***
– Останешься у доктора Уингфилда всего на полтора часа, потом я приеду и заберу тебя. Хорошо? – Я могу приехать домой сама, – заметила Мирай, пока Укио провожал её до нового кабинета Ксено. – Ох, я знаю, что ты самая ответственная среди нас, но, пожалуйста, дай мне сыграть хорошего взрослого и почувствовать себя нужным. – Глупо брать на себя роль того, кем ты не можешь быть. Пустая трата времени. Выбери что-то другое. Укио тяжело вздохнул и грубо помассировал переносицу. Глаза слегка покраснели от недосыпа, а щеки впали от постоянного стресса. Мирай находила его жалким. Особенно для бывшего военного. А ещё, просто глядя на него вот так, сверху вниз, Мирай почти казалось, что он здесь младший, а не она. – Я просто съезжу в участок, поболтаю с полицейскими и вернусь. Если что, за тобой может приехать Франсуа. Уверен, она тебе понравится. Мирай смирилась, что с ней возятся после выписки. Она понимала, что близкие испытывают страх после произошедшего, поэтому реагировала спокойно. Но всё же не хотелось, чтобы это длилось слишком долго. – Франсуа – личный водитель мэра? Это был всего лишь вопрос, но Укио воспринял его как упрёк, смутился и избежал ответа. Из небольшого, трёхэтажного, белого здания вышел Ксено, одетый в накрахмаленную белую рубашку, черные штаны и в такие же блестящие черные туфли. Мирай казалось непривычным видеть его таким простым. Обычно доктор Уингфилд выглядел, как потерянный сын королевы Елизаветы – всегда одет с иголочки, в идеально сидящем костюме, который обошёлся бы в месячную зарплату среднестатистического жителя Америки. Но сейчас Мирай находила его вполне... домашним. – Доктор Уингфилд, здравствуйте, – мужчины пожали друг другу руки, а Мирай тем временем покинула их, войдя в здание. Весь второй этаж выделили Ксено под его кабинет, где он принимал клиентов. Так как старый кабинет обустраивался постепенно и Мирай следила за процессом на протяжении 6 лет, она ожидала, что новый кабинет окажется более невзрачным и пустым. Но, даже будучи в таком удручающем положении, Ксено всё равно умудрился сохранить атмосферу величия вокруг себя. Мирай открыла дверь тёмного оттенка, с классическим вырезанным рисунком, и остановилась на пороге. До ушей сразу донеслось лёгкое звучание музыки, а на глаза попался красный. Ксено всегда любил красный цвет, но умел грамотно его распределять и использовать разные оттенки, сохраняя стиль и не превращая место в одно большое красное пятно. – Твой друг уже уехал, – внезапно сообщил из ниоткуда появившийся Ксено, но Мирай даже не вздрогнула. – Он друг моего брата, не мой. – Как тебе музыка? – спросил Ксено, проигнорировав ответ. Мирай вошла в кабинет и смогла лучше расслышать нежную игру на клавишах. – Бетховен, Лунная соната. – Хорошо, – только и ответил Ксено, удовлетворительно кивнув. Мирай села на один из красно отделанных стульев, прямо напротив другого. Между ними стоял стол. Через минуту подошёл Ксено и молча поставил на него коробку с шахматами. – Ты всё ещё помнишь как играть? – Я периодически играла. – С кем же? – С Асагири. – Ах, если бы знал, сыграл бы с ним партию при первой встрече. Ксено сел за своё кресло, а Мирай молча начала раскладывать фигурки: чёрные на стороне Ксено, белые - на её. – Не сыграли бы, – ответила она, ненадолго задержав внимание на маленькой царапине у королевы, – Асагири не любит играть в шахматы. – Но играет с тобой. Мирай на это промолчала, но Ксено не стал настаивать. – Я слышал про случай, что произошёл два дня назад. Довольно странно. Думаешь, у Асагири были причины так поступать? – У него на всё найдутся причины, – ответила Мирай, закончив с шахматами. – Ваш ход. – Благодарю, – Ксено потянулся за черной пешкой, – Е5. Уже в этот момент Мирай поняла, что быстро избавится от этой пешки.***
День и целую ночь они потратили на вынос трупа, допрос соседей, поиски документов и восстановление некоторых старых отчётов, что связаны с Максом. Хоть Цукаса и был отстранён, место его всё ещё пустовало, а капитан носился по более важным делам, поэтому сотрудники участка втихую подходили к нему, чтобы задать пару вопросов. Цукасу также почти утащили на допрос, чтобы выяснить какого черта он забыл на месте преступления. Но Стэнли его удержал, бросив короткое "он со мной". Хотят того люди или нет, но они побаивались Стэнли. Именно Стэнли, а не директора ФБР. Тот на всех смотрел так, будто в один миг может лишить всего. Цукаса находил это смешным. Когда к следующему утру беспорядки и беготня прекратились, а Капитан вернулся на своё место, он немедленно вызвал Цукасу к себе в кабинет. – Шишио, какого хрена? – не успела дверь закрыться, как заговорил Кокуё. – Капитан? – Ты когда успел попасть в ФБР?! Шишио, ты отстранён от работы, помнишь?! Твоё дело - сидеть дома и заботиться о сестре, а Асагири мы найдём. – Капитан... – Ладно, я понимаю, ты всегда был упрямым, но ФБР? Какая муха тебя укусила, как ты вообще умудрился поладить с этой бездушной куклой? – Капитан... – Даже если ты преследуешь какие-то свои цели, всё равно помни, что это фбровские крысы. Они ни на кого не обращают внимание, кроме себя. Все остальные - лишь расходный материал для достижения цели. Они от тебя быстро избавятся, когда ты станешь для них бесполезным. – Капитан, я знаю, что делаю. – Конечно ты знаешь, ты всегда всё знаешь, глупый мальчишка. Цукаса сдержался от улыбки, после такого выпада. – Всё будет в порядке. – Лучше бы я всех послал и оставил тебя на твоём месте, – грустно вздохнул Кокуё. – Вы не можете, таковы правила. – Да-да, знаю... – Кстати, вам нужно найти временную замену, вам нужен помощник. – Я уже. – Уже? И где же он? – Сегодня занят, но завтра приступит к работе. – Так, кто это? – Уэй конечно. Он - второй лучший полицейский в участке после тебя. – Капитан Кокуё, при всём моём уважении... – Только не начинай, Уэй всегда справлялся со своей работой. – И всё же, вы помните про его проблемы?.. – Помню, – Кокуё поудобней сел на своём кресле и помассировал виски, – Поэтому я заключил с ним договор: отныне, два раза в неделю, он будет посещать психолога. – И всё же... – Шишио, хватит. Мы достаточно поговорили, а теперь возвращайся к своим делам. И будь аккуратен с тем, что ты задумал. – Ничего плохого, сэр. – Да-да, болтай мне тут. Проваливай! – Есть, капитан! – Серьезно, будь осторожен, Шишио. – Обещаю, вернуться живым. – Иначе я приду за твоей душой, понял? – Конечно. Когда Цукаса узнал о пропаже Гена, на удивление даже для самого себя, он лишь хмыкнул, продолжая спокойно допивать свой кофе. Так и хотелось бросить ФБР "а чего вы ещё ожидали - это же Асагири" и отключить телефон. Но Цукаса сдержался, ответил на все вопросы, позволил зайти к себе в дом, осмотреть всё и проводил разочарованных на улицу. Если быть честным, то Цукаса уже не так сильно волновался за Гена, как пару дней назад. За последние два года он понял, что вечно бегающий Ген намного лучше спокойного и незаметного. Конечно пугала мысль, что он сейчас неизвестно где и как. Возможно он мёрзнет, голодает или же ему стало плохо. Ген ведь совсем недавно из комы вылез! Но всё же, странное чувство, словно Цукаса знал что будет дальше, не покидало, придавая почти осязаемое спокойствие. Цукаса его остерегался, но отвергать не спешил. Лучше действовать на спокойную голову, чем в страхе и беспокойстве. – Можешь начать проявлять свою полезность, – послышался за спиной голос Шнайдера. Цукаса не стал себя утруждать, чтобы подняться со ступенек перед местным участком, а лишь откинул голову, чтобы взглянуть на Стэнли снизу вверх. С такого ракурса тот казался ещё больше похож на что-то внеземное, словно Цукаса жалкий человечек, который удостоился сидеть у ног божественного существа. Ах, Цукаса подозревал, что ничем хорошим это странное восхищение и перебирание различных сравнений не закончится. Но он себя не останавливал, чувствуя, как сладко ощущаются эти мысли, словно хорошее вино или кофе в пять утра. – Капитан Шнайдер, знаете где находится электростанция, на которой работал Броуди? – Асагири там? – Если нет, то точно там был. Возможно, он оставил следы. – Откуда такая уверенность? – Я хорошо знаю своего друга. – В ваших интересах меня не разочаровать. – Я буду стараться, Капитан Шнайдер.***
После тяжёлой ночи интенсивных размышлений и отчаянных поисков в интернете, Сенку еле смог уснуть под утро. От чего не сразу проснулся, когда в его комнату вошёл Ген и начал аккуратно трясти за плечо. Сонный и уставший Сенку не горел желанием вставать, он хотел ещё некоторое время понежиться в своей прекрасной мягкой постели, что дарила не меньше нежности, чем симпатичный журналист в его мечтах. – Сенку... На самом деле голос Гена звучал абсолютно обычно, лишь немного тише и спокойнее. Но всё ещё мутный разум Сенку сделал его невообразимо ласковым и притягательным. Сенку не сомневался, что это сон, иначе при каких ещё обстоятельствах Ген мог быть в его комнате, рядом с его постелью, тихо нашёптывать его имя. – Сенку?... Сенку лениво потянулся к руке, что держала его плечо и взял за запястье. – Сенку...! – позвал Ген его снова, но в конце сорвался на крик. – Что такое? – хрипло пробормотал Сенку, пытаясь утянуть Гена в объятия. Удивительно, но даже во сне Ген обладал колючим характером и всё время пытался выскользнуть из его рук. – Ге-е-е-н, полежи со мной... – Сенку! – зарычал Ген и в грудь неожиданно впились странные острые колючки, от чего Сенку автоматически отшатнулся к стенке кровати. Глаза мгновенно распахнулись, с ужасом лицезрев Гена на другом конце. Тот злобно смотрел в ответ, обняв себя руками. Сенку понадобилась всего секунда, чтобы осознать – ранее происходящее не было сном. – Я... – начал было Сенку, но выражение Гена резко сменилось на тревожное, глядя куда-то ему на грудь. Сенку опустил голову. – Ой, – только и произнёс он. Маленькие красные пятнышки крови постепенно росли, становясь всё более заметными на белой футболке. – Кажется кому-то пора подстричь ногти, – пошутил Сенку и сам же посмеялся, а вот Ген шутку не оценил. – Прошу прощения, – пробормотал он. – Ничего, я сам виноват, – ответил Сенку. – Согласен, – добавил Ген. Сенку лишь тихо хмыкнул, раздумывая идти ему купаться сейчас или позже. – В следующий раз будь громче, я иногда очень крепко сплю. – Буду иметь ввиду. Сенку ещё секунду раздумывал, пока внезапно не осознал. – Ты что-то хотел? Ген неловко поерзал на белом одеяле, собираясь что-то сказать, но Сенку быстро отвлёкся на то, как хорошо Ген смотрелся в его постели. – Бумага и ручка, – наконец прозвучал тихий ответ. На короткий миг Сенку растерялся, но в следующую секунду восторг накрыл с головой. Ему пришлось приложить кучу сил, чтобы собраться и выглядеть спокойным. – Переоденусь и всё принесу, дай мне десять минут. – Мне нужно ещё кое-что... – Ген начал перебирать пальцы и избегать зрительного контакта, явно волнуясь. Сенку слегка наклонился вбок, пытаясь поймать чужой взгляд. – Ген, проси что хочешь – я дам тебе всё, что пожелает твоя душа. Неожиданно Ген хмыкнул, слабо улыбнувшись. Сенку надеялся, что со вчерашней ночи Ген лучше понял его намерения. Сенку всегда умел влюбляться, желать, интересоваться, любить. Но, к сожалению, ему всегда не везло. Ему изменяли, бросали, один вообще сдох от передоза, после своего концерта. Плохо это или нет, но Сенку никогда не было грустно, лишь обидно, что ему так не везёт. Сенку и сам не мог похвастаться идеальностью. Однажды он расстался с парнем только потому, что тот оттолкнул бездомного пса ботинком испугавшись за свои штаны. Это не было чем-то критичным, он не бил пса, но Сенку мгновенно проложил цепочку дальнейших возможных событий, из-за которых их отношения будут проблемными. Подобное происходило часто. В какой-то момент Сенку заподозрил, что банально собирал поводы для расставания. Ведь что-то такое он мог бы сделать со всеми партнёрами, но не делал, потому что чувства к ним были сильнее. Вчера он удостоверился, что и к Гену чувства намного сильнее. Сенку уже мог проложить тысячи и одну цепочку, но не делал этого. Он знал, что в конце каждый всегда будет выбирать Гена. – Мы можем поехать в одно место? – Конечно. – Это может быть опасно. Сенку не сдержал смех и заметил: – Сегодня я выяснил, что и в собственной постели может быть опасно. Ген фыркнул, не желая продолжать этот разговор. – Я подожду тебя на кухне. – Отлично, заодно покушай. – Я не голоден. – Ген, или ты покушаешь сам или тебя накормлю я. Ген вздернул бровь, как бы спрашивая не возомнил ли тот себя его мамой. Но слишком высокомерный взгляд Сенку говорил, что будет ему и мамочкой и папочкой, если тот не покушает. – Ладно, но не жалуйся, если я сожгу твою кухню. – Ничего страшного, купим новую, – бросил Сенку и ушёл в ванную.***
Так получилось, что Сенку заставил Гена ждать больше десяти минут. И оправданий тому не было, а рассказать о том, как он минут пятнадцать рассматривал царапины на своей груди Сенку не мог. На месте маленьких полумесяцев выступили совсем крохотные капельки крови, которые Сенку смыл водой. Ему до странного сильно нравилась то, что Ген оставил их. И голова, что постоянно подкидывала варианты других следов, которые Ген может оставить в будущем, до чёртиков будоражила. У Сенку определенно был фетиш. К счастью, кроме приятного запаха кофе и яичницы, Сенку ничего не почувствовал. Кухня осталась цела. Ген же нашёлся в гостиной, на диване. Он разглядывал увешанные на стенах фотографии и картины спокойно попивая горячий напиток. Прежде чем войти, Сенку аккуратно постучал пальцами по двери, чтобы дать знать о своём присутствии. Ген посмотрел в его сторону, а потом на коробку, которую Сенку держал в руках. – Что это? – Это тебе. Коробка была обернута в блестящую, светло-лиловую бумагу и со скромным, тонким белым бантиком сверху. – Хотел отдать тебе в твой последний день в больнице, но немного не успел. Ген выглядел жутко растерянным, словно впервые получал что-то подобное. Он оставил свой кофе на письменном столе и хотел встать, но Сенку подошёл раньше. – Открой. – Хах, а он тяжёлый, – Ген неловко улыбнулся и посмотрел на Сенку, но быстро отвернулся, столкнувшись с очень пытливыми и взволнованными глазами. Сенку очень хотел, чтобы Гену понравился подарок. Аккуратно потянув за бант, разорвав бумагу, Ген открыл коробку и замер. Сенку не знал о чём тот думает и что означает его реакция. Прямо сейчас он чертовски волновался, ведь это был не простой подарок. Небольшая печатная машинка могла как и обрадовать, так и ввести Гена в полное уныние. Сенку самым настоящим образом решился сыграть в русскую рулетку, выбрав её. – Как ты узнал, что я пользуюсь печатной машинкой?... Шёпотом спросил Ген и Сенку почувствовал, как его сердце пропустило удар. – При нашей последней встрече в тюрьме у тебя были листы, и буквы на них могла напечатать только печатная машинка. К тому же, в обломках твоей квартиры нашлась такая же, только обугленная и уже непригодная. Вот я и сложила один плюс один. Что думаешь? Ген не ответил. Он аккуратно взял машинку и положил на стол, рядом с кружкой кофе. В отличие от старой, эта была чёрной и более дорогой марки. Ген мягко провел по кнопкам, внимательно рассматривая каждый сантиметр. Сенку всё ещё волновался, но подозревал, что подарок понравился. – Ха... – послышался от Гены короткий выдох и настала очередь Сенку застыть. Обычно грустные и хмурые глаза довольно сощурились, губы расплылись в мягкой, но хитрой ухмылке. Впервые Сенку видел Гена таким расслабленным и уверенным. Словно человек в один миг сбросил с себя старую личность и мгновенно возродился. – Сенку, мне очень нравится, – ответил Ген чисто и четко без привычной вялости. По рукам Сенку побежали мурашки, никогда ещё его имя не звучало так сладко. – Хах, – неловко посмеялся Сенку, чувствуя, как внутри бушует ураган эмоций, – А мне за этот что-то будет? – пошутил он, но неожиданно Ген наклонился в его сторону и тело Сенку словно прошибло тяжёлым электрическим разрядом. Мягкий шепот коснулся его уха, когда Ген произнес короткое "спасибо". Желудок провалился куда-то очень глубоко, чуть не утянув Сенку за собой. Он с трудом смочил пересохшее горло слюной и встал. – Всегда пожалуйста, – хрипло и спешно ответил Сенку, прежде чем двинуться в сторону выхода из гостиной, – Я скоро вернусь.***
Гладкая мягкая кожа, податливое тело, сильные руки, ласковые губы и вечно глубокий пронзительный взгляд карих глаз. Ген с утра не мог выкинуть очередной злосчастный сон. Он честно пытался! Чертовски сильно старался отвлечься на что-то другое, прежде чем заснуть. Не то чтобы вчерашняя ситуация его прям поразила, что он так и мечтал отдаться Сенку. Но выкинуть мысли о безжалостном вихре чувств, которые не переставили его дергать, Ген не мог. Сенку снова и снова возвращался в его голову. Мозг постоянно крутил картинки, повторяя "а что, если?". А что, если Ген был бы обычным журналистом? А что, если бы они с Сенку встретились раньше? А что, если бы Ген родился в нормальной семье? А что, если бы Ген просто был нормальным?... Мог бы он тогда дать Сенку шанс? А может ли Ген дать ему шанс сейчас? Имеет ли он право на то, чтобы давать кому-то шанс? Насколько эгоистично будет с его стороны позволить Сенку себя любить, зная, насколько он омерзителен? Ведь Сенку такого не заслуживает... Сенку абсолютно не заслуживает его. Ген был не поколебим в этой мысли, пока не заснул. Проснулся несчастный страдалец с мыслью, что он не заслуживает Сенку. Чёртов сон! Прошло часа два с его пробуждения, но голос снова и снова, нашёптывающий его имя, не покидал голову ни на секунду. Ген сходил с ума, но у него совсем не было времени на это, поэтому он сходил к Сенку, чтобы начать работать. Отлично, то что нужно! Работа – главная спасительница таких жалких, много думающих людишек, как он! Ген для начала пару раз постучался, но так и не получив ответ, позволил себе войти. На его счастье Сенку спал в одежде, наполовину завёрнутый в одеяло, а на другую – почти свесившийся с кровати. Ген встал у порога, пару минут разглядывая такое необычное зрелище. Он был уверен, что Сенку из тех, кто даже спит элегантно или ,по крайней мере, аккуратно. Но увиденное зрелище спустило это божественно-дьявольское создание – само дитё Люцифера – на землю, к таким же жалким людишкам, как сам Ген, которые спят криво, вверх ногами, согнувшись, в позе дамы в беде, но точно не прямо. Ген сжал губы, чтобы не рассмеяться, и наверное впервые подумал, что Сенку... милый. Да, оказывается эта упрямая катастрофа может быть милым. Ген очень расстроился, что у него нет камеры под рукой, ему хотелось запечатлеть момент, чтобы.... Чтобы что?! Изредка пересматривать и умиляться, как... как обычно это делают близкие люди вроде друзей, семьи или парочек... Ах, вот опять Гена уносит снова и снова! Работа! Срочно нужна работа! – Сенку... Ген старался вести себя тише, чтобы не испугать бедняжку, иначе тот мог свалиться с кровати. – Сенку... Наконец, Ген получил ответ в виде тихого неразборчивого бормотания. Сенку слегка потянулся на бок и Ген поспешил встать ближе, чтобы не дать ему свалиться, но неожиданно Сенку схватил его за запястье и потянулся в обратную сторону. – Сенку...! – только и успел крикнуть Ген, прежде чем свалиться к нему на кровать. Сенку снова что-то пробормотал, пытаясь утянуть его в объятия, но Ген лишь ощетинился, словно кот и начал брыкаться. К сожалению, Сенку оказался тяжёлым, поэтому Ген использовал запретное оружие и уже через секунду Сенку с ужасом отшатнулся. Ген слегка отполз и уселся в конце кровати. Он никогда не думал, что будить Сенку будет так же сложно, как Цукасу. Похоже, этих сильных, самоуверенных и сексуальных мужчин делают на одном заводе. .... Сексуальный. Сенку. Глядя на удивлённые, слегка заспанные глаза, взлохмаченные волосы, немного покрасневшие щеки и большую футболку с глубоким воротом, из-под которого виднелась ключица, Ген задумался. О многом задумался. Но все мысли в миг прервались, когда глаза подметили маленькие красные пятна. – Я... – начал было Сенку, но Ген перебил его коротким: – Ой! Ой, Ген, ты проткнул человека. Молодец, так держать. Это Сенку, конечно же, заслужил. Уши начали ужасно гореть. Ген срочно хотел на что-то отвлечься, куда-то спрятаться, стереть себе память, а лучше вообще уйти домой, к друзьям. Но нет, он сидел на чужой кровати с мужчиной, которого чуть не лишил груди и умирал со стыда, пока тот продолжал ласково улыбаться. Господи, Сенку, хотя бы пожалуйся на боль! – Ты что-то хотел? Да, выкопать себе могилу и прекратить своё позорное существование. – Бумага и ручка, – тихо ответил Ген, чтобы отчаяние внутри него не было таким заметным. Сенку легко согласился, не задавая вопросов. Но Ген нуждался ещё в кое-чём. И мысль, что это может бы опасно, терзала разум. Ха, а ведь только вчера, он уверял, что ему плевать на Сенку. Но вот так поворот! Причина тому - вкусная еда, мягкая постель, чистая одежда или бесконечно заботливый мужчина напротив? Ген мог лишь неловко признать, что всё вместе. Он чувствовал, как превращается в изнеженного кота, будучи рядом с Сенку. – Ген, проси что хочешь – я дам тебе всё, что пожелает твоя душа, – сказал Сенку, чем выбил из Гена на вид тихий, но на деле истеричный смешок. Ген всё ещё сомневался в Сенку. Он всё ещё держал того на расстоянии, остерегаясь обмана. И всё же, подсознательно, Ген понимал, что ещё чуть-чуть и его натянутая линия между ними в миг оборвется. Ген боялся. Безумно боялся. Мысль, что он сделает шаг вперёд и всё вдруг разрушится, до ужаса пугала. – Это может быть опасно, – предупредил Ген. Но Сенку лишь улыбнулся и отшутился, снова ничего не спросив. Чем больше Ген за ним наблюдал, тем сильнее ему казалось, что всё это нереально. Ген всё ждал, когда кто-то выпрыгнет из угла и скажет, что всё это лишь его больная фантазия, которая могла сойти с ума от одиночества. Что Сенку плод воображения и его никогда не существовало. Что на свете и правда нет человека, который мог бы полюбить Гена. Полюбить?...Сенку никогда не говорил, что любит Гена. Он лишь делился сильными чувствами, которые к нему испытывал, делал всё, что нужно для Гена, спокойно принимал его выходки, оставался рядом, даже когда Ген хотел сбежать. Так хотелось притвориться идиотом и сказать, что Сенку его правда не любит, это лишь временное. Временный порыв молодого парня, которому ещё жить и жить. Махнуть рукой, заключив, что это возрастное и скоро пройдет. Это несерьезно... Это неискренне... Это.... «– Это тебе...» – повторил голос Сенку, что так нагло поселился в его голове. Ген повторно перебирал каждую кнопку, желая снова ощутить прохладную гладь. Невообразимое счастье и покой, которые настигли в момент открытия коробки, до сих пор грели нутро, словно хороший портвейн в зимнюю ночь. Случившийся пожар лишил всего, что у него было, начиная от дома и заканчивая документами. Но, не смотря на потерю столь важных вещей, Ген не мог перестать думать о злосчастной машинке. Как бы по-идиотски это не звучало, но машинка, спустя столько лет, стала единственным, что держала его связанным с ним самим. Он словно заточил в небольшом куске металла всё то, что хотел скрыть от своих и чужих глаз. И наружу оно выходило лишь тогда, когда Ген начинал печатать. Стоило убрать пальцы, как оно снова послушно "впитывалось" обратно. Когда-то это произошло случайно, и Ген не сразу заметил - лишь спустя пару месяцев после инцидента с Броуди. С тех пор он испытывал тяжёлые эмоции, которые держали его между ненавистью и благодарностью. Но, помимо непрошенного спасителя, машинка также была подарком. Ген никогда не терял подарки от близких, особенно от Цукасы. Сердце больно сжималось от мысли, что всё пропало... И когда Сенку отдал ему коробку, Ген почувствовал, что его вытащили из бесконечной пустоты. Ему дали не просто подарок, а именно что-то его. Сенку подарил то, что теперь принадлежало Гену, и вместе с тем положил первый кирпич в построении нового "дома". Ген больше не чувствовал себя таким опустошённым. В сердце зажгли маленький огонёк, который дарил надежду вернуть всё обратно. И этот же огонёк, возможно, дал Гену веру, что он может себе позволить что-то большое...***
– Шах и мат. Король со стороны Ксено сделал свой последний шаг, оставив Мирай без выигрыша. Та хмуро глядела на фигурку, словно из-за неё и произошли все несчастья. Ксено довольно хмыкнул и сделал глоток чая. Ещё некоторое время спустя он отодвинул чашку и начал собирать шахматы. – Спасибо за игру, – спокойно ответила Мирай, поднявшись со своего места. – Пожалуйста, – Ксено мягко улыбнулся и тоже встал, желая убрать коробку. Спустя пару секунд в кабинете раздался звонок оповещающий о приходе гостей. И Мирай уже стояла у двери, что не могло вызвать у Ксено никаких других сравнений, кроме как с послушной собакой. От этой мысли он тихо хмыкнул и подошёл, чтобы открыть дверь. За ней стояла девушка стройного телосложения, со светлыми волосами и в смокинге. Сайондзи предупредил, что за Мирай может приехать другой человек и, судя по виду, это она и была. – Доктор Уингфилд, – она вежливо кивнула, держа на лице слабую, почти незаметную, но такую прекрасную улыбку, без которой выражение лица могло быть совсем другим. Ксено сдержался от того, чтобы довольно прищуриться и кивнул в ответ. – Франсуа, верно? – он протянул руку и почувствовал полное удовлетворение от взаимного, крепкого рукопожатие столь элегантной тонкой ладони. – Да, я приехала за младшей Шишио, – она повернулась к Мирай, – Машина ждёт вас. – Спасибо. До скорой встречи, господин Уингфилд, – бросила Мирай и ушла, даже не оглянувшись. При первой встрече Ксено питал к ней особые надежды, но сейчас с грустью думал, что не смог вытащить ребёнка из неё. Но в любом случае, он смог вырастить способного человека, который умел хорошо делать свою работу. Пусть и с большой вероятностью, Мирай скоро его покинет. Она об этом не говорила, но Ксено видел всё в её взгляде. – До свидания, доктор Уингфилд. Спасибо, что позаботились о ней. – Мне было не сложно. Хорошей вам дороги. Ксено наконец проводил девушек и снова взял свою чашку чая. Тот уже остыл, но ему нравилось как он теперь отдавал небольшой горчинкой. Встав у окна, Ксено спокойно наблюдал за исчезающей на улицах машиной. Одновременно он размышлял, как бы быстрее избавиться от собаки, что отбилась от рук. Наверное, ему стоит натравить на неё другую... В кабинете снова раздался звонок и Ксено ушёл открывать дверь. За ней стоял мужчина средних лет, хмуро осматривая всё вокруг, включая самого Ксено. – Доктор Уингфилд? – Он самый. Йо Уэй, верно? – Он самый, – хмыкнул мужчина. Ксено лишь мягко улыбнулся и позволил посетителю пройти. – Я тут ненадолго. Вообще бы не пришёл, но работа обязывает, поэтому особо ни на что не надейтесь. – Я всё понимаю. Надеюсь, мы сможем с пользой провести это время. ...а возможно Ксено пора завести новую собаку.***
– Я сверился с картой, так что путь займёт не больше часа. Сенку сел в машину и пристегнулся. С пассажирского сиденья ему только и ответили коротким "угу". Это напомнило ему поведение Гена, когда они ехали к электростанции, от чего Сенку немного напрягся. Он ещё не совсем пришёл в себя после "спасибо", которое чуть не лишило его сердца, поэтому Сенку не был готов снова столкнуться с безразличием и раздражительностью. Переждав где-то минуту, он сделал попытку пойти на контакт. – Как ты себя чувствуешь? Выспался? – спросил он совсем будничным голосом, не выдав своего любопытства и лёгкого напряжения. Ген не отвечал. Даже когда он уже завёл машину, Ген молчал и Сенку решил, что с ним разговаривать не собираются. Сенку уже хотел смириться и дождаться более удобного момента, чтобы выяснить причину, но наконец Ген повернул голову в его сторону. – Что? – рассеянно спросил Ген. Подобная заторможенность начала беспокоить даже больше, чем молчаливость. Но Сенку не стал разводить панику и лишь мягко улыбнулся, прежде чем снова спросить: – Выспался? Ген опять не сразу ответил, но в этот раз Сенку мог наблюдать за его лицом и мгновенно подметил лёгкую панику в глазах. Ген отвернулся и почти прошептал: – Да, конечно. Кровать была очень удобной. Сенку довольно кивнул и в следующий момент не сдержался от тихого смеха. – В моей комнате удобней. В ответ Ген тоже рассмеялся и Сенку почувствовал глубочайшую грусть от того, что не смог увидеть его лицо в этот момент. – Я уже заметил. Сенку довольно расплылся в улыбке. – Оу, ты можешь посещать её в любое время, тебе всегда рады. – Даже по ночам? – Сенку еле сдержался, чтобы не засиять счастливой улыбкой, всё также придерживаясь спокойного тона. – Особенно по ночам. – Я запомню, – ответил Ген голосом, словно это была угроза. Сенку не знал, что именно послужило поводом для взаимности в этот момент, но он очень хотел расцеловать Гена и бесконечно благодарить. Конечно, ему пришлось сдержаться, ведь за последние два дня Сенку и так чувствовал, что давит на Гена. Но он обещал сделать это в будущем. Сенку считал каждый момент, когда хотел поцеловать Гена, чтобы в будущем возместить упущенное в десятикратном количестве. Спустя каких-то пять минут Сенку понял, что Ген чуточку соврал, когда сказал, что выспался. Сенку это расстроило, даже возникла мысль, чтобы развернутся обратно, но он сдержался. По крайней мере, так Сенку мог проследить за тем, что Ген спит. Раньше чёрно-белые волосы красиво обрамляли лицо, делая его похожим на сказочного персонажа, героя фантастического сериала или мифическое существо. Теперь же, с более короткими волосами, Ген выглядел не столь экзотично, но всё так же привлекательно. Наверное даже больше. Черты лица словно стали более четкими и светлыми, притягивая взор Сенку снова и снова. К сожалению, он не мог позволить себе дотронуться до его лица. Тем более, пока Ген спит. Но всё же совсем маленькую шалость Сенку осмелился сделать, взяв свободной рукой пальцы Гены и мягко поглаживая. Сенку готов был заниматься этим вечно. Ничто не приносил ему такой покой, как держать Гена за руку и чувствовать, что он рядом. Час пролетел достаточно быстро для Сенку, что прибывал в своих бесконечных мыслях, и Гена, который сладко спал на пассажирском сиденье. Поняв, что до нужного места осталось меньше пяти минут, Сенку аккуратно потряс Гена за плечо и тот проснулся мгновенно. Хотя глаза ещё не могли сфокусироваться на чём-то одном, мозг медленно осознавал где он. – Доброе утро, малыш, – весело сказал Сенку, и взгляд Гена застыл на нём. В одно мгновенье Ген сделался бодрым, а в другое - удивлённым. Ещё секунду спустя всё лицо залило краской и Ген медленно отвернулся. – Не называй меня так. – Почему, тебе не нравится? – Сенку, пожалуйста. У Сенку никогда не было слов, от которых его бросало в дрожь, но это проклятое "пожалуйста", которое Ген произносил мягко, нежно, почти ласкающе, задевало все нервные окончания, вызывая волнение и трепет. Место, которое Ген хотел посетить, оказалась фермой, а также бывшим убежищем Броуди. Сенку не хотел сюда приезжать и абсолютно точно не хотел привозить сюда Гена. Но тот хотел именно этого и Сенку понимал, что Гену лучше знать: стоит ему возвращаться или нет. – Так, зачем мы здесь? – наконец спросил Сенку и Ген нахмурился. – Странно, что ты только сейчас об этом спросил. – Боялся, что не соглашусь, если узнаю причину. Ген задумчиво повернулся в его сторону, а потом мягко улыбнулся. – Спасибо. Сенку не понимал за что его благодарят. Ему казалось, что его поступки сущий пустяк по сравнению с тем, на что он был готов ради Гена. И по сравнению с тем, что он мечтал получить от Гена... – Я хочу лишь удостовериться, что Броуди тут нет и... – начал Ген, не дождавшись ответ – ...мне нужно было снова вернуться, чтобы... Он отвернулся, словно не мог договорить, но Сенку в этом и не нуждался, чувствуя благодарность лишь за то, что Ген взял его с собой. – Хорошо, – притворно-беспечно ответил он и вышел вперёд, – Тогда зайдём. Амбар рядом с домом их не интересовал. Главной целью был именно дом, который на вид уже давно никто не посещал. Где-то неподалеку стоял знак "продаётся", но даже он давно потрескался, потеряв первые две буквы. Дверь истошно заскрипела, когда Сенку её толкнул. Солнечный свет мягко освещал сквозь окна старую обветшалую мебель и летающую в воздухе пыль. Сенку оглянулся. Пару секунд назад он отчётливо слышал как Ген следует за ним, но неожиданно шаги прекратились. Ген стоял чуть дальше от порога, посередине маленькой лестницы и невидящим взглядом смотрел вдаль. – Ген? – позвал его Сенку, но тот не ответил. Поколебавшись ещё секунду, Сенку протянул ему руку. Ген наконец сделал шаг и просто прошёл мимо, словно его здесь и не существовало. Сенку не расстроился, лишь любопытно последовал следом. Ген шёл уверенно и знающи, будто каждый день посещал это место. Пройдя пару комнат и обойдя лестницу наверх, он остановился у двери в маленьком коридоре. Вокруг не нашлось ни окон, ни мебели, а температура казалась даже ниже, чем снаружи. Ген стоял уже минуту, смотря прямо перед собой, словно его голову занимали совсем другие мысли, чем дверь и дом. – Ген? – снова позвал Сенку и тот наконец отреагировал, бросив короткий незаинтересованный, даже немного раздражительный взгляд. – Не шуми, – прошептал Ген и Сенку почувствовал, как по рукам пробежали мурашки. Ген снова посмотрел на дверь, но лишь секунду, прежде чем развернуться и уйти дальше, в глубь дома. Сенку послушно следовал за ним, боясь упустить его из виду, но неожиданно, проходя мимо другой лестницы, Сенку застыл. В паре метрах от него стоял диван в гостиной, пыльный и обшарпанный. Ничего интересного, но Сенку всё равно не мог отвезти взгляд. Он словно переместился в одно мгновение на два года назад, когда на него посмотрели совсем темные, притягивающие и бесконечно глубокие глаза. Тогда Сенку испугался, волнение и предвкушении наполнили разум. Теперь Сенку считал, что он был глуп. Настолько, что не смог понять очевидное. Ген никогда не стремился его напугать, в тот момент он даже не осознавал, что делает. Холод и бездушность, которые отражались в глазах были не больше, чем защитной реакцией. Ген хотел себя спасти, ведь рядом больше никого не было, кто мог бы сделать это для него. Неожиданно наверху раздался грохот. Сенку оглянулся и понял, что Гена больше нет рядом. Чувствуя, как сердце проваливается куда-то в желудок, Сенку поспешил вверх по лестнице. Комнат на втором этаже было много, но с открытой дверью нашлась лишь одна, где как раз и оказался Ген. Он сидел на коленях, сгорбившись над чем-то на полу и активно работая руками. Сенку услышал скрип, который ножом прошёлся по слуху. Ген отбросил кусок дерева в сторону. На Сенку словно вылили ведро холодной воды, когда он увидел окровавленные пальцы. – Ген! – Сенку бросился к нему и хотел взять за плечи, но неожиданно холодный, грубый и тихий голос заставил его замереть. – Не трогай меня. Ген остановился и, удостоверившись, что Сенку его послушался, продолжил голыми руками разбирать половицы на полу. Рядом лежала тумбочка, которая, скорее всего, стояла на том же месте, где сейчас Ген. В месте, где одна доска отсутствовала, слабо виднелось что-то белое. К сожалению, дыра оказалась недостаточно большой, чтобы в неё могла протиснуться рука и Ген продолжал ломать. Сенку панически думал о том, что ему стоит сделать. Он не мог и дальше наблюдать за тем, как Ген абсолютно игнорирует боль, продолжая терзать руки в кровь. – Ген, позволь сделать это мне, я смогу... – Не подходи, – приглушённо ответил Ген, не останавливаясь. – Ген, это больно, остановись... – Нельзя... – Ген... – Нельзя, хватит, просто уйди, тебе нельзя это видеть! — Ген замер, крепко вцепившись в доску. — Почему они их не нашли!? Почему они здесь!? Маленькие капли крови медленно стекали в дыру, падая на что-то шуршащее. Он зажмурил глаза и слёзы скатились по щекам прям на пальцы. Должно быть это больно, но Ген не сдвинулся с места. Как и Сенку. – Ген, я не буду смотреть, обещаю, позволь это сделать мне... – Нельзя...тебе...никому нельзя это читать... – голос Гена дрожал с трудом произнося слова. Сердце Сенку разрывалось то ли от боли, то ли от злости на то, что заставило Гена испытывать подобное. – Никто это не прочтёт, Ген, ни я, ни кто-либо другой. Ген, посмотри на меня, – Сенку всё ещё не смел к нему притрагиваться, лишь придвинуться ближе. – Ген, пожалуйста, посмотри на меня. Ген слабо раскрыл глаза, из которых потекли ещё пару капель, и медленно повернул голову. Он так и не посмотрел на Сенку, но уже этого было достаточно. – Ген, я всё сделаю, – повторил он и протянул руки, – Иди сюда. Ген долго смотрел на чистые и аккуратные руки Сенку, пока его собственные тряслись, болезненно сжимая старый кусок дерево до белых костяшек. – Я не... – пробормотал Ген, но Сенку его перебил, пальцами аккуратно дотронувшись до его рук, абсолютно не страшась испачкаться. – Ген, пожалуйста, посмотри на меня, – прошептал Сенку, пытаясь поймать его взгляд и одновременно беря за пальцы в попытках отдернуть. Но Ген продолжал смотреть куда-то вниз. Понимая, что слова уже не имеют смысла, Сенку приблизился и мягко прижался лбом к лбу. Руки под его пальцами вздрогнули, но он всё равно продолжил их держать. – Ген, ты мне нужен. Ген растерянно замер и в следующую секунду начал медленно поднимать глаза. – Ты мне очень нужен, – наконец пару пальцев поддались и разжали доску, – Я очень хочу, чтобы ты был со мной. Одна рука высвободилась и Сенку ловко перехватил её, аккуратно сжимая. – Ген, я рядом, – наконец и вторая рука позволила себя отцепить от доски. – Поэтому, пожалуйста, будь и ты со мной. Сенку нежно обхватил израненные руки и притянул к груди, в районе сердца. Вместе с ними приблизился и сам Ген, взволнованно глядя в ответ. Большие тёмно-синие глаза блестели от слёз под лучами солнца. Сдержавшись, чтобы не притянуть Гена в объятия, боясь за его руки, Сенку позволил себе лишь мягко, почти невесомо поцеловать лоб, в уголки обеих глаз и в нос. Немного отодвинувшись, он захотел оценить результат, но в миг застыл. Ген приподнялся и прижался к губам Сенку.***
Ген ещё никогда не ощущал ничего подобного. Находясь в шаге от смерти, теряя близких, влюбляясь, испытывая ненависть, злость и возбуждение, он переживал разное, но никогда ничего подобного. Словно прыжок из маленькой лодки в огромное, бескрайнее море. Ты не знаешь что от него ожидать. Ты не знаешь куда оно принесёт, но ты позволяешь ему проглотить себя. Глубина, что таит лишь тьму тянется к тебе, а ты и не сопротивляешься. Ген не сопротивлялся. Он сбросил всё, что его держало. Все сомнения, страхи, неуверенность. Все тревожные мысли. Откинул оковы прошлого, удалил мысли о будущем и просто дал себе сделать то, что так хотел. А Ген хотел быть ближе. Ген хотел верить. Дать обещание, держаться крепко-крепко и просить о помощи. Он хотел закрыть глаза, прижаться и знать, что всё хорошо. Хотел рассказать о страхах, рассказать о боли внутри и просто поделиться своими мыслями. Ген хотел отступить и знать, что ему есть куда идти. Где он сможет остаться навсегда. Хотел иметь человек, за которого будет держаться и человека, который будет держаться за него. Ген больше не хотел быть один. И больше не хотел бояться быть с кем-то. Пока Сенку ему позволяет, Ген хотел быть с ним. Медленно отстранившись, Ген поднял глаза полные страха и надежды. Всё нутро тряслось, грозясь разрушиться от лёгкого дуновения. Он нуждался в ответе. В улыбке, в ещё одном поцелуе, в объятьях или в словах. Но Сенку молчал, ошарашенно, – именно ошарашенно, – глядя в ответ. Ген ещё никогда не видел, чтобы его глаза были так широко распахнут. Сердце пропустило удар. – Я... – начал было он, но Сенку его перебил: – Можно?... – Что? – спросил Ген и Сенку наклонился вперёд, оставив между ними пару сантиметров. – Можно ещё? Сердце снова пропустило удар. – Да... Ген не успел закончить, как Сенку прижался, целуя крепче, чем это делал Ген. Наслаждение, словно теплый мед, разлилось по венам, заставив его обмякнуть. Ген чувствовал себя живым и по-настоящему желанным. Наверное, даже любимым.Конец Арки