День за днем. Эпизод 4

Наступает обеденное время, и я прошу Людмилу заварить нам с отцом парочку упаковок китайской лапши. Теперь сидим, уплетаем, орудуя вилками - он, устроившись в боковом кресле у стены, ну а я почти рядом с ним, взгромоздившись на угол стола. Отец, отложив опустошенную миску на этажерку, вдруг поднимается - это заставляет меня встрепенуться и суетливо отставить в сторону, поверх бумаг на столе, и свою миску: - Пап, ты куда? - Ох, господи, устал уже сидеть… Наверно в туалет собрался… Пора проводить… Но опять начинает трезвонить мобильник, лежащий на столе, и я предупреждающе поднимаю руку: - Подожди, подожди! Я сейчас поговорю, и мы вместе погуляем. Схватив телефон, бросаю взгляд на входящий номер. Сомова! Прикладываю трубку к уху: - Алло. - Алло, Марго! У меня плохие новости. - Что случилось? - Зимовский, кажется, возвращается в офис. - И что ничего нельзя сделать? - Ну что я могу сделать?! Дай мне пулемет, я его возле издательства подкараулю. Блин! У нее же там администратор на подхвате! - Ну, придумайте что-нибудь, вы же там специалисты! - Слушай, Ребров, ну что ты несешь?! Какие специалисты? Я тебе что, господь бог? - Вы гораздо больше, чем господь бог! И это не комплимент. Все, я на вас рассчитываю. Даю отбой, и отец интересуется: - Проблемы? Ну да, пора театр сворачивать. Сделав проникновенное лицо, в голосе напускаю грусть и печаль: - Боюсь, что новости не очень хорошие. - Так, что случилось? Нервно ломая пальцы, изображаю как «волнуясь»: - Отец Зимовского, ну… - Что с ним? - Он жив, но врачи говорят ситуация очень серьезная! Папуля качает головой: - Господи, что же это такое… Слушай, Антон там? - Да, естественно. И я думаю, сегодня он уже не появится. Проскользнув мимо отца, направляюсь к двери: - Поэтому ждать нет смысла никакого! - Ну, это понятно… Да, дела… Я, тем временем, уже снимаю куртку с вешалки: - Ну, будем надеяться на лучшее. Пойдем, я тебя провожу! Тянусь за сумкой, лежащей в боковом кресле. Отец со вздохом соглашается: - Пойдем, пойдем… Вот так вот, живешь-живешь… Похоронное настроение это уже перебор: -Так, стоп-машина! Не хандрить, все будет хорошо. Открываю дверь, и мы выходим в холл. Неторопливо гуськом идем к лифту, мимо шастают сотрудники. Отец чуть впереди и он оборачивается: - Жаль, конечно, что Антона не застали. - Да, согласна. Ну, ты не переживай - я ему передам, что ты мысленно с ним. Провожу пропуском по щели контроллера, и тот, как обычно, отвечает мне веселым писком. Потом жму кнопку вызова лифта. Проходит несколько секунд, но лифт так и не трогается с первого этажа. Почему-то начинаю нервничать: - Черт, лифт! - Ты спешишь куда-то? Ага, убраться отсюда вместе с тобой, да побыстрей! Но говорю, естественно другое: - На самом деле, работы выше крыши. - Так иди, работай! Дальше я сам. - Не, не, никаких сам. Знаем мы закон подлости - сам на Антошу как раз и нарвешься. Лезу в сумку убрать пропуск: - Почетных гостей я обязана проводить лично! В глазах отца хитринка: - Чтобы убедиться, что они ушли? - Семен Михайлович, ну что вы такое говорите! - Плоский юмор, плоский юмор… За почетных гостей, спасибо. Снова смотрю на огонек, указывающий нахождение лифта. Первый этаж, как и был. Уже раздраженно вздыхаю: - Не, ну так и заночевать недолго! С радушной улыбкой оборачиваюсь к отцу: - А пойдем пешком?! - Пошли. *** Спустившись по лестнице, на всякий случай выглядываю в холл издательства - Антона не видно и это хорошо. Со спокойной душой, провожаю отца к крутящимся дверям, на выход из издательства: - Ты сейчас домой? - Ну, а куда еще? В магазин вот только заскочу. Подарок какой-нибудь хочу прикупить. - Хорошая мысль. У тебя деньги есть? Отец обиженно останавливается: - У меня есть правило Маргарита. - Какое правило? - Без денег никогда из дома не выходить! - А вот это правильно. И он выходит на улицу. *** Покрутившись в редакции еще пару часиков, со спокойной душой еду домой. На улице солнышко, в машине тепло, так что куртку не надеваю, сунув ее между ручками сумки. Лепота… Когда захожу в квартиру, обстановка явно чем-то накалена - слышатся крики отца и оправдания матери. Блин, что на этот-то раз?! Придав голосу веселость, пытаюсь привлечь внимание к себе и утихомирить спор: - Всем привет! Как дела? Отец грубо огрызается, что–то засовывая себе в дорожную сумку: - Никак у нас дела! Я уезжаю. Мать пытается ему помешать, а я в шоке. Как? Почему? - Как уезжаешь, куда?! Мать испуганно смеется: - Сеня так шутит. Отец, бросив копаться в вещах, разгибает спину и на лице его ярость: - Сеня отшутился уже! Тоже мне губу раскатал – второй медовой месяц, второй меловый месяц… Дебил! Капец! Да что у них опять произошло? Пытаюсь всех перекричать: - Тамара Ивановна, Семен Михайлович, да что случилось-то? Отец снова ныряет с головой в свою сумку: - Ничего не случилось. Разводимся мы, вот что случилось! - Как разводитесь? Мать почти в истерике: - Сеня, почему ты не хочешь меня выслушать?! Но тот уже закусил удила и ревет в голос: - Пусть тебя твой хахаль слушает! А я уже сыт по самые гланды. Хахаль? Так это все из-за Вадима? Вот, чуяло мое сердце! Неожиданно мой мобильник начинает вибрировать и на дисплее высвечивается: «Зимовский». Мне сейчас точно не до него! Я в шоке и полном раздрае. Я в растерянности! Вместо того что бы отключить телефон, зачем-то нажимаю кнопку приема. Ладно, поговорю… Отступая подальше от спорщиков, делаю несколько шагов в сторону кухни: - Алло? Из трубки слышится злобный ор: - Что решила очередной раз из меня клоуна сделать, да? - Извините, я сейчас не могу разговаривать. - А я могу! Слышь ты, курица. В гостиной тоже крики, куда кидаться, что делать? Ошалело продолжаю оправдываться: - Я действительно сейчас не могу разговаривать. - Ты что думаешь мною можно вертеть как пешкой? А я говорю – послушай! Думаешь, я не знаю, что ты обрабатывала клиента у себя в кабинете? Что, решила баблосов в одиночку срубить да? О чем он опять бредит?! Как попугай только повторяю: - Я действительно сейчас не могу разговаривать. Я позже все объясню. Отец с матерью опять переходят на крик: - Сеня, выслушай меня! - Я совершил большую ошибку, когда стал слушать ваши россказни! - Сеня, я тебя никуда не отпущу! - Я тебя и спрашивать не буду! Голос Зимовского в трубке становится настороженным: - Тамара Ивановна? Алле, это кто там у тебя? Наконец-то до меня доходит, какую глупость я сделала, ответив на звонок. Антоша как бульдог продолжает вгрызаться: - Алле! Это же Гошин отец! Хмуро бурчу, захлопывая крышку мобильника: - Я занята! Дура! Коза! На пустом месте себе на задницу проблемы выдумываю. *** Мои призывы сесть и успокоиться, в конце концов, приносят результат. Я даже притаскиваю с кухни мировое блюдо с фруктами (виноградом и апельсинами) и по бокалу вискаря. Посадить родителей рядышком не получается, тем не менее, отец устраивается на придиванном модуле, от меня по одну сторону, я держу его за руку, не давая елозить и вскакивать, а мать усаживается на диван, по другую сторону, и моя правая рука уютно устраивается на ее коленке: - Так, все, остыли! Давайте, поговорим спокойно. Мать держит свой бокал двумя руками, а вот отец сразу срывается на крик, отставляя свой бокал со стуком на стол: - Что, значит, спокойно?! Что, значит, спокойно?! Мать напряженно сопит: - Сеня не кричи! - А ты мне рот не затыкай! Тебя вообще не должно быть ни видно и ни слышно! Обиженная мамуля тоже переходит на крик: - Так мне что, самоликвидироваться? - Слыхали?! Нормально! Она из меня сохатого сделала, а теперь еще ерничает! Мать оскорблено вскакивает: - Я тебе не изменяла! Судорожно хватаю ее за руки, пытаясь усадить обратно на диван. Отец тоже вскакивает: - Да? Серьезно? Это теперь так называется? - Мы просто друзья! - Знаешь, что… Вскочив, стою между ними, совершенно не представляя как спасти ситуацию. Очевидно же было, что материны заигрывания не кончатся добром. И я ее предупреждала! Отец продолжает беситься: - Что? Что? Сначала ты из меня лося сделала, а теперь хочешь тупого лося сделать? Мать плюхается обратно на диван, а я пытаюсь всех перекричать: - Так! Стоп-машина! Я вообще ничего не понимаю! Заставив отца присесть, сажусь и сама, переводя несчастный взгляд с одного на другого. Старший Ребров отмахивается: - Что тут понимать… Эта красотка, которой уже пора внуков баюкать, она снюхалась с каким-то придурком по интернету, а я их застукал! Он стучит пальцем по крышке ноутбука: - Вот здесь! - Не застукал. Мы просто общались в кафе. - Ах, вы просто общались, в кафе? «Сокровище мое, сокровище мое»… Эту беседа называется, да? Мать разворачивается ко мне лицом, в ее голосе смесь надежды и отчаяния: - Марго, я тебе сейчас все объясню! Отец вскакивает, тыча в мать пальцем: - Объясняй! Но только без меня! Он идет к полкам, где стоит его сумка, окончательно разрушая начавшиеся переговоры. Растерянно вскакиваю: - Пап, ты куда?! - Да ну вас! Он уже в прихожей и я в полном отчаянии кричу вслед: - Па-а-ап! Но тот уже выскакивает из квартиры, хлопая дверью. Черт! Черт! Черт! Разворачиваюсь к сидящей матери: - Мам! Ну, она-то здравомыслящий человек! Она же понимает, что виновата! Или не понимает? Мать делает большой глоток виски из бокала и молчит, о чем-то думая, с упрямым выражением на лице. Плюхаюсь рядом с ней, совершенно расстроенная происходящим: - Мам, ты что, действительно встречалась с этим упырем? В ответ многозначительное молчание, но по ее виноватому виду все и так понятно. Повторяю: - Мам, я жду ответа! Но та только жует губы, и смотрит в сторону. Я так и знала! И предупреждала! Вот так вот, на пустом месте, просрать почти сорок лет счастливой семейной жизни! В бессильном отчаянии ухожу за диван, начиная там метаться, из угла в угол, истерично причитая: - Капец… Ну, капец! Я же тебе миллион раз… Нет, квадрильон раз говорила - ну избавься ты от этого упыря! В голосе матери слышатся слезы, и она еле держится, чтобы не расплакаться: - Не кричи на меня! Перегнувшись через спинку дивана, ору, нависая над ней: - А что ты мне прикажешь делать? Что? Все было отлично, хорошо – любящий муж, дом, сын, с невестой, между прочим! И так тебе был нужен… Так тебе был необходим этот трансвестит? - Ты совсем его не знаешь! - И слава богу! Я счастлива! Одним дауном в моей жизни меньше. Мать сникает: - Да, давайте, давайте… Топчите меня! Да нет же! Просто ей нужно повиниться и все объяснить папе! Обежав диван, кидаюсь к ней: - Мам! Мамочка… Ну вы с Семен Михайловичем для меня как вторые родители! И я очень хочу, чтобы у вас с ним все было хорошо. - Я тоже хочу, чтобы все было хорошо, но я ни в чем не виновата! Ну это как сказать… Нижнее белье, свидания и флирт с другим мужиком, параллельно с мужем… Явный намек, что готова на большее, если не остановить. С матерью ясно – раскаивается, теперь бы убедить отца, что все это было бабья дурь, причем несерьезная! Оторвавшись от матери, иду в прихожую переобуваться: - Ладно, мам, все! Ты, значит, сиди, а я сейчас приду. Мать вскакивает следом: - Ты куда? Хватаю ключи с полки: - Я попробую найти отца! Мать меня нагоняет в прихожей: - Я с тобой! Со мной? Боюсь, от ее присутствия будет только хуже! Будет действовать на отца как тряпка на быка. На автомате снимаю куртку с вешалки в стенном шкафу, снимаю сумку с крючка…. - Нет... Ты будешь дома! - Я не хочу оставаться одна! Делаю глубокий вдох: - Да-а-а… Тамара Ивановна, Семен Михайлович может перебесится и вернется, а тут никого нет. Так что, сиди здесь, жди, а я скоро приду, все! Я тебя целую. Чмокаю мать в щеку: - Давай, пока! И пока мать, переваривая отказ, сопит, выскакиваю на лестничную площадку, захлопывая за собой дверь. *** По дороге звоню отцу и он, правда не сразу, но со второго раза отвечает. Боюсь спугнуть, поэтому не давлю - с меня хватит и того, где он собирается в ближайшие дни жить и что планирует. По поводу второго вопроса отец от ответа уходит, а вот название гостиницы «Молодежная» в речи проскальзывает два раза. Прежде чем навестить отца, отправляюсь на Кутузовский к Сомику - она подскажет, что делать дальше. Особенно в свете дурацкого разговора с Антоном. Приехав в «Селену», врываюсь в Анькин студийный аквариум, благо она там отдыхает после первой части своего эфира, и в панике начинаю метаться за ее спиной, рассказывая шаг за шагом, что узнала и как все может теперь повернуться. И о хитрожопом Антоше не забываю в свете моего прокола с телефоном. Упоминание Зимовским моих родителей явно подтверждает, что он все понял и никакой Австралии с кардиоцентром, где лечат «Семена Михайловича», не существует! Все летит к черту! Анюта на меня оглядывается, задирая голову вверх: - И что? - Что и что? Я же тебе объясняю, Ань! Что Зимовский понял, что мой отец, то есть Гошин, что он здесь, понимаешь? Сомова качает головой: - Да-а-а, дела… У меня уже паника и слезы. Грызя ноготь, чуть не плачу: - Ань, что мне делать? Та, пытается успокоить: - Слушай, ну ты же вроде говорила, что отец собирался уезжать? - И что? - Ну и все, пусть едет! Проблема решена. Куда? В Австралию? Наклоняюсь, нависая над подругой: - Сомова, ты что больная?! У меня семья разваливается, а она: «пусть едет». Анюта только пожимает плечами: - Ну, тогда не знаю. У тебя, куда ни ткни, везде плохо. В ответ получается всхлип: - Аня-я-я! - Ну что, Аня! Я тебе ни Гарри Поттер. Не знаю… Тогда следи за своим отцом, чтобы он там с Зимовским никак не пересекся. - Но я физически этого не могу! - Почему? Пометавшись, снова наклоняюсь к подруге: - Аня, у меня там мама вся в соплях, ну! И жалобно добавляю: - А может, ты подстрахуешь? - Ха! А я что, физически могу? То есть я - безработная, без личной жизни… Да? Делаю еще более несчастный вид, прижимая руки к груди: - Анечка, ну я тебя очень прошу! Сомова отворачивается и ее голос падает: - Не знаю… Ее телефон вдруг начинает трезвонить, и она, схватив мобильник со стола, смотрит, кто там ее домогается: - Тихо! Потом прикладывает трубку к уху: - Алло… Да, да, Тамара Ивановна! Я вас слушаю. Торопливо приседаю рядом с Сомовой на корточки, пытаясь уловить суть переговоров. Голос матери дрожит: - Анечка, ты извини меня, что я тебя отвлекаю. Но ты в курсе наших последних событий? - Ну, да… Так, в общих чертах… Со мной Марго поделилась! - Ань, я прошу прощения, но мне просто не с кем поговорить! Сомова косится в мою сторону, и я киваю, давая добро на любые разговоры о примирении. Сомова мягко подводит к нужной теме: - Ну как же так, не с кем?! В голосе матери слезы: - Потому что меня больше никто не понимает! Муж выслушать не хочет, Маргарита зациклилась. Но я так решила - раз он вбил себе в голову, что я ему изменяю, значит, так тому и быть! Блин, приехали… Надо же так все вывернуть. Анюта принимается успокаивать собеседницу: - Тамара Ивановна, ну что вы такое говорите! - А я говорю: глупо быть без вины виноватой! Я хочу встретиться с Владом. Я встаю и Анька поднимает голову, пытаясь поймать мой взгляд: - О, господи, Тамара Ивановна, пожалуйста, не делайте этого! Подождите, Марго скоро вернется! В трубке опять раздаются рыдания: - Анечка, поверь, я взрослый человек и я знаю, что я делаю! В трубке слышатся гудки, хотя Сомова еще продолжает кричать в микрофон: - Алло, алло… Склонившись над подругой, интересуюсь: - Что там? Анюта подтверждает то, что мне и самой удалось разобрать из разговора: - Ну что… Она решила встретиться с этим из интернета… Как там его… Влад, что ли? Мысленно матерясь, поднимаю глаза к потолку: - Капец… Ну все, мне теперь точно капец! Мои родные… Моя семья разваливается на глазах! А тут еще Зимовский! И Австралия! Снова начинаю метаться, грызя ноготь. Сомова, наконец, сдается: - Ну ладно, где там твой отец? Вопрос заставляет замереть: -Что? - Я говорю, как там можно найти твоего отца или ты что клонируешься? От сердца отлегает: - Анют, родная! - Ладно, Ребров, потом это сюсюканье. Давай мне адрес, где он там? - Я ему звонила. Он снял номер в гостинице «Молодежная» на Дмитровском шоссе. Вытащив из сумки листок, кладу его перед Аней: - Вот адрес. Помявшись, Сомова недовольно ворчит: - Ну, чего стоишь? Дуй! Дуть? Отупело переспрашиваю: - Куда? - Ну, как куда. Ты к маме, а я сейчас эфир закончу и займусь папой! Ура! Чувствую, как на моем лице расползается улыбка: - Анька! Я тебя памятник поставлю! Наклонившись, чмокаю Сомову то ли в щеку, то ли в подбородок. Подруга хмыкает: - Ага, на могиле! Забираю сумку со студийного столика: - Исключительно при жизни. И выбираюсь из аквариума. *** На дороге бесконечные пробки, так что пока доезжаю до дома, на улице совсем вечереет, и зажигаются фонари. Когда поднимаюсь в квартиру, в прихожей полумрак и тишина. Неужели я опоздала, и мать умотала к своему толстогубому? Захлопнув дверь, кричу в темноту: - Мам! Тамара Ивановна! Ты дома? Со стороны спальни слышится: - Маргарита! Вздохнув, решительно направляюсь на голос: - Ой, ма, ты дома, слава богу! В спальне горит бра, и я кидаю ключи на бельевую тумбу возле двери. Мать, в домашнем красном халате, стоит возле зеркала и прикладывает к себе цветастое платье: - Ну как тебе? - Ничего так, симпатично. Ты что, куда-то собираешься? Но та откидывает вешалку с платьем на постель: - Маргарита! - Что? Мать внимательно смотрит мне в лицо, и в ее голосе напряжение: - Можно задать тебе один вопрос? Чего-то мне тревожно становится от такого поворота. Киваю: - Пожалуйста, задавай. Она протягивает мне заграничный паспорт и по царапине на обложке он, блин, очень похож на Гошин. Беру его в руки и невольно ойкаю: - Оу… До меня доходит, что его не может быть в принципе, если Игорь в загранкомандировке. И такой вопрос у матери не задерживается: - Как Игорь мог улететь на какие-то острова без загранпаспорта? Вопрос, конечно, интересный… Потоптавшись и поразмыслив несколько секунд, начинаю фантазировать: - А, так это его старый паспорт… Он себе новый сделал! В голосе матери появляются прокурорские нотки: - Насколько я знаю, когда оформляют новый паспорт, старый сдают! - Да! Но он сделал по знакомству, нужно было оперативно. - Зачем? Мать буквально сверлит меня глазами, и мой голос начинает дрожать: - Ну, ты же видела сама! Там места под визы практически не осталось! Она недоверчиво качает головой: - Маргарита… - Что? Мать упирает руки в бока: - У меня такое ощущение, что вы с Игорем разбежались! И просто не хотите нам говорить. Жалеете нас. Напрасно! Вот уж такую версию поддерживать точно не буду – у любой свекрови невестка всегда главная подозревая. Состроив мученическое выражение на лице, тяну, проходя мимо матери: - М-м-м… Ну что за бред! Ну что за бред ты несешь! - Почему, бред? - Ну, потому что! Бред и все… У нас с Гошей, мамочка, все хорошо. Все замечательно! Ну, ты же сама слышала, как мы разговаривали по телефону… Ну и потом. Если бы мы разошлись, стала бы я жить в его квартире? Пользовалась бы его машиной? В голосе матери ехидство: - Не знаю,. не знаю… Что и требовалось доказать. Дашь слабину и новый круг подозрений, что Марго мошенница, жаждущая урвать что-то из имущества родительского любимчика. Решительно пресекаю подобные разговоры: - А я знаю одно! Если вы хотите, чтобы мы с Игорем были счастливы, вы должны помириться с отцом! Мать отворачивается: - Ну, я ни с кем не ссорилась! Так Маргарита, ты иди, мне нужно одеться, ко мне скоро придут! Растеряно прохожу мимо матери, потом останавливаюсь: - Тамара Ивановна! Мать поджимает губы: - Он получит то, что хотел! - Мама! - Он хочет, чтобы я была виноватой? Я ей буду! Блин, сейчас ей бесполезно что-то говорить… Потоптавшись, выхожу из спальни. *** Спустя час, когда за окном совсем темнеет, пробираюсь в прихожую и там нервно болтаюсь, карауля приход чертова упыря. Мать по-прежнему, в спальне, а значит, есть вероятность отправить незваного гостя восвояси. Наконец, в дверь звонят. В окошке домофона действительно Вадим и это вызывает у меня всплеск отрицательных эмоций: - Уй, только тебя здесь не хватало! Новый звонок и я открываю дверь. Гость улыбается: - Добрый вечер! Хмуро отбрехиваюсь: - Был добрый, а вот теперь уже нет. - А ты всегда всех гостей так встречаешь? Продолжая держать Вадима на пороге, слеповато прищуриваюсь: - А где тут гости? Я никого не приглашала! - Меня пригласила Тамара. - Да? Извини, я не в курсе. Тянусь к ручке закрыть дверь, но упитанный упырь выставляет ногу в щель Приподнимаю удивленно бровь: - Мне что, ментов вызвать? Наглец не отступает: - Слушай, почему ты постоянно вмешиваешься в наши отношения? - А нет никаких отношений! Они существуют только в твоем больном воображении. Вадим самоуверенно усмехается: - Тамара так не считает... - Да? Так, все! Извини. Или ты валишь, или я зову ментов! Неожиданно Вадим переходит в атаку - сунув голову в дверную щель, он кричит вглубь квартиры: - Тамара! Тамара! Ответом ему идет мое злобное шипение: - Что ты орешь, придурок?! Ее нет! -- Как нет? - А вот так! Нет, уехала с любимым мужем. - Врешь! Я с ней договаривался. - Лучше б ты с врачом договорился! Склероз, знаешь, штука серьезная. Увы, из спальни выползает и направляется к ним мать собственной персоной. Все в том же красном халате. И радостно приветствует гостя: - Влад, а почему ты не заходишь? Приходится сместиться сторону, давая проход, и мужик пересекает порог, оказываясь в прихожей: - Да вот, шлагбаум нарисовался. Мать укоризненно выговаривает: - Марго! А что, я ничего… Тем временем Вадим тянется чмокнуть свою пассию в щеку: - Здравствуй. - Проходи, проходи, располагайся. Они идут в гостиную, но я не отстаю, маяча за спиной, и готовая вставить свои пять копеек. Мать гостеприимно предлагает гостю: - Виски хочешь? Тот садится на диван: - С удовольствием! Они смотрят на меня, видимо ожидая, что именно я начну носить напитки, попкорн и сухарики, но не на ту напали - сложив руки на груди, с места не двигаюсь. Язвительно бросаю в воздух: - А виски нет, закончился! С собой приносить надо, кавалер. Вадим невозмутим: - Ну, тогда просто водички. И можно похолодней! - Вода у нас ржавая. За углом трубу прорвало. Мать усаживается рядом с гостем, удивленно вскрикивая: - Как? А я только что принимала душ?! - А тебе мама видимо из какой-то другой трубы наливали. Мамуля и Вадим переглядываются, и она придает голосу большей строгости: - Маргарита, там, в холодильнике есть минеральная вода, принеси, пожалуйста! Упрямо посыл парирую: - А язвенникам газированной воды нельзя! Мать, растерянно улыбаясь, смотрит на гостя: - Ты что, язвенник? Тот насмешливо качает головой: - Нет. Ехидно фыркаю: - Жаль. Мать повторяет с нажимом: – Марго! - Да, Тамара Ивановна? - Принеси, пожалуйста, воды или мне самой сходить? Походу перебор, придется нести. Сверкнув глазами, бурчу: - Уже лечу... Вы как будете через соломинку или из горлышка? Мать цедит сквозь зубы: - Маргарита! Сорвавшись с места, быстро иду в сторону кухню, но сворачиваю в прихожую за полки послушать что будет дальше. Вслед слышится: - Вот кто действительно язва, так эта… - Не обращай внимания. Просто мой сын уехал надолго, вот она и раздражена. - Извини, я в таком виде. - Знаешь, какая у меня самая сокровенная мечта? - Какая? - Каждый день видеть тебя в этом халате! Мать опускает глаза: - Влад не начинай. Ты же знаешь, как я отношусь к комплиментам. А тот целует ей руки: - А причем здесь комплименты? Я сказал это моя мечта. Козел!... Плетусь к холодильнику за минералкой. *** Час спустя приезжает Сомова, и мы с ней уединяемся в спальне. Мое эмоциональное бурление требует выхода и я, усадив подругу на кровать, начинаю расхаживать по свободному кусочку пространства, выплескивая накопившийся негатив. Чтобы не мешаться, Анюта быстро подтягивает свои ноги вверх, на постель, и уже из глубины наблюдает за моими метаниями. - Капец, вообще! Не могу поверить просто. Они скоро из моего дома бордель сделают! Сомова придвигает к себе валяющийся неподалеку раскрытый журнал, вроде как полистать, потом наливает в бокал сока из стоящей на тумбочке бутыли. Отхлебнув, интересуется: - Кто они? - Ну кто, Ань! Кто! Мама с этим недоделанным Ты же видела этого Влада! Мать их даже познакомила! - Ну, видела… Мужик как мужик. Недоуменно оглядываюсь на подругу: - Да какой он мужик?! Туловище с больной головой. Да, мамуля, наломала ты дров… Сомова вздыхает: - Слушай, Гош, тебе, по-моему, сейчас лучше подумать об отце. Что-то я действительно сконцентрировалась на матери, а что с папкой совсем вылетело из головы. А там что, тоже проблемы? -- В смысле? Присаживаюсь на постель рядом с Анькой, ожидая продолжения. Та вздыхает: - Ну, в общем, я с ним виделась. - И что? Опустив глаза, Сомова снова вздыхает: - Похоже, он что-то задумал! И, кажется, это очень серьезно. - А что именно, не сказал? - Нет. Он не сказал, что именно, просто он сказал, что больше не доверяет женщинам. Ни тебе, ни мне, вообще никому! Понимаешь? И мне? Удрученно качаю головой: - Отлично… Приплыли. *** Где-то через часик провожаю Сомика до прихожей. Упыря слава богу уже нет, мать возится на кухне, моет за ушедшим гостем посуду. После дежурного прощания, она быстро ретируется в спальню, демонстрируя, что обсуждать происшедшее не желает. Ну а я остаюсь в одиночестве, на сон грядущий обдумывать ситуацию и строить планы на завтра.