Ежедневник

      Чего-то подобного определённо следовало ожидать. Виктория никогда не была глупой женщиной, а большая политика мало чем отличалась от тех же гильдейских дрязг и интриг. Везде была борьба за власть и влияние, и старая, родовитая знать едва ли пришла в большой восторг от того, как Кесслер Штейнбург силой захватил власть и теперь навязывал свою волю, проводя довольно прогрессивные реформы. Ещё меньше напыщенные павлины были рады видеть рядом с ним какую-то безродную девчонку-полуэльфийку, ещё и какую-то мутантку с сомнительным прошлым и навыками уж точно не высокородной благородной леди. С её возвышением они ощущали себя униженными и оскорблёнными, и это был лишь вопрос времени, когда бы от неё попытались избавиться. Тем более что она стремительно возвысилась подле нового короля, и он прислушивался к её мнению. А теперь вон вообще официально назвал своей женой и королевой, и она носила его наследников.       Справедливости ради, покушения не были чем-то новым и неожиданным. Несколько раз на новоиспечённого короля пытались покушаться. Попытки эти, конечно, оказались совершенно бесплотными, и тогда недовольные пытались переключить своё внимание на ближайшее окружение Его Величества, в первую очередь на Викторию, и это покушение не стало для неё первым. Однако раньше её хотя бы предпочитали просто по-тихому отравить, а в этот раз, видимо, терпение лопнуло окончательно. И воспользовавшись отсутствием короля в столице, заговорщики решили подослать к королеве наёмного убийцу.       Они не учли маленькую деталь: Виктория и сама, можно сказать, была наёмной убийцей и свои навыки не растеряла ни после того, как заняла высокий пост, ни сейчас, будучи беременной. А ещё она прекрасно знала, кто стоял за заказом на её голову, и могла поклясться, что этому человеку весьма и весьма не поздоровиться.       Она болезненно поморщилась, зажимая рукой кровоточащую рану чуть ниже правого плеча — беременность на столь позднем сроке ещё и двойней сделала её несколько более неповоротливой и медлительной, так что один удар всё-таки достал. На шум борьбы в покои ворвалась стража и граф Дитрих, который первым и бросился к Виктории, крича куда-то в коридор, чтобы слуги привели лекаря. И пока стража разбиралась с трупом ассасина, осматривала открытое окно, через которое он проник, и прочёсывала окрестности в поисках возможных пособников, он, осторожно придерживая женщину под локоть, отвёл её в свои покои. — Его Величество будет в ярости, когда узнает, что ты подверглась опасности, — после того как поднятый из постели лекарь осмотрел рану и перевязал её, и заверив, что причин для беспокойства нет, ушёл, произнёс граф. — Зато теперь у нас есть безоговорочные доказательства вины, и наконец-то мы сможем обезглавить всю верхушку обиженных и оскорблённых, — флегматично отозвалась Виктория, успокаивающе поглаживая живот.       Собственно, Дитрих не ошибся в своём прогнозе. Ничто по возвращению короля спустя два дня после неудавшегося покушения в замке не выдавало случившегося, и каждый обитатель вёл себя как обычно. Однако стоило Кесслеру сжать супругу в осторожном, но крепком объятии, как он заметил, как она болезненно поморщилась, коснувшись кончиками пальцев ключицы. Поэтому он подозрительно прищурился и прямолинейно спросил, пригвождая к месту тяжёлым требовательным взглядом: — Что произошло? — Результаты неудачной попытки прирезать меня в постели, — юлить и обманывать короля было бесполезно, поэтому Виктория вздохнула, неловко дёрнув здоровым плечом. — Подослали ко мне наёмного убийцу, и он слегка задел меня, прежде чем я упокоила его. — Кто? — ледяным тоном произнёс Кесслер. Лицо его потемнело от ярости, а в единственном глазу заблестел металл безжалостности. Казалось, Его Величество прямо сейчас готов был сорваться с места и утопить в собственной крови того, кто посмел покуситься на его беременную королеву. — Все подробности у Дитриха, он заканчивает собирать компромат, — успокаивающе коснувшись напряжённого плеча супруга, ответила Виктория. — Со мной всё в порядке, ничего непоправимого не случилось. — Почему ты ничего мне не сказала? — супруг одарил её суровым взглядом, но где-то на его дне мелькнуло беспокойство. — Я бы приехал тотчас же! — Вот потому и не писала, — женщина скрестила руки на груди. — Не хотела отвлекать от более важных дел. — Ты моя женщина! Моя волчица! — прогремел король. — Покушение на тебя — это покушение на меня! Особенно сейчас, когда ты носишь моих наследников! — он ревниво, но предельно осторожно притянул Викторию к себе обратно, скрыв её обманчиво хрупкую фигуру за своими широкими плечами.       Женщина смущённо уткнулась куда-то в ключицу, позволяя спрятать себя в объятии и обнимая мужа в ответ. Получать внимание и заботу всё ещё было непривычно и необычно, но приятно, а у партии заговорщиков окончательно не осталось никаких шансов.