в зародыше порыв выгнуться на ремонтной платформе. Он может солгать окружающим о своих ощущениях - даже говорить ничего не придётся, все и так считают, что он сплошной кусок говна и ненависти.       Но твои касания - щекотка, будоражащая процессор противоречивыми командами. Что-то между "вырвать руки из твоих плеч" и "запихать и вторую твою ладонь внутрь себя". И такие мысли вызывают в нём шквал негодования.       Ярость вскипает где-то в груди, прямо в обжигающе горячем ядре над насосом. Чтобы он получал отзвуки удовольствия от рук органики? Да ни за что!       - Я отор-р-рву тебе голову, - Дарк рычит, словно дикий зверь, от чего ты застываешь испуганной ланью с засунутой по самую кисть рукой в его кучу проводов.       И наконец-то находишь слегка кусающиеся статикой резисторы. От нервов опираешься второй рукой на его жёсткое бедро, чтобы не упасть на него целиком. Ты вынимаешь их из пазов резисторы слишком резко, со странным треском электричества, от которого твои подушечки пальцев в раз онемели. Но между проводами руку тащишь плавно, невольно поглаживая чувствительную сенсорику, стимулируя те точки, о которых спикер никогда не знал.       Ещё бы он знал - системой Дарк пользовался редко и по назначению. А когда сам себя лапаешь, то не особо чувствуешь, какой ты неженка.       Вентиляция хрипит от резко подскочившего напряжения в цепи, Дарк едва успевает отключить практически весь огромный блок голосового модуля со всеми модификациями, чтобы не допустить необоснованного ора, от которого ты захлебнешься кровью.       А когда твоя ладонь с новыми резисторами снова нырнула внутрь, тревожа безумно вопящие сенсоры на его системе, Дарк решил забить тебя насмерть как только придёт в себя от бесконечного вороха ошибок, уведомлений, предупреждений.       Камерамен-ученый смотрел слишком пристальным взглядом на вас двоих.