Отряд недобровольных добровольцев

В том ауле мы пробыли почти двое суток. Что или кого ждали – Сеньор так никому и не сказал. На моей шее след от его руки был настолько четким, что я даже не знал, чем прикрыть его. Сирена пыталась поддержать меня, но не знала, как. Да и я тоже хорош – после этой истории отделился даже от нее. Может, волновался за Евгения. За его судьбу. Может, не хотел сожаления в свой адрес. А, может, вопросов. Я знал, что у меня еще спросят о том, что было в плену. Но не здесь. А в отделении. И мне меньше всего хотелось. Так как там допрашивали своих и чужих одинаково. И молись Богу, чтобы у тебя не было ран, на которые можно было бы надавить. Через два дня мы вернулись в столицу, где весна уже давно овладела городом. А я только обратил на это внимание. Как же все-таки прекрасно. Молодые запахи. Новые цветения. Парки оживали и преображались. Но с этим накатывала грусть. Скоро будет год с тех пор, как я работаю на этих людей. Это навевало неприятные воспоминания. Я еще не знал тогда, что каждый год в тот самый роковой день моя продырявленная рука будет напоминать мне об этом. Я понял это уже после. Даже скорее не так давно. Просто задумался как-то над числом и понял, что все циклично. Заехать домой мне не удалось. Меня сразу же вызвали в штаб без объяснения причин. Но можно было и не говорить. Я и сам все знал. Что ж, Сеньор дал понять, что так не следовало делать. А в штабе доходчиво объяснят, чем это может закончиться. Но я ни о чем ничуть не жалею. Так у Евгения хотя бы появилась надежда спастись. Надежда жить. Да, я не знал и не знаю – жив ли он, но так все же лучше, чем увидеть, как грузное тело падает на землю, расставаясь с душой. Я предупредил его, что мы не оставляем никого в живых. Надеюсь, он понял все доходчиво. Штаб принял меня как всегда холодно. Белый лифт, подобный транспорту Харона, поднял меня на десятый этаж и выпустил в мертвую тишину, как будто меня все-таки отправили на тот свет. Но вполне живой мужчина в военной форме развеял мои предположения. Он стоял возле белой (в прочем, как и все прочее во всем здании) двери, у которой было окошко, закрытое решеткой. Меня передернуло. Узнавать, кто внутри, не было никакого желания. Но пришлось пройти мимо. А голова повернулась сама. Типичная тюремная камера, только в белых тонах. Кажется, у каждого, кто здесь работал или пребывал по своим (или не своим) причинам, непроизвольно вырабатывалась ненависть к белому цвету, который здесь тебя окружал буквально повсюду. Казалось, ты попал в какое-то волшебное место, где вместо радости порциями выдают тумаки и внушение твоего ничтожества. Я зашел в просторное помещение без двери, центр которой был отделен столбами и тремя ступеньками вниз. Моя голова повернулась назад, машинально ожидая подвоха за спиной. Но там никого не оказалось. Как и по бокам входа, который оказался здесь единственным. Когда я встал в центр, из полумрака, окутавший стены, вышел Легионер. Меня передернуло. С ним хотелось встречаться меньше всего. Но меня просили прийти именно сюда. Странное, конечно, место допроса. Но так я думал только в начале. А потом понял, что здесь есть два вида допроса. За столом и стоя. И для двух видов были отдельные помещения. Догадаться было не трудно, что со мной будут говорить стоя. Стараясь оставаться по центру, чтобы не терять контроль над руками, я осмотрел помещение полностью. Из второго угла вышел Сеньор. Надеюсь, он передал мои слова. Хотя…. Грош им цена в их глазах. Даже если говорить убедительно. - Ты знаешь, зачем мы тебя позвали? - Думаю, это очевидно. - Не усугубляй положения для себя. Я как пообещал оставить тебя без выговора, так и могу снять обещание. Ну да, для них это проще. Списать все на крайнего, которым вечно оказывался я. Для чего следствие или суд? Нет того, кого можно судить, - нечего расследовать. Но все оплошки надо на кого-то повесить. - Не выдадите сейчас этот выговор – выдадите через пару дней. Зачем ждать? - То есть ты не поделишься тем, что говорил им? - От чего нет, да только вы не поверите. - Говори! А мы потом уж решим. - Ничего, - твердо и максимально убедительно ответил я, стараясь не повышать голоса. Легионер усмехнулся. - Такого быть не может. - Я пробыл у них пару часов. Просто не успели. - Они обычно спрашивают сразу у военных. - У меня нет. - Ты лжешь! – Сеньор припер меня к столбу, от которого я так старался отдалиться, схватив за шею. Мир потускнел. Я помнил силу его руки. Такое не забудешь. Но держали меня недолго. Легионер щелкнул на моих руках наручниками с удлиненной цепью, приковывая к столбу, и кивнул Сеньору. Тот отпустил меня. Я сначала отдышался, а после понял, что произошло. Тяжелый вздох вырвался из моей груди. И как им объяснить, что я говорю правду? - Так понятнее, что без фальши будет лучше? Я покосился на наручники и бесполезно дернул рукой. - Ты про это? - Да. - Говорить будешь? - Он с сарказмом сказал, что я защитник. Я ему ответил, что из меня такой же защитник, как из него палач. Потом он переключился на второго русского. Кажется, тогда он их волновал больше. - Опять ложь! - Когда я туда попал, он уже там был. И он сказал, что к нему почти не приходили. Я согнулся от удара под дых, натягивая цепь, чтобы не подкоситься окончательно. И как им объяснить? Может, лучше показать? Но за это время я потратил достаточно магии. Хватит ли сил? - С чего ты так считаешь? - Афганцы – народ суровый. Им нравится ломать русских. Мы стойкие и упрямые. Вряд ли бы его оставили в покое. - В тишине и темноте человек сходит с ума, если тебе это неизвестно. Зачем калечить тело, если можно покалечить разум? Сеньор усмехнулся и задумался над смыслом моего выражения. А я лишь пытался убедить их в том, что все было так, как я описал. Видя его сомнения, я решил кратко рассказать то, что было там до их прилета. Но опустил то, что видел при помощи магии. Здесь и так на нее смотрят косо. А если сказать, что я еще могу и подглядывать через стены, так и вовсе далеко не уйду. В конце Легионер усмехнулся и едва не свернул мне челюсть одним ударом. Сеньор его оттащил от меня. Кажется, второй потихоньку начинал вникать в мою логику и хотел разобраться окончательно. Я вернул на место все кости с противным хрустом и выдохнул. В глазах поплыло, но держаться еще можно было. - Ты знаешь, что с ним… делали? - Откуда? Все, что могу сказать, - я снял с него колодки, а еще у него кровоточила нога. Спросил бы, что от него хотели…. Ах, да, точно, забыл. Я посадил его в грузовик, который взорвался. Легионер схватил меня за грудки. - Не язви. - Подожди, - Сеньор снова оттащил от меня Легионера, - дай сначала поговорить. Тот лишь выдохнул и сделал несколько шагов назад. Я не сводил с него глаз, поняв, что он сейчас большая угроза, чем начальник. - Смотри на меня, - раздался голос справа. Пришлось повернуть голову следом за словами. - Что еще? Я сказал все, что знал. - Я оставлю тебя наедине с ним, - подполковник указал на Легионера, я лишь покосился в ту сторону, пытаясь удержать при себе нахлынувшие эмоции, - надеюсь, ты понимаешь, что мы можем поболтать побольше. Я узнаю чуть больше, чем надо. Тебе чуть меньше будут объяснять. Намек понят? - Понят, - сухо ответил я, сам поражаясь, как еще не выдал своего волнения, - но мне добавить нечего. Я видел, как грузовик взлетел на воздух. Там никто не выжил. У меня ничего не спрашивали. Сеньор вздохнул и опустил голову. - Значит, не получается у нас нормального разговора. - Ты сам почти поверил в мою логику. Ну, так посуди сам. Если его, действительно, только при мне вытащили на улицу, то был шанс, что и меня они оставят одного в темноте. Просто я взял и нарушил их планы. Я не говорю, что тот русский мог соврать по поводу того, что к нему никто не приходил. Он же не знал, что я человек военный. - Ладно, логика имеется. Умеешь рассуждать. Полагаю, что добавить тебе нечего. Я медленно выдохнул, стараясь взять себя в руки. На этой ноте он хотел уйти. Это было понятно. - Нечего. - Я тебе верю, но не дай Бог, если тот русский выжил… - Он не мог выжить. Только если он бессмертный. - Я тебя предупредил. Но за то, что ты не убил его своей рукой, наказание должно было прийти. Я дернул рукой и прислонился макушкой к столбу. Деваться было некуда. Переступив с ноги на ногу, я повернулся к Легионеру. Сеньор уже ушел, но вслед услышал глухой стук и лязг цепи. Мне достался первый удар, который по их мнению должен был мне доходчиво все объяснить. Я не понимал, откуда в нем столько жестокости. Мне не была интересна история жизни каждого работника этого цеха. Для чего знать о тех, кого ты видишь в самых жутких кошмарах? Вот и я не видел логики в этом. Легионер все это время улыбался, как мартовский кот. Аж противно становилось. Но я ему быстро надоел. Минут через пятнадцать он отошел от меня и после нескольких секунд разглядывания своей работы напоследок пнул меня под колено. После этого мужчина ушел мне за спину, будто бы забыв, что я остаюсь прикованным к столбу. Мои ноги подкосились. Я упал на колени и простоял на них несколько минут, а после встал. Но и снова ненадолго. Мое тело устало. Ему нужен был отдых. Поэтому я медленно опустился вниз, откинув голову назад. Сколько мне так предстояло просидеть – тогда я не знал, но очень надеялся, что Легионер отправит очередного какого-нибудь охранника. Как в прошлый раз, когда продырявил руку…. Сам я никак не мог справиться с наручниками, как бы ни старался. Да еще и рана заболела, напоминая о недостатке внимания к ней. Может, охранник и хотел дойти до меня, но по коридору раздался знакомый голос, который искал меня. Что было нужно Сирене от меня – я так и не понял. Может, просто беспокоилась за меня из-за моего взрывоопасного характера. - Бес! Олег! Да где ты? - Я здесь, - я негромко ответил на ее голос. Она уже прошла мимо допросной, но, услышав знакомый голос, вернулась и остановилась в дверях, немного опешив. Меня едва было видно из-за столба. Поэтому я вытянул ноги. Девушка выдохнула и на пару мгновений прикрыла глаза, а после оживилась, понимая, что мне нужна помощь. Она старалась не смотреть мне в лицо, но все-таки не сдержалась и подняла голову. У меня из носа стекала струйка крови, нижняя губа распухла и также кровоточила. На скуле наливался синяк. Сирена вздохнула и помогла мне встать. Я не стал сопротивляться. Я, может, и не такой тяжелый, но не для девушки, пусть и служивой. - Сейчас, - она выдохнула и приподняла мою руку, разглядывая замок. Я прислонился спиной к столбу, чтобы не было желания соскользнуть вниз. - Как рука? – Сирена попыталась разговорить меня, но ей ответила тишина, - ты хоть что-нибудь говори. У тебя рука разодрана почти до кости. Тебя сейчас избили. От такого в обморок упасть на раз-два. - Я в порядке, - довольно хрипло ответил ей с прерывистым дыханием. Она вздохнула и, наконец, справилась с наручниками, которые с лязгом упали на пол. Я потер запястья и пошатнулся. Но упасть она мне не дала. - Спасибо. - Уже что-то. Рада помочь. Ты единственный нормальный. - Поостерегись говорить это здесь. - Мне все равно. Будто услышав ее слова, в дверях показался Сеньор. Кажется, Легионер сообщил ему, что я все еще нахожусь здесь. Подполковник нахмурился, увидев возле меня Сирену. - Ты почему здесь? - Искала Беса. - Он сам справится. - Если ты хочешь, чтобы он нормально выполнял свою функцию, с которой он был взят в отряд, ему нужен отдых. И не на полу прикованным к столбу. Я здесь с одной только целью – помочь ему, чтобы потом он помог нам. Кажется, мужчина не ожидал такого пылкого признания. Да и я сам не до конца понимал, к чему она клонит. Так или иначе, если это поможет нам обоим, то пусть так. Сеньор с усмешкой посторонился. Он поверил ей. Тем лучше. Здесь необходимо, чтобы тебя не считали белой вороной. Ты должен быть одинаковым со всем. Хотя бы для вида. Нет, если тебе жизнь не мила, и ты хочешь ее закончить поскорее, то можешь не соглашаться. Но тогда из тебя могут выбить такое мнение. Сделать этой обычной куклой, которыми забит этот цех доверху. Мы зашли в лифт. Я прислонился к стене, опираясь на перила. На них остался кровавый след от моей пятерни. Сирена покосилась на меня. Я быстро стер след и уставился вперед. - Извини за то, что наговорила. - Ничего. Надо было выкручиваться. Она кивнула. - Ты как? - Держусь. Девушка вздохнула, но ничего не сказала. Так и доехали мы до первого этажа в полной тишине. Сирена подвезла меня до дома и уехала по своим делам. По дороге я немного привел себя в порядок, в первую очередь смыл кровь, чтобы не пугать народ. А полудрема позволила взять под контроль тяжесть в ногах. В общем, к дому я вполне был готов сокрушать горы. Бодрости не ощущалось, но и стремиться в преисподнюю перестал. Возле дверей меня остановил охранник. Какое-то время тучный мужчина рассматривал меня, а после выдохнул. - Тебя не узнать. Хоть ты и самый молодой владелец квартиры здесь. Случилось чего? Я коротко мотнул головой. - Зачем остановил меня? - Тебя девушка молодая ждет. Попросила передать, что ждет в бассейне. Она там будет до восьми вечера. - Лидией зовут? - Да, кажется. - Хорошо, спасибо. Я прошел турникет и подошел к кнопке вызова лифта. Подниматься на свой этаж по лестнице для меня было слишком. Мне совсем не хотелось сегодня видеться с Лидией. Но она ждала. У меня было такое ощущение, что она хотела что-то мне сказать…. Она уйдет в восемь. Время у меня еще было. Я успевал даже принять душ. Что и решил сделать. На воду раны и синяки среагировали моментально, обдавая мое тело шипящей болью. Пришлось на пару мгновений задержать дыхание, чтобы привыкнуть к этому ощущению. Когда боль стала терпимой, я принял водные процедуры, оделся немного приличнее, чем на службу, и спустился вниз. Еще почти час. Она должна быть на месте. Но ей, в конце концов, могло и надоесть ждать. Не факт же, что я вообще приду. Однако, среди немногих фигур я узнал одну. Она лежала на шезлонге, стоявшем в стороне. Температура здесь всегда была примерно равна температуре южного пляжа. Поэтому можно было наслаждаться. Я подошел к ней и присел на корточки. Лидия вздрогнула, заметив меня боковым зрением.