Снег и Солнце

Не так давно Кориолан начал понимать, почему в последнее время перестал по-настоящему наслаждаться выходными и совсем не чувствовал себя отдохнувшим по окончании долгих семейных посиделок. Всему виной — тягостная и порой гнетущая атмосфера, царившая в фамильном пентхаусе на Корсо. Если говорить о Плинтах, то только их деньги, впечатляющее наследство и протекция Страбона помогали терпеть «ма». Иногда Кориолану становилось почти жаль несчастную женщину. Но только почти: по его мнению, вся ответственность за становление бунтаря в Сеяне лежала именно на ее хрупких плечах. Памятные безделушки из Второго дистрикта, вечные разговоры о тяготах жизни в Капитолии, тотальная неуверенность в себе, которую так отчетливо ощущали в «ма» остальные, — совокупность этих и других факторов и послужила благодатной почвой для взращивания в родном сыне маленького и подлого мятежника. Как говорится, что посеешь, то и пожнёшь. «Ма» Плинт постепенно угасала, сгорая от тоски по Сеяну, и щедро распространяла своё тлеющее состояние на окружающих. Прежде отменная стряпня теперь не отличалась от поминальной кутьи, а застывшие в глазах слёзы навевали скуку и отвращение. Оттого ещё более безумными выглядели ее жалкие попытки обрести потерянного навсегда сына в Кориолане — бессмысленные старания, заведомо обречённые на провал. Сноу изо дня в день терпеливо сносил подобные мучения и небезосновательно полагал, что целиком и полностью искупил вину перед «названным братом», если она, конечно, вообще была. Отношения с Тигрис радовали ещё меньше. Между кузенами чувствовался нарастающий взаимный холод, иногда прорывающийся мелкими стычками и выяснением отношений, словно вскрывшийся гнойник. Кориолан совершенно не понимал ее вечного недовольства и был крайне возмущён отсутствием малейшей благодарности за все его старания. Прежде тёплые беседы потеряли яркие краски, пока они с Тигрис неуклонно отдалялись друг от друга, вращаясь в совершенно разных кругах и ведя такую же разную жизнь. Однако Тигрис оставалась неотъемлемой частью семьи Сноу, что вынуждало Кориолана вложить немало усилий и денег Плинтов, чтобы кузина добилась чего-то стоящего в жизни и не опозорила знаменитую фамилию. Кориолан предусмотрительно убедил Страбона Плинта выкупить помещение под небольшое ателье, рассказав сказочки про будущие доходы, потенциальных подруг для одинокой «ма» и дополнительный престиж семьи в глазах жителей Капитолия. В этой мастерской Тигрис и пропадала большую часть времени, посвятив себя выкройкам и дизайну. Не так давно она приступила к обучению каких-то девушек, которые взамен помогали ей в работе и оказывали поддержку в «бизнесе». Кто знает, может, Тигрис не совсем бесполезна для семьи Сноу? Мадам-Бабушка хотя и прибавила пару-тройку лет, но в целом почти не изменилась. Возможно, стала чуточку страннее и безумнее. Например, несколько раз в течение недели она неизменно называла Кориолана Крассом. Подобное нисколько не злило, а заставляло лишь сильнее гордиться собой и своими успехами на пути к заветному образу отца. Впрочем, разговаривать о своей жизни со старушкой Кориолан особо не пытался, ограничиваясь лишь десятком фраз за завтраком и пожеланиями доброй ночи по вечерам. Единственным приятным исключением неожиданно стал Плинт старший. Наверное, только с угрюмым Страбоном и можно было о чем-то побеседовать за столом: обсудить последние новости, рассказать об университетской жизни и интересных мероприятиях, а иногда даже отправиться в его компании на светские вечера. После очередного унылого воскресенья, которое Кориолан полностью посвятил учебе, понедельник показался ему настоящим праздником. Он весело спустился пешком по лестнице, решив немного размяться, и отправился в Университет. Неделя обещала быть насыщенной: приближались ежегодные состязания среди третьекурсников, а следовательно, пора начинать тщательную подготовку. Кориолан явился в аудиторию заранее, как, впрочем, и всегда. Он достал из кожаного портфеля необходимые учебные материалы и канцелярию и опустился на стул, решив просмотреть аккуратно написанные конспекты. Постепенно начали подтягиваться и остальные студенты — кто-то раздражал Сноу больше, кто-то меньше, но недолюбливал он каждого. Через какое-то время за его спиной раздались приглушённые женские голоса. В обладательнице самого низкого легко узнавалась Дискордия Сол, частенько мелькавшая в компании новых подружек — Ливии Кардью и Персефоны Прайс, знакомых Кориолану ещё по Академии. Интересно, догадывалась ли Сол, что выбрала в компаньонки будущую первую леди Панема и бывшую каннибалку? История про Нерона, папашу Персефоны, до сих вызывала сильнейшее отвращение, точно такое же, как и в детстве. За пару минут до начала семинара в кабинет с грохотом ввалился запыхавшийся Квинт. Сразу найдя светлые кудри Кориолана, Фернер устремился прямиком к нему и плюхнулся на соседний стул. — Вот черт, чуть не опоздал! — Не выражайся, Фернер, или ты опять забыл, где находишься? — зашипела Кардью. Иногда она бывала даже хуже каннибалки Прайс, что несколько удручало: Ливии предстояло стать первой леди Панема и идти с Кориоланом бок о бок до самого конца. — А ты опять корчишь моралистку? Не надоело ещё? — Кто-то от природы наделён чувством такта и собственного достоинства, в отличие от некоторых, Квинт, — Ливия по буквам процедила его имя, приправив голос львиной долей желчи. — Да, я именно такой. Как верно ты подметила — тактичный и достойный! Кардью презрительно фыркнула и закатила глаза — продолжение спора казалось ей бесполезной тратой времени и сил, с чем Сноу, в свою очередь, был полностью согласен. — Один-ноль, — кивнул он товарищу, вызвав у того волну восторга. Занятия не всегда проходили в таком составе — зачастую группы тасовались в зависимости от выбранных самими студентами направлений. Но Фернер всегда оставался рядом с Кориоланом, также посещая факультативы по государственному управлению, политологии, юриспруденции и экономике. Зачем? Оставалось загадкой. Отдавать команды в компании отца и управлять страной — вещи абсолютно полярные, и, скорее всего, Квинт просто надеялся списать у «друга». Пока студенты переговаривались, Дискордия сидела молча, угрюмо уткнувшись носом в свои бумажки. — Времени даром не теряет, прямо как ты, — тихо шепнул Квинт, глянув в том же направлении, что и Кориолан. — Ей нужно многое наверстать, чтобы хотя бы как-то нам соответствовать. — А по-моему, Сол уже неплохо вписалась. В течение первой недели Дискордию несколько сторонились, но со временем студентам пришлось свыкнуться с ее неизбежным присутствием. Клыков и копыт у девчонки не оказалось, рогов и раздвоенного языка тоже. Разговаривала и дискутировала она не хуже остальных, иногда шутила или скромно просила помощи с заданием, — все как у всех, ничего особенного и примечательного. А ожоги если и существовали, то надёжно скрывались под слоями темно-синей униформы. Выбивалась из образа только пара белых перчаток, о которых спрашивать напрямую никто пока не решался. — Добрый день, юные наследники Капитолия! — бодро поздоровалась профессор Силла, окидывая присутствующих полуслепым взглядом из-под очков. Студенты вяло поднялись со своих мест, поскрипывая стульями, и учтиво склонили головы, приветствуя преподавателя согласно уставу. Силла порывисто махнула рукой, командуя садиться. — Темой нашей сегодняшней встречи станет роль наблюдателя в эксперименте, — гордо огласила она. Аудитория зашумела, вполголоса обсуждая услышанное. Занятия Силлы всегда проходили в лёгкой и непринуждённой обстановке, оставляя после себя приятное послевкусие. — Как вы считаете, какая позиция принадлежит наблюдателю? — продолжила профессор, — Пассивная или активная? Мнения на этот счёт моментально разделились. Кориолан оказался первым среди тех, кто крикнул: «Активная!», поэтому Силла обратилась именно к нему. — Объясните подробнее свой ответ, мистер Сноу. Кориолан торжественно поднялся и гордо расправил плечи, будучи более чем уверенным в своих умозаключениях. — Наблюдатель находится за гранью эксперимента. Он не только изначально стоит во главе процесса и может существенно влиять на его ход, но и сам является хозяином задумки. Аудитория слушала с большим интересом и с нескрываемым уважением поглядывала на старосту. — Он руководит из тени и в любой момент может вмешаться для внесения коррективов, а также способен и вовсе прервать эксперимент. Иными словами, процесс целиком и полностью зависит только от него одного, от наблюдателя, именно потому его позицию следует считать активной. Дискордия Сол резко вздернула руку, выражая желание вклиниться и ответить. Девчонка вызвала у Сноу искреннее удивление, быстро сменившееся ярым негодованием, — он терпеть не мог, когда его выступления перед «публикой» прерывали таким наглым образом! — Да, мисс Сол? Вы не согласны с озвученным мнением? — Я тоже отдаю наблюдателю активную позицию. Однако вынуждена возразить в другом: при всех своих возможностях наблюдатель всегда остаётся лишь частью собственного эксперимента, даже если и в качестве всемогущей внешней силы. И грань здесь тоже ни при чём, быть за гранью — это совсем про другое. Кориолан обратил на Дискордию колкий взгляд голубых глаз. Неужели глупая девчонка задумала вылезти из панциря и попробовать себя в «дуэли» с лучшим студентом курса? — Мисс Сол, приведите-ка нам иллюстрирующий пример. — Что ж, это будет очень просто — Голодные игры. Кориолан чуть не поперхнулся, а зал загудел. Студенты начали переглядываться и толкать друг друга локтями, и только профессор не казалась особо удивлённой, старательно поддерживая образ дружелюбной наставницы. Попалась, Чудовище Сол! Сноу ликовал: она решила себя потопить! Осталось создать видимость прямого участия, и дело в шляпе. — То есть ты считаешь Голодные игры всего лишь экспериментом? — с издевкой отчеканил каждое слово Кориолан. — А разве не из экспериментального наказания Дистриктов они и выросли в неотъемлемую традицию Панема? Истинный смысл Голодных игр Кориолан уяснил ещё три года назад, но говорить об этом сейчас он, разумеется, не станет. — Спонсоры, подарки, личный зрительский интерес, — продолжала свою пылкую тираду Дискордия, — Разве это не делает нас прямыми участниками? Вряд ли глупая девчонка знала, кому в действительности принадлежат все эти блестящие идеи. А вот Силла, напротив, точно была в курсе. — Упомянутая мною грань как раз-таки играет очень важную роль, в том числе и в Играх. — Особенно в Играх, — согласилась профессор. — Наблюдение за муравьями в муравейнике не сделает тебя одним из них. Можно даже разводить их в террариуме и пускать на корм ящерицам, — в этом и есть смысл грани. — А можно сразу раздавить вместе с муравейником, — сухо отозвалась Дискордия. — Заканчивайте свою мысль, мистер Сноу. — Наблюдатель всегда в активной позиции. Он и его эксперимент могут находиться в одном общем множестве, плоскости, назовите любым термином, но эти две части никогда не перемешаются между собой. — Да неужели? — Дискордия криво ухмыльнулась. Дискуссия становилась напряжённой и грозила перерасти в спор с переходом на личности. — Ещё мнения? — Силла быстро кивнула обоим студентам, разрешая, вернее приказывая, вновь занять свои места, и предложила высказаться остальным. — Один-один? — шутливо округлил глаза Квинт и довольно оскалился. — С какой стати? Есть и будет только один-ноль, причем всегда в пользу Сноу, — натянуто улыбнулся Кориолан, несколько задетый колкостью Фернера. «Всегда в пользу Сноу», — повторил он про себя и расправил плечи. Спор с Чудовищем нисколько его не заботил — Дискордия слишком мелкая сошка, чтобы обращать на неё внимание. Со дня церемонии они обмолвились парочкой вежливых приветствий в коридоре, а в остальном игнорировали существование друг друга, что полностью устраивало обоих. По пути домой Кориолан решил сделать небольшой крюк и прогуляться. В свете последних новостей, ему было крайне неспокойно из-за предстоящих состязаний, ведь все складывалось совсем не так, как он ожидал! Дражайший декан Устин Фиппс подкинул сразу несколько неприятных сюрпризов. Во-первых, групповой формат решили упразднить и заменить на парный. Видимо, учли негативную практику прошлого года, когда почти все участники переругались между собой, а некоторые — и вовсе подрались, чем опозорили громкие имена своих семей. А во-вторых, обещали добавить новый, «тайный» этап, о содержании которого станет известно непосредственно в день мероприятия и ни часом раньше. — Знаешь, Корио, может быть, я буду добр и слегка намекну тебе, что же нас ждёт. Недаром мы лучшие друзья, — сказал ему Квинт сразу после заявления декана. Сноу так и не решил, кого же ему следует считать своим лучшим другом. Был ли это названный брат Сеян, отправленный с его подачи на виселицу? Или заноза Квинт, которого иногда хотелось забить насмерть как Бобина? — Ты так уверен, что Юнона согласится, — зачем-то решил поддеть товарища Сноу, — А вдруг она выберет напарника покрупнее? Младший Фернер был выше Кориолана, но отнюдь не так хорошо сложен. А сутулая спина и вечно растрепанные волосы совсем не добавляли юноше дополнительных очков очарования. — Мускулы — вовсе не главное. Поверь, она и так без ума от моей улыбки, — Квинт поспешил продемонстрировать тридцать два зуба, белых, блестящих и здоровых. Ему явно никогда не приходилось серьезно голодать, несмотря на природную худобу. — Ладно, оставлю ее на растерзание тебе и остальным. Все равно не собирался работать в паре с этой надменной выскочкой. Сноу частенько позволял себе откровенничать с Квинтом — не хватало ещё перед ним носить учтивые маски. — Юнона тоже была ментором на Десятых Играх, я прав? — Верно, — одной интонацией Кориолан ясно дал понять, что развивать эту тему далее он не планирует. Сияющий и пышущий уверенностью в себе Фернер, несомненно, настроился на победу. Студенты шутили: если выиграешь Юнону, состязания у тебя в кармане. И неспроста — декан Фиппс по совместительству приходился Юноне родным дядюшкой, а значит, велика вероятность, что задания будут известны девчонке заранее, как и содержание «тайного» этапа. — Тогда давай подберём кого-нибудь и для тебя. Что думаешь про Персефону? Только слепой не заметил бы, как старательно Кориолан избегает близких контактов с юной мисс Прайс. Но Квинт никогда особой зрячестью не отличался. — Нет, точно нет. Исключено, — буркнул Сноу. — Тогда, может, выберешь Кардью? Уже лучше. Когда Кориолан хотел себя помучить, он представлял, как женится на Ливии. Их пышную свадьбу, возбужденную толпу гостей и слёзы радости на глазах родных. Позже она, конечно, станет женой президента и первой леди Панема, родит ему пару наследников, которые и продолжат род Сноу. Но неужели пришла пора превратить мысли о будущем в страдания наяву? Кориолан еще не успел до конца смириться и морально подготовиться к близости с Кардью. Квинт почесал затылок. — Хотя она иногда и пытается строить из себя стерву, в душе наша Ливия совсем не такая, — многозначительно изрек он, — Она до мозга костей правильная. Но все-таки в ней нет духа победителя, какой, допустим, присутствует у тебя или у меня. Да уж, особенно у Квинта! Сноу раздул щеки, сдерживая саркастический смешок. — А что ещё есть во мне? — прикинулся непонимающим он. — Ну как что, ты вечно весь из себя такой, — Квинт на мгновение задумался, — Весь такой настоящий Сноу в общем! — Я и есть настоящий Сноу, приятно познакомиться! — неожиданно для себя разразился смехом Кориолан — он услышал именно то, что и хотел. У автомобиля Фернера однокурсники распрощались. Квинт предложил услуги своего водителя, но блондин быстро отказался. Сегодня ему необходимо побыть наедине с собой. Неспешным прогулочным шагом он дошёл до булочной на углу Корсо и решил заглянуть внутрь. Людей внутри оказалось немного, поэтому Сноу выбрал наиболее уютный столик и заказал чашечку кофе. Теперь-то он мог легко позволить себе подобную роскошь. И не где-то, а в закусочной, расположенной на самом шикарном проспекте Капитолия! — Приятного аппетита, мистер Сноу! — бариста проворно справилась с заказом постоянного клиента их заведения и перетаскивала с подноса чашку кофе и фарфоровое блюдце с куском вишнёвого пирога. — Спасибо, аромат действительно изумительный! — коротко поблагодарил Кориолан, уставившись на еле заметное облачко пара, поднимающееся от напитка. Мысли в очередной раз вернулись к предстоящим состязаниям. Только два победителя — девушка и юноша, почти как на Голодных Играх, где, правда, только один чемпион. Ассоциация напрашивалась сама собой и позволила сомнениям закрасться в душу Кориолана. Неужели и здесь не обошлось без участия ведьмы Волумнии Галл? — Один травяной чай, пожалуйста, — Сноу удивленно вскинул брови и резко развернулся к стойке у входа. — Вам добавить самую свежую и душистую мяту во всем Капитолии? Только не это — Чудовище Сол! Кориолану захотелось застонать от бессилия! Он не чувствовал в себе ни малейшего желания вести очередной пустой диалог, все его силы и так ушли на Фернера младшего. Отвернуться, чтобы она не заметила? Проскочить к запасному выходу? Жаль, он уже выкинул утреннюю газету, мог бы сейчас прикрыться и спастись. — Кориолан Сноу! — собственное имя резануло слух. — Дискордия! Какой приятный сюрприз! — от собственной лжи, прозвучавшей столь убедительно, он чуть не прыснул, — Что привело тебя на Корсо? Солы жили в другом богатом районе, однако не исконно богатом, как его родной проспект. — Какое объяснение выберешь: искреннее и прямолинейное или учтиво притворное? — Дискордия уже сидела напротив и пристально смотрела ему в глаза. — Допустим, первый вариант. К чему эти игры? Что она задумала? — Я искала тебя, — Сол сдалась и отвела взгляд в сторону, изучая зелёный листик мяты, плавающий в чашке. — Что-то случилось? — поинтересовался Сноу с наигранным беспокойством. Неужели она за ним следила? Преследовать вздумала? Чего ещё он не знает об этой странной девчонке? — У меня есть для тебя предложение: стань моим напарником в состязаниях, Кориолан, — вкрадчиво произнесла она и сложила кисти в замок перед собой. Такого поворота Сноу совсем не ожидал — с чего вдруг Чудовищу Сол взбрела в голову такая откровенная глупость, будто он согласится объединиться с ней? Пришлось взять себя в руки, проигнорировав отчаянное желание съязвить, и вежливо отказать. Когда Кориолан решил, что их несостоятельный разговор подошёл к логичному завершению, он холодно попрощался и вышел на улицу. Насладиться кофе и пирогом не получилось, зря потраченное время. Наверное, стоит рассказать Фернеру — пусть хотя бы кто-то останется в восторге от очередной сплетни. — Кориолан, постой! — Дискордия торопливо выбежала следом. Звучать грубо совсем не хотелось, только не с дочкой Герца Сола. Поэтому Сноу добавил голосу больше мягкости, приправив интонации нотками горечи. — Прости, Дискордия, как я уже говорил ранее, я участвую в паре с Кардью. Пришлось остановиться и вновь посмотреть на однокурсницу. Он мысленно отметил, что Сол впервые выглядела такой растерянной и смущенной — выпрашивать милостыню оказалось явно не в ее стиле. Особой неприязни к девчонке Кориолан не испытывал. Скорее, Дискордия была ему абсолютно безразлична и раздражала лишь неуместным ажиотажем вокруг ее персоны, ничем не заслуженным и не оправданным. — И давно вы с Ливией договорились? Только сегодня она призналась, что до сих пор подыскивает напарника. Поймала! Черт бы побрал эту Сол! — Какая разница. Я должен держать обещания. — Согласна, хорошее жизненное кредо, но к делу сейчас не относится. Кориолан начинал закипать: сначала неугомонный Фернер, теперь настырная Сол. Дома его наверняка ждёт либо каменная физиономия Тигрис, либо хлюпающая носом «ма» Плинт, а если повезёт, то все сразу! Стоит отправиться в лабораторию к доктору Галл и поработать там, пользы определенно будет больше. — Почему я? Ты так и не объяснила. Они стояли на виду у всех прохожих Корсо. Вместе сидели в булочной, а сейчас прилюдно пререкались на улице. Прекрасно! Обязательно поползут новые слухи, где уже Сноу окажется среди главных героев этой пьесы. Что же делать?! — Давай поговорим в машине. Я оставила ее здесь, за углом, — словно прочитав его мысли, предложила Дискордия. Кориолан уже понял, что легко от наглой девчонки не отделается, и согласился. — Хорошо, только недолго. Нужно ещё заняться проектом по благоустройству Капитолия. — Для летней аттестации? Я думала, у нас полно времени. Блестящая чёрная машина отражала всю сущность Дискордии: тонированные стекла, белый мягкий салон, небольшой шкаф-холодильник с напитками и… Отсутствие водителя? Кориолан слышал про подобный класс автомобилей от Квинта, но прежде не сидел в одном из них. Наверняка все дело в той аварии, в которой погиб ее брат: девчонка, видимо, побаивается ездить с «живым» шофёром и предпочитает электронику. — Здесь мы можем поговорить без свидетелей. — Так гораздо лучше. И все-таки, почему именно я? Дискордия глубоко вздохнула и коснулась ладонью длинных волос, по обыкновению собранных в хвост. — Мы мало знакомы лично, но я смотрела Десятые Голодные игры, Кориолан. Так вот в чем дело? Влюбилась в того восемнадцатилетнего красавчика с экрана? — Ты показался мне человеком, который не проигрывает. Никогда не проигрывает, если быть точнее. Кориолан молчал, надеясь, что Сол добавит что-то еще. Он внимательно следил за выражением ее лица и лениво постукивал пальцами по колену. Почувствовав его отстранённость, Дискордия сглотнула и взглянула ему в глаза. Почти как в день первой встречи, только теперь девчонка не настолько преисполнена собственным превосходством. — Сноу всегда берет верх, — Кориолан продолжал испытывающе смотреть на собеседницу и говорил первое, что приходило в голову. Глаза оставались ледяными и поблескивали, словно айсберг, помогая поддерживать маску непреклонности и непоколебимой уверенности в себе. — Тогда тебе нужна либо Юнона, либо я. Никак не Ливия. — И почему же? Не понимаю, в чем твое преимущество перед остальными. Сноу окончательно потерял терпение и звучал отнюдь не так дружелюбно, как в начале, — с вежливостью совсем не ладилось. Его интонации явно задели Дискордию, и она осуждающе цокнула языком. — Ладно, смотри: Фиппс точно поделится всеми заданиями со своей единственной племянницей, а Ливия попросту не справится, даже с твоей помощью. — А почему тебе вдруг стали важны состязания? В чем твоя выгода? — Меня уже оставляли на второй год, забыл? Не хочу повторения истории. Почему-то Сноу решил, что девчонка лжет и упрямо недоговаривает какую-то немаловажную часть, скрывает истинные мотивы и притворяется. Они ненадолго замолчали — каждый задумался о своём. Кориолан поджал губы и поморщился: Дискордия отняла слишком много его ценного времени и до сих пор не сказала ничего толкового! Зачем он только согласился сесть к ней автомобиль? Неужели Чудовище Сол верит, что если будет сидеть рядом и хлопать ресницами, как идиотка, это приблизит ее к совместной заявке на участие? — Просто признай, ты тоже ненавидишь проигрывать, — нарушил тишину Кориолан и бросил испепеляющий взгляд на собеседницу. — Как будто кто-то другой любит, — почти огрызнулась в ответ Дискордия. Игнорируя резкость, Сноу продолжил своё нападение: — Одной решительности в твоей затее будет маловато. Почему ты считаешь, что сможешь легко выиграть? — Я не говорила, что будет легко. Однако у меня есть план, Кориолан, — вымученно пробормотала Сол, — Для его осуществления мне требуется решительный напарник, вроде тебя, — брови сведены к переносице, а уголки губ опущены вниз, — Не спеши с очередным отказом, только и всего. Подумай хотя бы до завтрашнего вечера. И если решишь согласиться, отыщи меня в Ботаническом саду после заката — обещаю, мне найдётся, что тебе предложить и чем удивить. Кориолан сдался: если это единственный способ избавиться от упрямой девчонки, он им воспользуется. — Хорошо, убедила, — тень призрачной улыбки скользнула по его лицу, пока он подавлял желание сжать кулаки. Дискордия сразу ощутимо приободрилась и расслабилась. Она слегка поерзала на сидении и выпрямила спину. — Тогда я буду ждать. Завтра после заката, Кориолан. Теперь он действительно не был уверен до конца — воспользовался возможностью закончить затянувшийся разговор или действительно решил поразмыслить над ее предложением? Какой план могла придумать девчонка? Перед тем, как покинуть машину, Кориолан ещё раз взглянул на Дискордию, которая тепло улыбнулась в ответ. На миг ему показалось, что серо-голубые глаза вновь засияли торжеством. Дневные переживания не исчезли бесследно, вынуждая старые раны загноиться и настойчиво напомнить о себе. Кориолан снова стоял на арене, один, окружённый мертвой тишиной и ядовитым дымом, сотканным из собственного страха. Он понимал, что должен скорее выбираться, искать путь к спасению, но не смел сдвинуться с места. Трибуны, балки и все вокруг покрывал толстый слой пепла, в тусклом свете напоминавший рыхлый снег. Солнце бледным диском пробивалось сквозь затянувшие небо темно-серые тучи и насмехалось над беззащитным Сноу. — Мы должны проводить его в последний путь, — донеслось откуда-то из тумана, опустившегося на арену. — Сеян? Это ты? — Кориолан с трудом оторвал ступни от земли и двинулся на звук давно забытого голоса, испытывая животный ужас. — Ты принёс с собой хлебные крошки? — раздалось уже с другой стороны. — Сеян? Где ты? — озираясь, вопрошал он. И в этот момент он услышал ангельское пение — Люси Грей, она была где-то рядом! —В полночь, в полночь К дубу приходи, Где мертвец своей милой кричал «беги!» Кориолан замер. Что это с ним? Почему он потерял способность свободно шевелиться? Пока он мешкал, его тело оплетали железные цепи, в сумраке напоминавшие длинных змей. Они тянулись к нему из-под земли, сковывали лодыжки и бедра, поднимались все выше, стремясь достигнуть шеи, сдавить горло и медленно задушить. — Люси Грей! — крикнул Сноу, пытаясь позвать бывшую возлюбленную на помощь, но из его груди вырвался лишь сдавленный хрип. Слыша отзвуки собственного истошного вопля в голове, Кориолан резко проснулся и ощутил бешеное биение своего сердца, не сразу осознавая, где находится. Кошмары из прошлого время от времени терзали его, цепко вгрызались в разум и ворошили старые могилы. Не оставляли в покое, неустанно возвращались всякий раз, когда о них получалось ненадолго забыть. Весь следующий день Сноу был особенно мрачен. Виски неприятно сжимало от ноющей боли, а перед глазами мелькали моменты из безумного ночного сна. Но он отчаянно сопротивлялся воспоминаниям: не хотелось думать о предателе Сеяне, гадать о загадочной судьбе Люси Грей и тосковать о несчастной любви, навсегда похороненной в душном лесу. Когда студентов отпустили по домам, Кориолан быстро отделался от компании Фернера и решил в одиночестве поразмыслить над вчерашним разговором с Дискордией. Многие открыто обсуждали сотрудничество на состязаниях, кто-то даже успел внести имена в списки участников. В душе Кориолан надеялся, что Кардью окажется такой же смелой, как Сол, и сама предложит партнёрство. Но она лишь бросала украдкой смущенные взгляды и о чем-то шептала Персефоне, разочаровывая его своей пассивностью и безынициативностью. До заката ещё оставалось немного времени, поэтому Кориолан заглянул в пентхаус и переоделся, сменив повседневную университетскую форму на легкие брюки кремового оттенка и свежую рубашку. — Идешь развеяться после учебы? — «ма» Плинт с одобрением рассматривала выбранный наряд. Светлая палитра приятно гармонировала с золотыми завитками волос и выразительными голубыми глазами, придавая лицу мягкость. — Не совсем, нужно закончить одно важное дело. — У тебя обязательно все получится, — лицо «ма» светилось добротой, — И кстати, сегодня ты неотразим! Не опаздывай к ужину. — Постараюсь. Спасибо за комплимент, — он приобнял женщину на прощание и выскочил за дверь. Кориолан не заметил, как ноги сами привели его прямиком к воротам зоопарка. Это место он старательно обходил стороной и совсем не понимал внезапного внутреннего порыва вновь пройтись по знакомым дорожкам. Несмотря на будний день, какие-то капитолийцы тоже выбрались на прогулку. Сноу постарался не привлекать лишнего внимания и быстро зашагал по направлению к обезьяннику. Усилием воли он подавил волну нахлынувших воспоминаний, готовый на все, чтобы только не чувствовать себя испуганным юношей в чужой клетке среди кучки отбросов. Когда Кориолан добрался до нужного места, то с удивлением обнаружил, что обезьянник исчез. Все в точности, как и обещала доктор Галл, — никаких следов Десятых Голодных игр в Капитолии. Там, где раньше находилась клетка, теперь раскинулись палатки со сладкой ватой и газировкой для маленьких посетителей. Отчего-то Кориолану на мгновение стало невыносимо грустно: здесь ему впервые удалось вырваться на большие экраны и приковать к себе внимание жителей столицы. Именно обезьянник сделал его звездой Капитолия три года назад и вновь вернул имя Сноу как в жаркие дискуссии, так и в тихие разговоры полушепотом. А еще на этом самом месте они с Люси Грей держались за руки, сюда он приходил с ворованной едой, желая накормить своего трибута, а позже успокоить и приободрить. Кориолан вытирал ее слезы тем самым платком, впоследствии ставшим его погибелью. Мечтал прикоснуться, поцеловать, согреть маленькую птичку своим теплом, не представляя, какой трагедией все обернется для них в будущем. Теперь все это осталось в далеком прошлом: Люси Грей, Сеян Плинт, Каска Хайботтом, — каждый из них канул в небытие, пока он, наследник семьи Сноу и будущий президент Панема, продолжал упорно идти к своей цели, невзирая на пустоту и щемящую боль внутри. Нужно победить на состязаниях во что бы то ни стало. Разве мог единственный сын Красса Сноу проиграть Квинту Фернеру и Юноне Фиппс? Однажды он уже обошёл всех товарищей по Академии, теперь необходимо лишь повторить собственный успех. И желательно сделать это без новых трупов и ссылки на все оставшееся лето в Двенадцатый. Вряд ли Кориолан сможет пройти через подобное дважды и не лишиться рассудка. В прошлый раз с ним была Люси Грей. Воспоминания о ней всегда давались слишком не просто. Единственная возлюбленная, павшая от его руки под хор соек-пересмешниц. И этот дурацкий сон, где она снова пела… Кориолан потер глаза, пытаясь прогнать морок. Итак, Дискордия Сол. Кто она?Потенциальный аутсайдер или нераскрытый лидер? Кориолан так и не смог до конца раскусить девчонку. А связываться с тёмной лошадкой он считал крайне рискованным и даже отчаянным шагом. Сноу всегда старался держать окружающих в поле зрения и лишние секреты очень не любил. С другой стороны, их напарничество могло обернуться удачным шансом на сближение с Герцем Солом, в случае торжественной победы, разумеется. Кориолан задумался о других потенциальных союзницах: большинство были хорошо знакомы еще по Академии. Он был уверен: ни одна и рядом не стояла с его собственными возможностями. Потому любая, в конечном итоге, превратится в балласт и начнёт тянуть на дно мертвым грузом. Ах, почему только руководство не сделало состязания одиночными! — Если бы мы бились друг против друга и каждый сам за себя, то ничем бы не отличались от выходцев из дистриктов, — справедливо заметил Квинт, когда студенты принялись с жаром обсуждать последние новости. Его мысль сразу подхватил Феликс Равинстилл. — Вот именно! Цель состязаний — показать наше единство и представить университет в лучшем свете! — Год назад получилось так себе, — возразил кто-то из толпы, — Брат даже умудрился вывихнуть плечо — вот такое оно, твое единство! — Поэтому наш курс обязан проявить себя самым достойным образом, — не обращая внимания на возмущения, стоял на своем никак не унимавшийся Равинстилл, — Давайте покажем, чего стоим! Профессор Силла права, мы — наследники Капитолия! Кориолан внутренне согласился как с самим Феликсом, так и с его оппонентом. Действительно, студенческое единство было в недостатке, но это вовсе не означало, что подобное следует выставлять напоказ. Недаром Университет даже в Темные времена являл собой оплот интеллигенции как Капитолия, так и всего Панема. Солнце медленно опускалось где-то среди строящихся небоскребов. К всеобщему облегчению, любимый Капитолий наконец-то начинал преображаться: возводились новые здания, постепенно исчезали тени былой разрухи. Когда Кориолан Сноу станет президентом, он будет вести такую же разумную политику. Жители Капитолия достойны большего, чем вечно слоняться среди обломков войны и страдать. Напоследок он еще раз обвел взглядом палатки. Все-таки убрать обезьянник оказалось отличной идеей. Кориолан развернулся и двинулся к выходу, даже не подозревая, что история с носовым платком покажется ему забавным анекдотом по сравнению с чередой событий, которую он запустил своим «взвешенным» и «обдуманным» решением. Прежде, чем Сноу нашёл однокурсницу в Ботаническом саду, ему пришлось изрядно поплутать. И чем внимательнее он осматривался по сторонам, тем больше сомневался в правильности выбранной стратегии. Наконец, под деревом с нежными белыми цветками, название которого вылетело из памяти, он заметил Дискордию. Кориолан легко узнал ее по университетской форме, которую Сол, по-видимому, не успела сменить. Девушка стояла спиной и оживленно беседовала с каким-то сутулым мужчиной в потрепанном костюме. — Не помешал? — окликнул странную парочку Кориолан, придавая лицу непринуждённое выражение. Услышав певучий голос, Дискордия вздрогнула и обернулась, награждая Кориолана приветственной улыбкой. Выглядела девчонка на удивление воодушевлённо, несколько отличаясь от обычно хмурой однокурсницы. — Кориолан, ты пришёл! Познакомься, это мистер Чен, главный управляющий и директор Ботанического сада, — мужчина добродушно кивнул и протянул руку, — Мистер Чен, позвольте представить: Кориолан Сноу, мой университетский друг. Друг? Какой, к черту, друг? Да что она себе позволяет? Сноу проглотил нелепую характеристику и приветливо пожал ладонь пожилого мужчины. — Приятно познакомиться, мистер Чен, — обворожительно пропел он, — Должен отметить, у Вас потрясающий парк! Сразу чувствуется, сколько заботы и внимания Вы вложили в своё детище! — Взаимно, Кориолан. Дискордия упомянула, что Вы скоро подойдете. Тоже увлекаетесь ботаникой? — Можно и так сказать, — задумчиво протянул он, — Моя семья в течение долгих лет выращивает розы. Мистер Чен просиял, явно догадываясь, о чем идёт речь. — Разумеется! Теперь я вспомнил — знаменитые розы рода Сноу! Тогда поздравляю, Вы почти один из нас! Кориолан улыбнулся чуть шире и изобразил искреннюю радость от сомнительного «комплимента», параллельно делая неутешительный вывод, что снова тратит время впустую. — Что ж, не буду мешать прекрасной молодой паре. Но если вдруг вам понадобится моя помощь или захотите частную экскурсию, я в главном здании у фонтана. О нет! О чем только подумал этот старик-грядочник? Студенты одновременно поблагодарили мужчину и переглянулись, гадая, кто же первым нарушит неловкую тишину, повисшую с уходом директора. Кориолан недовольно цокнул языком — неужели Дискордия заставила его проделать такой путь, чтобы постоять и помолчать в приятной компании своего старосты? — И давно мы стали друзьями? — дурацкая и лживая фразочка не давала ему покоя. — Раз ты здесь, то с этого самого момента, — Дискордия деловито поправила перчатки и испытывающе изогнула брови. Кориолан картинно закатил глаза, расценивая ее нагловатое поведение как неприкрытый вызов. — А если бы я не согласился? — Лишился бы отличного шанса на победу, — голос Сол звучал твёрдо и непреклонно, так, словно она объявляла какой-то общеизвестный факт несмышлёному младенцу. Кориолан легонько рассмеялся и с сомнением потер гладковыбритый подбородок. — Очень самоуверенно, не находишь? — Лучше спроси, есть ли у меня план, — благодушно предложила шатенка. Кориолан нахмурился: снова ее глупые выдумки. Что на этот раз? Предложит напоить Юнону и выпросить задания? Или, может быть, Фернера? — План? Ах да, в автомобиле ты действительно упомянула какой-то гениальный план, — он изобразил предельную концентрацию внимания и продолжил, — Что ж, я весь во внимании, удиви меня, как и обещала! Дискордия понизила прочистила горло и таинственно понизила голос. — Мы украдём задания состязаний и тем самым обретём тайное преимущество, — к концу фразы слова произносились едва различимым полушепотом, но Сноу четко расслышал каждое, приходя в состояние неподдельного ужаса. — Украдём задания? — воскликнул он, забывая о собственной безопасности. Его словно облили ледяной водой или поразили молнией! Нет, приходить сюда было по-настоящему отвратительной идеей: эта девчонка все-таки оказалась сумасшедшей! — Да тише ты! Не шуми! — Дискордия сделала мелкий шажок навстречу, раздраженно взирая снизу вверх. Хотя разница в росте едва ли превышала три или четыре дюйма, сейчас она казалась особенно ощутимой. — Это и есть твой план? — злобно заговорил Кориолан, возвращая себе контроль над эмоциями. Его красивое лицо перекосило от возмущения. С этой девчонкой просто невозможно оставаться джентльменом — она раз за разом умудряется выводить его из себя! — Да, и ты поможешь мне в его осуществлении, если, конечно, планируешь выиграть и отправиться в праздничный тур по дистриктам. Представлять наш Университет и все такое, — она небрежно пожала плечами и сложила руки на груди. Кориолан смутился и нахмурил брови. — Какая еще поездка в дистрикты? — интонации сквозили замешательством, — Думаешь, я тебе поверю? — Хочешь верь, хочешь нет, — безразлично пожала плечами девушка, — Но одна птичка напела, что поездка и станет главным призом за победу в состязаниях. Сноу запустил пальцы в мягкие кудри и зажмурился, мысленно считая от нуля до десяти. Нужно срочно восстановить контроль над ситуацией! — А если я пойду и доложу о твоих чудесных «планах» декану Фиппсу? — Вперёд, докладывай, — Сол кичливо вскинула подбородок, — Только советую придумать правдоподобное объяснение нашим частым встречам. — Зачем так утруждаться? Достаточно без утайки рассказать, как обстояло дело на самом деле, и мне сразу поверят, — Кориолан хищно оскалился, тоже шагая вперёд и сокращая дистанцию, — Третий раз на третий курс, если и вовсе не вылетишь с позором. — Твои слова против моего малыша, — Дискордия потянулась в карман пиджака и вытащила какое-то маленькое белое устройство. Мгновение, и из динамика раздался их разговор на обратной перемотке. Все это время она их записывала? Бумеранг судьбы, не иначе! Как паршиво, должно быть, чувствовал себя Сеян в момент гибели! Сол ловко нажимала на кнопки, то останавливая, то вновь воспроизводя аудиозапись. Что бы она там не делала, нужно срочно уничтожить эту штуку. Нельзя позволить Дискордии так его подставить! Даже если девчонке не поверят, репутация Сноу снова окажется под ударом. А когда оповестят доктора Галл, которая непременно узнает об инциденте одной из первых, разверзнется сущий ад на земле! Кориолан затаился, выжидая появление удобного промежутка для атаки. Что ж, правила игры он уяснил. — Какой план? Мы украдем задания, — раздался звук его голоса, измененный и преобразованный дьявольскими шестеренками. Сол! Настоящее Чудовище! Девчонка пристально смотрела на него, не скрывая злорадства, пока ее серо-голубые глаза недобро поблескивали в полумраке фонарей. — Забыл, какой дистрикт формально принадлежит моему отцу? — процедила она Кориолану прямо в лицо. Вот он, нужный момент, — сейчас или никогда! Сноу резко бросился вперёд, с силой впечатывая Дискордию в ствол дерева. Левым предплечьем он надавил куда-то в область ключиц, а правой ладонью грубо схватился за хрупкое плечо, преграждая пути к отступлению и удерживая на месте. События трехлетней давности навсегда изменили Кориолана: он больше не боялся замарать руки и оставил все робкие улыбки и вкрадчивые прошения в далёком прошлом. Иногда для достижения желаемого результата он прибегал к насилию и грубой силе, хотя и старался по возможности избегать чреватого серьёзными последствиями пути. — Отдай диктофон, Дискордия, — Сноу безуспешно пытался победить женский кулак, мертвой хваткой сжимающий устройство. — Пусти, или я закричу, — Сол дернулась, стараясь оттолкнуть Кориолана и освободиться из ловушки его крепкого тела. Он почувствовал смехотворное сопротивление и сильнее навалился вперед. — Твой дружок Чен давно ушёл, а мы одни в самом дальнем углу этого гребаного парка, — Кориолан усилил давление на плечо, отчего Дискордия поморщилась, по-прежнему не издавая ни звука и не производя ни единой мольбы о пощаде. Вот же упрямая нахальная девчонка! — Отдавай, быстро! — скомандовал он, теряя терпение. — Здесь повсюду камеры, придурок! Оглянуться не успеешь, как распрощаешься и со своей стипендией, и с должностью старосты! Посмотрим, кто из нас вылетит первым, Кориолан! В самом деле! Что он творит? А если их действительно кто-нибудь случайно увидит? А вдруг его и впрямь снимают в эту самую секунду? Сноу отвлёкся, испуганно озираясь по сторонам. Дискордия сразу поспешила воспользоваться временной заминкой. Вложив всю свою силу, она метко ударила его лбом в область виска. Не ожидая подобной прыти от пленницы, Кориолан пошатнулся и потянулся свободной рукой к ушибленному месту. — Больно тебе? — ядовито усмехнулась она. — Ты за это ответишь, — рассерженно выплюнул Сноу, грубо выкручивая правое запястье девушки. Она коротко вскрикнула и моментально разжала ладонь, невольно позволяя Кориолану выдернуть диктофон. Он даже не заметил, как стащил следом и белую перчатку, с которой Дискордия никогда не расставалась. — Нет! — вопль, полный отчаяния, эхом пронесся между деревьями. Но Сноу, как безумный, принялся топтать устройство каблуком ботинка, пока от того не осталась лишь жалкая кучка помятого пластика. Наслаждаясь победой, он перевёл торжествующий взгляд голубых глаз обратно на Чудовище. Оказалось, она вовсе не стремилась помешать ему, а судорожно натягивала свою перчатку на повреждённую кисть. Несмотря на ее ловкие и механические движения, Кориолан успел заметить, как обожженная кожа скрывается под белым шёлком. — И что ты будешь делать теперь? — Сноу сделал шаг назад и поправил помятую рубашку. Дискордия немного помолчала, а затем сухо произнесла: — У меня есть копия ключ-карты от кабинета Фиппса. Воспользуемся ей, чтобы проскользнуть внутрь во время обеденного перерыва. Настала пора окончательно потерять дар речи. Он нервно растирал саднящий висок, не веря своим ушам. — Я одолжу тебе портативный коммуникатор, который позволит нам оставаться на связи, — тараторила неугомонная девчонка, — Пока ты будешь дежурить снаружи, я зайду в кабинет, скопирую записи и выйду по условному сигналу. — Дискордия… — Кориолан все ещё не мог подобрать подходящих слов — ситуация граничила с абсурдом. — Заметь, ты вообще не рискуешь! Я все сделаю сама, — не унималась Сол, — Прикроешь снаружи, ничего сложного! Ты обязательно справишься! — Ничего сложного? Ты только что пыталась меня шантажировать! А сейчас предлагаешь пойти на то, за что мы оба уже завтра можем вылететь из Университета! — шипел Кориолан. Все происходящее являлось продолжением безумного ночного сна, не иначе. — А ты меня чуть не покалечил! — Дискордия интенсивно потрясла запястьем перед его лицом, — И давно ты стал таким честным, Кориолан? Уже забыл, как именно выиграл Десятые Голодные игры? — Откуда ты… — удивленно запнулся он. — Надёжные источники в Академии, — безэмоционально отрезала девушка. Кориолан тяжело вздохнул и медленно опустился на траву, приминая ее своим весом. Он почувствовал, как ветер мягко коснулся лица и волос, даря ощущение покоя и безопасности. Сноу прикрыл веки, полностью отдаваясь этому прекрасному чувству. Он надеялся, что вот-вот проснётся в своей любимой постели в пентхаусе на Корсо, наденет отцовский халат и отправится на кухню, где «ма» Плинт уже приготовит вкусный горячий завтрак. Но на этот раз кошмар вовсе не спешил заканчиваться и продолжал цепко держать в своих лапах. — Кориолан, доверься мне, все обязательно получится! — услышал он вкрадчивый женский голос, раздавшийся совсем рядом. Сноу чуть запрокинул голову и с очередным вздохом уставился на раскидистую крону дерева. «Белая магнолия», — запоздало вспомнил он.