Кватлинги. Ловушка для шельмы

      Кабинет директора находился на первом этаже в самом дальнем крыле в конце длинного коридора. Канна была там много раз ещё до поступления в академию. Двустворчатая дверь из тёмного дуба, как всегда, выглядела внушительно. Казалось, что вырезанные на ней фигуры Аями оживут в любой момент и встанут по обе стороны двери, охраняя покой директора.       До кабинета Канна и Кёниль шли молча и всю дорогу девушка гадала, почему брат выглядел так хмуро. Если он знал о её недавних неприятностях, то почему молчал, а если не знал вовсе, то о чём он думал? Они остановились у высоких дверей, и Канна поинтересовалась:       — Ты не пойдёшь?       Она надеялась на положительный ответ, повторяя про себя: «пожалуйста, пожалуйста…», как мантру. После одобрительной улыбки брата настроение у неё чуть приподнялось. В случае чего, брат встанет на её сторону, Канна знала это. Он всегда так делал, когда дело касалось какого-то серьёзного разговора с отцом.       Характером Кёниль был в отца и деда. Некая мягкость в характере, заботливость и желание обеспечить близким комфорт и уют в определённый момент сыграли важную роль в жизни Канны. С самого детства брат был опорой и примером для подражания. Вместе они пережили самый страшный период в их жизни и продолжают переживать вместе все трудности, страхи и неприятности. Она боялась подвести брата, обидеть, и если случалось так, что она ненароком злила его, то всячески старалась загладить свою вину перед ним, боясь потерять такого надёжного, доброго и заботливого человека и получить холодного и строгого, каким отец был сейчас, каким он стал после того, как занял пост директора академии, приняв его у своего отца.       «Брат рядом, значит, не страшно», — успокоила себя Канна и потянулась к дверной ручке, но с тихим скрипом двери открылись сами, и ребята расступились, давая дорогу молодой женщине в строгом костюме. На ярко накрашенных губах застыла улыбка, а чёрные глаза будто в души ребят заглядывали. Решительный настрой стразу улетучился, и ребята в голос поздоровались.       — Здравствуйте, учитель Ли.       Женщина в академии работала не так давно, однако, что у Канны, что у Кёниля, она не вызывала ни симпатии, ни доверия, а объяснить такое отношение к ней они не могли. Что-то внутри Канны подсказывало ей, что этой женщине не стоит доверять, а Кёниль уже опытом научен был, что учительница строгая и придирчивая. Правда, почему-то только по отношению к нему.       Парень искренне не понимал такого к себе отношения. Он не влипал в неприятности, не ссорился с ней, драки не устраивал, а по учёбе у него были далеко не худшие результаты. Единственное, что он знал — слишком часто женщина посещает кабинет директора. Внутри у него закрадывались некие подозрения на этот счёт, но он старался их игнорировать.       Предвзятое к себе отношение он оправдывал тем, что он сын директора, и это могло сыграть определённую роль по типу «Избалован и думает, ему всё можно. Нельзя спускать ему всё с рук». Это многое могло оправдать, но под ВСЁ он не думал, что это будет буквально, потому что женщина придиралась абсолютно ко всему. Кёниль переживал, что и Канне начнёт доставаться, потому что она теперь тоже будет здесь учиться, но был готов встать на её защиту в случае чего что перед учительницей, что перед отцом.       Женщина поприветствовала детей улыбкой, но те в ответ вяло кивнули. Канна, набрав в лёгкие воздуха и предвкушая «милую» семейную беседу, шагнула в дверной проём. Следом шаг сделал её брат, но учитель остановила его, напомнив, что директор звал только дочь, а перерыв не бесконечный и Кёнилю лучше пойти в столовую. Парень поджал губы, а Канна остановилась в дверях, с надеждой смотря на него.       — Позже увидимся, — улыбнулся Кёниль, стараясь игнорировать ожидающий взгляд учительницы.       — Если выживу, — попыталась пошутить Канна, но голос её звучал совсем невесело. Под взглядом учительницы Канна смотрела в спину удаляющегося по коридору брата, а затем немного неуверенно зашла в кабинет. Учитель Ли сразу после последовала вслед за Кёнилем по коридору.       Увидев широкую спину отца, Канну охватила тревога. Место за громоздким письменным столом, заваленным бумагами, было пусто, а мужчина стоял у большого мансардного окна, из которого открывался вид на стадион и трибуны. Когда Канна заняла место в кресле, стоящем у стола директора, мужчина обошёл стол и запер дверь в кабинет.       — Привет, — будничным тоном произнесла она. — Я пришла, как ты и велел.       Канна закусила губу, не зная, с чего начать, пока мужчина возвращался за стол, занимая привычное место в кресле. Для всех вокруг он считался замечательным директором, с вниманием относящемся к каждому ученику его академии, а образ его подпитывался добрым взглядом и ослепительной улыбкой. Всегда идеальные костюмы, слишком хорошо сидящие на нём, при условии его довольно плотного телосложения.       Однако к своим детям директор относился со всей строгостью, хоть и делал для их счастья всё возможное. Взвалив на себя груз ответственности за воспитание дочери и сына, желая вырастить их достойно, порой он забывал о самом важном, полностью отдаваясь их будущему и их же репутации, которую, как он считал, те уже в академии себе зарабатывают.       Заняв своё место, он устремил сосредоточенный взгляд серых глаз на дочь и улыбнулся сквозь поджатые губы, отчего Канна почувствовала, как по спине мурашками разливается волнение.       — Объясни мне ситуацию, — потребовал мужчина, на что Канна потупила взгляд и несколько секунд просто рассматривала свои руки, сложенные на коленях.       — О чём ты? — наконец спросила она. Сложив руки замком, мужчина наклонился над столом, приблизившись к девушке, с укором смотря на неё.       — О том, что вчера произошло в столовой общежития, — ровным тоном произнёс он. — И о том, что произошло утром. Расскажи мне, как так получилось, что вся академия обсуждает то, что дочь директора вылила кофе на старшего наследника Ким.       — ВЫЛИЛА?! — возмутилась Канна. — Да это вообще…       — КАННА! — девушка замолчала. Тяжело дыша, она смотрела на отца. Она не должна была говорить. Как всегда, только слушать, пока он не даст ей слово. — Ты опоздала на первое же занятие, чуть не разбила всё тому же наследнику Ким нос дверью, и это всё на глазах у всей аудитории! — Канна слушала отца молча. В груди будто лава разлилась, а тем временем директор продолжал: — Ты позоришь меня, Канна.       Он завершил свой монолог, вальяжно откинулся на спинку кресла, по-прежнему не сводя взгляд с дочери, и только потом позволил ей объясниться. Не поднимая глаз на отца, Канна осторожно начала рассказывать, делая паузы между фразами:       — С кофе была случайность. Нос господина Ким цел. Так что… всё в порядке, — она осторожно подняла взгляд на мужчину, чьё лицо оставалось всё таким же непроницаемым. На какое-то время воцарилось молчание.       — Ты вообще себя слышишь? Думаешь, если всё обошлось, то можно забыть и продолжать в том же духе?       — Мне жаль, что так получилось, но я не виновата.       — Знаешь, что я тебе скажу? Ты виновата. Ты моя дочь, а значит — лицо академии и все твои поступки напрямую влияют на её имидж. Ты должна вести себя прилично и… — он смерил девочку взглядом. — Выглядеть должным образом.       Канна лишь посильнее натянула рукава, почти полностью спрятав в них руки, и опустила взгляд на расстёгнутый пиджак формы. «Можно подумать, в этих стенах дышать нельзя, — пробурчала она про себя. — С этим галстуком и рубашкой, которые шею перетягивают, даже вдоха сделать невозможно».       — Я надеюсь, ты поняла меня, — мужчина приподнял бровь и пристально всмотрелся в лицо дочери. — Завтра ты должна выглядеть должным образом. Ты свободна.       — Да, отец. Я тебя услышала, — Канна встала с кресла и, хлопнув на прощание дверью, поплелась по уже опустевшим коридорам на занятие.       Весь следующий урок девушка провела в молчании, за исключением извинения перед учителем за опоздание. Сейчас её живот напоминал о том, что она толком в столовой не поела, что усугубляло общую картину настроения, которое и без того было ниже плинтуса. Дарэн, только сегодня познакомившийся с Канной, с подозрением поглядывал на неё, не понимая резкого изменения с прилипчивой одногруппницы на тихую и погружённую в мысли девушку.       Последним уроком было занятие по развитию сил, первое в этом году у первого курса, выпавшее на факультет Пёльсенор. Урок проходил в зале практик, что находился под открытой площадкой замка: просторное помещение с высокими потолками, где одна из стен была из панорамного синего стекла.       Когда ребята зашли в зал, буквально все разбрелись кто-куда, разглядывая то гранитный пол с множеством созвездий, который, практически как зеркало, отражал всё, из-за чего пространство вокруг казалось ещё больше, то потолок из тёмно-синего мрамора, раскрашенный так же под звёздное небо, но уже без созвездий, однако с облаками. На нём изображены самые важные спутники планеты и всего человечества, самые древние и естественные наши соседи — солнце и луна. То и дело слышались восхищённые возгласы. Чуть в стороне собралась кучка девчонок, которые фотографировались на фоне гигантских статуй в нишах стен, а после, собравшись кружком, рассматривали получившееся фото.       — Мне отец рассказывал историю, — многие ребята перевели внимание на говорившего парня. — Когда он учился тут, с друзьями они напились и, убегая от смотрителя, спрятались в зале практик, надеясь выскользнуть через другую дверь на улицу, а по итогу застукали Диониса, который признавался Афродите в любви. Ну… во всяком случае, её статуе.       Тринадцать статуй на постаментах в зале практик из белого мрамора изображали богов, покровительствующих определённому знаку зодиака.       — Твой отец либо тогда сильно выпил, либо наплёл тебе ерунды всякой, а ты и поверил! Диониса он видел! Смех и грех!       — А ты в богов не веришь?       — Может, и не верю!       Ребята, которые невольно или же из интереса стали свидетелями спора, неодобрительно нахмурились. Ребята из клана Мин и вовсе сочли одногруппника невеждой. Большинство из них в одну компанию сбились недалеко от статуи Хроноса.       Парень с ярко-жёлтыми волосами забрался на постамент Гефеста — бога-покровителя тельца, бога огня. Рядом, облокотившись на постамент Посейдона, стоял другой парень, отчитывая первого за излишне нахальное поведение.       С потолка на цепях свисала огромная люстра, хоть и не единственный, но главный источник освещения, по стенам располагались канделябры, а над ними подвешены живые царусы — цветы семейства виноградных, чьи лозы с множественными синими листьями свисали вниз, будто вода лилась из цветочного горшка и пропадала где-то на полпути к полу. Цветок привлёк внимание нескольких девушек, и те аккуратно приподнимали листки, рассматривая растение.       Хару с Чонхёком отошли в сторону от общей суматохи, поглядывая то на двери, то на потолок, болтали между собой. Буквально спустя пару минут через западную дверь вошёл Тэён, уже переодевшись в сухую одежду и, оглядев из-под кудряшек ситуацию, медленно подошёл к наследникам. На вопрос «как ты?» ответил лишь что так просто с рук эта ситуация его брату не сойдёт, на что ребята на перебой начали предлагать способы мести Соджуну и хихикать.       Канна, пройдя через весь зал, вышла в помещение под уличной лестницей, ведущей на открытую площадку, выделенное под раздевалку, открыла встроенный в стену шкаф и, достав из него две подушки, поплелась обратно. Найдя среди более двадцати студентов Дарэна, подошла и, протянув ему одну из подушек, уселась на пол на свою, с улыбкой смотря на его вопросительный взгляд.       — Я уж думал, случилось чего, — улыбнулся Дарэн, садясь рядом. — Откуда подушки?       Канна извинилась, что заставила переживать, и объяснила, что она тут чуть ли не с пелёнок бывает и знает, где что можно взять. До начала урока они сидели молча.       После звонка галдёж в зале продолжался, пока одна из дверей не открылась и в помещение не вошёл плотный высокий мужчина. Чон Джиан — учитель, помогающий ребятам в академии развить свои силы, один из самых незабываемых учителей и один из самых любимых среди учащихся. Занятия его посещали все регулярно, а иногда занимались с ним дополнительно. Как ни странно, несмотря на то, что все тренировки отнимали довольно много сил, посещаемость вне учебного времени не снижалась благодаря харизме учителя и тому, что на его занятиях никогда не было скучно.       Сейчас Чон Джиан, громко хлопнув в ладони, привлёк внимание учеников и, улыбнувшись самой приветливой улыбкой, покрутился, раскинув руки, произнёс:       — Как вам мои щёки, ребята?       Несколько секунд стояла тишина, а потом один из учащихся выкрикнул, что учитель выглядит великолепно. Среди ребят пробежали смешки, но после, будто кто-то договаривался, все дружно поприветствовали его.       Лицо мужчины далеко не самая важная деталь, привлекающая к себе внимание. Пока все учителя соблюдали дресс-код и ходили в частности в строгих костюмах или хотя бы просто в брюках и рубашке, то Чон Джиан выбивался из общей массы в своих джинсах и толстовке.       — Сегодня мы с вами с каждым познакомимся отдельно, — приподняв брови, учитель внимательно оглядел ребят. — Я расскажу вам основы наших особенностей, и мы обязательно посмотрим, на что способен каждый из вас.       Так как это было первое занятие по развитию сил с учителем Джианом, первогодки немного странно поглядывали на мужчину, а тот, активно жестикулируя, объяснял ребятам, где можно взять подушки и велел располагаться поудобнее, где хотят, а сам, оценив ситуацию, встал так, чтобы его было хорошо всем видно, и попросил пару крепких мальчишек принести небольшую маркерную доску.       Вскоре все студенты были погружены в информацию, написанную на доске размашистым почерком, и бархатный голос, который окутывал мысли, словно туман, погружая полностью в то, что говорил учитель. Лёгкими движениями кисти Джиан выводил буквы фломастером, чертил таблицы и стрелки. В определённый момент он просто замолчал и, хитро улыбаясь, ловил на себе вопросительные взгляды учеников.       — Итак, что мы узнали? — весело спросил мужчина, и поднялись несколько рук.       — Силы делятся по направленности и классам, — ответила одна из девушек после того, как Джиан, улыбнувшись, кивнул ей.       Всего четыре раза в год Джиан рассказывал это сотне студентов на четырёх факультетах, но мало того, что вопросов почти не появлялось, так и усвоенный материал запоминался ребятами на года, если не на жизнь. Система, выработанная годами, всегда работала на отлично, менялось только преподношение, ведь каждый раз Джиан старался придумать что-то новое, интересное, потому что, как заученное, повторять одно и то же не хотелось.       — А теперь немного подробнее, — интригующим голосом произнёс Джиан и несколькими движениями очистил доску для новых записей. — Я уже говорил, что на направленности делятся не все классы сил. Разберёмся же, как принято делить, на примере схемы с кучей стрелок и рамочек!       Вскинув брови, он написал крупными буквами вверху доски «класс» и, обведя в кружочек, отвёл от слова четыре стрелки.       — Как нам уже известно, существует четыре класса способностей. Класс A, в который входят способности высшего уровня, а если быть точнее, способности, связанные со временем. Перемещение во времени, ускорение его или замедление, поворачивание времени вспять или полная его остановка. Есть и другие способности, относящиеся к этому классу, например, ретроскопия, а также предсказатели, которые называются как? — учитель Чон, осмотрел ребят и продолжил: — Мантики. Ещё к этому классу относится способность бессмертия, — среди ребят начались перешёптывания. — Этот класс делится на две группы — личные силы или общественные. По названию, надеюсь, понятно, как работает это разделение.       В класс B входят не менее удивительные и не менее сильные способности, такие как: телекинез, телепатия, суггестия или мимикрия. Это одни из самых редких способностей и, насколько мне известно, нам всем в этом году повезло, среди ваших одногодок есть ребята и с телепатией, и с телекинезом, и даже с мимикрией, — он подмигнул ученикам и улыбнулся. — Хочу сказать вам пару слов о мимикрии, а точнее об ограничениях, которые есть у этой способности. Ну, во-первых, люди с этой способностью не могут применить её к людям из класса A, а значит, не могут взаимодействовать с кланом Мин, потому что, как нам всем известно, способностями времени владеют только люди именно этого клана.       — А у вас мимикрия, учитель Чон? — поинтересовалась Хару.       — Именно! — улыбнулся Джиан и, подойдя к желтоволосому пареньку, потрепал его по волосам, после чего учитель повернулся снова к Хару и выставил вперёд руку ладонью вверх, та вспыхнула ярко-красным пламенем. Несколько ребят отшатнулись, а по всему залу пронеслись удивлённые возгласы.       Затем учитель наклонился к девушке и оставил совсем лёгкий поцелуй на её руке, но уже в следующее мгновение он пропал и многие повставали на ноги, оглядываясь в поиске мужчины. Девушка всё так же продолжала сидеть, хитро улыбаясь, и шептаться с сидящей рядом подругой. Спустя минут пять учитель вновь появился, да так неожиданно, что от места, где это произошло, все отбежали на несколько метров.       На голове мужчины была надета большая соломенная шляпа, на шее венок из розовых цветов, на глазах солнечные очки, а в руках стакан с трубочкой, а в нём какая-то подозрительно яркая жидкость. Ребята начали дружно аплодировать, на что довольный собой Джиан стоял, гордо вскинув голову. Когда все перестали хлопать, послышался мелодичный голос:       — Только не говорите, учитель Чон, что в стакане алкоголь, а вы были на вечеринке, — Мирэ вышла из-за статуи Афродиты и с укором посмотрела на мужчину, перебирая серебряный кулон с гравировкой клана, висящий на шее. — Сомневаюсь, что вам можно это пить.       В зале воцарилось молчание. Все ученики перевели взгляды с говорившей девочки на учителя.       — Не переживай, Мирэ, у меня нет непереносимости алкоголя, — всё так же весело произнёс Джиан и втянул напиток через трубочку. Среди ребят пробежали смешки, и Мирэ небрежно бросила взгляд, полный отвращения, в кучку ребят.       — Но ведь сейчас урок, — возразила девушка.       — Да! И он последний на сегодня!       Снова послышались смешки. Ученики с улыбками поглядывали на довольного собой и невозмутимого учителя Джиана и на Мирэ, на чьём лице явно читалась неприязнь.       — Думаю, директор не разделит вашей радости, — с наигранным сожалением проговорила Мирэ.       В зале послышалось недовольное «вуууу», а улыбка с матовых губ Джиана пропала, он опустил стакан с напитком и только хотел было сказать что-то, но не успел и рта открыть.       — Дарэн, а разве учитель Чон пьёт алкоголь? — Канна произнесла это довольно громко, голос её звучал удивлённо, но довольная улыбка раскрывала всю игру.       Канна знала мужчину буквально половину своей жизни, знала его характер, привычки и то, что отец ценил его навыки и способ преподавания и зачастую спускал ему с рук какие-то ситуации, которые другие посчитали бы непрофессиональным поведением.       — Разве кто-нибудь видел у учителя алкоголь? — подхватил Чонхёк, переводя взгляд чёрных глаз от одного лица на другое. Остальные же молча переводили взгляды с одного говорившего на другого, а Джиан немного шокированно, но всё же с благодарностью посматривал на ребят.       — Это разве это не сок? Мне папа такой каждые выходные покупает, — невинно заметила одна из девушек, после чего вернувшийся к напитку мужчина подавился им и, округлив глаза, уставился на неё, а та в ответ лишь улыбнулась и пожала плечами.       — Зачем вы все его защищаете? — топнув ногой, вскрикнула Мирэ. К лицу её прилила краска, а от чувства несправедливости хотелось всех и каждого под трибунал отправить.       На девочку смотрели абсолютно все, и от большинства взглядов её чуть ли не мутить начинало. Возмущённые, презрительные и самое ужасное — жалостливые. Среди всех ребят Мирэ наткнулась на холодный взгляд Тэёна, который до этого молча слушал всю перепалку, а сейчас из-под привычных кудрей, кажется, хотел взглядом уничтожить выскочку. Он поднялся на ноги и, медленно подойдя, наклонился к самому лицу Мирэ, выговаривая каждое слово, словно для несмышлёного ребёнка, задал лишь один вопрос:       — Неужели ты хочешь оклеветать учителя Чон?       Мирэ отступила от Тэёна, но тот выпрямился, продолжая пристально смотреть на неё, и когда девушка уже развернулась и пошла к двери, чтобы выйти из зала, учитель окликнул её. Мирэ повернулась, вопросительно смотря на Джиана.       — Куда ты, Мирэ? Урок ещё не закончился, — спокойно спросил он. — Вернись, будь добра.       Мирэ сделала глубокий вдох и, облизав нижнюю губу, раздражённо посмотрела на учителя. В её взгляде отчётливо читалось сердитое «серьёзно?». Однако после затянувшейся паузы она всё же отвела взгляд и, оглядев смотрящих на неё ребят, гордо вскинула голову, пройдя к концу зала, села позади всех, недовольно скрестила на груди руки.       — Отлично, — медленно кивнул Джиан и вновь широко улыбнулся. — Теперь мы можем продолжить, верно? — Хару проследила взглядом за Тэёном, вернувшимся на своё место, и подняла руку, привлекая внимание учителя. — Да, Хару?       — Если два человека с мимикрией решат использовать способность друг на друга и у них будут скопированы разные способности, получается, они просто ими обменяются?       Джиан значительно оживился и, вновь очистив доску от надписей, нарисовал на ней двух человечков, пожимающих руки друг другу, подписал над одним «сверхсила», а над другим «неосязаемость», затем нарисовал от каждого слова стрелку к противоположному человечку.       — Именно, — довольно подытожил он.       — Тогда что, если никто из них ранее не копировал ничью способность, и у обоих, скажем так банк, сил пуст, что тогда будет? — поинтересовался один из парней. Учитель Чон нахмурился и пару секунд осмысливал вопрос.       — Ничего…       — А если у обоих будет скопирована одна и та же способность? — послышался ещё один голос.       — Ситуация, как и с первым случаем, только вот смысл? — в замешательстве ответил учитель.       В зале начался галдёж, и вопросы посыпались, как бисер. Джиан молча переводил взгляд с одного ученика на другого, пока в общем гуле не послышался совсем громкий выкрик:       — Учитель Чон, — позвал желтоволосый парень с пирокинезом.       — Да, Джунсу? — мужчина рукой махнул парню и галдёж немного поутих.       — Если, допустим, вы скопируете блокирующую способность и одновременно с тем человеком, у которого вы её скопировали, примените силы?       — Кто первый, того и тапки! — весело ответил Джиан, на что многие ребята рассмеялись. — А теперь умерьте свой пыл и давайте вернёмся к теме занятия. Так вот, о чём я? Следующий класс С, в который входят натуральные способности. Этот класс делится уже на виды. Вид стихийных сил включает способности, связанные с управлением погодой как в целом, так и отдельными стихиями, а природные виды способностей — это контроль и понимание как растительного мира, так и животного. Анимализм тоже относится сюда и, скорее всего, это одна из тех способностей, которую мы будем изучать более подробно.       И последний класс D. Самый разнообразный и самый обширный. Делится он по типам на биологические и механические. Биологический тип способностей класса D включает в себя силы, направленные на носителя или на другой живой объект, а вот механический тип того же класса относится больше к силам, направленным на неживые объекты.       Также важный момент! Есть пассивные и активные силы. К первым относятся такие как: регенерация, или опять же бессмертие, которое, по сути, не сильно отличается от предыдущего. Второй пункт уже более обширный, и яркие примеры это — телекинез, телепортация и даже телепатия. По сути, первые силы работают у вас на постоянной основе и вы их не контролируете — они часть вас самих, а вторые силы подчиняются именно вашему желанию.       Итак, мои дорогие кватлинги, до конца урока… — мужчина посмотрел на наручные часы, — пятнадцать минут. Если нет вопросов, то можете идти.       Сначала поднялось несколько рук, но Джиан сказал, что про бессмертие пока что объяснять не будет, и ученики невольно отступились от расспросов. Ребята дружно поблагодарили учителя, вставая со своих подушек. Зал наполнился разговорами. Первая вышла Мирэ, громко хлопнув дверью, на что учитель Чон недовольно нахмурился, а потом окрикнул ребят и попросил перед уходом подойти, чтобы он раздал им распечатанный материал по занятию и небольшие бланки для заполнения.       Вскоре в зале осталось всего девять человек. Пока Джиан мыл и убирал доску, ученики сложили оставленные другими ребятами подушки в шкаф, а после уселись в полукруг рядом с учителем.       — Вопросы? — мужчина сел напротив ребят в позу лотоса и отпил всё из того же стакана, который он захватил во время телепортации.       — Что такое суггестия? — озадаченно поинтересовалась Хару.       — Внушение без слов, — спокойно ответил Джиан. — На самом деле, это одна из самых редких способностей, и на моей памяти был только один единственный человек, владеющий ею. Человек, из-за которого началась война, в которой участвовал господин Ли.       — Так у вас в стакане действительно алкоголь? — один из парней наклонился ближе, рассматривая яркий напиток.       — Всего лишь сок, — подмигнул Джиан и улыбнулся.       — Что было за эти пять минут, что вы отсутствовали? — поинтересовалась девушка с короткой стрижкой и, кажется, чуть ли не белой кожей.       — Ну-у-у, — протянул мужчина. — Я навестил бар одного моего старого знакомого, одолжил у него шляпу и очки. Кажется, у них там была закрытая вечеринка. Одна из женщин надела мне на шею этот венок, а после я расплатился за… сок… и вернулся.       — Учитель, учитель, учитель, — затараторил Джунсу. Джиан вопросительно посмотрел на него и снова втянул напиток через трубочку. — Можно практику?       Парень светился счастьем, когда Джиан всё же согласился. По просьбе мужчины ребята убрали все подушки, и когда Джунсу вернулся из подсобного помещения, учитель уже занимался с одним из учеников, поэтому Джунсу уселся на постамент Гефеста и стал наблюдать.       Джиан скопировал способность ученика, наглядно показывая тому, как она работает. В раскрытой ладони мужчины появилось красное яблоко. Восхищённый ученик, желая повторить за учителем, прикрыл глаза и сосредоточился. В его руке возникло плоское подобие фрукта.       — Хорошо, а теперь попробуй придать ему объём, — Джиан забрал у паренька неудачный экземпляр.       — Учитель Джиан, что мне делать? — позвал Джунсу, страдальчески откинув назад голову. — Пожалуйста, уделите мне минуту внимания.       — Потерпи немного, — попросил мужчина и вновь вернулся к ученику с яблоком. Тот уже стоял с фруктом в руке и ждал оценки от учителя, который, осмотрев зелёное яблоко, указал на неверный цвет фрукта и попросил попробовать ещё раз. Парень вновь закрыл глаза и сосредоточился на своих мыслях, после чего в его руке появилось объёмное яблоко нужной формы и цвета. Джиан с улыбкой похвалил того, но после взял фрукт и… вернул обратно. — Не думаю, что оно съедобно.       — Тэрри, тупица, — усмехнулся Джунсу, на что тот бросил на него недовольный взгляд и вернулся к попыткам материализования мысленного яблока.       — А ты у нас такой умный? — учитель подошёл к Джунсу, но неожиданно перед ним выскочила одна из учениц. Она смущённо улыбнулась и поинтересовалась, нет ли у того наушников.       Джиан немного задумался, после чего, воспользовавшись недавно скопированной способностью, создал какую-то коробочку и, протянув её девочке, сказал, что это будет эффективнее. В ответ она поклонилась и быстрым шагом удалилась к стоящей неподалёку подруге.       Учитель, подойдя к Джунсу, как и в прошлый раз, потрепал его по волосам, игнорируя недовольное бурчание.       — Смотри.       Джиан сделал шаг назад, вытягивая руку вперёд. В раскрытой ладони загорелся огонь. Языки пламени весело плясали пару секунд, после чего стали принимать форму. Джунсу спрыгнул на ноги, удивлённо смотря на руку учителя, где огненная девушка, отвесив реверанс, начала танцевать. Исполняя соте, огненная леди двигалась нежно, будто живая. Во время антраша была похожа на бабочку, порхающую с цветка на цветок. Практически все смотрели на невероятно красивый танец вплоть до момента, как огненная леди, сделав ещё несколько движений, закончила поклоном.       — Я тоже так смогу? — воодушевлённо поинтересовался Джунсу у учителя.       — Попробуй, — спокойно ответил Джиан, сжимая ладонь в кулак.       Огонь погас, а вместе с этим исчезла и танцовщица. Парень выставил руку и сосредоточился. Очаг пламени в его ладони стал увеличиваться. Достигнув определённого размера, пламя стало стабильней.       — Отлично! А теперь, сконцентрировавшись на огне, представь танцующую девушку, — подсказал мужчина, на что Джунсу молча кивнул и, смотря на огонь, последовал совету.       Ничего не происходило, но в следующее мгновение пламя в ладони парня выросло, став более мощным. Учитель отшатнулся в сторону от неожиданности, а ребята в зале уставились с ужасом на Джунсу. Прошло всего мгновение, и огонь погас. Джунсу стоял весь мокрый с округлёнными глазами, смотря на собственную ладонь. Стоящий неподалёку парень подошёл к нему и дал тому затрещину, а учитель, наконец, выдохнув, поблагодарил ученика:       — Спасибо, Богён.       Богён и Джунсу были лучшими друзьями ещё с детства, когда один сжёг свой дом, а второй затопил настолько, что тот не подлежал восстановлению. В последующем Богён стал катализатором Джунсу, вечно исправляя его косяки. По характерам они были полностью противоположны, но ладили, как братья. Для Богёна стало уже рефлексом поливать друга водой, если огонь выходил хоть на мгновение из-под контроля.       — Кто из нас ещё тупица? — злорадствовал Тэрри, на что Джунсу недовольно поморщился, игнорируя смешки остальных ребят. — Смотри, как могу, — самодовольно выдал Тэрри, протягивая ладонь. Джунсу, предвкушая провал одногруппника, с вызовом наблюдал за ним. В раскрытой руке появился голубой бесформенный огонёк, который начал бесцельно метаться по ладони. — Вот!       — Разве это не должна была быть танцующая девушка? — надменно уточнил у него Джунсу, на что тот лишь глаза закатил.       — Он даже яблоко не может воссоздать, — тяжело вздохнув, заметил учитель Чон, наблюдая за перепалкой учеников, пока остальные разбрелись по разным сторонам, занимаясь практикой своих сил и лишь поглядывая на происходящее у статуи Гефеста.       — Мне надоело, — безразлично бросил Тэрри, наблюдая за своим творением. — Как его убрать?       — Как создал, так и убирай, — проворчал Джунсу, и Тэрри, подумав пару секунд, перевернул руку ладонью вниз. Спустившись на пол, огонёк начал перемещаться по залу, огибая студентов.       Джиан, проследив за ним взглядом, требовательно посмотрел на его создателя:       — Лови.       — Я не знаю, как, — пожал плечами Тэрри, наблюдая за поведением пламени. Джунсу холодно смотрел на старания огонька забраться на его кроссовки и с фразой «фальшивка» наступил, потушив его.       Пока учитель занимался с Богёном, Джунсу и Тэрри, остальные тоже времени зря не теряли. Почти все. Канна и Дарэн просто наблюдали, наследники, усевшись на один из постаментов, болтали о чём-то и только двое девчонок занимались сами. Одна из них с длинными чёрными волосами владела обострённым слухом и, надев данные учителем беруши, пыталась расслышать всё вокруг, выделяя из общего шума звук колокольчика, в который звонила вторая девушка, отходя каждый раз на шаг дальше. Когда учитель, наблюдая за ними, всё же уточнил, всё ли у них получается, и, услышав положительный ответ, хотел уже уделить внимание ещё трём ребятам, дверь в зал открылась. Учитель оглядел гостей.       Хару, увидев в дверях брата, спрыгнула и, светясь довольной улыбкой, подошла к Мёнхёку, задав всего один вопрос:       — Что ты тут забыл?       — Тебя, — спокойно ответил тот, легонько похлопав сестру по макушке. После недовольного бормотания Хару он улыбнулся и обнял её. — Ну извини. Не ворчи.       Высвободившись из объятий брата, Хару отпихнула его в сторону, давая дорогу стоящим позади него ребятам. Следующей уже Канна, довольная, подбежала к Кёнилю и обняла его, чуть с ног не сбив. Кёниль обречённо посмотрел на учителя Чон, который только плечами пожал. Коротко обняв сестру в ответ, Кёниль почти сразу отпихнул её от себя.       — Я тут тебе привёл кое-кого, — улыбнувшись, заявил он. Канна задумчиво вытянула губы, а Кёниль сделал шаг в сторону, кивнув на щекастого паренька в толстовке, джинсах, кепке и с дорожной сумкой в руках.       — Хан Джуён… — Канна пару секунд молча смотрела на своего друга детства, после чего подошла и, не поднимая взгляда к его лицу, стукнула того по плечу, пробурчав, что скучала. В ответ прозвучало тихое «извини», и Канна крепко обняла парня, проворчав: — Ну вот и чего ты припёрся?       — Я вообще-то учусь здесь, — Канна подняла удивлённый взгляд. — Я поступил в твою хвалённую академию. Ты не рада?       Обняв ещё крепче друга, Канна проворчала, что рада, и наконец отпустила парня, а тот неловко хмыкнул.       — Я хотел тебя познакомить кое с кем, — облизывая губы, произнёс он и указал на стоящую чуть поодаль девочку. Она вела себя так тихо, что её даже не заметили ни близнецы, ни Канна. — Лиля, староста моей группы. Она показывает мне тут всё, а то я… опоздал немного.       — Привет, — улыбнулась Лилия и протянула руку. Канна улыбнулась в ответ и пожала ей руку, но, как только девушки соприкоснулись, Лиля вдруг замерла, уставившись на Канну пустым взглядом. — Это возвращается! Оно снова придёт! — дрожащим голосом произнесла Лиля.       Пока Кёниль растерянно бегал взглядом по девушкам, Хару осторожно положила руку на плечо Канны, и Лиля резко, будто только заметив наследницу Ли, перевела взгляд на неё и повторила свои слова. Шокированные ребята в коридоре просто боялись подойти ближе и помочь Канне или Лилии. Для совсем юных кватлингов такое было совсем в новинку, а потому Мёнхёк попытался убрать руку сестры, но Лиля перевела взгляд на него, и тот застыл, смотря в серые глаза, словно под гипнозом, не отводя взгляд:       — Бабочка возвращается! Она придёт за вами!       — ЧТО ЗА ФИГНЯ? — резко выпалил Мёнхёк, растерянно смотря то на Лилю, то на Джуёна, с которым она пришла.       — Не двигайтесь, — Мёнхёк с Хару вопросительно уставились на сына директора, который побледнев, как мел, стоял, опустив взгляд в пол. — Нельзя такое прерывать.       Для близнецов сын директора и раньше казался каким-то не от мира сего, а сейчас ещё больше нагонял жути своим поведением. Толком они не общались. Виделись от силы раз в год на дне рождения наследника Мин и иногда, когда те вместе время проводили. Что близнецы, что остальные искренне не понимали, как началась дружба наследника Мин и сына директора, но в определённый момент те стали проводить много времени вместе, а после сдружились сильнее, чем вся компания наследников за много лет.       Выкрик Мёнхёка привлёк других ребят из зала практик, а вместе с тем и учителя Чон. Когда Джиан подошёл и, увидев всю картину, хотел было аккуратно убрать руку Лили, та снова заговорила.       — Один из круга тех, кто должен близок быть, предаст, и бабочка придёт в разы быстрей. С врагами наготове будь и жди подвох, но не забывай и про друзей.       Мужчина встал как вкопанный, ошарашенно уставившись на Лилю, а та, как закончила говорить, отпустила руку Канны, которая не отрываясь смотрела в одну точку на полу и, кажется, даже не заметила, что её больше не держат. Около десяти пар глаз уставились на девочку-мантика, которая растерянно переводила взгляд с одного лица на другое, а Джиан пару секунд был в ступоре, но после одним резким движением подлетел к Лиле, схватив её за плечи.       — Повтори это! — потребовал мужчина. — Что это значит, чёрт возьми?!       Спустя совсем недолгое время в кабинете директора учитель Чон слово в слово повторял уже главе клана Ли слова девочки-мантика, пока директор Джунхо, нервно расхаживая по собственному кабинету, бросал тревожные взгляды то на своих детей, то на детей главы своего клана. Третий наследник Ли впервые услышал всё уже в кабинете. Хоть и не понимал толком сути произошедшего, но, когда отца увидел у замка, понял, что что-то случилось, а потому настоял, что должен пойти и всё выяснить. Ёнг спорить не стал, но и в разъяснения не бросался, что для Дохёна только масло в огонь подливало.       Близнецы немного растерянно осматривали обеспокоенных бабочкой взрослых, а Канна и Кёниль, сидя на диванчике, пили всученный им медсестрой Ахён зелёный чай. Как выяснилось, Лиля не помнила ничего из того, что говорила, и расспрашивать её толку не было, поэтому учитель Джиан велел всем студентам расходиться, а близнецов и детей директора академии забрал с собой, пока не выяснится, что за предсказание было сделано, кого оно касается и стоит ли его опасаться.       — Что вы знаете о бабочке? — спросил глава Ли у близнецов, нарисовав ручкой на листе узор. Хару и Мёнхёк лишь плечами пожали под пристальные взгляды взрослых. Дохён же, забрав листок у сестры, внимательно разглядывал нарисованную отцом бабочку.       После нескольких секунд молчания Хару всё же попросила рассказать, почему все так всполошились и что за бабочка, которая пугает всех до чёртиков. Взрослые обменялись взглядами, после чего директор занял место в своём кресле, Джиан сел на диван рядом с Канной и Кёнилем, а глава Ли, внимательно посмотрев на детей, начал крутить на пальце обручальное кольцо.       — Маяви Тикраён или неуловимые бабочки — это организация… — глава Ли помолчал, обдумывая, стоит ли рассказывать детям всю подноготную, — фанатиков. Думаю, вам должно хватить этого, — Дохён, возмущённый недомолвками, поднял взгляд от рисунка на главу Ли. — Просто будьте внимательны и, пожалуйста, не влипайте в неприятности. Старайтесь держаться вместе, хорошо?       Наследники молча кивнули, всё ещё не понимая переполоха.       Как быстро и неожиданно все четверо подростков оказались в кабинете директора, так же быстро и неожиданно всех четверых оттуда выставили. Дохён хоть и изъявил желание помочь отцу с решением этой проблемы, но и его попросили не лезть на рожон и выставили вслед за остальными. Когда дети оказались по другую сторону двери, Джиан и Джунхо одновременно перевели взгляды на главу Ли, а тот возмущённо развёл руками:       — А что я должен был сказать им? Что это организация психов, похищающая детей и убивающая их родителей? Сказать, что никто не возвращался после того, как пропадал? Что над детьми там ставят эксперименты? Сказать, что их ждёт то же самое? Нет уж! Увольте! Это мои дети и я не желаю им сломанной психики.       Джунхо и Джиан согласно кивнули.       Глава Ли был прав практически во всём. Восемь лет назад организация бабочки действительно внушала страх в целые семьи кватлингов. Однако опасность грозила не только им. Если сначала пропадали дети без разбора, то уже потом начала прослеживаться определённая схема. Из семей пропадали дети, где один был кватлингом, а второй ребёнок человеком. Никто до сих пор не понимал, для чего было убивать их родителей. Дети пропадали не только из домов, но и прямиком с улиц. Практически никто не понимал… Те, кто знали причину, рассказать попросту не могли.       Дети пропадали из семей разных статусов и кланов. Только клан Ли долгое время оставался нетронутым. Дело было то ли в покровительстве Аями над кланом, то ли в том, что те готовы были друг за друга порвать кого-угодно буквально, но и до них всё же добралась организация бабочки. Возможно, для организации это тогда стало фатальной ошибкой, потому что те единственные два ребёнка из клана Ли выжили и вернулись. Они были двумя из трёх выжившими из пропавших детей. В СМИ имена их не раскрывались, чтобы не привлекать много внимания, но даже их возвращение не сильно повлияло на поимку преступников. Дети не могли рассказать о своём отсутствии совершенно ничего.       Тогда, восемь лет назад, казалось, что возвращение трёх малышей помогло в истреблении зла мира кватлингов, потому что вместе с третьей малышкой был пойман тот, кто подозревался в пособничестве бабочки, но, как оказалось, и его допрос не помог. Хоть тогда и были пойманы многие, кто относились к похищению детей и убийствам, но, видимо, далеко не все.       Дети тогда пропадали не так часто, но даже единичные случаи освещались СМИ и подвергали другие семьи опасениям. Ни полиция, ни учёные не смогли определить способ убийства взрослых, не смогли понять происхождение рисунка бабочки и её причастности ко всему этому, удалось лишь узнать, для чего похищались дети. Двое из трёх похищенных и вернувшихся детей обрели силы, которыми не обладали до этого. Причём у обоих силы были не свойственны их кланам.       По всем правилам кланов, обоих ребят должны были убить сразу после обнаружения у тех сил, но жизни им было решено сохранить в связи с тем, что прямого нарушения правил не было и дети были не виноваты. Однако на обоих были наложены двойные запреты и правила. За обоими следили абсолютно все.       Спустя восемь лет, когда все практически уже забыли о той организации, когда вернувшиеся дети снова привыкли к обычной жизни, а для кого-то совсем новой, над миром вновь повисла опасность. Страх снова поселился в душах людей, потому что сильнейшие кватлинги, лучшие военные, правительство и даже незаконные поискные группы, владеющие силами буквально находить кого и где угодно, не могли найти и истребить бабочку. Никто даже примерно не мог представить, откуда стоит ждать удар, а теперь ещё большее волнение внушал тот факт, что под угрозой были наследники клана, его будущее.

***

      — Ты наше будущее, парень, — чей-то голос.       Вроде знакомый Кёнилю, но звучащий как под призмой или толщей воды. Лицо девочки, будто в фильмах или полицейских сводках, было замылено. Кёниль знал это лицо, но, кажется, черты этого ребёнка стёрлись у него из памяти. «Прошло столько лет…» — Кёниль понимал, что девочка выросла. Знал, что она спокойно где-то живёт, несмотря на то, что была причастна ко всему, что он пережил восемь лет назад.       «Это сон?» — Кёниль огляделся. Белые стены мурашками отозвались в реальном теле, напомнив, какого было находиться там. Однако что-то всё же было не так. Что-то поменялось.       — Твоя задача лишь в том, чтобы стать для них триггером, — Кёниль обратил, наконец, внимание на человека, с которым говорила девочка. Его лицо было видно куда чётче. Кёниль видел его впервые. «Но почему такие знакомые черты? Откуда я их знаю?» — Не перестарайся и не разрушь барьер, — предупредила девочка парня напротив. Тот сидел на стуле, а сзади по обоим плечам двое людей в форме. Маленькая девочка говорила, рассуждала совсем по-взрослому. В десятилетнем возрасте она так не могла. — Нам не нужно, чтобы эти двое начали болтать и опять сорвали все наши планы.       Как бывает во всех снах — что-то резко переключилось. Девочки рядом уже не было. Вместо неё позади всё так же сидящего парня виднелся силуэт. Нежные пальцы с маникюром прикоснулись к вискам парня на стуле, а на запястье женщины блеснул серебром браслет с гравировкой клана Ли.       Кёниль медленно разлепил сонные глаза. «Просто сон, — выдохнул он. — После предсказания совсем крыша поехала». Сел на кровати, оглядывая комнату. Наследник Мин посапывал на своей кровати. Кёниль, взглядом сверля одеяло друга, размышлял, стоит ли рассказывать тому о сне. Казалось бы — просто воспоминания, но в воспоминаниях не было того парня, Кёниль никогда не становился свидетелем подобных сцен. Ещё его тревожило, что вырванная из воспоминаний девочка нисколько не сочеталась с окружением в помещении. Восемь лет назад были совершенно иные технологии, а цветы на фоне… Цветы, что восемь лет назад цвели под стеклянными колпаками, во сне были засохшими и увядшими.