First Huntress Ruby... Oh dear god why?(Первая Охотница Руби... Боже мой, почему?)

Пролог "Первая Встреча"

Луна близко. Он сидит в своем кресле за мастерской. Могилы вокруг него молчат, кукла притихла на своем месте у парадного входа, неподалеку. Посланики стучат лапами по его сапогам, спрашивая, не могут ли они чем-нибудь помочь. Но они не могут. Сон был долгим. И он не получал никаких признаков того, что он скоро закончится. Никаких признаков Лоуренса... Мастера Вильгема. Ни от кого. Все тихо и спокойно, как и подобает кладбищу. Затем тишина нарушается. Сначала он едва слышит ее - звук на грани слышимости. Плач. Мягкие причитания, затухающие в лунном свете. Он слышит его... или думает, что слышит. Возможно, ему снится сон внутри сна, и он слышит свои собственные стенания. Но звук не стихает, даже когда он открывает глаза, когда двигается на негнущихся конечностях и скрипящих костях. Он подумывает позвать куклу, но через мгновение решает этого не делать. Возможно, он хочет увидеть все своими глазами. Возможно, он не хочет быть надоедливым. Как бы то ни было, он отодвигает стул и тихо спускается вниз по вымощенной брусчаткой дорожке. И тут он находит ее. Маленькое, крошечное существо, волосы темные, как артериальная кровь, кожа бледная, как лунный свет. Маленькая, хрупкая. Ни один из охотников не может быть таким. Она не должна быть в " Сне Охотника". На мгновение его охватывает беспокойство. Но он не чувствует в ней ни примеси звериной крови, ни прикосновения великого. Она здесь. Каким-то образом. Бескровное дитя во сне Охотника. "Что случилось, девочка?" Голос у него сухой, хриплый, и он понимает, что давно не разговаривал. Как давно? Как давно Охотник не приходил в этот сон? Она вздрагивает от удивления и поднимает взгляд. И тут же он не может не заметить серебро в ее глазах. Поразительный, призрачно красивый цвет. Как яркая полная луна. Почему-то он так и идет к этой крохе. Он смотрит на могилу, но она пуста от надписей стерты временем. "Почему ты плачешь над могилами?" Девочка фыркает, вытирая глаза и глядя вниз. "Янг и папа сказали мне... что умерла Мамочка ". Ааа... потеря близкого человека. Это должно быть очевидно. Но переживать смерть так рано... "Каков твой возраст, дитя?" спросил он. Девочка улыбнулась, оскалив зубы, демонстрируя отсутствующий передний зуб, и печаль на мгновение улетучилась. "Мне вот столько!" Она показала пять пальцев и большой палец. Затем ее улыбка померкла, а радость в глазах исчезла. "Я думала, мама вернется на мой День рождения... если... ее так долго не было, но я думала... я думала, что она вернется домой. Она никогда не пропускала мой день рождения". Мужчина почувствовал, как его собственное сердце потянулось к девочке. "Кто твоя мать?" Возможно, он знал ее. Возможно, охотница, тронутая сном. "Саммер". Она фыркнула. " Саммер Роуз". Это имя не вызывало у него никаких воспоминаний. Никакого Узнавания. Он окинул взглядом могильный камень, размышляя, не было ли это ее воплощение, цепляющееся за единственное существование, которое еще оставалось. Медленно он встал и приблизился к девушке, которая, как он теперь понял, была очень маленькой, не доставая ему даже до колена. Он опустился на колени рядом с ней, не обращая внимания на протест ноющих коленей, и положил руку на гладкий могильный камень. И тут он почувствовал... слабое, мерцающее пламя. Слабый намек на душу. Последняя частичка ее, почти исчезнувшая. Упокойся, Охотница, - заверил он, - я позабочусь о том, чтобы ей не причинили вреда. Он не был уверен, что сможет сдержать обещание, но это и не было его целью. Облегчить их кончину, успокоить их угасающий дух, помочь им... навести порядок... Таков был его долг как здешнего могильщика. Но она не ушла, не угасла. Она держалась. Он не знал, как, не знал, почему. Но она держалась. Он закрыл глаза, и перед ним промелькнули озарения, мысли, образы. Он почти видел ее лицо, образ девушки рядом с ним, оружие, очень похожее на его собственное, красное, как кровь. Звери. Звери вокруг нее. И один во главе их, командующий ими. Зверь, не похожий на остальных. Медленно он отдернул руку. "Я хочу, чтобы мама вернулась домой". Слова привлекли его внимание к девочке: она стояла там, вцепившись руками в одежду, губы дрожали, а в серебряных глазах блестели слезы. Впервые за долгие годы он протянул руку вперед, взяв ребенка на руки. Затем он встал. Она была легкой, как перышко, и он поправил свой старый, потрепанный плащ, чтобы укрыть ее от холода, оставив кресло на колесиках у могилы. Он направился к мастерской на вершине холма. Он вошел через черный ход, оставив прохладный ночной воздух в тепле мастерской. Посланики собрались у его ног, взволнованные и радостные от того, что встретили новое лицо. Одни несли оружие, другие - склянки с кровью, безделушки, трофеи и маленькие шляпки, весело пританцовывая. "В этом нет нужды". прошептал он. "Она уснет и покинет сон". "Кто они?" Ее мягкий голос ласкал его слух. Он повернулся к ней, удивленный тем, что она вообще их видит. Тем более что в ее серебряных глазах появился слабый блеск. "Это Посланики". ответил он. "Они помогают мне и тем хорошим Охотникам, которые их видят." "Они жуткие". Она хныкнула, прижимаясь к нему. Правда? "Возможно, они выглядят пугающе". Он признал, глядя на их серую морщинистую кожу и обезображенные лица. "Но более верных друзей тебе не найти. Они не знают лжи и всегда рады помочь". Он наблюдал за ней, видел, как она колеблется, прежде чем побороть страх, отстраниться и потянуться вниз со своего места у него на коленях. Посланики потянулись к ней, многие ладошки коснулись ее пальцев и ладоней, благоговейно лапая ее плоть. Она хихикнула. "Щекотно". И все же она не отдернула руку. "Они помогают Охотникам?" спросила она. Он кивнул. "Помогают". "А маме они помогли?" Он не знал. Дух у могилы не был связан с сном охотника. "Может, и помогли". тихо сказал он. "Возможно, именно это привело тебя сюда". "Ты охотник?" спросила она, ее голос приобрел благоговейный оттенок. "Когда-то был им". признался он. В ее широко раскрытых серебристых глазах плескалось удивление. Он не смог сдержать улыбку, которая заиграла на его губах. Давненько никто не смотрел на него такими глазами. "Я хочу стать Охотницей!" заявила она. " Прямо как мама!" Он не ответил. Возможно, ему следовало бы. Возможно, было бы большим милосердием быть жестоким... разрушить эти мечты сейчас, пока они еще были лишь детскими капризами. . Но он всегда был трусом. Дверь распахнулась, и на пороге показалась Простая Кукла, спокойно наблюдавшая за ними своими голубыми нарисованными глазами. Девочка улыбнулась, показав миру свой отсутствующий зуб. "Привет!" щебетала она, махая рукой. Кукла моргнула, медленно и вяло. "Тебе холодно?" спросила она. Прежде чем ребенок успел ответить, кукла потянулась за шалью, накинутой на плечи, и бесшумно шагнула вперед, чтобы накрыть ею маленькую Розу. Улыбка девочки не сходила с лица. "Как тебя зовут?" спросила она. "Я - Кукла". Кукла ответила без малейшего колебания в своем пассивном голосе. Девушка моргнула. "Я Герман". Он признался, что его собственное имя странно звучит на языке. Она улыбнулась. "Я Руби... Руби Роуз!" Герман мягко улыбнулся девочке, уже чувствуя, как сон покидает ее, когда она начинает просыпаться в мире за пределами этого. "Рад познакомиться с вами, мисс Роуз". Она моргнула, медленно и неуверенно, ее разум начал осознавать сон. "Мы еще увидимся?" Он пожал плечами. "Возможно... Ночь и сон... длинные". Она кивнула, на ее губах расплылась умиротворенная улыбка. " Прощайте, Посланики!" Малыши затанцевали, когда она исчезла, а ее голос остался в пустоте мастерской. Он сомневался, что увидит ее снова. Он был неправ... (X)(X)(X)(X)