Наверно, это тоже любовь?..

Совет кланов прошёл относительно спокойно и без особых происшествий. А-Яо сдержал своё обещание. Сичэнь не знал, что именно он сказал Цзинь Гуаншаню, но во время Совета Верховный Заклинатель поддержал предложение Главы Лань о сохранении жизни Вэй Усяню и о заключении его в Облачных Глубинах. Выбор места заключения был обоснован тем, что лишь территория резиденции ордена Лань была очищена от энергии затаённой злобы и огорожена барьером, защищающим от проникновения тёмных сущностей. Не Минцзюэ, как Сичэнь и предполагал, также не стал возражать против его доводов в пользу смягчения приговора. Главе Не изначально не нравилась идея казни человека, лишённого ядра, пусть даже этот человек и умел пользоваться тёмной энергией. В глазах Не Минцзюэ Вэй Усянь стал убогим калекой, и его убийство представлялось благородному Чифэн-цзюню недостойным чести заклинателей. К тому же у Не Минцзюэ тоже был младший брат. И Сичэнь со старым другом был чуточку более откровенным, нежели с Гуанъяо. Он умолчал о любви, но упомянул о дружбе. На что Минцзюэ проворчал, что их братья совсем не умеют выбирать себе правильных друзей. Оказалось, что Хуайсан в течение последних нескольких месяцев изводил брата ежедневными истериками, уговаривая его забрать Цзян Ваньиня и Вэй Усяня в Нечистую Юдоль. И если Не Минцзюэ ничего не имел против бывшего Главы Цзян, то тащить в свой дом такую тёмную лошадку, как Вэй Усянь, категорически не собирался. Поэтому он был рад, что ситуация разрешилась таким образом. Сичэню он доверял так же, как самому себе. Если Глава Лань утверждает, что, находясь в Облачных Глубинах, Вэй Усянь не будет более представлять опасности для мира заклинателей, значит, так оно и есть. А Хуайсан прекратит, наконец, пить его кровь и портить нервы. После небольших споров и ругани Совет принял решение, которое устроило всех. Вэней и представителей нескольких вассальных кланов заберёт себе орден Цзинь. Цзян Ваньинь и часть адептов его ордена отправятся в Нечистую Юдоль. Вэй Усянь будет заключён в Облачных Глубинах. Всех остальных пленников поровну распределят между малыми орденами. Препирательства и серьёзное недовольство вызвали вопросы, касающиеся бывшего Главы Цзян и, что было ожидаемо, Вэй Усяня. Верховный Заклинатель возмутился тому факту, что Цзян Ваньиня решил забрать себе орден Не. Однако Не Минцзюэ вполне обоснованно заявил, что будет справедливым, если три оставшихся в живых члена правящей семьи павшего Великого ордена достанутся трём остальным Великим орденам. По одному на каждый орден. Дева Цзян вошла в орден Цзинь, пусть и не в качестве пленницы. Воспитанник Цзян Фэнмяня будет принадлежать ордену Лань. Отсюда следует, что Цзян Ваньинь должен достаться ордену Не. Чифэн-цзюнь пожал плечами и заявил, что он не против и другого расклада — пусть бывший Глава Цзян остаётся в Ланьлине, а дева Цзян отправится в Нечистую Юдоль. Ему всё равно, кто из семьи Цзян окажется в его ордене. Лишь бы всё было по справедливости. Пойти на подобное Цзинь Гуаншань, разумеется, не мог. Мэйфэн спустит с него шкуру, даже если он лишь заикнётся о том, что собирается отдать Яньли мясникам Не. Поэтому Верховный Заклинатель согласился на условия Не Минцзюэ. Он и препирался-то лишь из вредности и стремления захапать себе как можно больше добычи. По большому счёту, лишённый ядра Цзян Ваньинь не представлял для ордена Цзинь никакой ценности. Яньли в этом смысле была гораздо полезнее хотя бы потому, что после её появления в Башне Кои грозная госпожа Цзинь гораздо чаще пребывала в благостном и добром расположении духа. Так что если сын Цзян Фэнмяня нужен Главе Не — пусть забирает. Из-за участи Вэй Усяня между заклинателями разгорелся нешуточный конфликт. Большинство склонялось к тому, что тёмного заклинателя необходимо уничтожить. Однако после того, как в пользу его пожизненного заключения в Облачных Глубинах высказались Главы двух Великих орденов и Верховный Заклинатель, спор утих, и малые ордены смирились с этим решением. Особенно когда Глава Лань взял слово и уверил всех, что он лично берёт на себя всю ответственность за любые последствия этого приговора. Последовавший за советом суд проходил спокойно до тех пор, пока не привели Вэй Усяня, дело которого слушалось последним. Когда стражники волоком втащили в зал страшно худого юношу в разодранных, покрытых кровью и грязью одеждах и с головы до ног обмотанного тяжёлыми толстыми цепями, в помещении воцарилась гробовая тишина. В первый момент никто не узнал в пленнике, больше походившем на лютого мертвеца, нежели на человека, некогда блистательного, дерзкого и горделивого господина Вэя. Затем поднялся страшный шум. Кто-то выкрикивал оскорбления в адрес тёмного заклинателя и злорадно смеялся над его жалким видом. Другие громко возмущались жестокостью адептов ордена Цзинь. Некоторые демонстративно зажимали носы и говорили, что заключённого следовало хотя бы отмыть перед тем как приводить сюда и выставлять перед сиятельными очами благородных господ заклинателей. У Лань Сичэня волосы встали дыбом при виде господина Вэя, пребывающего в столь кошмарном состоянии. Он в который раз вознёс благодарность богам и буддам за то, что у него хватило ума не приводить сюда Ванцзи. Ему было страшно представить, что мог учинить брат, если бы увидел такого Вэй Усяня — измученного, искалеченного и полуживого. Конец сваре положил Не Минзюэ, со всей силы стукнувший кулаком по столу, отчего стоявшая там посуда разлетелась вдребезги. Пылающий гневом Глава Не, злобно оскалившись, потребовал у Цзинь Гуаншаня объяснений, почему пленник, которому ещё не был вынесен смертный приговор, явился на суд уже похожим на труп. Верховный Заклинатель заявил, что не может следить за состоянием каждого заключённого в подземельях Башни Кои, и лицемерно пообещал со всей строгостью наказать тех, кто был причастен к издевательствам над Вэй Усянем. Ему, разумеется, никто не поверил, но инцидент был исчерпан. Главный Старейшина ордена быстро зачитал приговор, и господина Вэя, не выказавшего абсолютно никакой реакции на всё происходящее, собрались увести обратно в камеру. Однако теперь он принадлежал ордену Лань, а не Цзинь. Поэтому Сичэнь взял дальнейшую заботу о пленнике на себя. О том, чтобы транспортировать его в Гусу в таком состоянии, не могло быть и речи. Избитый и до крайности истощённый юноша просто не вынес бы такого пути и умер по дороге. Глава Лань обратился к Цзинь Гуаншаню с просьбой выделить для Вэй Усяня изолированное место в лекарских палатах. Глава Цзинь выполнил просьбу беспрекословно и любезно сказал, что все расходы на лечение пленника орден Цзинь возьмёт на себя в качестве извинения за то, что по вине его подданных раб достался ордену Лань в столь неприглядном состоянии. Лань Сичэнь не менее любезно отверг данное предложение — после всего увиденного он не доверил бы Цзиням даже одного из пушистых питомцев своего брата, не то что господина Вэя. В Башню Кои по срочному вызову Главы явился один из лучших лекарей Облачных Глубин. Увидев состояние своего нового пациента, целитель пришёл в ужас и, нарушая правила ордена Лань, ругался долго и нецензурно, понося тех, кто сотворил подобное с беззащитным человеком, лишённым ядра. Подавляющие Тьму цепи и кандалы пришлось снять, поэтому Вэй Усяня на протяжении всего лечения решили держать под воздействием одурманивающих трав. Лекарь сказал, что юноше это пойдёт только на пользу — глубокий сон ускорит восстановление. Кроме этого, в палате днём и ночью неотлучно находились адепты ордена Лань, беспрерывно играющие мелодии очищения и исцеления. Одновременно они также выполняли функцию стражников и защитников необычного больного. Лань Сичэнь отправил бабочку-вестницу дяде и брату с описанием ситуации и сообщением о том, что ему придётся задержаться в Ланьлине до того момента, когда господин Вэй будет в состоянии отправиться в путь. Глава Лань решил лично сопроводить его в Гусу во избежание провокаций и возможных проблем, которые могут возникнуть во время долгого путешествия. Желающих убить Вэй Усяня или похитить его для каких-то своих целей в мире заклинателей могло найтись немало. Дядя в ответном сообщении заявил, что по прибытии Сичэню придётся предоставить ему лично и Совету Старейшин обоснованные объяснения своего спонтанного и безумного решения поселить в Облачных глубинах тёмного заклинателя. Ванцзи прислал лишь два слова: «Спасибо, брат!». Но Сичэнь был уверен, что а-Чжань безмерно счастлив.

***

Где-то между Ланьлином и Гусу

Вэй Усянь выбрался из повозки, разминая затёкшие от долгого сидения в не особо удобной позе ноги. Сделал несколько шагов в сторону, но ему преградил путь адепт ордена Лань, не позволяя пройти дальше. — Отходить от повозки запрещено, — холодно произнёс он. — Что, даже по нужде нельзя? — язвительно спросил Вэй Ин. — Ладно. Я, в принципе, могу и здесь. Он принялся демонстративно развязывать пояс, неловко путаясь в завязках скованными руками. Юноша Лань покраснел до корней волос и, пряча смущение за нарочитой грубостью, подтолкнул Усяня в сторону леса: — Ступайте туда! — Можешь отдыхать, Лань Исинь, я позабочусь о пленнике, — раздался позади мягкий, спокойный голос. Адепт уважительно поклонился: — Слушаюсь, Глава Лань! — и удалился. Вэй Ин обернулся — перед ним стоял Лань Сичэнь. В последний раз он видел его в Безночном городе перед самым своим пленением. Тогда Глава Лань имел вид грозный и устрашающий. Всё ещё возбуждённый после битвы, в покрытых кровавыми разводами и чёрной лавовой пылью одеждах он распространял вокруг себя тяжёлую, гнетущую ауру, от которой становилось не по себе даже союзникам. Если Усяню не изменяет память, лицо Лань Сичэня мелькнуло и в зале суда, когда Вэй Ину зачитывали приговор. Но тогда ему было не до разглядывания своих недругов. Он был повержен и раздавлен. В груди горело, там зияла пустота от выжженного ядра. Тело жутко болело от побоев и ран. Голова была мутной от морального и физического истощения. Перед глазами стояла пелена, мысли путались. Всё происходящее вокруг воспринималось как белый шум. Усянь даже не слышал своего приговора. Впрочем, никакой необходимости слушать его он не видел. Что такого интересного могло быть в этом приговоре? Каким именно способом его казнят? Так Вэй Ину было на это глубоко наплевать. Ему любой способ подойдёт. Только бы поскорее уже всё это закончилось! Он помнил, что его выволокли из зала суда и потащили куда-то в сторону жилых помещений. Вэй Ин несколько удивился, почему не обратно в камеру. Затем обрадовался — может, его ведут уже на казнь? Привели Усяня в чистое, пахнущее травами и лекарствами помещение. Лекарские палаты, догадался он. В груди больно кольнуло — нелюбимый когда-то запах напомнил ему о Вэнь Цин и Вэнь Нине. Как они? Что с ними? Усянь очень надеялся на то, что им удалось выбраться из этой кровавой мясорубки живыми и невредимыми. Красивый немолодой мужчина в одеяниях ордена Лань, глядя на него, как показалось Вэй Ину, с неодобрением и недовольством, поднёс к его рту чашу с какой-то приторно и сладко пахнущей жидкостью и строго велел выпить. Его решили казнить при помощи яда? О! Это хорошая смерть! Быстрая и не слишком болезненная. Судя по виду того, кто дал ему яд, идея принадлежит ордену Лань. Что же, это на них похоже. Благородные и милосердные Лани… После принятия «яда» у Вэй Усяня приятно закружилась голова, в глазах потемнело, и он провалился в забытьё, наполненное то беспокойными, то радостными снами. Очнувшись в окружении прекрасных людей в белоснежных одеждах с лобными лентами на головах, Вэй Ин крайне удивился своему столь необычному посмертию. Однако, почувствовав лёгкую боль в области рёбер и услышав громкое и требовательное урчание, доносящееся из собственного живота, он понял, что до сих пор жив. Далее последовали совсем уж странные и необъяснимые события. Усяня накормили чем-то отвратительно пресным и растительным, но вполне свежим и съедобным. Дали выпить горький отвар. Вновь заковали в цепи и кандалы. Аккуратно поддерживая под руки, вывели во двор Башни Кои и посадили в закрытую повозку. И вот уже который день куда-то везут. Он пытался выяснить, куда и зачем, но проще разговорить камень, нежели Ланей. Они отвечали односложно и не дали ему никакой информации. Вэй Ин подумал, что, возможно, им это запретили, и перестал задавать вопросы. Скорее всего, его везут к месту казни. Но к чему столько возни? Зачем лечить и так далеко везти преступника, которого собираются казнить? То, что его долго лечили, Усянь понял сразу, как только очнулся. Голова у него была мутная, но чувствовал он себя гораздо лучше, чем в день суда. Кости были вправлены, переломы зафиксированы, раны зажили, синяки сошли. Он был ещё слаб, но явно здоров. Всё это показалось Вэй Ину весьма странным. Но он решил не торопить события. Рано или поздно они прибудут в пункт назначения, и ситуация прояснится. А пока жаловаться ему было не на что. По сравнению с тем, как с ним обращались стражники в застенках Башни Кои в ожидании суда, адепты Гусу Лань вели себя подобно Гуаньинь. Сдерживаемые строгой дисциплиной и правилами своего сурового ордена, они относились к нему… неплохо. В их действиях не было ни лютой ненависти, ни особой доброты. Его молча кормили, поили, выводили по нужде. Все лица, обращённые к нему, были бесстрастными и безразличными. Хотя Вэй Ин порой замечал, что самые юные из адептов то и дело кидают на него взгляды, полные настороженности и жгучего любопытства. Тогда ему становилось смешно — дети везде остаются детьми, даже в ордене, погребённом под тремя тысячами правил. Лань Сичэня Усянь увидел впервые за всё время путешествия. Он даже не знал, что Глава Лань находится здесь. Или он присоединился к ним только сегодня? Первый Нефрит был одет хоть и в белую, но простую одежду адепта ордена, поверх которой был наброшен практичный тёмно-синий дорожный плащ. Судя по виду, он путешествовал по земле, а не на мече. Значит, был с ними с самого начала. Вэй Ин учтиво поклонился, насколько ему позволяли цепи, и поприветствовал его: — Глава Лань! Лань Сичэнь кивнул в ответ и указал в сторону росших неподалёку кустов: — Вы можете пройти туда, господин Вэй. — Зачем? — не понял Вэй Ин. — Вы ведь хотели… уединиться? — Нефрит деликатно кашлянул. — Эм-м-м, вообще-то нет! — Усянь смутился, вспомнив своё недавнее поведение перед адептом Гусу Лань. — Мне просто захотелось подышать воздухом. В повозке душно… — Понимаю, — мягко ответил Лань Сичэнь. — В дороге плохо спится, господин Вэй? Вэй Ина несколько покоробило обращение Первого Нефрита — оно звучало насмешкой над его сегодняшним положением. Слегка поморщившись, он произнёс: — Не нужно так ко мне обращаться, Глава Лань! Вытянув вперёд руки, он продемонстрировал свои закованные в кандалы запястья и горько усмехнулся: — Какой я теперь господин?.. Лань Сичэнь нахмурился и бегло оглядел фигуру Вэй Ина, увешанную цепями. В его глазах промелькнуло сочувствие и нечто, похожее на … вину? — Простите за цепи, господин Вэй! Это было обязательным условием Совета на время вашего путешествия в Гусу. Но не волнуйтесь, когда мы окажемся в Облачных Глубинах, вас освободят от оков. Там они вам не понадобятся. — В Облачные Глубины?.. — в замешательстве пробормотал Вэй Усянь. Брови его удивлённо взлетели. Его везут в Гусу?! Лани взяли на себя роль палачей?! Немыслимо! Он несколько раз заторможенно моргнул, затем поражённо уставился на Главу Лань широко раскрытыми глазами. Лань Сичэнь с вежливым недоумением смотрел на него в ответ, явно не понимая причины его смятения. — Позвольте спросить, Цзэу-цзюнь, — наконец отмерев, осторожно поинтересовался Вэй Усянь, — в вашем ордене изменились правила или ради меня сделали исключение? Глава Лань склонил набок голову и спросил: — Правила? О каких именно правилах идёт речь, господин Вэй? — О запрете на умерщвление живых существ на территории резиденции… На лице Лань Сичэня отразилась некоторая растерянность. — Это одно из самых важных правил нашего ордена, господин Вэй, — ответил он, силясь понять, почему их беседа направилась в сторону обсуждения правил ордена Лань. Он помолчал немного и продолжил: — В Гусу Лань не происходило никаких изменений правил со времён вашего там обучения. — О! — Вэй Ин поморщился и криво улыбнулся. — Значит, лишь я удостоился подобной чести… Что же, я польщён. — О чём вы говорите, господин Вэй? — в голосе Главы проскользнули нотки лёгкого раздражения. Их странный разговор начинал его нервировать. — О казни, разумеется, — ответил Усянь, пожав плечами. — О какой казни? — не понял Лань Сичэнь. — О моей, — глядя на озадаченное лицо Главы Лань, Вэй Ин впервые усомнился в своих выводах и решил уточнить, — меня ведь везут в Гусу, чтобы казнить?.. — Конечно, нет, господин Вэй! — удивлённо воскликнул Лань Сичэнь. — С чего это вообще пришло вам в голову? — Нет?! — в свою очередь изумился Вэй Усянь. — Но тогда… зачем?.. Глава Лань с неверием воззрился на него: — Господин Вэй, вы ведь присутствовали в зале суда во время оглашения вашего приговора! Вы что, не слушали его?.. Усянь дёрнул плечом и издал неловкий смешок: — Ну… Старейшина Цзинь так долго перечислял мои преступления, что я перестал его слушать, когда он дошёл до трети списка. Он беспокойно переступил с ноги на ногу и глухо произнёс: — Да и что там было слушать? Я действительно совершил все эти злодеяния и заслуживаю казни. Способ же меня мало волнует. Так что сам приговор я действительно прослушал. — А зря, — неодобрительно покачал головой Лань Сичэнь, в глубине души искренне поражаясь легкомыслию этого человека и его столь наплевательскому отношению к собственной участи. — Если бы вы дослушали до конца, то знали бы, что вас помиловали. Мера наказания изменена. Вэй Усянь вскинул голову и в ошеломлении вытаращился на Главу Лань. — Помиловали?.. — с недоверием повторил он, затем спросил с замиранием сердца: — И… что теперь со мной будет?.. — Вы будете жить в Облачных Глубинах в качестве… слуги, — Лань Сичэнь споткнулся на последнем слове, бросив на Усяня несколько виноватый взгляд. Затем продолжил: — Там вы не сможете практиковать Тёмный Путь. Вам запрещено покидать территорию резиденции. В остальном ваша жизнь мало чем будет отличаться от жизни остальных слуг ордена. У вас будут те же права и обязанности, что и у них. У Вэй Ина было такое чувство, словно его огрели пыльным мешком по голове. Он понимал слова, которые произносил Глава Лань, но суть этих слов до него не доходила. Тело отреагировало раньше разума. Сердце вдруг суматошно забилось. Усяня резко бросило в жар. На него обрушилось осознание сказанного. Его не казнят! Он будет жить! По-настоящему жить! Не гнить в подземельях Ланьлина, ежедневно получая пинки и оскорбления. Не влачить жалкую жизнь никчёмного раба в каком-нибудь малом, но надменном ордене. Он будет жить в Гусу! В Облачных Глубинах! Среди Ланей, которые, даже люто его ненавидя, никогда не будут обращаться с ним так, как адепты ордена Цзинь. Глаза Усяня наполнились слезами. Он будет жить в одной резиденции с Лань Чжанем! Сможет видеть его и общаться с ним! От этой мысли сердце Вэй Ина решило выпрыгнуть наружу из горла. Он пошатнулся. — Господин Вэй! — Лань Сичэнь испуганно подскочил к нему и придержал, не давая упасть. — Что с вами, господин Вэй? Глава Лань обеспокоенно заглянул ему в лицо. — Ничего… Всё хорошо… Простите, Цзэу-цзюнь! — Усянь не удержался и всхлипнул. — Я просто… Я… ошеломлён… Я… думал… не знал… — Я понимаю, понимаю, — кивая, Лань Сичэнь подвёл Вэй Ина к костру и аккуратно усадил на сложенное одеяло. — Несомненно, для вас это известие стало потрясением, если вы были уверены, что вас везут на казнь! Он достал из-за пазухи небольшой сосуд и протянул Усяню: — Выпейте, господин Вэй. Эта настойка вас взбодрит и, одновременно, успокоит. Вэй Ин сделал пару глотков. Напиток был травянистый и приятный на вкус. Хотя, видят будды, он предпочёл бы запить подобную сокрушительную новость парой-тройкой сосудов вина. Но, пришла ему в голову печальная мысль, раз он будет жить в Облачных Глубинах, вина ему теперь не видать как своих ушей. И мяса со специями тоже. Впрочем, это ничтожно малая цена за подаренную жизнь. Он готов её заплатить! С величайшей радостью! Усянь почувствовал, как его охватывает всепоглощающее чувство восторга. С губ сорвался нервный смех — если бы несколько лет назад Вэй Ину сказали, что он будет настолько счастлив от перспективы поселиться в самом скучном ордене Поднебесной, он бы ни за что этому не поверил.