NO MERCY

Прошло всего шесть дней, обратившиеся целой вечностью. Воцарившиеся в жизни тишина и спокойствие казались хрупкой иллюзией, которая вот-вот разрушится. Ноа привезли в Вирджинию, и так как ему не стало особо лучше, уложили в частную клинику в Ричмонде, находящуюся под покровительством Омен. Воспоминания о том дне казались не очень реальными, а последний разговор — вовсе уставшей галлюцинацией. На связь Ноа выходил часто, жалуясь, что ему нечего делать в этой белой палате, особенно он зачастил после переливания крови, когда прибавилось сил. Только разговоры не несли особой смысловой нагрузки, потому что Николас продолжал выполнять свои обязанности, и за эти шесть дней дважды выезжал из штата. Времени просто потрепаться с Ноа не было. Он устал, как собака, но именно благодаря этому мог спать, иначе из-за кошмаров словил бы окончательную бессонницу. Дома всё было неплохо, хотя не без проблем. Вернувшись, первым делом он, всё ещё преследуемый чувством смерти, поговорил с матерью о визите в больницу. Но ответ её был тем же: я устала, прекрати. Это тянуло на дно и, возможно, это была главная причина, почему мир стал казаться таким хрупким. Но прошлая неделя дала ему необходимый толчок, и теперь зайти в родительскую спальню было не так страшно, даже наоборот — он ждал вечера, чтобы просто заглянуть туда и переброситься парой слов с мамой, увидеть улыбку на её лице и пожелать спокойных снов. Габи сидела внизу в гостиной, дописывая школьное эссе, и когда Ник выключил свет в своей комнате, собираясь уходить, весь этаж погрузился в темноту. Он приоткрыл дверь родительской спальни, мама тут же повернула голову, отвлекаясь от Breaking Bad, который смотрела, кажется, в пятый раз. — Мне надо отъехать, — негромко сказал Ник, заходя к ней. — Не знаю, во сколько вернусь, решил сразу зайти пожелать приятных снов. — Ты такой уставший, — она улыбнулась, выглядя при этом грустной. — Опять забегался. — Ничего страшного, зато мысли лишние не крутятся в голове. Сегодня Ноа вернулся домой. Чтобы увидеть его нужно было проехать всего двадцать минут, так что Ник почти сразу решил, что съездит проверить его после всех дел. — Правда? На его многозначительные молчание, она усмехнулась и похлопал по кровати рядом с собой. Николас сел рядом, её неожиданно тёплая рука легла на его ладонь. — У тебя всё в порядке? — Всё хорошо, честно. — Почему Ноа больше не заходит? От такого вопроса Николас опешил, не найдя, что ответить сразу. — А должен? — Почему нет? Вы с ним так мило выглядите вместе, — тут она расплылась в улыбке, окончательно сведя Николаса в могилу от неловкости. — Мам, боже, мы не… Мы не встречаемся. — Да говори больше, — она махнула рукой. — Я же видела, как он на тебя смотрел. — В смысле? Как смотре… Вообще, стой. Мам. О чём ты говоришь? — Николас, мальчик мой, ты серьёзно думал, что водил меня за нос все эти годы? Не такая уж я глупая и слепая. От этого заявления он не мог понять — ему расслабиться или наоборот напрячься. — Ты в начальной школе девочку один раз за ручку подержал, и больше я тебя с девушками не видела. И я тебе напомню, что я половину города знаю, кое-кто мне ещё десять лет назад сказал, что видел тебя с парнем. Смущение и стыд переполнили его, и Николас отвернулся, уставившись в стену. — Мы с отцом всё знали, но не хотели давить. Хочу чтобы ты понимал, мы никогда не держали на тебя зла за то, что ты не рассказывал. — Прости… — Николас сжал её худые пальцы. Всё равно было страшно и волнительно, но она так спокойно об этом говорила, что неизбежно пришло спокойствия. И бесконечная благодарность. — За что ты извиняешься? Это я должна извиняться, раз на то пошло. Мне не важно, кого ты любишь, главное, что вообще любить умеешь. Значит, не такой уж плохой матерью я была. — Ты отличная мать, — Николас не смог сдержать улыбки, повернувшись к ней. — Ладно, ладно, не надо меня нахваливать. Я просто рада видеть, каким ты вырос. Ты и твои сёстры. Самые лучшие. После её слов в горле встал плаксивый ком, и, кажется, у неё тоже, потому что она поспешно закашляла, а потом махнула на него рукой, отворачиваясь. — Всё, иди по своим делам. Я устала. — Ладно, давай. Напоследок Николас наклонился и поцеловал её лоб. Настроение поднялось, такое состояние показалось даже чуждым, давно он не испытывал его. Облегчение, забота, любовь. Габи на прощание пробубнила что-то невнятное, на фоне у неё звучала монотонная лекция. Его машина, верой и правдой послужившая одиннадцать лет, спела свою песню в погоне за Ноа. Ремонт обошёлся бы дороже, чем стоила она сама, и пару дней назад, когда он заезжал в Дом, ему передали от Ноа ключи от одной из его машин. Не очень ясно, пользовался ли Ноа ею вообще, она выглядела абсолютно новой, разве что не было характерного запаха. Так что теперь перед его домом стояло две блестящие красавицы, которые стали предметом обсуждения у соседей. Ник отъехал от дома, задумчиво глядя на пустую дорогу, освещенную фарами. Сегодня он увидит Ноа своими глазами, может, тогда сердце успокоится. В голове всё ещё стоял его образ в номере мотеля, когда того сложно было назвать живым. Конечно, судя по разговорам и информации от самого Ноа, он уже в норме, но его обязали постельным режимом, но всё равно хотелось лично увидеть его и убедиться в этом, заменить прошлую картинку в мозгу на новую. Всю дорогу голову занимали догадки, вернутся ли они к тому состоянию и тому разговору, которые были в номере. Николас на сто процентов был уверен, что Ноа оставалось полшага до того, как он сказал бы что-то, что перевернуло их отношения с ног на голову. В тот момент он был абсолютно не готов, теперь же собирался сам инициировать этот разговор. И его совершенно не удивит, если Ноа пойдёт на попятную. Теперь его машина не выделялась на фоне остальных припаркованных у дома. Самому себе Николас был готов признаться, что теперь ездить стало намного комфортнее, только вряд ли он скажет это Ноа напрямую. Но он добился своего, развалюха Николаса больше не будет мозолить ему глаза. Николас прошёл в дом, кивнув знакомым лицам, курившим на крыльце. Внутри первое, что он услышал, приближающиеся шаги, и к моменту, когда он дошёл до лестницы, его догнала Нина. Её чёрные волосы были собраны в небрежный хвост, лицо уставшее, но она всё равно улыбнулась ему. — Давно не видела тебя, — сказала она, поднимаясь вместе наверх. — Я если заезжал, то ненадолго. Не сговариваясь, они замедлили шаг, чтобы дать время беседе. — Только не говори, что теперь ты от Джолли прячешься. В голове мелькнуло воспоминание, как он так прятался от Ноа. Конечно, Нина тоже была в курсе. — Нет, просто много ездить надо было. Но с ним пересекаться тоже не горю желанием, — Ник усмехнулся, пытаясь считать реакцию Нины. — Успокойся, если он что-то сказал тебе такого, просто забудь. Его правда напугала ситуация, всё-таки Ноа его лучший друг. Они буквально приклеены друг к другу уже много лет. Он ещё три дня ходил ворчал на Ноа, это надо было слышать, — Нина засмеялась, и всё равно глаза её оставались в этот момент уставшими и почти пустыми. — Ты сама как? — они поднялись на второй этаж и остановились. — Да… — её руки обхватили плечи, как будто ей стало холодно от этого вопроса. — Если честно, не то чтобы очень хорошо. — Устаёшь? — И это тоже. Ещё до Микаэля у меня были некоторые проблемы, где-то пару раз в год у меня случались депрессивные состояния. Ничего серьёзного, у меня есть таблетки, которые помогают, все дела. Но сейчас я не могу их принимать, потому что кормлю Мики. — Могу только представлять, как ты себя чувствуешь, — от её ответа внутри всё сжалось. Николас знал, что это за состояние, и когда сверху на тебя ложится ответственность за чужую, беспомощную жизнь, когда ты о себе даже позаботиться не можешь… Должно быть, это вовсе было уничтожающее состояние. — Ничего. Джолли сильно мне помогает, — она пожала плечом. — Если бы не он, было бы намного хуже. Да и семья всегда готова подхватить, когда кончаются силы и хочется… Она не договорила, только вздохнула. Нина оглянулась на дверь Ноа. — Вот и сейчас я скинула Мики на Ноа. Ты же к нему? Я заберу его, не переживай. Ник открыл хорошо знакомую дверь, пропуская Нину вперёд. Глазам открылась милейшая картина, если не знать подробностей: Ноа сидел в кровати, Микаэль у него на ногах, прислонившись к его животу, и они вместе смотрели фильм с ноутбука, стоящего дальше на кровати. Похоже, Микаэлю крайне нравился фильм, потому что он даже не посмотрел в сторону вошедших. — Что смотрите? — Нина ярко заулыбалась, подходя к ним и заглядывая в экран. Но тут же её лицо изменилось. — «Семь»‎?! Ноа! Ебанутый, ты что показываешь моему сыну?! — Он же ничего не понимает, — Ноа поставил на паузу и наклонился к Микаэлю. — Посмотри на него. Я могу материться при нём, и он ни одного слова не запомнит — Зато если я буду сейчас материться, ты запомнишь это до конца своих дней, — бушевала Нина, забирая Микаэля. — Из всего бесконечного множества детских фильмов, ты выбрал триллер с трупами, убийствами и монотонной мрачной картинкой! — Ему понравилось. — Ага, он в восторге, ценитель настоящий растёт! Закончив отчитывать Ноа, Нина так крепко прижала к себе ребёнка, словно Ноа мог отобрать его и заставить досматривать фильм до конца. Бросив испепеляющий взгляд напоследок, она повернулась к Нику. — Развлекайтесь, — злобно бросила она, уходя из комнаты. — Над «Алладином» он плакал,‎ — попытался защититься Ноа. — Передо мной можешь не оправдываться. Николас прислонился к стене рядом с кроватью, с улыбкой глядя на правда здорового Ноа. Это была та самая улыбка, которая не сходила с лица, как ты не пытайся. — Выглядишь намного лучше. — Чувствую тоже, — Ноа сел на край кровати. Он был во всём светлом: белая футболка, кремовые штаны, татуировки здорово выделялись на фоне, приковывая к себе внимание. — Долго тебе в постели валяться? — Нет, просто запрещены физические нагрузки. Но Джолли угрожает, что если буду рыпаться, в ход пойдут наручники. — Болит? Ноа поднял край футболки, где был заклеен шов. На несколько секунд Николас представил, как нож вошёл внутрь, как поднялся выше, разрезая плоть, что испытал Ноа в этот момент. — Не очень, но напоминает о себе, — Ноа бездумно подковырнул пластырь, держащий повязку, и опустил футболку обратно. — Ты прости, что напугал тебя. Помнил ли Ноа, как Николас срывался, слушая его предсмертные речи, прижимая полотенце к ране? Наверное, помнил. Ник скрестил руки на груди и уставился в пол. — Ничего, главное, что ты в порядке. И на этом все идеи, о чём говорить, кончились. Николас не собирался читать ему нотации, а поднимать тему того, к чему они движутся, вдруг стало некомфортно. Говорить о чувствах никогда не было просто, и за всё это время Николас так и не понял, чего боится больше — отказа или наоборот. Когда пауза затянулась, он чуть оттолкнулся от стены. — Ладно, просто зашёл своими глазами увидеть, что ты живой. — Уходишь? — Ноа тут же поднялся, не успел Николас сделать и шага. — А ты что-то ещё хотел? — Ну… не то чтобы. Ноа подошёл к нему и продолжил наступать, пока Ник снова не оказался прижат к стене. Он не успел понять, что делает, как сам уже поднял голову, чтобы встретиться с чужими губами. Несколько мягких прикосновений, пока руки Ноа прошлись по его бокам и прижали к себе. Потом настойчивее, уже более знакомо, отчего сердце начало стучать о рёбра. На этот раз у Ноа не получилось полностью выбить из него мысли. Только тело поддавалось, отвечая его губам, а в голове крутилась просьба прекратить и уже поговорить. Нормально, серьёзно, по-взрослому. — Всё, — Николас положил ладонь ему на щёку, отодвигая от себя. — Достаточно, тебе нельзя напрягаться. — Ну да, — Ноа попытался снова поймать его губы, следя за ними полуприкрытыми глазами. — Ничего страшного. Нам же не обязательно чем-то заниматься. Мы можем просто целоваться весь вечер… Ник с трудом выдержал ещё один поцелуй и увернулся от следующего, сразу сталкиваясь с непонимающим выражением лица. — Это всё уже не о том, чтобы просто потрахаться и выпустить пар, — вот, он сорвал пластырь. С первых секунд стало ясно, что Ноа всё понял. Он сделал два шага назад, освобождая пространство между ними. И Ноа явно не собирался как-то развивать эту тему сам, потому что на лице читалось замешательство. Николас вздохнул. — Я понимаю, что, да, это очень клёво просто заниматься сексом и расходиться до следующего раза. Меня это более чем устраивало, думаю, тебя тоже. Но… — Ник дал себе несколько секунд собраться с силами, прежде чем продолжить. — Ты же тоже понимаешь, что мы в шаге от того… Нет, мы уже на том уровне, когда примешиваются чувства. — И что ты хочешь? — подал голос Ноа, уже не так звонко и уверенно, как минутой ранее. — Я хочу понять, нужно ли нам это. Потому что пока мы ещё можем повернуть назад. Если мы сейчас не поговорим, то кому-то будет больно. — Ты хочешь, чтобы мы… Началь встречаться? Стали парой? Я правильно понимаю? Ник покачал головой. — Я хочу спокойствия, Ноа. Я не хочу этих эмоциональных горок. Но если мы с тобой сейчас попытаемся выйти на следующий уровень, именно на уровень отношений обычной пары, боюсь, этого я тоже не выдержу. — Ты не хочешь ни того, ни другого? Я правильно всё понимаю? — Не "не хочу". Просто жить не станет легче, если мы будем вместе, и ты будешь постоянно лезть в какую-то херню, игнорируя меня. И я слишком плохо тебя знаю, чтобы понять, сможешь ли ты поступиться своей упрямостью ради… меня. Я вообще плохо тебя знаю. Зато знаю себя очень хорошо, и если ты просто будешь вести себя как мудак, игнорируя мои просьбы, я не смогу плюнуть и уйти. Я буду мучаться до тех пор, пока от меня ничего не останется. Хотелось услышать хоть что-то в ответ, но Ноа выбрал молчание. Николас едва не закатил глаза, чувствуя себя натянутой струной. — Если тебе нечего сказать, предлагаю закончить этот разговор. И всё остальное, что есть между нами, тоже закончить. — Подожди, — Ноа вытянул руку, готовый перехватить его, если Ник попытается уйти. — Я просто немного не понимаю, что мне сказать. Я не ожидал этого разговора, хотя, да, ты прав, было очевидно, что всё к нему идёт. Прости, я правда не могу сейчас сходу найти ответ. — Ну… — Ник пожал плечами. — Тогда подумай над этим. — Я подумаю. Просто дай мне немного времени, хорошо? Ник несколько раз кивнул, глядя куда угодно, только не на Ноа. — Ник… Ты сам-то чего хочешь? Точнее, я услышал тебя, но я не совсем могу сообразить, согласен ли ты попробовать?.. Он нашёл в себе силы посмотреть в ответ. — Вряд ли бы я начал этот разговор, если бы хотел всё закончить. Я хочу знать, что если мы попытаемся стать больше, чем просто любовниками, то я буду иметь какой-то вес, когда ты будешь принимать решения. Больше всего сейчас хотелось просто обнять Ноа, но это было бы лишним. Это было бы давлением, могло бы как-то повлиять на его мысли, а его голова должна оставаться холодной. Никаких физических контактов, никакого поцелуя на прощание, никаких объятий. На этом разговор закончился. Ноа спокойно отошёл в сторону, пропуская Николаса к выходу. Удивительно, но стало немного спокойнее? Точнее, появился страх, что потом ему скажут "прости, у нас ничего не выйдет", но это будет лучше, чем подвешенное состояние. Уже в машине на обратном пути стало крыть сильнее. Чем-то напоминало попытки бросить курить — только подумаешь, что завтра будешь без сигарет, как накатывает паника. Сразу хочется выкурить целую пачку, или, в данной ситуации, провести всю ночь с Ноа. Пускай между ними есть связь, но им уже не по шестнадцать, чтобы вверять свою судьбу только чувствам. Если Ноа не готов к чему-то серьёзному, то не стоит пытаться. Вроде его не было дома совсем недолго, но все окна уже погасли. Он тихо закрыл за собой дверь и поднялся наверх. Всё никак не получилось успокоиться, и хотелось банально хотя бы выговориться. Когда-то у него были друзья, которым он мог писать в любое время дня и ночи, но когда он зарылся в поиски денег и бесконечную работу, те стали просто приятелями, и вряд ли кто-то ответит ему сейчас в двенадцатом часу ночи. Да и вообще состояние было банально поныть. Не так много людей могли терпеть его нытьё, но одним из таких людей была мама. Ход, конечно, тупой, с другой стороны, если кто-то что-то и понимал в отношениях, то это точно эта женщина. И раз уж так сложилось, что она знает всю правду о нём, этим можно воспользоваться. Наверное, будет ужасно неловко обсуждать это с ней, но если он не сделает этого, то просто взорвётся. Ещё пару минут он помялся у её двери, прежде чем собраться с духом и войти. То ли к счастью, то ли к сожалению, экран ноутбука светился, но мама лежала с закрытыми глазами и спала. Судьба распорядилась иначе. Николас вздохнул, подошёл ближе и закрыл ноутбук. — Спокойной ночи, — тихо сказал он, взяв её за руку. Только что-то было не так. На прохладной руке не прощупывался пульс. Не слышалось её дыхание. Она ушла.