Глубоко под снегом расцветут цветы

      Все вокруг оставалось таким до боли привычным и обыкновенным: рычащая буровая установка передо мной, старый дряхлый вагон, качающийся от ветра, раскиданные по темно-синему снегу ящики с приборами и мешки с химией, вереница кабелей и проводов, свисающих со всех сторон. Все вроде было как обычно. Как 10 лет подряд. Но теперь мне это казалось совершенно иным.       Я сидел с сигаретой в замерзших до кости руках и смотрел на черное небо. Прямо над моей головой горела полярная звезда. Млечный путь тянулся по всему небосводу, ведя глаза в бесконечность космоса. При этом холодная зимняя атмосфера усиливала его яркость и чистоту. Небо в этом крае отличалось от того, что дома из-за высокой широты. Странно, раньше я никогда не обращал на это внимание, а сейчас и сам готов был поверить в мифические миры северных народов.       Потихоньку физическое тело начинало напоминать о себе. Конечности мои задеревенели, кожа на руках покраснела, пальцы еле сгибались. Пора было возвращаться в тепло, а то так и до обморожения недалеко.       Я так и не осмелился зайти в рабочий вагон и посмотреть в глаза Максиму. Пришлось идти в спальный вагон прямо в чем был. В его куртке, без шапки с каской и в тонких брюках.       Оказавшись в жилом городке, меня сразу выцепили рабочие и затащили к себе.       Вагон-офис оказался забит донельзя. Собралась вся дневная смена, человек 15: Руслан, геолог, мастер, рабочие, даже водители. Тревога сейчас охватила каждого сотрудника.       Один из рабочих поспешно освободил мне стул. А я тяжело вздохнул. Вот ведь нашли время. Усевшись, я поймал на себе удивленные взгляды. Наверное, их привлекло избитое опухшее лицо с заплаканными красными глазами.       — Что-то ты совсем плохо выглядишь. Это тебя так Артур? — спросил рабочий, показывая на мою рассеченную бровь.       Я уныло покачал головой. И что на это отвечать? Наверняка скоро ночная смена всем расскажет с кем я подрался, но собственноручно говорить об этом я не хотел. Раз все видели, что мы с Максимом были не разлей вода, то наша драка выглядела странно. Руслан поднял на меня вопросительный взгляд.       — С напарником своим что ли подрался? — удивлённо спросил он.       Повисла душащая меня тишина. Я напрягся.       — Какой вопрос обсудить хотели-то? — перевел я тему.       — Я парням ситуацию обрисовал, но объясни технические подробности. Артур говорит, что все нормально, но мы все уже сомневаемся в этом. Нам нужно твое экспертное мнение, как главного инженера.       Я вкратце объяснил им свои опасения, стараясь не смотреть ни на кого.       — Но у нас же есть предохранители. Они не помогут?       — Нарушений много. Они не такие критичные, но вкупе это может иметь плохие последствия.       Мужики тревожно стали шептаться.       — Ну хорошо. Мы тебе доверяем, Антон. Раз говоришь стоп, значит стоп.       — Надо учебную тревогу провести на всякий случай, — сказал мастер. — А то мы все расслабились.       Я устало кивнул и направился к себе спать. То что мужики остались на моей стороне, меня успокоило. Но с другой стороны, было немного неприятно, будто я действую за спиной у начальника буровой… Но что поделаешь, если он оказался таким безответственным.       Однако, конечно, это было не главное о чем я сейчас думал. Всю дорогу до жилого городка, все наше спонтанное «совещание» я думал только о том, что произошло между нами с Максимом. Какой-то бразильский сериал. Сначала драка, а потом… я резко развернулся на шконке на другой бок.       Мне должно было быть противно и мерзко от того, что произошло, но к чему был этот самообман? Каждое слово Максима про меня было правдой. И зацелованные разбитые губы не давали забыть то, как это было приятно. Приятно? Это было восхитительно. До ужаса. До боли стиснутых зубов.       Да, он мне нравился. Так сильно, что даже становилось жутко. Но вот, что делать-то дальше нам, особенно здесь в таком страшном гомофобном обществе?       На удивление я все же уснул. Изможденное тело без долгого сна, стресса и драки сдалось. И даже мысли о тревожном будущем не смогли его унять.       Проснулся я от резкого оглушающего сигнала.       Два коротких сигнала — пожар.       Три коротких — медведь.       Четыре коротких — несчастный случай.       Один длинный, долгий и холодящий душу — открытый фонтан, критичный выброс газа с нефтью…       Учебные тревоги проводились всегда, и даже уже не вызывали никакой паники, но мое приученное тело реагировало автоматически. Я резко вскочил с кровати, прямо в чем спал, в одних пижамных штанах выбежал в коридор, автоматом схватил куртку с ботинками и вылетел из вагона пулей. На улице все дружной взволнованной гурьбой двигались в аварийную точку сбора.       30 недовольных встревоженных мужиков стояли по струнке ровно и высматривали в толпе своих коллег. Максим испуганный, в оранжевой футболке стоял и так же тревожно осматривался по сторонам. От понимания того, кого он искал, внутри все сжалось.       — Ну кто выбегает без куртки-то? — подошел я к нему.       — Так ведь каждая секунда на счету, никто же не говорит, что это учебная тревога. И потом мою куртку ты забрал вчера, — недовольно сказал он, жалобно скукожившись и потирая голые локти. Я протянул руку к его холодной коже. Встретился с ним растерянным взглядом. И тут же отдернул. Воровато оглянулся по сторонам, кинул ему на плечи куртку.       — Если так произойдет в действительности то умрешь не от газа, а от переохлаждения. Всегда бери с собой куртку и ботинки. Держи их в руках, а оденешься, когда отбежишь на достаточное расстояние, — сказал я, разозлившись на себя. Сам себе могилу рыл.       Он благодарно укутался.       — Ну, все на месте, молодцы, — сказал мастер, подсчитав всех.       — Зачем ты б***ь учебную тревогу устроил? — услышал я позади недовольный голос Артура обращенного к мастеру.       — Не надо расслабляться. Действуем по правилам. Особенно после того как чуть авария не произошла, — ответил ему Руслан.       — Что вы как бабы, ничего серьезного не произошло, — прикрикнул он.       — Артур, держи себя в руках. Он действует по технике безопасности, — повернулся я к нему.       Тот яростно перевел на меня взгляд.       — Теперь тут самым главным себя почувствовал? Сначала драка, потом курение в неположенном месте. Совсем со мной решил не считаться?       — Что за ерунду ты говоришь, я прекрасно знаю, кто у нас тут начальник. Выписывай штраф мне.       — Выпишу. Еще и за поездку за рыбой. — Он провел глазами по моему голому торсу и дрожащему новичку. — Со своим новичком как с девкой возишься.       Конечно же слова Артура сразу задели Максима.       — Может мне еще говном намазаться, чтобы точно девкой не быть? — разозлился он.       — Научись для начала не прятаться за спиной Антона и в баню ходить без полотенца, как нежная ц*лка, — поморщился он.       Все, теперь точно не осталось никакой доброжелательности в нашу сторону. Теперь между нами была только вражда…       — Какой же он мудак, как ты с ним общался? — спросил Максим, когда мы зашли в жилой вагон.       Я стал умываться и прошипел сквозь зубы, когда неаккуратно задел рассеченную бровь.       — Общался, потому что мы работаем вместе уже давно.       — Ладно, плевать на него.       Легкое прикосновение губ к моему голому плечу вмиг взорвало по телу фейерверки. Максим нежно провел рукой по спине. Юркнул подмышкой и прижал к себе, выбив из меня все дыхание. Краник кислорода будто полностью перекрыли. Я замер.       — Макс, надеюсь ты понимаешь, то что произошло между нами — это большая ошибка? — сказал я ему дрожащим голосом.       Максим в ответ уткнулся носом мне в загривок.       — Ты понимаешь, где мы находимся? Слава богу, никто ничего не заметил, в том числе Артур. Но если бы хоть кто-то узнал, ты понимаешь, что с нами было бы?       Влажное прикосновение языка вырвало из меня приглушенный отчаянный выдох. Он так и не отвечал.       — Макс, ты сам столько сил приложил, чтобы здесь оказаться. Если о нас узнают, все твои труды будут напрасны. Нас не просто уволят. Нас вышвырнут с таким позором, какой тебе даже не снился. Это тебе не Питер или Москва. Здесь мужики с деревень приехали работать, они нас с тобой размажут. А еще расскажут всем и мы нигде работу больше не найдём, — скулил я.       — Хватит, замолчи, — сказал он, резко развернув меня к себе.       Смотреть на него сейчас было выше моих сил. Я отвернулся, уставился пустым взглядом в серую покоцанную стену. Ну как он не понимал, что мне было невероятно тяжело.       Его ладонь легла на мою щетинистую щеку. Большой палец ласково очертил губу.       А как он смотрел на меня…       Да, я не видел, обреченно уставившись в стену. Но я чувствовал его взгляд практически физически. Он смотрел на меня с полной отдачей, с безусловной горящей симпатией, с желанием подарить мне весь этот мир. Если бы люди разговаривали только взглядами, то это было бы самое искреннее признание в моей жизни. Сердце сжалось. Я прикрыл веки. Одинокая слеза пролилась на его палец. Он наклонился ко мне. Стер соленую дорожку губами.       — Хватит себя ненавидеть, Антон. Хватит. Забудь, что я парень, я просто человек. Человек, который тебе так понравился. Ну что плохого в том, что у нас возникли чувства? Что плохого мы делаем? Мы будем осторожными, никто ничего не узнает, я обещаю тебе.       Я наконец обернулся к нему. Нырнул в его морские глаза.       — Как ты можешь такое обещать? — сказал я придушенным голосом.       — А я обещаю, — сказал он и поймал мои губы.       Разве можно было сейчас ему не поверить?       Вся моя вчерашняя безбашенность и смелость исчезли без следа. Я неумело ответил на его тихий поцелуй.       Да, надо было признать это ошибкой. Надо было его оттолкнуть. Надо было дальше делать вид, что мы просто коллеги. Много чего надо было. Но я сдался. Сдался еще при первой возможности уехать отсюда. Сдался, чтобы остаться с ним.       Я неуверенно провел по его плечам, сжал их. А Максим разорвал поцелуй и заглянул мне в глаза.       — Видишь, не все так страшно, — улыбнулся он.       Я дрожащими подушечками пальцев провел по фиолетовому синяку на его скуле, спустился к уголку разбитых губ.       — Прости, — тихо сказал я ему. — Я никогда больше не причиню тебе боль.       Он приподнялся на цыпочки, легонько поцеловал меня в разбитую бровь.       — Пусть это будет последнее наше разногласие, — шепнул он.       — Пошли в рабочий вагон, надо отчет доделать, да отправить начальнику, — сказал я.       — Я сделал отчет, тебе осталось проверить.       — Ну ты даешь, в очередной раз меня спасаешь, — я благодарно поцеловал его в губы. А он улыбнулся сквозь поцелуй. Такая благодарность ему была по душе.       Найдя запасную куртку, мы пошли с ним в рабочий вагон. Мы шли бок о бок, то и дело обменивались многозначительными взглядами и смущенными улыбками. У меня было болезненное желание прикоснуться к нему хоть как-то: схватить за локоть, ткнуть пальцем в бок. Хотелось убедиться, что человек идущий рядом со мной реальный. Но я, пересилив себя, засунул зудящие руки в карманы.       — Раз уж мы на улице, подождешь, пока я покурю? — спросил меня Макс.       По тому как Максим дрожащими пальцами доставал сигарету, как нервно дергал колесико зажигалки, как ругался на ветер за то, что все никак не мог прикурить, я понял, что ему тоже было тяжело как и мне… что он тоже боялся быть разоблаченным, что он как и я понимал всю серьезность последствий, но в отличие от меня он оказался куда смелее. Он готов был рискнуть всем ради меня и от этого осознания благодарная теплота разливалась по телу. Я взял зажигалку из его рук. Тонкий язычок пламени юркнул. Максим поднял на меня глаза. И опять этот его взгляд меня растрогал. Боже, как мы собирались все это держать в тайне, когда все было видно лишь по одним глазам? Он прикурил и медленно выдохнул дым.       — Будешь? — тихо спросил новичок, протянув свою сигарету.       Я взял ее и с внутренним еле сдерживающим трепетом охватил влажную окаемку бумаги губами. Теперь это был наш особый тайный поцелуй.       — Вот ты хитрец. Сигареты у него закончились в тот раз. Специально одну на двоих курить решил же, — шепнул я ему на ухо.       — Каюсь, не удержался. Решил, что имею на это право, после того как ты мне в штаны полез, — тихо хмыкнул он мне.       — Это случайно было, — осекся я.       — Ну да, ну да, — мы посмотрели друг на друга и одновременно взорвались смехом.       Подошедшие рабочие с удивлением взглянули на нас и, чтобы не испытывать судьбу, мы быстро ретировались с курилки.       Стоило только двери вагона захлопнуться, а щеколде впервые за свое существование опуститься, как Максим сразу же прильнул ко мне, зарывшись носом в грубую ткань спецодежды.       Я чувствовал себя немного неловко, не особо понимая, что нужно делать. Я-то с девушками не понимал как нужно проявлять свои чувства, а тут с ним… Максим щекотно поцеловал меня в ухо, а я просто уткнулся носом в его волосы. Наверное, надо было меньше думать и больше чувствовать, вот что мне показывал Максим.       Проверка отчета заняла много времени из-за того, что я все время отвлекался. Новичок ни на секунду не оставлял меня одного. Он бесконечно обнимал, клевал то в плечо, то в щеку, гладил меня. А я не мог ему не отвечать. После каждого такого чмока, я сразу же брал его в охапку, прижимался и скулил: «Ну дай мне доделать и будем полностью свободны.» А он в ответ мне кивал, но конечно же продолжал свои нежности.       Вечером мы пошли кушать в столовую. Если мое натренированное за свою жизнь равнодушием лицо еле сдерживало счастливую улыбку и светящиеся глаза, то Максим же практически не сдерживался. Он улыбался как дурачок, бросал на меня томные взгляды, от которых трепетали бабочки в животе. Было невероятно жаль, что нам приходилось играть эти скучные роли простых коллег, но увы, выбора больше не было. К нам за стол с подносом сел Руслан с парой рабочих.       — Счастливые какие, что работы нет, — весело кинул он нам. — Баня грязная, ваш черед ее мыть и водой наполнять.       — Хорошо, мы с Антоном все помоем. Вдвоем, — Максим опять кинул на меня красноречивый взгляд, а под столом я почувствовал как носок его ботинка придвинулся к моей щиколотке… Я тут же уткнулся носом в тарелку, пытаясь прикрыть свою распирающую улыбку.       — Понятное дело вдвоем, — сказал Руслан. — Антон, что с тобой? Тебе плохо?       Я поднял возмущенный взгляд на Максима, дав понять, чтобы он уже прекратил.       — Подавился, — еле выжал я из себя слово.       — Завтра 31 декабря, кстати. Мы с мужиками думали посидеть, отметить Новый год по-тихой. Если что, присоединяйтесь.       Ох, столько всего произошло, что я забыть забыл про Новый год. Праздники вообще обычно были очень размытым понятием на работе. Мы здесь работаем и максимум что можно было ожидать это торт от поварихи из остатков сгущенки, да карты с мужиками в вагоне под лимонад. Но в моем случае не сказать, что я праздновал как-то особенно праздники и дома. Раньше для меня просто было радостью уехать отсюда. А сейчас я задумчиво скользнул взглядом по Максиму, ковыряющегося ложкой в капустном постном супе, и захотелось что-то сделать. Что-то особенное для него.       Поужинав и искупавшись в бане я вернулся в спальный вагон. И вот он я, картина маслом: 30 летний лоб, главный инженер на предприятии, с неудачным браком за спиной сейчас лежал на шконоре и с волнением ждал возвращение Максима с бани. Естественно мы решили искупаться по очереди. Не только из-за того, чтобы не попасть в неловкую ситуацию, но и конечно же от того, что я сильно смущался. Удивительная вещь мозг, он так и не принимал того факта, что мне понравился парень. Он уверенно твердил мне, что ориентация у меня весьма обычная, а Максим… А с Максимом у нас что-то особенное. Возвышенное. Платоническое. А пошлости это для обычных людей. И пока я не переступил эту черту, все еще мог называть себя обычным мужиком разве что с сердечным секретом. И тем не менее я нервничал. Время без новичка растягивалось как жвачка, его не было намного дольше, чем предполагало просто помыться и от этого ожидание становилось совсем тяжелым. Ни о чем другом я уже думать не мог.       Наконец, дверь вагона открылась, послышался разговор и смех.       — Спасибо за помощь!       — На здоровье. Ну, бывай! — услышал я чужой голос, прежде чем дверь закрылась.       Я тут же подскочил в коридор и встретил Максима с мокрыми волосами.       — Ты чего так долго?       — Скучал по мне? — хитро улыбнулся он.       Я нахмурился и потянул его к себе. Что за глупый был вопрос.       — Мы же итак с тобой 24 на 7 вместе, а ты умудряешься скучать, — обнял он меня в ответ одной рукой, а вторую засунул в карман.       — А мне мало, — сказал я. От его кожи веяло деревянной баней, морозом и легким остаточным бархатным шлейфом. — Что ты от меня прячешь там?       — Не порть сюрприз, завтра увидишь, — улыбнулся он.       Я взял его руку, но он успел уже что-то спрятать в карман. На указательном пальце горела тонкая красная линия ожога.       — Где ты обжегся? — заволновался я.       — Завтра все расскажу, — увернулся Максим и забежал в свою комнату, пряча подарок.       Опять стало неловко. Он и подарок мне какой-то приготовил, а я вот не подумал…       — Чего стоишь, заходи, — улыбнулся он мне, стоящему в дверях. В голову сразу полезли воспоминания, как я бессовестным образом улегся в его комнате, сжимая пижаму. Вот уж я не мог помыслить, что через несколько дней смогу обнимать уже хозяина пижамы. Я подошел к его кровати, помявшись немного все же сел на край.       — Вот ты не признавался до последнего, что ночевал у меня, — весело сказал Максим, повернувшись ко мне. — Такое лицо корчил равнодушное, что я начинал думать, будто у меня уже крыша едет.       — Боялся, что ты на меня нажалуешься, — отвел я смущенно взгляд. — Я же не знал, что тоже тебе нравлюсь.       Боже, я чувствовал себя как пятиклассник, который первый раз оказался в гостях у понравившейся девочки. Нервно жевал губы, вытирал потные ладони о штаны и смущенно уводил взгляд от веревки с висящим нижним бельем.       Максим сел рядом со мной и легонько задел меня коленкой.       — А я все помню. Когда будил тебя, ты сказал, что я опять тебе снился. Интересно, что же мы делали в твоих снах? — сказал он ехидно.       Я фыркнул и откинулся спиной о стену. Такая стыдоба умрет вместе со мной.       — Пошляк, ничего мы там криминального не делали, не придумывай.       — А знаешь, чем мы занимались в моих снах в ту ночь, после радиации… — он навис надо мной, лукаво улыбаясь. — Признаться мне было даже немного стыдно перед тобой.       От всей этой обстановки было очень волнительно. Сердце вырывалось из груди, а внизу живота словно поселился уже целый рой бабочек.       — А я-то думал волнуешься перед первым бурением…       Договорить он мне не дал. Невесомо коснулся моих губ своими. Я выдохнул грузно, тяжело. Побежали мурашки, словно бабочки с живота запорхали по всему телу. Вот уж не думал, что могу быть такой стеснительной принцессой. Оказывается я многого чего о себе не знал. Не знал, что мне нравятся такие медленные и тихие поцелуи. Не знал, что мне нравится, когда так нежно проводят пальцами по запястью. Да что уж говорить, не знал, что мне может так сумасшедше понравиться человек, из-за которого я готов буду пожертвовать всей своей привычной жизнью…       Он аккуратно уложил меня на спину, а сам повис сверху. Тело словно пробило тысяча молний, и я, схватив его за шею, утянул в поцелуй.       Мы целовались так трепетно, так нежно. Я зарывался рукой в его шелковистые волосы, ловил его вздохи, сжимал его спину. А он послушно отзывался на каждое мое прикосновение. Он нырял в чувства с головой, затягивая меня вместе с ним на эту глубину. Это было невероятно волнительное путешествие.       Возможно ли от поцелуев забыть обо всем на свете?       Возможно ли от поцелуев раствориться в другом человеке без остатка?       Возможно ли от поцелуев почувствовать касание другой души?       Да, возможно.       Все это было возможно только с тем самым человеком.       С ним это было возможно.       Я высоко задрал его футболку. Желтые огоньки с окна заскользили по нагой коже Максима, а я как кот стал ловил каждый огонек губами. Его тихие стоны, сладкие мурашки под моим языком и ответные ласки все больше уносили меня из реальности. Я целовал его плечи, нежно проводил языком по ключицам, спускался дорожкой по груди. Наши поцелуи становились все более глубокими, все более разжигающими все внутри. Я уже держал его плечи не мягко и нежно, а отчаянно. Горячо выдохнув мне на влажную от языка шею, Максим ладонью неуверенно прошелся по моему торсу, спустился ниже, очертил низ живота, скользнул еще ниже…       И это меня отрезвило. Я ненавязчиво взял его запястье и поднес к своим губам.       — Давай пока без этого, — тихо сказал я.       — Прости, прости, — раскаянно ответил мне Максим, прижавшись лбом к моему плечу.       Я обнял его, поцеловал в затылок.       — Не извиняйся, просто мне нужно время, чтобы все это переварить.       — Прости, — повторил он, словно не услышав меня.       Я снова клюнул его в макушку.       Так мы и остались с ним лежать до утра в полярной темноте, крепко обнявшись. Я вдыхал его запах, чувствовал тепло его размеренного дыхания. И сейчас мне казалось, что в своем скучном и сером течении жизни, сойдя на берег, я наконец нашел то самое место, где душа смогла найти истинное счастье и умиротворение.