Между свечой и солнцем

На этот раз это было не нападение, а обнаружение небольшого разведывательного отряда Вэней из пяти человек, которые расположились лагерем недалеко от края предупредительных защитных барьеров, установленных Орденом Лань. Все солдаты Вэнь были мертвы, их кожу покрывали укусы тигра и следы когтей. Их тела, как и тела остальных павших, не сгорели. Мертвецы накапливались, и Альянс начал рассматривать их захоронение как вариант предотвратить распространение чумы и других болезней, которые легко распространяются в засушливые холодные месяцы. На телах уже начали скапливаться и выливаться вредные смеси – тем более, после стольких попыток предать их огню. Но все понимали – захоронение не вариант. Тела нужно было уничтожить, во что бы то ни стало. Причина: предотвратить возможное воскрешение. Поскольку у Вэнь Жоханя появилась возможность завершить создание своего адского оружия, было совершенно очевидно, что с его помощью мёртвые восстанут. Воспоминания об иньском железе и о том, что оно делало во время первой войны, до сих пор жило в памяти многих заклинателей. Лишение Вэнь Жоханя способности воскрешать своих собратьев, павших учеников Ордена Вэнь, уменьшило его армию. Это также лишило Вэй Усяня подобных манипуляций, но большинство помнило, насколько ужасающим был его контроль над призраками с помощью Тигриной Печати Преисподней. Итак, тела не растворялись. Тела не горели. Земля твердела от зимнего мороза, ломала лопаты и инструменты. Заклинания и талисманы, используемые для усиления, были достаточно сильными, чтобы поднять тонкий чёрный дым и запах разложения – энергию обиды. В нём расцвели тревожные мысли, чувство беспокойства. Его продольная флейта быстро успокоила несформированные души, но, похоже, недостаточно. - Никаких признаков? Грубый и едкий голос. Скрытый за ним укол знакомый, но не направленный на него. Разочарование и беспокойство глубоко сокрыты в этом вопросе. Взгляд его встретился с острыми серо-голубыми глазами, похожими на жестокую, но далёкую бурю. Красивый, кажущийся запретным и недосягаемым, он был необъяснимым образом затянут штормом. Но под этой непогодой ощущалось спокойствие; резкая опасность под поверхностью, и это пробуждало внутри давно забытую тоску… Сичэнь покачал головой, отбрасывая чувственные мысли о том, что произошло у той сосны несколько месяцев назад. О редкой хватке, о том импульсе, что заставил его сделать то, что он сделал… Искра света вдалеке, едва различимая на фоне яркого солнца, отражающегося на снегу. Цзян Чэн повернулся к ней почти одновременно с ним… - Щиты! Ярко-синие щиты его учеников вспыхнули, присоединившись к щитам Юньмэн Цзян. Ещё одно нападение заклинателей со стороны сил Вэнь Жоханя; ещё один шанс накопить больше тел. Линию нужно было удержать, чтобы купить Альянсу – купить Цзиням, Не и, прежде всего, Вэй Усяню – время. Тела солдат Ордена Вэнь всё ещё не растворялись и не горели. Если и когда эта атака закончится, трупы Вэней станут доминирующим населением на этом аванпосте. Им ещё предстояло удержать оборону. - Ты… ты свирепый труп…? Впервые Цзинъи услышал этот термин, когда ему было около семи лет, и он в первый раз остался в Башне Кои на длительный период. Он и Цзинь Лин занимались исследованиями, и ни один из них не был достаточно взрослым и обученным, чтобы внести свой вклад или понять большинство нюансов дискуссионной конференции. Таким образом, они тайком ускользнули от старших учеников, которые следили за младшими, и отыскали секретный проход в стене, который привёл их к главному залу, где и проходила дискуссионная конференция. Оба затаились и прислушались к повышенным голосам в споре. Цзинъи несколько раз уловил упоминание термина «свирепый труп», наряду с «демоническим совершенствованием». Он мало что помнил из того, о чём спорили заклинатели. Зато помнил, как после спросил своего приёмного отца, что такое «свирепый труп». - Тот, чьё духовное или душевное познание было потеряно, а затем вернулось. Цзинъи тогда решил, что это означает, что человек умер, а затем воскрес. Однако он так и не получил полного объяснения того, как можно спасти душу или дух из глубин подземного мира. Он не думал, что его приёмный отец вообще знал о том, как это можно сделать. Только один заклинатель успешно кого-то «воскресил». Его приёмный отец никогда не говорил ему, кем были этот заклинатель и воскресший человек. У Цзинъи были свои теории, но теперь, увидев Призрачного Генерала… - Мм, - подтвердил Вэнь Нин, спокойный и собранный. Цзинъи оглянулся: лицо Сычжуя явно выражало замешательство. Было до боли очевидно, что он не знал, что такое свирепый труп. Выглядело так, будто он был единственным в совете, кто не знал, что это такое. Цзинъи сочувствовал. Как бы мало сам он ни знал о том, что такое свирепый труп, наряду с проявленной только что энергией обиды, сейчас было не время медлить. Храм располагался высоко на горе, и, чтобы добраться до вершины, наверняка придётся идти целый день по снегу. Цзинъи снова сосредоточил своё внимание на Вэнь Цин. Если совершенствование Вэнь Нина действительно способно сдерживать богиню-дух с её энергией обиды, то это было бы благом, несмотря ни на что. Он ненавидел этот запах, ужасный привкус во рту, появлявшийся всякий раз, когда энергия обиды проявлялась. А ещё он знал, что сегодня ему придётся отказаться от многих, многих уроков Гусу Лань и их позиции по отношению к демоническому совершенствованию. Несколько месяцев, а может быть, даже всего несколько недель назад, Цзинъи сказал бы что-нибудь импульсивное, что-то, что оскорбило бы кого-нибудь в комнате – независимо от того, насколько терпимыми были эти люди. Это было то, с чем боролся он сам, пока рос. Что-то, что, как он знал, пытался обуздать в нём его приёмный отец, ещё тогда, когда он только начал бывать при дворе Цзинь. Цзинъи никогда не видел и не понимал необходимости в сладких словах, особенно когда прямо высказаться можно было лучше – быстрее и намного точнее, чтобы гарантировать, что никто не ошибётся в значении. Только когда он встретил Сычжуя, он, наконец-то, понял, почему порой необходимы взвешенные и осторожные слова. Он ненавидел это – ненавидел тот факт, что Сычжую пришлось расти в такой среде, где правду приходилось превращать в ложь. Тем не менее, последние три месяца, которые он провёл в разлуке с возлюбленным, дали ему лучшее понимание того, почему его приёмный отец говорил так, как он всегда говорил. Не ложью, а тщательно взвешенными словами. Альянс распадался буквально на глазах. Откровенные слова великого учителя, сказанные Цзинъи перед тем, как он ушёл с генералом Ло и остальными, всё ещё звучали в его мыслях. Причиной распада было не только возвращение демонического совершенствования в войну. За этим стояло очень много факторов, включая то, что Дивизии Лазурного Дракона разрешили уйти. Тем не менее, это было также то, что Сычжуй и собравшиеся здесь в этой комнате должны были знать. Впервые в жизни Цзинъи надеялся, что боги улыбаются ему. Что, несмотря на всё, чему его научил приёмный отец, на его наблюдения и на тайну Альянса, он делал – говорил – правильные вещи. - Если Вы верите, что Призрачный Генерал может помочь, глава клана Вэнь, тогда я подчиняюсь Вашему мнению, - спокойно заявил Цзинъи. Военный лагерь Альянса, к востоку от горы Дафань… «Получите разрешение от своей тёти, чтобы вы с Цзычжэнем могли покинуть лагерь. Только вы. Жители деревни согласились только на то, что мы трое поднимемся на гору». Цзинь Лин открыл глаза, когда сообщение Цзинъи закончилось. Он засунул талисман обратно в свою мантию и взял Суйхуа, лук и полный колчан стрел. Он не успел даже наполовину откинуть полог палатки, как перед ним возник Цзычжэнь. Его друг, как и он, был вооружён, хотя на его лице было слегка озадаченное выражение. - Я удивлён, что жители деревни не относятся к проблеме духов всерьёз, - сказал он. Цзинь Лин пожал плечами. Как бы ему ни хотелось сказать, что это не их вина, если дух сбежал от их попыток подчинить или уничтожить его, он этого не сделал. Было бы намного лучше просто войти в деревню с несколькими сильными учениками, но сообщение Цзинъи звучало довольно резко. Странный намёк отнестись как можно серьёзней к предоставленному разрешению. Кто бы ни жил здесь, они либо были параноиками в отношении заклинателей, либо, что ещё хуже, поклонялись этому опасному духу горы. Цзинь Лин надеялся, что жители деревни осознáют свою глупость в таком опасном поклонении, и что, возможно, у них троих окажется достаточно сил, чтобы справиться с духом. Их с Цзычжэнем прогулка до палатки Мянь-Мянь была короткой. Стражник у входа остановил их, объявил о них и через мгновение пропустил. Цзинь Лин вошёл и встал по стойке смирно перед своей тётей; гордый, высокий - именно такой, каким, как он представлял, выглядел его отец во время кампании «Выстрел в Солнц». В этой второй войне роль его тёти изменилась; она стала главным командиром южной группы, преследовавшей бандитов, в то время как сам он находился под её командованием. Цзинь Лин солгал бы самому себе, если б сказал, что это его раздражает; тот факт, что он не имел полного командования над своим же подразделением. Цзычжэнь был главой Ордена Оуян, и Мянь-Мянь к нему относилась как к равному. Даже у Цзинъи было под началом несколько учеников Лань. Цзинь Лину же приходилось выполнять поручения и передавать приказы от своей тёти войскам Цзинь – и своим друзьям. Тем не менее, был один раз, когда они разбили лагерь, и он пораньше выполнил поручения, которые дала ему тётя. Возвращаясь в её палатку, чтобы отчитаться, он остановился у задней стенки, услышав характерный голос Цзиньи, громко обсуждающий что-то с его тётей. Цзинь Лин с любопытством подобрался так близко, как только смог, и задержался в тени от палаток и факелов. Цзинъи и его тётя обсуждали Дивизию Лазурного Дракона. В частности, нападение на Цинхэ и мнение принца Ланя о Дивизии и Сычжуе. Именно тогда Цзинь Лин услышал, как его тётя открыто заявила, что ей хотелось бы, чтобы в южной группе по преследованию бандитов был более сильный заместитель. Хотя он и отметил, что её слова не означали пренебрежения способностями Цзинъи, Цзычжэня или самого Цзинь Лина, но он почувствовал разочарование. Очевидно, его тётя надеялась, что Дивизия Лазурного Дракона каким-то образом объединит свои силы с Восемнадцатью всадниками Ланьлина и их соратниками. Ей хотелось бы, чтобы кто-нибудь, столь же сведущий в военном искусстве, помог им в южной кампании. С тех пор он использовал каждую возможность, чтобы попытаться тактически спланировать более мелкие вещи, которые поддерживали общие стратегии его тёти и его друзей. Ему было знакомо это гложущее чувство ревности в желудке; он завидовал Цзинъи и Сычжую. Было несправедливо, что эти двое оказались настолько идеальной парой – одарёнными небесами такой красотой, что Цзинь Лин не упустил из виду вздохи, хихиканье и шёпот, которые звучали им вслед от многих женщин-заклинательниц во время того ужасного банкета в Нечистом Царстве. Они дополняли друг друга – не только темпераментом, но и навыками совершенствования и даже соответствующими заклинаниями. Как бы Цзинь Лин ни понимал, что ему не следует завидовать ни тому, что Цзиньи получил в командование небольшую группу учеников, ни навыкам Сычжуя в командовании Лазурным Драконом, он ничего не мог с этим поделать. Он хотел быть лучше, чем Сычжуй, настолько лучше, чтобы его тёте больше не приходилось думать о новом заместителе. Цзинь Лин не отрицал, что он благодарен за то, что и Цзычжэнь, и Цзинъи предоставили ему свободу планировать некоторые из их тактических стычек, которые соответствовали стратегической цели его тёти. Но прямо сейчас думать нужно было о другом, и, отогнав посторонние мысли, Цзинь Лин громко и чётко доложил генералу Ло, что Цзинъи сообщил о том, что жители деревни позволяют подняться на гору только ему, Цзычжэню и самому Цзинъи. - Только вам троим? – с недовольным видом переспросила его тётя. - Мы сможем запечатать дух! - уверенно заявил Цзинь Лин, прежде чем Цзычжэнь успел заговорить. Мянь-Мянь несколько долгих мгновений молчала. - Возьмите с собой по три ученика, а также трёх Ланей… - Простите за вмешательство, генерал Ло, - произнёс Цзычжэнь и поклонился. - Но в сообщении Цзинъи была выражена осторожность. Учитывая обстоятельства и то, что принц Лань провёл эту ночь в деревне, вполне возможно, что он почувствовал что-то неладное. Я считаю, что сейчас лучше действовать с некоторой осмотрительностью. - Предлагаешь отпустить вас троих - командиров и сильнейших заклинателей в наших силах? – возмутилась Мянь-Мянь. Затем она покачала головой и скрестила руки на груди. Её доспехи звякнули при этом движении, и она вздохнула. Цзинь Лин видел, что его тётя пытается принять наилучшее решение. Имея мало информации, но веря, что Цзинъи позвал бы на помощь, если бы что-то пошло не так за то время, что он провёл в деревне, Цзинь Лин не думал, что ситуация была настолько ужасной, как считали и его тётя, и Цзычжэнь. - Они просто осторожны, - заметил он. - Наверное, потому, что они так долго жили рядом с этим духом. Мы втроём справимся. Если нужно, приведите лагерь в боевую готовность, генерал Ло. У нас есть сигнальные ракеты, и в случае необходимости мы позовем на помощь. Он проигнорировал взгляд тёти, явно не слишком довольный тем фактом, что его предложение прозвучало скорее приказом, чем чем-либо ещё. Цзинь Лин намерено сделал это – он собирался и дальше доказывать своей тёте, что его призывы разумны, продуманны и достойны того, чтобы в будущем поручить ему большее количества обязанностей. Что даже без Дивизии Лазурного Дракона или Сычжуя, он был так же способен быть командиром. - У вас есть разрешение покинуть лагерь. Не идите на ненужный риск, - через несколько мгновений объявила Мянь-Мянь. - Мы придём, если вы поднимете сигнальную ракету. - Да, генерал Ло, - сказали они хором и ушли. Цзинь Лин был рад, что он не единственным, кто хотел выбраться из лагеря. Отослав несколько сообщений Цзинъи через талисман, они с Цзычжэнем побрели по густому снегу, следуя указаниям, полученным от принца Ланя в ответ. Когда же они, наконец, достигли вершины холма и перед ними предстала гора Дафань, Цзинь Лин остановился. Цзычжэнь тоже остановился. Оба удивлённо моргнули. Перед входом в деревню, представляющим собой плетёную арку, стоял Цзинъи, а рядом с ним… - Сычжуй?! - Цзинь Лин ахнул. – Второй генерал Вэнь?! Гора Дафань… Сычжуй молчал почти весь подъём, пока Вэнь Нин тихо и терпеливо объяснял, что такое свирепый труп. Глаза Цзинь Лина и Цзычжэня были широко раскрыты от удивления, их вопросы почти не прекращались. Тем не менее, Цзинъи так и не услышал, как и когда Вэнь Нин оказался в таком состоянии, как и когда Вэй Усянь «воскресил» его Призрачным Генералом. Молчаливые попытки Цзинъи утешить Сычжуя, положив руку ему на плечо или соединив их ладони вместе, пока они поднимались к храму, не встретили ни взаимности, ни признательности. Было ясно, что его возлюбленный недоволен тем, что ему так долго не говорили правду о том, что его дядя… не то чтобы мёртв, но и не совсем жив. Наконец, когда они достигли вершины, Цзинъи почувствовал небольшой признак того, что Сычжуй, возможно, смирился с этой новостью. Он почувствовал, как его возлюбленный осторожно сжал его руку. Затем, не говоря больше ни слова, Сычжуй разжал пальцы и шагнул вперёд, чтобы присоединиться к Вэнь Нину в авангарде их маленького отряда. Больше нечего было сказать, нечем было утешить. Они достигли конечной точки своего путешествия и перед ними предстал заброшены храм. «Храм Тяньну» - гласила табличка над дверьми, старая и изношенная, символы на ней были едва различимы. Земля перед храмом была покрыта мёртвыми листьями, травой и ежевикой, а с прибитого над дверьми карниза свисала огромная густая паутина. Заклинание Цзинь Лина очистило большую часть мусора. Но от порыва ветра, вызванного его колдовством, двери храма затряслись так, что, казалось, они вот-вот развалятся. Цзинъи переглянулся с Цзинь Лином; они оба подумали – возможно, понадеялись, – что внутри храм не такой ветхий, как его двери. Вэнь Нин шагнул вперёд и осторожно толкнул дверь. Молодые люди последовали за ним и остановились, сделав несколько шагов внутрь. Глаза Цзинъи слегка расширились, когда он увидел похожий на пещеру храм – или, точнее, каменную статую в дальнем конце, возвышавшуюся над полуразрушенным постаментом. Он перевёл взгляд на Вэнь Нина, но тот смотрел на местную богиню абсолютно бесстрастно. Принц Лань ожидал увидеть какую-нибудь уродливую, чудовищную статую. Вместо этого статуя выглядела очень похожей на человека. Разве что было у неё четыре руки, сложенные в изящном, танцевальном жесте. У неё также было яркое лицо улыбающейся женщины, и, глядя на него, Цзинъи вспомнил другую историю, которую ему и другим детям рассказывали воспитатели яслей Ордена Лань. Ещё более странным казалось то, что статуя не двинулась с места и даже не показала намёка на реакцию на их присутствие. - Второй генерал Вэнь, - начал Цзинъи, слегка повернувшись и оглянувшись назад. - Я слышал одну историю, в которой тоже упоминается статуя. Говорят, что сотни лет назад охотник из города Фоцзяо отправился на гору и нашёл в пещере странный камень, который выглядел устрашающе по-человечески. Его четыре конечности двигались в танцующем жесте. Более того, у статуи даже было лицо улыбающейся женщины. Жители города Фоцзяо увидели в этом чудо и сочинили о нём множество сказок. По легенде, загадывание желаний в храме перед статуей действительно помогло. - Это не может быть та же самая статуя, что и в легенде, не так ли? - прошептал Цзычжэнь, слегка нахмурив брови, и вышел вперёд. - Я тоже слышал об этой истории, хотя некоторые ученики говорили, что это более поздняя история – произошедшая за последние двадцать-тридцать лет. Разве не Фоцзяо было названием этой деревни с древних времен, не так ли? Вэнь Нин покачал головой: - Я не знаю, глава Ордена Оуян. Это место было известно как деревня Дафань, а храм - Тяньну, с тех пор, как ветвь клана здесь обосновалась. Я не уверен относительно того, какие обряды здесь могли проводиться – если вообще проводились. Затем Цзинъи увидел, как Вэнь Нин вытащил из рукава небольшую коробочку и сдвинул крышку в сторону. Внутри оказался своего рода компас. Но прежде чем он или Сычжуй успели спросить, что это такое, их прервали. - Это не может быть то же самое место, что и в легенде. Статуя желаний? Они убирали и поддерживали это место в чистоте на протяжении многих поколений! - недоверчивым тоном заявил Цзинь Лин и принялся расхаживать взад-вперёд, слегка наклонив голову и рассматривая статую. - Лучшее объяснение этому - то, что сюда без объяснения причин положили камень из ниоткуда, - услышал Цзинъи теорию своего друга. - Старейшина, вероятно, заявил, что его следует считать божеством и служить ему. Жители деревни молились, и дух исполнял их желания, надеясь получить кусочек силы и исполнить своё божественное желание быть свободным. Никто не знал об опасностях, пока Вэнь Жохань не раскрыл весь его потенциал. После этого он начал поглощать души в обмен на исполнение «желания». Если смешать это с возрождённой легендой о городе Фоцзяо, то становится ясно, что история и всё, что сделал Вэнь Жохань, просто перепутались. Однако, если эта история о богине-фее действительно правдива и эффективна, как говорят люди, то я бы хотел, чтобы чудовище с горы Дафань немедленно появилось передо мной. Цзинь Лин скрестил руки на груди, придав своей позе презрительный вид, и добавил: - Может ли статуя сделать это? Цзинъи потребовалось немалое самообладание, чтобы не закатить глаза. Высокомерие Цзинь Лина несколько поумерилось из-за возобновившейся войны. Тем не менее, в последнее время – особенно после поступления на службу в состав легендарных Восемнадцати всадников Ланьлина – бывали времена, когда Цзинъи не мог находиться в одной палатке со своим другом. Он задавался вопросом, как Цзычжэнь смог выносить такое высокомерие; в этом не было необходимости. Цзинъи не понимал, «что и почему» Цзинь Лин пытался доказать, временами ведя себя как самодовольный придурок. Увещевания Мянь-Мянь - по большей части конфиденциальные - служили напоминанием Цзинь Лину о необходимости укротить своё высокомерие. Но всякий раз, когда они были в палатке только втроём - сам Цзинъи вместе с Цзычжэнем и Цзинь Лином, - продумывая небольшие вылазки, принц Цзинь брал на себя большую часть планирования. У него были неплохие идеи, но Цзинъи задавался вопросом: не произошло ли чего-то при дворе Цзинь перед тем, как они отправились в южную кампанию, что он упустил. Кроме того, что после войны, как ему сказали, он, Цзинъи, будет лишён почетного титула «Принц», он больше ничего не слышал. Цзинъи был немного рад этому – титул всё равно не приносил никакой пользы ни Ордену Лань, ни ему самому. Он даже с радостью рассказал об этом Цзинь Лину и Цзычжэню. Цзинь Лин особо не отреагировал на эту новость, разве что примирительно похлопал его по спине. Цзинъи знал, что Цзычжэнь и Цзинь Лин вместе – или были. Или всё ещё были. На данный момент Цзинъи не был вполне уверен. Он никогда не видел, чтобы Цзычжэнь выходил из палатки Цзинь Лина на рассвете или наоборот. Цзычжэнь, казалось, довольно много держал в себе. Он вообще в последнее время вёл себя чересчур сдержано. Появлялся на совещаниях по планированию только в случае необходимости, был доброжелательным, но отстранённым, как по отношению к самому Цзинъи, так и к Цзинь Лину. Казалось, Цзычжэнь избегал и принца Цзинь, и его - с тех пор, как стал главой Ордена Оуян. А все попытки поговорить с ним наедине, даже во время марша, встречались вежливым кивком и незаинтересованным выражением лица, пресекая все аспекты их зародившейся ранее дружбы. Хотя сегодня поведение Цзычжэня, похоже, снова стало более дружелюбным и открытым, похожим на то, какими оно было, когда они убегали от патрулей Цзинь. Цзинъи на мгновение задался вопросом, поговорили ли, наконец, Цзинь Лин и Цзычжэнь о том, что было между ними. Если и поговорили, Цзинъи был уверен, что ни к чему конкретному этот разговор не привёл, в противном случае, у Цзинь Лина наверняка поубавилось бы его высокомерия. Цзинъи взглянул на Сычжуя. Его возлюбленный о чём-то усиленно размышлял с серьёзным, сосредоточенным выражением лица, изредка бросая встревоженные взгляды на Цзинь Лина. Сейчас Сычжуй выглядел намного старше, чем был на самом деле; что напомнило Цзинъи о том, что именно его серьёзность захватила его мысли – его сердце – с первого взгляда. Принц Лань мысленно покачал головой и направил свои мысли на текущую задачу. Статуя по-прежнему стояла на месте… Внезапно каменное лицо улыбнулось, и воздух наполнил скрежет камня о камень, сопровождающий движение резных губ. Цзинъи был не единственным, кто испуганно вскрикнул, а через долю секунды поднял свой меч, заняв оборонительную позицию. Запах разложения и гари ударил в ноздри, а в уши ворвался скрип толстых серебристо-чёрных цепей. Цепи пролетели над ними и врезались в каменную статую. Цзинъи быстро оглянулся: руки Вэнь Нина были раскинуты в стороны, именно он повелевал этим необычным оружием. Цепи обвились вокруг статуи, раз, другой... …только для того, чтобы через мгновение быть откинутыми прочь, когда статуя вздёрнула все свои четыре руки вверх и попыталась шагнуть вперёд. Цзинъи даже не успел полностью активировать модифицированные талисманы для изгнания нечистой силы, которые дал ему Цзычжэнь, как земля под ним подпрыгнула. Он пошатнулся и отступил назад, пытаясь найти устойчивую опору, когда статуя спрыгнула вниз. - Сычжуй! Связующее заклинание! - приказал Цзинь Лин, и Цзинъи увидел, как заклинание сорвалось с рук его возлюбленного, заметно светясь ярко-зелёным огнём, в отличие от предыдущих трёх раз, когда он видел это заклинание в действии, тогда оно было невидимым. Почти в то же время цепи Вэнь Нина снова вернулись к своему хозяину, а следом вновь устремились в бой. Они оплели ожившую статую, и та забилась, пытаясь скинуть оковы. Но свободные концы цепей почти сразу врезались в землю, делая свою хватку более прочной, в то время как связующее заклинание Сычжуя, полыхающее нестерпимо ярко оплетало каменную богиню в мощный непроницаемый кокон. - Цзинъи, Цзычжэнь, сейчас! – скомандовал Цзинь Лин. Два талисмана одновременно полетели в сторону статуи и прилипли к её лбу и груди. Богиня шипела и ревела, сотрясая Цзинъи до костей. С потолка летела пыль, падали разновеликие куски камней. Цзинъи погрузился глубоко в своё золотое ядро в тот момент, когда почувствовал связь с уже заряженным талисманом, и мощная волна духовной энергии прошла через его меридианы. Он направил энергию в талисман на лбу богини и ощутил прикосновение к невидимой паутине, окружавшей её – узловатой, тёмной и гнилостной по сравнению с его основной энергией. Эта паутина защищала дух – огненный – находившийся в центре защитной упругой сети. Паутина щёлкала и шипела, она пыталась оттолкнуть энергию принца Ланя, а потом он услышал рёв. Он был громче и сильнее, чем раньше, отдавался эхом и заставлял сердце Цзинъи неустойчиво биться в груди. А минутой позже в плечи статуи вонзились две золотые стрелы, ещё больше пригвоздив её к месту. Следующие две пронзили колени, отвлекая богиню от связывающих талисманов изгнания нечистой силы. Ещё две стрелы Цзинь Лин продолжал держать наложенными на тетиву – на крайний случай. Энергии оставалось мало; пот струился по его лицу, пропитывая одежду. Цзинъи знал, что он тоже находится не в лучшем состоянии; его духовная энергия истощалась слишком быстро. Высвободившийся мощный взрыв мало что сделал для ослабления и проникновения в сложную паутину, которая защищала ядро духа. Цзычжэнь тоже колебался; совершенно бледный на фоне своей ярко-синей мантии Оуян. Сычжуй ещё несколько раз повторил заклинание, пытаясь сохранить теперь болезненно-зелёное связывающее заклинание, но потом остановился. Сил у него практически не осталось. Огромная стая птиц внезапно ворвалась в пещеру и устремилась прямо к статуе. Птицы облепили беснующуюся богиню и принялись расклевывать камень, словно это было дерево и они искали под корой личинок. Цепи Вэнь Нина натянулись, откалывая куски, в то время как рёв статуи продолжал осыпать заклинателей дождём обломков и пыли. Сквозь забитый нос Цзинъи едва смог учуять знакомый запах разложения и гари… Внезапно им в спину ударил порыв ветра. Цзинъи споткнулся и на мгновение вытянул левую руку, чтобы поймать Сычжуя за плечо. С этим порывом ветра появилось болезненное, маслянистое ощущение, которое, казалось, поползло по его спине, одновременно наполняя рот слишком горьким сухим медным вкусом крови. Статуя внезапно замерла, а потом попыталась снова броситься на заклинателей, и Цзинъи ощутил, как вокруг него закружились массивные густые полосы чёрно-красного дыма. Он оглянулся назад, его концентрация на связывающем талисмане изгнания нечистой силы сбилась, однако статуя всё ещё не двигалась. Его глаза расширились, а челюсть слегка отвисла, когда он понял, что кто-то ещё применил связывающее заклинание. Но кто? И словно отвечая на его вопрос, через порог храма переступил мужчина с пронзительно, острыми глазами на вызывающе красивом лице. Он был одет в угольно-чёрные мантии, а его длинные волосы цвета воронова крыла были собраны в высокий хвост и перевязаны красной лентой. Холод пополз по спине принца, а сердце сжалось от страха. И дело было не в его внешнем виде и не в выражении лица, при виде которого Цзиньи громко сглотнул и захлопнул рот. Причиной был маленький серебристо-чёрный артефакт, имеющий форму странного завитка, чем-то напоминающего тигра, что плыл над плечом неожиданно посетившего их демонического заклинателя. - Позвольте мне связать, поглотить и контролировать богиню-духа, - насмешливо произнёс Сюэ Ян и оскалился. Адское оружие над его плечом засверкало, как драгоценный камень, и заискрилось от его слов.