Ежедневник

— Хюгеред, нам нужно поговорить, — голос Витты звучал так несвойственно ему серьёзно и без извечных ироничных интонаций. Тёмные глаза внимательно скользили по фигуре крылатого юноши, и тот удивлённо вскинул брови. — Ты уже достаточно взрослый, чтобы я мог рассказать тебе... кое-что. — Я слушаю, отец, — Хюгеред собрано кивнул, и к нему подошёл Сунегод, несколько озадаченно посмотрев на коллегу. — Это правда, что я нашёл тебя в бесконечности относительного пространства, после того как мир был уничтожен, — Витта неопределённо повёл руками, как будто очерчивая видимое пространство. — И поначалу я не знал, кто ты и откуда. Дивное дитя — понимание пришло ко мне позже, и я считаю, ты имеешь право знать. А те, кто породили тебя, не должны быть забыты. — Я думал, вы с отцом породили меня как Заряну, — юноша изумлённо вскинул брови, и Сунегод рядом виновато улыбнулся, качнув головой. — Мы приняли тебя как родного, ведь ты стал нам родным. Мы бы не смогли покинуть тебя одного. Но даже мне твой второй отец никогда не говорил о своих... мыслях, — бывший святой король с упрёком посмотрел на партнёра, но тот его проигнорировал. — Незадолго до того как мир был разрушен, мой господин обратился ко мне с нетривиальной просьбой, — Витта усмехнулся, и его глаза вспыхнули знакомым интересом учёного. — А затем в мой город пришёл дэв. Я не знаю его настоящего имени, но для смертных он назывался Верферт, — Хюгеред осторожно кивнул, напряжённо вслушиваясь в чужие слова, и бывший святой отец продолжил: — За ним шёл ашур — невиданный союз! Ведь слуги двух братьев стремились к уничтожению друг друга, а эти двое шли рука об руку. Они были друзьями; они были гораздо больше, чем друзьями. И под сердцем ашура, которого, кстати, звали Берхт, росло дитя. — Это невозможно! — Сунегод широко распахнул глаза, растерянно посмотрев на Витту. Одной рукой он в неосознанном жесте поддержки обвил плечи Хюгереда, а второй закрыл нижнюю половину лица. — Как оказалось, свет и тьма вполне могут сосуществовать довольно мирно, — ехидно парировал Витта. — Разве даже мы с тобой не подтверждение тому? Зардушту был самовлюблённым эгоистичным засранцем, запугавшим и смертных, и своих эмиссаров. А Берхт вышел за рамки и полюбил Верферта. — Что было... дальше? — по-прежнему хмурясь, на этот раз более растерянно, спросил Хюгеред. — Владыка попросил меня спрятать Берхта и защитить его. А когда пришло его время разрешиться от бремени, он призвал их в свой Дом скорби, чтобы помочь, — охотно отозвался Витта. — И я не знаю, что произошло дальше, как это было и как долго, ведь мир закончился, и мы оказались... здесь. — Значит, меня породили ашур и дэв? — юноша по-детски склонил голову вбок, на что тёмный отец уверенно кивнул. — Ты — настоящее чудо. И двойственная природа от твоих родителей, и их любовь оградили тебя и защитили, так что ты смог оказаться сейчас с нами, — Витта несвойственно себе мягко улыбнулся и распахнул в стороны руки, словно приглашая дитя в объятия.       Хюгеред охотно последовал приглашению, и Витта крепко прижал его к себе. Сунегод тоже придвинулся ближе, утешающе гладя юношу по лопаткам. Он был в замешательстве от услышанного и потому с немым вопросом посмотрел на партнёра, на что тот тяжело вздохнул. — Я расскажу всё, что мне известно, о твоих родителях, если ты хочешь услышать эту информацию, — он поцеловал дитя в макушку. — Они проделали долгий путь, и бесспорно, они гордились бы тобой.       Хюгеред глухо шмыгнул и кивнул. Он не спешил отстраняться, и приёмные отцы не торопили его. Странная у них была семья во всех смыслах, но они были друг у друга, а значит, вместе они со всем справятся.