16
Мин Су
Разбирательство набирало обороты. По телевидению уже который день перемывали кости арестованным на вилле. Подумать только – секс-скандал с высокопоставленными лицами! Гремело на всю Южную Корею. Мин Су сидел в гостиной, уставившись в экран телевизора. Хе Гён устроилась рядом, сунув ступни под его бедро. Он наконец-то был дома. Больше не нужно было скрываться и переезжать. Все закончилось. Все закончилось… Он потер лицо ладонями. Чувствуя себя куском дерева, он краем глаза следил за Хе Гён. Сестра не отходила от него и в клинике, и дома. Но накачанному успокоительным Мин Су было безразлично происходящее вокруг. В одиночестве, или вот так – сидя в молчании в компании сестры или матери перед бормочущим телевизором, – все уже никогда не будет, как раньше. Пиликнул открывающийся замок, и в дом проникли звуки с улицы. Ветер. Шорох автомобильных шин. Плач ребенка. Перестук чьих-то каблуков. В коридоре говорили двое. Голос матери Мин Су узнал сразу, а второй был ему не знаком. Мин Су повернул голову, и увидел, как в гостиную заходит пожилой мужчина в сопровождении его мамы. – Дети, у нас важный гость, поздоровайтесь… – неловко переминаясь с ноги на ногу, сказала мать. Эти неуверенные движения были так не свойственны ей. Мин Су посмотрел в глаза мужчины, встал, поклонился и снова опустился на диван, отводя взгляд. Серые глаза под монолитными веками, серебро волос. Мин Су уже видел этого мужчину. Он вновь повернулся, уже внимательнее всматриваясь в черты лица. – Вы?.. – Здравствуй, Мин Су, – коротко кивнул в ответ мужчина. – Я Олег Казанцев, дедушка Тьен. Много лет назад я носил более привычное для вас всех имя. Ки Сон Ёль. Мин Су не знал, что сказать. Нервная дрожь начала пробивать даже транквилизаторное отупение. Хе Гён по знаку матери поднялась и вышла. Мужчина сел рядом с Мин Су, сцепив пальцы. – Не знаю, с чего начать, – со вздохом произнес он. – Память иногда хранит совершенно бесполезные вещи, вытесняя важное. Мы уже виделись однажды. – Когда мне было восемь… – еле слышно сорвалось с губ Мин Су. Мужчина кивнул. – Что еще ты помнишь? – Холодный день. Снег. Сосны на морском берегу. Шторм. И девочку в пуховике… Мужчина снова кивнул, глядя вперед, не поворачивая головы к Мин Су. – Тот день был особенным для нашей семьи, – говорил мужчина. – Спустя много лет и безуспешных попыток отыскать мою сестру, я наконец стоял на берегу и ждал ее. Ни разлад в семье, ни война, ни долгие годы поисков не стерли связи тех, кто связан кровью. Это был подарок судьбы, которая, решив, что на нашу долю и так выпало достаточно испытаний, – сжалилась. – Грусть сквозила в голосе мужчины, он поправил ладонью седые волосы. – Когда она появилась, я узнал ее по глазам. Всё изменилось, но только не глаза… Мин Су молча слушал. Часть этой истории он знал. – Ки Су А . Так ее зовут. Мою сестру. – Ки Су А? – переспросил Мин Су, чувствуя, как сводит челюсть. – Да. Твою бабушку. Мужчина наконец повернулся к Мин Су. – Мы – семья. Мин Су почувствовал, как кровь отливает от лица. Он поднял глаза, встречаясь с серой сталью усталого взгляда. – Когда сестра рассказывала о своей жизни, она говорила, что у нее есть дочь и внучка. Но когда мне наконец удалось добраться до Южной Кореи, меня ждал сюрприз. – Мужчина сжал плечо Мин Су. – Ты. А Тьен… – Мин Су уже понял, что сейчас скажет Ки Сон Ёль. Сестра… Ки Сон Ёль помолчал, подбирая слова, а потом произнес: – Мне так жаль, что приходится говорить это, когда все мы убиты горем, но такие вести никогда не бывают кстати. К такому невозможно быть готовым… Я узнал, что вы встретились с Тьен. Вот уж что можно назвать неотвратимостью судьбы… Нам порой кажется, что мы сами выбираем, кого любить, но раз за разом я убеждаюсь в обратном. Я пытался держать Тьен подальше отсюда, думал, что детская привязанность забудется, что вы оба забудете. – Ки Сон Ёль вздохнул – возраст и горе придавили его, и Мин Су видел, как мужчина нервно сплетает и расплетает пальцы. – Это так несправедливо… – дернулся Мин Су, не замечая, как по щекам текут слезы. – Почему сейчас?.. Думаете, то, что вы сказали мне… что она моя сестра… принесет мне какое-то облегчение? Поможет успокоиться, потому что между нами ничего не могло быть? Ее больше нет, но ваши слова отбирают даже право на память о том, что было. Но это было, и отменить это невозможно. Вы так спокойны, словно ничего не произошло. Она всегда помогала… Мне, другим… Но почему тогда с ней самой обходились так жестоко? Ее отец… Да, она рассказывала! Почему? – начал повышать голос Мин Су. – Оправдать это нельзя, но не все так, как кажется. И гораздо сложнее, – отвернулся Ки Сон Ёль . – Но для Тьен всегда были важнее те, кто остался. У тех, кто ушел, достаточно времени, чтобы дождаться… – Лучше бы я умер! Тогда бы ей не пришлось ждать. Он видел, как сжалась в кулак ладонь Ки Сон Ёля. – Нет, мальчик. Не лучше. – Ки Сон Ёль повернулся к матери Мин Су. – Там… в коридоре. – Она кивнула, и через минуту вернулась с конвертом в руках. – Вот, – передал конверт Мин Су Ки Сон Ёль. – Фото сделаны в тот день, на берегу, и еще несколько – дома. Мин Су достал фотографии и долго смотрел. Перед глазами вставало штормящее море, небо в грязных обрывках облаков, ветер, от которого щипало кожу на щеках… Он узнал их старый дом. Низкий столик посреди гостиной. Счастливые улыбчивые лица. Бабушка Су А, мама, Хе Гён. Ки Сон Ёль. Намного моложе, чем сейчас, но уже тогда седой. И сам Мин Су. И Тьен. Так странно было видеть и ее, и себя такими маленькими. Но почему память обошлась с ним так? Восемь – достаточный возраст, чтобы помнить, что у него есть еще одна сестра. Пусть и троюродная, но родня… Хотелось заорать. Заторможенно поднявшись, Мин Су увидел в арке двери плачущую мать. В груди сдавило, но он молча прошел мимо нее. А в голове звучал смех Тьен, ее колкие слова, воскрешая в памяти ее ироничную улыбку, взгляд. Жестокая память не дарила забвения, и он помнил всё: и ладони, скользящие по спине, и губы, нежно прижимающиеся к его губам, и те – вдыхающие в него жизнь… Но сейчас у Мин Су больше не было сил дышать.***
Отложенные съемки возобновили, и Мин Су спешно снимали в последних эпизодах. Из-за вынужденного перерыва сроки съехали, и все делалось очень быстро. Он сидел перед зеркалом и смотрел, как гример накладывает на его лицо слой косметики, чтобы скрыть темные пятна под глазами. Мин Су словно не замечал ничего вокруг – перед глазами были лишь листы сценария. Он старался отбросить все, не думать ни о чем, не чувствовать эту реальность. Потому что едва он отвлекался, его возвращало обратно – в комнату с лужей крови Тьен, ее неподвижному телу в его объятиях, к перекошенному лицу того, кто приказал ее убить. Рядом с Мин Су время словно замирало. В кадре он был ярким, дерзким и уверенным. Только в кадре он жил. Шагал к камерам, будто ныряя в другую вселенную. Работал на износ и не жаловался, что съемочное время сильно увеличилось. Но съемочная группа и коллеги заметили перемену, произошедшую с ним. Лим Кю Хён постоянно маячил рядом, пресекая расспросы, но то, о чем шушукались за спиной, телохранитель контролировать не мог. – А где девушка-бодигард, мисс Тьен? – спросила у Лим Кю Хёна Пак Ин Ён. – Больше не работает, – не вдаваясь в подробности ответил мужчина. – Жаль, – покачала головой Ин Ён. – Мун Бао по ней соскучился, – хихикнула она, но улыбка увяла, когда Ин Ён увидела выражение лица Лим Кю Хёна. – Что-то случилось?.. – Не нужно вопросов. – Лим Кю Хён поискал глазами Мин Су. – Что произошло с Мин Су? – не унималась Ин Ён. – Скажите, пожалуйста. Все переживают, не только я… – Ему тяжело. И вы знаете достаточно, чтобы это понять самостоятельно. – Лим Кю Хён начал раздражаться. Ин Ён пыталась поговорить и с Мин Су, достучаться, крутилась рядом, расцветала улыбкой, когда доходило до совместных сцен, но лишь только звучало «снято», Мин Су словно выключался. Образ уверенного в себе бойца сползал с него, словно акварельная краска с пластиковой маски. Он молча собирал вещи и уезжал, сопровождаемый Лим Кю Хёном. В этот раз было так же, только вместе с телохранителем у машины его ждал еще один мужчина. – Что еще? – нарочито грубо спросил Мин Су у Лим Кю Хёна. – Это из прокуратуры, – сообщил тот. – Я уже сказал все, что знал. Мне больше нечего добавить. – Выяснились новые обстоятельства. Это важно, господин Ли, – поклонился мужчина, стоящий с телохранителем. – Вот повестка. Вам нужно прибыть по указанному адресу завтра. У него было неприятно безразличное выражение на лице, и Мин Су мгновенно завелся. – Простите, я не представился. Я прокурор Чон, – быстро назвался он, увидев, что Мин Су едва сдерживается. Мин Су прожег его злым взглядом. – Важно? Тогда скажите, прокурор Чон, почему моей семье до сих пор не выдают тело… – он споткнулся на имени Тьен. – …моей сестры. Что еще можно выяснять? Он впервые произнес это вслух. Сестра. – Подождите, господин Ли, – удивился прокурор Чон. – О какой сестре речь? Насколько я знаю, ваша сестра, госпожа Ли Хе Гён, жива и здорова… – Девушка, которая была со мной в той комнате, – произнес Мин Су. – На вилле извращенцев, – выплюнул он. – Мин Су… – попытался вмешаться Лим Кю Хён. Прокурор Чон смотрел на Мин Су с настороженным любопытством. – А говорили, что все рассказали. – Я рассказал! – почти выкрикнул Мин Су. – Но меня, очевидно, плохо слушали? Вы уже третий прокурор на этом деле. – Мин Су, садись в машину, – уже тверже сказал Лим Кю Хён. Прокурор Чон перехватил Мин Су за рукав. – Дело в том, господин Ли, что никакой девушки в комнате с вами не было… Мин Су застыл, уставившись на прокурора. – Ч-что?.. – Извините, у него сильный стресс, – извинился Лим Кю Хён, заталкивая Мин Су в машину. Мин Су рванул рукав из хватки телохранителя. – Как не было? Но… – Поехали! – рявкнул на него Лим Кю Хён, коротко поклонился прокурору и все-таки впихнул Мин Су в машину. Когда автомобиль тронулся, телохранитель повернулся к Мин Су и встряхнул его за плечи. – А ну возьми себя в руки. Очевидно, ее забрали русские. – Нет, не забирали! – упрямо гнул Мин Су. – Откуда ты знаешь? – Ее дедушка бы мне сказал. Лим Кю Хён задумался. – Так, может… ты ошибся, и она… – Жива? – прошептал Мин Су. Он боялся обмануться. А еще, если это все-таки правда, он теперь знал, что именно отец Тьен велел ее деду не говорить. Не хотел, чтобы она снова ехала в Корею. Но, если разобраться, – какого черта? Они всего лишь троюродные родственники – зачем скрывать? Они были детьми. К чему эта секретность? Мин Су вынырнул из размышлений и снова услышал голос телохранителя. – Или они все же забрали ее домой. Подальше от тебя, – предположил Лим Кю Хён. – Ведь не просто же так ее дед приехал из России рассказать тебе, что Тьен… – Замолчи! – оборвал его Мин Су. – Как мне тошно от всего этого! А еще хуже то, что мама… мама знала. Еще в ту первую встречу с Тьен. А я-то думал, чего она так настороженно ждала? Она ждала, что Тьен ее тоже узнает. – Очевидно, она сомневалась, что это та самая девушка. – Не сомневалась. Я видел фото, сделанное в тот день, много лет назад, когда я едва не утонул. Ее невозможно было не узнать. Кю Хён… ты можешь?.. Можешь узнать все? – Мин Су скомкал в кулаке рукав телохранителя. – Если надежда напрасна… Я не хочу надеяться, чтобы снова… Лим Кю Хён кивнул, похлопал Мин Су по руке. – Я узнаю. Мне есть кого спросить.Тьен
Тьен угнетала спокойная обстановка квартиры прокурора Кима. Время всегда тянется медленно, когда хочется действовать. Планшет из особняка на холме и нужную аппаратуру прокурору удалось добыть почти через неделю, но новости, которые пришли раньше, разволновали ее. «Дедушка в Корее? Ему нужно сообщить, что я в порядке». Тьен смотрела, как на жесткий диск заливаются последние файлы с камер. Скоро она все узнает. Тьен предполагала, что ее там ждет, но все равно оказалась не готова к тому, что увидела. Раз за разом, посматривая сцену с разных ракурсов, она видела разворачивающуюся спираль трагедии. Выстрелы, маскирующие еще один звук, от которого все ее тело дергается от боли. Тяжелое дыхание Мин Су, переходящее в сдавленные рыдания. Обычно ледяное лицо Сункара, искаженное пониманием произошедшего. Дрожащий шепот запоздалого признания. Металлический щелчок выходящей из паза чекѝ. Взрыв, от которого захлебываются от перегруза динамики планшета. И оглушенный и дезориентированный Мин Су, на лице которого смешалось удивление и разочарование от того, что он до сих пор жив. Голову Тьен наполняла звенящая тишина, словно светошумовка взорвалась здесь и сейчас. Камера дернулась – это Мин Су перевернул тело Тьен на бок, осторожно отстраняя. Мелькнули окровавленные ладони, заляпанная красными пятнами пижама. Тьен смотрела на происходящее снизу вверх. У двери шевельнулся Сункар, напряженно вслушивающийся в звуки из коридора. Пошатываясь, все еще оглушенный Мин Су шагнул в сторону мужчины с седыми висками. Тот лежал на боку, прижимая руки к ушам и моргая – глаза его слезились. Мин Су вцепился пальцами в лацкан дорогого пиджака, тряхнув мужчину. – Ненавижу тебя, – едва слышно прозвучало из динамика. – Сначала ты растоптал мою гордость, а сейчас уничтожил все, что от меня осталось. Они сейчас находились так близко друг от друга. – Что, мальчик? – спросил мужчина, медленно садясь на полу и упираясь спиной в стену, спокойно позволяя Мин Су трясти его. В хорошо поставленном голосе чувствовалась улыбка. – Почти не слышу ничего. В ушах звенит. Ты такой смелый оказывается… Или безнадежно глупый? – На его лице не было раскаяния. – Что? Девочку жалко? Ну, так она знала, на что шла. Это была ее работа – быть твоим щитом. Но в ее смерти виноват не я, а ты… Ты же понимаешь? Будь умницей, и мы оба еще можем разыграть козырную карту. Несмотря ни на что, я все еще заинтересован в тебе. Скажи «да», и твоя жизнь заиграет всеми красками. Прокуратура и полиция ничего не смогут мне предъявить. – Мужчина усмехнулся. – У меня везде свои люди. Меня отпустят и будут еще извиняться, кланяясь. Ты можешь стать моим и взлететь. А можешь отказаться… и все твое дальнейшее существование сведется к отмыванию от грязи. Как считаешь – отмоешься? – Он хмыкнул. – Даже если и отмоешься – ты ведь не думаешь, что я оставлю тебя в покое, мальчик… Я тебя уничтожу одним росчерком… – Тьен увидела, как мужчина достает из внутреннего кармана пиджака перьевую ручку и вертит ее между пальцев. – Вот так… Никто не подпишет с тобой контрактов. Ты на своей шкуре почувствуешь, что такое быть изгоем. Сколько ты протянешь? Какой исход выберешь? Ты не первый такой дерзкий. Но все смельчаки ломались с треском и делали то, что я велел. Какое-то время мне нравилась эта игра в догонялки с тобой и девочкой. Она была занятная. Но как-то приелось. Ты ведь не думал, что меня можно так легко победить? И либо я получу то, за что заплатил… либо ты закончишь, как те, что были до тебя. Сам решишь, как. Или решит кто-то еще, кому я скажу. – Мужчина снова перешел от угроз к уговорам: – Соглашайся. Такого покровителя, как я, ты нигде не найдешь. Тьен напряженно ждала, вглядываясь в профиль Мин Су, молча слушающего. Что же стало триггером? И тут она увидела, как мужчина протянул руку к Мин Су, кладя ее на его колено. Пальцы жадно поехали вверх по штанине, сжимая ногу под тканью. За ладонью тянулся красный след. То, что произошло дальше, напоминало какой-то безумный сюр. Мин Су подобрался, его левая ладонь автоматически перехватила чужое запястье, соскользнула на пальцы, вывернула до хруста. Тьен узнала собственные ухватки. А затем быстрое движение – и, зажатая в кулаке, блеснула золотым пером ручка. – Сдохни, тварь… Тьен не заметила, что задержала дыхание, пока не стало печь в груди. «Мин Су…» Мужчина дернулся под ним, открывая рот. Мин Су выдернул ручку из глазницы и снова занес руку для удара. Его трясло, из горла вырывались какие-то неконтролируемые звериные звуки. И тут к нему метнулся Сункар, перехватывая его руку. – Тихо, тихо. Он уже труп. Тьен видела, как Сункар вынимает из руки Мин Су окровавленное орудие убийства и… вытирает о свою одежду. – Вот так… – Сункар сжал кулак, оставляя свои отпечатки, а потом снова с размаха вогнал ручку в глазницу лежащего. – Отодвинься отсюда. Это был не ты. Я его убил. Понял? Тьен заторможенно наблюдала, как в комнату врываются бойцы команды, как выкручивают руки Сункару и уводят его, даже не взглянув в ее сторону. В груди кольнула обида. «Даже не проверили», – подумала Тьен, но тут же отбросила эти мысли – Девятый же наверняка предупредил, что будет подстава, чтобы записать компромат. Никто из них не знал, что ей нужна помощь. Динамик планшета выдал звук открывающейся двери и голос Лим Кю Хёна и его коллеги. Мелькнули на мгновение ошеломленные увиденным лица. – Черт! Это еще что?! – нервный голос коллеги. – Уводи его отсюда, – прошипел Лим Кю Хён, резко поднимая Мин Су под мышки и вручая его второму телохранителю. – Он на ногах не стоит! Кровища везде. – Значит, уноси! – рявкнул Лим Кю Хён. – Быстрее! – Проверь ее… – Тьен увидела, как Лим Кю Хён быстро тянется к ее телу, ищет пульс на шее. Но она знала, что он ничего не нащупает. – Пульса нет. Слезы потекли из глаз Тьен, застилая пеленой экран планшета.***
Прокурор Ким обнаружил ее сидящей в темноте. Экран планшета давно погас. Тьен почувствовала руки, сжимающие ее плечи. – Ну… что с тобой, красавица? – Мужчина осторожно повернул ее голову к себе. – Что-то на записи? – Тьен кивнула. – Будут вам доказательства, прокурор… Но нужно обрезать кусок. – Она подняла на него глаза. – Нельзя, чтобы Мин Су… Прокурор Ким вздохнул, похлопал Тьен по плечу. – Я так и думал. – У вас что-нибудь выпить найдется? Прокурор Ким с сомнением посмотрел на нее, на ее скованные движения. – Не думаю, что в таком состоянии стоить пить… – попытался отговорить ее он. – Пожалуйста… Он кивнул, прошел обратно, поставил пакет с едой на столешницу в маленькой кухне, открыл холодильник и взял две банки пива. – Выдержишь еще один заход? – спросил мужчина, протягивая ей банку. Тьен кивнула, щелкнула алюминиевой петелькой и жадно присосалась к пенящемуся отверстию. Она была сломлена. Раздавлена увиденным. Как ей быть? Как сообщить, что она жива? Как смотреть в глаза Мин Су? Тьен вливала в себя алкоголь, в попытке потушить то, что сжигало ее изнутри. Враг мертв, но тогда почему она чувствовала себя на пороге новой беды, которая уничтожит ее? – Еще пиво есть? – спросила она глухо. Прокурор Ким вздохнул, но не стал ей отказывать.***
Следующую пару дней Тьен провела за ноутбуком, обрабатывая видео. Прокурор Ким готовил документы к суду. Пусть его и отстранили, но он помогал коллеге, который, как и он, мечтал, чтобы виновные в стольких смертях понесли наказание. Но заседание, которого ждал прокурор Ким, так и не состоялось. Пришедший домой мужчина не произнес ни слова, лишь швырнул свой кожаный портфель в угол. – Твари. Дело замяли, – прошептал он, глядя на сидящую за ноутбуком Тьен. – Всех, кто был на вилле, кроме него, приговорят к срокам и денежным возмещениям семьям погибших и пострадавших. Но он… Семейка у него, по ходу, все знала. Как кусок мыла из ладони выскользнули. Знают, что если засудят – никакого наследства им не обломится. Прокурор Ким со злостью грохнул кулаком по столу. – Вот же уроды… Обвинить в домогательствах его нельзя, вещественных доказательств нет… – Но это не значит, что мы ничего не можем сделать, – сказала Тьен, кивая на ноутбук. – У нас есть бомба, которая взорвет соцсети. И заткнуть рты всей стране будет уже невозможно. Лицо этого урода там хорошо видно, и наговорил он достаточно. Тьен задумалась. – Его тело ведь еще не кремировали? Не захоронили? – Нет… – заинтересованно посмотрел на нее прокурор Ким. – Попросите сделать слепок его челюстей. – Зачем? – не понял мужчина. – На моем телефоне, который сейчас у Мин Су, есть фото отпечатков зубов на коже… И общий план, и крупный. Плюс есть свидетели, что след был. Вся съемочная группа и актеры помнят этот скандал на площадке… Если совпадет – уже не отвертятся. К тому же есть одежда, в которой Мин Су был в клубе, в нашу с вами первую встречу. Может быть, там что-то еще можно обнаружить – ее не сдавали в химчистку и не стирали. Как висела в чехле, так и висит. Есть еще короткое видео с фотосессии… – С какой? – не понял прокурор. – А помните, вы меня возили в клуб во время ливня? Вот там была фотосессия. Однако у меня сомнения, что видео примут как доказательство. Я ведь проникла туда незаконно. – Да-а, – протянул прокурор Ким. – Могут вменить взлом с проникновением. – Вот-вот… закон есть закон. А так, конечно… чистить нужно вашу контору. И кое-кому звякнуть надо.Интерлюдия 7
Ассистент
Сергей Проскурин еще не видел генерала таким. Напряженное молчание начальника предвещало лишь неприятности. Команда вернулась с беглецом, но без его дочери. Девятый отчитался, что она осталась согласно договоренности, но допрос Юмина все поставил с ног на голову. Проскурин сам наблюдал за допросом, и то, что выяснилось, просто не оставляло бывшему бойцу «Вымпела» шанса на выживание. Информация о том, что его дочь может быть мертва, подействовала на генерала, словно выстрел в голову, а когда из Сеула вернулся тесть начальника, все стало еще хуже. Вызов по спецмессенджеру был неожиданностью, и Проскурин поблагодарил высшие силы, что отложил блокировку этого профиля. Лицо, появившееся в окошке, было усталым до измождения и бледным. – Сергей, доброе утро. – Вы жи… – Жива. Давайте без эмоций, сразу к делу. Меня подставил Девятый. Глаза Сергея округлились, и он, не сдерживаясь, просто заорал через весь кабинет: – Тащ генерал! Вызов по спецсвязи! Тьен! Из соседней комнаты раздался резкий звук упавшего стула и быстрые шаги. Проскурин едва успел отодвинуться от экрана, освобождая генералу место. – Ранена? Насколько серьезно? – рявкнул в микрофон тот и, уже чуть спокойнее, добавил: – Синячищи под глазами, как футбольные поля. – Повезло, что вовремя нашли, – ответила девушка. – Прими файлы с камер. Проскурин, замерев, слушал рассказ Тьен о зашитом в бронежилет заряде и о подозрениях насчет гибели команды четыре года назад. – И не смей винить Сункара, – говорила девушка. – Его пули не пробили жилет. И это я велела ему стрелять. – Покомандуй мне еще, – беззлобно шикнул на нее генерал, сохраняя скачанные файлы в отдельную папку. – С дедом разминулась что ли? – Вряд ли бы он меня нашел. Четыре дня в отключке пролежала. Проскурин видел, насколько взволнован генерал. Сергей уже так долго был его ассистентом, что мог определить настроение шефа, даже когда тот делал каменное лицо. – Он летал к сестре, – коротко сообщил генерал. – Ясно… а я до родственников так и не добралась. Работы было дофига, ты же в курсе. Проскурин видел, как сжались губы генерала, словно он не хотел что-то говорить. – Возвращайся домой, Тьен… – произнес он устало. – Нечего тебе там делать. Ты нужна здесь. А учитывая, что намечается трибунал, твои показания просто необходимы. – Когда назначено? – Еще нет точной даты. Нужно просмотреть то, что ты прислала. – У меня и здесь неотложные… – начала было Тьен, но генерал перебил ее: – Тьен… езжай домой. Это важно. Там без тебя разберутся. Проскурин разделял отеческие чувства генерала, и в то же время понимал, почему его дочь не хочет возвращаться – слишком уж властным характером обладал начальник. – Я приеду только на заседание. У меня нет планов оставаться у вас. – Да послушай же! – вспылил генерал. – Просто поверь мне! Хоть раз можно послушать меня без предубеждений и возражений?! Я не просто так тебе говорю, что нечего там делать! Если Сункар невиновен, то можешь… Да черт его дери!.. – генерал не смог это произнести. – Тот пацан не для тебя. Вам нельзя… Я запрещаю!.. «А вот это было лишним, тащ генерал…» – подумал Проскурин. – Сообщи мне дату заседания, – поджав губы, процедила Тьен. – Я отключаюсь. «Так и думал… – выдохнул Сергей. – Целый генерал, а с девчонкой разговаривать так и не научился. Командует, как солдафонами на плацу, а потом удивляется. И ведь не скажешь ему ничего, иначе самому достанется».