Тени Амна – Baldur’s Gate II: Shadows of Amn (новеллизация)

      Глава 6              В гранитном камине потрескивали отборные ясеневые дрова. Стены просторной комнаты были сложены из необлицованного булыжника, их просто-напросто завесили гобеленами, поэтому комната оставалась холодной.       Линх почти вплотную придвинул свое кресло к камину и взял с полки книгу. Это была «История церкви Торма». Парень соскучился по чтению. Еще в детстве его крайне заинтересовало, что слова на бумаге совсем не похожи на то, что они означают. Например, слово «дерево» нисколько не похоже на дерево. И наоборот, существуют слова, которые вообще никак не изобразишь, только буквами. Например, «справедливость». Еще с тех пор чтение казалось Линху особого рода магией...       Линх терпеливо углубился в довольно монотонное повествование, в котором менялись только даты и имена. Каждый великий паладин делал примерно одно и то же: дрался с драконами, демонами и искал святую землю – Чалсембир. Чалсембир, тем не менее, явно относился к вещам, не предназначенным для нахождения. Настоящий смысл поисков состоял в том, чтобы отправить рыцаря странствовать, по пути выпрямляя кривду, заступаясь за обиженных, всем делая добро и никому не делая зла.       Дубовое кресло, в котором устроился Линх, покрывала теплая волчья шкура. (Первый раз увидев такое убранство, парень забеспокоился, что скажет Джахейра, но друидка после долгого знакомства с цивилизацией, похоже, закалила нервы и ничего не сказала). Огонь уютно мерцал в громадном очаге. Линх совсем не удивился, когда наткнулся в «Истории церкви» на имя Келдорна Файркама. Сэр Келдорн тоже, конечно, в молодости отправлялся на поиски Чалсембира, и тоже, конечно, безрезультатно, но по дороге сотворил столько подвигов, что Торм явился ему лично и подарил меч, осененный своим благословением.       Порог храма переступил рыцарь, только что слезший с коня, покрытый дорожной пылью и слякотью, измученный тщетными усилиями. Он опустился на колено перед статуей Праведного Гнева, и в это же мгновение статуя ожила… Линх внимательно рассматривал иллюстрацию.        В дверь постучали.       – Войдите! – Линх встал, оставив «Историю церкви Торма» на широком, как полка, подлокотнике своего кресла.              Вошел сам Келдорн Файркам. Вообще старый паладин лично взял на себя заботу о госте, поэтому часто находил время проведать его, чтобы осведомиться о его нуждах.       Теперь Келдорн появился, держа в руке пыльную бутылку вина, и скромно спросил, согласен ли Линх разделить с ним досуг?        Пользуясь правом возраста, Келдорн обращался к Линху по имени и на «ты» и, кажется, от души старался сделать дружеский шаг навстречу. Но на Линха что-то нашло – в присутствии «почти святого» он чувствовал себя скованным от макушки до пальцев на ногах. По-прежнему он вел себя хмуро и неблагодарно, хотя сам не желал этого.       Откупорив бутылку и разлив вино по бокалам, старый рыцарь заметил, что лишь эльфы Эверески с их виноградниками на солнечных склонах холмов способны добиться такой шелковистости и теплого аромата.       В винах, кстати, Линх тоже толком не смыслил. Из книг он вынес представление об изумительном вкусе благородных напитков со столь же изумительной ценой за бутылку. Но отпив из бокала, был обескуражен: он не распробовал в вине ничего, что обычно пишут в книгах.       – Ну, что скажешь, ведь неплохо? – подбодрил сэр Келдорн.       – Да, сударь, – кивнул Линх, не найдя больше ни единого слова, чтобы хоть немного оживить свой ответ.              Келдорн вздохнул и покосился на книгу, все еще открытую на странице, где Бог-Смельчак вручал меч своему избраннику (фолиант до сих пор лежал на подлокотнике кресла).       – То, что я слышал о тебе: твоя мать была жрицей Баала? – спросил сэр Келдорн.       – Да, – подтвердил Линх. – Но я долгое время считал, что о ней ничего неизвестно. Разве что о ее родстве с орками: об этом легко догадаться, глядя на меня, – он слегка оскалил свои наследственные клыки.       – Не слишком счастливое наследие, – заметил Келдорн. – Полагаю, это родство часто навлекало на тебя ненависть окружающих.       – Ее можно терпеть. Меня ведь не каждый посмеет назвать в лицо «орочьим ублюдком», – ответил Линх, пожав своими широкими плечами. – Те, кто это делает… ну да, они грубые. И все же я должен признать, что они храбрые. Скажу прямо, они мне не так уж и не нравятся. Конечно, не нравятся, – уточнил он. – Но не так уж.       Старый паладин невольно улыбнулся этой неожиданной философии.       – По чести сказать, я представлял тебя несколько иным. Аджантис рассказывал, что ты добр к невинным людям, но я полагал, что зато ты суров с виновными и не прощаешь оскорблений. Неужели даже кровь Баала никак не дает о себе знать? – усомнился Келдорн. – Надо полагать, тебе приходится вести тяжелую борьбу, чтобы не поддаться темному началу внутри себя.       – Нет никакой борьбы, – мрачнея, проронил Линх. – Я делаю, что хочу. Баал не шепчет мне в ухо: «Давай, убей их всех!», если вы об этом, сударь. Раньше Баал пытался спорить со мной во сне. Это было лучше: тогда я, по крайней мере, видел, кто кого пересиливает, я или он.       -Как ты пришел к Ильматеру? – продолжал свои вопросы сэр Келдорн.       Линх задумался:       – Но кто-то все время приходит к Плачущему Богу. Однажды случилось, что это был я. Совсем не это меня удивляет, сударь, – внезапно добавил он. – А то, что Ильматер от меня не отвернулся. Хотя для него лучше было бы со мной не связываться. Ведь если что, все вокруг скажут: «Ильматер помогал этому чудовищу и отвечал на его молитвы!» Но Плачущему не придется пожалеть, обещаю. Я не собираюсь выигрывать битву между отродьями Баала и никогда не стану новым Владыкой Убийства: я потерплю поражение и умру, как обычный человек.       Внезапно Линх с волнением ощутил, что и сам должен спросить.       – Сэр Келдорн! – произнес он. – Скажите… По-вашему, что со мной будет?.. Стану ли я просто самим собой хотя бы после смерти? Или же, что бы мы ни делали, всех детей Баала ждет ад, потому что клеймо Великого Хищника утянет их в Бездну, как камень на шее?       Некоторое время старый паладин смотрел на него с напряженным вниманием. Казалось, шрамы на его лице глубже врезались в кожу, а тот, что начинался на лбу и терялся в гладко зачесанных назад сединах, даже побагровел.       Наконец Келдорн проронил:       – У моей церкви нет однозначного ответа. Но надежда есть всегда. Мои молитвы с тобой, Линх. Пусть Бог-Храбрец даст тебе силы на это славное поражение.              Если у человека столько шрамов, он кое-то смыслит в надежде. Сказать «надежда есть» может каждый. Но не у каждого эти слова вырублены сталью на лице.       Этот разговор воодушевил Линха, ему казалось, что-то должно измениться к лучшему, надо только дожить до какого-то определенного дня или дойти до какой-то определенного места.       Когда Имоен будет возвращена свобода, Джахейра предлагала направляться в Тетир – в глухие чащобы, угодья друидской общины, вырастившей ее с младенчества.       – Тетир – просторная земля, но она скудно населена, – рассказывала Джахейра. – Большая часть Тетира – глухие чащобы и горы. Друиды там в большом почете, как везде, где природа сильна, а людей мало. Мы поселимся в самом сердце непроходимых дебрей. В Тетире мы все обретем покой. Особенно Минск. Он следопыт и томится в городе. Кроме того, в Тетире водятся дикие хомяки, может быть, Бу найдет себе пару для размножения.       Джахейра снисходительно улыбнулась. Вообще друидка всегда осуждала «стремление людей превращать животных в свои игрушки», но привязанность огромного рашеми к своему крошечному питомцу заставила ее сделать исключение на этот раз.       – Я хочу уговорить Имоен вернуться домой в Кэндлкип, – сказал Линх. – У меня сейчас такое чувство, что я ко всему готов… Но при одном условии: чтобы я знал, что в это время она в безопасности.              Когда на следующий день сэр Келдорн вызвал Линха к себе, парень не медлил ни мгновения. Он догадывался, что услышит новости об Имоен. Или, может быть, Имоен сама уже ждет его в резиденции Сияющего Сердца? Иначе зачем Келдорну понадобилось срочно за ним посылать!       Увидев Линха, Имоен всплеснет руками: «Ну ты даешь, старик! Я-то думала, он сейчас шарит по городскому дну в поисках грошовых заказов на мордобой, как обычной наемник. А он пьет вино с благородными рыцарями! Важный, как муха в сметане, да?».       Паладины и высшие чины ордена имели личные квартиры в крепости. Сэр Келдорн принял Линха у себя. Когда парень переступил порог, Келдорн не предложил ему сесть, наоборот, сам встал навстречу.       – Я только что получил ответ Волшебников в Рясах, – он прямо посмотрел Линху в глаза и положил руку ему на плечо. – Имоен опасна. Они ее не освободят.       Линх похолодел:       – Что с ней сделали?!       – Полагаю, бросили в секретную тюрьму для магов.       – В какую тюрьму? Что это за тюрьма? – в ужасе переспросил парень.       – Засекреченное узилище, приспособленное, очевидно, для содержания заклинателей, – пояснил Келдорн. – Не так просто посадить за решетку того, кто может стать невидимым или испепелить охрану. Собственно, поэтому Амн и заключил с рясоносцами сделку. У них богатый опыт в обращении с магами. Сам Эльминстер как-то сказал: «Даже я бы задумался, прежде чем в Амне нарушить запрет на несанкционированное применение заклинаний».       – Но Имоен… Она нисколько не опасна! Она не Эльминстер. Она вообще начала учить заклинания меньше года назад! – в отчаянии возразил Линх. – Имоен еще не умеет делать ничего, за что ее можно в тюрьму!..       Сэр Келдорн лишь развел руками.       – Я не в силах ничего изменить. Я исчерпал все возможности. Если в Аскатле девушку признали опасной ведьмой, то… – паладин не закончил фразу, но его соболезнующий взгляд сказал Линху все остальное.              Линх чувствовал, как у него в висках стучит кровь, мысли кипели, точно расплавленный металл.       За что Волшебники в Рясах так сурово поступили с Имоен?! Может быть, Иреникус ее оклеветал? Заявил, что она его сообщница?       Или она пыталась совершить побег, но попалась? Ведь и правда, у Имоен шило кое-где, а в магии она не очень-то и нуждается: ей проще вскрыть замок шпилькой, чем заклинанием. Но план сорвался, а рясники разозлились, что рыжая девчонка чуть не посадила их в лужу вместе с их секретной тюрьмой?       Что если с ней плохо обращаются, бьют, морят голодом? Да, наверняка, с ней плохо обращаются!       Сэр Келдорн утверждал, что амнийцы в своем большинстве довольны присутствием в стране рясоносцев.       Амнийцы!.. Отлично. «Мы боимся магов, магия опасна. Давайте позовем на помощь кого-нибудь, кто их приструнит. Ну, например… магов!» Волшебников в Рясах. Однажды жители Амна сами не рады будут такой безопасности.       Линх скрипнул зубами: сколько времени он потерял даром. Не поздно ли еще?.. Хоть бы узнать, где эта тюрьма! Парень понимал, что не сможет сражаться с целым сообществом чародеев, с чьим могуществом считается даже Эльминстер. Но через их тюремную охрану-то он бы прорвался. «Я расшатаю стены и разобью ворота!» – Линх изо всех сил стиснул кулаки.       Сэр Келдорн не прерывал его молчания, давая Линху прийти в себя.       – Сударь, – собравшись с решимостью, наконец спросил парень. – Помните, вы сказали, что я свободен? Что в ордене Сияющего Сердца мне дадут приют, а не запрут на ключ? И я смогу уйти своей дорогой, когда захочу?       Келдорн не стал уклоняться:       – Да. Когда пожелаешь.       – Мы с Имоен выросли вместе, – продолжал Линх. – Для всех остальных я сын Баала. Они смотрят на меня и думают: он сделал это, может, он не такой уж плохой? Или: он сделал то, может, он не такой уж хороший? Только для Имоен я просто старина Линх, что бы я ни сделал. Я ни за что не отдам ее Волшебникам в Рясах. Орден Сияющего Сердца не может больше отвечать за мои поступки.       – Что ж, понимаю. Свободен значит свободен, – нахмурившись, проронил старый паладин. – Подожди… Как бы тебе получше объяснить, – он задумался. – Если от Дома Правительства ты пойдешь вниз… Увидишь, там дорога ведет вниз, даже есть ступени… Тьфу, пропасть! В общем, спроси, где находится имение Файркамов. Зайди ко мне, если тебе понадобится помощь или совет. Вспомни, что Торм и Ильматер – союзники на Семи Небесах. Спасение твоей души мне небезразлично.