Глубоко под снегом расцветут цветы

      Выключить будильник. Встать. Умыться. Одеться. Выйти на улицу. Я проговаривал про себя каждое машинальное движение. Пытался хоть как-то заглушить едкий страх сегодняшней пересменки.       На улице я немного потоптался на месте, пытаясь оттянуть время, и затем, ничего лучше не придумав, пошел в курилку.       — Привет, дашь закурить? — попросил я у Артура. Мы пожали руки, он дал мне сигарету и я облегченно выдохнул дым. По-другому на этой вахте я уже не справлялся.       — Ты же бросал курить.       — С вашим бурением бросишь тут.       — Да уж, тоже все нервы уже никакие. — увел он глаза. — Как там твой новичок? Нормально работает?       Пальцы судорожно поднесли сигарету ко рту. Ну хоть тут мне не напоминайте о нем, прошу.       — Нормально, — я выдохнул густой теплый дым.       — Про него мужики рассказали, что он в парилку ходит прикрываясь полотенцем. Представляешь? Мы что, на зоне? Он боится, что на его зад тут кто-то засмотрится что-ли?       — Он не привыкший просто. Пару вахт поработает и станет как мы, — повторил я. И тут я задумался. Как мы — это как?       — Ты ему передай, пусть не боится, п*диков у нас на буровой нет, таких не нанимаем на работу, — посмеялся Артур и потушил бычок. — Ладно, я пошел. Легкой смены.       Я выкинул недокуренную сигарету. От его слов страх прошелся тягучей волной по жилам. Надеюсь, ни одна душа в этом проклятом месте никогда не узнает, про ту злосчастную ночь…       П*диков на буровой нет: негласное правило консервативной мужской сферы. Наверное, поэтому я с таким никогда и не встречался, ведь я работал всю жизнь только здесь. Не представляю даже, что было бы, если такой нетрадиционный мужчина попал бы сюда. То, что его уволили бы сразу — это очевидно. А вот какой ад бы он прошел тут, на буровой? Живым бы, наверное, все-таки вернулся, но вполне возможно, что его бы потом добили там, как говорили мы, на большой земле. Что говорить о таких мужчинах, если даже женщин-инженеров тут не жаловали. Работал я как-то с одной женщиной-иностранкой, так буровик ее даже на сантиметр не подпустил на роторный стол. Примета: женщина на буровой к беде. Смешно, приметы на таком высокотехнологичном производстве.       Я взглянул на рабочий вагон. Увы, надо было идти, как бы мне не хотелось.       Дойдя до вагона, моя рука зависла над ручкой двери. Я еще раз панически прокрутил версии, почему мои таблетки могли оказаться в его комнате. Надо делать непроницаемое лицо, ведь по сути, что он мог мне предъявить? Только то, что я заходил к нему. Не более. Я все тщательно убрал, он не должен был заметить, что я лежал в обнимку с его пижамой. Значит можно выкрутиться и сказать: «Я просто искал воду, запить таблетки». Правдоподобно? Да. Я сглотнул и дернул ручку вниз. Дверь стала приоткрываться и через узкую щель я наткнулся на глаза Максима. Я тут же панически закрыл дверь. Кровь застучала в висках. А если он все-таки заметил, что я ночевал у него в комнате?       — Антон, ты чего не заходишь? — услышал я его.       Ладонь впилась в ручку двери. Возьми себя в руки! Я рывком открыл дверь и зашел.       — Да, что-то заклинила дверь. Наверное лед нарос, — буркнул я.       — Прости, я снег почистил, а про лед забыл, — сказал он виновато.       — Ничего страшного, я сам лед отобью, — я разделся, зашел внутрь. Кровь все так же стучала в висках. Когда же он начнет этот разговор? Я прошел мимо него и юркнул на кухню. На столе опять стоял кофе, но уже с булочкой.       — Это мне? — осекся я.       — Да, я по утрам делаю себе и заодно тебе. Мне не сложно, — ответил он.       Я грузно сел на стул. Откусил булочку. Ну когда же он уже начнет этот разговор? Когда он уже спросит, какого черта я ошивался у него в комнате ночью?!       — На буровой совсем проблемы, — разбил тишину Максим. — Опять что-то сломалось сегодня ночью и буровики мне не говорят в чем причина. Видимо для них я не авторитет, как ты.       Говорит о работе, что ж. Хорошо. Видимо самому неловко начинать разговор. Я откусил еще булочки.       — Выведи мне по времени данные за последние 12 часов, — сказал я ему. Максим отвернулся к ноутбуку, а мои глаза остановились на его витиеватой татуировке на шее. Мне показалось, что я отчетливо помнил даже вкус кожи, когда во сне проводил языком по этой самой завитушке. Оххх. Когда уже закончится этот ад.       Я подошел к мониторам держа солидную дистанцию от Максима.       — А почему вы так долго на одном месте стояли, когда вырубили насосы? — спросил я его.       — Я просил их двигаться, но они не послушали. Алмаз тоже ругался на них.       — Так долго нельзя стоять. Вон, газы увеличились как, и момент, смотри, какой стал — я недовольно схватил куртку, кинул ее удивленному новичку и стал быстро собираться сам       — Пошли, Максим, разбираться.       Мы поднялись на роторный стол и я направился быстрым шагом к бурильщикам. Руслан и его сменщик, Алексей, пересдавались.       — Почему не выполняешь команды Максима? Неужели самого не смущает повышение газа в растворе, б***ь?! — накричал я на ночного буровика. Алексей был относительно молодой парень, лет так двадцати семи. Но отпечаток работы уже был. Около глаз собралась россыпь морщинок, двухнедельная небрежная щетина.       — Я просто не услышал его команды, — он испуганно вжал голову в плечи. Мой суровой вид его сильно напугал.       — Не услышал он. Конечно. Мне, теперь днем и ночью с вами сидеть и контролировать, чтобы вы Максима слушались? Он такой же специалист, как я. Или мне нужно твоему начальству звонить, чтобы ты нормально работал?       — Это все Артур! Он другие команды отдавал нам. У нас всю ночь насосы ломались, генератор этот еле дышит, — заныл Алексей.       — Чего это Артур тут забыл ночью? Он же не специалист по бурению.       Бурильщики переглянулись.       — Он с самого начала с нами тут сидит ночью. Днем видимо тебя боится, — сказал Руслан. Мне это показалось очень странным. Надо будет у него спросить, чего это он вдруг стал участливым. Алексей, поймав паузу с моей стороны, тут же пулей вылетел из будки.       — Быстрей бы уже домой приехать. Ты, наверное, тоже устал? — сказал Руслан.       — Не то слово, — ответил я и краем глаза скользнул по новичку, молча ютившего сзади меня.       — Нарыбачимся с тобой. Я, кстати, тебе не говорил, у меня внук родился. Письмо вот прислали.       — Поздравляю от души, единственная хорошая новость за эту вахту, — я искренне обрадовался за него. — Хороший он был мужик, всегда нравилось с ним работать.       Мы пошли спускаться с новичком назад к рабочему вагону.       — Блин, извини, что плохо отработал смену сегодня. И спасибо, что сейчас разобрался, — понуро сказал Максим, шагая сзади меня по длинной лестнице.       Я обернулся к нему. Он голыми руками держался за ледяные металлические перила. Почему-то он частенько забывал, где находился. Мог то шапку забыть одеть, то вот перчатки. Его длинные пальцы от дикого холода уже мало напоминали те нежные, с которыми он приехал сюда. Они уже были сильно обветренными, мозоли так и не зажили после кувалды. В душе зазудело желание согреть его руки как тогда, когда мы прятались за снегоходом.       — Ты не виноват, не бери в голову. Тебе просто попалась проблемная скважина.       Максим благодарно кивнул и как-то задумчиво вдруг взглянул мне в глаза.       — А у тебя самого все хорошо?       Ох. Я резко остановился. Тягучий страх на мгновение меня покинувший, снова постучался. Вот и дождались. Вот и задаст он сейчас этот мерзкий вопрос…       — От тебя сигаретами пахнет. Я надеюсь это не из-за меня?       — В каком смысле из-за тебя? — я испуганно сглотнул.       — Ну помнишь, после радиации я тебе сигарету дал.       Боже, он про это… Я нервно улыбнулся.       — Это не серьезно, я побаловался просто.       — Понятно, — ответил он как-то разочарованно, будто ожидал совсем другой ответ.

***

      Максим так ничего и не спросил у меня. Зря я паниковал, значит ничего плохого он обо мне не подумал. Ну а ведь действительно? Ну зашел и оставил там таблетки? Сам понял, что я воду искал. Хоть немного упал камень с плеч. Но только немного. Договориться и успокоить «настоящего» мужика в себе я так и не мог.       Вечером он пришел опять пораньше. Сонный и холодный от мороза он как всегда поздоровался и зашел на кухню.       — Ого, ты мне кофе приготовил с бутербродом? — удивился он.       Я смущенно кивнул. Может я так хотел загладить вину перед ним?       — Как смена прошла? — спросил он, усаживаясь за компьютер.       — Как всегда, проблема на проблеме.       — Дальнейшие команды? — спросил бурильщик       — Запускай насосы, — ответил я ему.       — Я тут нашел несколько видео об авариях вчера на смене, — сказал он широко улыбаясь и протянул мне флэшку. — Глянь, на сколько это видео актуально?       Кривая давления вышла на пик.       — Запускай обороты, — сказал я в рацию.       — Принято.       Я, пожав плечами, взял смутно знакомую флешку, и вставил ее в компьютер. Заполненная под 30 гб флешка хранила в себе две папки: «Нетрадиционные методы разработки месторождения» и лаконичное: «Классические».       — Открой первую папку, — почему-то похихикал Максим.       — Насос шалит, я перезапустил, — сказал Руслан.       Я отвлекся и посмотрел на параметры приборов.       — Долго без давления не стой только, — сказал я ему, открывая папку.       В ней было немереное количество видео с разной продолжительностью и весьма странными названиями для рабочих видео: «что должен увидеть каждый инженер перед работой», «сейсмическая вибрационная машина», «случай на планерке, когда не выполнил нормативы».       — Первое видео включай, — опять уже еле сдерживаясь, хихикал Максим. Я был слишком серьезным, чтобы это воспринять всерьез.       — Постепенно выходи на рабочий литраж, — сказал я Руслану и включил видео.       Вагон оглушил похабный стон. От испуга я выронил рацию из рук. На экране две дамочки нещадно ублажали друг друга самым откровенным образом.       — Антоха, что за стоны? — заржали в рацию.       — Б***ь! — выругался я и полез под стол за рацией.       Максим взорвался смехом. Он держался за живот, бил кулаком о стол, казалось он сейчас просто лопнет от смеха. Его звонкий смех и пошлый стон смешались у меня в голове.       — Я все понимаю, уже больше месяца работаем, но имей совесть, Антоха, не на рабочем же месте, — ухахатывался Руслан, а я, как дурак, ползающий на четвереньках под столом в поисках рации, злостно крикнул такому же ухахатывающему новичку:       — Чего ржешь как конь?! Выруби этих лесбиянок!       — Так это еще и лесбиянки, — раздалось с рации.       Максим уже задыхался от смеха и вместо того, чтобы закрыть видео включил второе не менее пошлое. Я, наконец, нашел рацию, одной рукой взял ее, а другой схватился за штанину Максима.       — Вырубай давай! — крикнул я ему и потянул за ткань.       Максим ойкнул и, не удержав равновесия, с грохотом размазался по полу. За ним полетели бумажки, ручки, компьютерная мышь. Я на коленях перешагнул через Максима и одним махом вытащил эту злосчастную флешку из ноутбука.       — Др*чила, включать обороты мне или нет? — весело сказал Руслан.       — Да, выходим на обычный режим и продолжаем бурение, — сухо ответил я и выключил рацию.       — Шутник херов, Руслан мне теперь это будет до конца жизни вспоминать, — обернулся я к нему и тут же смутился. Я оказался сидящим у него на бедрах. Кровь резко прилила к животу. Сердце застучало громко, а в голове резко помутнело. Недоумение и неловкость во взгляде Максима стала меняться на какое-то игривое настроение. Радостная улыбка, сменилась ухмылкой. Он приподнялся на локтях.       — Искал я значит свою флэшку с книгами и нашел эту на столе. Я подумал, может тут какая-то полезная информация. Открываю, а там кучу «рабочих» видео. Названия странные, а потом как включил, — тут он опять пакостно усмехнулся. — 30 гб, Антон, порнухи. Это какая-то жесть. И причем из них больше половины это «нетрадиционные методы».       Я покраснел показалось от кончиков пальцев, до самых ушей. Какая же глупая ситуация.       — Лесбиянки так нравятся? — игриво блеснули его глаза.       — Ну всем же мужикам лесбиянки нравятся. Да и вообще это не мое, это Артура.       — Геев тоже смотреть любите значит?       Я тут же как ошпаренный вскочил и отошел от него. Чего я вообще расселся на нем?       — Бред не неси. Фу, даже представить противно, — сказал я, передернувшись. А перед глазами опять заиграли картинки из сна.       — Почему в таких мужицких компаниях лесбиянки это круто, а геи это мерзость? — как-то серьезно сказал он.       — Ты только не говори, что толерантно к ним относишься, — посмотрел я на него подозрительно.       Он фыркнул и медленно поднялся на ноги.       — Бред не неси, — саркастично передразнил меня Максим.       Вся ситуация меня не хило завела. Хотелось поскорее уже уйти подальше отсюда. И я, в принципе, уже и направился к двери, как меня оглушил вопрос:       — Зачем ты в мою комнату заходил?       Меня вмиг пригвоздило к полу. Ноги и руки просто онемели разом. Ну вот и этот вопрос. Ну почему сейчас-то он решил его задать? Что там я себе в оправдание придумывал?       — Искал воды, запить таблетки.       Как же выходило глупо. Я значит серьезный тридцатилетний мужик, главный инженер на опасном производстве, которого с придыханием слушали все на буровой, сейчас стоял перед новичком, жалостливо поджимал хвост и душил орущую панику внутри себя. Смех да и только. Я из-за всех сил все же смог скорчить равнодушное лицо. И даже наигранно недоумевающе уставился на Максима. А что такого? Искал воды, и? Он же видел только оставленные таблетки на столе.       — И как, нашел?       Пауза была слишком длинная. Я упустил нить разговора.       — Что нашёл?       — Воду, — Максим все продолжал смотреть на меня как-то смешливо и выжидающе. Я сглотнул.       — Да, запил таблетки.       Он хмыкнул.       — У меня никогда не было воды в комнате. Я не пью перед сном.       Ох… Я сделал еще один шаг назад и уперся в стену лопатками. Страх стал растекаться медленно и тягуче. Сначала с ног, затем стал подниматься выше и выше. Он растекался словно мне вкололи какое-то наркотическое лекарство.       — Ты хочешь меня в чем-то обвинить? — я еле произнес это.       Максим спокойно придвинул стул, сел ко мне спиной.       — Просто интересно, что у тебя в голове, Антон.