Драко
Драко стоял около входа в башню Гриффиндор, пока пара второкурсников не пробормотала пароль портрету Полной дамы. Рама с картиной скрипнула, открываясь, пропуская второкурсников и Драко. Малфой откинул несколько прядей рыжих волос и скривился, увидев свои испачканные пятнами шоколада руки. Драко затаил дыхание, ожидая, что сейчас его уличат в обмане, но этого не произошло. Для младших учеников он был своего рода гриффиндорским богом. Драко выглядел так, словно ему было место среди золотых и красных драпировок и удобных диванов, словно он был их хозяином, хотя внутри у него было ощущение, что под кожей ползают муравьи. — Эй, приятель, — позвал чей-то голос. Драко поднял глаза и увидел, что с дивана поднимается Дин Томас. — Всё в силе? Сегодня матч с пуффендуйцами? Драко сузил глаза. Матч? Ему потребовалось мгновение, чтобы осознать это, пока он не понял, что эти чёртовы святоши, любящие мораль гриффиндорцы, жульничают. Они проводили тайные матчи. Иначе это никак нельзя было истолковать. — Конечно, — выдавил из себя Драко. Он измучился, пытаясь быть Уизелом: громкий голос, несносная улыбка, вечное тупое выражение лица. Как бы Драко ни старался, всё равно совершал ошибки. Дин в замешательстве склонил голову набок. — Я тебя чем-то расстроил или что? Прости… — Нет, — быстро оборвал его Драко, не желая вступать в какой либо контакт. — У меня просто плохой день. К ужасу Драко, глаза Дина расширились, и в них появилось выражение недвусмысленной жалости. О, чёрт меня побери. Драко понял, к чему всё идёт. — Я понимаю. Нам всем его не хватает. — Он протянул руку и похлопал его по плечу. — Он был храбрым парнем и не заслужил того, что с ним произошло. Не прошло и полугода. Вполне понятно, что ты всё ещё скорбишь. Не говоря уже о других трагедиях, которые произошли. — Дин поморщился на последних словах. — Верно, — кивнул Драко, переминаясь с ноги на ногу. — Я бы хотел побыть один, если ты не против. Дин кивнул и отпустил его плечо. — Просто помни, что я здесь ради тебя. И Симус тоже. Драко кивнул, сдерживая рвотный позыв при виде эмоций, которые гриффиндорцы выплёскивали друг на друга, и повернулся, чтобы пойти в сторону спален, но пройдя несколько шагов Дин снова заговорил. — О, пока я не забыл, Гермиона искала тебя. Сказала, что это очень важно. Отлично. Просто чертовски здорово. — Где она сейчас? — Думаю, она у директрисы. Сказала, что вернётся через десять минут. Драко планировал, что с помощью сонного зелья, которое он дал рыжему идиоту, будет иметь минут двадцать, но теперь это время сократилось вдвое. Драко начал потеть под мантией, которую он трансфигурировал. — Хорошо, — согласился Драко. Он пошёл в сторону комнат девочек и остановился у лестницы. Перед тем как подняться, Малфой пробормотал заклинание, чтобы его не откинуло назад магией, и был благодарен Маркусу Флинту за то, что тот научил его этому трюку. Комнату Грейнджер было легко найти. Он подумал об этом заранее, облетев замок ночью и проверив каждое окно. Той ночью он обнаружил, что она спит справа, на вершине башни, с видом на чёрное озеро. Также Драко узнал, что в комнате она жила одна как единственная студентка Гриффиндора, вернувшаяся на восьмой курс. Таким образом, на поиски нужной двери ушло всего несколько мгновений. После этого Драко потратил ещё четыре минуты на то, чтобы разобраться с чарами вокруг её двери, сняв несколько из них, которые должны были предупредить её, если кто-то нежелательный попытается войти. Охранные чары почувствовали Рона. Было достаточно просто настроить их так, чтобы они воспринимали и Драко Малфоя на случай, если они попытаются дать обратный эффект при выходе. В итоге у псевдо-Рона оставалось шесть минут, чтобы найти воспоминания, уличающие его отца, и навсегда покинуть башню Гриффиндора. Драко вошёл в комнату, засучил рукава и принялся за работу.Гермиона
Гермиона была сама не своя. Она не была счастлива. Это было сложное время. Счастье, запачканное кровью, ощущалось тяжестью в каждом прожитом дне. В дрожащей руке она держала значок старосты. Потребовалось более двух месяцев уговоров и давления, но она добилась мечты всей своей жизни - стала старостой. Этот титул она разделит с семикурсницей с Когтевран по имени Клара, что несколько притупит волнение. Всё было не так страшно, как она думала, но она позволила себе почувствовать некое облегчение. — Я сделала это, Гарри, — прошептала она, выходя из кабинета директора. Это прозвучало странно, потому что парень не услышал её. Никогда уже не услышит. Она несколько месяцев надеялась, что он явится портретом или призраком, кем угодно, с кем можно поговорить, но ничего не происходило. Гарри Поттер исчез и не возвращался. Волшебный мир без него казался пустым и неправильным. Гермиона покачала головой, ругая себя. Она только что добилась того, что война чуть не украла у неё, и нельзя позволить своим же мыслям разрушить это. Ей нужно было найти Рона. И лучше бы он был трезвым.Драко
Тщательно прочесав все уголки её комнаты, он наконец нашёл то, что искал в одном из карманов её сумки, висевшей на спинке кресла. Грейнджер была достаточно умна, чтобы создать сложные чары, но не достаточно хитра в их использовании. Она постоянно доставала вещи на виду у всех из этой сумки, иначе Драко мог бы и не заметить её в поспешных поисках. Сумочка была маленькая и неприметная, и, взяв её в руки, Драко ухмыльнулся, когда понял, что на неё наложены те же самые защитные чары, что и на двери. Он насмехался над невинностью Золотой девочки после всего, что ей пришлось пережить. Такая доверчивая. Такая наивная. Такая гриффиндорка. Драко заставил палочку работать быстро, в два раза быстрее, чем в прошлый раз. Долго искать не пришлось, папка почти сама выпрыгнула ему в руки, словно всегда принадлежала Драко. На верхней части папки стояла официальная печать Министерства. К счастью, с воспоминаний могли сделать только одну копию, иначе у Драко не было бы вариантов. Министерство отказалось хранить важную информацию за несколько недель до суда, потому что они ждали, пока последняя экспертиза покажет, что всё было чистым и неповреждённым, прежде чем представить его в качестве доказательства. Эта грубая неэффективность была во вред Грейнджер и на пользу Драко. Открыв папку с закладками, Драко обнаружил небольшой пузырёк, сверкавший в лучах солнца, как серебро. — Столько проблем из-за такой мелочи. — Он направил палочку на камин. — Инсендио. Через несколько мгновений пламя разгорелось. Драко занёс руку с флаконом над пламенем, но поразмыслив, решил не уничтожать пузырёк, а спрятать его в более защищённое место, которое имело гораздо более сильные чары, чем те, которыми пользовалась Грейнджер. Затем он положил папку обратно в сумку, застегнул её и повесил на то же место, погасил огонь. Драко никогда не воспользуется воспоминаниями во вред, но шантаж никогда не помешает, тем более что отец добивался от него женитьбы на Астории, а Драко не был уверен, что хочет этого. По крайней мере, не на условиях отца. Осталось две минуты, подумал он с триумфом, готовый уйти. Но его триумф был недолгим, потому что дверь со скрипом открылась раньше, чем ожидалось, и перед ним предстала сияющая Гермиона Грейнджер. Её волосы словно искрились магией, и рассыпались вокруг головы пушистым ореолом буйных кудрей. Она не была похожа на обычную Грейнджер, одетую в магловскую рубашку и джинсы. — Рон… — Она выглядела испуганной. — Как ты попал в… о, это неважно. Я сделала это! Она протянула руку, показывая сверкающий значок старосты. Драко сдержал рычание. Конечно же, она, чёрт возьми, получила значок старосты. Грейнджер издала тоненький визг и бросилась на него. Прежде чем он успел отойти от неё на безопасное расстояние, она оказалась в его объятиях. Он инстинктивно поймал её, прижав к своей груди, когда она завела руки ему за голову и прижалась к его губам своими. Тепло, восхитительный запах, мягкость… Это было как гром среди ясного неба, быстро и мощно. В панике он забыл, что нужно дышать. В тёмных уголках своего сознания Драко всегда желал этого. Только в его фантазиях у него не было рыжих волос, а Грейнджер носила зелёную эмблему. Но она была самой красивой ведьмой на его курсе, если быть честным, единственной ведьмой, которая никогда бы не позволила ему прикоснуться к ней. Её губы начали движение, приглашая его действовать. Он заколебался, раздумывая, сжимая руки в кулаки. Это было неправильно. Драко был в чужом обличье. Она не знала, что это он. Слабый голос совести бил тревогу, но по большей части ему было наплевать. Кто об этом узнает? И когда у него ещё будет возможность подцепить грязнокровку?Гермиона
Через мгновение Гермиона прервала поцелуй. Она отступила назад, внезапно почувствовав себя виноватой. Правда, обычно она не была инициатором физических ласк, и когда она это делала, то не с таким уж большим… энтузиазмом. Но реакция Рона сбила её с толку. Он был напряжён: спина прямая, глаза расширены, кулаки сжаты. А потом, словно что-то щёлкнуло, он снова бросился к ней. Его губы яростно прижались к ней, а пальцы запутались в её волосах. У Гермионы на мгновение перехватило дыхание. Её замешательство сменилось удивлением. Обычно Рон казался ей другим, его губы были уютными. Сегодня же они были жёсткими и горячими. Он не просто пробовал её на вкус, он поглощал её. Что-то изменилось. Она не могла определить, что именно. Гермиона использовала все свои силы, чтобы немного оттолкнуть его от себя, пока их губы не разомкнулись со смачным звуком. Рон выглядел обезумевшим, он смотрел на неё широко раскрытыми глазами. — Рон, — аккуратно начала Гермиона. — Ты в порядке? Рон нахмурился, как будто что-то из сказанного ею показалось ему неприятным. — Заткнись, — сказал он. Гермиона в шоке положила руку ему на грудь. — Рон… — Я сказал, заткнись. — Рон снова схватил её за затылок, прижав сильнее к себе. — Хоть раз в жизни перестань болтать, — бормотал он сквозь поцелуи. Рон спустился губами к её горлу и слегка прикусил. Она попыталась разозлиться, но не смогла сосредоточиться, особенно когда он провел языком по её коже и поцеловал нежное место за ухом. В ответ она вцепилась руками в его рубашку. — Ты пьян? — Почти, — ответил Рон. Живот Гермионы скрутило, а внутри что-то сжалось, она никогда раньше такого не испытывала. Рон снова прильнул к ней и провёл языком по её губам. Он осторожно просунул кончик внутрь, и когда его тёплый язык коснулся её языка, внутри неё всё взорвалось от ощущений. На вкус он был похож на огненный виски и шоколад, и она приоткрыла рот, чтобы попробовать больше, повинуясь инстинктам. Они никогда не занимались этим раньше с таким рвением, свирепо. Он излучал такую уверенность, как будто делал это много раз раньше. Что-то было не так, но её разум не мог сформулировать рациональную мысль. Чувства переполняли её. Гермиона не сопротивлялась, когда он подался вперёд, заставив её сделать несколько шагов назад. Она не сказала «нет», когда он одной свободной рукой сжал заднюю часть её бедра, а другой захлопнул дверь. Она не стала сопротивляться, когда он направил её к кровати, заставив рухнуть на матрас. Рон прижал её к постели, устроившись между её раздвинутых ног. Она чуть было не запротестовала, когда его рука забралась под рубашку, но он заставил её замолчать, проведя пальцами по коже под грудью, отчего внутри неё что-то начало гореть. Она застонала. Это было своего рода разрешение. Они никогда не делали этого раньше. Рон всегда относился к ней как к хрустальной. Это было не потому, что она была ханжой. Она не ждала замужества или чего-то подобного. Она потеряла девственность с Виктором Крамом, хотя это не было чем-то особенным, и у неё было несколько интрижек с мальчиками-маглами во время летних каникул. Честно говоря, с Роном просто не было подходящего момента. Они так долго либо ссорились, либо горевали, что добавлять к этому секс было как-то странно. Но сегодня он был настойчив, требователен, и Гермиона поняла, что не может ему отказать. Он мог делать с ней всё, что хотел. Она поцеловала его в ответ, скользнув руками по его спине, а затем запустила их в его волосы. Он прижался к ней сильнее, издав при этом хриплый стон. Они оба стали судорожно снимать с друг друга одежду. Их тела разделяло слишком много. Их бёдра встретились, и она почувствовала его эрекцию, твёрдую и горячую, сквозь брюки. Гермиона извивалась под ним, стремясь получить больше удовольствия. Они одновременно застонали, когда она выгнула спину, а он обхватил её бёдра. — Сделай так ещё раз, и я не остановлюсь. Казалось, он предупреждал её о чём-то, но она не боялась. В ответ она повторила движения, любуясь тем, как горят его глаза, слушая звуки удовольствия, которые он издавал, наслаждаясь её телом. — Я не хочу, чтобы ты останавливался. — Должно быть, в тебе как-то оказалась кровь Вейлы. Ты чертовски восхитительна. — Рон немного отодвинулся назад и ухмыльнулся, что было на него совсем не похоже. — Я долго ждал этого. — Он задрал край её рубашки, и она помогла ему, подняв руки так, что рубашка скользнула через голову. Она позволила ей упасть и неловко откинулась назад. Рон замолчал. Его взгляд скользил вверх-вниз так, что ей стало жарко. Даже в лифчике она чувствовала себя голой. Он потянулся вверх и обхватил грудь. Мягкая ткань бюстгальтера смялась в его руках, когда он медленно провёл большим пальцем по её соску. Сосок затвердел под его рукой, хорошо просматриваясь под хлопком, и она теснее прижалась к нему. — Чёрт, — простонал Рон, как будто был на грани контроля. Он прижался лбом к её лбу, задыхаясь. — Из-за тебя невозможно поступить правильно. — Рон словно спорил с самим собой, но потом пожал плечами, и напряжение покинуло его тело. — К чёрту мораль. Когда это я позволял ей управлять собой? Гермиона нахмурила брови, не понимая, что он имеет в виду, но прежде чем она успела слишком глубоко погрузиться в размышления, он снова захватил её губы, словно жаждал чего-то. Они целовались, пока он не отстранился и не ухмыльнулся, потянувшись одной рукой к брюкам. Но потом он посмотрел вниз и замер, расширив глаза. — Что произошло? — Он заметил её шрамы, что немного выбило её из колеи. А как иначе? Они были уродливыми, шокирующими. Она удивилась, что он не заметил их раньше. Он проследил, как фиолетовые шрамы закручиваются вокруг её живота. Тёмная магия проклятия не позволяла ранам исчезнуть, каким бы зельем она ни пользовалась. — Департамент тайн, — сказала она. — Разве ты не помнишь? Это сделал Долохов. — Теперь вспомнил, — ответил Рон, продолжая смотреть. Выражение его лица стало мрачным. Воспоминание было не из приятных. — Они уродливы, я знаю. Гермиона хотела прикрыться. Никто не видел шрамов, кроме мадам Помфри и её матери. Она протянула к ним руки, но Рон отдернул их. — Они неотразимы. Его обычно голубые глаза были слегка прикрыты и казались почти черными. Губы искривились в выражении, которого она никогда у него не видела, как будто он что-то выиграл. — Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что ты красива, Грейнджер? Он наклонился и снова поцеловал её, но глаза Гермионы расширились от осознания. Что. Что. Блядь. Гермиона отпрянула от него, потянулась вниз, чтобы схватить свою палочку, но лже-Рон оказался быстрее. Палочка выскользнула из её кармана и оказалась в его руке. Его собственная палочка, которая, должно быть, была спрятана в мантии, одним движением сильно прижалась к её горлу. — Не кричи, — прошептал он ей в губы. Рон по-прежнему крепко прижимал её к себе, но позволил ей высвободить руки. Одной рукой она прикрыла свои шрамы, от стыда её щёки уже окрасились в ярко-розовый цвет. Другой же рукой она ударила самозванца по лицу. — Наверное, я это заслужил, — сказал он, двигая челюстью, но никак не показывая, что это его задело. — Как ты догадалась? — Рон не стал бы называть меня Грейнджер. — Ты не зря считаешься самой умной. Они оба уставились друг на друга, тяжело дыша и анализируя. — Кто ты? Он ухмыльнулся, словно эта тайна доставляла ему удовольствие. — Знаешь, всё это время я думал, что ты ходячая энциклопедия. Возможно, ты — лучший секрет Хогвартса. Он не собирался отвечать ей. Она знала это, но всё равно тряслась от ярости. Она доверилась Рональду Уизли, а не какому-то хаму, считающему, что у него есть право прикасаться к ней. — Я узнаю, кто ты такой, — прорычала Гермиона, позволяя ярости пропитать её слова. — И когда это произойдет, ты ответишь по закону. Лже-Рон отступил. Она схватила рубашку и прижала её к груди. — Давай. Я даже оставлю это себе в качестве стимула для раскрытия тайны. — Он дразняще помахал её палочкой и направился к двери. — Я планировал, что ты никогда не догадаешься обо всём этом, но выражение твоего лица, когда ты узнаешь, будет слишком восхитительным, чтобы пропустить такой момент. Лже-Рон спрятал её палочку в карман мантии, издевательски ухмыльнулся и вышел из комнаты.