Между свечой и солнцем

             - Брат.       - Ванцзи.       Улыбка вышла меланхоличной, а он так хотел, чтобы она придала брату уверенности. Молчаливый взгляд в ответ; беспокойство за его благополучие.       - Я слышал…       Шорох мантии послужил ответом на незаконченное заявление его младшего брата. Ему было странно игнорировать это, хотя он и понимал, что ничего другого не может быть и не будет сказано.       По крайней мере, не сейчас; возможно, со временем.       - Возможно, мы собираемся на войну.       Тишина. Бледно-золотистые глаза закрылись.       - Последнее, что мы слышали от делегации, Вэй Усянь жив.       Ожидаемая искра жизни в этих закрытых глазах осталась дремлющей.       - Армии Сюань-У и Белого Тигра по-прежнему существуют, и ими по-прежнему командуют Вэнь Чао и Вэнь Сюй соответственно. Вэнь Жохань вырастил третьего командира - Лазурного Дракона.       Немигающие глаза. Терпеливый, расчётливый взгляд за закрытыми глазами.       Лань Ванцзи, Ханьгуан-цзюнь, единственный, кому во время войны удалось тесно сотрудничать с Вэй Усянем, Старейшиной Илина. Тот, кто защищал, любил и в конечном итоге потерял всё после войны.       Братья сломлены, вина молча переложена с брата на брата. Исключительно на себя как главу Ордена за то, что не защитил жителей горы Дафань, как умолял его сделать младший брат. Он выбрал самый простой путь к миру в ответ на просьбу брата о пощаде.       Гора Дафань – потеряна. Вэй Усянь – тоже потерян; их величайший союзник добровольно сдался в руки врага.       - Лазурным Драконом командует Вэнь Сычжуй, который, по-видимому, мог проникнуть в Башню Кои во время пребывания там делегации.       - Вэнь Сычжуй?       Необычная искра жизни и столь же необычный тон.       Сичэнь нахмурился:       - Ты знаешь его, Ванцзи? Младшего сына Вэнь Жоханя?       Брат на мгновение опускает глаза, необычно. Затем он качает головой:       - Нет. Имя. Имя А-Юаня.       Не существовало ответа, который бы утешил. Сичэнь лишь нерешительно протянул, руку и положил её на плечо брата. Гора Дафань была уничтожена так давно.       Юный мальчик из клана горы Дафань - Юань, усыновлённый его братом и его любовью, ушёл из жизни. Ему никогда не будет дано вежливое имя.       - Если хочешь, я добавлю в Зал предков его памятную табличку?       Опять тишина. Затем ещё одно лёгкое покачивание головой.       Мантии зашуршали, брат повернулся. Тяжёлые шаги остановились на пороге дома, принадлежавшего их матери. Его младший брат сам себя посадил в тюрьму на последние шестнадцать лет.       - Брат. Недостаточно.       Кивок.       - Мне очень жаль, Ванцзи.       Затем шаги пересекли порог. Его брат, возможно, и провёл в уединении последние шестнадцать лет, оплакивая потерю своей семьи, но его ум всё ещё был таким же острым, как и всегда.       Подтверждение развеяло последние сомнения. У них просто не было достаточно заклинателей или сил, чтобы попытаться прорваться в Безночный город.       Они не смогли бы спасти Вэй Усяня, даже если бы оправились на войну.              - А-Юа.. Сычжуй.       Сычжуй моргнул и проснулся; лёгкая дремота быстро угасала.       Он поднял глаза и увидел, что над ним нависает дядя, своим телом закрывая его от яркого солнца. В руках дядя держал два меха с водой.       Сычжуй взял один и вставал. Он не собирался засыпать, но прохладный ветерок и шелест раскидистых деревьев мягко убаюкали его. Ему снилось далёкое место, где шумели высокие деревья и более прохладный и свежий воздух, похожий на горный, щекотал его лицо. А перед ним прыгали два кролика – один чёрный, другой белый.       Это был приятный сон; тот, которого у него никогда не бывало раньше.       — Т-тебе приснилось что-то хорошее?       Сычжуй удивлённо взглянул на своего дядю: вопрос был необычным.       Внезапно застенчивый, Вэнь Нин отвёл взгляд в сторону и, заикаясь, произнёс:       - Т-ты… Я видел, как ты коротко улыбнулся во сне.       - Было приятно, - не стал скрывать юноша и успокаивающе кивнул. - Спасибо, дядя.       - Я не хотел будить тебя, Сычжуй.       - Всё в порядке, - отозвался он, оглядываясь вокруг.       Отделившись от каравана несколько дней назад, они вдвоём повернули на север – в Ляочэн. Сегодня они ненадолго остановились возле берега реки, чтобы наполнить бурдюки. По оценкам Сычжуя, с учётом того, что он знал, об удалённости Ляочэна от Башни Кои, они находились менее чем в дне пути от города.       Солнце стояло в зените, его отражение сверкало на водной глади реки, словно россыпь крошечных драгоценностей…       Сычжуй моргнул, а затем швырнул бурдюк в руки дяди и, не удосужившись взглянуть, поймал ли тот его, побежал к берегу. Там было тело – очень знакомое на вид тело, одетое в золотые мантии Ордена Цзинь.       Холодная вода пропитала его ботинки и нижнюю часть мантии. Учитывая скорость бегущих вод, было трудно перейти вброд реку и добраться до крошечной бухты с более спокойной водой. Сычжуй проник в своё золотое ядро и использовал энергию, чтобы удержаться на ногах и противостоять натиску воды и, делая шаг за шагом, упрямо двигался к бухте, к телу.       Лань Цзинъи…       Сычжуй нерешительно протянул руку и осторожно приложил кончики пальцев к левой щеке принца. Он слегка отвернул его голову от воды, отметив, что губы у него синие, да и вообще выглядел молодой человек довольно бледным. Либо он слишком долго пробыл в воде, либо потерял много крови, либо и то, и другое.       Сычжуй задавался вопросом, где и кем был подстрелен молодой принц. Наконечник стрелы, торчащий из его плеча, не был похож ни на что, что он видел раньше в Башне Кои или в окрестных землях Ланьлин Цзинь. И уж точно он не был похож на что-то из арсенала разбойников или бандитов – слишком изысканно.       Лишь малейшие намеки на дыхание, коснувшиеся его кожи, заставили Сычжуя понять, что принц Лань всё ещё жив, а не мёртв, как он думал. И его охватило облегчение.       Сычжуй немедленно сунул руки под воду, царапая пальцами речной камень, и подхватил принца на руки. Прижав Цзинъи к себе, не обращая внимания на то, насколько намокла его собственная одежда, он поплёлся обратно к берегу.       - Разве это не… - начал Вэнь Нин, расширив глаза от удивления.       - Дядя, вернись в тот дом, мимо которого мы проезжали, и спроси хозяйку, не позволит ли она нам переночевать в сарае, - распорядился Сычжуй, усадив принца под деревом, возле которого сам он проснулся несколько минут назад.       Его дядя кивнул.       - Сломай оба конца древка. Таким образом, оставшаяся внутри часть не будет сильно мешать во время езды верхом.       - Спасибо, - поблагодарил Сычжуй.       Вэнь Нин вскочил на лошадь. Когда стук копыт затих, Сычжуй усадил молодого принца прямо и внимательно рассмотрел рану от стрелы. Ему и правда нужно было сломать концы древка с обеих сторон, просто чтобы острая нижняя часть наконечника не вонзилась обратно в рану, а само длинное древко не продвинулось бы слишком сильно.       Твёрдыми руками Сычжуй схватил заднюю часть древка и с силой обломал его, быстро передав внутреннюю энергию через пальцы. То же самое он проделал и с фронтальной частью стрелы.       Принц даже не проснулся – но, главное, он всё ещё дышал.       Сычжуй снова подхватил его на руки, прижал к себе и осторожно усадил бессознательного юношу в седло, что оказалось сложнее, чем он первоначально ожидал. Удерживая Цзинъи на месте, Сычжуй вскочил на коня. Он тщательно расположился так, чтобы не оказывать сильного давления на определённые участки спины лошади. Твёрдой рукой обхватив принца за пояс, чтобы сохранить равновесие и предотвратить слишком резкие движения, Сычжуй пнул лошадь по пятками и направил её по дороге.       Путь к дому с запримеченным юношей сараем занял больше времени, чем ему хотелось, но, когда он прибыл, то увидел, что дядя ждёт его снаружи. Остановив лошадь, Сычжуй осторожно передал ему принца, и Вэнь Нин тут же отнёс его в сарай.       Сычжуй не сразу последовал за дядей, огляделся. Вокруг было на удивление пусто…       - Где хозяйка? - спросил он, войдя в сарай.       Дядя усадил Ланя на чистую односпальную кровать, временно накрытую грубой плотной тканью. Дело было не только в том, чтобы не пропитать водой простыни из-за мокрой, слишком маленькой по размеру мантии Цзиней, которую зачем-то носил принц, но из-за крови, которая обязательно прольётся, если и когда они вытащат остаток древка.       - Я заплатил ей достаточно, чтобы она оставалась в Ляочэне – или где бы она ни захотела быть – на пять дней. До тех пор она не вернётся, - ответил Вэнь Нин.       Сычжуй вздохнул с облегчением:       - Спасибо, дядя. Правда.       Вэнь Нин с любопытством посмотрел на него, но больше не сказал ни слова. Сычжуй не без основания предположил, что это была молчаливая просьба объяснить, почему именно он, Сычжуй, решил спасти одного из принцев - в очередной раз.       «Потому что это правильно» вертелось у него на языке. И всё же, когда глаза Сычжуя остановились на бледном, мокром теле принца Ланя, эти слова показались ему совершенно неадекватными.       С момента расставания на развилке дорог Сычжуй выбросил из головы все мысли о принцах и их друге Оуяне. Бóльшая часть его испытала облегчение от того, что они больше не собираются вмешиваться в его жизнь или жизнь его дяди.       Учитывая то, что он планировал сделать в Ляочэне, это, скорее всего, будет косвенно затрагивать принцев. Чем меньше он общался или знал о принцах и их друге Оуяне, тем лучше. Нахождение слишком близко к кому-то означало, что они становились лёгкой мишенью для Вэнь Жоханя, которую тот мог использовать против него.       Сычжуй отказывался позволять использовать таким образом кого-либо ещё. Тех, кто ещё не попал в ловушку Вэнь Жоханя.       И всё же небольшая, почти похороненная часть его души предала его. Этой маленькой части нравилось слышать хриплый смех принца Цзинь и ученика Оуяна. Как бы ему ни было неловко и стыдно за то, что он запихнул принца Ланя в ящик с афродизиаками, у него возникло странное, нервное чувство, которое перевернуло его желудок в тот момент, когда принц Лань, выбравшись наружу, наткнулся на него.       Сычжуй даже поддерживал молодого принца на несколько ударов сердца дольше, чем следовало.       - Пожалуйста, помоги мне снять с него мантии, А-Юань.       Сычжуй оторвался от своих блуждающих мыслей и кивнул. И неважно, что на этот раз он не удосужился поправить дядю за то, что тот назвал его детским именем. Сычжуй всё ещё не совсем понимал, почему у него возникают эти странные мысли и ощущения.       Но сначала мантии.       - Я выложил там свой собственный комплект. - Дядя указал на стол. - Он выше и шире тебя, и не поместился бы в твои одежды.       Рядом с местом, где сидел молодой принц, стоял небольшой поднос с пастой, порошками и полосками бинтов - из аптечки, которую его дядя всегда носил с собой. Сычжуй подошёл, чтобы забрать одежду и отложить её в сторону.       Он опустился на колени у кровати и взял у дяди ножницы. Под тщательным присмотром Сычжуй начал неторопливо разрезать мантию Цзинь, обнажая настоящие мантии, которые носил Цзинъи. Их он тоже разрезал.       Тщательно координируя свои движения, они вытащили принца из его промокших мантий, при этом не сдвигая остатки древка и не слишком беспокоя рану. Сычжуй сосредоточил всё своё внимание на предстоящей задаче, игнорируя неуместную случайную мысль о том, насколько гибким и мускулистым выглядел принц Лань.       Когда всё было сказано и сделано, Сычжуй отшвырнул кучу мокрого тряпья, хотя пояс и что-то похожее на сумку-цянькунь ещё можно было спасти. Дядя скинул верхнюю мантию, чтобы не запачкаться, а потом скромно прикрыл принца одеялами, не только, чтобы согреть его, но и чтобы скрыть наготу.       - А-Юань.       Сычжуй подошёл и взял у дяди кусок скомканной ткани. Не говоря больше ни слова, он встал позади молодого принца и, протянув руку, приподнял его. Как только Вэнь Нин вытащил древко стрелы, он прижал скомканную ткань к ране на спине, в то время как его дядя сразу же прижал ещё один кусок отверстию на груди.       Кровотечение остановилось. Судя по лёгкому румянцу, появившемуся, как заметил Сычжуй, на гладкой бледной коже принца Ланя, казалось, что тот не собирался умирать…       - Помогите мне туго перевязать его, - скомандовал дядя. - Следующие несколько часов, прежде чем можно будет нанести пасту, имеют решающее значение. Заклинатель он или нет, но эта стрела прошла слишком близко к его сердцу.       Сычжуй молча кивнул и сделал, как было сказано. В подобных вопросах он всегда подчинялся своему дяде. Будучи не столь сведущим в медицине или травах, Сычжуй знал, что Вэнь Нин потратил много времени на изучение целительства вместе со своей сестрой и часто помогал ей в её исследованиях.       Вместо того чтобы надеть мантию прямо на принца, Сычжуй увидел, как его дядя накинул её на него.       - Тебе лучше самому избавиться от этой мокрой одежды.       - Я так и сделаю, дядя, - ответил юноша. - Спасибо.       Вэнь Нин выглядел так, словно собирался сказать что-то ещё, но затем его снова одолел обычный приступ застенчивости.       - Я должен остаться здесь, чтобы убедиться, что рана правильно заживает, независимо от того, заклинатель он или нет, А-Юа… Сычжуй. И смешай пасту и порошок.       - Хорошо.       Это был непрямой способ дяди сказать ему, чтобы он ушёл. Что здесь больше нечего делать, кроме как ждать. И следить за любыми потенциальными неприятностями, которые могут возникнуть. Не зная, кто мог подстрелить принца Ланя и почему тот был одет в мантию Цзиней, они рисковали столкнуться с тем самым врагом или врагами.       У Сычжуя была на этот счёт своя теория, но он предпочёл бы услышать правду непосредственно от принца, когда тот проснётся.              Позже…              Кролики – один чёрный, другой белый – снова явились в его сознание, на этот раз нарушив его медитацию. Они исчезли, как неизвестное воспоминание, из которого, как Сычжуй был уверен, они и пришли, когда звуки кашля донеслись из сарая.       Он открыл глаза и взглянул на дядю. Затем, не говоря ни слова, Сычжуй подхватил бурдюк с водой, лежавший рядом с бревном, на котором они сидели, и встал. Огонь весело затрещал, когда он наклонился и прихватил ещё один бурдюк – с вином.       Войдя в сарай, Сычжуй не удивился, увидев, что принц пытается сесть. Видимо, лекарственные травы, пасты и порошки, специально упакованные им в дорогу тётей, ускорили выздоровление Цзинъи – и это не говоря о том, что основным фактором выздоровления было его совершенствование основной энергии.       Сычжуй бросил оба бурдюка на столешницу, напугав принца, который как раз выбирался из постели. Это было молчаливое приглашение и проверка, действительно ли нежданный спутник достаточно выздоровел, чтобы хотя бы присоединиться к нему в лёгкой беседе.       Он был рад, что приглашение было принято. Принц отбросил одеяло и попытался плотнее затянуть вокруг себя слишком большую мантию.       - Это одежда моего дяди, - сообщил Сычжуй, прежде чем указать на сохнущую одежду, развешенную на другой стороне сарая. - Твою ещё не починили.       Сумка-цянькунь принца так и осталась лежать там, где её кинули. Сычжуй не заглядывал внутрь, хотя знал, что другие на его месте непременно бы это сделали. Это было неправильно.       - Спасибо, - прохрипел принц и пошаркал к столу, чуть подтягивая мантии вверх, чтобы не тащить длинный подол по пыльному полу.       - Мы продолжаем сталкиваться друг с другом, - сухо заметил Сычжуй и отпил вино из бурдюка.       - Не хочешь поделиться? - спросил Цзинъи, указывая на бурдюк.       - Вином? – с удивлением уточнил Сычжуй. Непрошеная улыбка растянула его губы, когда он сказал: - Только не после того инцидента с ящиком, и особенно не тогда, когда человек выздоравливает от раны, которая должна была его убить. Мой дядя отнимет у меня бурдюк, если я позволю тебе пить вино в твоём нынешнем состоянии.       При этих словах принц фыркнул и рассмеялся. Тёплое звучание его голоса вызвало у Сычжуя приятные ощущения.       - Спасибо, что спас мне жизнь, - через мгновение тихо проговорил принц Лань, и Сычжуй на мгновение отвернулся, не зная, как по-настоящему принять такой благодарный тон.       Для него было бы намного проще не спасать принца – помочь Ордену Вэнь выиграть войну. Нанести вред империи Цзинь и её альянсу, уничтожив могущественного заклинателя.       - Вот что я тебе скажу, - произнёс он, опрокидывая бурдюк с водой в сторону принца торцом своего собственного бурдюка с вином. - У меня есть вопросы. Возможно, они есть и у тебя. Нам следует обменяться вопросами – по одному за ход. Если мы не хотим отвечать или проигрывать, мы делаем глоток.       - Думал, ты не должен был давать мне вина? - дерзко спросил принц.       - Это вода, - парировал он, и в его голосе совсем не было тепла.       При этих словах Цзинъи ухмыльнулся и провёл ладонью по кожаному бурдюку. А в следующий миг Сычжуй увидел, как он запрокинул голову и сделал большой глоток.       Неприятное чувство прокатилось по его животу, когда он обнаружил, что его глаза прослеживают изящный изгиб шеи принца. Сычжуй заставил себя отвести глаза, чтобы остановить такое странное чувство, и задался вопросом, что на него нашло.       И только краем глаза, заметив дальнейшее движение, он снова сосредоточил своё внимание на принце.       - Так кто в тебя стрелял? - Сычжуй опередил Цзинъи и задал вопрос первым.       - Несправедливо, - пожаловался тот.       Сычжуй просто пристально посмотрел на него.       - Сюэ Ян и сопровождающие его солдаты Цзинь, - ответил принц через мгновение. Сычжуй слегка удивился тому, насколько правдивым был его собеседник, а тот продолжал говорить: - В моём Ордене есть глупое правило, которое гласит, что мы не должны лгать.       Сычжуй внутренне нахмурился. Ложь была ценной валютой в Ордене Вэнь – и ещё ценнее, если собеседник не мог отличить правду от сказанной лжи. Орден Лань был довольно странным.       Тем не менее, он хотел спросить о Сюэ Яне, но придержал язык. Он исчерпал свой единственный вопрос.       - Как тебя зовут?       - Вэй Юань, - легко ответил Сычжуй. Это был один из наиболее распространённых псевдонимов, которые он использовал, путешествуя за пределы Цишань Вэнь.       Он снова воздержался от вопроса о Сюэ Яне и ответил взаимностью:       - А тебя?       - Я думаю, ты это уже знаешь.       Сычжуй приподнял бровь, безмолвный вопрос, который немного нарушал правила, но, в данном случае, он хотел услышать ответ непосредственно от принца Ланя. Молчание длилось несколько секунд, но как только он подумал, что принц, наконец, поднимет бурдюк, на лице того появилась слегка побеждённая улыбка.       - Лань Цзинъи. Из Ордена совершенствования Гусу Лань. Я… я четвёртый принц в линии преемственности Цзиней. Ты можешь звать меня Цзинъи.       - Тогда ты меня - Юань, - не остался в долгу Сычжуй. - Что ж, приятно, наконец, дать лицу собственное имя, Цзинъи.       При этих словах принц усмехнулся:       - Зачем тебе понадобилась моя лобная лента и украшения для волос моих друзей?       - Чтобы вас смутить, - ответил Сычжуй, отказываясь говорить об этом правду.       Чтобы ещё больше подчеркнуть это, он поднял рукава своей мантии и показал свободно завязанную ленту на своём запястье. Он приложил больше усилий, чем обычно, чтобы убедиться, что та не повреждена и не ослаблена слишком сильно. Выглядела лента довольно красиво, и Сычжуй хотел использовать это как потенциальный метод отвлечения внимания в будущем.       Чего он не ожидал, так это того, что Цзинъи покраснеет, как текущие реки жидкого огня.       - Эм… есть ли что-то ещё, что мне следует знать о ленте, кроме того факта, что только членам семьи разрешено прикасаться к ней? – спросил Сычжуй в замешательстве.       Это был напрасный вопрос. Цзинъи отвёл глаза и, продолжая краснеть, как маков цвет, отпил воды из бурдюка.       Сычжуй опустил рукава, снова пряча ленту. Цзинъи потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя и, наконец, задать свой вопрос.       - Где ты родился?       - К западу отсюда, на центральных равнинах, - ответил он. - Что ты собираешься делать, раз уж я услышал твоё заявление в той гостинице?       - Отомстить.       Сычжуй моргнул. Если бы глава Ордена Лань умер, даже он бы услышал об этом. Тем не менее, если поместить ответ принца в контекст того, что он знал и слышал, то было бы более чем вероятно, что во время свержения наследный принц умер.       Эта смерть была благом для Ордена Вэнь. Они давно знали, что наследный принц Цзинь Цзысюань был одним из немногих, кто сохранил все свои способности заклинателя - отчёты многих шпионов Вэнь о ночных охотах, которые проводил этот человек, анализировались и читались всеми главными адептами Ордена Вэнь.       - А ты? - спросил Цзинъи.       - Пойду на север, - ответил Сычжуй. - Мстить за что?       Цзинъи отпил глоток из своего бурдюка. Это почти на словах подтвердило, что предположения Сычжуя верны.       - На север для чего?       - Дело, - ответил Сычжуй, затем сделал глоток. Увидев молчаливый вопросительный взгляд Цзинъи, он решил побаловать его в качестве компенсации за ранее не заданный вопрос. - Ты наверняка спросишь, какое дело, и я не отвечу на это.       Цзинъи кивнул.       - Сюэ Ян? - спросил Сычжуй.       Цзинъи сделал ещё глоток, а затем сказал:       - Не сдаюсь, просто хочется немного попить. Этот парень опасен. Одетый во всё черное с красным, он выглядит почти как один из тех заклинателей Вэнь... Если ты когда-нибудь увидишь кого-то, одетого в эти цвета и окруженного людьми в золотых мантиях - беги.       Сычжуй сохранил совершенно пустое выражение лица. Цель и миссия Сюэ Яна для Ордена Вэнь казались ещё более мрачными после этого нового, почти анекдотического откровения принца.       - Эй! Я серьёзно, Юань!       Сычжуй и не собирался шутить – по крайней мере, в присутствии других людей, которые не были его тётей. Он поднял руки, как будто мог отразить яростное предупреждение, исходящее от Цзинъи, и сказал, пытаясь успокоить собеседника:       - Я понимаю.       - Тебя не удивляет, что я заклинатель? - спросил Цзинъи после нескольких минут молчания.       - Мой дядя и я сталкивались с большим количеством самых разных людей, и с заклинателями в том числе, - ответил он, ирония ответа была на переднем плане его мыслей. - Затем Сычжуй указал на всё ещё перевязанную рану под слишком большой мантией. - Хотя, никто из них не смог бы оттолкнуть двух человек одним взмахом руки или исцелиться так быстро, как ты. Дядя сказал, что обычному человеку понадобилось бы несколько недель, чтобы оправиться от такой раны. Даже с применением травяной пасты и лекарств – это заняло бы несколько дней. Это он тебя подлатал.       Цзинъи кивнул, слегка откинул мантии и внимательно осмотрел наложенные бинты:       - Моё почтение твоему дяде.       - Мой дядя там, у костра. Его зовут Вэй Нин.       Сычжуй знал, что его дядя, скорее всего, слышит каждое слово, сказанное в этом разговоре, но его это не обижало: он и не стремился ничего от него скрывать – особенно когда дело касалось тщательного расспроса принца.       - Где твои друзья? – спросил он.       - В безопасности. Надеюсь, - ответил Цзинъи, выглядел он при этом слегка обеспокоенным. - Надеюсь, я наделал достаточно шума, чтобы увести этого ублюдка Сюэ Яна и его дружков прочь. - Затем принц слегка наклонился вперёд и встряхнул бурдюк. - Последний вопрос, так как я чувствую усталость и не хочу опозориться, заснув за этим столом.       Сычжуй согласно кивнул. Он ещё не был пьян, но уже начал чувствовать лёгкий гул в голове от вина.       - Тебя действительно зовут Вэй Юань?       Сычжуй не смог удержаться от смешливого фырканья:       - Серьёзно?       Ответ, данный Цзинъи, был намёком на озорство в его глазах и глотком воды из бурдюка. Он частично скрыл блестящую озорную ухмылку, внезапно дёрнувшую его губы.       Сычжуй уже наполовину поднял мех с вином и быстро приложился к горлышку. Хотя бы для того, чтобы скрыть свои неожиданно счастливые, но досадно-радостные чувства по поводу этого взгляда и улыбки.              Следующее утро…              - Он здесь!       - Эм… простите меня…       - Здравствуйте. Нам очень жаль, но…!       Сычжуй даже не успел моргнуть и полностью открыть глаза, когда дверь сарая с грохотом распахнулась. Он начал подниматься с того места, где заснул некоторое время назад, стряхивая с себя неожиданно тяжёлое меховое одеяло, которым был укрыт, но остановился.       На пороге стояли принц Цзинь и ученик Оуян. Из-за их спин виновато выглядывал Вэнь Нин. Сычжуй ничего не успел сказать: крошечная золотая бабочка, которая, казалось, была соткана из светящейся пыли, скользнула над их головами и устремилась прямо к спящему принцу Ланю. Замерла на мгновение, быстро-быстро хлопая крылышками, приземлилась на лоб молодого человека и растворилась в воздухе.       - Что за…! - воскликнул Цзинъи и подскочил на кровати.       - Цзинъи!       Крики друзей заглушили стон молодого человека. Сычжуй предположил, что принц Лань, возможно, слишком резко потянул заживающую и стягивающуюся кожу.       Когда принц Цзинь и ученик Оуян бросились к своему другу, Сычжуй поднял густой мех, которым был укутан. Он не помнил, когда именно заснул прошлой ночью, но это определённо было после того, как заснул Цзинъи.       Сычжуй не спал, делая какие-то заметки для напоминаний. Он решил не отправлять известие о смерти наследного принца Цзинь Цзысюаня через талисман-птицу-посыльного после того, как Цзинъи заснул. Это было слишком рискованно.       Но, почувствовав тяжесть меха, свернутого в его руках, он понял, что тот, должно быть, с кровати Цзинъи. Он ясно видел, как принц заснул, натянув на себя два одеяла, а теперь у него осталось только одно. Сычжуй не мог не задаться вопросом, когда Цзинъи снова проснулся – и накинул меховое одеяло на него. Он бы услышал, как открылась дверь сарая, если бы это сделал его дядя.       Сычжуй взглянул на счастливое воссоединение друзей и решил на время уйти. Отложив меховое одеяло в сторону, он шагнул к двери и, наткнувшись на любопытный взгляд дяди, едва удержал на лице нейтральное выражение.       Они вместе покинули сарай.       - А-Юа… Сы…?       Сычжуй взглянул на своего дядю и мягко покачал головой.       Теперь им нужно было быть осторожными; теперь, когда они активно использовали псевдонимы. Произнесение его вежливого имени обычно не заслуживало такой осторожности. Тем не менее, тот факт, что Ван Линцзяо специально упомянул его имя «Вэнь Сычжуй» перед двором Цзинь, означал, что ему следует проявлять осторожность в общении с принцами и учеником Оуян.       - А-Юань? - Его дядя попытался ещё раз.       Сычжуй услышал вопрос в этом звучании своего имени. Он оглянулся назад, где за распахнутой дверью слышалась радостная болтовня и счастливые восклицания о том, что они все трое выжили в эти последние несколько дней.       - Возможно, это судьба, - сказал он, - что мы столкнулись с ними - и будем продолжать сталкиваться до конца. Как бы то ни было.