Умоляю, назови меня так еще раз

Мир плыл перед глазами, когда Джордж поднимал над головой кубок за первое место. От широкой улыбки болело лицо, но сдерживаться было попросту невозможно. Первая и вторая ступени пьедестала для Мерседес, и он был тем, кто стоял на вершине. Начав гонку с пятой позиции, он даже и мечтать не мог о том, что все повернется так. Но вот он был здесь, слушал, как играет Les Toreadors, и смеялся, обливая Льюиса шампанским. Гул толпы смешивался с музыкой, превращался в триумфальную симфонию, поглощающую его собственные торжествующие крики. Когда бутылки опустели, Льюис заключил его в дружеские объятия. — Молодец, чувак. Я знал, что ты сможешь. Где-то на периферии сознания Джордж понимал, что такой жест даст пищу для медиа, которые любят обсосать их личные и внутрикомандные взаимоотношения. Но сейчас ему было абсолютно все равно. В мире существовало множество гораздо худших фактов о нем, которые СМИ обсосали бы с не меньшим удовольствием, поэтому он похлопал Льюиса по спине в ответ перед тем, как разорвать объятия. Джордж не смог подобрать адекватных ответных слов, чтобы описать весь спектр своих чувств, но надеялся, что светящаяся ярче электрических лампочек улыбка говорила сама за себя, и, судя по ответной усмешке Льюиса, он не ошибся. Джордж перевел взгляд на Шарля, умудрившегося приехать на третье место, несмотря на ужасную стратегию. Все еще подпрыгивая от выброса адреналина и будучи чуть липким от шампанского, Рассел вернулся в комнату пилота, чтобы снять мокрый комбинезон. Ощущение липкой ткани, касающейся кожи, всегда было самым неприятным моментом в праздновании подиумов, но сегодня Джордж с удивлением понял, что впервые не обратил на это внимания. Шум ликующий толпы сменился тишиной. Шаги гулким эхом отражались от стен, отзывались звоном в ушах, как это всегда бывало после такого резкого контраста в уровне шума. Когда Джордж уже почти добрался до места назначения, на его плечо легла чужая рука. Все это время он был в коридоре не один, хоть и старался не обращать внимания на звуки шагов. — Господи! Джордж оказался лицом к лицу с Алексом, который всеми силами сдерживал смех. Уголки его губ неконтролируемо ползли вверх, а щеки дрожали от усилия, что делало весь его вид невероятно забавным. Джордж вздохнул, но не смог сдержать теплой, почти нежной улыбки. — Можешь смеяться, сколько хочешь. Но имей манеры и хотя бы поздравь меня перед этим, дружище. Это было той самой последней каплей, которая прорвала плотину. Алекс зашелся хохотом, словно сумасшедшая ведьма из страшилок, наклоняясь вперед и хватаясь за сердце в перерывах между взрывами смеха. Албон все еще был в гоночном комбинезоне — получается, он специально искал Джорджа, даже не переодевшись? Интересно, он смотрел празднование? Джордж надеялся, что да. — Господи! — спародировал Алекс реплику друга, в глазах все еще теплился озорной огонек. Этот взгляд что-то сделал с грудной клеткой Джорджа — сердце пропустило удар, и Расселу пришлось на мгновение зажмуриться, чтобы окружающий мир снова сделался чётким. Даже в темноте закрытых век он все еще видел Алекса, стоявшего перед ним. Его румяные щеки, широкую улыбку, растрепанные волосы и лучистые карие глаза. На лице Алекса всегда было написано столько эмоций, что Джордж был готов вечно любоваться им. Растворяться в нем. Рассел прерывисто выдохнул. Вероятно, такое смятение чувств объясняется всплеском адреналина. Кажется, где-то было написано, что в таком состоянии намного больше фокусируешься на мелких деталях? Точно должно было. Все научно объяснимо, и никак иначе. Когда Джордж снова открыл глаза, Алекс уже успокоился, смех прекратился, но нахальная улыбка все еще играла на его лице. — Ты просто летел по треку! Я был прямо за тобой первые несколько кругов, но потом ты — вжжж! — умчался! — продолжил Алекс, голос после долгого смеха звучал хрипло и с придыханием. Сердце Джорджа забилось чаще. — И больше я тебя не видел, пока ты не поднялся на подиум. Ты выглядел, как будто только что выпил бутылку водки залпом, каким-то абсолютно ненормальным. Получается, Алекс смотрел награждение. Не просто церемонию — он смотрел, как Джордж празднует. В горле застрял ком, все внутри захлестнуло эмоциями, которым Джордж не мог дать названия. Его улыбка сделалась чуть нервной, а еще ему пришлось прочистить горло, чтобы успокоить бешено зашедшееся сердце, которое вот-вот грозилось выпрыгнуть из груди. Алекс не стал никак комментировать действия Джорджа, лишь смотрел на него нечитаемым взглядом. Это длилось ровно мгновение, и на лице Албона тут же вновь заиграла яркая улыбка. Не успел Джордж додумать предыдущую мысль, как его притянули к себе и прижали к груди. По всему телу пробежали мурашки. Он всеми силами постарался просто не упасть на Алекса, земля ушла из-под ног. Единственное, что удерживало Джорджа в вертикальном положении, — это руки Алекса, которые не отпускали и прижимали ближе. Тот же жест, что и с Льюисом на подиуме, но сейчас все чувствовалось абсолютно по-другому. И Джордж не мог объяснить, почему. Рассел устроил подбородок у Алекса на плече, рука, которой он не цеплялся за него, безвольно повисла. Они были так близко друг к другу, что Джордж чувствовал, как грудь Алекса вздымается и опускается, а его дыхание щекотало волосы. Теплая рука лежала между лопаток, и это место горело огнём, который пробирался под кожу и стекал вниз раскаленной лавой. Джордж очень надеялся, что Алекс не заметил, как сумасшедше-быстро стучало его сердце. Это ведь просто эйфория от выигранной гонки, не больше, ведь правда? А потом — этот голос прямо на ухо, низкий и нежный. — Отличная работа, Джорджи. Я в тебе не сомневался. Джордж прикусил губу, чтобы подавить неуместный полувсхлип-полустон. Уши горели. Рука Алекса принялась вычерчивать небольшие круги между его лопаток, и каждое такое прикосновение отдавалось в теле Джорджа разрядом электричества, пробиравшего до самых костей. Колени подкосились. Все, чего ему хотелось — утонуть в них, как в море, и никогда не выныривать обратно. Чтобы Алекс касался его еще и еще. С широко распахнутыми глазами Джордж отстранился. Там, где Алекс его касался, так и тлело ощущение жара. Албон смотрел на него, нахмурив брови, но Джордж быстро разорвал зрительный контакт и уставился в стену. Он не мог смотреть Алексу в глаза. По тому, насколько сильно горело лицо, можно было предположить, что щеки Джорджа пылали алым. Между ним и Алексом повисла неловкая тишина. «Сделай же что-нибудь. Смотри, Джордж, ты опять все испортил», — набатом било в голове. Он нервно усмехнулся и повернул голову. — Прости, чел. Тебе, наверное, было некомфортно из-за моего липкого комбинезона и всего такого. Прости, мне пора бежать. Нужно переодеться. А потом еще и интервью для прессы. Ну, ты понимаешь. Не дав Алексу даже шанса среагировать, он торопливо бросился дальше по коридору. На периферии зрения он заметил, что Алекс так и остался стоять, держа руки перед собой, будто хотел попытаться поймать Джорджа и притянуть к себе обратно. Наверное, Джордж это себе надумал. Еще более вероятно, что он просто напугал Алекса, и тот все еще не мог переварить такую неловкую ситуацию. — Спасибо, что зашел. И, ну, знаешь, поздравил. Ты тоже был на высоте. Слышал, ты приехал седьмым. Ты молодец. Увидимся, — Расселу хотелось побиться головой об стену после этого выпаленного на одном дыхании нервного монолога. Просто невероятно умно, Джорджи. Джордж не стал бежать, но был близок к этому, оставив друга в одиночестве стоять посреди коридора. Наверняка Алекс подумал, что он сумасшедший. Джордж чувствовал невероятный стыд за то, что только что произошло между ними. Эмоции переполняли его и лились через край. Путь в комнату пилота был недолгим. Джордж толкнул дверь с куда большей силой, чем требовалось, и дал ей с шумом захлопнуться за ним. Прерывисто выдохнув, он наконец отпустил контроль над телом и дал себе съехать вниз по стенке, уронив голову на ладони. Боже, ну почему он все это сделал? Это ведь был простой дружеский жест. Почему он просто не мог стоять спокойно? Почему тело предало его? Разочарованный, Джордж вцепился в собственные волосы, отчаянно пытаясь не думать о том, как всего несколько минут назад их ласкало теплое дыхание Алекса, пока тот прижимал его к себе так близко и тесно. Как он чувствовал прикосновения пальцев Алекса к своему запястью, легкое и едва ощутимое. Он бы очень хотел почувствовать, каково это было бы, если бы Алекс сжал его запястье сильнее. Более грубо. Оставляя красный след так, чтобы все могли это увидеть. Звук, явно означавший не что иное, как разочарование, сорвался с его губ. Румянец снова залил уши и щеки. Мозг Джорджа плавился от ярких, ослепительно горячих фантазий. Ощущения, реальные и воображаемые, проносились в его голове, как приливная волна, не будучи в силах остановиться и снося все рациональные мысли на своем пути. Джорджу нужно было собраться. В конце концов, на носу была пресс-конференция! Ему следовало чувствовать эйфорию от победы, а не загоняться из-за Алекса. Приложив все возможные усилия, Джордж задвинул все чувства, которые поднимались в груди и душили его, на задворки сознания. Он сможет разобраться с ними после.Чем бы они ни были. Медленно, Джордж выпутал пальцы из прядей волос и поднялся на ноги. Вот так. Он обязательно справится со всем позже. А сейчас нужно немного холодной воды, чтобы подставить под ее струи голову. В любом случае, он и так был весь мокрый.