О Смерть

      Через пять секунд она стояла на костровой поляне напротив Немо. Взгляд его был по-прежнему спокоен.       Чего ты так долго?       А тебе-то что?       Виктор может прийти в любую минуту.       Но не пришёл же до сих пор, вот и не надо панику разводить.       Этот диалог промелькнул за долю секунды, без единого звука, без телепатии, при помощи одних лишь взглядов. Ни Лена, ни Немо так и не решились первым отвести глаза, благо их «дуэль» долго не продлилась — Виктор не изменял своей пунктуальности в вопросах службы.       Как только глава Разведки прибыл с мотком верёвки на плече, Дозорные повернулись к нему в ожидании указаний.       — Давай, Лена, — без лишних вступлений скомандовал Виктор и глотнул дюшеса из бутылки. — Постарайся попасть в то же место.       Лена перевела дыхание и открыла проход в лагерь. Как и просил Виктор, через портал сразу стало видно тела Разведчиков. Вся группа — три человека с галстуками, повязанными на правое плечо, — лежала на небольшом пятачке около домиков, не успев даже снять рюкзаки и походные сумки. Было видно, что погибли они спустя всего несколько секунд после скачка.       — Ну, поехали… — выдохнул Виктор и бросил кошку на верёвке. Острый металл вонзился в белую рубашку, и парни вдвоём потянули на себя верёвку. Тело Разведчицы с шуршанием поползло через портал.       — Странно… — неожиданно бросил Немо, продолжая тянуть.       — Чё? — спросил Виктор.       — У двух оставшихся сохраняется минимальная мозговая активность, примерно как в коме, — объяснил Немо. — Их мозг очень медленно умирает, клетка за клеткой, уже пару дней. И это не похоже на естественный процесс… Скорее, на то, что бестия сама не даёт их мозгу умереть слишком быстро…       — Но зачем ей это? — обернулась Лена.       Немо лишь в растерянности пожал плечами.       Виктор тем временем успел втащить тело в исходный лагерь и с громким звуком вырвать кошку из ткани, после чего проверил Разведчице пульс, будто ещё лелеял безумную надежду. Хотя это больше было протокольным действием, над которым не задумываешься, просто делаешь на автомате. Затем Виктор открыл рюкзак подчинённой.       — Снаряжение и припасы на месте, — заключил он. — На теле видимых повреждений нет. Не зря я вам дал ядогон, похоже…       — Она идёт! — крикнула Лена. Немо и Виктор одновременно взглянули вглубь портала — между рядами домиков появилось странное искажение, какое бывает от горячего пара в жаркую погоду. Оба сразу догадались, что это и есть та самая О Смерть. Она стояла на месте и, казалось, изучает уже не новое для себя явление.       — Твою мать… — протянул Виктор, глядя на существо по ту сторону портала.       — Пытается убить нас, — пробормотал Немо. — Наивная тварь.       — Нет времени злорадствовать. — Виктор снова замахнулся кошкой. — Работаем!       Метким броском он подцепил второе тело. Но стоило ему дёрнуть верёвку на себя, как О Смерть резко сорвалась с места и исчезла из поля зрения. А в следующую секунду портал с тихим треском закрылся, оборвав верёвку!       — Нет! — крикнула Лена и снова раскинула руки в попытке создать новый проход. Но тщетно: сколько бы усилий она ни прилагала, вместо портала получались лишь яркие голубые искры, как от оборванного электропровода под напряжением. — Нет, нет, нет! Да что же это?!       От изматывающих попыток и ощущения собственного бессилия Лена стиснула зубы и опустилась на колени. До сих пор не было ни одного места в лагерях — не считая пустоты между ними, — куда не смог бы дотянуться портал Привратника. И ладно бы речь шла о простой аномалии, никак не угрожающей Наблюдателям. Но сейчас в голове Лены её бессилие было не иначе как знаком того, что последняя надежда спасти сослуживцев потеряна.       — Ленка, отставить убиваться! — Виктор обошёл Лену сбоку и заглянул ей в глаза. — Конца света завтра не будет, я договорился!       — А как теперь туда добраться? — Привратница обожгла главу Разведки почти что мёртвым взглядом.       Но того было не пронять.       — Что-нибудь придумаем, — заверил Виктор, мягко взял Лену за плечи и поднял на ноги. — Да ведь, Немо?       — Я об этом уже подумал, пока ждал тебя, — заявил Немо и сделал шаг вперёд, за что получил общее внимание.       Повисла неловкая пауза. Первой её не выдержала Лена:       — Говори уже!       — Лучше покажу, — возразил Немо. Тон его голоса начал приближаться к высокомерному. — Ленк, проводи нас до нашего старого лагеря.       — Ну и чё ты там удумал? — нахмурился Виктор.       — Ты не захочешь их снова видеть, — отрезал Немо.       И кажется, этого объяснения Виктору вполне хватило.       — Действуй, — сплюнул он. — Я — к Пионеру, только заберу тело.       — Давай я его переброшу. — Лена уже вскинула руку в сторону мёртвой Разведчицы.       На это Виктор только отмахнулся, взваливая тело на плечо. — Прибереги силы, — сказал он, после чего добавил: — И будь начеку.       Через пару секунд Лена осталась наедине с Немо, который призывно на неё смотрел.       Лена перевела дыхание и повернулась в сторону, чтобы открыть достаточно широкий проход. Ей стоило некоторых усилий признаться самой себе, что слова Немо, и в особенности Виктора, прозвучали действительно интригующе. Но Лена довольно быстро вернулась к прежнему состоянию.       Она первой прошла сквозь просторный проход и, когда следом направился Немо, не таясь, резко сжала кулак — портал начал стремительно закрываться. Немо успел перейти через него, но не без потерь: кусок подошвы одного ботинка так и остался в пустом «Совёнке». Похоже, он даже не обратил внимания.       Когда портал закрылся окончательно и Дозорные прошли к заброшенному зданию, Немо спросил:       — Давно здесь была?       Лена предпочла отмолчаться.       — Тогда их ты точно не видела, — загадочно ухмыльнулся Немо, развернулся боком к зданию и свистнул, вставив два пальца в рот.       — Кого? — удивилась Лена, как вдруг послышался громкий топот. Судя по звукам, прямо на Дозорных скакал целый табун лошадей.       Уже первых секунд этого звука хватило, чтобы Лена почти рефлекторно подняла голову и вскинула расставленные руки, готовая при помощи порталов сразиться с чудовищами.       — Ленк! Не надо, — вскинул руку Немо. — Это не враги.       Лене пришлось подчиниться, хотя она и продолжала держать в голове завет Виктора. Не прошло и пяти секунд, как в небе появились три фигуры. Поражённая Лена сразу узнала в них коней: белого, рыжего и бледного серо-голубого цвета — тех самых, что несли на себе Всадников Апокалипсиса в Третьем Катаклизме. И скакали они в точности так, как рассказывала Юля: будто по твёрдой почве, а не по воздуху. Одни из немногих в Мире «Совёнка» рукотворных бестий, они одним своим существованием вселяли в каждого, кто о них впервые узнавал, ужас непостижимого. Что уж говорить о встрече лицом к лицу, особенно с несколькими сразу.       Скакуны спустились на землю под острым углом, как самолёт на посадочную полосу, пробежали ещё метров двадцать и развернулись, чтобы прискакать к хозяину.       — Это… те самые?.. — прошептала испуганная Лена.       — Точно, — кивнул Немо. — После Третьего Катаклизма Наблюдателям досталось много трофеев. Как видишь, не только оружие и одежды Всадников. Знакомься, белый — Немощь, рыжий — Ненависть, бледный — Забвение.       Он по очереди погладил по загривку каждого скакуна, начав с белого.       — А… где четвёртый конь? — спросила Лена уже более уверенно.       Немо ответил не сразу.       — Будем придерживаться официальной версии, что его убили рыцари, — сказал он так, чтобы точно пресечь дальнейшие расспросы. — Этим фанатикам дай волю…       Сейчас Лена уже более-менее успокоилась. Кони вели себя как обычные животные, без малейшего проявления агрессии, и только полностью чёрные глаза, похожие на бездонные впадины, выдавали их неестественную природу. Что же заставило Виктора так к ним относиться?..       — И как кони помогут нам спасти Разведчиков? — спросила Лена и сложила руки на груди.       — А вот это, Ленка, — правильный вопрос, — улыбнулся Немо. — Они не живые и не мёртвые, они никогда не устают, им не нужна ни еда, ни вода, ни сон. И когда Всадники седлали их, они становились единым целым. Кони способны проникать через лагерные барьеры, спокойно уходить в пустоту без всяких переходов и даже чуять опасные аномалии. Если мы найдём способ нейтрализовать ту бестию, можно будет привязать тела верёвками к упряжи коней и через твой портал отправить сюда. Или просто через пустоту.       — Великолепный план. — Тряхнула хвостиками Лена. — Что ж мы их не используем до сих пор?       — Загвоздка в том, что они не позволяют к себе приближаться никому из Корпуса, не считая меня и Юли. Нашему любителю газировки Ненависть так зарядил копытом, что пришлось перезагрузки ждать… — Немо запнулся и повернул голову чуть влево. — Но, похоже, один недотрога растаял…       Лена и сама не заметила, как бледный конь подошёл к ней сбоку и стал аккуратно обнюхивать её волосы.       — Эй! — Лена отпрянула от скакуна и махнула рукой.       — Похоже, ты ему понравилась! — усмехнулся Немо. — Не бойся, он уже не укусит! Забвение — самый послушный из троих.       Неожиданно для себя Лена и вправду ощутила некое успокоение от слов Немо. Кто бы мог подумать… Словно Славя-эмпат стояла рядом и отгоняла тревогу своим даром. Сейчас бестия, созданная руками злодея, уже не страшила, даже наоборот. Лене захотелось его погладить, хотя бы просто дотронуться. Она осторожно протянула руку — конь слегка опустил голову, подставляя морду.       — Молодец, Забвение. Вы с Ленкой точно найдёте общий язык.       От прикосновения к тёплой коже с короткой шерстью Лена ощутила странное противоречие: эта бестия не была живой в общем смысле слова, но и холода смерти от неё не ощущалось, как и любого намёка на враждебность. Конь воспринимался как давно знакомый домашний любимец, будто щенок у Слави на некоторых витках, такой же ласковый и ничуть не опасный.       — Почему... — Лена не смогла закончить вопрос.       Но Немо было достаточно и этого. — А то, что они слушаются Юлю, ни о чём не говорит? — спросил он, глядя исподлобья.       Лена задумалась.       — Ты использовал её частицу, чтобы создать их…       — А у кого ещё были биообразцы уникальной кошкодевочки? Правильно, у Дока. Может, ты до сих пор не в курсе, но я тоже успел лечь под его скальпель. Незадолго до тебя…       Немо поднял рукой чёлку и чуть наклонил голову. Слева на лбу, почти на линии роста волос, виднелся розовый шрам в виде дуги, чьи концы уходили к виску и терялись в густых каштановых прядях.       От напоминания о тех страшных днях Лена непроизвольно сжала кулаки. — Вот только ты лёг под нож добровольно… — процедила она сквозь зубы. — Это да, — вздохнул Немо и опустил чёлку. — Меня не держали там в плену. Мои близкие погибли не в операционном кресле. Кто знает, может, они… Я даже не видел их тела…       Он отвернулся и начал пальцами расчёсывать спутавшуюся гриву белого коня.       Лена уже набрала воздуха в грудь, чтобы бросить ядовитую фразу, но в последнюю секунду будто забыла все слова, которые успели сложиться в колкий ответ. Что-то остановило её, показало бессмысленность желания. И понять это удалось не сразу.       Сейчас перед Леной стоял не ученик хирурга-садиста, не разрушитель миров, не перебежчик из стана врага и даже не Наблюдатель, а обычный человек. Один из сотен тех, у кого была своя относительно спокойная жизнь до тех пор, пока не грянули Катаклизмы. Каким-то непостижимым образом в эту минуту Лена смогла абстрагироваться от всего, что знала о Немо. Но лишь на считаные секунды. Это походило на воздействие телепата, который мгновенно стёр Лене память, а потом непонятно зачем вернул её. И будь дело вправду в телепатии, ученица Пионера точно всё поняла бы. В любом случае нахлынувшая сентиментальность быстро испарилась без следа.       — Выходит, кони чувствуют частицу Юли в нашем мозге? — произнесла Лена спокойно.       — Да, — кивнул Немо. — Может, они примут и её. Когда она придёт сюда.       — Помнится, в форпосте ты сказал, что не убивал его. И я верю тебе, — продолжила Лена металлическим голосом. — Я видела его тело. Собственными руками прижимала к себе, ощущая мёртвый холод и осознавая, что это навсегда. — Она приподняла ладони с растопыренными пальцами. — Скажи, что вы делали потом с телами?       Немо медленно перевёл дыхание и уверенно посмотрел Лене в глаза.       — Все тела мы отправляли в лагеря, которые собирались вот-вот уничтожить, — произнёс он уверенно. — Можешь считать это своеобразным погребением. И благодарностью за забранные жизни.       — Раньше ты не особо любил вспоминать о подобном. А сейчас так спокойно говоришь, будто сорняки на огороде повыдёргивал.       — Знаешь, я устал каяться. Я сделал всё, чтобы оставить злодеяния Палача Миров в прошлом, а может, даже больше. И сейчас мне совершенно наплевать, что думают по этому поводу другие. Поддерживают — хорошо, только пусть не достают банальными словами. Ненавидят — хрен с ними, пускай встают в очередь. Захотят поквитаться — с ними будет то же, что и с остальными недомстителями.       Уверенный голос Немо заставил Лену немного опешить. Она не ожидала, что поход к крыловцам так сильно повлияет на него. Ещё несколько дней назад бывший разрушитель всеми силами старался избегать в разговоре тем, связанных с его прошлым.       — И что с ними стало? — спросила Лена, всеми силами стараясь подавить ошеломление. — Ты их убил навсегда?       — Нет, — Немо выдержал небольшую паузу, будто чтобы Лена полностью осознала ответ. — Они все живы. Но уже вряд ли придут снова.       — Ты теперь из принципа никого не убиваешь? — прищурилась Лена.       — Убиваю, но не навсегда. Как Наблюдатель.       — А что сделаешь, если за тобой придёт тот Привратник?       — Я не боюсь его. Пускай приходит. Ментант нужно вернуть крыловцам. А Привратника — судить за предательство.       — Ты сам-то себя слышишь? — Лена сделала шаг вперёд. — Как ты думаешь, много ли выживших в Катаклизмах хотели бы, чтобы судили тебя? Нет, они хотят твоей смерти. И ты хочешь убить Алексея точно так же.       — И что ты предлагаешь? — голос Немо остался таким же спокойным. — Стереть память о Катаклизмах всем посвящённым?       — Для начала — хотя бы не врать самому себе.       — Я себе не вру. Привратник волнует меня исключительно как угроза Корпусу. Атака на одного из Наблюдателей — атака на всех. Хотя его всё же стоит выдать крыловцам для их суда. И раз уж ты с собой честна, ответь прямо: что бы ты с ним сделала, будь у тебя право лично определить его судьбу?       — Я никогда не смогу этого сделать, — чуть опешив, ответила Лена. — Но я бы постаралась найти выход без смерти навсегда и вечных страданий, как у…       — …как у Палача Миров в пустоте, — закончил за неё Немо. Лена едва заметно кивнула. — Я верю тебе. Думаю, Пионер к тебе прислушается. А к нему — Долорес.       Он улыбнулся.       — Вполне возможно, — пробормотала Лена и снова почувствовала у своего уха тёплое дыхание коня. Она почти на автомате подняла руку и полностью пришла в себя, только когда успела раз прикоснуться к тёплой морде. — Мне ведь надо будет научиться ездить на нём?       — Я уж испугался, что ты не спросишь, — выдохнул Немо. ***       Спасённая Разведчица перезагрузилась благополучно. Как только она пришла в себя, Виктор и Немо, не дожидаясь рассвета, расспросили её о пережитом.       «Мы переместились в тот лагерь и только хотели снять рюкзаки, как ощутили холодный порыв ветра, — вспомнила Разведчица. — У меня резко заболела и закружилась голова, будто давление мгновенно упало… И всё, больше ничего не помню…»       После ещё нескольких вопросов медицинского характера Немо смог понять, как таинственная бестия убивает людей. Она быстро сужала сосуды, снабжающие кровью и кислородом головной мозг, что вызывало мгновенную потерю сознания и кому. Но что двигало О Смертью, оставалось загадкой. Наблюдатели больше привыкли к тому, что почти все известные бесформенные бестии стремились именно убивать, а не держать людей на грани жизни и смерти.       Одна деталь показалась Немо странной. Разведчица точно уверяла, что не видела тел сектантов, хотя те совершили скачок примерно в то же место. Этому можно было найти несколько объяснений, но самым вероятным оставалась безвозвратная смерть сектантов и, как следствие, исчезновение тел в течение нескольких циклов. Почему Мир «Совёнка» избавлялся от не способных воскреснуть мертвецов, никто не мог сказать наверняка. Однако прочие объяснения вроде переноса тел в другое место или побега сектантов из-за того, что бестия почему-то потеряла к ним интерес, не выдерживали критики. А значит, появлялся ещё один повод не мешкать с подготовкой второй спасательной экспедиции.       Следующие несколько дней прошли для Лены по новому расписанию. Утром, после завтрака, она отправлялась учиться верховой езде. Благодаря природной гибкости у неё не возникло проблем с тем, чтобы залезать на коня и спешиваться. Как и говорил Немо, стоило только сесть в седло, Лена ощущала что-то вроде невидимой спинки кресла, которая не давала упасть, даже когда конь вставал на дыбы. Запомнить все тонкости управления поводьями оказалось уже сложнее, как и процесс надевания упряжи. И если бы этим всё ограничивалось. Большинство команд коням Немо отдавал без слов, едва различимым свистом или жестами. Всё это предстояло освоить не хуже базовых умений коневода.       Вопреки ожиданиям Лены, Немо оказался способным учителем: не повышал голос, терпеливо объяснял и два раза, и три, если требовалось. Практически никак не реагировал, когда у ученицы что-то не получалось. Сдержанно хвалил за любой, даже самый незначительный успех. Лена всё ещё относилась к нему с недоверием, однако не могла не признать очевидного. Не нужно было быть эмпатом, чтобы ощутить, сколько душевных сил он отдавал на это дело. Видимо, он и правда радовался, что у Забвения появилась новая хозяйка.       Учёба продолжалась примерно до двух-трёх часов дня с перерывом на обед. Причём Немо приходилось даже сложнее, чем Лене: после обучения Привратницы он отправлялся к Пионеру, где уже сам превращался в ученика. Там он повторно изучал руководство по известным бесформенным бестиям, учился взаимодействовать с их разумом на симуляциях Пионера и защищать собственный. Не раз Лена видела, как Немо поздним вечером, едва переставляя ноги, брёл к своему дому. В такие моменты в её сердце, как вода сквозь наспех сделанную крышу, проникало сочувствие к тому, кого всё остальное время она считала недостойным жалости. Едва осознав подобную эмоциональную «крамолу», Лена сразу пыталась прогнать её, но всякий раз делать это оказывалось сложнее и сложнее. Как ни старалась, Лена не могла найти фальшь в стремлении Немо выполнить свои обязанности Наблюдателя на высшем уровне — вот что не давало покоя. А потому уже на третий вечер Лена решила вообще не выходить из домика, чтобы не давать пищу грызущим изнутри противоречиям.       Сама же она проводила почти всё свободное время, ухаживая за Забвением: расчёсывала гриву, чистила щёткой шерсть, училась подзывать к себе свистом, как Немо. Он сразу дал понять, что теперь Забвение принадлежит Лене и все заботы о нём на её плечах. Лене самой было удивительно, как для неё бледный скакун с первого взгляда стал не монстром, что участвовал в массовом истреблении, а обычным животным. Конечно, иногда приходили мысли, что хребет Забвения помнит другую Лену, превращённую злодеем в Бледного Всадника, однако вместе с тем Привратница хорошо знала по рассказам Юли, что Лена-Смерть первой смогла вырваться из савана внушения, что потом сыграло свою роль в окончании всего Катаклизма. Привратнице очень хотелось верить, что и финальное сражение не обошлось без участия бледного скакуна.       И Забвение отвечал взаимностью на искреннее желание подружиться — вёл себя послушно, быстро начал приходить на зов и иногда норовил лизнуть хозяйку в лицо шершавым холодным языком. Лена как могла старалась пресекать такое: холодные прикосновения были мало того что неприятными сами по себе, так ещё и невольно напоминали сталь медицинских приборов Дока и его ученика. Но Забвение по уровню упрямства был под стать хозяйке.       Сбор походных вещей тоже взяла на себя Лена, с чем ей помог Виктор. Помимо стандартного набора припасов, он предложил взять один артефакт из собственной коллекции: супераптечку. На вид это была обыкновенная пластиковая баночка из-под витаминов, которую можно было найти в любой аптеке. И, как у большинства особых предметов, её эффект обнаружили совершенно случайно. Любое лекарство или яд, пролежавшие в ней больше часа, давали почти мгновенный и во много раз возросший эффект. Приняв таблетку от гипертонии, человек за пару минут бледнел и падал в обморок. Слабительные вызывали такой обильный понос, что к концу дня едва удавалось стоять на ногах от потери жидкости. Обезболивающие лишали всё тело почти любой чувствительности. А от стопки разбавленной водки, налитой туда чисто из Машиного любопытства, Славя-эмпат полчаса, пока Пионер не вернулся, горланила из домика:       А мы по локоть да закатаем рукава,       А мы Чикаго расхуярим на дрова!       И хорошо ещё, что Славино внушение в тот раз сработало гораздо слабее, чем при попытке усмирить Чёрную Тень, — только на пару домиков вокруг.       Когда Пионер усыпил Славю силой мысли, он, само собой, сразу поинтересовался у Маши, что она думает по поводу «этого безобразия». Та, не моргнув глазом, ответила:       «Ну чё сразу безобразия? Она ж с голыми сиськами по лагерю не бегала!»       После этого инцидента контроль над супераптечкой усилили, и доступ к ней остался только у глав отрядов и представителей Четвёрки.       Посоветовавшись с Немо, Лена и Виктор собрали в супераптечку несколько лекарств, и в первую очередь — те, которые улучшают мозговое кровоснабжение и используются в лечении последствий инсульта.       Не забыли они и про верёвки, которыми предполагалось привязать тела Разведчиков к сбруе коней. Ради этого Лене и Виктору пришлось обойти весь лагерь, начиная со спортзала и заканчивая складом. А заодно — выслушать по пути Машины язвительные комментарии в духе: «Все Ленки как Ленки, а наша решила выебнуться. Поболтаться, как черешня на ветру!» В итоге набралось около двадцати метров верёвок, которые Лена бережно скрутила в два мотка и убрала в походный рюкзак.       Специально для этой опасной миссии Пионер одолжил ученикам свои пистолеты. С «Макарычем» Лена обращалась неплохо, вот только её изящным пальцам было трудно нажимать на тугой спусковой крючок, а потому стрелять Лена могла двумя руками. Немо же не составляло труда держать сразу два пистолета, однако тогда точность стрельбы у него падала почти до нуля. Пионер следил, чтобы оба его ученика не пытались пробовать что-то сложное, — тем более его фирменный македонский стиль, — пока не научатся отлично стрелять самым простым способом. Что Лена, что Немо с их любовью к холодному оружию не стремились покорять новые вершины стрельбы и саму учёбу воспринимали довольно формально — как необходимый для выживания минимум.