Противоположности

Беннетт много чего не любил в этой жизни: быть трезвым, пропускать вечерние мыльные оперы, оливковое мыло и ещё кучу всего по мелочи. Но было кое-что, что наравне со стрижкой он ненавидел больше всего. Мыться. Наверное, это он терпеть не мог даже сильнее, чем стричься. В первую очередь из-за остаточной глазной чумы. Каждый раз, когда он мылся, в глаза по всему телу постоянно что-то попадало: то вода, то шампунь, то ещё что-нибудь. Из-за этого они начинали больно Щипать, слезиться, и это приносило ему дискомфорт. После даже самых быстрых водных процедур он страдал от неприятных ощущений во всём теле, и потому старался ограничиваться лишь мытьём только головы. Однако сегодня так не получилось. Ситуацию усугубляло ещё и то, что в этот раз он пошёл в ванную не один, а с Феликсом Хониккером. Беннетту было слишком неловко раздеваться перед ним полностью. Конечно, он и раньше делал так во время осмотра, но всё равно смущался. Потому что снимать одежду во время медицинского осмотра — это дело одно, а раздеваться в ванной — совершенно другое. По крайней мере, для самого Беннетта уж точно. Пока он стягивал дрожащими пальцами жёлтой защитный костюм, то старался даже не смотреть в его сторону. По коже бегали целые табуны мурашек, сердце в груди грозилось вырваться наружу, проломив рёбра, руки плохо слушались его от волнения. Мысленно он уже проклинал себя за то, что вообще попросил его помочь сегодня с волосами. Лучше бы сам их помыл, как обычно… Но уже ничего не поделаешь, приходилось терпеть. Сам же Феликс, напротив, выглядел вполне спокойно. Он просто стоял, по просьбе Беннетта отвернувшись к стене, и ждал, пока он разденется. Его, казалось, вообще ничего не смущало: ни, можно сказать, интимная обстановка между ними, ни то, что он, Беннетт, сегодня раздевался перед ним полностью, ни даже то, что кто-то мог зайти в ванную, пока они здесь. Он оставался абсолютно невозмутимым, будто не происходило ничего сверхъестественного. Это не могло не удивлять, но лишь первое время. Потом же Беннетт осознал, что в таком непоколебимом спокойствии на самом деле нет ничего необычного. В конце концов, это ведь Феликс Хониккер. Скорее всего, он относился к их совместному походу в ванную так же, как и к ежедневному осмотру, или играм в приставку, или любой другой деятельности, и не видел в нём ничего смущающего. Мысль об этом несколько успокаивала, однако менее неловко оттого самому Беннетту не становилось. К счастью для него, вскоре он наконец разобрался с костюмом, и потому смог забраться в ванную. Оказавшись там, он тут же притянул колени ближе к груди, дабы таким образом прикрыться, и обхватил их руками. Повернулся к Феликсу, глубоко вдохнул и сказал: — Я всё. — Ну наконец-то. Я уж думал, ты тут целую вечность возиться будешь, — Феликс хмыкнул и так же повернулся к нему. Скрестил руки на груди, окинул его оценивающим взглядом. Ненадолго он задержался на шее и плечах, и Беннетт из-за этого лишь сильнее прижал к себе колени. — Боже, да не стесняйся ты так. Ну вот чего я там не видел? — И всё равно неловко… — Беннетт отвел взгляд и прикусил нижнюю губу. В этот момент он явственно ощутил, как на щеках проступил неконтролируемый пунцовый румянец, и потому поспешил отвернуть голову, дабы спрятать его. Феликс тяжело, даже раздражённо, как ему показалось, вздохнул, однако говорить ничего не стал. Вместо этого лишь стянул с рук резиновые перчатки, бросил их в раковину и подошёл к ванной. Нашёл взглядом шампунь, достал его с полки и покрутил в руках. — Зажмурь глаза. Только крепко, — скомандовал он и потянулся к крану, чтобы включить воду. Беннетт покорно зажмурился так крепко, как только мог. Как только он это сделал, то сразу же услышал, как рядом с ним зажурчала вода. Несколько холодных капель попали ему на кожу, отчего по ней побежали мурашки. Он до боли прикусил нижнюю губу и покрепче впился пальцами в колени. В памяти всплыли воспоминания о том, как болели глаза после того, как в них попадала горячая вода, и он неприятно поморщился. Ему вмиг захотелось убежать прочь из ванной, несмотря на то, что он сейчас даже не одет, и спрятаться где-нибудь далеко-далеко, однако поступить так он не мог. Поэтому только остался сидеть здесь, в ванне, и ждать, когда Феликс начнёт мыть ему голову. К счастью или сожалению, ожидание его продлилось недолго. Вскоре Феликс наконец настроил воду, и тогда скомандовал ему подвинуться ближе к крану. Беннетт так и сделал. Придвинувшись ближе к струе воды, он чуть наклонил голову, чтобы смочить волосы. Его тут же обдало теплом. Светлые пряди моментально намокли, некоторые из них прилипли к лицу, отчего по коже вновь побежали мурашки, но в этот раз уже приятные. Когда же со всеми водными процедурами было покончено, Беннетт, всё так же не открывая глаз, выпрямился. Феликс выключил воду, чтобы она не мешалась, и, судя по звукам, стал открывать флакон. Беннетт всё это время прислушивался к тому, что он делал. Морально готовился, собирался с духом, так сказать. А в тот момент, когда Феликс наконец коснулся ладонями его волосы начал наносить на них шампунь, он и вовсе затаил дыхание. Сердце на мгновение остановилось, а затем забилось быстрее в груди. Волнение окутало его с головы до ног, заполнило собой каждую клеточку, каждую венку, каждую артерию, и он, дабы хоть как-то с ним совладать, сильнее обхватил руками колени. Феликс, по всей видимости, заметил смену его настроения, потому как остановился. — Ты в порядке? — спросил он, и в голосе его Беннетт уловил что-то, смутно похожее на беспокойство. Оттого в груди всколыхнулась волна необыкновенного, но приятного тепла. — Угу. Просто… для меня это непривычно, вот и всё. — Уверен? — Более чем. Всё правда нормально, мистер Хониккер, продолжай. Феликс ещё где-то с минуту ничего не предпринимал, видимо, раздумывая, стоит ли ему верить или нет, но потом только тяжело вздохнул и продолжил намыливать его волосы. Он старался делать всё осторожно, чтобы шампунь случайно не попал в глаза на щеке. Его прикосновения были мягкими, плавными и ненавязчивыми, и это, как ни странно, подействовало на Беннетта как антистресс. Постепенно, ощущая у себя на голове маленькие ладошки Феликса Хониккера, он успокаивался, расслаблялся. Волнение медленно, но верно отпускало его, дрожь во всём теле так же отступала, сердцебиение потихоньку приходило в норму. А вскоре он окончательно перестал нервничать. В какой-то момент ему даже начал нравиться процесс. Он и сам не знал точно, почему: то ли оттого, что рядом с ним находился Феликс Хониккер, то ли отчего-то ещё, да и, в общем-то, не особо хотел знать. Он просто наслаждался. Однако продлилось это его удовольствие недолго, потому как в какой-то момент Феликс снова включил воду и сказал ему придвинуться обратно к крану. Про себя Беннетт несколько разочаровано вздохнул, но просьбу всё-таки выполнил. Подвинулся ближе к воде, опять наклонил голову, но в этот раз, чтобы смыть шампунь. Когда же на волосах от него ничего не осталось, он снова выпрямился и наконец открыл глаза. Взглянул на Феликса, который споласкивал руки от остатков шампуня, глубоко вдохнул. — Спасибо, мистер Хониккер, — помолчав немного, всё же поблагодарил он и скромно улыбнулся. — Ага, не за что, — Феликс кивнул и глянул на него. — Дальше сам справишься? — Угу, — Беннетт активно закивал. Сначала он хотел ответить иначе, однако, поразмыслив немного, всё же решил, что пока что к подобному не готов. — Ну хорошо. Хониккер натянул обратно перчатки, напоследок смерил его внимательным взглядом, и только после вышел из ванной в коридор. Беннетт проводил его взглядом, посидел ещё немного, наслаждаясь оставшимся после него запахом формалина и лекарств, а потом приступил к оставшимся процедурам.