Близится осень.
Единенье сердец в каморке
На четыре татами…
(Басё)
Наверху Урахара всё ещё сидел в переговорной за столиком, уткнувшись в компьютер, в той же самой позе, в которой Ичиго застал его утром. На секунду рыжий потерялся во времени. Стоило ему появиться в коридоре, как тот оглянулся через плечо и приглашающе махнул ладонью. — Куросаки-сан, — слишком бодро для того, как Ичиго себя сейчас чувствовал, позвал Киске. — Позвольте на несколько минут задержать вас. — Ага, — тупо кивнул он, проигнорировав возникшее на краю сознания «Я и не собирался уходить». — Думаю, вы уже поняли, о чём я хотел вас попросить. Оставив Зангецу у стены, рыжий уселся на пол по левую руку от учёного и снова кивнул. Реацу Гриммджо не ощущалась поблизости. — Новые записи? — уточнил Ичиго, наблюдая за увлечённым Урахарой. Было странно-приятно видеть его таким. Ичиго вообще давно его не видел. По собственному решению, конечно, однако признать, что в какой-то мере он скучал по этому месту и его обитателям, сил хватило. — Точно так, — ответил тот с заминкой в пару секунд. — На одной из камер также обнаружены странные волны, но звуков нет. Серые глаза на мгновение поднялись от экрана и устремились к нему. Видимо, Урахара по-своему оценил выражение на его лице. — Гриммджо-сан всё ещё в Каракуре, если вдруг вам интересно. — Не интересно, — вырвалось прежде, чем Ичиго успел подумать. — Я так и понял, — улыбнулся учёный и вернулся к минибуку. — Не волнуйтесь, он никому не причинит вреда. — Если не хочет, чтобы ему причинили, — буркнул рыжий тихо. Но проницательность Урахары никуда не делась: каждая эмоция Ичиго анализировалась дотошно и скурпулёзно. — О-о, вы поссорились? — наигранно удивился Киске, бросая на него лукавый взгляд. — Ничего необычного, — фыркнул Куросаки. — И вообще, какого хрена было в моём чае? Самое время ему задавать вопросы. Чужие пальцы над клавишами на миг зависли. — Вы раскрыли меня, каюсь, — протянул Урахара, качая головой. — Это не опасно, Куросаки-сан. Это… — Это, чёрт возьми, сделало Гриммджо грёбаной бешеной кошкой, — сказал Ичиго с негодованием, чуть повысив голос. Память упорно показывала ему чужие окровавленные пальцы на груди и тихое рычание под ухом. Гриммджо мурлыкал. Не думай, Куросаки. — Прошу прощения за неприятный опыт, если он у вас случился. Однако Гриммджо-сан удивительно не восприимчив к стимулирующим веществам. Я периодически тестирую разные, но реакции нет. Лучше всего они действуют в естественных условиях. В сражении, например, — объяснял Урахара, не отрывая глаз от каких-то странных массивов цифр и символов на экране. Ичиго на какое-то время засмотрелся, так что не сразу сообразил. — Погоди… Какие ещё стимулирующие вещества? Для чего? — Ах, это наш секрет с господином арранкаром, я не могу разглашать его без разрешения, — серые глаза сверкнули в его сторону. — Но вы можете поинтересоваться у Гриммджо-сана, когда он вернётся. И снова тайны. Почему-то каждый раз, узнавая о секретах и соглашениях между этими двумя, Ичиго чувствовал неприятное покалывание в груди. Будто бы он остался за бортом, в то время как его корабль уплыл к новым землям. Куросаки Ичиго вышел из игры около десятка лет назад, и теперь это его беспокоило. Он чувствовал себя так, будто пропустил всё самое интересное, пока добирался по пробкам на игру века. Это было странно, учитывая, что теперешняя жизнь его полностью устраивала. До начала этой недели. — А вот и запись, — торжественно объявил Урахара, вновь обращая к нему глаза. — Говорите всё, что услышите. Как по щелчку, Ичиго выбросил из головы лишние мысли и прислушался. Точнее, на время отбросил. Он знал, что, подобно приливной волне, они вернутся. Из не очень качественных динамиков минибука снова гудела низкочистотная какофония. — Ты и правда ничего не слышишь? — он глянул внимательно в лицо Урахары, который, в свою очередь, не менее тщательно изучал Ичиго. Тот лишь покачал головой, не отводя серьёзных сосредоточенных глаз. — Видимо, эти частоты способны улавливать не все духовные существа. Что вы слышите, Куросаки-сан? Не все, то есть не пустые и не синигами, да? Грозящее шипение сначала слышалось где-то вдалеке, постепенно приближаясь. Широ слушал вместе с ним, и рыжий ощущал в нём волнение. — Оно шипит, — сказал Ичиго. — Пока где-то далеко. В этот момент брови Урахары взлетели вверх, тот резко обернулся на экран и нажал несколько клавиш. — Продолжайте, Куросаки-сан, — тихо отозвался он. «Король… — протянул Широ. — Эта тварь говорит». «Как это?» «Слушай». — Оно приближается, шипит громче, — Ичиго озвучивал свои мысли, за исключение того, что сказал его занпакто. — И теперь рычит. Очень низко. Только Зангецу слышит это. Урахара кивал головой, внимательно наблюдая за чем-то, что происходило параллельно в его компьютере. «Оно зовёт, — шептал Широ. — Говорит идти к нему». «Тебя?» «Нет, скорее… Оно ищет силу. Высшего порядка». — Зангецу говорит, оно зовёт. — Кого? — Силу высшего порядка. На лице Киске на миг застыло оцепенение, которое рассекло внезапной догадкой. — Арранкары услышали только треск и гул на записи, — начал он, останавливая звук, всё ещё задумчиво глядя в экран. — И волны, которые улавливали мои приборы, совпали с вашими комментариями. Динамика нарастания звука идентична. Поэтому, исходя из того, что звук в полной мере здесь слышит лишь ваш занпакто, могу заключить, что эти существа искали что-то, связанное с энергетикой Хогиоку. Ичиго удивлённо вскинул брови. — Но почему тогда никто из Эспады не слышит это? Они ведь… — Они были пустыми до вмешательства Айзена, но ваш Пустой появился из синигами в результате воздействия Хогиоку. Более того, ваш Пустой развился в арранкара, по уровню силы сравнимого с Васто Лорде. Поистине уникальный случай. Я думаю, что влияние Хогиоку гораздо сильнее отразилось на природе Уайта, чем это произошло с нашими партнёрами из Уэко Мундо. Вот так просто. Урахара уже понял, что дело именно в Широ, как бы старательно рыжий ни умалчивал эту информацию. Сам Широ в его голове откликался на чужие слова и был, очевидно, согласен с Киске. Картинка понемногу складывалась. И тем не менее… — Но оно ведь не может искать Зангецу? — с опасением спросил Куросаки. — Не думаю, скорее, оно ищет то, что его породило. Предположение Йоруичи-сан может оказаться верным. Урахара медленно водил пальцами по щетинистому подбородку, обдумывая что-то ещё, оставшееся невысказанным. Он никогда не скажет ему всего, о чём думает. Ичиго уже смирился. Так или иначе, теперь у них хотя бы было представление о цели незримого врага. Но для Ичиго этого всё равно было недостаточно. — Что ты хочешь найти в Аду? — спросил он, кладя локти на стол. — Всё, для чего им могла понадобиться энергия Хогиоку, — проговорил Урахара, когда их взгляды вновь встретились. — Пока я могу лишь предполагать, что это может быть, так что вам с Гриммджо-саном придётся ориентироваться самостоятельно. При упоминании этой наглой задницы лицо против воли скривилось. — Почему ты не отправляешь Йоруичи? — спросил он, спрятав робкую надежду за равнодушием. В ответ лавочник лишь пожал плечами: — Есть дела, с которыми может справиться только она. «Дела, в которых ты не доверяешь никому, кроме неё». Ичиго понимающе кивнул. — Где она, кстати? Рыжий не видел её поблизости, хотя обычно женщина отдыхала где-то рядом с кухней и саке либо вблизи от Урахары. Ичиго мог чувствовать чужую реацу в небольших пределах, либо когда ему очень настойчиво её показывали издалека, и в магазине сейчас находились только он с учёным, Дзинта и Уруру. Тессай тоже был поблизости, но его Ичиго чувствовал хуже всех. Ни Йоруичи, ни Гриммджо. — Скоро вернётся, — ответил Урахара, стуча пальцами по клавиатуре. — Я бы никогда не оставил озлобленного Гриммджо-сана гулять по Каракуре в одиночестве. Что-то в этих словах, в тоне панамочника не лучшим образом подействовало на его нервы. Хитреца в голосе, будто тот сказал нечто, пропитанное скрытыми смыслами, как губка водой, не оставила Ичиго спокойным. Гриммджо злился, а Йоруичи была с ним. — Эти двое удивительно ладят, — протянул Урахара, и сердце Ичиго потяжелело. — Может быть, дело в их принадлежности к одному семейству, но только Йоруичи-сан может справиться с гневом нашего друга-арранкара. Вот, значит, как. Йоруичи и Гриммджо. Рыжий не ожидал от себя такой реакции. Он, чёрт возьми, знал, что Урахара сейчас изучал его лицо из-под панамки, потому что Куросаки решил промолчать и никак не комментировать эту странную «кошачью» связь. Потому что усиленно напускал равнодушие на лицо. Потому что его, по непонятным причинам, вдруг стало раздражать, что Гриммджо здесь с кем-то ладит. Джагерджак даже не ладил с самим Ичиго. Всё ещё. И потому узнать, что в Мире Живых у голубоволосого арранкара есть с кем-то связь, стало… неприятно. Ичиго не был эгоистом. Сколько себя помнил, он делал всё ради других. Он был взрослым мужчиной. Так почему вдруг сейчас рыжий почувствовал себя маленьким инфантильным ребёнком, узнав, что Гриммджо «дружит» с кем-то ещё, но не с ним? Урахара, очевидно, сделал выводы из этой тишины и, шубурша чем-то в кармане хаори, проговорил: — Война объединяет, Куросаки-сан, вы ведь и сами знаете. Связи между боевыми товарищами формируются, скорее, вопреки. — Вопреки смерти, ага. Ичиго знал. Урахара положил раскрытую ладонь на стол, протягивая её к рыжему. Что-то лежало в его тонких бледных пальцах. Ичиго знал о связях между товарищами, выжившими в жестокой мясорубке войны. У него их было достаточно. На одной из них он женился. Он знал это странное чувство щемящей тоски и облегчения, которое, казалось, вы все делили между собой, приходя в себя, собираясь вместе и глядя друг другу в глаза. В пальцах Киске оказался тонкий черный разомкнутый обруч. Ичиго знал о той битве со слов Нелл. Ни Урахара, ни Йоруичи, ни (тем более) Гриммджо не стремились делиться подробностями. Но между ними, рыжий помнил, после войны ощущалось это общее настроение. Иногда, на совместных пьяных вечеринках в магазине, Куросаки чувствовал себя лишним. Как правило, тогда они допивались до края. И появлялась эта атмосфера между ними тремя. Поэтому ничего не было удивительного в том, что за годы, пока Ичиго строил семью и всячески открещивался от всего, что связано с потусторонними делами, ребята здесь также укрепили связь между друг другом. Пусть Гриммджо и никогда не признает этого вслух. — Даже не проси меня снова участвовать в своих экспериментах, — отрезал Куросаки, глядя на браслет. — Ну что вы, — посмеялся Урахара. — Я бы никогда не предложил вам заранее, Куросаки-сан, ведь вы бы ответили то же самое. Ичиго покачал головой с иронической ухмылкой. Он всё ещё не прикасался к браслету. — Как я мог забыть, что ты никогда не спрашивал. Тогда что это? — Более удобное для вас средство контроля над духовной энергией, — Киске пододвинул ладонь чуть ближе к нему. — Вместо кидо. Точнее, внутри техника та же, только теперь не нужно постоянно устанавливать его вручную. Ичиго слегка поражённо рассматривал чернильно-чёрный обруч в ладони Урахары. Это кидо было сложным, насколько он знал. Рукия в своё время рассказывала о разных техниках, когда пыталась научить его. Безуспешно. Созданное специально для него заклинание, над которым Тессай работал без перерыва почти неделю. Всю ту неделю Ичиго не спал. Поставить барьеры внутри души — его сложной души — могли лишь двое, и обычно это занимало у Урахары больше, чем несколько минут. И теперь им удалось впихнуть такое кидо в один несчастный кусок металла… — Так это возможно? — спросил он, протягивая руку. Касаясь пальцами тёплой ладони человека, который снова что-то изобрёл для него. Черный металл отдавал холодом, но стоило несколько секунд подержать, и тот принял температуру тела. — В вашем случае многие вещи усложняются, но мы с Тессаем усердно работали над этим, — улыбнулся ему Киске. — Давайте помогу вам примерить. Его нужно откалибровать сразу после активации. Поэтому я немного подержу в плену вашу руку. — Ага, — тупо кивнул рыжий и вытянул вперёд ладонь правой руки. Урахара был чёртовым гением. Не то чтобы Куросаки не знал об этом, но каждый раз результаты его трудов изумляли. Тёплые мягкие пальцы коснулись его запястья легко, почти бережно, удерживая на месте. Урахара забрал у него браслет и, держа двумя пальцами, прошептал заклинание, которое обычно произносил, когда ставил ему бакудо раньше. — Будет чуть-чуть щипать, — предупредил он мягко. — Справлюсь, — сказал Ичиго и сглотнул, наблюдая, как тонкий обруч обвивается вокруг его запястья словно лента, а не металл. От соприкосновения с кожей действительно стало пощипывать снаружи, внутри же будто маленькие разряды тока равномерно проходили по всей руке, отдаваясь в плече. — Я думал, тебе просто нравилось меня домогаться, — с усмешкой проговорил рыжий, глядя на ровные аккуратные ногти чужих пальцев, крутивших тонкий металл, словно пытавшихся подобрать цифру кода на замке. Урахара улыбнулся, не отрываясь от работы. Ичиго не видел остального его лица за краем панамки. — Это не помогло бы вам во всевозможных непредвиденных ситуациях, — сказал он, в голосе звучала усмешка. Ичиго она не показалась весёлой. Ток под кожей становился менее интенсивным. — Ты даже не отрицаешь, — наигранно упрекнул он. — Вы уже дважды за день меня раскрыли, — смеялся мужчина в ответ, всё ещё удерживая его ладонь. Почему-то Урахаре нравились двусмысленные шутки в его адрес. Он мог объяснить это, когда ещё был малолетним девственником, — неопытность и смущение всегда смешны для взрослых. Но теперь было ясно, что это просто Урахара и его причуды. — Зная тебя, я даже не близко, — фыркнул рыжий. — Мне приятно ваше восхищение, Куросаки-сан. — Я не восхищался! — Ичиго вскипел, включаясь в перебранку. — Просто назвал тебя хитрым ублюдком. — А я только подумал, что мы с вами снова друзья… — обиженно бубнил учёный. — Куда делись наши тёплые чувства? — Их никогда не было. — Были времена, когда вы уважали меня. — Никогда. — Куросаки-сан так жесток! — протянул Урахара, явно пытаясь играть королеву драмы. — Только с тобой, — отмахнулся рыжий, улыбаясь про себя. Дома ему не с кем было забавляться таким образом. Несмотря на характер владельца магазина и, в целом, роль, которую тот сыграл в его жизни, Ичиго был рад, что вновь заглянул сюда. В таком положении их и застали двое кошачьих, вдруг появившихся в комнате, слегка уставших от гонки. Или не от гонки, кто, чёрт возьми, знал, чем они там вдвоём могли заниматься. Ичиго помнил только послевоенное стремление Джагерджака обогнать Йоруичи, и в этом соревновании тот безбожно проигрывал. — О, ты всё-таки удосужился попытаться, Киске? — ухмылялась Йоруичи во всей красе своего обтягивающего комбинезона с открытыми плечами. Пот стекал по её тёмной коже. Рядом с ней Гриммджо, тяжело дышавший и весь в поту, слегка растерянно водил глазами от одного мужчины к другому, а затем на то место, где их ладони соединялись. Ичиго не хотел смотреть в его сторону. — Ма, ма, я никогда бы не стал просить Куросаки-сана о подобном, — отпирался Киске, не разжимая пальцев на его запястье. — О чём вы, чёрт возьми, говорите? — вмешался Ичиго, тем не менее, не делая попыток вырваться из чужой хватки. Калибровка пока не закончилась. Он чувствовал электромагнитные импульсы в своей крови — угасавшие, но всё ещё достаточно интенсивные. Гриммджо молчал, скрестив руки на груди и недоверчиво глядел на них. Комбинезон и куртка снова были целыми. Голые ступни напряжённо вжимались в прессованный тростник татами. Он был так зол, что даже не натянул ботинки, когда сваливал отсюда? Йоруичи опустилась на пол с другой стороны стола и, подперев кулаком подбородок, сладко пропела: — Наш Киске очень любит тебя, Ичиго, — адская ухмылка разрезала её рот. — Поэтому, если он когда-нибудь попросит тебя оставить ему свой генетический материал, соглашайся. На несколько секунд комната затихла. Последние слова абсолютно обнулили эффект первых. Генетический… То есть кровь, волосы или… — Да-да, он хочет твою сперму, — лицо женщины всё сильнее деформировалось, уже напоминая оскал. И то, как она это сказала, не оставляло вариантов для фантазии. Урахара даже не оправдывался, просто молча возился с металлом браслета. — Вы — больные, — вдохнув, подвёл итог Ичиго, еле сдержавшись от того, чтобы закрыть свободной рукой лицо. — Он мечтает наделать себе много маленьких Куросаки и ставить на них свои маленькие эксперименты. Хохот женщины заполонил собой пространство, отдаваясь обратно от тонкой бумаги сёдзи. — Йоруичи-са-а-ан… — смущённо пролепетал Киске, отпуская, наконец, его руку. — Вот теперь тебя раскрыли, — усмехнулся Ичиго, оглядывая браслет на запястье. — Чёртов извращенец. Я надеюсь, в своих фантазиях ты ограничился тем, что просто дал мне банку и оставил одного. — Ну-у, — Урахара поправлял панамку, глядя в сторону от него, — в основном я был сдержан. — Не продолжай, — вытянув перед собой ладонь с новеньким аксессуаром, рыжий покачал головой. Ничего удивительного в страсти учёного к своим мутациям он уже не видел. Хотя, если он продолжит думать о том, что именно там представлял себе Урахара, риск побоев возрастёт. Ичиго повернул голову, чтобы найти Зангецу, который на автомате искал в ситуациях, когда руки чесались кому-нибудь врезать, но упёрся глазами в сгорбленную фигуру на полу по левую руку от себя. Пока эти двое издевались над ним, Джагерджак оказался за столом и сидел подозрительно тихо. — Теперь этот браслет будет гасить вашу духовную энергию, когда вы его носите, и высвобождать, когда снимаете, — Киске вернулся к сути дела, которым они занимались до прибытия остальных. — Никаких ограничений в использовании, каждый раз при контакте с запястьем он будет активировать кидо. Это необычный материал, так что при переходе в форму синигами браслет останется с вами. Только не ломайте его. Металл очень дорогой. — Пф. Ты не отдал за него ни йены, — Йоруичи сварливо ткнула в него указательным пальцем. — Скажи спасибо, что дом Шихоин всё ещё в хороших отношениях со мной. Почему-то Ичиго уже не удивлялся тому, как эта женщина расставляет акценты в предложениях. — Что мне нужно знать перед миссией? — резко раздался грубый голос Гриммджо. Всё это время Куросаки отчаянно не смотрел в ту сторону, где сидел арранкар, как обычно, развалив длинные ноги и ссутулив плечи в позе расслабленного хищника. Он не смотрел, но почему-то всё равно видел. Голубые глаза слегка прищурились, обводя всех присутствующих с подозрительным спокойствием. Кроме Ичиго. А ещё он сказал «мне». Обидчивый мудак. И кто ещё должен здесь обижаться… Рыжий глубоко вдохнул, прикрыв глаза, чтобы не фыркнуть вслух или, что ещё хуже, не начать ругаться с этой сволочью. — Что ж, полагаю, раз все в сборе и достаточно спокойны, пора приступать к делу, — Урахара потёр ладони. — Тессай сейчас дорабатывает кое-что из вашего снаряжения для этой миссии. А мы, пока он заканчивает, обсудим главное. Ичиго выпрямил спину и, сложив локти на столе, стараясь не задеть некоторых надменных придурков, как послушный ученик, приготовился слушать. Браслет на руке перестал ощущаться, будто он набил себе странную блэкворк-тату много лет назад, и теперь это была только его кожа. А воздух вокруг снова стал легче. Урахара захлопнул ноутбук и приподнял панамку, так что всем стал виден его серьёзный взгляд. — Самое важное для вас там — это не быть раскрытыми. Ад наводнён грешниками, и каждый из них опасен. Куросаки-сан не даст соврать, — сказал он, взглянув в его сторону, и дождался кивка. — Поэтому вступать в противоборство вам категорически запрещено. Всё, что вы будете делать, это оценивать обстановку. И, конечно же, нужно постараться найти этого бывшего арранкара, пославшего псов по вашу душу. Гриммджо изучающе водил глазами по лицу Ичиго. Будто впервые услышал о его маленьком путешествии в Ад. Под сосредоточенным цепким взглядом становилось не по себе. Куросаки всё ещё не смотрел. — Наша цель — его намерения, — продолжал Урахара, — и то, что он хочет использовать с помощью силы Хогиоку. Если вам удастся что-то унести с собой, я буду в неоплатном долгу перед вами, но… — Ты уже, — самодовольно фыркнул Гриммджо слева. — Тогда плачу вдвойне. — Ты же знаешь, что это не повышает ставку? — скептически подняв брови, Ичиго глянул на хитрого парня в панамке. Конечно, он знал. Об этом говорило буквально всё на его лукавом лице. — Мы сможем обсудить вознаграждение, если вы вернётесь с материалами, но на самом деле не так важно, удастся ли что-то забрать. — Важно выйти оттуда, — припечатала Йоруичи резким стальным тоном, привлекая все взгляды к себе. — Живыми. Даже информация не так важна. Подумайте об этом прежде, чем начинать там драку. На мгновение в комнате стало пугающе тихо. — И, я надеюсь, не нужно говорить вам о драке друг с другом, да? — она оценивающе оглядела его и затем Джагерджака. От внимания Ичиго не укрылось, как изменилось выражение её глаз, от строгого предупреждения до мягкого понимания. И это для Гриммджо. Куросаки чуть не подавился собственной слюной. В каких отношениях эти двое? — Мы вполне можем терпеть друг друга, — сказал он, осуждающе глядя на Йоруичи. Рядом Гриммджо издал громкое «Пф». — Ой, — обернулся к нему рыжий в возмущении. И наконец посмотрел. Глаза арранкара горели злым огнём, как бывало каждый раз, когда он предвкушал их битву. Его показная расслабленность не скрыла напряжённого движения челюстей. Кожа всё ещё была покрыта лёгкой испариной, и Ичиго совсем не волновали причины. Может быть, они с Йоруичи уже давно перешли от гонок поступи к более… близким отношениям. Ичиго не хотел думать об этом. Какое ему дело. Он не думал о придурке восемь лет. Иногда разве что вспоминал, хватаясь во сне за незримые шрамы. — Расслабься, Куросаки, — сказал тот небрежно, откинулся на руки, выставляя напоказ шрам под расстёгнутой молнией комбинезона. — Я делаю это не ради тебя. После этих слов Гриммджо покосился на Йоруичи, вызвав на её лице улыбку одобрения. Ичиго было всё равно, как Джагерджак проводит время и с кем. Он не хотел знать об этом. Взрослые люди — синигами, арранкары, женщины-кошки — могут делать, что хотят. Даже если ведут себя иногда как кретины. И, глядя сейчас прямо в бирюзу глаз, наполовину скрытую за чернильными кляксами зрачков, Куросаки ясно осознавал только одно: этот придурок всё ещё злился на него. Потому и демонстрировал так нарочито свой шрам. Будто показывал разницу между ними. И медленно, размеренно вдыхал, подёргивая носом, как животное. «не ради тебя» Ну, точно. — Не думаю, что когда-нибудь буду удостоен такой чести, — ответил Ичиго со всем равнодушием, которое мог вложить в слова. — Если однажды я увижу, как ты делаешь что-то для других, то Урахара получит свою чёртову банку. Кажется, никто не ожидал, что именно этим обещанием закончится их очередная перепалка. Ичиго в том числе. Чёрт, он должен был забыть об этом идиотском вбросе от Йоруичи. И, глядя в ошарашенные — искренне ошарашенные — серые глаза Киске, он мог только смущённо пожать плечами. Йоруичи уже накрыло истерикой: хохот разорвал растерянную тишину переговорной и грозился разорвать всем присутствующим перепонки. — И-и-ихи-хи-чиго-о-охо-хо-хо-о-о, — кричала она сквозь смех, беспомощно лупя рукой по татами, — я так скучала-аха-ха-ха-ха… Тяжёлая рука со всей силы врезалась в голень Гриммджо. — Твою мать! — взревел он, дёргаясь всем телом, чтобы отползти подальше от сумасшедшей. — Куросаки-сан, если вы это серьёзно, я готов содействовать, — шептал ему на ухо Урахара, сжимая колено в поддерживающем жесте. — Отстань, пожалуйста, — почти шипел Ичиго, пытаясь оттолкнуть торговца подальше, буквально припечатав ладонь к щетинистому лицу. Йоруичи билась в истерике. Гриммджо ругался из угла комнаты в попытке заставить её замолчать. Урахара строил планы по приручению диких котов, почти облизывая рыжему ушную раковину. Ситуация явно выходила из-под контроля. Раскрылись сёдзи. Тессай вошёл именно в тот момент, когда малиновое серо уже сияло в ладони Гриммджо. Звуки стихли. Свет серо угас, испарившись в той же точке, из которой появился. — Плащи готовы. И, полагаю, сегодня у нас особое меню на ужин, — благоговейно протянул он, оглядев комнату. Дзинта и Уруру робко высунулись из-за его спины, наблюдая развернувшуюся сцену. Йоруичи почти мурлыкала, поглаживая уставший от нагрузки живот. — Ага. Так что доставай моё секретное саке, — она довольно улыбнулась ему с пола. Дзинта просиял и буквально молнией пустился по коридору. — Йоруичи-сан, неужели… — притворно изумившись, Урахара, наконец, перестал насиловать ухо Ичиго, и повернулся к женщине. — Да, хватит твоего дешёвого пойла. Золотой запас Шихоин в деле. — Нам есть, что отметить? — Тессай проницательно поправил очки. Ичиго огляделся по сторонам. Было странно наблюдать их всех, собравшихся в одном месте в одно время, валяющих дурака и смеявшихся так, будто несколько секунд назад они не обсуждали здесь важные планы по проникновению в Ад. То, как Урахара расслабленно улыбнулся Тессаю, как Йоруичи скалилась в полоток, всё ещё лёжа на полу, отходя от истерического приступа, как Гриммджо медленно вновь подползал к столу, хмуро глядя на женщину перед ними, словно ожидал внезапной атаки. Как Тессай, сняв очки, посмотрел на него своими внимательными глазами, полными одобрения, пока Уруру восхищённо щебетала о старых добрых временах из-за его спины. — Ичиго вернулся, — сказала Йоруичи просто, потирая глаза. И отчего-то ему стало слишком тепло от этих тихих слов, произнесённых на выдохе так легко. Дзинта ворвался в комнату и с оглушающим криком «Моя очередь ставить музыку!» выкатил на столик два тёмных глиняных кувшина с аккуратными золотыми лентами под горлышком. Йоруичи засмеялась. — Тогда наш ужин станет кошмаром, — покачала головой Уруру, разворачиваясь к кухне. Под острым взглядом Гриммджо Ичиго наблюдал за балаганом, разросшимся из спора двух подростков, затянувшего в себя остальных. С Гриммджо они разберутся позже. Сейчас слишком сильно Куросаки был впечатлён накатившими ощущениями. Четвёртый день здесь они копились, словно снег, готовый сойти лавиной с горы. И сейчас Ичиго тонул под этой лавиной из тепла и приятных воспоминаний. Все были дома. Все ждали его.