Башня Кои
Глава Цзинь сидел в своём кабинете и невидящим взглядом смотрел вперёд. Рука его, держащая свиток с донесением, подрагивала. Стоило ему прочесть написанное, как перед глазами словно пронеслась вся его не такая уж и долгая жизнь. Слишком недолгая, чтобы умереть прямо сейчас. Да ещё и в мучениях. Он проклял тот день, когда пошёл на поводу у Мэйфэн и своих так не вовремя пробудившихся отцовских чувств. Не стоило ему во всё это ввязываться. Сидел бы тихо-мирно в резиденции, откупался от Вэнь Жоханя деньгами и провиантом, как договаривались, и не лез куда не просят. Знал ведь, что добром это не кончится! И всё равно ввязался. А виной всему Цзысюань, его бестолковый сын! Спутался с проходимцами, а теперь за его глупость должен отвечать он, Гуаншань. Первой его мыслью, когда он прочитал записку Цзысюаня, было — стоит ли доверять орден столь мягкотелому и безрассудному человеку? Сегодня он решил устроить революцию, завтра, чего доброго, начнёт раздавать деньги неимущим. Такими темпами он угробит тщательно выпестованное многими поколениями предков наследие и разбазарит всё, нажитое и накопленное с таким трудом. Но затем, увидев панику в глазах Мэйфэн и поразмыслив над ситуацией, он остыл, и его отцовское сердце всё же дрогнуло. Цзысюаня он по-своему любил. Не настолько, конечно, чтобы рискуя своей головой, собирать армию и кидаться ему на помощь, но всё же. Он был единственным его ребёнком, чья мать вызывала в Главе Цзинь чувства более глубокие, чем просто желание заглянуть ей под юбку. Хотя нет, в его жизни была ещё одна женщина, к которой он питал некоторую приязнь — девочка Мо из забытой богами деревеньки. Но юная дочь наложницы, как бы прелестна она ни была, конечно, не шла ни в какое сравнение с Мэйфэн — прекрасной, гордой и сильной заклинательницей из прославленного ордена. Остальных своих женщин Цзинь Гуаншань забывал практически сразу после проведённой ночи. Он не помнил даже их имён. И к многочисленным своим бастардам относился… никак. Цзысюань же вырос у него на глазах. Глава Цзинь холил и лелеял своего единственного законного наследника с детства и вложил в него очень много ресурсов — и моральных и материальных. А, как известно, мужчина наиболее высоко ценит именно то, во что много вкладывает. Поэтому гибели сына он допустить не мог и стал думать, как обезопасить Цзысюаня от его собственной дурости. Местонахождение лагеря сопротивления Цзинь Гуаншань выяснил довольно быстро. Они, в общем-то, особо и не скрывались. Но забрать оттуда Цзысюаня против его воли оказалось делом проблематичным. Там была какая-никакая, но всё же настоящая армия. Оказавшаяся, к тому же намного больше и сильнее, чем Глава Цзинь представлял ранее. Мальчишка Лань постарался на славу. К сопротивлению присоединилось довольно большое количество людей, среди которых было немало достойных заклинателей. Цзинь Гуаншаню нужно было придумать, что с этим делать дальше. Но решение этой проблемы пришлось отложить до того, как будет понятна реакция Верховного Заклинателя на выходку Цзысюаня. Глава Цзинь, обливаясь потом, молился всем богам и со дня на день ожидал людей Вэнь Жоханя, которые придут по его душу и превратят резиденцию его ордена в пепелище. Люди пришли, но не с мечами, а с новым договором. В своём послании Верховный Заклинатель пространно писал о горячей и порывистой молодости. Сетовал на безрассудство юных, которые, очертя голову, бросаются во всяческие авантюры в поисках приключений и славы. Смеялся, что сами, дескать, когда-то были такими же, но теперь возраст обязывает к степенности и принятию мудрых и взвешенных решений. И — утроил сумму, которую Глава Цзинь должен был выплачивать на содержание армии Верховного Заклинателя. Цзинь Гуаншань вытер пот со лба и возблагодарил Небеса за столь несвойственную Вэнь Жоханю доброту. Спустить с рук подобное — это было проявление величайшего милосердия со стороны Верховного Заклинателя. Глава Цзинь понимал, конечно, что Вэнь Жоханю просто ни к чему появление в рядах сопротивления ещё одного довольно неслабого врага, но всё же. Верховный Заклинатель был горд, вспыльчив, злопамятен и вполне мог сжечь Башню Кои дотла за поступок Цзысюаня. Но, благодарение буддам, предпочёл решить этот вопрос более мирно. И Цзинь Гуаншань был этому несказанно рад. Все считали его скрягой, который трясётся над каждым ляном, однако свою жизнь он ценил выше, чем всю сокровищницу Ланьлина. Поэтому новый договор подписал безо всяких проволочек. После столь благополучного разрешения проблемы с Вэнь Жоханем Глава Цзинь задумался над тем, как помочь Цзысюаню. Он собрал отряд из заклинателей средней руки, повелел им снять с себя все знаки принадлежности к ордену, отправиться в лагерь повстанцев и вступить под командование Наследника Цзинь. Также выбрал десять сильных и опытных воинов и дал им особое поручение — стать телохранителями Цзысюаня. Во время битвы не отходить от него ни на шаг, оберегать, защищать и, если дело примет совсем плохой оборот, вытащить с поля боя и доставить в Башню Кои даже против его воли. Глава Цзинь дал понять, что жизнь Наследника в приоритете и сохранить её — их первоочередная задача. Обезопасив таким образом сына, Цзинь Гуаншань немного успокоился и сообщил о своих действиях Мэйфэн, которая не находила себе места от беспокойства с тех пор, как Цзысюань покинул родной орден. Глава Цзинь постоянно держал руку на пульсе, следя за происходящими на войне событиями. В последнее время «вести с полей» поступали весьма неутешительные для сторонников Аннигиляции Солнца. Армия повстанцев отступала, терпя поражение за поражением и теряя большое количество людей. Цзинь Гуаншань обеспокоился и отправил к Цзысюаню гонца с предложением вернуться домой. Сын ответил категорическим отказом. Главу Цзинь поражало упрямство мальчишки. Когда Цзысюань ушёл, он был уверен, что парню хватит пары месяцев, чтобы наиграться, и очень скоро он прискачет в резиденцию под родительское крыло. Цзысюань вырос в роскоши и комфорте. Он был изнеженным и капризным. Цзинь Гуаншань не раз являлся свидетелем того, как Наследник в ярости швырял об стену чайник только потому, что температура чая была не такой, как он любит. Он никогда не ложился в постель, не посетив купальню, наполненную водой с драгоценными маслами и лепестками пионов. И вот теперь его избалованный сын который месяц торчит в гуевом лагере, где нет толком ни еды, ни воды, терпит все лишения и не собирается возвращаться. Чего ради? Глава Цзинь искренне этого не понимал. Но принял решение помочь сыну ещё раз. Он вновь собрал отряд и дал своему недоумку племяннику самое простое поручение из возможных — довести людей до Илина. Это задание не требовало даже наличия мозгов. Но Цзысюнь даже здесь умудрился напортачись. Он повёл людей в Юньмэн и напал на Пристань Лотоса, в результате чего погибли Глава Цзян и его супруга. Цзян Фэнмяня Главе Цзинь было жаль. Он был самым нормальным человеком среди этого сборища лицемеров, психопатов и идиотов, которые гордо именуют себя Главами орденов. И, пожалуй, единственным из этих самых Глав, которого Гуаншань искренне уважал. Смерть Пурпурной Паучихи его не слишком огорчила, однако это, несомненно, расстроит и разгневает Мэйфэн, которая дружила с Юй Цзыюань с самого детства. Но всё это было бы не так страшно. В конце концов, идёт война, и люди на ней, как правило, умирают. Весь ужас ситуации заключался в том, что в Пристани Лотоса в это самое время находился сын Верховного Заклинателя, который получил тяжёлые ранения. И вот прямо сейчас Цзинь Гуаншань держит в руках послание, которое теперь уже наверняка станет его смертным приговором. Вэнь Чао скончался от полученных ран. И если гибель Главы Цзян и его госпожи Вэнь Жохань мог ещё списать на военные потери и закрыть на это глаза, то смерть сына он, разумеется, безнаказанной не оставит ни за что. Глава Цзинь был уверен, что Верховный Заклинатель в данной ситуации перевернёт землю, но найдёт виновных. Это лишь вопрос времени. Очень скорого времени. Поэтому лучшим выходом будет, если Вэнь Жохань узнает имя главного виновника от него, Гуаншаня. Как ни жаль ему было этого дурного ребёнка — Цзысюня — себя было жаль гораздо больше. Поэтому Глава Цзинь собрался с духом, поднялся и сообщил своему помощнику: — Я отправляюсь в Безночный город. Ты остаёшься за главного.***
Безночный город
Мэн Яо, поклонившись, сообщил Вэнь Жоханю: — Господин Верховный Заклинатель, прибыл Глава Цзинь, просит аудиенции. Вэнь Жохань недобро сузил глаза: — Проси! Цзинь Гуаншань, войдя в кабинет, буквально сложился пополам в глубоком поклоне: — Глава Цзинь приветствует господина Верховного Заклинателя. Вэнь Жохань молчал, отвернувшись к окну и заложив руки за спину. Воздух вокруг него сгустился, в комнате стемнело, словно опустилась ночь, хотя была ещё лишь середина дня. Затем Верховный Заклинатель медленно повернулся и взглянул на него с мрачной угрозой. В глазах его полыхало алое пламя. Одетый в белые траурные одежды, с бледным холодным лицом он был подобен демону Диюя и выглядел воистину устрашающе. Цзинь Гуаншань задрожал. Ноги его подкосились, и он рухнул на колени. Животный ужас охватил всё его существо. Вэнь Жохань ещё какое-то время изучающе его разглядывал, затем заговорил. Голос его был тих и обманчиво спокоен, но каждое слово тяжёлым камнем падало на Главу Цзинь и прибивало его к земле. — Цзинь Гуаншань, ты действительно полагал, что можешь обмануть меня? Думал, что я столь наивен и слеп, что не знаю о тех деяниях, которые ты вершил за моей спиной? Считал меня глупцом? Меня? Глава Цзинь в отчаянии замотал головой. Задыхаясь от накатившей на него паники, судорожно открыл рот, пытаясь возразить. Но Вэнь Жохань поднёс палец к губам и покачал головой, призывая к молчанию. Глаза его сверкнули так жутко, что кровь Цзинь Гуаншаня застыла в жилах. — Ты всерьёз верил, что хитрее и изворотливее меня и сможешь усидеть на двух скамьях одновременно до самого окончания войны? Что я не знал о тех воинах, которых ты посылал на подмогу армии сопротивления? Я знал, Цзинь Гуаншань. О каждом твоём шаге. Но решил закрыть на это глаза. Та пара тысяч твоих бойцов — это капля в море. Они не делали никакой погоды и никак не влияли на ход войны. Ты хотел помочь своему сыну. Мне это желание понятно. Я бы даже счёл его похвальным и достойным, если бы в результате твоих довольно необдуманных, я тебе скажу, действий, не погиб мой сын. Давление стало столь непомерным, что Цзинь Гуаншаню даже дышать удавалось через раз. Вэнь Жохань подошёл к нему и, приблизив своё пугающее смертельной бледностью лицо, угрожающе произнёс низким ледяным голосом: — Я знаю, кто привёл людей в Пристань Лотоса. А сейчас ты очень хорошо подумаешь, прежде чем ответить на мой вопрос. От этого ответа будет зависеть твоя дальнейшая судьба. Рекомендую быть предельно честным. Ложь я распознаю сразу. Кто отдал приказ? Ты? Твой сын? Глава Лань? Кто?! — Не было! — простонал Глава Цзинь, распластавшись на полу. — Не было никакого приказа! Клянусь! Всеми богами и буддами! Жизнью своего сына! Цзысюнь сам! Сам! Глупый, дурной мальчишка! Это была его инициатива, он даже никого не уведомил, что идёт в Юньмэн… Я бы не позволил! Мэйфэн была дружна с Юй Цзыюань! Я бы запретил… Никто, никто этого не знал! Это всё Цзысюнь… — он жалко всхлипнул. Вэнь Жохань молча смотрел на него горящим взором. Цзинь Гуаншань съёжился под этим режущим взглядом, который словно выворачивал его всего наизнанку. Он был уверен, что жить ему осталось недолго, и молил Небеса лишь об одном — чтобы всё закончилось прямо здесь, а не в пыточных камерах. Верховный Заклинатель вновь повернулся к нему спиной. Голос его хлёстко бил Главу Цзинь по оголённым нервам, клеймом выжигая в сердце каждое слово: — Не позднее, чем завтра ты доставишь своего племянника в Безночный город. После похорон моего сына в Огненном дворце состоится особое представление. И у тебя билет в первом ряду, Цзинь Гуаншань. Хочу, чтобы ты своими глазами увидел, каковы последствия неверных шагов. Ещё один неосмотрительный поступок — и ты станешь не зрителем, а главным действующим лицом. И чтобы тебе там не было одиноко, компанию тебе составят твоя госпожа и твой Наследник. Запомни это, Глава Цзинь, крепко запомни! Теперь же — ступай прочь!***
Лагерь армии Верховного Заклинателя
Вэй Усянь шёл с ведром к небольшой речушке — хотел натаскать воды для купанья, когда его догнал Вэнь Нин. — Господин Вэй! — запыхавшись позвал юноша. — Господин Вэй, вас срочно зовёт Глава Цзян. Он говорит, что дело не терпит отлагательств! — Что случилось? — брови Вэй Ина тревожно нахмурились. — Я не знаю. Прилетел Вэнь Чжулю. Они с Главой Цзян о чём-то поговорили, и Глава Цзян велел срочно вас разыскать. Вэнь Чжулю? Новости от Верховного Заклинателя? — Спасибо, Вэнь Нин! — Вэй Усянь стремглав бросился к лагерю. — Господин Вэй! — Что? — обернулся он на зов. — Оставьте мне ведро, я принесу воды. Вэй Усянь благодарно кивнул, поставил ведро и побежал. Во мгновение ока добравшись до лагеря, он влетел в шатёр Цзян Чэна. Вэнь Чжулю обернулся и с поклоном поприветствовал его: — Господин Вэй! — Господин Вэнь! — поклонился в ответ Вэй Усянь и с надеждой поднял на него глаза, — есть новости? Сжигающий ядра кивнул: — Завтра состоится церемония прощания со Вторым Господином Вэнь, а также с бывшим Главой Цзян и госпожой Юй. Верховный Заклинатель просил Главу Цзян и вас, господин Вэй, присутствовать на церемонии. Я приму командование у Главы Цзян на время вашего отсутствия. — Вэнь Чао умер? — изумился Вэй Усянь. Признаться, он не знал, как относиться к этой новости. Не то чтобы ему было особенно его жаль. Но всё-таки он был сыном Вэнь Жоханя и братом Вэнь Сюя, которые сейчас наверняка скорбят. Вэнь Чжулю вздохнул: — К сожалению, его ранения были слишком тяжелы. Целители боролись за его жизнь больше трёх дней и ночей, но ничего не смогли сделать. Даже молодая госпожа Вэнь не справилась… Вэй Ин вновь поклонился: — Сожалею о вашей утрате, господин Вэнь. Вы ведь были близки с молодым господином? — Благодарю, господин Вэй! Мы не были особо близки, но я знал его ещё ребёнком. В последние годы был его телохранителем. И не сумел исполнить свой долг. Вэнь Чжулю выглядел весьма расстроенным этим обстоятельством. Вэй Усянь вздохнул, но промолчал. Да и что тут скажешь? Цзян Чэн, не проронивший ни слова во время их разговора, тихо спросил: — Господин Вэнь, вы сказали, что прибыли сюда с двумя поручениями от господина Верховного Заклинателя. Вэнь Чжулю нахмурился, глаза его жёстко блеснули. Он сурово произнёс: — После церемонии прощания господин Верховный Заклинатель намерен лично подвергнуть казни виновного в гибели его сына и ваших родных. И приглашает вас принять участие в свершении возмездия над преступником и убийцей. Цзян Чэн и Вэй Усянь переглянулись. На лице Цзян Чэна появилось кровожадное выражение. Взгляд загорелся полубезумной, злобной радостью. Губы Вэй Усяня растянулись в хищной и жестокой усмешке. Глаза полыхнули алым.