Между свечой и солнцем

             Конечно, слуги всё прибрали; пятна и потёки крови были замыты, рассыпанные благовония и чернильные камни - тщательно убраны.       Прошли недели с тех пор, как был убит самопровозглашённый император Цзинь Гуаншань. Прошли недели с тех пор, как пропали его сестра и её семья. Прошло недели с тех пор, как он спрыгнул со второго этажа ближайшей к дворцу гостиницы и ринулся на территорию самого дворца.       Цзян Чэн до сих пор помнил ту ночь во всех подробностях; дым от локальных пожаров и гул тихих, но ровных голосов, окруживших его и человека, с которым он сидел на том втором этаже. Лань Сичэнь пригласил его поговорить о способах, какими они могли бы попытаться смягчить, задержать или даже убедить Цзинь Гуаншаня не принимать Хэцинь.       Прошла вечность с тех пор, как он в последний раз напрямую разговаривал с главой Ордена Лань; события шестнадцатилетней давности испортили его мнение о самом искреннем человеке в змеином гнезде «двора» Цзинь Гуаншаня. Время, казалось, совсем не изменило этого человека; глава Ордена Лань явно концентрировал достаточно внутренней энергии, чтобы, по крайней мере, поддерживать свой красивый нефритовый вид.       Цзян Чэн не знал, сохранил ли Лань Сичэнь большую часть своей основной энергии и способностей. Его собственное ядро, казалось, стало более мощным после кампании «Выстрел в Солнце», но он не собирался никому об этом говорить. Его усилия за последние шестнадцать лет были направлены исключительно на то, чтобы Юньмэн Цзян продолжал восстанавливаться после войны.       Но события ночи убийства всё ещё главенствовали в его мыслях. Он вспомнил вкус вина, которое щедро поднёс глава Лань как своего рода мирное соглашение. Оно было не слишком сладким и не слишком опьяняющим.       Удивление Цзян Чэна увеличилось в десять раз, когда Лань Сичэнь просто сказал ему, что хочет заключить перемирие и найти решение проблемы Хэциня, которое было бы приемлемо для обеих сторон. Он знал, что Первый Нефрит ставит на карту больше, чем он - вернее, его сестра и зять - Цзинь Гуанъяо и Лань Цзинъи оба были в линии преемственности.       Несмотря на то, что зять Цзян Чэна был наследным принцем, он знал, что это не даёт А-Лину иммунитет к отправке в Цишань. Глупая, идиотская, упрямая и ненужная жертва Вэй Усяня шестнадцать лет назад была тому доказательством.       При мысли о своём брате Цзян Чэн нахмурился.       Лань Сичэнь воспринял его хмурое выражение лица неправильно, в результате чего Цзян Чэн прямо объяснил этому человеку, на что он согласился – на эту встречу. При этом щёки главы Ордена Лань приобрели странный розовый оттенок.       Однако дискуссия так и не состоялась – прилетела духовная бабочка-посланница и приземлилась на левую руку Цзян Чэна. Он услышал отчаянное короткое предупреждение от Мянь-Мянь и, не колеблясь, рассказал об этом Лань Сичэню.       Император убит.       То, что произошло после этого, Цзян Чэн всё ещё пытался повторить в своих мыслях снова и снова – в медитации, во время прогулок по самому дворцу. Даже сейчас, стоя здесь, на очищенной территории Восточного дворца, он по-прежнему не мог до конца понять, что же именно тогда произошло.       Он бросился в Восточный дворец – ко входу, через который он и глава Ордена Лань пробежали, чтобы оказаться ближе к Павильону Пионов, ближе к жилым помещениям наследного принца. Не сговариваясь, они поставили в приоритет одно и то же – вывести с территории дворца молодых принцев - А-Лина и Лань Цзинъи - чтобы предотвратить возможность их похищения со стороны предприимчивых чиновников или даже стражников, которые знали о Хэцине.       Когда Цзян Чэн прибыл на территорию Восточного дворца, всё внутри него было почти полностью разрушено. Фонари и перегородки - опрокинуты и сломаны. Деревянные панели окон и даже колонны - помяты, разбиты или порезаны.       Повсюду кровь. Выглядело всё так, будто здесь произошла битва.       Цзян Чэн бросился в покои своей сестры, и обнаружил, что её комнаты пусты; чай на столе в гостиной был ещё тёплым. А-Лина тоже нигде не было, хотя его комната выглядела не так плачевно, как остальная часть дворца. Её не разорили так, как комнаты его зятя.       Цзинь Цзысюань лежал лицом вниз, неподалёку от его письменного стола. По полу вокруг него растекалось тёмное мрачное пятно крови, вымарывая золотую мантию бурыми пятнами. Над принцем нависла фигура в чёрном плаще.       Цзыдянь даже не успел развернуться во всю длину, как фигура в капюшоне внезапно исчезла в клубах чёрного дыма. Тело его зятя также исчезло вместе с фигурой, оставив после себя только большое вязкое пятно на полу.       Цзян Чэн сразу же заподозрил демоническое совершенствование, но ожидаемый кислый запах разложения так и не проявился.       Сбитый с толку, он оббежал все комнаты дворца, пытаясь найти свою сестру и племянника, но тщетно.       Он вышел на улицу как раз в тот момент, когда прибыли стражники. В то время он был так растерян, что ему не пришло в голову, что стражники как-то уж очень сильно задержались, учитывая, что появились они уже на рассвете. Цзян Чэна сопроводили в Павильон Пионов, где он и узнал, что именно произошло.       Войдя в Павильон, Цзян Чэн застал конец разговора между главой Ордена Лань и Цзинь Гуанъяо, который больше походил на жестокую битву, чем на беседу любовников. Цзян Чэн не помнил – и не хотел помнить – что именно было сказано. Хотя от самого факта он так и не смог отмахнуться: это был конец колкой реплики Цзинь Гуанъяо, выплюнутой им в лицо главы Ордена Лань.       Таковы были первые трещины внутри Альянса за более чем шестнадцать лет – за все годы кампании «Выстрел в Солнце» и шестнадцать лет последовавшего за ней мира. Вторая трещина возникла, когда Цзинь Гуанъяо задал вопрос о местонахождении сестры и его племянника.       Цзян Чэн оскалил зубы в недоброй улыбке в ответ на взгляд, который он получил от Цзинь Гуанъяо. Дело не в том, что он не любил этого человека – он его ненавидел. Цзинь Гуанъяо был причиной, по которой Вэй Усянь пошёл и совершил самую глупую вещь в своей жизни; причиной, почему его брат теперь гнил внутри Ордена Цишань Вэнь.       Цзян Чэн едва терпел Цзинь Гуанъяо во время официальных придворных заседаний. А уж после того, как тот объявил себя новым императором, не имея рядом с собой зятя, который мог бы подавить переполняющую его ненависть, Цзян Чэн открыто высказал ему часть своих истинных мыслей.       Цзян Чэну больше нечего было терять; его брат долгое время находился в руках Вэней; его сестра и любимый племянник пропали, а зятя забрал какой-то загадочный человек. Если стражники собирались арестовать его только за дерзкие слова, Цзян Чэн готов был приветствовать это.       Ареста так и не произошло. Стражник прервал его на полуслове, сообщив, что Лань Цзинъи и А-Лин были замечены в городе.       Кроме того, стражник сообщил, что сын главы Ордена Оуян, похоже, скрывается вместе с ними.       Давление было огромным. Цзян Чэн знал, что если бы у него был хоть какой-то шанс спасти своего любимого племянника от Хэциня, особенно сейчас, когда Цзинь Гуанъяо восседал на Пионовом троне, ему пришлось бы уступить.       Уступить в борьбе, но не отказаться от войны.       Когда он впервые попытался выйти в город на поиски А-Лина, его остановил глава Ордена Лань. Но даже если Цзэу-цзюнь был вождём, возможно, самого духовно чувствительного Ордена – Цзян Чэн не собирался этого терпеть.       Цзыдянь затрещал, заискрился, демонстрируя злобу и раздражение своего хозяина; он был готов высвободиться одним движением запястья, но Лань Сичэнь не дрогнул. С непроницаемым видом он произнёс простое: «Пожалуйста, пойдём со мной», и направился в сторону главных ворот.       Охваченный любопытством, Цзян Чэн последовал за ним и почти проигнорировал внезапное предупреждение Сичэня – но следующее, что произошло, и так заставило его остановиться. Они были буквально в трёх шагах от главных ворот дворца, когда глава Цзян услышал возню стражи позади него. Когда же он обернулся, собираясь противостоять идущим за ними солдатам, в воздухе прозвучал низкий, скорбный звук, и по земле прокатилась волна инея. Всё, что видел Цзян Чэн, вмиг покрылось ледяным налётом – замёрзли на месте люди, растения, животные и насекомые.       Иней поймал в полёте даже духовную бабочку-посланницу, спешившую куда-то в сторону Восточного дворца.       Цзян Чэн повернулся. Глава Ордена Лань убрал Лебин от своих губ и свободно держал её перед собой.       - Они должны были следовать за нами, - вот и всё, что он сказал.       И в городе их больше.       Этого не нужно было говорить. Шестнадцать лет назад или раньше – в начале кампании «Выстрел в Солнце» - Цзян Чэн проигнорировал бы столь вопиющую демонстрацию слежки за ним сомнительных шпионов. Орден Цзян был почти уничтожен, спаслись только он, сестра, Вэй Усянь и горстка чудом оставшихся в живых учеников – в то время он был весьма впечатлительным и податливым.       Но шестнадцать лет спустя, проведя много времени при дворе Цзинь в компании своей спокойной, понимающей сестры, Цзян Чэну нравилось думать, что он кое-чему научился. По крайней мере, его выдержки хватало, чтобы не бросаться сломя голову навстречу опасности, как он – и Вэй Усянь – делали во время войны.       Поэтому он последовал за главой Ордена Лань в ту самую роковую гостиницу и вместе с ним поднялся на второй этаж. Они просидели на открытом балконе номера весь день. Глава Ордена Лань неспешно пил ароматный чай, а глава Ордена Цзян снова держал в руках бутылку прекрасного вина. Однако, на этот раз, Цзян Чэн настоял на том, что он заплатит за половину еды; его гордость отказывается позволить главе Ордена Лань снова оплатить весь счёт.       В свою очередь, Лань Сичэнь незаметно указал вниз, где двое постояльцев вот уже несколько часов беседовали за столиком на веранде первого этажа гостиницы. Он явно намекал, что это информаторы Цзинь Гуанъяо, и Цзян Чэну потребовалось больше времени, чем он хотел признать, чтобы понять, откуда самый дипломатичный и добрый глава Ордена мира совершенствования знает такие неприятные вещи.       Однако это не означало, что теперь они стали друзьями. Цзян Чэн считал их совместное времяпровождение скорее перемирием и взаимным согласием на то, что они делали. А значит, им следует чаще наведываться в гостиницу и сидеть на этом балконе. Пусть те, кто наблюдает за ними и отчитывается перед Цзинь Гуанъяо, полностью разочаруются в их бездействии.       Цзян Чэна мучило то, что он не мог – или, скорее, заставлял себя не искать А-Лина в огромном городе. Тем не менее, в каждом отчёте, переданном ему через придворных Цзинь Гуанъяо, говорилось об успешном уклонении А-Лина и его друзей от поисковых групп и стражников.       Затем, словно признав частичное поражение и то, чем на самом деле была провокация Ван Линцзяо, Цзинь Гуанъяо, наконец, смирился с возможностью войны.       Поиски не были прекращены, но, поскольку А-Лин и его друзья отсутствовали так долго, Цзян Чэн надеялся, что они успешно выбрались из города. Он уже отправил сообщение с приказом направить нескольких старших учеников для обхода границ Ордена Юньмэн Цзян. Он надеялся, что его племянник достаточно умён, чтобы хотя бы попытаться направиться к Пристани Лотоса…       - Ах! Вот ты где!       Цзян Чэн оторвался от своих блуждающих мыслей и увидел, как незнакомая, но явно отважная девушка перелезает через стену. Она была худощавой, с растрёпанными волосами, босиком и в неумело залатанной синей мантии, которая, казалось, видала лучшие дни.       Она бежала прямо к нему.       Неудивительно, что Цзян Чэн услышал свист стрел, выпущенных стражниками. И всё же, прежде чем он успел произнести заклинание, чтобы остановить девчонку и уберечь от столкновения с ним, она в последний момент свернула.       Что-то крошечное вылетело из её руки в его сторону, а сама девчонка бросилась прочь, весело смеясь. Цзян Чэн даже не успел прийти в себя, как стражники ворвались через вход в Восточный дворец. Он сжал в руке крошечный предмет, и молча смотрел на бегущих мимо солдат, что кричали угрозы вслед негодяйке.       Один из стражников остановился перед ним и поклонился.       - Нам очень жаль, что мы прервали Вашу медитацию, глава Ордена Цзян. Этого больше не повторится.       Цзян Чэн усмехнулся и закатил глаза. Свободной рукой он отмахнулся от стражника, и тот, благодарно кивнув, поспешил прочь.       Через несколько секунд, после того, как последний из стражников скрылся из виду и неприятный грохот, который они подняли, стих, Цзян Чэн разжал ладонь. Пойманный им предмет оказался плотно скрученным листом бумаги.       Ему потребовалась пара попыток, чтобы развернуть его…       «Чайный дом и гостиница в Цюаньшане».       Онемение охватило Цзян Чэна на несколько долгих секунд, пока он снова и снова перечитывал короткое сообщение. Почерк его сестры. Он знал его как свои пять пальцев, поскольку ещё до войны видел, как Яньли помогала их отцу заполнять домашние бухгалтерские книги.       - Сестра, - не мог не прошептать он.       Сложив записку, он засунул её под мантию и, выпрямившись, бросил последний взгляд на Восточный дворец. А затем он ушёл.       Из-за огромного количества людей, въезжающих и выезжающих из города, Цзян Чэну потребовался добрый час, чтобы покинуть его пределы верхом на лошади. Карантин сняли всего несколько дней назад. Нетерпеливые торговцы, купцы и им подобные были рады снова обрести видимость нормальной жизни.       Цзян Чэн улетел бы с помощью меча, но даже он не был настолько груб, чтобы сделать это. Полёт на мече больше не был нормой для их мира; его полёт привлёк бы слишком много внимания со стороны демонических существ, жаждущих поглотить заклинателей.       Это был один из самых ужасающих результатов войны – земля покрылась огромными участками с задержавшимися духами. Обычно они не беспокоили людей, разве что вызывали беспокойные сны или кошмары. Но открытое проявление духовной энергии без надлежащей защиты означало, по сути, стать приманкой.       Полёт на мече был одним из самых энергетически затратных, а блуждающие мстительные духи были чрезвычайно голодны.       Учитывая, что количество заклинателей теперь находилось на рекордно низком уровне, и учитывая угрозу вырождения следующего поколения, тратить энергию на очищение земель означало убить их всех. Орден Цишань Вэнь смотрел на эту идею так же, и, следовательно, на этот нейтральный вид мира.       Мир путем избегания столкновений – за исключением того факта, что обещанного Хэциня, скорее всего, не произойдёт.       Когда Цзян Чэн прибыл в Цюаньшань, солнце уже садилось. Он остановил лошадь и свободно привязал её к коновязи, чтобы она паслась возле открытого корыта с водой.       В деревне было довольно тихо, и фонари только начинали зажигать. Не увидев ничего подозрительного, глава Цзян решил войти в чайный домик и гостиницу.       Сделав несколько шагов за порог, он остановился. В гостинице никого не было. Это была ловушка…       - Глава Ордена Цзян.       Цзыдянь развернулся. Цзян Чэн обернулся, и яркий фиолетовый кнут пронзил воздух…       Только для того, чтобы быть пойманным и обернутым вокруг ярко-белых ножен меча. Цзян Чэн потянул изо всех сил, но высокий мужчина, одетый в белую мантию с чёрной окантовкой и такую же чёрную внутреннюю мантию, остался там, где и стоял - у подножия лестницы.       Цзян Чэну потребовалось мгновение, чтобы осознать, что мечник был слеп – повязка, закрывавшая его глаза, выдавала его с головой.       - Мы здесь не для того, чтобы причинить Вам вред, глава Ордена Цзян, - спокойно заявил мужчина.       Шаги позади Цзян Чэна заставили его оглянуться. Из кухонной зоны вышел мужчина в чёрной мантии с белой окантовкой, с чёрным мечом за спиной. Рядом с ним шагала девушка – та самая отважная девчонка, которая ненадолго вторглась в Восточный дворец.       - Что, чёрт возьми… - начал Цзян Чэн.       - Супруга Цзян Яньли в безопасности, - перебил его слепец. - Мы отведём Вас к ней.       Цзян Чэн увидел, как слепой заклинатель повернул голову и посмотрел точно на второго мечника и девушку, и задался вопросом, действительно ли этот человек слеп.       - Сколько их было? – тем временем спросил слепец.       - Пять стражников Цзинь, - ответил его партнёр.       Цзян Чэн нахмурился. Ему было ясно, что за ним следят, но, если он правильно расслышал, мечник в тёмной мантии уничтожил соглядатаев.       Глава Цзян медленно ослабил хватку Цзыдяня. Фиолетовый потрескивающий кнут втянулся в кольцо, и он опустил руку.       - Где моя сестра?       - Сюда, глава Ордена Цзян. - Слепой мечник отступил в сторону и указал рукой на лестницу. - Комната в конце коридора.       - А-Цин, пожалуйста, оставайся здесь, - проговорил мечник в чёрном, когда Цзян Чэн шагнул вперёд.       - Но, папа Сун! Папа Чэнь сказал, что мне разрешено!       Он слышал, как девушка жаловалась.       - Он так сказал? - прозвучал слегка недоверчивый вопрос.       Цзян Чэну удалось выбросить из своих мыслей лёгкое удивление, хотя он и задавался вопросом, почему его не удивило, что у двоих мечников были близкие отношения, или что они были обрезанными рукавами, или и то, и другое. Он предполагал, что знакомство с Вэй Усянем и бурные отношения того со Вторым Нефритом подготовили его к таким откровениям.       Не обращая внимания на нарастающее нытьё девочки перед отцом, Цзян Чэн поднялся по лестнице. Через несколько минут он дошёл до конца коридора и постучал в дверь.       Раздались лёгкие шаги, и перегородка сдвинулась в сторону:       - А-Чэн.       - Сестра!       На глазах Цзян Чэна выступили слёзы. Он на мгновение притянул сестру к себе, но сразу же отпустил её, почувствовав толстые бинты под её одеждой.       - Со мной все в порядке, А-Чэн, - заверила Яньли, нежно касаясь пальцами его щеки.       Цзян Чэн улыбнулся, кивнул и зажмурился, пытаясь остановить счастливые слёзы. Прошли дни – недели – прежде чем он смог увидеть свою сестру, целой и здоровой…       - Я не знаю, где Павлин… где твой муж, - признался он, понимая, что она, должно быть, жаждала каких-то новостей. – Я… Мне очень жаль…       - Нам сказали, что он в безопасности.       Цзян Чэн моргнул и посмотрел за плечо сестры, в комнату:       - Мянь-Мянь!       Женщина сидела за столом с выжидающим, но раздражённым выражением лица. Это она сделала такое заявление, но, похоже, сама в него не верила. Почему она была здесь, было загадкой… если только…       - Мянь-Мянь вытащила меня, А-Чэн, - сказала сестра, похлопав Цзян Чэна по руке, а затем потянула за ту же руку, чтобы заставить его войти.       Он последовал за ней и устроился за столом напротив обеих женщин. Сестра налила ему чашку чая, хотя Цзян Чэну очень хотелось стащить бутылку вина, стоявшую на той стороне стола, где сидела Мянь-Мянь. Однако он этого не сделал, памятуя довольно болезненный урок, полученный во время кампании «Выстрел в Солнце».       - Значит, он не умер? - спросил Цзян Чэн, сделав глоток чая.       - Я этого не говорила. Всё, что эти двое сказали нам, это то, что он в безопасности.       Мянь-Мянь указала на дверь. Цзян Чэн повернулся и увидел слепого мечника и его партнёра, мужа, или кем бы он ни был, стоящих за порогом. Девочки, А-Цин, с ними не было. Тем не менее, оба мечника, хоть и не слышали начало разговора, торжественно кивнули в ответ на слова Мянь-Мянь.       - Значит, он жив, - проговорил Цзян Чэн и поставил чашку на стол. - Так почему бы тебе просто не пойти к нему? Заберёшь его, а потом мы вернёмся и остановим безумие Цзинь Гуанъяо.       - Глава Ордена Цзян, наследного принца нельзя сдвигать с места. Он должен оставаться там, где находится. Он ни жив, ни мёртв… Пока, - объяснил слепой мечник.       - Пока?! - прорычал Цзян Чэн, и его захлестнула волна ярости. - Какого чёрта ты с ним делаешь? Превращаешь его в свирепый труп или марионетку…?       - Нет, - возразил слепой мечник с ноткой гнева в голосе.       Цзян Чэн обратил внимание не на сам гнев, а на его остроту. Он увидел, как спутник мужчины протянул руку и положил ладонь ему на плечо.       - Позволь мне, - вот и всё, что сказал мечник в чёрном. Слепец смягчился, и его спутник вновь сосредоточил на них своё внимание.       - С кем мы работаем, вам троим знать не обязательно. На самом деле, лучше вообще этого не знать – для нашей и вашей безопасности. Что вам нужно знать, так это то, что наследный принц находится между жизнью и смертью из-за того, что случилось с ним в ночь переворота. Его нельзя сдвигать с того места, где он находится в данный момент, пока наши союзники не смогут осмотреть и, возможно, исцелить его.       - Пока он в безопасности, это всё, что мне нужно знать, - услышал Цзян Чэн торжественный голос своей сестры.       - Но, сестра!.. – попытался возразить он.       - А-Чэн, - сказала Яньли и, серьёзно взглянув на него, покачала головой.       Цзян Чэн по-прежнему горел желанием опротестовать её решение, но уступил.       Яньли знала золотого Павлина лучше, чем он, и знала больше о дворе Цзиней и интригах, плетущихся там.       - Связь с ним с помощью духовной бабочки-посыльной только раскроет его местонахождение, не так ли?       - Может быть, супруга Цзян, - начал слепой мечник. - Хотя это так же может раскрыть и Ваше местонахождение.       - А-Лин! – внезапно встрепенулся Цзян Чэн. – Если он послал бабочку…       - Значит, его схватили? – спросила Мянь-Мянь. - Последнее, что мы слышали, это то, что он вместе с молодым Ланем и мальчиком Оуян преподали стражникам заслуженный урок, а потом бежали.       - Нет, его не поймали, - возразил Цзян Чэн.       - Но А-Лин всё ещё может попытаться связаться с нами или со своим отцом, - взволнованно воскликнула Яньли. - Мы должны предупредить его, чтобы он не использовал бабочек-посланниц.       - Тогда мы сделаем это, пока ты будешь на пути в другое убежище, - заявил слепой мечник. - В движении, возможно, заклинание духовной бабочки не так отслеживаемо, как мы оба опасаемся.       - Она достаточно здорова, чтобы путешествовать? - спросила Мянь-Мянь, опередив Цзян Чэна.       - Да, - услышал он уверенный ответ сестры.       - А пока мы добираемся до следующего убежища… Человек, с которым мы работаем, просит Вас передать это послание Ханьгуан-цзюню. - Мечник в чёрном достал из рукава плотно сложенную и запечатанную записку. На конверте не было никаких указаний на то, для кого она предназначалось.       - Зачем? - спросил Цзян Чэн, даже не сделав попытки взять послание. - Если Вы знаете что-нибудь о войне или её последствиях, я последний человек, которого захочет видеть Второй Нефрит.       - Предпоследний, - заявил слепой мечник с едва заметным намёком на вкрадчивую улыбку в уголках губ. - Новый император по-прежнему остаётся последним человеком.       Цзян Чэн закатил глаза:       - Так зачем?       - Потому что многие уже пришли к выводу, что даже если мир совершенствования вернётся к войне, освобождение или, скорее, спасение Вэй Усяня будет приоритетом. Если не убийство. В конце концов, если бы не вклад Старейшины Илина, вся кампания «Выстрел в Солнце» могла бы закончиться куда хуже.       Цзян Чэн скривил губы от отвращения, услышав это объяснение. Не только потому, что он знал, что люди могут попытаться убить его брата, но и потому, что пусть Вэй Усянь и был в ловушке, оставаясь в Ордене Цишань Вэнь так долго, но при этом он был защищен.       И это также означало, что Орден Вэнь имел в своём распоряжении самого могущественного заклинателя мира совершенствования. А ещё выходило, что если война начнётся снова, тот, кто сейчас помогал его сестре, зятю и даже ему самому, разработал стратегию, согласно которой Лань Ванцзи, Ханьгуан-цзюнь, будет необходим.       Цзян Чэн подавил желание снова закатить глаза. Он фыркнул с отвращением и взял запечатанную записку у мечника в чёрном.       - Я не могу дать никаких гарантий, что послание дойдёт до адресата. Я также не в дружеских отношениях с главой Ордена Лань.       - Мы понимаем, но ты согласился просто сидеть с ним в гостинице при чайном доме и попивать вино всю последнюю неделю, чтобы разозлить шпионов императора, - ответил мечник в чёрном и ухмыльнулся.       Цзян Чэн нахмурился. Эти двое выглядели как фехтовальщики, возможно, заклинатели, но он их совсем не узнал. Известных бродячих заклинателей хорошо знали в кругах совершенствующихся - даже сейчас.       И эти двое уж точно не были похожи на шпионов, работающих на неизвестного благодетеля.       - Кто вы?       - Сяо Синчэнь, - представился слепой мечник и слегка поклонился.       - Сун Лань, - ответил другой и также отвесил поклон.       - Тогда от имени Ордена Юньмэн Цзян я благодарю вас обоих за то, что вы помогли доставить мою сестру в безопасное место, - торжественно заявил Цзян Чэн, возвращая поклон. - Мы в долгу перед вами.              Несколько дней спустя…              Вокруг Облачных Глубин по-прежнему сохранялась неземная величественная красота. Несмотря на то, что главная резиденция Ордена Гусу Лань почти полностью сгорела во время войны, казалось, что шестнадцать лет дали его адептам достаточно времени, чтобы восстановиться – и стать ещё более… возвышенными. Не то чтобы Орден уже был высокомерно отстраненным, но, казалось, в нём царило обострённое чувство аскетизма.       Ноги Цзян Чэна горели, когда он подошёл к главным воротам. Он знал, что нужно будет пройти ещё как минимум три длинных пролёта, чтобы добраться до самой вершины горы. Но здесь, у входа, он хотя бы смог отдышаться.       - Глава Ордена Цзян, - одновременно приветствовали его два ученика, охранявшие ворота, и вежливо поклонились.       Цзян Чэну потребовалось время, чтобы собраться с силами. Теперь этого было невозможно избежать. Он был здесь, и по-прежнему запечатанная записка, казалось, горела в его мешочке-цянькунь.       - Пожалуйста, сообщите главе Ордена Лань, что я здесь, чтобы увидеть Ханьгуан-цзюня.