Снег и Солнце

Впервые в жизни совместная работа с доктором Волумнией Галл стала для Сноу шатким оплотом безопасности и неожиданным убежищем, а не мучительным наказанием за грехи. Весь день старая ведьма держала подопечного в тонусе и не позволяла окончательно потерять почву под ногами. Однако, невзирая на ее старания, единственным, о чем получалось думать, был поцелуй с Дискордией Сол. Поцелуй, который не только возбудил Кориолана до чертиков, но и нисколько не утолил внутренний голод по девчонке, разыгравшийся за ночь с новой силой. Поцелуй, оставивший после себя больше вопросов, нежели вразумительных ответов. Сначала между ними произошло кружащее голову безумие, а затем они разбежались по разным углам так, словно и вовсе не сгорали от страсти минутой ранее, стоя на дурацком балконе! — Боюсь, мы до сих пор находимся на стадии активных переговоров с текстильными фабриками и ищем подходящего подрядчика. Поэтому наше производство не налажено до конца, а двадцать четыре комплекта одежды за столь короткий срок… Доктор Галл обрушила кулак с такой силой, что чашечка и блюдце, мирно стоящие перед ней на столике, испуганно задребезжали в повисшей тишине. — Мистер Ройсон, позвольте уточнить. Вы сейчас пытаетесь завуалированно намекнуть, что ни один цех в Капитолии не в состоянии изготовить заявленные в плане костюмы для трибутов? Кориолан разочарованно покачал головой, приходя к выводу, что следует организовать отдельные Голодные игры с участием бестолковых распорядителей, чтобы остальным впредь было неповадно так подводить доктора Галл и его самого. На месте старой ведьмы он бы прошёлся кулаком по наглой физиономии Ройсона, а не по безобидной деревяшке. Какие сложности в том, чтобы быстренько снять мерки с трибутов сразу после Жатвы и состряпать два десятка дурацких спортивных тряпок? — Профессор, если мистер Ройсон до сих пор не смог отыскать подходящий швейный цех, исполнительный и готовый к сотрудничеству, я возьму на себя смелость предложить ателье моей кузины, Тигрис Сноу. — Браво, мистер Сноу! Видимо, Вы единственный из присутствующих, помимо меня, научились использовать серое вещество по прямому назначению! Сегодня же поздравьте мисс Сноу с почетной задачей, возложенной на ее мастерскую в этом году! В присутствии посторонних старая ведьма практически всегда обращалась к Кориолану вежливо и уважительно, избегая фамильярности и оставляя тычки для личных бесед. Сноу поспешно поблагодарил наставницу за оказанную честь, удивляясь столь неожиданной удаче: благодаря идиоту Ройсону очередной важный пункт в организации Голодных игр отныне принадлежит семье Сноу. Осталось «обрадовать» Тигрис, и дело в шляпе! — Разумеется, ты снова решил все за меня, Кориолан: что мне делать, с кем работать и как зарабатывать на жизнь! — Брось, Тигрис, это ради твоего же блага! Не ты ли жаловалась на долги перед Вюргером и материальные трудности? Я снова пытаюсь помочь тебе, как ты не понимаешь! От резких интонаций и ледяного тона Тигрис сжалась в комок, не осмеливаясь и дальше сыпать возражениями. Девушка раздраженно сцепила челюсти и смиренно приняла свою участь, чем преподнесла кузену второй по счету приятный сюрприз за минувший день. Он совсем не ожидал, что разговор пройдёт без сучка и без задоринки! Видимо, сказывалось близкое общение с Дискордией — упрямая девчонка скорее бы удавилась, чем согласилась шить униформу для Голодных игр. И попробуй докажи, что в специальных костюмах трибутам будет куда сподручнее выживать на арене, нежели в их собственных оборванных лохмотьях из дома. Сноу широко улыбнулся и решил, что пришло время наконец-то связаться с девчонкой. Он убедил себя не поддаваться урагану эмоций и выслал предельно лаконичное сообщение, содержащее сухую информацию о месте и времени предполагаемой встречи. Однако прежде благодушный настрой постепенно обращался в прах: Дискордия не реагировала час, который медленно сложился в два. Когда мучительное ожидание растянулось на весь оставшийся вечер, Кориолан до крови искусал губы, периодически заглушая саднящую сухость во рту ягодным морсом. Отсутствие какого-либо ответа нервировало и подогревало нарастающее волнение. Вдруг Дискордия пришла в себя и сочла их поцелуй досадной ошибкой? Неужели решила прекратить то, что не успело толком начаться, и дать ему молчаливый от ворот поворот? Сноу злился и закипал, терзал себя сомнениями и с каждым часом все больше терял непоколебимую уверенность в себе. Чертова девчонка, как смеет вести себя подобным образом? Особенно, после того, как едва не отдалась ему посреди студенческого бала! Все-таки следовало придушить ее или скинуть со второго этажа и тем самым уберечь себя от дальнейших страданий! Услышав долгожданный сигнал коммуникатора, Кориолан подскочил на диване и быстро активировал устройство, задерживая дыхание. «Мистер Сноу, получил последние правки по сценарию, премного благодарен за Вашу помощь! С уважением, мистер Н. Ройсон». Кориолан выругался настолько громко и нецензурно, что Мадам-Бабушка, преспокойно дремавшая неподалёку, охнула и наградила внука испепеляющим взглядом, полным чрезмерного осуждения. — Чтобы больше подобных выражений я от тебя не слышала! Красс, ты взрослый и серьёзный мужчина, поэтому веди себя соответствующим образом! Он недовольно закатил глаза и тихонько пробубнил извинения, откидываясь на спинку дивана и вновь закусывая губу. Упорное молчание девчонки изводило, а неизвестность — отравляла, заставляла сомневаться в себе и мешала сохранять холодный рассудок. «Черт с тобой, Дискордия», — процедил Сноу сквозь зубы и схватился за коммуникатор, набирая новое послание. «Передумал, заеду в три. Не заставляй меня ждать». Приказной тон сообщения пришёлся ему по душе, отчего на напряженном лице мелькнула тень самодовольной улыбки. Не успел он переключиться на скучнейший новостной выпуск, как коммуникатор протяжно пиликнул. Вот же гадкая девчонка! Издеваться над ним вздумала? «Что мне надеть? (Должна иметь представление, к какому формату встречи готовиться)». Сноу хищно усмехнулся: как будто адрес университетского архива Дискордии ни о не говорил! И как реагировать на эту провокацию? Хотелось написать что-то едкое, например: «Чем меньше одежды, тем лучше». Однако это могло привести к определённым неприятным последствиям, которых хотелось во возможности избежать. Поэтому он терпеливо выждал полчаса и ответил, что его любимые цвета ей давно известны. Дискордия отреагировала многоточием, намекая на возмущение, однако Сноу был уверен, что девчонка непременно появится в красном или белом. К знакомым воротам он подъехал немного заранее. Справедливо рассудив, что Герцу Солу так или иначе известно о его намерении встретиться с Дискордией, Кориолан без малейшего стеснения припарковал автомобиль перед ступеньками особняка и вышел к фонтану. Рассматривая полуобнаженные фигуры в центре, блондин заметил занятные детали, которые проигнорировал ранее. Глаза женщин прикрывали изящные ленты, а их силуэты и общая композиция отдалённо напоминали скульптуру Юстиции, скрывающуюся на втором этаже подземной резиденции Дьюков. Будто бы оба творения принадлежали руке одного и того же талантливого мастера, играючи облекающего мифы прежнего мира в истории, рассказанные зрителю пожелтевшим мрамором. Когда спустя десяток минут на ступеньках показалась Дискордия, Кориолан сразу пожалел, что не сидит, а стоит: смелый образ, брошенный ему в насмешку, мгновенно заставил колени подкоситься. Накрахмаленная белая рубашка подчёркивала грудь и была заправлена в красную юбку, плотно обтягивающую бедра. Сол гордо прошествовала к фонтану, моментально улавливая нескрываемое восхищение на лице напарника. — И как? Получилось угодить с цветовой палитрой? — самодовольная и надменная ухмылка обожгла подобно удару хлыста. — Более чем, — вышел из оцепенения Кориолан и протянул девушке роскошную розу, заставляя ее раскрыть рот от удивления. — Я не могу позволить такой красоте завянуть, — Сол попыталась ускользнуть обратно в особняк, но Сноу придержал ее за предплечье и отрицательно покачал головой. — Хочу видеть, как ты носишь мою розу всю оставшуюся встречу. Он вытащил хитроумную булавку и аккуратно приколол алый цветок к белоснежной рубашке, отстраняясь и любуясь проделанной работой со стороны. Кориолан снова испытывал странное и нездоровое желание кольнуть девчонку побольнее, как и до этого в лесу во время перевязки ран. Однако на этот раз у него имелось достаточно веских оснований для небольшой мести: брат-мятежник, подброшенный жучок и целый вечер пренебрежительного молчания после их первого поцелуя! Но Дискордия ни о чем столь коварном не догадывалась и смущенно улыбалась, безропотно позволяя взять себя под руку и отвести к автомобилю. Начало встречи показалось Кориолану многообещающим, и он несколько приободрился, надеясь прояснить сложившуюся ситуацию. Однако в течение поездки разговор напарников совсем не клеился: хотя оба изнывали от необходимости обсудить поцелуй, никто не решался сдаться первым. В итоге Сноу не выдержал тягостной тишины и цокнул языком, обращая внимание задумчивой и непривычно тихой Сол на себя. — Давай же, Дискордия. Спроси меня, и покончим с этим! — Ты о чем, Кориолан? — Черт, я практически слышу твои мысли — ты думаешь слишком громко! Она облизала губы, собираясь с духом и настраиваясь на непростой разговор. — То, что произошло на балконе… Сноу, не отвлекаясь от дороги, хлопнул ладонью по рулю, вынуждая ее прерваться на полуслове. — Поцелуй, Дискордия! Ты уже взрослая девочка, поэтому будь так любезна — называй вещи своими именами! Боковым зрением он зафиксировал, как Сол вдавливается в кресло, стараясь слиться с кожаным сидением воедино и избежать предстоящего выяснения отношений. — Поцелуй, — быстро исправилась она и судорожно набрала больше воздуха в легкие. Хорошо, план работал: сейчас девчонка спросит, жалеет ли он о произошедшем, он, разумеется, ответит отрицательно, и… — Теперь ты считаешь меня доступной и легкомысленной, я права? Кориолан поперхнулся и почти выпустил руль от неожиданности, сражённый ее вопросом наповал. Он резко вильнул к бордюру и ударил по тормозам, останавливая автомобиль. — Что? О чем ты говоришь? — голубые глаза чуть не вывалились от услышанного из орбит, а брови взлетели так высоко вверх, что Сноу ощутил каждую проступившую на своём лбу морщинку. — Я вела себя неподобающе и недостойно, даже кое-что ляпнула, не подумав, — девчонка замялась, пока ее ногти яростно ковыряли стебелёк несчастной розы. — Дискордия, — Кориолан повернулся вполоборота и взял ее руки в свои, — Ты не сделала ничего из того, о чем только что сказала! Когда ты не отвечала на сообщения, я решил, что ты пожалела о нашем поцелуе, только и всего. Поэтому ответь честно: ты жалеешь? — Нет. А ты? — она сглотнула и обратила на него испуганные глаза, — Ты пожалел, не так ли? Сноу не успел толком осмыслить предшествующий ответ, как очередной глупый вопрос лишил его кислорода. — Черт, Дискордия, нет! Конечно, я не пожалел! Как ты могла такое подумать? — Вчера я места себе не находила с самого утра, а твое сообщение показалось мне таким холодным и отстраненным, что я предположила… Кориолан порывисто оторвал ее правую кисть и оставил короткий поцелуй на тыльной стороне ладони. Когда губы коснулись обнаженной кожи, он замер от осознания, что Дискордия не надела перчаток. Уловив заминку, девушка попыталась вырвать руку, но Сноу удержал ее и не позволил отстраниться, притягивая ладонь к своей груди. — Что… что ты делаешь? — Доказываю обратное! — злобно рявкнул Кориолан в ответ, — Кто забил тебе голову подобными глупостями? Но ответ был очевиден: Герц Сол. Чокнутый, безумный старик внушил Дискордии невесть что, укоренил в ее голове свои больные убеждения, с которыми теперь придётся разбираться Кориолану! — Отец всегда говорил, что женщина — прежде всего, будущая мать, а ее тело — храм, поэтому она должна вести себя соответствующе. Сноу скривился в приступе внутренней боли: понятно, почему девчонка переспала с каким-то идиотом, желая насолить папаше. Ему вспомнился премерзкий разговор на базе миротворцев, где Герц Сол хвастался своей удачной женитьбой на девственнице, умалчивая, что убил потенциального конкурента на глазах молодой жены. По спине пробежался холодок — как только Дискордия не свихнулась, пожив бок о бок с этим монстром? — Ты поэтому не отвечала на поцелуй? Вела себя соответствующе? — Прости, я… — Не извиняйся, ты ни в чем не виновата. Но возьми на заметку: целовать живую женщину значительно приятнее, нежели каменное изваяние. Дискордия шумно выдохнула и обмякла на своём сидении. Ее плечи расслабились и опустились вместе с грудной клеткой, а на мертвецки бледных щеках начал проступать легкий румянец. — Хочешь, чтобы я запомнила? — более весело отозвалась она после небольшой паузы. — Зависит от того, куда мы будем двигаться, — Кориолан не сводил с неё изучающего взгляда, цепко подмечая каждую эмоцию на ее лице. — А куда мы будем двигаться? — Ты мне скажи: чего ты хочешь, Дискордия? От меня, от себя и от нас? Только говори своими словами, а не устами отца. Сол нахмурилась и замолчала на несколько долгих минут, показавшихся Кориолану вечностью. Однако он не торопил девчонку и продолжал рассматривать ее, искренне удивляясь тому, как уязвимо и беззащитно она выглядела. От осознания, что он не единственный, кто чувствует себя подобным образом, дышать становилось чуточку легче. — Раз мы оба не жалеем… — голос звучал хрипло и надломленно, выдавая страх и волнение обладательницы. — Не жалеем, — успокаивающе подтвердил Сноу, стискивая ладонь на своей груди и позволяя почувствовать биение своего сердца. — Я бы хотела прийти к чему-то большему, чем скандалы, взаимные упреки и обвинения, которые неожиданно сменяются объятиями и поцелуями. Вместо ответа он коснулся губами костяшек ее пальцев и слабо улыбнулся, оценивая выбранную формулировку. Как же надоело ходить вокруг да около! Почему нельзя поговорить откровенно и объясниться, не прибегая к завуалированным фразам и сквозным намекам? — У нас вечно все вверх дном, и я не знаю, что выйдет из этой затеи, — девушка устало покачала головой, — Поэтому так переживаю. Боюсь, что ты снова сделаешь мне больно. Последняя часть предложения задела Кориолана за живое, но тем не менее он признал ее справедливость: несмотря на все проделки Дискордии, за ним числилось куда больше прегрешений. — Как есть, Дискордия. Прошлое нам неподвластно, зато мы в состоянии повлиять на будущее. Если ты, конечно, согласна дать «этой затее» шанс, — на секунду он перестал дышать, замерев в ожидании ее вердикта, грозившегося изменить многое. «Дать шанс нам», — вопил голос в голове, упрямо отодвигаемый сознанием на задний план. Дискордия вздрогнула всем телом и засияла, излучая тепло и радость. Наверное, никогда прежде она не смотрела на него настолько нежно. — Я согласна, Кориолан! А ты? — настал ее черёд лишиться воздуха. — Я принял решение давно и не намерен его менять, — он говорил ровно и уверенно, тщательно замаскировав облегчение и нахлынувший восторг. Какое решение и как давно принятое — Сноу точно не знал. Он намеренно избежал конкретного ответа и скрылся за изворотливой фразочкой, рассчитанной на перегруженную переживаниями девчонку. В глубине души Кориолан отчетливо понимал, что порождает очередные недомолвки, которые рано или поздно обязательно вернутся бумерангом и ударят в самый неожиданный момент. Наивно полагал, что «бумеранг» не прилетит так скоро, как это в итоге случится. Однако в тот момент до подлинного осознания своей досадной ошибки Сноу было далеко, как до звезды. Надежда и блеск в глазах Дискордии быстро сменились туманом и откровенной скукой. Она вытащила ладонь из его рук и кивнула так, словно они обсуждали погоду, а не окрепшую привязанность друг к другу. Ни единого слова признания, только прозрачные полутона, оставляющие после себя бескрайний океан недосказанности. Кориолану предстояло ещё не раз вернуться к этому злополучному диалогу. Позже он решит, что в тот период оба не умели говорить откровенно и продолжали предпринимать попытки обойти друг друга в непонятной игре, в которой заведомо не существовало победителя. Сноу облегченно вздохнул и мысленно попрощался с самой сложной частью встречи. Настраиваясь на основную часть программы и вспоминая, куда они направляются, он восстановил сбившийся сердечный ритм и вернул пошатнувшийся контроль над ситуацией. — По поводу расследования… Я бы хотел, чтобы ты помогла мне выяснить правду об одном человеке, нашем общем знакомом, если быть точнее. Дискордия резко встрепенулась и вновь повернулась к нему, выходя из транса и демонстрируя полную готовность слушать. Прекрасно! Снова не может удержаться от очередных интриг! Кориолан подробно пересказал ей все, что ему удалось узнать от Герца Сола, приправив информацию заговорщическим тоном, чем рассчитывал вызвать дополнительный интерес. — Получается, Дьюка зовут Лиам… Никогда не слышала этого имени ни от Севира, ни от отца, — призналась Дискордия и свела брови к переносице. — Так ты в деле? — Разумеется! Хотя я просила тебя не задавать лишних вопросов, на самом деле давно сгорала от любопытства! Но скажи мне, почему ты такой не романтичный? — обиженно спросила Дискордия, осуждающе тыкая в него пальцем. — Какой есть, и попрошу не жаловаться. — Я и не собиралась, — быстро ответила она и очертила бутон на груди, лукаво поглядывая на Сноу. — Дискордия, если не хочешь спровоцировать аварию, не отвлекай меня от дороги. Она прыснула и включила радио, удобнее устраиваясь на сидении. Кориолану безумно хотелось узнать, о чем она думает и что чувствует. Похоже ли это на его собственные ощущения? Оставалось только гадать. В архив их с Дискордией пропустили довольно легко и без лишних вопросов. Для подготовки к «осеннему проекту» студентам предоставили доступ к душной и пыльной подсобке, где хранились краткие характеристики выпускников Университета. Сжатая информация без личных подробностей: имя и фамилия, дата рождения, период обучения, средний балл аттестата и сфера особых интересов. Кориолан не раз слышал, что эти карточки заполнялись выпускниками самостоятельно и не несли достоверных данных. Пухленький сонный мужчина пояснил, что данные не сортировали на протяжении последних пяти, а то и пятнадцати лет, поэтому за его великодушную услугу он ожидает скромной помощи в систематизации информации и наведении порядка в каморке. Сноу воспринял новость стоически, тогда как Дискордия раздувала щеки и недовольно теребила материал юбки. Несмотря на готовность напарников к бардаку, царивший внутри хаос все-таки смог их премного впечатлить. Ни алфавитного порядка, ни разделения по датам обучения, только огромная куча набитых коробок и несколько стеллажей, ломящихся под весом бумажных стопок. Дискордия картинно провела ладонью по поверхности шаткого столика и с издёвкой хмыкнула, демонстрируя Кориолану толстый слой пыли. — Ещё немного, и я пожалею, что согласилась. — Я так не думаю, — бросил Сноу через плечо, раздумывая, с чего же им стоит начать поиски. Затея казалась обреченной на неминуемый провал: Кориолан оказался не в состоянии найти досье собственного отца, чего и говорить о загадочном Лиаме! Однако он упрямо отказывался признавать поражение и делал вид, что все идёт согласно его чёткому и продуманному плану. Вскоре Дискордия ударила кулаком по столешнице, подражая доктору Галл, и застонала, раздраженно засовывая в коробку очередную бесполезную карточку. — Чем больше мы здесь копаемся, тем больше я убеждаюсь, что бумажные носители — это зло, придуманное дьяволом! — вырвалось у неё с особым жаром. Кориолан, спокойно сидевший на соседнем стуле, провёл рукой по волосам, никак не реагируя на гневную вспышку девушки. — Многие бы с тобой поспорили. В особенности представители старшего поколения, которые настроены весьма скептически к хранению информации внутри машин. — Но с электронной базой было бы куда проще! Никакой пыли и духоты, нажал пару кнопок, и готово! — Не терпится поскорее от меня сбежать? — Нет, но мне уже порядком надоело копаться в этих досье! Такое чувство, что я изучила научные интересы доброй половины Капитолия! — Дискордия, ты бурчишь, как старая бабка! Если ты сейчас такая занудная, то что случится с тобой в старости? — Не сомневаюсь, ты обязательно составишь мне конкуренцию по занудству. Уже представляю этого противного старикашку, от которого все за милю будут разбегаться! — Так я и позволил им разбежаться! Нет уж, будут слушать и познавать мою мудрость, — с хитрой усмешкой пообещал Кориолан. — Если она, конечно, к тому времени у тебя появится! — Дискордия! — шикнул он и дёрнул за длинные волосы, вызывая у девчонки задорный смешок. Они усердно перебирали карточки, изображая крайнюю степень вовлеченности в процесс, и параллельно вели негласное состязание. Сидели рядом и держали локти на столешнице, близко, но при это не касаясь друг друга. В какой-то момент Дискордия поерзала и потянулась к стопке бумаг, сложенных в неаккуратную кучу неподалёку от Кориолана. Гибкая, словно дикая кошка, мгновенно приковала его внимание и отвлекла от изучения очередного досье. Голубые глаза скользнули по женской фигуре, бесстыдно заглядывая под «случайно» оказавшийся рядом вырез рубашки, небрежно расстегнутой сверху. Сноу успел заметить гладкий бюстгальтер, поддерживающий упругую грудь, которую он недавно сжимал на балконе. Сам бюстгальтер оказался без излишеств: удобный, практичный и очень далекий от соблазнительного белья. Кориолан удовлетворенно хмыкнул и вообразил, как наденет на девчонку лучшее красное кружево во всем Капитолии и затем грубо сорвет его в порыве страсти. Вдоволь насладившись шоу, он размял затекшую шею и решил загнать мяч в ворота противника, чтобы сравнять счет. Сноу коснулся манжет рукавов, слегка поглаживая материал, и принялся мучительно медленно расстегивать пуговицы, одну за другой. Дискордия даже не пыталась изобразить чтение досье и жадно ловила движения длинных пальцев, провокационно закусив нижнюю губу. Кориолан с безразличием закатал рукава до середины предплечий, выставляя на обозрение бледную светлую кожу. — Тебе помочь? — вежливо уточнила Сол, когда дело дошло до левой руки, еле сдерживая желание коснуться его без разрешения. — Будь добра, — благодарно кивнул Сноу и вальяжно откинулся на спинку стула, предоставляя ей возможность проявить себя. Она сглотнула, старательно избегая встречи с его тяжелым и потемневшим взглядом, и принялась за работу. Когда рукав был надежно зафиксирован, Дискордия перевернула мужскую руку ладонной поверхностью вверх и безошибочно нашла памятный шрам от ножа стюарда. Чуть приоткрыв губы она принялась исследовать длинную отметину указательным пальцем, выжигая невидимую дорожку своими прикосновениями. Плавно дошла до запястья и спустилась ниже, очертила круг на ладони, один оборот, второй, и вновь поднялась к шраму. Сноу наблюдал, как мерцали ее глаза, когда Дискордия спонтанно наклонилась и оставила поцелуй на его коже, после чего сразу отодвинулась и с бесстрастным выражением лица уставилась на бумаги. Кажется, вратарь пропустил очередной гол, но Кориолан был совсем не против. Постоянно отвлекаясь на подначивания друг друга, они перебрали все коробки и не нашли ничего интересного. В процессе Сноу натыкался на множество знакомых фамилий, однако никакой новой и важной информации он не обнаружил: досье заполнялись с целью улучшить статистику, а не подпортить ее. — Ты займёшься правой стороной, а я — левой, — скомандовала Дискордия голосом, не терпящим возражений, когда они поднялись из-за стола и решили перейти к стеллажам. Полки слева казались свободнее от бумажного мусора, поэтому совсем неудивительно, что девчонка выбрала более легкую половину. — Я так не думаю: ты возьмёшь правую, а я — левую, — Сноу заключил ее в ловушку между полками и своим телом, с наслаждением втягивая знакомый запах, путавшийся с архивной пылью. Он склонился и впился губами в оголенную шею, вспоминая, с каким пылом покрывал поцелуями каждый доступный дюйм ее кожи на балу. Дискордия помедлила, по-видимому, упиваясь близостью, а затем ловко проскользнула под его вытянутым предплечьем и оказалась у него спиной, раздраженно причмокивая. — Не представляю, как ты умудрялся служить в армии! Ты же совсем не признаешь чужих указаний! — Лучше представь следующее: меня сочли настолько выдающимся, что вернули обратно в Капитолий. Кориолан развернулся к ней и откинулся на стоящий позади стеллаж, складывая руки на груди. — И чем же ты их так сильно впечатлил? Кроме смазливого личика и поразительных успехов в стрельбе? Признаваться, что он нещадно драил полы, натирал до блеска посуду и отлавливал соек-пересмешниц совсем не хотелось, поэтому он раскрыл Дискордии лишь малую часть правды. — Патрулировал территорию, сопровождал мэра на разных мероприятиях и присутствовал на показательных казнях мятежников. Сноу специально сделал акцент на последней части предложения, желая задеть Дискордию. К его разочарованию, на ее расслабленном лице не дрогнул ни единый мускул, а девчонка продемонстрировала глубокий скептицизм. Тогда он решил зайти с другой стороны и спросил: — А что? Хотела бы себе в охранники такого миротворца? Точно в цель! Кажется, Дискордия даже дышать перестала — как бы не пришлось реанимировать! — Зачем мне это? — Как зачем? Чтобы охранял самым надлежащим образом и предотвращал твои бесконечные глупости, разумеется. — Какие, к черту, глупости, Кориолан? — огрызнулась Сол. — А еще обязательно научил дисциплине и хорошим манерам, — невозмутимо продолжал он, — У тебя и то, и другое в остром дефиците. — И как бы наш условный миротворец это сделал? — саркастически поинтересовалась Дискордия, нагловато вскидывая темные брови. Кориолан отшатнулся от полок и подступил ближе, быстро находя женскую талию, после чего наклонился к уху и прошептал: — Поверь, в его обширном арсенале обязательно найдётся, что тебе предложить. — Извини, но мне не требуются ни охранники, ни воспитатели. Дискордия сбросила его ладони и скрылась в своей части подсобки. Однако он не был готов отпустить девчонку так просто и настойчиво последовал за ней. — Вынужден не согласиться. Ты выросла такой бессовестной нахалкой, что порой руки так и чешутся наказать за дерзость и неумение держать язык за зубами. — Хватит болтать чепуху! Давай уже займёмся делом! — враждебно воскликнула Сол и сунулась носом в какую-то карточку. Кориолан окинул ее оценивающим взглядом, пристально отслеживая реакцию на их двусмысленный диалог. Девчонка отважно храбрилась, но на самом деле совсем расплылась: щеки зарделись, а глаза нервно бегали из стороны в сторону и перескакивали с одной бумажки на другую. Изумительная картина! Они по-прежнему ходили по очень тонкому льду — еще немного, и один из них непременно провалится и утонет в ледяной воде. Но какова ирония — ее прельщает их маленькая игра точно так же, как и его самого! Кориолан сглотнул и попробовал сосредоточиться на работе, но безуспешно — разговор породил в его голове новую грязную фантазию, от которой не получалось легко отмахнуться. Он, в своей военной форме и тяжелых сапогах, стоит напротив дрожащей Дискордии, полностью обнаженной, с распущенными волосами и его именными жетонами на груди. Сноу заставил бы ее обращаться по форме — сэр, как и положено при общении с военнослужащим, и… черт возьми, поставил бы на колени, как девчонка и предлагала на гребаном балконе! Возможно, он даже соизволил бы подложить мягкую подушечку и… — О чем опять задумался? Прекращай витать в облаках, Кориолан, иначе мы до утра здесь торчать будем! Сноу нахмурился: пожалуй, девчонка обойдётся без подушки — она явно не заслужила такой милости! Чтобы отвлечься от неуместных мыслей он прочистил горло и поинтересовался: — Из вашей беседы на том вечере я уловил, что это далеко не первый протез, который твой отец создал для Дьюка. Я прав? — Да, мы годами работаем с «Лиамом». Сначала протезами занимался мой отец, затем брат, а теперь и я. С ногой вопрос решенный, а вот рука даётся куда сложнее. — Сложнее? — Давай немного поясню, чтобы ты лучше понял. На нижних конечностях протезы — это роботы, которые программируются медицинским техником и настраиваются на уникальный двигательный стереотип больного. Мы же не задумываемся, когда идем или бежим, это происходит рефлекторно, а значит, можно вынести за пределы мысленного контроля и доверить механизму. А рука… — Дискордия несколько раз моргнула, подбирая слова, — Там дело обстоит иначе: кисть подчиняется воле и сознанию, и потому добиться идеального восполнения потери невозможно! Кроме того, протез верхней конечности функционирует от электрической активности оставшихся мышц, которые атрофируются в ампутированной конечности, что значительно усложняет задачу. А ещё у Дьюка крайне неудачный уровень ампутации: средняя треть плеча. Для осуществления движений он вынужден контролировать и локоть, и запястье, и кисть, что осуществить практически нереально! Ему требуется фиксировать искусственный локоть упором о твёрдую поверхность, и только тогда кисть хорошо его «слушается». Кориолан смотрел на неё с нескрываемым восхищением, не в силах сдержать гордую улыбку: не только красивая и смелая, но ещё и чертовски смышлёная! — Подожди, я отлично помню, что он пожимал мне руку и держал протез на весу! — Поздравляю, ты стал свидетелем нашего огромного технического прорыва! Именно поэтому Дьюк похвалил новую модель и передавал отцу слова благодарности. — Дискордия, где ты научилась так хорошо разбираться в этих медицинских тонкостях? Говоришь, как специалист с опытом. — У меня было много свободного времени, если ты помнишь. До смерти Севира я и вовсе планировала стать врачом, как мой покойный дед. Но теперь это только мечты, — девушка грустно вздохнула и понуро опустила голову. — Не расстраивайся, Дискордия. Работая в компании, ты принесёшь не меньшую пользу. Например, будешь вкладываться в ваш центр и медицинские исследования. — Ты правда думаешь, что у меня получится? — Конечно, иначе бы не говорил тебе этих слов. — Спасибо, Кориолан. Я ценю твою поддержку, — она улыбнулась и оставила короткий поцелуй на его щеке. Сноу погладил ее по спине и вернулся к соседнему стеллажу. Казалось невероятным, что отныне они будут касаться друг друга так легко и непринуждённо, без неуместных переживаний и притворного упорства. Конечно, он с удовольствием поддержит ее медицинские начинания: пусть девчонка развлекается и занимается протезами, лекарствами и роботами-акушерами. Главное, держать ее подальше от опасностей в виде других мужчин и мятежников и не позволять по глупости ввязаться в новые темные делишки. Кроме того, отрасль весьма престижная и многообещающая. Медицина поможет Дискордии обзавестись высоким уровнем общественного одобрения, что выгодно и для самого Кориолана. Успешный политик должен оставаться идеальным во всем, и, к сожалению, семейный статус до сих пор играет далеко не последнюю роль. Рядом с умным, харизматичным и интеллигентным Кориоланом Сноу должна встать обаятельная, красивая и образованная женщина из богатой семьи. Та, что будет восхищенно взирать на него влюблёнными глазами на светских мероприятиях и мило улыбаться журналистам на интервью, имея собственные достижения в профессиональной сфере. Конечно, он забегает далеко вперёд, но такие моменты важно просчитывать заранее, и… — Корио! Смотри! Сноу встрепенулся и в один прыжок оказался рядом с Дискордией. Сол пихнула ему пожелтевшую картонку, расчерченные карандашом строчки которой были заполнены каллиграфическим почерком. «Лиам Магнус Дюкрейн». — Попался, — победоносно пропел Сноу, пожирая взглядом короткое досье. Оказалось, что Дьюк был старше его отца на целых тринадцать лет. Вот же однорукий и одноногий кретин — отлично сохранился для своего возраста! «Особые интересы: высшая математика, математический анализ, архитектура, проектирование, скульптура». — Совсем неудивительно, что он построил себе подземное убежище, — заключил Сноу и повернулся к Дискордии, которая торжествующе улыбалась. — Что бы ты без меня делал?! — Умница, — Кориолан поцеловал ее в макушку и порывисто заключил в свои объятия. Девчонка, может быть, и самая противная во всем Капитолии, но однозначно и самая полезная! — Выяснить остальное не составит особого труда, — блаженно проговорила Дискордия, — Попробую что-нибудь разузнать в информационной базе нашей компании. — Не забудь только сообщить мне о своих находках, — напомнил Кориолан и продолжил, — Кстати, я заметил поразительное сходство между вашим фонтаном и тем, что мы видели у Дьюков. Кажется, нашлось вполне разумное объяснение, — поделился догадкой Сноу, зарываясь носом в ее волосы. — Не перестаёшь удивлять своей сообразительностью — секунду назад я подумала о том же самом. — Обещаю, что никогда не перестану тебя удивлять. Они разобрали ещё пару полок и двинулись к выходу. На обратном пути каждый размышлял о своём и не пытался завести беседу. Кто же ты такой, Лиам Магнус Дюкрейн? Как архитектор, скульптор и калека переквалифицировался в неуловимого кукловода? И самое главное — то, на что намекал Герц Сол, — есть ли способ избавиться от тебя так, чтобы занять твое место? Когда они прибыли на место и покинули автомобиль, Кориолан был уверен, что десяток невидимых камер фиксируют каждый его шаг и каждый производимый шорох. Однако он не выдержал и все равно решил догнать уходящую Сол. — Постой, Дискордия! Чем ты занимаешься завтра? — выпалил он, преграждая девушке путь. — Работаю в компании с раннего утра и до позднего вечера, а что? — Никак не получится вырваться? Может быть, хотя бы ненадолго? — разочарованно нахмурился Сноу. — Боишься, что безумно соскучишься, если не увидишь меня хотя бы один день? «Уже скучаю», — подумал он, но вместо ответа цокнул языком и закатил глаза, отворачиваясь в сторону. — Корио, я же шучу, не дуйся, — она аккуратно повернула его лицом к себе и ласково погладила по голове, — Давай встретимся в обеденный перерыв и перекусим? От незримого присутствия Герца Сола ему стало не по себе, однако он не смог противостоять ее нежным прикосновениям, таким незнакомым и приятным. — Напиши, во сколько и где. — Хорошо, — Дискордия провела по его гладковыбритой щеке, и Кориолан на секунду уткнулся в ее ладонь, оставляя прощальный поцелуй. В пентхаус он вернулся необычайно счастливым и окрылённым, что не осталось незамеченным членами семейства. — Сынок, ты весь светишься! Что тебя так обрадовало? — Ничего особенного — лето на дворе, оттого и настроение хорошее, — ответил Сноу и таинственно улыбнулся. Тигрис неопределённо хмыкнула, продолжая угрюмо работать над очередным эскизом. Но даже ее открытое недовольство не задевало Кориолана. Он неспешно переоделся и отправился дописывать отчет для доктора Галл. Сноу машинально выводил буквы, не в состоянии выкинуть из головы их обоюдное решение «прийти к чему-то большему». Называть происходящее чем-то помимо «этой затеи» Кориолан страшился. Будто назови он «затею» иначе, его вмиг поразила бы блестящая молния. Он понимал, что Дискордия вряд ли чувствует себя намного лучше. Ещё на балу она обмолвилась, что боится стать для него временным развлечением, игрушкой с завидным наследством, от которой он избавится, когда она ему наскучит. Но девчонка не учла один важный момент: Кориолан не привык легко отпускать то, что считает своим по праву. В этом и крылась причина его ночных кошмаров с Сеяном: даже гнусного предателя Плинта он не смог отпустить до конца! Сколько бы не убеждал себя в обратном и сколько бы не пытался ненавидеть мерзкого мятежника Сеяна, выбросить из головы его предсмертные крики никак не получалось. В глубине подсознания Сноу догадывался, что тщетно искал замену Сеяну в Квинте, почти так же, как и «ма» старалась разглядеть своего сына в Кориолане. Он скривился и зажмурился, крепко, до режущей боли в глазных яблоках, запрещая себе чувствовать даже калю вины за преждевременную смерть «названного брата». Если он не справится и не уничтожит возможные улики против Севира, Дискордия рискует оказаться сначала в пыточной Вюргера, а следом либо в лапах потного работяги из дистрикта, либо на виселице, подобно Сеяну. От этой мысли его тело обдало волной липкого страха, испепеляющего до костей. Знала бы глупая девчонка об этих метаниях, то не собирала бы чепуху про скучные игрушки и красные пиджаки! Иногда Кориолан не понимал, почему так отчаянно пытался все рационализировать и приводить в порядок, словно дурацкие досье в пыльном архиве. Он практически с обсессивной щепетильностью старался взять под контроль каждую мелочь в своей жизни и потому не мог допустить, чтобы Дискордия выскользнула из его рук и лишила стабильности, как когда-то сделала Люси Грей. Новую встречу с Сол он ждал целое утро и не очень успешно скрывал скуку и безучастность на встрече с распорядителями. До Голодных игр оставалось чуть больше трёх недель, а значит, времени на раскачку совсем не осталось! Сноу задумался над «заданием» старой ведьмы и окончательно поник. Его план рассыплется в щепки, если где-то неожиданно всплывёт опасная история о Севире, способная погубить Солов и их драгоценную репутацию. Тогда Дискордия окажется если не на виселице, то в грязном дистрикте, голодная, нищая и жалкая, где сразу станет легкой добычей для местных оборванцев. Черт, нужно отыскать то, с чем не совладала доктор Галл, и уничтожить! Только тогда Кориолан будет спокоен, что не запятнает себя связью с сестрой предателя и не окажется под ударом, если догадки старой ведьмы выльются в неприглядную и жестокую правду. А пока он играется с огнём, имея в качестве оправдания лишь сомнительный приказ доктора Галл. Если что-то откроется сейчас, он ловко уйдёт от последствий, представив все продуманным планом по раскрытию сети мятежников. Однако этот вариант он оставит на самый крайний случай. Падения империи Солов допускать никак нельзя — как он будет жить дальше, зная, что его девчонка гнёт спину в поле или задыхается в смердящей вонью шахте? — Ты сегодня невероятно рассеянный, Кориолан! Что с тобой стряслось? — окликнула его старая ведьма, когда Сноу попытался незаметно улизнуть на долгожданный перерыв. — Позвольте выпить кофе, и я сразу исправлюсь, профессор. — Ты не останешься с нами? Отбиваешься от коллектива и сбегаешь, пока я готовлю почву для твоей новой должности в качестве моего заместителя? Сноу едва сдержал восхищенный стон и ухватился рукой за край стола, царапая ногтями столешницу. Неужели доктор Галл наконец-то заговорила об этом? — Профессор, признаюсь честно, я работаю над Вашим поручением и лишь поэтому планировал отобедать в другом месте. Однако если Вы настаиваете… — Так ты встречаешься с малышкой Дискордией? — лицо старой ведьмы притворно смягчилось и перестало нести такую явную угрозу, — Так бы сразу и сказал! Она умиленно хохотнула и прошла мимо Кориолана, хлопнув подопечного по плечу своей тяжелой ладонью. Сноу потёр глаза, осознавая, что встрял меж двух огней и с трудом сдерживает внутреннюю дрожь. В закусочную он прибыл раньше Дискордии и нервно поглядывал на часы, не желая надолго отлучаться из конференц-зала, где и обсуждались предстоящие Голодные игры. Когда дверь приоткрылась и в зале появилась Сол, он инстинктивно вскочил и махнул ей рукой, приглашая за свой столик. Выглядела она аккуратно и по-офисному строго: собранные в хвост волосы и серый брючный костюм. — Корио! Прости за задержку, отец никак не отпускал меня, — целомудренные объятия в качестве приветствия и совсем не целомудренно вспыхнувшие глаза. — Все в порядке, я рад, что ты пришла. Они заказали по овощному салату с курицей и большой порции аппетитных сладких вафель. Дискордия, как оказалось, предпочитала кофе с молоком и сиропом, но Сноу настоял на эспрессо, согласившись, в свою очередь, попробовать капучино с миндалем. Странная бадья, приторная и непонятная на вкус, заставила его брезгливо поморщиться. Однако он посмотрел на Дискордию, сидящую напротив, и сразу лучезарно улыбнулся. Девчонка прелестно хмурилась и полоскала рот водой, освежая рецепторы и силясь раскрыть тайну редких кофейных зёрен, которые так нахваливал Кориолан. Сноу не был силён в отношениях, особенно продолжительных, и избегал их всеми правдами и неправдами, но все-таки признал: в этом определенно таилась какая-то магия. Наверное, кому-то подобный досуг покажется обыденным: ты и твоя… Он подавился и закашлялся, выкидывая из головы напрашивающееся вместо пропуска слово. Так вот, вы сидите в кафе и обедаете, разговариваете о разных пустяках, угощаете друг друга вафлями и искренне наслаждаетесь временем, проведённым вместе. Просто на первый взгляд, но далеко не просто при ближайшем рассмотрении. Дискордия преднамеренно ни разу не упомянула доктора Галл и Голодные игры, а он не трогал Герца Сола. Как долго они смогут притворяться и игнорировать самые важные аспекты жизней друг друга? — Попробуй мою, — Сол отрезала кусочек вафли и переложила угощение в его тарелку. Девушка заказала десерт с клубникой и кремом, а он остановился на груше с корицей. — Перекладывать еду в ресторане неприлично, — одернул ее Сноу, недовольно накалывая кусочек своим столовым прибором. — Я уже говорила, что ты больший зануда, чем я? Кориолан хитро улыбнулся и отрезал часть своей порции, подложив сверху карамельную грушу. — Открой рот, — коротко велел он, протягивая вилку. То, что он собирался кормить ее из собственных рук, кружило голову. Дискордия округлила глаза, неловко озираясь по сторонам. Однако ни посетителям, ни персоналу не было до милующейся парочки никакого дела. Тогда она слегка приподнялась и подалась вперёд, снимая губами предложенный кусочек с чужой вилки. — Вкусно, — отозвалась она через пару секунд, наслаждаясь угощением. — Не разговаривай во время еды и жуй молча. — Хватит меня вечно поучать! Дискордия бросила разгневанный прищур и, явно намереваясь взбесить, откусила большой ломоть вафли, еле уместившийся у нее во рту. Словно не замечая, что перемазала кремом и щеки, и подбородок, она поднесла чашку к губам и отхлебнула горький напиток, громко хлюпая и причмокивая. А вот это уже куда более недостойное поведение, нежели поцелуй на балконе! Несмотря на кипящее раздражение, Сноу выдавил обходительную улыбку и протянул Дискордии стопку салфеток, мечтая заменить каждую своим языком. Вредная нахалка продолжала сводить его с ума своими мелкими шалостями! Сол безошибочно считала негодование на красивом лице напарника и удовлетворенно вытерла крем, после чего ахнула и встрепенулась. — Корио, вчера я кое-что придумала! Сейчас попробую поднять тебе настроение! Кориолан заинтересованно повёл бровями, не озвучивая вслух то, о чем настойчиво шептал ему голосок в голове: одно присутствие девчонки уже приподняло настроение до небес! Она между тем взяла в руки чистую салфетку и увлеченно принялась что-то складывать. Сноу молча наблюдал за хаотичными движениями ее пальцев и вспоминал их первый после знакомства на открытии центра разговор. Тот самый, в булочной на Корсо, когда Дискордия выследила его и попыталась заманить в напарники. Хотелось вернуться в прошлое и треснуть себя по затылку, чтобы «он-в-прошлом» не вел себя так грубо и не смел отталкивать его девчонку. Его девчонку, свою девчонку, их девчонку, чью конкретно — черт ее разберет, он же не собирался ревновать ее к самому себе, в конце-то концов! Наверное, сейчас Кориолан и вовсе выбрал бы совсем иную линию поведения и обязательно держал бы ее подальше от истории с планолетом, которая почти погубила их обоих. Спустя несколько смятых салфеток Дискордия с гордостью протянула ему бумажную розу, кривую и косую, но тем не менее очаровательную. — Держи! Это тебе! Сноу, не веря своим глазам, взял цветок за импровизированный стебелёк и придирчиво осмотрел со всех сторон, не рассчитывая, что будет бережно хранить безделицу долгие годы в ящике под замком. — Никто прежде не дарил мне розы, — изрёк он с легкой улыбкой, тронутый «подарком». — Считай это приглашением на ярмарку. Если ты не против, давай отправимся туда вместе? На лбу Сноу проступило сразу несколько задумчивых морщинок. Она что, позвала его на свидание? Наверное, он не ошибется, если назовёт это именно так? — Ты о предстоящей ювелирной выставке? — Да, — Дискордия согласно кивнула. Раз в полгода умельцы (вернее, их хозяева) из Первого дистрикта арендовали огромный цех, который ранее эксплуатировался военными, и устраивали что-то вроде рынка для богатой публики. Женщины тащили туда мужчин и заставляли скупать дорогие украшения по накрученной цене, а дети клянчили у родителей блестящие безделушки и объедались сладостями. — Я слышал, они собираются привезти в Капитолий самый дорогой на сегодняшний день бриллиант во всем Панеме. — О да, в компании только и судачат, что об этом бриллианте, причём вторую неделю подряд! Не терпится посмотреть, вокруг чего поднялось столько шума. Глаза Дискордии как-то настораживающе блеснули — на мгновение в них промелькнула знакомая чертовщинка, которая совсем не понравилась Кориолану. Та самая, обычно не сулящая ничего хорошего и известная ему по шантажу в Ботаническом саду, лживому интервью и истории с жучком в ателье. Не могла же девчонка снова что-то замышлять? Сноу сглотнул и поспешно отогнал от себя тревожные мысли. Вот до чего в итоге довела его Дискордия Сол — теперь он постоянно подозревает ее и ищет подвох в любой безобидной мелочи! — Ты когда-нибудь прежде посещал их ярмарки? Ответить Кориолану не удалось — его прервал истошный женский вопль, раздавшийся откуда-то справа. — Аарон! Аарон, что с тобой? На помощь! Кто-нибудь! Сноу не успел толком среагировать, как Дискордия уже сорвалась с места и бросилась к соседнему столику, подскочив туда раньше оголтелой кучки официантов, испуганных и бледных, как сама смерть. — Аарон! Он синеет! Синеет и не дышит! Кориолан быстро оценил обстановку: детская коляска, давящийся в муках ребенок, визжащая женщина, — видимо, младенец подавился. — Госпожа, ответьте! — Дискордия с силой встряхнула истерящую мамашу за плечи, немного приводя в чувства, — Малыш ел, когда это случилось? — Я кормила его из бутылочки, и вдруг… «Аарон» беззвучно кряхтел, содрогался и становился совсем синюшным, одновременно покрываясь густой пеной и слюнями. Кориолан испытывал отвращение. Он не был явным противником детей, но в такие моменты хотел держаться от них подальше. — Все в сторону! — крикнула Дискордия, делая предостерегающий жест дернувшимся официантам. Она выхватила младенца из коляски и расположила на своём предплечье животиком вниз, приподнимая тазовый конец и опуская крохотную голову. Через несколько секунд Сол наклонилась над ним, и, делая упор на собственное бедро, принялась наносить точные короткие удары ребром ладони по спинке малыша. С четвёртым хлопком изо рта «Аарона» вырвался поток отвратительной смеси из молока и рвотных масс, после чего послышался хриплый кашель и сдавленный плач. Неизвестно, кто вопил громче: оклемавшийся младенец или его мамаша, но Дискордия держалась стойко и с невозмутимым лицом вернула ребёнка в руки верещащей и трясущейся женщины. — Мисс… Вы спасли его, мисс! Один из официантов, подавляя рвотные позывы, услужливо вытирал содержимое желудка и дыхательных путей ребёнка с серых брюк Дискордии, пока остальные гости и сотрудники шумно переговаривались и таращили глаза. — Мой Аарон жив благодаря Вам! Мисс, как Вас зовут? — Дискордия, Дискордия Сол, госпожа. — Неужели Вы юная дочь господина Герца Сола? — вклинился оторопевший менеджер, — А Ваш спутник… — Кориолан Сноу, — отозвался блондин, вставая рядом с девчонкой и сжимая ее ладонь в своей. Вокруг раздался гул из голосов и выкриков похвалы, выражающий общее одобрение. — Как я могу отблагодарить Вас, мисс Сол? — женщина рыдала и прижимала краснеющего младенца к груди. — Право, госпожа, не стоит, любой на моем месте поступил бы точно так же. Лучше покажите Аарона настоящему врачу, педиатру, этого будет достаточно. Дискордия активно искала поддержки в холодных глазах Кориолана, испытывая определённый дискомфорт от столь пристального внимания к своей персоне. Но Сноу лишь натянуто улыбался, намеренно позволяя публике как следует поглазеть и запомнить их. Только вчера он размышлял об образе идеальной спутницы, достойной будущего президента Панема, и какое совпадение — на следующий же день он нашёл очередное подтверждение «пригодности» Дискордии для этой ответственной роли! Возвращаться к обеду совсем не хотелось, поэтому по инициативе Сол они расстались с гостями и официантами под оглушительные аплодисменты и выскочили на улицу. — Ты поставила себя под удар: если бы ты не справилась, мамаша обвинила бы во всем тебя! Дискордия, тебя могли привлечь к ответственности, случись с ребёнком что-то серьёзное, хотя ты даже была бы не виновата! — почти накричал на неё Кориолан, когда они остались наедине. — Славно, — ядовито зашипела в ответ Сол, — Моему отцу пришлось бы изрядно попотеть, вытаскивая на сцену свою армию юристов! — Ты вообще понимаешь, как рисковала? — не унимался Сноу. Хотелось встряхнуть ее, как ту мамашу, и заколоть булавкой. — Как и тот ребёнок! Только в его случае на кону стояло нечто большее, чем репутация и деньги семьи! Кориолан закатил глаза, воздерживаясь от дальнейшего спора: упёртая девчонка слишком глупа, чтобы по достоинству оценить важность репутации. Однако она выиграла сражение за жизнь идиотского младенца, а значит, лавровый венец принадлежит ей по праву. Он мысленно отсчитал от десяти до нуля, возвращая себе наигранное спокойствие и участие. — Ты молодец, — сказал Сноу, вновь вживаясь в свою роль, — Ты спасла ему жизнь, а я вспылил, потому что сильно переживал за тебя. Прости меня! Девушка ничего не ответила, но посмотрела с меньшей злобой и едва различимой толикой теплоты. Они свернули с проспекта за угол и зашагали по направлению к чёрной машине. Сноу понял, что ему катастрофически мало их короткого взаимодействия, особенно беря во внимание предстоящую разлуку. — Дискордия, — он отрезал ей путь к пассажирской дверце и взял за подбородок, — Ты не думаешь, что вчера мы кое-что забыли? — Ты о чем? — А как же скрепить соглашение «двигаться дальше» настоящим поцелуем? — Думаешь, нам следует? — девушка неуверенно осмотрелась, оглядывая пустынный переулок. — Мы обязаны, — вкрадчиво настаивал Кориолан, поглаживая ее подбородок большим пальцем, — Одного воздушного поцелуя, не выходящего за рамки приличия, вполне хватит, чтобы наше соглашение вступило в силу. — Если так, я согласна. Черт, девчонка согласилась, невзирая на заблевавшего ее младенца и последующую гневную тираду Кориолана! Она либо по уши влюбилась, либо все-таки сумасшедшая! Они медленно подались навстречу друг другу, в тайне гадая, кто же на этот раз совершит первый шаг. Мгновение и досадная треть дюйма осталась единственной преградой, не позволявшей их приоткрытым губам встретиться. Сноу чувствовал ее горячее дыхание и видел, как подрагивают темные ресницы, накрашенные тушью. Неужели для него старалась? Абсолютно пустое занятие — в лесу и на базе миротворцев он какой только ее не лицезрел и все равно считал привлекательной! Дискордия провела кончиком носа по его собственному и зацепила левую скулу. — Чего же ты ждёшь, Корио? Скрепим наш договор, пока поблизости не начал задыхаться очередной ребенок, — тихонько прошептала она. Этого оказалось достаточно, чтобы Кориолан первым накрыл ее губы своими, сразу проходясь по ним языком в отместку за очередную манипуляцию и задавая отнюдь не «воздушный» темп. Дискордия послушно приоткрыла рот, словно приглашая его и требуя углубить поцелуй. Нежные и бережные касания стремительно сменились обжигающей комбинацией страсти и безумия, и Кориолан не заметил, как накрутил ее хвост на ладонь, оттягивая голову чуть вниз и уверенно обвивая второй рукой вокруг талии. Девушка отозвалась приглушенным мычанием, поднимая волну непрошеного возбуждения в его груди. Сноу засомневался, не перегнул ли случайно палку, однако сразу успокоился, когда почувствовал ее пальцы на воротнике своей рубашки. Дискордия привлекла его ближе, будто он был ее спасением, а не верной погибелью, толкающей к пропасти. Отголоски кофе, сладость крема, кислинка клубники и вкус самой Дискордии заставляли лишиться рассудка. Кориолан восторгался тем самым «волшебным трепетом», на который, как он думал, и вовсе не был способен. Настойчивые движения губ, чувственность и ненасытность открывали гораздо больше правды, чем неуклюжие слова, на умение пользоваться которыми давили непомерная гордыня и непреодолимые внутренние барьеры. Дыхания давно сбились, но тела оставались во власти всепоглощающего желания и игнорировали приказы разума. Никогда прежде Сноу не испытывал подобного спектра эмоций: каждый нерв, каждый рецептор, каждая клеточка пробудились от долгого сна. Как и ранее на балу, он ощущал себя живым. И почему это обязательно должно происходить с сестрой потенциального предателя? У Сноу всегда были холодные подушечки пальцев, отчего каждое прикосновение отзывалось в Дискордии морозным пламенем, вынуждая ее мелко подрагивать в его объятиях. Она льнула к нему в поисках недостающего тепла и продолжала гладить по лицу и волосам. Кориолан целовал умело и требовательно, побеждал опытом и физическим преимуществом. Надеялся подчинить девчонку, вынудить сдаться под своим натиском и признать, что она в его власти. Мечтал, чтобы она скорее оставила жалкие попытки победить в этом противостоянии и отдалась на его милость. Но Дискордия отчаянно сопротивлялась, тянула за кудри, впивалась в шею ногтями, извивалась и нарочно прижималась к паху. Неужели добивается повторения истории с балконом? Черт, сначала балкон, теперь улица! Видимо, Кориолан рехнулся, раз вел себя подобным образом в общественных местах и выставлял себя на посмешище с регулярной частотой! В подтверждение его мыслям откуда-то извне донесся раздражённый старческий голос. — Как вам не стыдно, грязные развратники? В наше время обоих побили бы палками и отправили работать в шахту на месяц! Сол оторвалась от мягких губ партнера и предприняла попытку бегства, испытывая смесь неподдельного ужаса и стеснения, но Кориолан настойчиво удержал ее за талию, не позволяя сдвинуться с места. — И куда смотрят ваши матери? Позор вам, ни стыда, ни совести! — продолжала возмущаться пожилая женщина, потрясая своей потертой сумкой. Хотелось осадить ее, сказать, что обе матери давно лежат в гробу, но ради Дискордии Кориолан сдержался, утягивая девчонку в сторону автомобиля. — Какой скандал, отец убил бы меня на месте! — удрученно воскликнула Сол, накрывая лицо руками, — Не представляю, как это выглядело со стороны! — Как и должно было выглядеть, — со смехом отозвался Кориолан, нисколько не смущенный произошедшим. Невероятно, но ему было плевать, хотя раньше он бы сгорел от стыда, считая, что опозорил род Сноу и подвел отца. После неловкой паузы Дискордия вдруг изрекла: — Скажи, я совсем ужасно целуюсь? — Если честно, не разобрался до конца. Может, продемонстрируешь ещё разок? — Черт, я серьезно! — Я тоже! Если будешь говорить глупости, я специально начну уподобляться тебе! — Все! Мне пора к отцу — он наверняка в бешенстве! — Хорошо. Значит, увидимся на ярмарке? — Да, увидимся на ярмарке. Дискордия шмыгнула в салон и улыбнулась на прощание, робко и непривычно, как и все, что между ними происходило. Он улыбнулся в ответ, смакуя послевкусие их поцелуя, и по наитию проводил автомобиль глазами. Девчонка отправилась в лапы к Герцу Солу, а ему предстоит вернуться к доктору Волумнии Галл. Определиться, кому из них пришлось хуже, Кориолан так и не смог. Сноу покачал головой и пришел к выводу, что у Дискордии не осталось никого, кроме него, — ни матери, ни брата, лишь избалованные подружки и пустоголовый Юний Фернер, общающийся с ней по старой памяти. Только он, Кориолан Сноу, верный и надежный защитник, всегда готов подставить свое крепкое плечо и утереть слезы. Говорить пустяковые слова поддержки и притворяться, что смирился с ее несносным характером. Следует приложить все усилия, чтобы сохранить подобный порядок вещей: у Дискордии не должно иметься иного пристанища, за исключением единственного напарника, которого она выбрала сама в булочной на Корсо. Тогда в ней не останется ни бунта, ни протеста, только кротость и послушание. Он будет держать ее в тонусе и не позволит сесть на шею, прибегнет к методу кнута и пряника — любимому приёму доктора Волумнии Галл. Чередуя строгость и мягкость, наденет на неё невидимые оковы и закуёт в цепи, оставит рядом вопреки здравому смыслу. Конечно, Сноу не станет препятствовать Дискордии: пусть и дальше распивает чаи с Персефоной и Ливией, пусть даже Фернеру улыбается, пока тот предусмотрительно держит свой член в штанах. Кориолан же не какой-то угнетатель, вроде Герца Сола, в конце-то концов! Он всего лишь хочет добиться верности и обезопасить себя от новых потрясений, а это требует определенного уровня контроля. Где ещё он найдёт себе девчонку, которая будет спасать задыхающихся младенцев на радость глуповатой публике? То, какую дальновидность Сноу проявлял, только-только согласившись на что-то большее, пугало и настораживало, однако он не мог ничего поделать со своей нездоровой одержимостью. И дело не в одной одержимости, причина крылась во всепоглощающем страхе перед новым предательством: однажды Сноу уже отпустил одну певчую птичку на волю и горько пожалел. Теперь его цель — ни за что не позволить истории повториться. Кориолан вспомнил, как мало подвергался подобной рефлексии в период их знакомства, а зря: удели он тогда этому достаточно времени, сейчас бы их отношения не висели на волоске! Кориолан Сноу торжествовал и упивался своими замыслами, не догадываясь, что будущая ярмарка станет началом нового непроходимого лабиринта, в котором ему предстоит застрять очень и очень надолго, так как ни одна метель, даже самая сильная и неистовая, не способна погасить солнце.