Trust me or not

       Фанаты и журналисты включили свои мозги и вдруг вспомнили о существовании Эндрю Миньярда, а потом ещё вспомнили, что много раз видели Нила Джостена в компании Эндрю Миньярда, ну и всё встало на свои места.        Внезапно в интернете всплыли разнообразные фотографии, где Нил и Эндрю были вместе. И фотографии выкладывал не Ники. На одном из них Нил и Эндрю курили, стоя возле машины, на другой просто сидели рядом в перерыве во время игры, а та самая фотография, где они в аэропорту смотрели друг на друга, стоя в одинаковых пальто, вообще стала легендарной.        Фанаты даже дали название их паре, и об этом Эндрю узнал не по своей воле, а только благодаря Ники.        Разумеется, были и хейтеры. Конечно, у Эндрю не самая лучшая репутация, и многие считали Нила пушистым ангелочком (как они ошибались). Часть людей считали, что Нил в этих отношениях жертва, что его втянули в это насильно. Нил был омегой, а Эндрю был альфой, которого многие считали грубым, жестоким и даже опасным.        Эндрю швырнул новый телефон об стену, когда прочитал в интернете мнение о том, что Нил забеременел из-за сексуального насилия.        Услышав шум, Нил прибежал в комнату. Эндрю ничего не ответил ему, поэтому он решил, что стоит оставить альфу одного. Учитывая, что Нил уже одевал Оливию, чтобы вывести на прогулку, времени у Эндрю было достаточно. Взяв телефон с разбитым экраном, он позвонил Би.        Бетси пришла к ним в квартиру через двадцать минут. Она сама же сварила какао на их кухне, пока Эндрю успокаивался, собиранием лего конструктора.        — Всё было совсем не так. Я бы никогда-        Эндрю запнулся и Би ответила:        — Я верю тебе, Эндрю. Нил тебе тоже доверяет. Разве он вернулся бы, сделай ты ему больно?        Эндрю понимал, что Бетси делает: даёт ему аргументированные варианты, которые могли бы прийти в голову обывателям из интернета. Они понятия не имеют о глубине чувств между ними, но почему-то смеют высказываться об этом!        — Люди тупые, — буркнул Эндрю, с щелчком соединяя две детальки лего.        — Скорее, ограниченные, — поправила Би. — Люди любят оценивать других по себе, основываясь на том ограниченном взгляде на вещи, который у них есть. Развиваться сложно, многие не любят усложнять себе жизнь.        — Тупые, — повторил Эндрю.        Би улыбнулась и сделала глоток какао. Эндрю отпил из своей кружки тоже.        Нил так внезапно вернулся в команду, да и не один, чем просто перевернул всю жизнь Эндрю с ног на голову. Этот разговор с Би должен был состояться, и теперь Эндрю знал, что психологиня сейчас начнёт говорить про ребенка.        — Как дела у вас с Нилом? Вы теперь живёте вместе, всё получается?        Эндрю был слишком сосредоточен на том, чтобы разъединить две длинные плоские детальки, поэтому ответил, когда справился со своей работой.        — Нил такой же глупый как раньше.        — То есть, он совсем не изменился и тебя это устраивает?        Эндрю не ответил. Би знала, что это означает, что вопрос ему не нравится, он неверно сформулирован.        — Изменилось ли твое отношение к Нилу? Он появился тут с дочерью. Дети часто меняют людей.        Эндрю знал, что ему нужно поговорить. Внутри был огромный ком непонятных ему чувств и эмоций, и Би часто помогала распутать этот клубок и расставить всё по своим местам. Но говорить на эту тему было так трудно.        Изменился ли Нил с появлением ребёнка? Да, определённо. Но стал ли он от этого менее интересен для Эндрю? Нет, ни капли. Тогда что же такое, казалось, изменилось, что Эндрю чувствовал себя так... неправильно?        — У Нила было хреновое детство, — начал Эндрю издалека. — И он вырос в сломленного взрослого. Он прилагает очень много усилий, чтобы быть хорошим отцом. И это...        — Вдохновляет? — уточнила Би.        Эндрю покачал головой, пока его руки соединяли другие кусочки лего.        — Пугает, — признался он сам себе. — Я всегда думал, что меня к нему тянет, потому что мы одинаковые. Мы оба прошли какой-то ебанный пиздец в детстве, и сейчас мы просто раздробленные калеки, которые сцепились, чтобы тащиться вместе, опираясь друг на друга. Но Нил, теперь он...        Договаривать до конца было сложно. Каждый раз, когда он договаривал, то мысль словно становилась настоящей. Эндрю это раздражало.        Би помогла ему завершить фразу:        — Нил показывает, что сломанное можно починить? — говорила она так мягко, что у Эндрю аж зубы заскрипели от злости. Она была права. — Или хотя бы склеить крепким скотчем или хорошим клеем? И теперь только ты в этой паре чувствуешь себя раздробленным? Думаешь, что не сможешь, как он?        — Не смогу, — очередное поражение из уст Эндрю. — Он говорит, что его вдохновляет Лив, но я... Черт, как будто я не могу тоже за это зацепиться.        Эндрю старался. С момента появления дочери в его жизни, Эндрю дал себе слово, что оградит её от всего плохого, пообещал, что не допустит с ней того, что было с ним и с Нилом. Это просто та сделка с самим собой, которую он может заключить. Вот только как своё обещание исполнить, он пока не понимал.        После нескольких собранных деталек и нескольких глотков какао, Эндрю прервал тишину:        — Нил такой естественный с ней. Ласковый, целует её, говорит, что любит её... Я уверен, что сам он в детстве никогда не слышал такого в свой адрес. Получается, он сам этому научился? А я... даже боюсь взять её на руки.        Поражение за поражением. Эндрю никогда не чувствовал себя таким слабым. Потому что раньше он боролся с окружающим миром, пускай даже не всегда выигрывал, а теперь ему приходится бороться с собой. И Би сейчас это всё понимала, поэтому решила сообщить статистическую информацию:        — Все старательные родители иногда сталкиваются с тем, что они делают что-то неправильно для своих детей. Неосознанно, так просто получается, потому что мы все люди, мы, например, можем уставать. Нил тоже на это наткнется однажды.        — Он постоянно на это натыкается, — усмехнулся Эндрю. — И часто его претензии к себе очень косвенные. Он не прощает себе малейших ошибок в обращении с ней, а я все еще абсолютно бесполезен, когда дело касается её воспитания. Мэтт и тот относится к ней с большей отцовской нежностью, чем я.        Бетси беззлобно зацепилась за фразу:        — Ревнуешь к Мэтту?        — Нет, — уверенно сказал Эндрю. — Но постоянно... чувствую себя бесполезным. Не могу даже позволить себе подумать, что могу вести себя с ней, как это делают они.        Бетси поняла, что Эндрю говорит о всех них. Не только о Ниле и Мэтте, ещё о Ники, инстаграм которого переполнен детскими фото, об Элисон и Рене, о Ваймаке...        Бетси была частью этого общества, и прекрасно видела, как легко и непринужденно все общаются с Оливией. С какой естественной нежностью все тискают малышку, потому что это просто очаровательный маленький ребенок, для этого не обязательно быть её родителем.        Но у некоторых из этих людей были любящие родители в детстве. А те из них, у кого их не было, выросли и преодолели это. Эндрю это давалось намного труднее, чем им.        — Ты же знаешь, что тебе не нужно сравнивать себя с Мэттом? — уточнила Би. — Ты вырос совсем в других условиях, поэтому тебе так сложно быть тёплым к маленьким детям.        — Но Нилу легко, — быстро парировал Эндрю. — Он тоже вырос без родительской любви, он тоже пережил насилие от взрослых.        Сделав ещё глоток какао, Би кивнула и аккуратно обратила внимание Эндрю на другой факт:        — Помни, что у Нила было больше времени, чтобы принять своё отцовство. Он вынашивал ребенка девять месяцев под сердцем — всё это время он морально готовился к тому, чтобы быть родителем. У него было время решить, каким родителем он будет. А ты стал отцом буквально пару недель назад. Ты не готовился, ты ещё в стрессе, тебе нужно время, чтобы принять это. Просто позволь себе пока быть дисфункциональным, как ты сам выразился.        Время. Опять все говорят про время, которое лечит. Сколько Эндрю надо было ждать, чтобы его отношение к ребенку изменилось? Девять месяцев? Изменится ли вообще что-то? Эндрю не стал задавать эти вопросы, потому что Би вряд ли знала на это ответ.        Видя хмурого Эндрю, собирающего лего, Би добавила:        — Возможно, ты не будешь слишком тактильным и ласковым со своим ребёнком, но это и не обязательно. Универсального способа не существует, ты можешь выбрать, каким родителем ты хочешь быть.        Эндрю кивнул. Би тоже считала, что некоторые вещи не изменят ни время, ни обстоятельства. Ему не обязательно кардинально меняться ради ребёнка, он может приспособиться. Однажды он просто поймёт, как оставаться собой, при этом быть хорошим родителем. В конце концов, он ведь понял, как чувствовать чувства к Нилу, при этом не изменяя самому себе и своим принципам.        И время ему нужно было, чтобы найти этот самый путь.        Эндрю определённо стало немного лучше после этого разговора.        Кто-то очень шумно покрутил ключи в замочной скважине и следом очень шумно открыл дверь, заставляя её удариться о стену со стуком.        — Эндрю, помоги! — позвал Нил.        Едва Эндрю дошёл до двери, как Нил спихнул ребенка ему в руки.        — Я знаю, ты попросил погулять подольше, чтобы ты поговорил с Би, но я правда очень...очень сильно хочу в туалет, больше не могу!        Бросив по пути приветствие для Би, Нил убежал в сторону ванной.        — Привет, Оливия! — детским голосом поздоровалась Би, махая ладонью.        Оливия её проигнорировала и только активнее продолжила сосать свою соску.        Стоять в проходе с ребёнком на руках Эндрю был не намерен, поэтому усадил её на диван, прижимая к спинке, и потянулся за завязки на шапочке, чтобы её снять.        — Зачем он в эту жару надел на неё шапку. Она вспотела.        Оставив Лив под присмотром Би, Эндрю дошёл до шкафа и вернулся оттуда с чистым полотенцем. Пока он вытирал взмокшую голову, Би сказала:        — У нее пока не выработались механизмы терморегуляции, поэтому дети в её возрасте могут мёрзнуть при довольно высоких температурах.        — Би, она мокрая, — констатировал факт Эндрю, начав расстёгивать цветные пуговицы на кофточке девочки. — А потом Джостен говорит, что она почему-то плачет, но он не может понять почему.        — Я понял, чем она недовольна, и, нет, дело не в твоих генах, Эндрю! — выходя из ванной, сказал Нил.        Последние пару дней это превратилось в довольно глупую, но забавную игру — отмечать чем и на кого из них она похожа. Когда Эндрю сказал, что, самое главное, что она ничем не похожа на Аарона, Нил так громко рассмеялся! Эндрю зарёкся ещё больше такой хуйни говорить, чтобы Нил смеялся.        Эндрю сдержал порыв показать Нилу средний палец, но только потому что это могла увидеть Оливия.        Тем временем Нил легко вытянул девочку с дивана, одной левой ловко стянул с неё кофту, забрал соску и приоткрыл ей рот, показывая остальным. Эндрю не понял, что там такого у неё во рту, но она опять начала плакать из-за отсутствия соски.        — Ой, у Лив прорезался первый зубик! — заметила Би. — Вот она и капризничает.        Зубы! Точно. Эндрю забыл, что у детей растут зубы! Каким же профаном он ощущал себя в этой детской теме.        Ему ещё так многому надо было научиться.        Нил с Кевином принялись возобновлять ночные тренировки, но сегодня Эндрю отказался ехать с ними, под предлогом присмотра за спящим ребёнком. Они уже обсуждали возможность совместных ночных тренировок, и для этого нужно было попросить Ваймака наблюдать в камеру видеоняни на это время. Учитывая, как много тренер уже помог им с ребенком, они продолжали откладывать этот разговор.        Попрощавшись с Нилом на лестничной клетке, Эндрю постучал в соседнюю квартиру. Ваймак быстро открыл дверь.        — Ты разве не пошёл с ними на треню? — вместо приветствия спросил Ваймак.        — Сегодня Нил и Кевин будут измываться друг над другом без меня.        — Окей.        Ваймак начал закрывать дверь, но Эндрю просунул свою ногу, чтобы этого не случилось. Эндрю никогда не славился тем, чтобы напрямую спрашивать, что ему нужно, просить о помощи он тоже не мастак, поэтому Ваймак сам спросил:        — Что-то ещё?        Эндрю пошёл сразу с козыря:        — Дэвид, ты знал Кевина с детства, но никогда не задумывался, что он твой ребенок?        — Какого хуя, Миньярд?! Я не собираюсь разговаривать с тобой об этом! И мне похуй, что это нужно не мне, а тебе.        Эндрю продолжал длительный зрительный контакт до тех пор, пока Ваймак не сдался.        — Ладно, блять, заходи!        Ваймак отошёл от двери, приглашая гостя, и Эндрю вошёл, но перед этим дёрнул за ручку своей квартиры и убедился, что она закрыта.        — Я не собираюсь говорить об этом трезвый, — уточнил Ваймак.        Но Эндрю уже залез в холодильник тренера и достал что полегче — просто пиво. Поставив несколько бутылок на стол, Эндрю устойчиво приставил к ним планшет видеоняни и сел с той стороны, куда смотрит экран.        Пришлось подождать, когда Ваймак достигнет нужной кондиции, чтобы говорить о таких сложных вещах. Разговор начал он сам:        — Ты имеешь в виду, что ты сразу понял, что Оливия — твой ребенок, как только взял ее на руки, поэтому не можешь понять, какого хрена я не понял, что все эти годы общаюсь со своим сыном? Возможно ещё хочешь обвинить меня в хреновых инстинктах альфы?        — Ага, — без обидняков ответил Эндрю. — Лив пахнет... как что-то знакомое.        — Всё потому что она маленькая. У неё пока нет собственного запаха, она впитывает то, что есть от родителей. Именно поэтому и она сразу признала в тебе отца.        Эндрю сделал ещё глоток пива, безразлично спрашивая:        — Загуглил?        — Я знаю, что ты тоже это загуглил, так что заткнись, — с напускной злостью ответил Ваймак. — Нил привязан к тебе, твой ребенок ещё маленький, вот Оливия и не сомневалась. Много раз слышал, как таким образом альфы привязываются к детям своих возлюбленных от других альф. И дети признают эту иерархию, но с возрастом, конечно, сепарируются.        — Кевин сепарировался от тебя при рождении. Не верю, что ты не спрашивал у Кейли про ребенка.        Ваймак пьяно фыркнул, отвечая:        — Спрашивал, а она сказала, что ребёнок не мой. Решил, что не прилично спрашивать у женщины, сколько у нее было партнёров в то же время, когда она была со мной. Подумал, что её право распоряжаться своим телом, как она хочет. Тем более учитывая, что мы даже не были в отношениях...        — Мы с Джостеном тоже не были.        — Поэтому ты решил, что я тебе в этом вопросе помогу?        Да, именно так Эндрю и думал. Поэтому Ваймак продолжил, не получив ответ:        — Впервые мне выпал шанс лично поговорить с Кевином и пожать его руку, когда ему было семь. На похоронах Кейли. Она никого не называла его отцом, да и Кевин всегда был копией своей матери, поэтому я...        Тренер остановился, чтобы выпить ещё. Он так присосался к бутылке, словно что угодно было лучше, чем дышать и говорить об этом.        — Когда Кевин вернулся ко мне, он был уже взрослым. У меня не было шанса узнать его раньше.        Эндрю залип на видео в планшете, бездумно присосавшись к бутылке пива. Ваймак хмыкнул.        — Думаешь, что было бы, если бы Нил не вернулся? — спросил тренер. — И спустя много лет ты бы узнал, что у тебя есть ребенок, с глазами, как у любви всей твоей жизни, которая сама сейчас мертва? И ты не можешь поговорить с ней, не можешь спросить, почему она решила, что вашему ребенку будет лучше без тебя?        Не только Эндрю заметил, что у Оливии глаза Нила. Как и у Кевина были глаза его матери. Ваймак сильно не распространялся, но было видно, что Кейли была не просто проходной женщиной в его жизни. А учитывая, что Кейли решила выносить и родить ребенка от Дэвида, значит и для неё эти отношения были особенными. Поэтому тренер так страдал от всего этого.        Эндрю в момент представил себя на похоронах Нила, но дёрнул головой, отбрасывая эти мысли.        — Благодари Нила за то, что он вернулся.        — Скажу ему, когда вернётся с трени, — ответил Эндрю.        — Ненавижу тебя, Миньярд, — пьяно выдал Ваймак.        — Взаимно, Дэвид.        Они в тишине выпили ещё по паре бутылок. И Эндрю был уверен, что тренер не такой уж и пьяный: скорее, полностью убит горем, поэтому позволяет себе быть более развязным и грустным, прикрываясь алкоголем. Ему стоило научить своего сына умеренности в выпивке.        Какое-то время спустя входная дверь открылась, впуская Нила и Кевина. Последний из них всё ещё жил в общежитии с другими Лисами, поэтому должен был вернуться туда.        — Кев, что-то случилось? — поднимаясь со стула, спросил Ваймак.        — Ты мне скажи, что случилось. Эндрю сказал приехать к тебе.        Отец и сын перевели взгляд на Эндрю. Возможно, он действительно написал короткую СМС-ку Нилу, чтобы тот привёз Кевина к отцу и провёл с ним время, чтобы тот не сильно убивался после такого разговора. Не то чтобы Эндрю сильно заботился о душевном благополучия Ваймака, но... Он просто сделал это.        Дэвид коротко кивнул Миньярду, после чего сгрёб Кевина в объятиях. Тот был не против и тоже обвил руками отца.        — Нил, я так и не поблагодарил тебя, — вспомнил тренер. — Иди сюда.        Ещё мгновение и Нил был втянут в тройные обнимашки, где он был на полторы головы ниже тех двоих и утыкался им где-то в районе груди. Ваймак сначала чмокнул Кевина в лоб, а потом Нила в макушку кудряшек. Ладно, немного пьяным он всё же был.        — Мои спортсмены! — гордо заявил он. — Как прошла тренировка?        Кевина два раза спрашивать не нужно, он с ходу выдал:        — У Нила две левые ноги, я просто, пиздец, не понимаю, как так криво можно бегать? Что с прицелом тоже не понимаю, если проблема со зрением, то, блять, сходи уже к окулисту!        Нил молча выслушал это, после чего ответил:        — Сколько мне нужно тебе заплатить, чтобы ты хоть раз сказал обо мне что-то хорошее?        — У тебя нет столько денег, — фыркнул Кевин.        — О, у меня есть деньги.        — Откуда у тебя такие деньги?        — А откуда, по-твоему, у меня взялись деньги на Мазератти? — вмешался в разговор Эндрю.        На лице Нила выросла лукавая многозначная улыбка, а Кевин прикусил свой язык, понимая намёк. Сколько людей стыдятся признать, что получили дорогие подарки от своих романтических партнёров, а Эндрю практически прямо сказал, что насосал на машину. И как же ему было похуй, что на это подумает Кевин Дэй.        Решив, что вечер окончен, Эндрю забрал своего омегу, чтобы они вернулись в свою квартиру.        Они, бесшумно двигаясь, проверили ребёнка, после чего разошлись по углам: Нил пошёл умываться и чистить зубы перед сном, а Эндрю начал переодеваться в пижаму. Футболка ещё была не до конца снята, когда Эндрю решил, что должен сказать это прямо сейчас. Подойдя к открытой ванной, он встретился взглядом с Нилом в отражении зеркала.        — Спасибо... что вернулся.       ....и не оставил меня, как Кейли Ваймака. Спасибо, что не заставил Лив жить вдалеке от меня, не зная своего отца. Спасибо, что не оставил меня в одиночестве и с кучей невысказанных вопросов на долгие годы жизни. Спасибо, что вернулся.        Эндрю не смог сказать всё, но Нил понял. Нил понял, зачем Эндрю нужен был этот разговор с тренером. Он понимал абсолютно всё и не давил. Он был рядом, при этом не высасывал из Эндрю все соки. Они были вместе, при этом сохраняли необходимую дистанцию. Нил не требовал, чтобы Эндрю растворялся в их отношениях, не желал им сливаться в симбиоз. Нил был несбыточной мечтой, которая каким-то чудом сбылась.        Нил сплюнул остатки зубной пасты и вытер лицо полотенцем.        — А ещё я записался на вазэктомию в эту среду, — добавил Эндрю, раз уж у них вечер открытых разговоров.        Нил вышел из ванной, выключая свет, в молчании начал переодеваться ко сну. Эндрю почему-то ожидал какой-то реакции.        — Твоё тело — это твоё дело, — добавил Миньярд. — но я больше не хочу детей.        Нил пропустил Эндрю к стене, а сам лёг рядом, укрывая их одеялом.        — Хорошо. Я пойду с тобой.        Эндрю не понял.        — Тоже хочешь вазэктомию? Там принимают по записи.        — Нет, нам достаточно того, чтобы вазэктомия была у тебя, — улыбнулся Нил. — Я пойду с тобой в качестве моральной поддержки.        Нам. Слово очень вкусно отдалось на языке Эндрю. Нил хотел быть с ним, хотел секса с ним, планировал семью только с ним. Как же сильно хотелось его опять поцеловать.        — Это лёгкая операция с местной анестезией, — объяснил Эндрю. — Мне просто перевяжут семенные трубы.        Даже в темноте Эндрю увидел, как порозовели щеки его омеги. От одного этого вида у Миньярда затеплилось внизу живота.        — А-м, — закусив губу, произнес Нил. — После этой операции у тебя... будет сперма?        После этого Нил только сильнее загорелся, до самых кончиков ушей. Эндрю должен был догадаться, что в этом вопросе так могло волновать его омегу. Его омегу, с интересным (но не редким) фетишем на эякулят внутри себя. Одна только эта мысль будоражила Эндрю. Промочив горло, он ответил:        — Будет, Джостен, только без сперматозоидов в своём составе.        — Тогда ещё лучше! — загорелся Нил, как ёлка на рождество.        Эндрю должен был сразу догадаться, что его глупенький омега понятия не имеет о сути операции. Вместо того, чтобы холодно и объективно смотреть на неё как на медицинскую операцию, Нил сделал так, что завёл их обоих. Но сейчас было не время, Эндрю очень устал.        Положив руку Нилу на лицо, он сказал своему омеге заснуть. И он действительно заснул спустя пару мгновений.

***

       По большому счёту, жизнь не сильно изменилась с появлением ребёнка. Нил остался всё тем же экси-наркоманом, из-за чего он проводил большую часть времени именно на поле. И кто бы мог подумать, что ребёнок в этом поможет Эндрю — следить за ребенком было веской причиной, чтобы не идти на тренировку. Оливия не выносила мозг разговорами об экси, потому что она не умела разговаривать. Всё, что нужно было делать Эндрю — следить, чтобы она не тащила всякую дрянь себе в рот, ну и чтобы не убилась, упав с какой-то высокой поверхности или уронив на себя тяжести.        Эндрю заметил, что ему комфортнее наедине с ребенком. Когда рядом есть кто-то ещё, то все смотрят на него как на бомбу замедленного действия, ожидая, как он будет себя вести с дочерью. У Лисов была парочка ставок на этот счёт, Эндрю не вдавался в подробности. Зато Оливия ничего от него не ожидала. Она не ставила денег, она не знала его прошлого, была не в курсе, что у него под повязками ножи. Абсолютно чистый лист, новый человек, с которым Эндрю мог познакомиться.        И если от дневных тренировок Оливия его спасала, то на ночные тренировки Кевин и Нил его вытаскивали. Уложив Лив спать, Нил и Эндрю отдавали Ваймаку планшет от видеоняни и уходили на стадион (ключи от соседней квартиры у него всегда были).        Нил по очереди приглашал на эти ночные тренировки новичков, пытаясь вытрясти из них душу: ему нужно было понимать, что они из себя представляют, как можно работать с каждым из них. Он с ностальгией вспоминал, как на одной из первых своих таких тренировок пытался до боли во всём теле пробить гол Эндрю. Новички тоже с этим не справлялись, но со стороны смотреть на это было намного приятнее.        Тренировки. Экси. Тренировки. Экси. Новички. Экси. Тренировки.        Так прошли вся весна и всё лето и начался новый сезон игр. С первых же матчей Нил показал, что то злополучное интервью — не пустые слова. Все, кто говорили, что Нил сдуется после родов, сожрали свои злые языки, потому что Нил объективно стал намного увереннее в себе на поле, потому что больше ничего не боялся, больше не ждал своей смерти и был абсолютно счастлив рядом с близкими людьми.        Новички выносили ему мозги на тренировках, но во время игр отдавались так, будто играют в последний раз — та самая идеология, которую Нил всем внушал. Оно неплохо работало, Эндрю готов был признать.        Эндрю никак не мог пропустить матч, все остальные Лисы были на поле, Эбби и Ваймак тоже были заняты, поэтому в такие моменты с ребенком оставалась Би. Она добродушно откладывала все свои дела, чтобы посидеть с Оливией пару часов (в прошлый раз во время выездной игры это длилось почти сутки), и четвёртый матч в сезоне не стал исключением.        В фойе рядом с корзиной со спортивным инвентарём стояла маленькая корзина с детскими игрушками. Последние десять минут Оливия перебирала деревянные кубики, на сторонах которых были нарисованы разные картинки и написаны буквы, с которых изображенные вещи начинались. Она по очереди показывала Би картинки, чтобы взрослая женщина произносила эти слова.        — Буква "Я". Яблоко, — сказала очередной раз Бетси. Оливии нравился этот кубик с яблоком.        Снаружи послышались громкие крики фанатов, слышались отголоски слов диктора, объявляющего финальный счёт игры. Через несколько минут уже начали открываться входные двери здания, и Оливия бросила свои игрушки, в ожидании взрослых. Она уже знала, что никто сразу не заходит в фойе — сначала все пойдут в раздевалки, чтобы помыться и переодеться, а только потом придут к ней.        Оливия подвинула кубики в сторону, освобождая место на диване. Подвинула, она, правда, только два кубика, до которых дотянулась, но её намерения были Бетси понятны. Лив внимательно смотрела в сторону дверей, ожидая своих родителей.        Лисы начали заходить в фойе: каждый из них, видя Лив, протягивал ей ладонь, чтобы девочка отбила им пять. Она была крошечным талисманом команды, маленькой радостью в моменты проигрышей и большой поддержкой в победных матчах.        Не все новенькие понимали правила иерархии в команде, а некоторые специально хотели эти правила нарушить, но Лив яростно охраняла диван Эндрю от всех непрошенных гостей.        — Я хочу сесть сюда, — не серьезно, но скорее с интересом сказала Шина.        Лив яростно замотала головой, после чего стукнула девушку по ногам.        — Хрена себе мелкая, — удивился Джек. — Интересно, она уже умеет орудовать ножами?        — Где по-твоему она их держит? В подгузнике?        Двое новеньких закончили свой разговор, когда в фойе вошёл Мэтт, которому Лив побежала с радостью давать звонкую пятюню. Но Мэтт не был её целью, она продолжила ожидать у двери.        Когда в фойе вошёл близнец, Лив дёрнулась вперёд, но быстро остановилась. Когда она была младше, она чаще путала Эндрю и Аарона, но сейчас легко отличала отца от дяди. Выдержав зрительный контакт с ребенком, Аарон сказал:        — Мимо, мелкая.        Признав своё поражение, Оливия продолжила ждать, попутно стукаясь ладошкой в открытые ладони остальных Лисов. Некоторым этого было недостаточно, поэтому они трепали малышку по волосам и щипали за щёки.        Когда заветный человек вошёл, Оливия просияла и побежала, громко топая, к дивану, ударяя по сиденью ладошкой — приглашала Эндрю сесть на его место. Медленно пройдясь, Миньярд подвинул кубики в сторону и сел в свой любимый угол.        — Спасибо, крольчонок, — сказал Эндрю, погладив заботливого ребенка по голове.        — Ну вот, Оливия, папа пришёл, — привлекла внимание девочки Бетси.        Эндрю поблагодарил Би за проведённое с ребенком время. Женщина попрощалась с ребенком, помахав ей рукой, после чего побежала по своим делам.        В фойе собрались уже почти все. Эбби проверяла ссадины ребят, когда Ваймак нетерпеливо посматривал заметки, которые он составлял во время матча. Дэн, которая освободилась позже из-за интервью, уже пришла, но Кевина с Нилом всё ещё не было видно. Хотя их уже было слышно — учитывая, как громко они ругались в коридоре.        Постепенно их голоса становились громче, а когда они вошли в помещение, было слышно, как они надрывались, пытаясь отстоять каждый свою точку зрения.        — Ещё раз повторяю: ты был закрыт! — кипел от злости Кевин        — Я был открыт! — в том же тоне отвечал Нил, — Ричар упал, я его обогнал и был полностью открыт, а ты не пасовал мне!        — Не знаю, что тебе там было видно, коротышка, но с моего угла ты был полностью закрыт! Пасовать было некуда!!!        Оливия не любила, когда её отцов обижают. Девочка оторвалась от колена Эндрю, взяла один из кубиков и, сделав несколько шагов, кинула игрушку. Маловероятно, что она умела хорошо целиться или рассчитывать силу, учитывая, как топорно пока работала её мелкая моторика, но ей повезло правильно взять в руку кубик и кинуть его так, что острый деревянный угол ударился прям в нерв под коленом Кевина.        — Ау, блять! — в сердцах крикнул Кевин, хватаясь за ногу. — Ты...мелкая!        — Договори эту фразу и на поле больше никогда не выйдешь.        Все в фойе замолчали, повернувшись на Эндрю. Шутить он не умел, тем более с таким суровым лицом. Кевин проглотил то, что собирался сказать, и выдал другое:        — Она меня ненавидит! — сказал он, показывая пальцем на Лив, обнимающую ноги Нила. — Ни разу мне не улыбнулась!        — Может это потому что ты ни разу ей не улыбнулся? — саркастично парировал Нил, поглаживая ребенка по голове.        Но Кевин так не считал. Он давно заметил, что ребенок очень холоден к нему.        — Она улыбается абсолютно всем, но не мне! — с обидной в голосе произнес Кевин. — Она улыбается даже Эндрю, но я что-то не видел, чтобы он улыбался ей.        На лице Нила растянулась улыбка.        — Она буквально единственная для кого Эндрю улыбается, — с гордостью ответил он.        — Пиздишь!        — Твои проблемы, если ты этого не видел!        — Сели оба! — рявкнул Ваймак, завершая разговор.        Ребята устали после игры, тренер хотел побыстрее сказать несколько слов о матче и отпустить их. Всем порядком надоели постоянные споры Кевина и Нила, слушать их ещё и сейчас...        Диван, на котором когда-то помещались целых четыре взрослых парня, сейчас еле вмещал Нила, Эндрю и Оливию. Не то, чтобы кто-то из них был сильно крупным человеком, но Лив со своими игрушками занимала очень-очень много места. Кевин, Аарон и Ники благополучно отказались от своих мест на диване Эндрю с появлением ребенка в их рядах.        Садившись на диван, Нил, конечно же, сел на деревянный кубик. Кевин ухмыльнулся, а Джостен ответил ему средним пальцем.        Ваймак уже начал свою речь, когда Оливия принесла Эндрю книжку, которую она достала из ящика с игрушками.        — Сначала убери кубики, — ответил ей Эндрю, вытягивая холщевый мешок из-под Нила и расправляя его, чтобы ребенку было легче собирать игрушки. Хватала она крепко, но кубики были слишком большими для её крошечной ручки, поэтому попадали они в мешок не с первого раза. Когда диван оказался чист, девочка ещё раз положила книжку на колени отцу.        — Ты забыла кубик, который ты кинула в Кевина. Вон там.        Оливия обернулась на указания пальца и увидела игрушку в углу. Громко топая, она добежала до стены и, когда пыталась наклониться, сила тяжести, смещенная в её объемный подгузник, взяла победу, поэтому девочка упала на попу, но зато смогла взять кубик. Ближе всех сидящий к ней Ники подал руку, чтобы она смогла подняться, но девочке уже сейчас нравилось быть самостоятельной — она поднялась опираясь на стену.        Как только кубик был на своём законном месте, Эндрю помог дочери залезть на диван, усадил её поудобнее рядом с собой и открыл книжку.        Эндрю раньше и не думал, что в детских книгах такие глупые вещи написаны. Бездарные стихи, абсолютно тупой текст для людей с умственной отсталостью. И сколько бы Нил не повторял, что подражание звукам животных, по типу "кря-кря-кря и му-му-му", это интересно для годовалого ребенка, Эндрю игнорировал. Рассматривая картинки, Эндрю придумывал совсем другие интересные истории про изображенных персонажей.        И не важно, как громко Ваймак ругался на фоне, Оливия слышала только красивые сказки из губ своего папы.        — Понял, Ники? Теперь идём дальше... Джек, объясни мне, пожалуйста, на кой чёрт ты пасуешь Эндрю? Ты нападающий, он вратарь твоей же команды. Вратарю вообще-то не пасуют!        — Джостен постоянно на него пасует! — оправдал своё поведение Джек.        У Ваймака был на это ответ:        — Джостен пасует ему в крайнем случае: когда все остальные закрыты и когда сам он окружен соперником. Все глупости, которые Нил делает на поле, оправданы.        — Вне поля его нихуя не оправдывает, — буркнул Кевин, за что получил ещё один средний палец от Нила. Эндрю добродушно вовлекал ребенка в книгу, чтобы она не видела и не слышала происходящего вокруг.        — Так че за кипишь такой?! — возмутился Джек. — Эндрю же поймал мой пас!        — Эндрю поймал, потому что это Эндрю, — коротко объяснил ему Ваймак.        — Если бы на воротах стоял кто угодно другой, то ты мог бы позорно забить мяч сам себе, — дополнил Кевин, чтобы было понятнее для новичка.        И раз уж Кевин отбирает все реплики, Ваймак решил переключиться на него:        — Кевин, опять ты наседаешь на левую руку. Каждый гребанный раз одно и то же. Сколько можно говорить о том, что на поле ты не один и ты не обязан выкладываться на двести процентов, когда максимум у тебя, блять, сто?        Ваймак выразительно глянул на сына, чтобы тот понял, что сейчас ему нужно замолчать и слушать старших. Тренер давал комментарии по каждому игроку, обходя собравшихся слева-направо. Когда очередь дошла до Эндрю, тихо рассказывающего историю цыплёнка, Ваймак резко убавил свой пыл.        — Эндрю... просто продолжай делать то, что делаешь. И на поле и здесь.        Эндрю лишь медленно моргнул, после чего вернул всё своё внимание ребенку. Нил готов был взорваться от гордости. Как много людей говорили ему, что из Эндрю не выйдет хорошего отца, что он наоборот своей холодностью и жестокостью только травмирует ребенка. И что получилось в итоге — ещё секунда и Эндрю будет призером в неироничной номинации "Отец года".        Ради Оливии Эндрю согласился на двойные сеансы психотерапии, где Би помогала им говорить о своих чувствах, страхах и сомнениях. Сколько раз Эндрю там признавался, что боится облажаться, боится, что у него ничего не получится, что он испортит жизнь маленькой ни в чем не повинной девочке. И чем дальше, тем увереннее Эндрю чувствовал себя в роли отца. Прошло пока мало времени, но Нил видел каждый момент его старания.        — Что у кота в руке? — спросил Эндрю, показывая на картинку в книжке. — Это шоколад. Помнишь, мы с тобой ели шоколад?        Оторвавшись от обсуждения матча, Нил громко переспросил:        — Ты давал ей шоколад?        — Шоколадное мороженое, если быть точным, — ответил Эндрю, не отрываясь от книжки.        — Ты давал ей холодное мороженое??? — пуще разозлился Нил.        — Я давал ей тёплое, — уточнил Эндрю спокойным тоном, — такие сейчас продаются, они для детей.        — Для детей от трех лет! — вспоминая рекламу, ответил Нил.        Эндрю лишь пожал плечами, не понимая его возбуждения.        — Мне больше трех лет, я себе покупал.        Всё в Эндрю было замечательно, но иногда... Нил вслух застонал:        — Эндрю нельзя быть таким беспечным, она же ребенок!        — В мире не так много хорошего, зачем ограничивать её в тех редких приятных вещах?        Нил не сомневался в благих намерениях Эндрю, но временами он правда не видел разницу между тем, что хорошо для него, а что для ребенка.        — Я не запрещаю ей сладкое совсем, — объяснил Нил. — Я не против того, чтобы она пробовала разную еду, но пусть она это делает, когда немножко подрастет, когда её организм будет готов выносить всё это. Нужно подождать хотя бы до трех лет. Это временные ограничения, которые я прошу тебя соблюдать.        Эндрю своим любимым жестом задумчиво коснулся нижней губы. Оливия продолжала смотреть на нарисованного в книжке кролика, не заботясь о предмете спора.        — Тогда я тоже хочу, чтобы ты соблюдал временные ограничения, — парировал наконец Эндрю.        Сделка. Нил был готов.        — Какие?        — Никакого, блять, экси до её трехлетия. Чтобы я не видел эти детские клюшки, детскую форму и прочую херню возле моего ребенка, никаких разговоров о начале тренировок и прочий бред про "наследие экси". До трёх лет.        У Нила неприятно дрогнуло сердце. Он слышал, как на фоне кто-то охнул и назвал условия нечеловеческими. У Оливии уже была чудесная рыжая форма с номером 13 (Элисон решила, что будет забавно сложить десятый и третий номера её отцов), у неё были мягкие игрушки в форме клюшки и мяча для экси. Отказаться от всего этого... Скрепя зубами, Нил ответил:        — Если при этом ты пообещаешь не давать ей сладкое до трех лет, то я согласен.        Эндрю и Нил скрепляли договоренность рукопожатием, когда Кевин воскликнул:        — Нил, не делай этого...        — Заткнись, Кевин, — осадил его Джостен. — Это честная сделка. Она действительно еще маленькая для экси, пара лет не проблема. Это малая плата за то что у неё не будет аллергии.        Кевин не стал больше высказывать своё мнение относительно чужого ребенка, но сразу вернулся к косякам его команды на сегодняшнем поле.        — Да хватит тебе, Кев, мы же выиграли! — не выдержал Мэтт.        — С каким позорным перевесом всего в одно очко!        Не желая слушать перебранку, Ваймак хлопнул в ладоши, поздравил команду с победой и велел свалить нафиг отсюда.        Все повскакивали со своих мест и повалили к выходу. Спрыгнув с дивана следом за Эндрю, Оливия потянула руки отцу.        — На ручки хочешь? — спросил он. — У тебя есть ноги, пользуйся ими. Ты ходить для чего научилась?        В качестве ответа Оливия начала топать ногами и подпрыгивать, просясь на ручки. Разумеется, Эндрю поднял её и усадил на боку так, чтобы её голова лежала у него на плече. Она начала ходить чуть больше месяца назад, поэтому пока для неё это было слишком утомительно.        Когда Эндрю выходил из фойе, Кевин и Ваймак проводили их с Оливией взглядами.        — Кевин, вали отсюда, — не унимался тренер. — Хватит тут торчать, иди празднуй со всеми!        — Я не хочу иметь ничего общего со всеми ними!        — Веришь или нет — мне насрать. Просто уходи. Или тебя тоже на ручках вынести, сам не дойдешь?        Эндрю был уже далеко в коридоре, чтобы услышать ответ Кевина, но спустя мгновение Ваймак реально вышел из фойе с Кевином, перекинутым у него через плечо.        Оливия проводила шумных взрослых взглядом, после чего посмотрела на Эндрю.        Нил, идущий рядом, обратился к своей дочери:        — Учитывая твою генетику, ты вряд ли вырастешь в крупного взрослого. Папа сможет поднять тебя на руки и когда тебе будет двадцать.        Эндрю лишь положил ладонь ребенку на голову, привлекая её опять лечь. Только Нил в толпе людей заметил, как между этими жестами Эндрю едва заметно коснулся губами лба их дочери.

***

       Никто никогда не говорил, как быстро растут дети. Казалось, прошло всего ничего, но вот уже Оливия праздновала своё трехлетие.        Нил и Эндрю серьёзно отнеслись к их договоренности относительно экси и сладкого — никто из них не давал слабину. Хотя в один момент Оливия была в восторге от пушистых помпонов на руках у чирлидерш, поэтому Кейтлин и Нил заказали для девочки крошечный костюм Лисички.        — Ей нравится быть чирлидершей, это никак не связано с экси. Она может чирлидерствовать и для любых других спортивных команд, — ответил Нил на вопрос Эндрю тогда.        Эндрю принял это. Оливии и вправду нравились помпоны и пышная цветная юбка, а против детской радости Эндрю ничего не имел.        Но раз уж Нил искал лазейки в их договоренности, то и Эндрю их тоже нашел.        — Конфеты без сахара? — переспросил Нил, рассматривая упаковку.        — Да, только фруктоза — полностью натуральный продукт, при этом ощущается как сахар.        И Нил принял это. В какой-то момент Нил заметил, что Эндрю покупает дочери кока-колу зиро, которую та с удовольствием высасывает через трубочку.        Ко дню трехлетия Оливии это противостояние достигло наивысшей точки. Эндрю заказал самый безбожно-сладкий и огромный торт, кексы, пиньяту, полную шоколадных конфет, подготовил сладкие подарки для всех детей, которых пригласили на праздник.        При этом Нил сделал всё это в стиле и форме экси. На торте были фигурки из мастики с атрибутами экси, на кексах были леденцы в форме клюшек и мячей, а пиньята была в форме человечка, в полной экипировке для экси, и Эндрю, если честно, хотел сам избить его палкой.        Эндрю очень плохо контактировал с людьми, из-за чего он тоже переживал вначале. Он прекрасно понимал, что ребенок захочет дружить с другими детьми, захочет звать их на свои праздники, да вот только Эндрю понимал, что никто не пустит на детскую вечеринку кучу трехлеток без взрослых. А дружить с родителями других детей было не просто утомительно, а буквально нереально.        Поэтому вопросами общения с другими людьми занимался Нил. Он умел быть вежливым и улыбчивым, при этом выглядел очень естественно.        Оказалось, в университете Пальметто учились не только вчерашние школьники, но и много взрослых людей, у некоторых из которых были дети. Каждый раз приходя с ребенком из детского сада, Нил рассказывал о новом знакомстве. Таким образом на трехлетии Оливии были не только взрослые друзья её родителей, но и дети, с которыми она знакома по детскому саду.        Окончившие в прошлом году университет Рене, Дэн и Элисон, с огромным удовольствием прилетели в Пальметто, чтобы поздравить любимую сводную племяшку с днём рождения, дядя Стюарт (которого сама Оливия называла дядей, а не дедушкой) выкроил момент, чтобы побыть с ребенком в день её рождения. Ичиро приезжал на каждый день рождения Оливии и этот был не исключением. В прошлом году он подарил девочке всю коллекцию популярных среди детей кукол (включая лимитированные редкие куклы), а в этом году он привёз для детского праздника несколько очаровательных пони с красивыми заколочками в гривах и хвостах.        Поле для Экси, которое было в этот день забронировано для детской игры, сейчас превратилось в поле для катания на пони. Разумеется, все дети были в полном восторге от этого!        То, как много глава якудзы вкладывал их ребенка… очень настораживало Эндрю. Наблюдая за тем, как Оливия катается на спине пони уже третий круг, Эндрю тихо сказал Нилу:        — Не скажет ли в будущем этот Ичиро, что он вложил в нашего ребенка так много денег, что теперь она принадлежит ему?        Нил приподнял брови и отвернулся от поля, чтобы посмотреть на Миньярда.        — Имей в виду, я умру в той схватке, но без боя не сдамся, — добавил он.        Нил не ощущал сомнений относительно Ичиро, но, зная как легко у властных людей может сносить кукуху, у него оставались крохотные доли процентов сомнений.        — Если такое случится… я помогу тебе. Мы умрем, но заберём его с собой.        Эндрю... он был таким ревностным отцом и альфой. Он удивительным образом уважал их личные границы и интересы, при этом готов был защищать от всего ёбанного мира. Взять хотя бы ту историю, как Эндрю в итоге пометил Нила, прокусив железу на шее...        В обществе такой укус иногда назывался брачным укусом. Многие альфы и омеги не расписывались в суде, не регистрировали свои отношения официально, но обходились одним лишь укусом. Укус был полностью равноценен браку, учитывая, как он влияет на запах омеги.        Ни Эндрю, ни Нилу не нужен был брак. Им не нужно было подтверждение их отношений, не нужно было показывать их обществу. Но люди... они очень любят вмешиваться в дела других людей.        После очередного разгромного матча Лисы радовались победе, тогда как противники до такой степени расстроились проигрышу, что не нашли ничего проще и законнее, чем оскорблять участников команды соперников. Нил тогда был в преддверии своей следующей течки, от чего его омежий запах сильнее и громче разносился вокруг. И уловив его, один из защитников сказал:        — Ты сладко пахнешь, омежка. Давай следующего ребенка тебе сделаю я?        Нил дал Эндрю, стоящему неподалеку, знак, чтобы тот пока не вмешивался. Это то самое, что Эндрю хотел дать Нилу, несмотря на свои альфа-инстинкты. Он хотел дать ему свободу защищать себя самостоятельно. И Нил был благодарен ему.        Разумеется, те мерзавцы получили от Нила грубый и едкий ответ, но Эндрю видел, как Нил уставал от этого: постоянно доказывать всем вокруг, что он сильный, что он самостоятельный и полноценный, невзирая на вторичный пол. Те парни не были первыми и последними, кто обращался к Нилу подобным образом. И это его выматывало.        Все эти трудности при взаимодействии с другими людьми мог решить этот самый брачный укус. Всего лишь нужно было перекусить железу и тогда омежий запах Нила не будет так сильно распространяться вокруг. Технически, после этого его будет чувствовать только альфа, который и прокусил железу. В этом было что-то интимное, надолго связывающее двоих.        Эндрю хотел оставить Нилу эту свободу, а Нил не хотел давить на Эндрю с просьбой привязаться друг к другу навсегда.        Да, у них был общий ребенок, но Эндрю хотел, чтобы Нил знал, что он всегда может уйти от него, если их компания станет омеге невыносимой. Но Эндрю не знал, что Нил этого не хочет. Не хочет уходить, не хочет другого альфу, не хочет другого отца для своей дочери, не хочет даже представлять свою жизнь вместе с другим партнёром.        Стоило только высказать это на очередном совместном сеансе психотерапии, как в ближайшие несколько дней Нил получил свой долгожданный укус. И был этому до такой степени рад, что надевал в люди рубашки с самыми откровенными вырезами на шее, чтобы следы зубов видели вообще все.        А теперь свидетельству их привязанности друг к другу исполнилось целых три года. Оба не могли в это поверить.        Оливия была в восторге от своего дня рождения, с энтузиазмом рассматривала свои подарки, покаталась по очереди на всех пони, была рада наконец попробовать поиграть в экси (о, да, её отцы играли в экси, типа, всё время, и она не понимала, почему ей не разрешается даже попробовать), она радостно перебирала свои конфеты, раскидывая их по разным коробочкам и баночкам (по цветам фантиков). И, попрощавшись вечером с последними гостями, они с Эндрю сели ужинать, конечно же, тортом. Его было очень много.        — После этого сахарного взрыва укладывать спать её сам будешь, — качая головой, обратился Нил к Эндрю.        Посмотрев на отца и дочь, сидящих рядом и поедающих симметрично одинаково торт, Нил усмехнулся. Оливия переняла у Эндрю эту черту — ей тоже нравилось делить еду на мелкие кусочки, только после этого есть их. Так у обоих в тарелках было месиво из кусочков коржа и крема, который они оба ели уже руками, а не столовыми приборами.        Большую часть пищевых привычек Оливия унаследовала от Эндрю. Они оба не выносили вкус красного мяса, но при этом курицу могли есть только в формате наггетсов, а рыбу в формате рыбных палочек. Теперь вот ещё выяснилось, что она обожает сладкое! Нил подумал, что уже пора копить на дантиста...        — Больше не могу, живот полный! — объявила Лив, отодвигая тарелку от себя.        Эндрю накрыл её тарелку пакетом и убрал в холодильник, чтобы она доела завтра. В такие моменты в памяти Эндрю всплывали воспоминания из своего детства: он не мог позволить себе не доесть. Никто бы не оставил его порцию до завтра, когда он жил в фостерных семьях вместе с кучей других приемных детей. На следующее утро в холодильнике не осталось бы вообще ничего. Да и вообще, в очень редкие дни еды было так много, что она не помещалась в желудке — намного чаще он недоедал. А о сладком он мог только мечтать...        — Папа, а ты точно альфа?        Эндрю закрыл холодильник и повернулся к дочери. Её маленькие пальцы снова начали нервно чесать локти.        — Конечно твой папа альфа, — ответил ей Нил. — Почему ты сомневаешься? Кто-то что-то сказал?        Врать она пока не умела, да и не пыталась перед родителями, которые раз за разом доказывали, что она может им доверять. А если ей задавать более конкретные уточняющие вопросы, то она была ещё более открытой.        — Да, Коул сказал, что мой папа не настоящий альфа, потому что настоящие альфы умеют приказывать голосом. Он сказал, что его папа всегда приказывает ему убрать игрушки особым голосом, и он просто не может не выполнить просьбу. И его папа кричит на его маму таким голосом, так что она тоже не может не выполнить просьбу. А ты никогда так не делаешь, я не понимаю...        Эндрю вернулся на своё место за столом и придвинул свой стул ближе к дочери.        — Ты умная девочка, мне не нужно тебе приказывать. Ты убираешь игрушки просто потому что я тебя попросил.        — Значит ты умеешь использовать такой голос?        — Да, — твёрдо ответил Эндрю. — Но я его не люблю.        Оливия кивнула. Она знала, что её папа особенный. Есть много вещей, которые другие любят, а он нет. Папа не любил много обниматься и целоваться, папа мало разговаривал, папа не любил шумные компании с друзьями. Оливия также заметила, что её папа ведёт себя очень по-разному, когда он дома и когда на улице с другими людьми. Когда они были без посторонних, он был... добрее.        Её папа был добрым человеком, поэтому он не хотел приказывать своей семье.        Эндрю очень надеялся, что она понимает, как много они с Нилом для него значат. Как много для него значит этот маленький мир их маленькой семьи, которую они строили каждый день. Чего Эндрю не хотел, так это прощаться с ними, но ему приходилось.        В этом году Эндрю оканчивал университет, он должен был получить диплом и стать взрослым работающим человеком. Учитывая, что он был спортсменом, его диплом о высшем образовании больше рассматривался со спортивной стороны. Эндрю отказал уже двум представителям двух профессиональных спортивных команд, но так продолжаться больше не могло.        Ему нужна была работа. Ему нужно зарабатывать деньги для комфортной жизни, для счастья его семьи и для нужд ребенка. Эндрю поступил на юридический, чтобы разбираться в законах. Ему нравилось разбираться в структуре и порядке чего бы то ни было. А знание своих гражданских прав ещё никому не вредило.        Тем не менее все относились к нему как с подающему большие надежды, уникальному спортсмену и выдающемуся вратарю экси.        Эндрю ненавидел перемены, но жизнь неумолимо менялась.        После долгих обсуждений с Нилом, Эндрю всё же решил, что актуальным спортсменом он будет лет до тридцати-тридцати пяти, после чего сможет уйти на пенсию. У профессиональных спортсменов достойная пенсия, да и сам он будет ещё молод, поэтому сможет после этого стать следователем или прокурором, при этом не заботясь о деньгах на колледж для Лив.        Это было трудное решение, но когда к нему пришёл третий представитель профессиональной команды, Эндрю подписал контракт.        Играть в экси было раздражающе, но не трудно. В последний свой год обучения в университете они с Лисами выбили кубок победителей среди университетов. Кто бы мог подумать, что кучка отбросов, какими они были, сможет когда-нибудь пойти так далеко. Ваймак дал ему шанс, Нил дал ему опору, а Оливия дала ему веру в будущее. Эндрю, поступивший в университет на первый курс, никогда бы не подумал, что окажется в этой самой точке.        А точкой отсчёта было время до завершения посадки на рейс. Одна из причин, почему Эндрю хотел работать где угодно, но не в экси: ему необходимо покинуть Пальметто и свою семью. Его новая команда тренируется в другом штате, игры бывают в абсолютно хаотичных разъездах — с таким графиком трудно быть постоянно рядом с семьёй.        Были времена, когда они с Нилом не хотели показывать свои чувства на людях, но сейчас в аэропорту они обнимались, полностью слипшиеся. Они утыкались друг другу в шеи, впитывая любимые запахи друг друга — неизвестно, когда им удастся увидеться в следующий раз. Отрываться не хотелось. В шуме аэропорта не было слышно окружающим, но Эндрю прекрасно ощущал, как жалобно скулит при этом Нил, хотя буквально вчера вечером обещал, что во время прощания будет стойким и бодрым.        Оливия бегала вокруг их ног, касаясь ладонями то одного отца, то другого. Ей объяснили, что Эндрю уедет по работе, но она была слишком мала, чтобы понимать, какой длительной и невыносимой может быть разлука с любимыми.        В громкоговорителе опять прозвучал номер рейса Эндрю, в этот раз с напоминанием, что посадка завершается через десять минут. Он оторвался от Нила, напоследок коснувшись кончика его носа своим.        Эндрю присел на корточки, чтобы быть ближе к Оливии.        — Мы с папочкой будем звонить тебе по видеосвязи, — утешающе произнесла девочка.        — Каждый день, — добавил Нил.        — Да, обязательно, — ответил им Эндрю.        Оливия пару секунд поразмышляла.        — А если ты устанешь за день на работе? — уточнила она.        — Тогда я буду смотреть на вас и слушать, а вы будете рассказывать, как прошел ваш день.        — Хорошо, — обрадовалась Оливия.        Она улыбалась, когда последний раз махала отцу. И только потому что не знала, как грустно ей станет уже сегодня вечером.