Окно ЗАМа

Пушистые мои ламы! Да-да, вы не ошиблись, мы идем тропой инков прямиком к Мачу-Пикчу, и я планирую делиться с вами впечатлениями прямо по дороге, не отходя от смартфона, так сказать. После Венесуэлы с ее водопадами и столовыми горами мы долго думали, куда рвануть дальше – прямиком в Бразилию, до границы с которой подать было уже даже и не рукой, а, что называется, и маленьким дамским пальчиком, но вот столько всего неизведанного осталось в этой загадочной Латинской Америке! Мы ведь и так многое упускаем, не заезжая в Чили и Аргентину, так неужели же и Перу себя лишать? Благоразумный дядя Валя уговаривал нас спокойно долететь до древнего города на аэротакси, но все мы дружно проголосовали за вариант пешего восхождения – когда еще придется пройти маршрутом, проложенным самими древними инками? Нам не нужно платить за проводников, нас не подгоняют гиды, рюкзаки, хоть и тяжелые, всегда можно перекинуть дронам и шагать налегке – не поход, а одно сплошное наслаждение. Именно так я и считала, когда мы вышли из милого уютного Куско, проведя там несколько дней, чтобы привыкнуть к разреженному горному воздуху. О том, что здесь когда-то жило множество людей, говорит количество дорог, бегущих туда-сюда, бесконечно пересекающихся, обвивающих Анды со всех сторон, мостами перескакивающих ущелья и реки, соскальзывающих в долины, где приютились города, города, города… несметное число городов! А вы думали, в Андах один только Мачу-Пикчу имеется? Дудки! Ему просто создали самую роскошную и громкую рекламу. Ну и немудрено. Открыли тот самый Мачу-Пикчу всего только века полтора назад – еще бы, ведь до него аж сорок километров пути по горным тропам. Какому конкистадору нужны были подобные проблемы? Они грабили близлежащие поселения, тем и довольствовались, а Мачу-Пикчу тем временем стоял нетронутым и покрывался буйной растительностью. Ну а где же еще строить императорскую резиденцию с подсобными хозяйствами, как не в самом труднодоступном месте инкской империи? Дорога туда и вправду трудна, хотя дядя Валя постарался максимально нам ее облегчить. Нам откорректировали погоду, хотя близился сезон дождей, и в первый же день нашего приезда в Куско небо затянуло облаками. Рядом беспрестанно жужжали дроны, и лично я полностью передоверила им свой огромный рюкзак, памятуя о том, через что мне пришлось пройти на МТХ. У нас имелись трекинговые палки, и мы никуда не спешили и шли в удобном темпе, поскольку здесь тоже почти не было туристов. Теперь, когда мы не связаны работой, сезоном отпусков и даже погодой, нам не приходится беспрестанно наблюдать затылки друг друга у каждой достопримечательности. Ну не счастье ли? Тропа инков постоянно то скакала вверх по горам, то ныряла вниз, мчась мимо полуразрушенных древних поселений, обойденных вниманием туристов. По пути нам часто попадались попугаи, шнырявшие прямо над нашими головами. Ну и горы. Там были одни только горы, меж которыми и втиснулась наша тропа, по которой мы поначалу весьма бодро шагали, вдыхая влажный воздух и наслаждаясь видами заснеженных вершин. Сама тропа выглядела очень цивилизованно, словно была создана совсем недавно, а не многие столетия назад. Иногда она забиралась в лесные заросли, и мы присаживались под ветвями, чтобы передохнуть и перекусить. Но она все равно медленно, но верно уводила нас все дальше в ущелье, по пути знакомя с дикими лошадьми и ишаками. На первую ночевку мы остановились в том самом ущелье, зажатом между двумя зелеными холмами. Дядя Валя предусмотрительно выделил нам две палатки вместо одной, и, засыпая, я довольно долго прислушивалась к возбужденному шепоту и шушуканью из соседней палатки. Художники мои легли, наверное, только за полночь: в течение дня им не удалось сделать ни одной зарисовки, поэтому, вероятно, так и пришлось что-то в спешке набрасывать прямо перед сном: их многочисленные поклонники жаждали новых работ и беспрестанно штурмовали их совместный профиль в соцсетях. Я так и не дождалась, пока погаснет другая палатка, и отключилась – говорят, второй день подъема самый сложный. Но это оказалось правдой лишь отчасти. В конце концов, нас не гнал вечно спешащий проводник, никто не наступал сзади на пятки. Кроме колибри, вокруг вообще не сновало никакой иной живности, а потому мне удалось сделать целую кучу фотографий – специально для вас, птички мои. Джон и Пол умчали далеко вперед, о чем-то яростно споря, а я, наоборот, замедлила шаг, постепенно приучая легкие ко все более разреженному воздуху. В рюкзаке болтался кислород, но я собиралась воспользоваться им лишь в крайнем случае. К обеду солнце принялось печь совсем уж немилосердно, но, прежде чем приступить к трапезе, мы все же успели нырнуть под сень странного леса – ветви его вместо листвы усыпаны были порослью густого мха – и развалиться прямо на дороге, не боясь, что помешаем другим туристам – там их попросту не было. Кажется, накануне вечером Джон с Полом и правда успели что-то нарисовать и теперь сидели и обсуждали эскиз, забыв о еде. Желудок весь день набивала, видимо, одна я. Что-то за все время путешествия я ни на грамм не похудела – даже после МТХ. Вы можете себе представить этот конфуз?! Лес закончился, едва начавшись, и мы снова окунулись в адское пекло. Дядя Валя бубнел, что он корректирует погоду как может – нагнал облаков целое пушистое белое море, но заменить их тучами отказался: дождь нам сейчас был совершенно ни к чему, а до локального корректора погоды надо было еще добраться. Первые новости о поставках их в распредцентры пришли лишь сегодня днем. Поделитесь в комментариях, кто уже успел ими воспользоваться: как вам результат? Мы не зря голосовали за? Подъем был очень крутым, хоть инки и постарались, вырубив в тропе ступеньки для гужевого скота, но нам они помогали мало. И хоть голову не пекло уж совсем откровенно, все равно кругом царила жара, и спасались мы исключительно термобельем. Вот его нынче делают отменным. Просто не представляю, как обходилась бы без него и во время подъема, и холодными инкскими ночами. Здешние Анды выглядят слишком уж дружелюбно, почти по-домашнему что ли. Они все заросли веселенькой травкой и издали напоминают зеленеющие холмы. В них нет ни грамма зловещего мрака, сопровождающего практически любые горные массивы даже в самые солнечные дни. Возможно, потому что они все еще хранят в себе память о былом величии тех, кто когда-то населял их. Теперь же здесь все опустело, за все время пути нам не попался ни один человек – отчего-то никто не решился поселиться на этих склонах. Оно, может, и правильно – едва ли кто-то в состоянии соперничать с памятью инков и их наследием. Пусть Анды навеки останутся только их и ничьим больше обиталищем. Вслед за подъемом начался куда более изнурительный спуск. Здесь ступени оказались массивнее и выше, и, я хочу сказать вам, что еще неизвестно, что сильнее нагрузит ваши колени – поза Лотоса (в которую я лично вовек не сяду!) или спуск по тропе инков. Оба эти занятия – так себе развлечение, но оба же существенно поднимают самооценку. Художники мои на этот раз уже поотстали, растеряв былую прыть. Я только видела, как Джон замер на одной из грубо вытесанных ступеней, вцепился пальцами в волосы и мотал головой из стороны в сторону. Пол расположился на пару ступеней ниже и исступленно что-то рисовал, периодически оборачиваясь к Джону и обмениваясь с ним короткими репликами, а потом снова возвращался к работе, словно бы получая от друга подсказки, что и как именно изобразить. Ближе к вечеру они поменялись ролями: на этот раз рисовал уже Джон, когда мы разбили лагерь у подножия горы, на которую нам предстояло карабкаться на следующий день, а Пол, лениво шевеля хворост, давал ему советы, изредка заглядывая за плечо. Нет, ребята, все-таки совместное творчество не для меня, скажу я вам! В последний день пути мы только и делали, что поднимались, а потом спускались, преодолевая перевал за перевалом, каждый из которых щетинился развалинами сторожевых крепостей – инки трепетно охраняли дорогу к своей имперской резиденции. Дядя Валя беспрестанно ворчал, что нам бы следовало радоваться отсутствию тропических ливней – привычных в этой местности, а не возмущаться жаре. Вот пришли бы мы к Мачу-Пикчу насквозь мокрые, небось возрадовались бы выглянувшему солнышку! И так полдня кряду. Будто не ИИ вовсе, а старая бабка на лавочке! Тропа вилась вдоль обрыва, по пути нам то и дело попадались орхидеи – те самые, которые мы безуспешно пытаемся выращивать дома в горшках и неизбежно проваливаемся в этом начинании. Ну вот хоть здесь посмотрю на эти дивные цветы, поскольку дома мне ни разу не удалось добиться от них цветения, да и листья сохнут постоянно. Ох. Поделитесь и своим опытом выращивания этих капризулек, а? Надо отметить, что крепости инков существенно отличаются от европейских – главным образом, тем, что представляют собой череду сложенных из камней высоких ступеней, обвивающихся вокруг собственно башен, внутрь которых ведут головокружительно узкие и крутые лестницы. Вместо узких же бойниц, характерных для европейских замков, окна здесь, если и есть, то вполне обычных размеров, что, впрочем, может объясняться полуразрушенным состоянием крепостей. Кто знает, как они выглядели в эпоху расцвета цивилизации инков? Зато недостатка в купальнях здесь нет. Уж индейцы-то не носили шелка, чтобы по ним соскальзывали блохи, и духами для маскировки вони не пользовались – приходилось регулярно мыться даже в крепостях, что уж тут поделаешь! Это вот европейские рыцари справляли естественные надобности прямо в латах, инки такой роскоши позволить себе не могли. А, может, они просто меньше пачкались и потели? Этот народ всю свою жизнь проводил, практически паря над облаками. Крепости наверняка были номинальными – ну кто полезет на такую верхотуру сражаться с ними? Американский континент огромен, плодородных земель – бери – не хочу! Вот и жили себе инки и майя в покое и тишине. Только отчего-то часто покидали насиженные места, даже если это были крупные города с величественными храмами и правительственными резиденциями. Что-то все же было в их истории не так. Вон Мачу-Пикчу, поговаривают, жители оставили спустя едва ли не сотню лет после его основания. Впрочем, может, им просто надоело карабкаться 43 километра вверх, чтобы оказаться дома после охоты или рыбалки. И понять этих лентяев было не просто можно – нужно! Самым страшным из всех этих пресловутых 43 километров оказался финальный спуск по замшелой каменной лестнице. Черт побери, будь я инком, я бы не прожила в Мачу-Пикчу и дня, если бы мне потребовалось постоянно бегать по этой мечте инквизитора то вверх, то вниз! Огромные неровные ступени с выбоинами и неровностями, безумно скользкие от скопившейся в отверстиях влаги и наросшего на них мха, ярче всего прочего свидетельствовали о том, что колесо инкам было неведомо. Мне даже не удалось насладиться стенами дождевого леса, обступившего нас со всех сторон, поскольку приходилось постоянно смотреть под ноги. На ухо беспрестанно бубнел дядя Валя, предлагая помощь дрона, но я мужественно шагала вслед за тоже еле ползущими вниз Джоном и Полом. Временами они хватались за руки, временами садились на матрасы и прямо так ехали вниз, отбив себе, вероятно, все на свете. На следующий день мы категорически отказались рано вставать – художники мои опять до поздней ночи занимались художествами, и в итоге мы проспали до обеда. Зато к моменту пробуждения туман уже почти рассеялся, и перед нами предстал Мачу-Пикчу во всем своем заброшенном великолепии. Считать его городом по нынешним меркам было бы смешно: в нем всего около двухсот строений, и в свое время он стал приютом для чуть более тысячи жителей. В представлении 20 века Мачу-Пикчу – это просто небольшой поселок грандиозного, впрочем, размаха – с храмами, дворцами, местами жертвоприношений и даже пирамидой. Наверное, я не скажу вам ничего нового, если заявлю, что, окинув первым взглядом этот крохотный странный городок, я буквально тут же приняла решение остаться в нем навсегда. Нет, ну а что! Чуть ниже по склону – каких-то полкилометра – имеется вполне себе человеческий поселок Агуас-Кальентес. Правда, он никем не населен, но здесь постоянно курсируют дроны, их можно отправить в ближайший распредцентр за товарами, либо вызвать аэротакси. Нынче не страшно жить нигде, даже на самом высоком пике самого высокого горного хребта какой-нибудь Антарктиды или Гренландии – ты нигде не останешься в одиночестве. Для тебя везде найдется защита и помощь. А здесь и вся инфраструктура имеется. Нет, ну я серьезно. Разумеется, на территории самого Мачу-Пикчу мне вряд ли позволят построить что-нибудь свое, а жить под открытым небом или в холодных каменных стенах меня все же несколько напрягает. Но Агуас-Кальентес прекрасно годится для этой роли. Когда-то здесь жили всего несколько семей, их домики до сих пор находятся в отличном состоянии, как и небольшая гостиница для тех неугомонных туристов, которым мало было насладиться творением инков один раз. Подъем по крутой тропе вряд ли займет более получаса, и я могу каждый день карабкаться сюда, забираться на одну из террас и созерцать горы, облака и все, что осталось от величия инкской империи. Я не стала делиться этими соображениями со своими спутниками: думаю, после Бразилии наши пути окончательно разойдутся, и они могут отправляться куда угодно, на этот раз я оставлю им свой трейлер, а сама осяду здесь. Да, я всегда смогу вернуться в свой подмосковный домик, но сейчас мне необходимо слишком многое переосмыслить, и сделать это я могу только здесь. Пока художники мои бродили по городку, я прикорнула на одной из террас, вдыхая разреженный горный воздух, и размышляла, а правда ли именно индейцы создали все это? Сумели идеально обтесать огромные камни так, чтобы без раствора подогнать их один к другому, и вот они стоят так уже пять столетий, и кладка почти повсюду сохранилась. Кое-где камни, впрочем, разъехались, но тому виной землетрясения. Догадались создать систему террас – тех самых ступеней, которые они засаживали семенами, компенсируя тем самым недостаток земледельческих площадей – для такого ведь недюжинная смекалка нужна! А система дренажей и подпорные стены, до сих пор не позволяющие городу рухнуть? И эти самые умельцы так и не додумались до простого колеса. Странно все это, вы не находите? Они ведь потратили не одно десятилетие на то, чтобы создать это крошечное прибежище высоко в горах, а сами покинули его, прожив там никак не больше сотни лет. Бродишь по городку и буквально кожей ощущаешь, что комфорта здесь они не испытывали. Да и какой комфорт может быть в жизни на горном перевале, открытом всем ветрам? Здесь чудилось, будто взгляды населения всей планеты прикованы к этому месту, и спрятаться можно, лишь спустившись в ту самую деревушку полукилометром ниже по склону. Тут неуютно, холодно, ветрено и слишком красиво. Сюда можно приходить каждый день, чтобы полюбоваться невыносимой красоты горами, а потом вернуться в свое теплое гнездышко в Агуас-Кальентес, налить чаю и до конца дня наслаждаться видами Мачу-Пикчу снизу. Вблизи некоторые строения показались до смешного типовыми, почти неотличимыми друг от друга. И везде царят лестницы, это какой-то мир лестниц. Впрочем, чего еще ждать от горных жителей, не знавших колеса. После часовой прогулки по городку Джон с Полом пришли к однозначному выводу, что столь великолепную кладку создавали никак не инки, а какая-то более древняя и искусная раса. Мне нечего возразить кроме того, что раса эта, отметившаяся не только на американском, но и на африканском континенте, отчего-то не пошла дальше обтесывания камней, словно бы это было их единственное достижение. Ну согласитесь, если бы в то время проживали представители высокоразвитой цивилизации, от них осталось бы куда больше интересного, чем простые каменные глыбы, пусть и великолепно обтесанные. А если инопланетяне или атланты только и делали, что тратили свою жизнь на подгонку камней без раствора… так ли уж высокоразвиты они были на самом-то деле? А вы что думаете по этому поводу, дорогие читатели? С нетерпением жду ваших комментариев, а сама пока отправляюсь обедать. Всем Мачу-Пикчу! Montesuma: Что касается корректора погоды, то я уже разжился одним и опробовал. Вещь, скажу я вам. Всем рекомендую. С утра дождь лил сплошной стеной, а ИИ не вмешивался – нужно было добрать месячную норму осадков для региона. Пока добежал до распреда, промок до нитки. Если бы знал, такси бы вызвал. А вот обратно шел уже по сухой дорожке под солнышком. Фантастика! Жду не дождусь, когда же уже телепорт запустят! Daughter: Что телепорт, тут объявляли на днях, что Йеллоустоун погасить удалось. По крайней мере, на время. Можно выдохнуть спокойно. Valentin: Да? Как же это я так пропустила? Значит, у ребят все получилось, и Крэпток опростоволосился? Merk: Говорящая фамилия, пффф. Я с самого начала знал, что он несет сущий бред. Просто безумный старикашка. До телепорта тоже, думаю, считанные месяцы остались. Sun Palace: Потираю руки в предвкушении. Орхидеи не выращиваю, опытом не поделюсь. Пусть растут цветочки в естественной среде, Кетцалькоатль с ними. Daughter: А я верю в инопланетян и их помощь индейцам! Merk: Как-то уж слишком избирательно они помогали человечеству. Индейцам и древним египтянам – сколько угодно, а вот от древних римлян и греков уже нос воротили, не говоря о других частях Европы. Что за странный национализм для инопланетян-то! Daughter: Ну, может, это были атланты и помогали они своим менее умелым потомкам? Montesuma: Инопланетяне, атланты… Дамы и господа, наша Катюша тут место жительства сменить решила, а вы все о конспирологии. Удачи вам, дорогой наш автор. Мы будем с нетерпением ждать ваших новых статей, где бы вы их ни написали, хоть из жерла вулкана! Merk: Надеюсь, Пол оценил твою жертву? Они провели в Мачу-Пикчу весь день и тут же разбили палатки. Катя не стала никому озвучивать своего решения, лишь дядя Валя, ознакомившись со статьей, едва слышно хмыкнул, но никак не прокомментировал. Место и впрямь завораживало, несмотря на общую неуютность расположения. Ощущалось буквально молекулами, что его создавали с возвышенной целью и искренне намеревались жить здесь как можно дольше. Но не смогли, и это тоже было понятно и объяснимо. Осмотрев несколько заброшенных индейских городов, Катя ни разу не задала себе вопроса, почему жители покинули их. Просто существовать и вести быт в таких местах было попросту невозможно. И ацтеки, и инки, и майя гнались за масштабом – размерами и объемом – за красотой и функциональностью, но от их великолепия веяло холодом и неустроенностью, как от Зимнего дворца, из которого хотелось сбежать в крошечный домик на окраине, чтобы укрыться в нем, зажатый теплыми деревянными стенами, и пить чай у окна, грея ноги на батарее или печке. Человеку всегда, во все времена хотелось укрытия, а Мачу-Пикчу был скорее ареной, ярким плевком в лицо сопернику: смотрите, дескать, как я могу! Но и только. Здесь хорошо размышлялось, прекрасно медитировалось, музы вообще не покидали те места. Но и только. Лишь здесь Катя ощутила вдруг потребность писать и реальные к тому силы и провела весь вечер за набором текста на голограмме – синопсиса будущего романа, идеи для которого посетили ее именно здесь и сейчас. Но и только. Пол с Джоном вообще протараторили всю ночь, а с рассветом тут же выбрались из палатки и бросились к трехстенному зданию из белого гранита с блоками поистине циклопических размеров, разложили холсты и рисовали до глубокой ночи, отказавшись прерваться даже на обед. На следующее утро они сменили дислокацию и расположились уже возле интиуатаны – места, где привязано солнце – большому многоугольному камню, служившему местом ритуальных камланий в дни солнцестояния. Камень тот считался главным местом силы у инков, и туристы тоже в это верили, подолгу стоя возле него, протягивая руки вверх. Художники не думали ни о чем подобном: они варварски карабкались на камень, изучая его со всех сторон, и рисовали, рисовали все, на что падал глаз. Все это были пока только наброски, но, судя по всему, они задумали на этот раз нечто глобальное, о чем свидетельствовали их громкие ежевечерние диспуты у костра. Иногда в порыве эмоций то один, то второй швыряли эскизы прямо в огонь и яростно топтали их. Потом, опомнившись, доставали и очищали от золы все, что осталось, пытались восстановить. Дрались и обнимались. И рисовали, рисовали до полного изнеможения. Но к концу третьего дня что-то пошло не так. Катя в это время и сама рухнула в пучину вдохновения и, закончив с синопсисом, приступила, собственно, к самому роману. И лишь краем глаза успевала следить за своими художниками. Следить, впрочем, было особо и не за чем: они рисовали себе, иногда перекидываясь короткими репликами или подшучивая друг над другом, но тут же вновь отдаваясь музе. Третий день она провела за написанием второй главы задуманной повести. Это было пока не бог весть что, и она не планировала показывать результат ИИ: для начала следовало хотя бы просто набить руку, и она писала о таинственном Захаре Меркулове и его странном приборе, который смог изменить судьбу человечества. Ей казалось, что, если зафиксировать на бумаге все, что она уже узнала, произошедшее сложится в какую-то понятную мозаику, и объяснение родится само собой. Джон и Пол стояли у интиуатаны – несколько ближе друг к другу, чем обычно, чем это было бы удобно для работы двух художников, но Катя так увлеклась описанием личности Меркулова, что не придала этому никакого значения. Обедать они снова не пожелали, и она отправилась к палаткам одна, распотрошила свой рюкзак в поисках сухпайка да так и застыла с ним в руках, почувствовав, как по затылку бегут мурашки, а лицо заливает краска стыда. Джон приблизился к Полу со спины, а тот, не замечая происходящего, продолжал что-то увлеченно рисовать. Джон встал еще ближе, опустил подбородок ему на плечо и неловко обнял, перехватывая его руку своей. Пол, явно не ожидая ничего подобного, резко обернулся, натыкаясь лицом прямо на лицо Джона, а дальше… дальше Катя зажмурилась и замотала головой, сминая в пальцах сухпаек. Когда она решилась открыть глаза через пару томительных минут, художники стояли уже на приличном расстоянии друг от друга, Пол так и вовсе повернулся к Джону спиной, движения его были резкими и нервными. А Джон словно бы умоляюще смотрел в его сторону и дрожал с головы до ног, даже не глядя на все еще пустой холст. И эта была первая ночь в череде многих, когда художники засыпали в тишине. На следующий день они уже паковались, когда уединение их нарушили чьи-то приглушенные голоса: впервые за долгое время дороги туристов пересеклись, и Катя с любопытством подняла голову лишь затем, чтобы в следующую минуту разочарованно покачать ей и вернуться к пакованию вещей. По тропе от Агуас-Кальентес к ним поднимались несколько человек в белых одеяниях с гирляндами ярких цветов на шее. Катю тут же кольнуло воспоминанием о похожих встреченных ею незнакомцах в Мексике. - Это еще кто такие? – проворчал явно не выспавшийся Джон, в сотый, наверное, раз принимаясь тереть воспаленные глаза. Пол паковался молча, стараясь делать вид, что не интересуется происходящим, сам же едва заметно косился в сторону новоприбывших. - Приверженцы культа ЗАМа, - коротко пояснила Катя. – Те самые из дебрей Бразилии, куда мы как раз и направляемся. - Это про них нам в резервации вещали? – Джон сделал несколько шагов навстречу людям в белом. – И чего они сюда приперлись? - Видимо, за тем же, зачем и мы, - пожала плечами Катя, а сама едва справлялась с дрожью в руках, наблюдая за тем, как Пол с видимой небрежностью пакует их общие с Джоном рисунки, даже не глядя на них. Незнакомцы явно не ожидали увидеть в Мачу-Пикчу кого-то еще, а потому столпились у тропки, не смея двинуться дальше, а вот Джон как раз осмелел, приблизился к ним и успокаивающе заявил: - Привет, ребят. Не переживайте, мы уже уходим, оставляем вам этот милый город в ваше безраздельное пользование. А за нами минут через десять примчит голубой вертолет, - и весело помахал рукой, приглашая не стесняться и проследовать к террасам. – И, кроме того, мы же как раз направляемся к месту вашей постоянной дислокации. Вы ведь не против? - Вы летите прямиком в сельву? – с сомнением в голосе выдала невысокая девушка с пышным венком лиловых орхидей на шее. - Хотели бы пешком прогуляться, но это если проводника раздобудем. - Если вы не спешите, то вашими проводниками можем стать мы, - вмешался в разговор довольно внушительных размеров мужчина с растрепанной шевелюрой. – Но нам необходимо будет задержаться здесь в Андах на некоторое время. - Мы тоже планировали еще на плато Наска заскочить. Поэтому, если вы настаиваете, то мы можем встретиться где-нибудь, где… вы сами посчитаете нужным, - моментально решил Джон за остальных своих попутчиков. Пол по-прежнему продолжал паковаться с безучастным ко всему видом, а Катя лишь молча наблюдала за происходящим. - Проще будет встретиться в Рио. Скажем, через две недели в полдень возле статуи Христа. Идет? - По рукам! – обрадовался Джон, не слыша, как Пол пробормотал себе под нос: - С чего вдруг такая любезность? - Ну и слава ЗАМу, - выдохнул Джон, - а то мы переживали, что у вас тайный культ, и вы никого к своему капищу не допускаете. - Культ? Капище? – переспросила девушка с лиловым венком и как-то странно рассмеялась. – Вряд ли вы понимаете, куда идете. К религии ЗАМ не имеет никакого отношения, как и нас всех трудно назвать идолопоклонниками. Вы ведь именно ими нас и считаете, верно? - На дикарей вы непохожи, но при этом живете отчего-то вдали от цивилизации… Хм, - и Джон почесал затылок, вслед за тем разводя руками. – Сдаюсь! - ЗАМ для них не божество, а философская концепция, - подала голос Катя, повторяя уже некогда слышанные ей постулаты, суть которых ей по-прежнему оставалась недоступной. - Ну отчего же. Можно вполне считать его и божеством, в этом мы никому не препятствуем. Многие так и поступают – так значительно проще переваривать все происходящее в области окна. - Заинтриговали, - улыбнулся Джон. – Вообще-то мы ехали посмотреть на дикие племена. Таких на планете почти не осталось. А вы уже заранее разочаровываете нас, заявляя, что никакие вы не дикари и, видимо, даже не совсем туземцы, а? - Совсем не туземцы, - покачал головой третий – щуплый юноша с хмурым взглядом исподлобья. – Но там хватает и дикарей, если именно они вас интересуют. Впрочем… боюсь, вы будете несколько разочарованы. Их уже трудно в полной мере считать дикарями. - Они вернулись домой, покинув резервацию, и создали в джунглях очаг культуры и цивилизации? – расспросы продолжал один только Джон, Пол же подошел ближе к Кате и осторожно сжал ее руку в своей ладони. Катя вздрогнула, но не повернула головы, боясь спугнуть внезапно осмелевшего художника. - Вы поссорились? – наконец, едва слышно выдавила она. Пол задумчиво покачал головой и лишь чуть сильнее стиснул ее пальцы. - Тамошние дикари никогда не были в резервации. Культуру и цивилизацию им принес ЗАМ. - Черт побери, ребята, мне уже адски любопытно посмотреть, что же это за ЗАМ такой. Вероятно, это дьявольски умный старикашка, раз создает вокруг себя такую рекламу. Я бы прямо сейчас туда рванул, если бы… а, впрочем, ребят, - обернулся он к державшимся за руки Кате и Полу, - может ну его, плато это дурацкое, и сразу в сельву махнем, а? – затем взгляд его скользнул вниз, лицо исказила мучительная гримаса, но глаз он все равно не отвел, продолжая ожидать их ответа. - Катя хотела посмотреть на плато, да и я подумывал сделать несколько зарисовок, - довольно сухо отозвался Пол. - Ну что ж, уговор, значит, уговор. Через две недели у статуи Христа. Заметано. Уж если из простых дикарей ваш ЗАМ сделал цивилизованных членов общества, страшно представить, в кого превратимся после этого визита мы! – и весело рассмеялся. - Вы напрасно веселитесь, - покачал головой хмурый юноша, - окно совершит с вашей душой необратимые изменения. Надо ли говорить, что дикари, не знавшие письменности и постоянно друг с другом враждовавшие, теперь прекрасно читают и прекратили все распри. Они занимаются творчеством, интересуются наукой и частенько совершают вылазки в большой мир за литературой – от интернета они пока отказываются. И, думаю, правильно делают. Впрочем, что бы они ни читали, все это не идет ни в какое сравнение со Священной Книгой, которую способен процитировать наизусть даже любой их ребенок. Нам, пришедшим к ним с большой земли, это не удается. Мало кто из нас вообще в полной мере усвоил ее содержание, уж слишком оно… - Своеобразное? – подсказал Джон. - Скорее просто сложное. Нам трудно судить, откуда они вообще раздобыли этот трактат. Они, разумеется, уверяют нас, что его им дал ЗАМ. - Но вы-то в ЗАМа не верите, - прищурился Джон, - тем и отличаетесь от туземцев. Так что за трактат там у них нашелся? Мы о таком слыхали вообще? - А то как же, - пробасил внушительных размеров мужчина. – Это «Капитал» Маркса.

* * *

Итак, мы свели воедино результаты экспериментов с ЗАМом-1 и 2, и теперь Кремниевой долине все меньше хочется хоть в чем-то помогать бывшему советскому ученому с его странным идеями. В экспериментах также приняла участие и редколлегия, но автор данной статьи сразу отказался от подобного сомнительного удовольствия – мне хватило предыдущего нашего диалога. Тогда, впрочем, это и был именно диалог с определением моего морального уровня и ничего более. Оказывается, реальные возможности ЗАМа простираются куда дальше. Выборка подопытных была весьма обширной, и именно они теперь всеми силами отстаивают возможность тиражирования прибора: общение с ним произвело на них неизгладимое впечатление. Некоторые даже успели подать в отставку, чем немало всех нас удивили. Кажется, прибор Меркулова не столь безобиден, как казалось поначалу. Судя по выводам психоаналитиков, наблюдавших за испытуемыми в ходе экспериментов, он способен вмешиваться в ядро человеческой личности, трансформировать психику, создавая на ее месте нечто принципиально новое с сохранением только лишь памяти о жизни, которую человек этот вел до взаимодействия с ЗАМом. Экспертам пока не удалось выяснить, каким образом Меркулову удалось добиться такого эффекта и сделать из банального забавного опросника нечто вмешивающееся в глубинные основы психики, подсознания, однако, разгадка, несомненно кроется в роде его занятий – квантовая физика. Но испытуемые рассказывают психоаналитикам странные вещи: будто бы после нахождения у ЗАМа они на неопределенный отрезок времени оказывались в каком-то другом месте, которое все они в один голос называют раем. Каждый описывает его по-своему, но в одном их показания сходятся: в этом раю нет работы и денег, люди в нем занимаются лишь творчеством и наукой, да и то исключительно по желанию, весь тяжелый труд переложен на плечи машин. При этом там нет преступности, а люди будто бы стоят на высшей ступени своего нравственного развития. По возвращении из этой галлюцинации обратно на грешную землю все они и вправду становятся какими-то блаженными. Возможно, Меркулов изобрел новый вид наркотиков – оказывающий дистанционное воздействие на психику? Кто знает. Он по-прежнему отказывается комментировать принцип работы ЗАМа, поскольку договоренность была только о раскрытии тайны преодоления ИИ закона Марцева, но теперь понимание причин пришло уже практически ко всем, и нам нет смысла продлевать данную договоренность. Проблема заключается лишь в том, что вся верхушка Кремниевой долины приняла участие в эксперименте и теперь активно лоббирует массовый выпуск ЗАМов вплоть до возможности распространения их на территории США. Кажется, лошадь, несущуюся с горы, уже не остановить. Не на это ли и рассчитывал хитрый мистер Меркулов? Кто знает, какому гипнозу ему удалось подвергнуть наших акционеров. Поговаривают, здесь не обошлось без пресловутого Казарцева, личность которого по-прежнему покрыта самой настоящей тяжелой портьерой тайн и недомолвок. Сдается мне, никакой это не экономист, а самый обыкновенный шарлатан. Нет, его экономические выкладки заткнут за пояс любого Карла Маркса – в том числе своей революционностью и левой направленностью. Именно это в нем и настораживает. Он утверждает, что с приходом к власти ИИ достаточно высокого уровня человеческий труд ради пропитания потеряет всякий смысл, и вот тогда наступит полноценный рай на земле. Экономист-утопист! Нет, вы слышали о подобном? Для того, чтобы человечество безропотно приняло на себя роль зверюшек в зоопарке, ему нужно для начала порядочно промыть мозги. Кажется, эти советские граждане задумали реформировать человеческую природу. И, судя по тому, как рьяно руководство Кремниевой долины отстаивает их позицию, у них ведь все может получиться. И вот тогда помоги нам всем святая Троица – Эйнштейн, Тесла и Лоренц. Эту статью я всеми силами попытаюсь протолкнуть в печать. Уважаемые наши читатели, если вам на каждом углу будут впаривать ЗАМ, не ведитесь! Не приобретайте эту марксистскую дрянь, способную превратить наш мир в пыль. Не тратьте денег. Вы сами себя не узнаете: стоит вам лишь взглянуть на экран этого устройства, и вы уже в его плену, становитесь бессловесной и всем довольной овечкой вместо того, чтобы оставаться свободным членом демократического общества. Не думаю, разумеется, что дело дойдет до радикальных мер принуждения, но если так, то… да поможет нам святой Тьюринг и его методы ухода из этого мира! P.S. В связи со всем происходящим я начинаю сильно сомневаться в вопросе того, кто же выиграл холодную войну. Откажитесь от ЗАМа!