Ежедневник

      Скрываясь в тенях ночного поселения, Цалсар думает о том, что это настоящее безумие. Он уже стар, его время близится к закату, а он ввязался в сомнительную авантюру, что может стоить не только ему слишком дорого. Уважаемый каменщик, один из лидеров своей общины — если другие узнают о его совершенно недостойном поведении, это обернётся трагедией. Ведь чувства слабость, и дверги противостоят им, а не потакают. И Цалсар должен быть среди них первым, каменщик, которого лучше других обучали искоренять из себя эмоции. Довольно иронично, что он в итоге становится их жертвой.       Под покровом ночи он прячется так, чтобы никто ничего не заметил. Ускользает из храма, уходя на окраину. Там, в старом заброшенном доме его уже ждут, и иррациональное странное тепло согревает его изнутри. Так не должно быть, но Цалсар не может обманывать самого себя. По крайней мере не теперь уж точно.       Вертен тоже уже давно не молодой мужчина, который впервые пришёл в храм. Первый раз — один из четырёх, что уже само по себе было необычным — и именно он навсегда связал их судьбы вместе. Опасная привязанность, и они скрывают её за нуждой, вынуждающей идти на крайние меры, чтобы не дать народу погибнуть.       Однако теперь, когда жизни обоих близятся к закату, они могут взглянуть правде в глаза.       Сильные руки обнимают крепко, но бережно, трепетно прижимая к широкой груди. Вертен суровый воин, а оттого он действует несколько неловко, не зная, как поступить правильно. Цалсар, на самом деле, отличается от него немногим, и чувства, сами по себе запретные, становятся для обоих волнительным и необычным открытием. Которое они разделяют друг с другом, пусть несколько топорно, но абсолютно искренне.       Грубые шершавые ладони кузнеца скользят по скрытым робой линиям спины, боков и выступающего живота. Четвёртый ребёнок, которого Цалсар должен подарить Вертену, беспокойный, ворочается постоянно и толкается в руки второго родителя. Будто чувствует особую связь и хочет стать её частью. Наверно, если бы они родились в другом месте и в другое время, именно так всё и было бы…       Но сейчас были лишь эти тайные редкие встречи. Последняя беременность, тяжёлое испытание в возрасте старого каменщика — и он разделял её с кузнецом, подарившим ему так много тёплых воспоминаний. Обнимавшим его так бережно и чутко хранящим его сон, когда дрёма сражала Цалсара. И ни с кем, и никогда больше не было так правильно и спокойно. Даже если всё это порицалось обществом и считалось совершенно ненормальным.       Однако пока никто не знал, пока никто не имел доказательств, они могли принадлежать друг другу. И не было мгновений ценнее, чем эти.