Ничего не было? Ничего не было!

Я никогда раньше не думал о том, что мне может нравиться парень. Серьёзно, я и представить себе такую картину не мог в самом затуманенном мозгу, в самом пьяном состоянии. А теперь мне предлагается не то, что полюбить его. Переспать предлагается. С оговоркой на то, что об этом, конечно же, никто и никогда не узнает. Но. Всегда есть это "но". Как общаться будем мы с ним после того, что случится между нами этим вечером? Сможем ли поддерживать те же дружеские отношения, зная, например, сколько друг у друга сантиметров? Зная, что, к примеру, он не любит быть ведущим в сексе? Или если он будет знать, что я люблю вести? Нет-нет, эти же сведения вполне могли бы быть рассказаны однажды, за той же баночкой пива перед телевизором. Но одно дело - из рассказов, и совсем иная ситуация - знать точно, на своём опыте. Видеть голое тело того, с кем каждое утро здороваешься на работе. Вспоминать каждый раз тот вечер и думать: а нормально ли это всё? - Кость, я... Лучше пойду, хорошо? Я собираюсь уйти, но не глядя на него. Чтобы не поддаться соблазну вернуться. Или не пожалеть его. Секс и жалость не должны идти рука об руку. Либо ты хочешь этого сам и делаешь, либо - нечего начинать. - Конечно, иди. Завтра увидимся на работе.

***

Я слабый, слабый человек. У меня нет принципов и про нормы морали я слышал только по телевизору. Однако, я не смог остановить себя вовремя и вернулся в его квартиру, постояв всего каких-то несколько секунд у двери. Подумал, почему бы и не сделать это? Особенно, если вспоминать, как жарко мне стало, когда он усадил меня себе на колени и стянул мою рубашку. Всё равно никто этого не узнает. А на работе... Чёрт с ней, с этой работой! Мы оба взрослые люди и имеем право поступить так, как нам того хочется, если это не нарушает права и законы. Это ничего не нарушает. Кроме нашего с ним сознания, которое после всего произошедшего наверняка повернётся, поменяется на все сто восемьдесят. Боже, неужели я начну понимать Луи? - Никто не будет знать? - Нет, никто никогда не будет ничего знать. Я тебе обещаю. Мы раздеваем друг друга, попутно целуясь. Оказывается, Костя умеет доставлять удовольствие. И чего тогда он без женщины? Ах, забыл... Ему же нравлюсь я. Моя рубашка снова летит в сторону, но сейчас я не смотрю, куда точно она упала. Его брюки тоже улетают в неизвестном направлении. Кровать уже близко и от прелюдии можно переходить к самому главному. К тому, что изменит нас обоих навсегда. Сотрёт все поставленные ранее границы. - Ты готов, точно? - Костя нависает надо мной, чтобы снова поцеловать. Но не делает этого, решив зачем-то ещё раз спросить. Ну зачем ты спрашиваешь, когда мы оба уже раздеты и лежим на одной кровати? Я не отвечаю и сам целую его, обхватив ладонями шею. Моя ладонь с шеи опускается ниже живота. Его член оказывается в моей руке. Уже вставший, твердый, но... Ещё не произошло главного. Скоро должно произойти. - Не бойся, Макс..., - его тихий голос звучит у меня над ухом, когда он, положив ладони на мои бедра, начинает входить. Я закрываю глаза и чуть морщусь, готовый к боли. И поначалу, да, она есть. Совсем немного боли доставляет именно вход. - Тебе больно? - голос Кости становится обеспокоенным, - Мне прекратить? - Нет! Продолжай. - Я осторожно. Постарайся расслабиться. Я и стараюсь. Расслабляю тело, отпустив это ожидание боли. Этот страх, который всё это время сидел прочно во мне. Я отпускаю то, что будет там, на работе завтра и в остальное время. Отпускаю то, что подумают о нас с ним другие. И чувствую вместо боли, как становится хорошо. Как он входит в меня, осторожно, ведь обещал. И двигается, но всё так же без резкости. Гладит мои бедра, спину, что-то приговаривая на ухо. Касается губами моей шеи. - Видишь, всё хорошо... Я не отвечаю ему, потому что эти движения и всё, что он делает... Это всё доводит меня до того, что хочется закричать. Закричать, застонать, чтобы слышал весь дом. - Макс..? - ЧТО? - Ты... Я не даю договорить и целую его снова в губы, повернув слегка голову. Он и я оба ускоренно дышим, как во время забега. Нет, это куда приятнее. Когда мой язык слегка касается его, то он кончает. Я это понимаю по струе тёплой спермы, хлынувшей внутрь моей задницы. Костя с наслаждением выдыхает и откидывается на кровати. Я делаю то же самое, устроившись рядом. По коже бегают мурашки. Теперь мне немного прохладно. Он замечает это и укрывает пледом. - Никому не говори об этом. - Я что, похож на долбоеба? - Иногда - похож.