Противоположности

Феликс проснулся посреди ночи от неясных шорохов и звуков. Спросонья он даже не сразу понял, что конкретно его разбудило. Ещё несколько секунд он лежал, прислушиваясь и пытаясь понять, что же это такое. И лишь потом до него дошло: всхлипы. Они были тихими, надрывными, и их обладатель явно всеми силами старался их заглушить, однако Феликс всё же смог их разобрать. И ему не требовалось много времени, чтобы догадаться, кому они принадлежали. Оттого сердце пропустило удар, а сон как рукой сняло. До этого не до конца проснувшийся мозг моментально активно заработал, и он тут же приподнялся на локтях. Беннетт лежал рядом с ним на кровати. Его мелко трясло, и Феликс легко разглядел это даже в темноте. Как и слёзы, обжигающими ручьями катившиеся по его щекам. Заметив их, Феликс нахмурился и придвинулся ближе. Осторожно, чтобы ещё больше не напугать, накрыл его ладонь своей, ласково погладил. Он всегда делал так во время приступов или передозов, и обычно это помогало. Но не в этот раз. Беннеттт от его прикосновения крупно вздрогнул, но к нему не повернулся. Напротив, лишь продолжил смотреть напугано в одну точку, будто видел там что-то. Это означало только одно: приступ очень сильный. — Вот чёрт, — тихонько выругался Феликс, поднимаясь с кровати. Мысленно он пытался прикинуть, сколько лекарства нужно будет вколоть на этот раз. — Подожди немного, Беннетт, я сейчас, — обратился он к по-прежнему трясущемуся Беннетту, хоть и знал, что ответа не получит. На то, чтобы найти лекарство и шприц, ушло мучительно долгих десять минут. Феликс прекрасно помнил, где они лежали, ведь сам убирал их на видное место, чтобы в экстренной ситуации не тратить слишком много времени, но сейчас совсем не мог их отыскать. В голове всё смешалось, и ему пришлось перерыть несколько ящиков, прежде чем он смог отыскать всё необходимое. Когда же лекарство было набрано в шприц, он вернулся обратно к Беннетту. Присел рядышком с ним, взял за руку. Он нередко ставил ему уколы во время приступов сам, поэтому прекрасно знал, что и как нужно делать. Мгновение, и игла легко вошла в вену. Поначалу лекарство не действовало, как и всегда, но потом Беннетт начал потихоньку успокаиваться. Сперва стихла дрожь, затем перестали течь слёзы. Он всё ещё тихо всхлипывал, но уже хотя бы не плакал. Это радовало. Отложив пустой шприц на прикроватную тумбочку, Феликс улёгся обратно. Выбросить его он всегда мог, а сейчас куда важнее другое. Придвинувшись ближе к Беннетту, он мягко обнял его. Прижал крепче к себе, провёл бережно ладонью по спине. Тот сначала вздрогнул, как и в самый первый раз, но потом лишь плотнее прильнул к нему. Зажмурился, мёртвой хваткой вцепился в одежду. Так, чтобы не отпустить, так, чтобы не остаться одному. Беннетт всегда так в него впивался после очередного приступа или передоза. Таким образом он хотел почувствовать себя в безопасности, понять, что рядом есть тот, кто его обязательно защитит. А Феликс и не возражал. Напротив, он давал Беннетту то, в чём тот так отчаянно нуждался. Вот и сейчас тоже. — Всё хорошо, всё хорошо, — шептал Хониккер, нежно поглаживая его. — Всё уже закончилось, все демоны давно ушли. Никто тебя не тронет. — Обещаешь?.. — сиплым шёпотом спросил у него Беннетт, с надеждой заглянув ему прямо в глаза. Пальцами он продолжал впиваться в его одежду. Феликс улыбнулся настолько мягко, насколько только мог. — Клянусь. После этого Беннетт окончательно успокоился. Он совсем перестал всхлипывать, и его губы тронула лёгкая благодарная улыбка. А вскоре он и вовсе задремал, сжимая в руках ночную рубашку Феликса. Вслед за ним через некоторое время уснул и сам Хониккер. Больше никто из них этой ночью не просыпался.