Отряд недобровольных добровольцев

Ждать пришлось минут тридцать. Ожидание было томительным. Со мной пытались поговорить, но я чаще молчал. А если отвечал, то с неохотой. Наконец, подъехала знакомая машина. Я со вздохом выпрямился. Вышел Сеньор и Мертвец. Интересно, где остальные? Видимо, у этих двоих было меньше жалости, чем у прочих. Я знал о них многое, поэтому сразу догадался, что придется потерпеть. Снова. - Где второе тело? - Я пытался ее спасти, поэтому принес ее в отделение. - И напрасно! – нахмурился Сеньор, - вас учили меткости. - Пуля прошла насквозь и попала в нее. Я мог ее спасти. - Нет, не мог. Я почувствовал, как Света нахмурилась, но сказать ей не дал. - Я все же попытался. - Тебе сказали – не стоило, - поднимая простынь, ответил Мертвец. - Да тебе-то все равно, кого убивать. Неудивительно, что ты так говоришь. Светлана переглянулась с Борисом, который вздохнул. - Поговорите позже, а пока мы забираем оба тела. - Ордер, пожалуйста. - Будет. Через час. Отказываетесь выдавать без ордера? - Да, отказываемся. - Тогда мы подождем. Бес, твоя помощь здесь больше не нужна. Хозяин автомобиля найдет его в этом отделении. Я мертво посмотрел в землю. У меня играли желваки. У них явно были вопросы, которые они не хотели озвучивать вслух. И явно за неответ на них мне получать. Те двое молча наблюдали за всем. Они ждали, что я скажу хоть что-нибудь. Но нет. Я промолчал. И так удалился в молчании. Боря даже поднял бровь, словно надеялся до последнего. - Через два часа жду у нас в офисе, - раздалось мне в спину. Я на мгновение остановился и выдохнул. Мертвец нахально усмехнулся. Ему рассказали, что после предыдущего допроса я даже сам встать не мог. Пересилив свое желание выговориться, я смог продолжить путь, покрепче сжав кулаки. Да, мне тоже было известно, что будет больно. Предыдущие синяки напомнили о себе. Прошло достаточно времени, но не настолько, чтобы окончательно забыть. Мне смотрели в спину все. Мертвец – с презрением. Сеньор – с недовольством. Светлана – с сочувствием. А Борис смотрел мне вслед с непониманием. Он явно не знал всей истории знакомства со мной. Что ж, после такого придется ответить на его вопросы. *** Понимая, что у меня недостаточно времени для того, чтобы заехать домой, я двинулся сразу в сторону офиса. На душе было паршиво. И какая моя тут вина? Что позволил уйти преступнику так далеко? Так ценили бы лучше сотрудников. Тогда и работали бы вдвоем, что уже упрощает дело. Меня сразу предупредили, что меня будут ждать на четвертом этаже в небольшой комнатке, где стоял железный стол с цепями и два стула из металла друг напротив друга. Что ж, в этот раз со мной хотя бы сидя будут говорить. Но ожидать почестей мне не следовало. Только если здесь почесть – это удар. До времени встречи оставалось двадцать минут. Или около того. Я хотел подождать в спортивной комнате, которая находилась на другом конце этажа, но меня попросили зайти в допросную. Руки уже сами сложились на груди, не желая снова ощущать на себе тяжесть цепей. Я морально готовился к грядущему. Первым зашел Легионер. После второго раза я понял, что он один из тех, кто отвечает за допросы каждой души этого офиса и всех свидетелей, коих находилось очень мало. И догадался, что придется терпеть неприятное воспоминание, навеянное его появлением. Но мои ноги сами сделали несколько шагов от него. Все тело уже знало, что можно ожидать от него. - Что, боишься, меня? - Я не намерен говорить с тобой одним. Тебе объяснять бесполезно. Ни одному слову не веришь. Он хмыкнул и встал в углу, как сторожевой пес, что охраняет хозяйский дом. Молчит, но колено прострелит, если сделать попытку увильнуть от разговора. Тишина была давящей. У нас не было желания общаться. Он, кажется, все еще торжествовал над тем, что именно ему удалось меня уговорить. Нет. Сломить. Легионер не знал, как намекнуть на свою победу. Вот и просто смотрел на меня. Пристально и тяжело. Я просто не хотел разговаривать с тем, кто меня совсем скоро снова лишит приличного количества крови. Меня от этого передернуло. Наконец, тишину прервали шаги Сеньора. Мы, не сговариваясь, одновременно подняли головы на него. Полковник зашел и с усмешкой посмотрел на нас по очереди. Но стоило его взгляду коснуться моей холодной фигуры, как глаза у начальства наполнились гневом. - Ты не мог разве сдержать свой язык при себе? - Я помню об уровне секретности наших дел. Даже если они, что узнали, то чисто от того, что сами не так глупы, - я поднял одну бровь. Сеньор усмехнулся. - Надеюсь, ты понимаешь, что тебя ждет. - Прошлый раз был перед этим заданием. Нет, я не забыл. Если хочешь повторить, то, пожалуйста, здесь ты же Власть. Он хмыкнул. - Я рад, что ты, наконец, это понял. Ты сегодня отличился. Во весь смыслах. За это тебе будет выдан прапорщик. Но все то, что было сегодня, ты должен написать отчет. Я вздохнул. Могло быть и хуже. Однако, отпускать меня так просто не хотели. Я точно не понял, в какой миг оказался Сеньор возле меня, но мгновение спустя моя шея попала в его цепкую хватку, которая не разжал, наверное бы, даже Легионер. Я шикнул, отступая к стене. - Что ты еще хочешь сказать? - Ты, кажется, не понимаешь, что такое секретность, - процедил начальник. - Я прекрасно понимаю. Мы не говорили о деле. Я даже оружия не отдал. Хотя по правилам должен был. - Это по их правилам. А по нашим не смей приближаться ни к ним, ни к другим людям. - То есть теперь вы мне еще ограничиваете круг общения? - Я как-то иначе сказал? Если до тебя не доходит то, что мы не говорим с посторонними людьми о наших делах, значит, тебя надо переучивать, - он отпустил мою шею, чтобы ненароком не задушить меня. Я глубоко вдохнул воздух. Моя грудь тяжело задвигалась, пытаясь вернуть норму воздуха. - Если сомневаетесь – дайте мне перерыв. Я все равно не буду в состоянии работать. - Будешь, - он ударил меня в живот, а после выпрямил, - не сможешь – заставим. Я выдохнул и обессилено дернулся, понимая, что все бесполезно. В том числе и сопротивляться. - Вы-то уже давно прошли этап убийства невиновного человека. Я еще не успел примириться с этим, - относительно открыто ответил я. - Год прошел. Должен был смириться, что ты солдат. Если не смог – твои трудности. Убил невиновного – не твоя вина. Так что завтра я хочу видеть тебя в строю, - Сеньор нашел кулаком у меня солнечное сплетение, а затем еще несколько костей, словно не мог смириться с тем, что я еще отличаюсь от них. Зря я сказал об этом, но мне уже надоело хранить это в себе, - научи его манерам. Полковник отпустил меня и спешно ушел. Я выдохнул и покосился на Легионера. - Не хочешь сравнять счеты и дать мне шанс постоять за себя? Мужчина нахмурился, оскалившись. - Нет. Он подошел ближе и ударил мне под дых. Я согнулся в три погибели, потому и ничего не ответил. В этот раз Легионер не уходил дольше. Дольше выбивал пыль из меня. Дальше и ниже осыпал мои кости. Удар, подножка, удушающий захват.... В прошлый раз у меня даже было больше сил после допроса. Да, зря я проговорился. Да-а, не умею я держать язык за зубами. Он оставил меня на полу думать о смысле жизни. А у меня не хватало сил даже приподняться на локте. Я не представлял, как завтра стоять в строю. Но раз он сказал надо, придется пересилить себя. Единственное, чего мне хотелось – чтобы Сеньор умолчал об этом. Сколько прошло времени – было непонятно. Кажется, я потерял сознание. А когда вернулся, то ничего, на первый взгляд, не изменилось. Только смог найти способ для дыхания в такую трудную ситуацию. Я приподнялся на локте и выдохнул, собирая четкость картины перед глазами по кусочкам. Да, они умели выбивать дух из тела. И учили держать язык за зубами. Мне же этому предстояло еще научиться. А пока придется терпеть. Что ж, сам виноват. Я поднялся на ноги и пошатнулся. Видимо, на этот раз Сирена не нашла меня. Или ее специально отвлекли на какое-нибудь новое дело. Я не стал выяснять ни тогда, ни потом. Здесь можно помогать только с корыстными целями. Из таких открытых, пожалуй, я знал только ее одну. Сам же я старался помогать от чистого сердца. Но при этом моя помощь обязательно несла пользу для окружающих. Наверное, в этом тоже есть своя корысть. Мне оставалось найти человека, который отвез бы меня домой. Или попытаться найти врача, который хоть немного привел бы меня в порядок. Здесь же им надо помочь, чтобы я смог дальше воевать. Есть резон наведаться. И как оказалось, не напрасно. Мужчина, переживший, наверное, мамонтов, сидел в стерильно чистом кабинете, с видом важной персоны, будто он только что пришил ногу таинственному отцу Мертвеца. Взгляд у него был равнодушный. Белеющие от старости волосы были аккуратно уложены. Спину держит ровно. На меня посмотрел без особого интереса. - Чего тебе? - А по мне не видно? – отделяя каждое слово, уточнил я. - А, ну вижу. И что? - Да, чего и следовало ожидать. - Чего? - Мне завтра опять лететь к черту на рога. - Так бы сразу. Садись. Я вздохнул и сел на кушетку. Он со мной возился недолго. Смыл кровь, проверил на ощупь целостность костей, вправил нос и отправил восвояси. Даже не дал ничего холодного. Или обезболивающего. Не направил сделать рентген. Я хотел хоть что-то попросить, но ему не захотелось даже слушать меня. И мне пришлось покинуть этот кабинет. Здесь явно в нас видят только роботов, которым можно просто взять и заменить изношенную деталь на новую. Только не говорите мне про то, что об этом я мог догадаться и раньше. Я думал, что врачи хотя бы здесь готовы позаботиться о нашем здоровье. Домой я попал окутанный смешанными чувствами. Мое состояние шло по наклонной. Что скажут на собрании? Напомнят мне о моем языке? Похвалят? Вынесут нелестные слова повторно? Не думать я об этом не мог. Все мысли были забиты только этим. Мне было страшно? Не знаю. Может, просто хотел оставить в стороне очередной конфликт (назовем это так) с Легионером. Сохранить в тайне. Получится ли? Тогда мне было не дано знать этого. Уснул я не сразу. Мысли крутились в голове вихрем. Боль не хотела униматься. Но именно она стала причиной, по которой я просто потерял сознание. Так, наверное, даже было проще. Не надо пытаться уснуть. Мозг просто отключается сам. Но после этого допроса я почувствовал, что организм начинает привыкать к такому. Он начинает адаптироваться. *** Как утром мне удалось заставить свое тело подняться – непонятно мне самому. Но за полтора часа до собрания я выходил из подъезда. Я уже собирался доехать на своей машине, как мой взгляд заметил сначала незнакомый автомобиль, но со знакомыми лицами, а после остановился черный микроавтобус. Этот транспорт был мне уже более знаком. Я вздохнул. Неужели Сеньор думал, что я не приду на собрание, поэтому отправил за мной целый микроавтобус, откуда вышла Сирена. Ее глаза были грустными, а нижняя губа разбита. Я с ней так и не поговорил после операции. Но у меня были сомнения по поводу того, что губу ей разбил один из преступников. Понимая, что они отвезут меня любой ценой, я не стал сопротивляться и сел в транспорт, где сидел Мертвец с безразличным взглядом. Он здесь лишь за тем, чтобы мы никуда не свернули. Ей тоже не верили. Что ж, я хотя бы был не один такой, кто готов постоять за себя. Да, только постоянно чувствовать слежение…. Тоже неприятно. Развивается паранойя. По дороге мы молчали. Сирена хотела поговорить. Но с глазу на глаз. И этот разговор ее волновал. Оказалось, Пантеру ранило на задании. Ей тоже не дали отдыха. Она стояла в строю наравне с остальными. В прочем, как и я. Хотя со мной все было понятно. Для меня это сделали наказанием. А она причем здесь? Может, не хотели говорить в открытую о том, что подъем для меня индивидуальный. Позже я узнал, что все-таки подъем был для всех единым. Мы роботы без желания и боли. Зашел Сеньор и начал без предисловий. - Вчера вы проявили себя в хорошем свете. Да, были потери. Но теперь в мире меньше на одну организацию по наркообороту. На места погибших придут другие и заменят ушедших. Горевать не стоит и думать об этом. Бес отличился во всех смыслах. У него хватило сил погнаться за трусом и обезвредить его. За это он будет повышен в звании. Храбрость должна быть внутри каждого из здесь присутствующих. Пока мы идем среди лучших во всем отделении. Надеюсь, такими и останемся. Неделю нам дали на отдых, а после найдут, где применимы наши силы. Теперь все свободны. Последние слова он сказал так, что было понятно, что сейчас полковник не намерен на разговоры и ответы на вопросы. Поэтому лучше убраться, пока не получил дополнительно. Сирена увязалась за мной, но по дороге ничего не проговорила. Даже ехала в отдельной машине. Я представить не мог, что такого у нее на языке. Возле подъезда машина по-прежнему стояла. Из нее вышли двое. Светлана и Борис. Я заметил их и остановился, прислонившись к стене. - Хотите скрыться здесь, выбирайте что-то менее заметное. Уже половина жителей срисовала ваш автомобиль, - я сложил руки на груди. - Привет, - со вздохом ответила Светлана. Она поняла, что у меня не выдался день, потому не ответила на мое замечание. Борис поздоровался со мной и начал разглядывать меня, словно догадывался, что со мной вчера снова говорили. - Зачем ждете? Света вздохнула. - По поводу того дела… - Его закрыли. Меня… - Его посчитали невиновным, - к нам подошла Сирена, - привет. Бес, можно с тобой поговорить? Я тяжело вздохнул и посмотрел на нее испепеляюще, но промолчал. Я тоже называю ее по прозвищу. Так проще запомнить. Света не совсем поняла наш немой разговор, но она была удивлена тому, как меня назвали. - Если ты хочешь высказать о моей неразумности вчерашнего поступка, то можешь хоть здесь. Она вздохнула. Да, со мной сложно было разговаривать. Сам признавал это. - Я не об этом. Я хотела сказать, что ты достаточно смел. Я усмехнулся и решил выслушать ее, но сначала внести поправку. - Я бы не сказал, что это было разумно. - Я хотела извиниться… Тут опешили все. Не только я, оторвавшись от стены. - С тобой-то я могу хотя бы подняться наверх. Так что идем. А с вами потом поговорю. - Тебе, что, мораторий поставили? – девушка опешила. Я не стал отвечать ей. Не при них. Не надо им знать о мерах наказания. - Идем уже. Если вам надо поговорить, вы знаете, где я живу. Борис окинул беглым взглядом подъезд. Он был впечатлен уровнем нашего заработка. Светлана заметила у меня свежий синяк на скуле и обо всем догадалась. Ну, или о большей части. Она потянула коллегу к машине. - Хорошо. После так после. Скоро увидимся. - Кто знает, - я лишь пожал плечами и двинулся внутрь, словно забыл об их существовании. Сирена едва догнала меня. - Я же знаю, что тебе сложно даже дышать. Так зачем так спешить? Ответа она не получила. От того-то и тяжко вздохнула. Я просто не хотел об этом говорить, но именно о том, что произошло вчера, хотела поговорить Сирена. И для чего трогать свежую рану? Поднявшись в квартиру, я сразу устроился на белом диване и прикрыл глаза, пытаясь остановить прилив боли. Сирена пристроилась на краешке кресла, наблюдая за мной. - Я хотела извиниться перед тобой за то, что не помогла тебе вчера. - Брось, - я отмахнулся, - это я должен извиняться перед тобой. Я видел у тебя на скуле синяк. Достался от Сеньора. Девушка прикрыла глаза, немного смутившись. - Откуда… - Мне и самому доставалось от него. Знаешь же… - Да, - она вздохнула, - я пыталась объяснить ему, что Пантеру надо отправить в больницу, а не заставлять ее двигаться самостоятельно. - В тебе самое привлекательное – твоя доброта. Ты хочешь помочь всем. - Ты тоже… - У тебя это получается лучше. А я начинаю привыкать убивать всех, кого вижу, - я опустил голову, вспомнив взгляд умирающей девушки. Сирена сглотнула. - Я слышала, что ты… убил невинную девушку… - Пуля прошла насквозь и попала в нее. - Тут нет твоей вины. - Я мог подождать, пока убежит. Нет, не надо меня успокаивать, пожалуйста. Она вздохнула и пересела ко мне поближе. - Хорошо. Не буду. Просто я видела тебя после…. Извини, что не подошла. Я резко поднял на нее голову, удивившись такому факту. Однако, удивление было быстро подавлено. Ее могли заставить не подходить ко мне. Я ведь видел только один синяк. А, может, есть еще? Мне же запретили говорить с остальными. - Ничего. Чем быстрее привыкну, тем проще будет. Нет, я не хочу становиться жестоким. Но терпеть удары это необходимо в нашей сфере. - Да, ты прав. Ты говорил, что им нельзя подняться. Почему? Ты нашел в себе смелость сказать вслух про то, что тебе сложно убивать? Я промолчал, опустив голову. Ответом на ее вопрос был мой тяжелый вздох. Сирена даже отстранилась от меня. Она прикрыла глаза и сглотнула. - Вини, ругай. Но только не молчи, - довольно грубо ответил я на ее удивление, разведя руками. Девушка помотала головой. - Я удивлена твоей смелостью. В хорошем плане. У меня бы не хватило смелости на подобное. Как ты смог? Такого не ожидал уже я. - Что? - Как у тебя хватило сил сказать ему, что ты другой? - А…. ты про это, - я пожал плечами, - само вырвалось, когда я попросил отдых после…. Сама поняла. - Да, я понимаю тебя. Каков ответ я догадываюсь. - Да, ты права. Сказали, что работа поможет. Ну, и чтобы меньше думал о подобном… - я развел руками, окинув себя обреченным взглядом. Девушка сглотнула. - Помочь? Я же вижу, что тебе трудно. - Я сейчас просто отрублюсь и будет легче. - Тогда я оставлю тебя. Сохрани человечность, пожалуйста. Я только кивнул и встал, чтобы ее проводить. Та не стала отказываться. Кажется, ей нравилось, когда в ней видели Девушку. Но такое позволить не часто могла. Однако, в ту ночь поспать спокойно мне было не дано. Ко мне пришел кошмар. Я видел себя. Как стреляю в эту девушку и между нами никого нет. Тот мужчина стоит у моего уха и смеется, проверяя на прочность. А я стреляю. Чем дело закончилось – я так и не стал узнавать. Мой мозг не хотел этого видеть. Я проснулся.