Пустота

В один прекрасный день всё же притяжение к Сатору ослабло, лишь надрывающейся нитью напоминая о жизни раньше. Сора осталась в Техникуме, методично доставая второгодок просьбами о физической подготовке. Упёртая девятилетка. — Фушигуро пишет, что он в школе, — оперевшись на Сатору, ждала, пока он накупит свои моти. Но-о, посмотрев, какая очередь перед нами, вздохнула. — Го-оджо-о, — он повернул голову, равнодушно смотря на мой оскал, — ой, рожу попроще сделай. Я пойду посмотрю за твоим сопляком, мне прикупи что-нибудь тоже, с клубничкой. И Соре-е… чернику просила. — Как ты думаешь, если я тебя поцелую, ты долго будешь отплёвываться? — он пожал плечами, заигрывая. В общественном месте? Да пожалуйста! Притянув за воротник, поцеловала его со всем желанием, которое могла наскрести на дне своей пустой чаши. Годжо понравилось. — Это всё добром мне не аукнется, — затянув волосы в хвост, оттолкнулась, допрыгивая до крыши. Вместе с полным безразличием появлялась сила, а с тренировками она становилась всё больше. Пошутил и Годжо один раз про Небесный Пакт. — Ме-гу-ми-и, — позвала я, допрыгивая на крышу нужной школы. — Ну, сопляк, чего разлёгся? В этот же момент другой сопляк закинул в себя проклятый предмет и всё внутренности перевернулись. Голова пульсировала, разрывалась. Опустевшая чаша взорвалась на осколки. Швырнув в Фушигуро положительной энергией, заодно активировала технику контроля сознания. И… — Расширение территории. Проклятие, державшее пацана, распалось. Тело школьника подвисло в пространстве, а сам он не совсем понимал, что происходило, вот и вертелся. — Я за твоей спиной, — коснувшись коготком между лопаток, Сукуна прикусил меня за ухо. — Значит, ты всё же переродилась… — Рёмен, — слёзы сами навернулись. Но передо мной стояла лишь копия сопляка с метками на лице и взглядом, совсем не детским. — Если я скажу, что у меня другая жизнь? — Не бери в голову то, что было раньше, — отмахнулся он, вдыхая запах моих волос. — Это было твоё проклятие. Возможно, ты и раньше пыталась переродиться… Но со мной не совпадало. Забурлила по жилам так давно позабытая злость, не в полную силу, лишь отголоски. — Знаешь, что я почувствовал? — Рёмен смотрел практически в душу, проводя пальцем по щеке, оцарапывая висок. Капельки крови слизнул с явным наслаждением. Он имел в виду день, когда меня убили. — Ярость, пробудившая во мне Короля Проклятий, частично задела тебя. Я лишь приложил усилия к тому, чтобы его скорректировать на свой лад. — Можешь выёбываться сколько влезет, ты, — положив руку на грудь, оттолкнула его, тонкий клинок словно перетёк в руку, пронзая грудь Сукуны. — Ты на моей Территории. Рёмен мог попробовать сопротивляться, но пытался подкупить подчинением. Клинок не был уже мне нужен. — Данное оружие связывает Договор, между мной и тобой, первое: моё любое желание исполняется, — я посмотрела на пацана, всё ещё висящего в пространстве, он шлёпнулся. — Как тебя зовут, школьник? — Юджи Итадори, — мальчик поклонился. За такое уважаю. — Второе: Итадори Юджи остаётся жив при любых обстоятельствах и забывает данный разговор. Третье: Договор могут расширять обе стороны по согласию. — Договор скрепляю, — Рёмен дотолкнул эфес, поглощая в себе лезвие. Развеяв Территорию, бросилась к Фушигуро, пару раз хлопнув по щеке. Тот закашлялся, но глаза открыл. Чудной малый… Дзенины за него будут грызться. — В норме, сопляк? — Руки-то убери, извращенка, — он отмахнулся, попытавшись подняться. — Школьник… — Всё нормально с твоим любовником, — хмыкнув, толкнула в плечо. — Он даже с Двуликим как-то справляется. Впихнув пакет между нами, появился Годжо: — Взял ваши любимые. Фушигуро, тебе тоже перепадёт, — Сатору осмотрелся, меняясь с беспечного ребёнка на серьёзного противника. — Мне не мерещится? — Посмотри сам, не мой уровень. Сатору почувствовал во мне изменения. Только виду не подал, хотя так и читалось по лицу «дома проверю». Дома я тебе и сама расскажу, придурочный. Подхватив Фушигуро на руки, решила сразу отправляться в Техникум. Тут делать уже нечего, Сатору большой мальчик, а Сукуна ещё не настолько силён, чтобы ему навредить. Впрочем, Годжо явно хотел покрасоваться перед учеником, которому было не до этого: с пробитой головой и истекающий кровью, Мегуми мог с того света посмотреть. Коснувшись виска, немного сняла головную боль, отчего Мегуми в руках начал ёрзать. — Фушигуро, я хоть и метр восемьдесят, это не значит, что мне очень комфортно держать такого глиста на руках. Будь добр, не извивайся, иначе вернутся все эффекты от удара головой, — я вздохнула. — Пацан не умрёт. Двуликий, кажется, очень рад. И свой сосуд попортить не даст кому попало. — Откуда такая уверенность? — фыркнул Фушигуро, отведя взгляд на приближающиеся огни Техникума. — Будь бы я более тысячи лет в заточении, тоже не хотела бы, чтобы моё вместилище кто-то поцарапал или осквернил, — мерзко улыбнувшись в духе Сатору, застала Мегуми врасплох. О, он явно подумал что-то в духе «муж и жена — одна сатана». Да, на лице это и было написано. — Да ладно тебе. Что ты вечно эти рожи строишь, будто самому уже пять сотен лет, и «эти ваши человеческие радости меня давно насытили». Проще надо быть с нашим образом жизни. В принципе, Фушигуро огрызался, хороший признак. — Сёко, клиента тебе привела, — завалившись в медпункт, разложила ношу на кушетке и махнула рукой. Мне ещё головомойку с Годжо предстояло вынести. Специально для таких, как мы с Годжо, умных, директор Яга выделил двойные апартаменты, которые, оказывается, были на совсем другом конце Техникума. Развалившись на диване, стала ждать Годжо. Только он всё не приходил. Где-то около часа ночи он просто возник на стуле напротив, вгрызаясь взглядом Шести глаз. — Ты знаешь, на меня твои техники не работают. — Перед уходом из кафе ты как будто опустела, — сказал Годжо. — В прямом смысле, как будто жизненной энергии не осталось. И в последние годы твои техники становились мощнее, но как будто угасала сама жизнь и стремление к ней. А сейчас… — И жизнь бьёт ключом, и энергия хлещет через край. Просто не знаю, с какой стороны подступиться, — почесав за ухом, старалась не смотреть на Сатору. Появилось желание стать как можно ближе физически, чтобы не было этого жутко большого расстояния в два метра. Я решила ему поддаться, пересаживаясь с диванчика на колени Сатору и прижимаясь как можно ближе, и обняла. Его руки тяжко обвились вокруг талии. — Я буквально переродилась, Сатору. Всё осталось тем же самым, но возрождение Двуликого сняло печать проклятия с моей памяти, по крайней мере той, кем я была. Он нахмурился, вздохнул, но технику развеял. — Всё, что было, я рассказывать не буду, либо буду делать это постепенно, — стянув с него повязку, целомудренно поцеловала в лоб, вдыхая запах мужчины. Снова закипала кровь. — Что могу сказать, так это то, что Королем Проклятий ему пришлось стать из-за моей смерти. — То есть вы… — С ума сошёл? Времена были не те, но если бы твою невесту убили у тебя на глазах, под венцом, ты бы проглотил это молча? Или же сам бы стал чудовищем, которое мстит тем, кто позволяет себе такие кощунства? — За тебя я бы убил весь мир, — серьёзно выдал Годжо, и от гнева в глазах можно было задохнуться. Я рассмеялась, поцеловав его уже нормально. — Вот и он не выдержал такого. Он был человеком, могущественнее тебя. И маг он был… сейчас, конечно, с одним пальцем, ты его легко нашинкуешь. Но, поглоти он все свои пальцы, ты не выдержишь мощи в одиночку. Как маг я тебе не помощник буду. Стоило ли говорить о пакте с Рёменом? Стопроцентно нет. Не сейчас.