Парадигма

      Высокая фигура не спеша прошлась по коридору и села на стул. Голубые глаза безразлично осмотрели камеру со стеклянной стеной. Строение вызвало у мужчины ухмылку, а осознание, насколько плохо они знают заключенного, улыбку. Длинные, изящные пальцы расстегнули пальто и привычно откинули одежду на спинку. Гость сложил руки на скрещенных ногах и стал ждать.       Вошедший трепета не вызывал, максимум желание сказать неприличное слово, чтобы побрезгал и ушёл. Хотя, с таким гнилым нутром, никакие маты не страшны, лишь горячая пуля в лоб могла вызвать мимолётное отвращение.       – Здравствуй, Миша, – наконец заговорил агент Шнайдер.       – До свидания.             Отрезал Ишигами и вернулся к изучению отчётов. Ущерб, понесенный лабораторией из-за его никудышных коллег, уже не так раздражал.       – Кажется, у вас плохое настроение.       – Нет, что вы, было плохое до вашего прихода. Теперь оно омерзительное.       – Я настолько вам не нравлюсь?       – Да, но если уйдёте очень даже понравитесь.       – Ведёшь себя, как ребенок.       – А вас это привлекает? Если да, то у меня плохие новости.       – Удивительно, что будучи в клетке, ты так осмелел. С чем это связано?       Ишигами оставил бумаги и громко рассмеялся.       – Осмелел? Стэнли, это ты, пока я в тюрьме, так отупел, – с усмешкой на лице, учёный приблизился к стеклу. – Совсем меня не хватает, да? Наверняка каждому приходится пояснять дважды, ведь твой умный мальчик по твоей же глупости не рядом.       Стэнли заинтересованно вскинул бровь.       – У меня всё хорошо, спасибо, что спросил.       – Прям таки хорошо? Броуди за решеткой, Мирай дома, со своим братом, да? Уверен, что хорошо? Хммм, может ещё какая-нибудь прелестная дама спокойно проводит время дома или на работе, не беспокоясь о жажде или голоде....а?       Наконец спокойная маска слетела и Шнайдер нахмурился.       – Что ты знаешь?       – Дорогой Стэнли, я знаю не больше, чем ты.       – Ишигами, это не шутка. – голос оставался спокойным, но Сенку известно, что так же спокойно руки агента могут прижать к стене, угрожая придушить.       Только в этот раз вряд ли получится, да и капризы Шнайдера удовлетворять он не будет.       – Оу, теперь я Ишигами? Не Миша? Что же изменилось?       – Ишигами... – Стэнли встал и приблизился.       – Агент Шнайдер, – учёный ласково улыбнулся.       Мужчина достал сигарету.       – Я прекрасно знаю, что ты не считаешь меня идиотом...       – Плохо знаешь.       Между ними чиркнула зажигалка и огонь осветил карие глаза. На секунду показалось, что они сияют красным, почти как рубин или кровь.       – Девушки и правда похищены, но всё же хорошо, разве мы это не предусмотрели?       – Мы - нет, ты – хрен его знает.       – Шарлотту похитили в ту же ночь, когда тебя взяли. Мирай же была похищена вечером третьего. Что между ними общего и почему такая разница во времени?       – Хммм, общего, спрашиваешь?? – Сенку сделал максимально глупое лицо. – Ну они обе блондинки...но ты только не волнуйся, пока между твоих ног присутствует член, тебя не тронут.... присутствует же?       – Забыл? Хочешь снова удостовериться?       – Недотрах – дело серьёзное, сходите разок к своему детективу.       – Ревнуешь?       – Всего лишь беспокойство, босс. Вы бы это поняли, если бы чаще думали головой.       Сигарета медленно догорала. Через маленькие дыры в стекле просачивался едкий запах. Сенку претила мысль, что он ему когда-то нравился.       – Ишигами, две девушки похищенные в разное время. Одна является секретаршей, похищена первого октября, вторая - сестра полицейского, похищена третьего. Почему так и почему две?       – А вы прям не знаете?       – В свои игры будешь играть с Асагири, а сейчас работай.       – Это не моя работа.       Учёный вернулся к отчётам. Теперь они не только не раздражали, а даже радовали.       – Брат Мирай, Цукаса Шишио, довольно близок с Асагири... – начал Шнайдер, – Скорее всего журналист так же был близок с девушкой.       Агент не мог видеть, как учёный поджимает губы от раздражения.       – Похоже, очень неприятно, когда популярный журналист перестаёт писать о тебе и переключается на жалкую подделку.       – Ты смотришь слишком поверхностно, – возразил Ишигами.       – Тогда поправь меня.       – Привлекать внимание Асагири слишком рискованно, ведь он не такой простой журналист. Было бы логичней выбрать кого-то попроще...       – Но?       – Но Миша выбрал именно Асагири потому, что он единственный, кто получил возможность взять интервью.       – Значит, виноват ты?       – Или ты? Всё ещё слишком поверхностно, Стэнли.       – Для тебя господин Шнайдер.       Агент потушил сигарету и развернулся, чтобы уйти.       – Очень мило, что ты сказал кем работает Шарлотта, но не на кого. Неужели всё ещё беспокоишься за него? Рано или поздно полиция заметит, тогда уже вопросы возникнут и к тебе.       – Её босс не имеет в этому никакого значения.       – Если смотреть на имеющуюся информацию, Шарлотта никак не вписывается в жертвы Миши....хотя, может мы чего-то не знаем?       Шнайдер не ответил, скрывшись за поворотом. Сенку не стал продолжать, гневно сжимая кулаки, но лицом оставаясь спокойным.       – Они ведь помрут из-за твоей же бесхребетности, Стэнли...да чтоб у тебя хер отвалился!       Учёного раздражало, что к нему редко прислушиваются. Что его "босс", что друзья, что коллеги. Наверное, он и сам частично в этом виноват, стоило поменьше язвить, но всё же, не смотря на бред, который иногда вылетал, Сенку часто говорил и полезные вещи.       В голове всплыли блики заинтересованных синих глаз журналиста, от чего Ишигами хмыкнул. Этот мелкий его слушал внимательно, пусть и не всегда всё понимал. Да и вообще, они встретились всего два раза....но учёный уже сходил с ума, желая встретиться с ним снова.       К тому же....мелкий?! Нет, Асагири точно старше, кажется, на целых три года, поэтому Ишигами не мог называть его мелким... Лучше так же проще, но правильней. И более ласково, как например...       «Малыш...?»

***

      Новости закончились полчаса назад, но Асагири продолжал стоять перед телевизором с пультом в руках. Глаза его смотрели в пустоту, а в ушах звенело. Звенело сильно, будто хотели оглушить. Ген надеялся, что так и будет. А потом и умрёт. Да, умереть сейчас звучало вполне заманчиво. Тихо, спокойно в своей квартире, целый и невредимый. Хотя грустно, что тело сгниёт, от чего будет сильно вонять. Тц, некрасиво получается.       А что вообще красиво в этом мире....?       «Цукаса.»       Конечно же, этот мужчина в форме, иначе бы Ген в него не влюбился.       Хотя, кому он врёт, влюбился бы.       Когда-то журналиста тоже называли красивым, а теперь лишь нервно заглядываются на шрам. Удивительно, как одна маленькая деталь столько меняет и из симпатичного парня с экзотической внешностью ты превращаешься «Чёрт возьми, что у него на лице?!». Но те были подростки, взрослые в этом плане более изощрённые. Улыбнутся, сделают грустные глазки и покачают головой, со словами: «Вам наверное тяжело с такой внешностью?».       «Нет, на самом деле, очень легко, прекрасно работает, как радар для поиска мудаков по типу вас.».       Конечно, в слух он так не сказал, ведь это могло подпортить и так жалкую репутацию журналиста.       Зато Мирай сказала. Да, эта прелестная девушка ненавидела, когда кто-то расстраивал Асагири. Как и её брат, она всегда стремилась защищать близких. Иногда это получалось чересчур жестоко, что даже Гену становилась страшно, а иногда очень мило.       «Мирай...» – в голове мелькнули светлые волосы и любопытные глаза.       Внезапно чья-то рука взяла его за кисть. Асагири вздрогнул и швырнул пульт наугад, Цукаса еле успел уклониться.       Наконец, разбуженный от своих мыслей, журналист снова посмотрел на телевизор. Там шла реклама какой-то мега потрясающей швабры.       – Ген, я стучался, – аккуратно начал Шишио.       – Я-я..не услышал.       – Всё в порядке, давай присядем...       – Как ты вошёл? – Асагири не сдвинулся.       – У меня был ключ, – как само собой разумеющееся ответил полицейский. – Сделал себе копию, ещё когда ты упал в обморок от голода, а нам пришлось выламывать дверь. У Укио тоже есть.       – Почему я об этом не знал...?       Цукаса поморщился, словно от зубной боли. Только реакция была вызвана не вопросом, а стыдом перед другом.       – Стоило сказать, но мы не хотели, чтобы ты об этом лишний раз думал.       Синие глаза смотрели слишком пристально и долго. Шишио знал этот взгляд, именно в такие моменты в двухцветной голове рождались нехорошие мысли. Он сделал шаг, чтобы отвлечь, но внезапно Ген протянул руку ему под нос и строго потребовал:       – Отдай ключ.       – Ген...       – Я благодарен!...       Шишио замолчал.       – Правда благодарен за вашу заботу. К сожалению, я не могу дать того же в ответ в полной мере.       – Ген, ты не должен...       – И всё же, я не хочу, чтобы за моей спиной делали что-то подобное. Шишио, отдай ключ.       Цукаса послушно положил предмет на чужую ладонь и Ген его спрятал в карман штанов.       – Надо и у Укио забрать...       – Ген, мы можем поговорить?       – Говори.       – Нет, давай сядем и поговорим вместе.       – Подожди, я должен кое-что найти.       – Ген...       – Ген, Ген, Ген! Цукаса, не мешай.       Полицейский остановился и не стал продолжать. Он подозревал, что у его друга едет крыша. У него самого она тоже давно едет, но получалось хорошо скрывать. А вообще, он очень устал.       Пока Асагири перебирал шкафы по всей квартире, Цукаса заварил им чай. На самом деле он приехал помочь, ожидал, что друг будет в панике из-за утренних новостей. Так всё и выглядело, когда он пришел. Но сейчас...       – Я нашёл!! Цукаса, помоги!       Оставив чай, Шишио поспешил в спальню. Там журналист стоял перед высокими шкафом.       – Достань ту белую коробку, пожалуйста, – он показал на самый верх.       Асагири достаточно высокий мужчина, но по сравнению с Шишио даже шкаф перестал казаться таким огромным.       – Что там?       – Моя машинка.       – Машинка... – достав коробку, Цукаса, наконец, понял, о чём говорил журналист.       Печатная машинка.       – Оу...       – Отлично, давай сюда.       – Я думал, что ты её выкинул.       Ген застыл, неуверенно глядя на старый подарок.       – Разве я посмел бы? – он поудобней взял коробку и направился к выходу из спальни.       Пять лет назад Цукаса сделала ему этот подарок. От части хотел поиздеваться, но с другой стороны, Асагири любил писать на бумаге и злился, что это требует столько сил, поэтому подарок был вполне в тему. Никто и предположить не мог, что нечто подобное станет главным инструментом в поимке преступников.       – Зачем она тебе...сейчас?       – Я буду писать.       – Писать про что?       – Цукаса, не начинай, ты знаешь про что.       – Ген.       – Я знаю, что Броуди на свободе!       Цукаса резко остановился, чуть не врезавшись во внезапно застывшего друга. Тот упрямо поднял подбородок и хрипло продолжил:       – Я знаю, понятно?! Я смотрел новости и всё видел, поэтому чертовски напуган! На самом деле, я очень хочу плакать, я весь дрожу изнутри и хочу кричать, просить о помощи, биться в истерике, мне, блять, плохо! Очень плохо...но я в порядке...       Синие глаза заблестели от накопившихся слёз, но щеки оставались сухими.       – Я правда в порядке и знаю, что делаю...я более менее контролирую свои мысли и действия, прекрасно понимаю чего хочу... поэтому хватит так со мной носиться...       – Ген, ты же знаешь, что всё не так просто...       Асагири неловко пожал плечами и отвернулся, словно не знал куда себя деть. Хотелось просто орать в воздух, но вряд ли это что-то объяснило.       – Знаю, но подобное отношение всё только усложняет. Мне тридцать два, Цукаса, а со мной обращаются, как с подростком! Да, порой я и веду себя, как подросток, но это не значит, что я так же думаю, понятно! Да, я не выгляжу, как человек, у которого всё хорошо, лучше бы и дальше сидел на своей терапии, но повторюсь, чёрт возьми, я в порядке!       Наконец Ген остановился, положил тяжёлую коробку и ушёл в ванную. Шишио остался стоять в спальне. В последний раз что-то подобное ему приходилось выслушивать от Мирай, но та была менее эмоциональной и громкой. Хотя странно, что в этот раз слушать было морально легче.       И так. Журналист всё же в истерике, но в контролируемой. Также он нихрена не в порядке и прекрасно это понимает, поэтому заявляет обратное.       Ещё Ген снова взял свою печатную машинку, которой в последний раз пользовался перед своим... похищением. Полицейский знал, что ничего хорошего это не предвещает.       Асагири однозначно собирался лезть туда, куда не стоит. Шишио в первую очередь подумал о Броуди, но потом сразу вспомнил пропавшую сестру. Страх и беспокойство давно поселились в его сердце, нашли свои углы и тихо сели, ожидая идеальный момент, чтобы сожрать изнутри и снаружи. Пока этот момент не наступил.       Потому что Мирай всё ещё не найдена...или её тело.       В любом случае, пока Миша за решёткой, а Броуди сбежал уже после пропажи, Цукаса искренне верил, что его сестра жива. Она всегда отличалась упорством. Многое пережив, до сих пор её ничто не сломало, так что не верить было бы оскорбительно.       Вот и Асагири безусловно верил и, как подозревает Шишио, собирался её искать, если не уже. Скорее всего уже. Поэтому, с одной стороны его пугало то, что друг снова достал печатную машинку, а с другой - он был тронут, что ради Мирай, Ген перешагнул через свои страхи.       – Всё, пора начать! – мужчина весь мокрый и красный вышел из ванной.       – Ты уве... – под грозным взглядом, полицейский быстро замолчал и понимающи кивнул. – Пойдём на кухню, там теплее.       – Сделаешь мне кофе?       – Конечно.       Наконец-то, за всё это нервное утро, Цукаса увидел, как друг улыбается и улыбнулся сам.       – Цукаса, сначала я должен тебе кое-что сказать.       – Что?       – Ишигами не Миша.       Шишио словно окатило ведром ледяной воды. Это утро не могло быть хуже.