О семьях

Дейла и Норт со всей уверенностью могут сказать, что семья у них очень странная. Хотя бы потому, что их сестра–Время, а их отец, судя по всему, любит мужчину. Да ладно бы кого-то обычного, но лучшего зодчего РадоСвета..нет, у них точно странная семья. Но двойняшки их всех всё-таки любят. Они не знают, в какой момент Миракл начал всё чаще к ним заглядывать со своим сыном, но Дейла с первых дней полюбила Феликса. Он сначала был очень маленький и умел только внимательно на неё смотреть, есть и спать. А ещё плакать, но сразу успокаивался, стоило Мираклу или Нортону взять его на руки. Дейла и Норт знали с самого начала, он Мираклу вообще-то не родной сын, зодчий его забрал совсем маленьким из дома малютки, но это совершенно неважно. Потом Феликс подрос и научился сидеть, говорить что-то на никому не понятном языке и держать вещи в руках. Именно тогда они все настрадались больше всего–сюсюкались с малышом все, а тот смеялся и ловил своими маленькими ручками волосы склонившегося к нему человека. Чаще всего попадались Василиса и Миракл. Василиса так вообще была в восторге–они все старались наведываться в Расколотый Замок почаще, но всё равно получалось раз в пару недель, и за это время новоиспечённая Королева Времени успевала соскучиться по ним всем и по малышу Феликсу особенно. Миракл постепенно стал совершенно привычным человеком в их жизни, и в один момент до Норта и Дейлы дошло, что они давно уже живут все вместе в Черноводе, просто и Миракл, и Нортон-старший очень долго пропадают на работе. И возвращаются, как ни странно вместе. Впервые о том, что они становятся одной семьёй, Дейла задумалась в какой-то из долгих зимних вечеров. Они с Нортом только-только вернулись из Расколотого Замка, куда им, вообще-то, папа строго-настрого запретил ходить. Но зеркало для перехода стояло в гостиной и слишком манило к себе. В итоге они с Василисой замечательно посидели в её комнате, а Норт пять раз позорно проиграл Фэшу в шахматы, поэтому теперь дулся на всё вокруг. Дейла спешно поправила зеркало, убеждаясь, что оно стоит на том же месте, где и было, и прислушалась. В замке было оглушительно тихо. Слуги работали бесшумно, поэтому было даже немного жутко, но Норт быстро скрасил всю атмосферу, споткнувшись где-то в коридоре и разразившись руганью. Они какое-то время посидели в гостиной, а потом внизу хлопнула дверь, и Дейла тут же кинулась в холл. Миракл и Нортон оба были в снегу, весёлые и улыбающиеся, а Феликс радостно болтал ножками, сидя на высоком стуле, всё ещё одетый в свою беленькую курточку и шапку с красным помпоном. Дейла замерла на лестнице, всё ещё незаметная для них, поддавшись внезапному желанию просто посмотреть, что они будут делать. Вот Нортон, тихо посмеиваясь снял с мальчика шапку, потрепав его по тёмным волосам, пока Миракл пытался стряхнуть с себя весь снег. Вот Феликс начал что-то оживлённо рассказывать, и его отец, усмехаясь и кивая, помог сыну снять курточку. Вот Нортон убрал снежинку с волос Миракла, и Феликс завороженно смотрит, как она тает на ладонь Огнева. А потом Феликс на что-то отвлекается, отвернувшись, и Нортон с хитрой усмешкой целует зодчего в уголок губ. Боже. Дейла покраснела до кончиков ушей, медленно отходя от перил лестницы и понимая, что она сейчас увидела. Она не рассказывает никому, даже Норту, но теперь совершенно по-другому смотрит на все якобы дружеские объятия папы и Миракла, на то, что они вместе уходят и приходят, что так много времени сидят в комнате у Нортона-старшего. Дейле иногда кажется, что она с ума сойдёт, если никому об этом не расскажет. И в итоге ей в голову не приходит ничего лучше, чем поговорить об этом с самим Мираклом. Зодчий всегда спокойный и весёлый, он точно всё поймет и всё простит. —Можно? Дейла заглядывает в его кабинет вечером, когда точно знает, что отца там нет–боится им помешать, застукать за чем-то большим, чем просто лёгкий поцелуй. Миракл задумчиво курит трубку у окна и кивает, когда она заходит. Дейле почему-то кажется, что он её ждал. —Скажи честно, давно вы с Василисой и Нортом всё знаете? —Что знаем? Огнева удивлённо на него смотрит, а Миракл нервно вздыхает, отложив трубку и подходя к столу, садясь в кресло и кивком указав Дейле на второе, напротив него. Она робко садится, понимая, что она никогда не была в этой комнате. Наверное, Нортон-старший попросил обустроить ее специально для Миракла. Или зодчий перенёс помещение сюда из своего прошлого дома. Кресло бордовое, с золотыми узорами, как и шторы. Сам кабинет выглядит довольно уютным и пахнет кофе. И ещё чем-то, чем-то очень знакомым. Одеколоном отца. —Хорошо, я начал наш разговор слишком резко, прости. О чём ты хотела поговорить? —О папе. И о вас. —Вот и я об этом спросил. Понимаешь в чём дело.. —Вы его любите? Дейла спрашивает об этом неожиданно для самой себя, но после Мортиновой, ошивавшейся возле их отца, ей просто нужно убедиться. Хотя, это не её дело, кто там любит Нортона Огнева. —Не сильнее, чем он меня. Люблю. —А точно его, а не его деньги? Дейла совершенно точно не хочет грубить зодчему, но тон голоса почему-то сам по себе становится тоном маленькой, обиженной девочки, которая только и ждёт, чтобы обвинить его в чем-то. —Денег у меня и у самого предостаточно, не переживай. Но вот такого человека как Нортон найти очень тяжело. Он идеальный. Понимаешь? Миракл по-доброму усмехается, и девушке становится совсем уж стыдно перед ним. Наехала ни за что. Кого-то лучше зодчего её отец скорее всего не найдёт, Миракл ведь и правда такой..хороший?Дейла вздыхает и теребит в руках ткань платья. Это всё так тяжело. —Знаешь, Норт тоже ко мне приходил. Накричал и попросил беречь вашего отца. Сказал, что если у нас с ним что-то пойдёт не так, он меня зачасует. —Простите его. Он просто волнуется за папу. И я волнуюсь. —И Василиса..она конечно зачасованием мне не угрожала, но тоже волновалась. —И ещё кое-что. Я не против ваших с папой..отношений, не поймите меня неправильно, но..когда к нему лезла Елена, она всеми силами пыталась заменить нам с Нортом мать. Я вас прошу, не надо пытаться стать нашим родителем. Нам не нужен ни второй отец, ни мать, никто не нужен. И Василисе тоже. У нас уже есть папа. —Конечно. Я об этом знаю, Дейла, и обещаю, я не буду ничем подобным заниматься. Я отец только для Феликса. Всё. И Миракл, конечно, держит обещание. Только вот младшие Огневы, сами того не замечая, забывают о том, что им, вообще-то, второй родитель не нужен. Норт всегда подходит к Мираклу с вопросами о хронологии, потому что Нортон наотрез отказывается что-то объяснять – якобы он и сам ничего не понимает. Норт мирится с его ролью в жизни отца долго, но всё-таки начинает и сам как-то сближаться с зодчим, подпускает того всё ближе к себе. Иногда Миракл думает, что дети Нортона напоминают ему котят. Такие же агрессивные и недоверчивые сначала. Дейла чаще заходит к нему в кабинет, сидит с папой и Мираклом за завтраком подольше, чтобы рассказать все последние сплетни Астрограда и школы Светлочасов. Василиса и вовсе очень быстро сдаётся, прямо говоря Мираклу, что он ей как отец. Она радуется, когда зодчий навещает их в Расколотом Замке, делится с ним секретами, и некоторые даже просит не рассказывать Нортону –тот недолюбливает Фэша, с которым эти секреты часто и связаны. И всё-таки Миракл слышит от каждого из них «ты стал мне совсем родным».