Окно ЗАМа

Она проснулась, пока ребята еще спали, и тут же начала спешно собираться, чтобы избежать неудобного разговора. Объяснить им причины своего отъезда Катя бы не смогла, а потому решила сбежать без лишнего шума. Дядя Валя какое-то время молча наблюдал за тем, как она закидывает в рюкзак одежду и кое-какую еду, но потом не выдержал: - Я не спрашиваю, какая вожжа тебе попала под хвост, но на твоем месте я бы не стал делать столь широких жестов. В конце концов, мы находимся возле распредцентра. Можем просто уехать, а они не пропадут: экипируются по полной и поедут своей дорогой. - Ага, вслед за нами. Я больше не собираюсь в Бразилию, с меня хватит. Я еду в аэропорт и назад домой. - Хм. По-моему, очень глупо. - А, поскольку трейлер мне больше не нужен, то я и оставляю его Джону с Полом. Пусть пользуются. Если хочешь, ты тоже можешь остаться. Перезапишись на планшет трейлера, а я в распреде возьму себе кого-нибудь другого. - Пф, глупости какие. Если ты не едешь к окну ЗАМа, не еду и я. Не будь я чертовой старой толстой негритянкой! Катя невесело улыбнулась и закинула на плечо готовый рюкзак. - Тогда вызови аэротакси и валим отсюда, пока никто не проснулся. Через десять минут она наблюдала за мирно спавшими на пляже художниками уже с борта бесшумного аэротакси. Ребята выглядели такими довольными, так мило притулились друг к другу во сне, что Катя только лишний раз убедилась в правильности своего решения. А к окну ЗАМа она сгоняет как-нибудь потом. Через месяц-другой, когда и след Джона с Полом в Бразилии простынет. - Я все-таки считал тебя более разумной барышней, - не удержался от комментария дядя Валя, когда они набрали нужную высоту и скорость и мчались к аэропорту Мехико. – Ну хорошо, не хочешь ты ехать с ними вместе, так объяви им об этом. Истинную причину можно не называть, просто сошлись на замкнутость, любовь к одиночеству да и поезжай в сельву. Зачем отказываться от собственных планов вот так вот ни с того, ни с сего? В конце концов, этого Пола ты могла вообще не встретить и спокойно доехать до Бразилии в одиночку. - Это уже случилось, - прервала его тираду Катя. – Да и не в одном Поле дело, тут много всего навалилось в кучу. И, уж извини, но с некоторых пор с тобой своими страхами я делиться точно не собираюсь. Похоже, пока мне ими вообще не с кем поделиться, поэтому придержу их при себе. Не до Бразилии мне сейчас, не до сельвы и не до ЗАМа этого. Кстати, тебе не кажется странным, что бога этого зовут в точности, как и тот прибор, что изобретал Меркулов? - Так вот и стоило бы сгонять туда хотя бы ради этого удивительного совпадения, - дядя Валя снова принялся убеждать ее вернуться. - Не думаю, что дикари из джунглей могут что-то мне поведать о том, что происходит в мире. Если бы им было что сказать, об этом давно бы узнал Марцев. Но, по его мнению, мы генномодифицированные уродцы, лишенные свободы воли. И если этот таинственный ЗАМ мне это подтвердит, легче мне точно не станет. Дай передохнуть от всего случившегося со мной. Тут не только Пол, понимаешь? До Мехико они добрались за каких-то четверть часа, но ближайший рейс до Москвы был только вечером, поэтому пришлось брать еще одно аэротакси, чтобы выбраться из мегаполиса в окрестности, побродить по деревням и хоть немного осмотреть страну перед отъездом. До дня мертвых оставалось еще около трех месяцев, но по улицам все равно бродили вычурно разряженные жители с нарисованными масками смерти на лице. За прошедшие со дня всеобщего открытия границ годы практически ни один культ на планете не вымер, и Катя с интересом наблюдала за процессией людей в сомбреро и платьях самых безумных расцветок, выбивающих каблуками некое подобие чечетки в пыльной проселочной дороге. - Они и правда до сих пор во все это верят? - Трудно сказать, - отозвался дядя Валя. – Кто-то, думаю, конечно. Несмотря на уровень образования, людям всегда хочется во что-то верить. Этим вы отличаетесь от нас. В прошлые времена даже самые светлые умы человечества тянулись к богу. Даже среди величайших физиков находились те, что верили в сотворение мира. Анализ подобных данных показал, что уровень интеллекта никак не связан с наличием или отсутствием у человека веры. Дело в индивидуальных особенностях психики. Катя поморщилась от столь официального стиля, но поправлять дядю Валю не стала, поскольку сама задала подобный тон их нынешнему общению. Процессия казалась нескончаемой. Люди несли цветы, фигурки скелетов и смерти в черном плаще и с косой, распевали на все лады, словно бы искренне радуясь возможности когда-нибудь умереть. - Интересно, а когда изобретут бессмертие, они воспользуются этой возможностью? Или останутся со своей…кхм… богиней? - Думаю, спрашивать их об этом бесполезно. Пока ты молод, здоров и кажется, что вся жизнь у тебя впереди, очень легко любить смерть. Но как только дни твои начинают стремительно сокращаться… - Вот ты и прокололся, - вздохнула Катя. – Откуда машине знать, что чувствует по этому поводу человек? - Анализ множества данных. Впрочем… старая толстая негритянка, пусть так все и остается, - и затих. Когда разноцветный людской поток, наконец, иссяк, Катя двинула дальше, рассматривая примятые цветы, и буквально нос к носу столкнулась с человеком, с головы до ног одетым в белое. Он брел босиком ей навстречу, время от времени наклоняясь, подбирая брошенные процессией цветы и плетя из них что-то длинное и причудливое вроде гирлянды. Катя не стала ни о чем его спрашивать – возможно, такая уж была в Мексике традиция, что после вереницы импровизированных мертвецов идут люди в белом, словно бы провожая тех в последний путь, тем более, что на дороге той ей попалось еще несколько человек в аналогичных одеяниях – белой льняной рубахе и белых же свободных брюках. Все они плели гирлянды и, как только те были готовы, надевали их себе на шею и продолжали брести дальше по дороге, но будто бы каждый по одиночке, в некотором отдалении друг от друга, словно бы они были не вместе, а каждый сам по себе. На десятом встреченном ей незнакомце, который, видимо, еще только начал путь, а потому не сплел и трети гирлянды, любопытство Кати, наконец, заставило ее решиться и подойти к очередному человеку в белом. - День мертвых здесь празднуется куда чаще, чем прежде? – осторожно поинтересовалась она. – Раньше, я слышала, к нему готовились целый год и проводили в ноябре. - Что? Культ смерти? Я не имею к нему никакого отношения. - А та процессия в масках и ярких платьях? – удивилась Катя. – Я видела фотографии в интернете… - Баловство это и больше ничего. Никто теперь не поклоняется смерти. Люди развлекаются по мере сил, а уж в какой день года это делать – вообще значения не имеет. Когда хотят, тогда и наряжаются. Разве это плохо? - Вовсе нет, - помотала головой Катя. – А вы… - А вот нас неверующими уже не назвать. Для нас эта дорога и эти цветы – отнюдь не развлечение. - Кому же поклоняетесь вы? Мне казалось, что в нынешние времена религией увлекаются одни только дикие племена… - Ну, это смотря какой. Язычество и правда практикуется только дикарями. Их даже после полной адаптации не сразу удается разубедить. От авраамических религий ушли почти все. Вы же ведь не верите в Христа? - Думаю, человек такой все же был, но вот насчет его божественной сущности… — Вот именно. И у всех так. Но ЗАМ – это совсем другое дело. Это не бог в традиционном значении этого слова. - ЗАМ? – Катя вздрогнула и насторожилась, боясь, что ослышалась. - Весть о нем нам когда-то давно принесли первые адаптированные дикари из Бразилии, и поначалу все восприняли их речи как рассказ об очередном языческом культе. Но шли годы, старые идолы умирали в сознании людей, а ЗАМ жил и не забывался. Даже те, кто адаптировались несколько десятилетий назад, по-прежнему чтят его. Многие из нас решили из любопытства съездить в сельву и посмотреть, что же там такое происходит. И вернулись уверовавшими. - Чушь какая, - пробормотала Катя, тем не менее, пытаясь унять сердцебиение. – Очередной сотворивший все божок? - Божок? Вовсе нет. ЗАМ – не бог, не человек, не творец. Это скорее концепция. Образ жизни что ли. - Какой еще образ жизни? Носить белые одежды, бродить босиком по проселочной дороге и плести гирлянды из цветов? Лет сто назад этим занимались дурачки, называвшие себя хиппи. Все новое – это хорошо забытое старое. - Скажите, - не стал спорить с ней незнакомец, - а вас не смущает все происходящее в нашем мире? ИИ этот странный, вдруг вмиг превративший буйное человечество в кротких овечек… - И вы туда же! Да это всех смущает! Всех до одного. Но это не повод вести себя как юродивые. - Конечно, нет. ЗАМ и не требует от нас ничего подобного. Скорее это наш человеческий примитивный способ расслабиться, развеяться, отпустить мысли на ветер и перестать задавать себе ненужные вопросы. - А, так ваш ЗАМ учит вас отключать голову, не забивать ее всякой ерундой, вроде науки и стремления к истине что ли? – Катя горько усмехнулась. – А вместо этого гирлянды плести. - ЗАМ учит нас, что человек и вправду способен стать тем, кем он стал, и без всякой помощи ИИ. И не ИИ сделал нас такими – мы сами этого достигли. - Ой, ну прямо Нагорная проповедь какая-то! Чем ваш культ от христианства в таком случае отличается? Иисус тоже нечто подобное вещал своим приспешникам. - Тем, что у нас нет бога. Говорю вам: ЗАМ – это не бог, а концепция. Образ жизни, если угодно. Познавший ЗАМа никогда не станет прежним. - Если уж на то пошло, то все мы уже давно не те люди, что жили раньше. Без всяких этих ваших концепций ЗАМа. - Это вы верно заметили, - с готовностью закивал незнакомец, а пальцы его продолжали упорно плести гирлянду. – Теперь мораль – удел всех на планете. Но все это благодаря ЗАМу. Он помог нам стать такими. - Да что это за ЗАМ такой? Не бог, не человек. Как концепция может кому-то в чем-то помочь? - Достаточно пройти через его окно, чтобы понять это. - Пафосный и ни на чем не основанный бред. Я уже слышала эти речи от дикарей. Мы и так уже все живем по совести и никому не причиняем боли. Так зачем нам еще и через какое-то окно в джунглях проходить? - Чтобы узнать, кто мы такие на самом деле и как у нас это получилось. Ведь вы же не хуже меня понимаете, что человеческую сущность по щелчку пальцев не изменить. Нужны многие поколения, миллионы лет эволюции, чтобы из простой умной мартышки появилось столь высоконравственное существо, которым нынче без ложной скромности является любой из нас. И все эти байки про вмешательство ИИ байками и останутся. - Генная модификация, - устало произнесла Катя. – Только так род людской мог быстро и радикально преобразоваться. - Нет, - покачал головой человек, который за время их разговора уже успел доплести гирлянду и сейчас одним ловким движением накинул ее себе на шею. – Хотя… многие верят и в это. Но правды не знает никто. Никто из тех, кто еще не прошел через окно. - Ну так поведайте мне ее, - усмехнулась Катя. – Вижу, вы-то через него точно проходили. - Я не знаю, какова ваша правда, знаю только свою. Но делиться ею с вами не намерен, это только моя тайна. Каждый проходил свой индивидуальный путь, у всех он разный. И узнать о вашем вы сможете, только пройдя через окно. - Что это за окно вообще такое? Откуда взялось? Откуда оно все про нас знает? - Вы все поймете, только когда пройдете. За вас этого не сделает никто. - Какие-то религиозные бредни, - пробормотала Катя. – Слишком много громких слов, а сути ноль. - Суть моего личного пути, раскрывшегося передо мной как на ладони, не поможет вам узнать свой собственный. - Все понятно, - махнула рукой Катя и побрела дальше по дороге, коротко попрощавшись с явно слегка поехавшим незнакомцем. До самолета оставалось еще часа три. По дороге ей попались еще несколько человек в белых одеждах, плетущие венки. Все они выглядели спокойными и умиротворенными. Никто, вероятно, не переживал ни из-за захватившего планету инопланетного разума, ни из-за проведенных на всем населении генетических экспериментах, ни о законе Марцева, ни о несчастной невзаимной любви, наконец… Катя брела и брела, думая о том, что к ночи будет уже дома, и ей придется писать статью о поездке, как-то объяснять, почему она прервала ее, так и не добравшись до Бразилии. На болезнь сослаться не получится, болезней попросту нет. Дать Мерку повод похихикать над своей глупой ревностью? Показать всем, что она сдалась и отказалась от цели своей поездки из-за горы домыслов и неспособности обуздать глупые девичьи эмоции и фантазии? Разве этому ее когда-то учили и родители, и школа с университетом? А, может, если и правда пройти через это столь разрекламированное окно, то, наконец, полегчает? Придет какое-то высшее понимание всего? И побредет она по дороге в белых одеждах, плетя венок из одуванчиков… Катя расхохоталась в ответ на собственные дурацкие мысли. В конце концов, она дочь Меркулова. Именно дочь, никак по-другому она квалифицировать себя не могла. И это странное совпадение названия его недоработанного прибора со странным культом в сельве, куда когда-то упал тот пресловутый самолет, и заставивший Катю махнуть на другой континент в поисках приключений и разгадок… Прошло уже несколько часов, Джон с Полом наверняка покинули распредцентр на побережье. Вполне можно было вернуться, запастись всем по новой и рвануть и дальше по дороге. Куда поедут ребята – она не знала. Пол искал лишь вдохновения, сама по себе Бразилия не манила его. Они могли умчать куда угодно, но этот ЗАМ просто преследовал Катю, шел за ней по пятам везде. Она не имела права не попасть на место крушения самолета с прибором ее отца, во что бы там он к этому времени уже не превратился. - Вызывай аэротакси, - бросила Катя дяде Вале. – Мы едем назад, где остановились. Я пройду этот путь до конца, как и обещала читателям. Еще во время приземления она поняла, что Джон с Полом никуда не уехали. Судя по разбросанным по пляжу вещам, встали они ближе к обеду и сейчас весело плескались в море. У трейлера стоял мольберт с какой-то разноцветной абстракцией. Возвращение Кати оба встретили восторженными воплями: выбежали из воды и набросились на нее с объятиями. - Ты куда уезжала так надолго? – Пол был совершенно очевидно взволнован. - Да я ж тебе говорил, что решит свои дела и вернется, а ты панику развел! – хлопнул его по плечу Джон. Катя не стала уточнять, что планы ее были куда серьезнее, только мило улыбнулась и предложила трогаться с места. - Следующим пунктом предлагаю остановиться в Мезоамерике и помедитировать там, - без малейших колебаний объявил Джон. – В конце концов, сельва твоя никуда не убежит, а когда мы еще до Мексики-то доберемся? Здесь много хорошо сохранившихся древних мест силы. Не окном единым, - поднял он вверх указательный палец. Катя спорить не стала, хотя самой ей хотелось бы поскорее уже оказаться в Бразилии, но и правоту Джона трудно было не признать – раз уж они оказались на этом пути и исколесили половину США, странно было не заглянуть в куда более интересные и загадочные места. В конце концов, именно любопытство привело их к Марцеву и позволило узнать гораздо больше, чем могли бы, если бы они просто проехали мимо Калико. Теотиуакан производил довольно удручающее впечатление. Казалось, древние люди Египта и Мезоамерики мыслили совсем не так, как европейцы, создавая очень странные, ни на что не похожие города, сплошь усыпанные пирамидами всех мастей. Религией люди тогда были озабочены куда сильнее, чем налаживанием собственного быта. Вероятно, именно поэтому город со временем пришел в полный упадок и в результате был покинут всеми жителями несмотря на то, что в эпоху своего расцвета размерами и численностью населения превосходил любую европейскую столицу. Джон махнул рукой в сторону внушительной пирамиды: - Предлагаю забраться туда. На ее вершине нередко проводили жертвоприношения. Хочу почувствовать ее энергию, напитаться ей. Пол кивнул, но за Джоном не последовал, устроившись в нескольких десятках метров от подножия пирамиды Солнца и принявшись зарисовывать ее, а вот Катя поплелась вслед за своим новым приятелем вверх по ступеням. Она состояла из нескольких ярусов и размерами затмевала всю окружающую действительность. Деревья казались крошечными неприметными точками на ее гигантском фоне. Джон взлетел на самый верх в мгновение ока, Катя же брела довольно долго, примерно прикинув, что высота этого каменного чудища сопоставима была с двадцатиэтажным домом. Люди никогда не жалели ни сил, ни средств на подпитывание собственных фантазий и заблуждений. Разум бунтовал громче желудка, потому и требовались столь монументальные способы заглушить его крики. Когда она, наконец, добралась до вершины, Джон уже сидел там в самой настоящей позе лотоса с закрытыми глазами и что-то едва слышно бормотал себе под нос. Катя легла рядом в попытке отдышаться и уставилась на проползавшие по небу тучи. - Представь перед глазами пламя свечи, - произнес Джон. – Смотри на него, концентрируйся и ни о чем не думай. - Зачем? – удивилась Катя. - Медитация позволяет лучше понять самого себя. Раскрыть свои внутренние ресурсы. Что-то мне подсказывает, что это тебе сейчас ой как необходимо, - и Джон приоткрыл один глаз и хитро подмигнул Кате, а затем вновь провалился в медитативное молчание. Садиться она не стала, но тоже закрыла глаза и отпустила мысли, не думая при этом ни о каких свечах. Сказалась и чудовищная усталость после подъема, и психологические нагрузки последних дней… но мысли и вправду куда-то подевались, даже не потребовалось их обуздывать фантазиями на пламя свечи, они улетучились сами. Из ощущений было лишь прикосновение теплого камня к спине, на нем-то Катя и сосредоточилась, перенося все свое сознание в эту точку тепла, которая, постепенно разрастаясь, вдруг заполнила все ее существо, а затем Катя просто провалилась в нее, как в черную дыру, где не было ничего – ни ощущений, ни даже самоосознания. Спустя несколько мгновений ей почудилось, что она сидит у себя дома за столом и что-то напряженно пишет. Еще не до конца осознавший себя единым целым мозг попытался выцепить отдельные фразы и ужаснулся прочитанному: «Источник испускает квазимонохроматический свет, при этом максимумы одних частот накладываются на минимумы других. При допплеровском уширении спектральной линии в 10-1 длина когерентности составила 3,8 мм». И текст этот выходил из-под ее пера! Она перевела взгляд на ручку, рассматривая собственные пальцы, и не узнала их: они выглядели значительно крупнее и куда менее ухожено, словно были пальцами… мужчины? Катя дернулась и открыла глаза. Джон по-прежнему сидел рядом и что-то мычал себе под нос, по небу так же лениво ползли тучи, а внизу у подножия крошечной точкой маячил Пол. Да мало ли какой бред пригрезится в таком месте. Просто перечитала записи Меркулова, вот и принялись они мерещиться ей на каждом шагу. Она тряхнула головой, встала и принялась медленно спускаться. К тому времени, как она подошла к все еще скрючившемуся в некотором отдалении от пирамиды Солнца Полу, он уже завершал свой набросок. Над древним сооружением маячила летающая тарелка или что-то очень на нее похожее, в дне ее был открыт люк, из него свесился некто с рупором и что-то напряженно вещал онемевшей от ужаса и благоговения толпе внизу. - Актуально, - усмехнулась Катя, садясь рядом. – Джон там медитирует на пламя свечи. - Да он мне все уши уже этой медитацией прожужжал, а я не особо понимаю ее смысл. Расслабиться? Познать самого себя? Да я вроде и так неплохо справляюсь. - Чушь это все, - махнула Катя рукой. – Я сейчас попробовала, но увидела только как я сижу за столом и пишу какой-то непонятный текст явно научного содержания. Какое все это отношение имеет ко мне – ума не приложу. Думаю, и у Джона будет нечто подобное. Джон рассказал об увиденном коротко и весьма сумбурно: пламя свечи, которое он несколько минут рисовал в своем воображении, под конец обрело вид бескрайнего людского моря у его ног. И море это что-то оглушительно скандировало. Он напрягся, чтобы попытаться взглянуть на себя со стороны, но ощутил лишь, что держит перед собой какой-то тяжелый предмет, впивающийся чем-то острым в подушечки пальцев. - Кажется, только когда вынырнул из этой грезы, я понял, что это скорее всего была гитара. Странно, я никогда даже в руках этот инструмент не держал. - Ты очень похож на Джона Леннона. Возможно, ты его потомок или побочный сын, вот и всплыли воспоминания предка, - пожала плечами Катя. – Не удивлюсь, если и Пол увидит нечто подобное. - Картина бомбезная, - тут же переключился он на обсуждение наброска Пола. – Только я бы вместо рупора нарисовал пулемет, - Пол рассмеялся, покачал головой. Джон выхватил рисунок у него из рук и принялся трансформировать рупор в какое-то крупнокалиберное орудие, от которого во все стороны летели снаряды. - Они прилетели с миром! – смеялся Пол, доставая второй лист, чтобы восстановить прежний набросок. - А назовем мы его «Мышиный рай», - тщательно выводя взрывы от снарядов над головами людей, тянул Джон. - Ты этот с пулеметом называй как угодно, а я свой оригинальный назову «Светлое будущее» - ну то, о котором так долго мечтали наши предки. - И получится диптих, - не стал спорить Джон. – Два варианта одного и того же события, а? А диптих мы назовем «ИИ… - 0.0»! – не дал ему договорить Пол. - Аминь. Ну давай я тебе с пирамидой помогу, раз уж переделал твое, - и они принялись вдвоем восстанавливать прежний вариант рисунка Пола. Катя снова почувствовала себя лишней, и в этот момент подал голос так давно молчавший Казарцев. - Я, конечно, понимаю, что вы сейчас медитируете в Мезоамерике и планируете заниматься этим как минимум следующие несколько дней, но все равно же поедете мимо. Может, заглянете на остров кукол? - Да-да! – Джон оторвался от работы и весело заскакал по площади у подножия пирамиды. – Я сам туда собирался! У меня задумана серия карикатур на кукольные лица. Со стороны города остров выглядел невзрачным клочком суши, но уже в нескольких метрах от берега яркие пятна на деревьях обретали конкретные очертания покалеченных человеческих фигурок. Лишь при ближайшем рассмотрении становилось понятно, что это всего лишь куклы – покореженные или вовсе разобранные на запчасти. То здесь, то там висели оторванные головы или туловища без рук и ног. Пробитые глазницы зияли мертвыми дырами, грязная одежда производила удручающее впечатление. На острове буквально все было завешано трупиками кукол – абсолютно лысыми, с нечесаными лохмами и шикарными прическами, голыми, в драных платьях и одетыми с иголочки – они попадали сюда в том виде, в котором их находил тот, кто подбирал их и украшал ими свое место изгнания. Пол снова, как всегда, осмотрел прибрежную зону лишь мельком и тут же достал бумагу с карандашом. Джон тоже рисовал, но на ходу и на клочках, а Катя шла и размышляла, насколько они двое все-таки разные, и как странно, что они подружились. Про создателя этого необыкновенного места известно было совсем немного: его изгнали на островок еще в середине прошлого века по не вполне понятным причинам. От жизни в одиночестве у старика поехала крыша, ему начали мерещиться призраки, которых он отгонял куклами, найденными в воде, развешивая их всюду, куда только мог дотянуться. Ну обычный, вроде бы, городской сумасшедший. Вот только после его смерти странную эту забаву продолжил его племянник, а затем кто-то еще, поскольку остров продолжал пополняться новыми нелепыми обитателями. Да и бурьян тут регулярно косили, создавая аккуратный газон. - Здесь никто не живет, - подал голос Казарцев примерно через полчаса прогулки по острову и вокруг крошечной хижины, тоже до отказа набитой куклами. – Племянник этот тоже умер, не оставив детей, и за островом следит ИИ. - Предсказуемо, - пробормотала Катя. – А за что сюда угодил тот… кто все это начал? - Раньше писали, что за распространение диких суеверий, от которых цивилизованная Мексика столь усиленно пыталась отказаться, чтобы поуютнее устроиться под днищем Соединенных Штатов и не вызывать нареканий. – Но в последние годы жизни племянник стал разговорчивее, да и СМИ перестали замалчивать многие вещи. Родственник его повредился рассудком еще до высылки на остров. Поговаривают, что снюхался с Советским Союзом, в какой-то троцкистской партии состоял. Жена побоялась кары со стороны правительства, быстренько развелась с ним, а ему оформила неприятный диагноз, предложив ему на выбор психушку или изгнание. Он выбрал последнее, поскольку островок находится фактически в Мехико. На работу его никуда не брали, вот он и сделал музей из собственного места проживания. Кормился подачками да и помер. Говорят, от голода и нищеты. Темная это история, одним словом. - Вовсе нет. Учитывая то, как кончил Хемингуэй, я охотно готова поверить в эту версию. Кстати, я дочитала дневниковые записи Меркулова. К сожалению, там нигде ни слова про то, как дальше шло развитие ИИ и его прибора – ЗАМа. Это где-то можно еще посмотреть? - Про ЗАМ больше нет нигде и ничего. Увы, - казалось, Казарцев и сам сожалел об этой научной неудаче своего друга. – Ты же видела его предсмертную записку. А про ИИ… ну если ты что-то сможешь извлечь из газетных статей на диске… - Я хотела бы хоть где-нибудь прочесть опровержение закона Марцева. - Его не существует. Если решение Озеровым и было найдено, оно никак не задокументировано, но должно быть неординарным. Папок со статьями было на порядок больше живых записей как таковых. Такое впечатление, что Захар просто ленился описывать собственные достижения и отмечал их исключительно газетными статьями. Где же при этом хранились его собственные черновые наработки, не знал даже Казарцев. Либо этот материал не входил в наследство и хранился где-то под грифом «секретно», и Кате просто не было смысла о нем размышлять. Пока Пол рисовал очередной сюр на тему острова, усеянного оживающими трупиками кукол, а Джон изводил очередную пачку блокнотных листов на шаржи, Катя вернулась в трейлер и достала не изученный пока диск с файлами графиков, диаграмм и статей. Отсортировала их по датам создания. Первый был составлен только через несколько месяцев после написания той предсмертной записки и представлял собой публикацию в одном из зарубежных научных журналов. Катя не поняла бы из нее ни слова, если бы та не сопровождалась краткой справкой популярного содержания для рекламы статьи и ее автора в прессе. Сегодня, 22 ноября 1992 года, в журнале Science была опубликована статья бывшего советского, а ныне российского физика мистера З. Меркулова, посвященная экономическому развитию общества под началом искусственного интеллекта. Данная работа вызвала живейший интерес экономистов, многие из которых принялись оспаривать высказанные в ней тезисы о том, что ИИ позволит, наконец, человечеству прекратить наживаться на себе подобных. Представленный мистером Меркуловым на суд научной общественности ИИ формально тест Тьюринга не прошел – но только потому, что и не пытался вовсе. По оценкам ведущих специалистов Кремниевой долины, данного уровня машинный разум вообще не нуждается ни в каких тестах. Но сможет ли он при этом как-то улучшить нашу жизнь? На этот вопрос ученые пока затрудняются ответить. Кроме того, как нам стало известно из надежных источников, разработка ИИ легла на плечи совсем других людей, у которых мистер Меркулов бесчестно позаимствовал конечный результат. Правда, никто из них пока не высказывал никаких претензий. По нашим предположениям, мистер Меркулов мог заплатить им за молчание немалые деньги, чтобы иметь возможность сбежать с развалин Советского Союза, поскольку у него не получилось сделать этого раньше. Статья его претенциозна, хоть и небезынтересна, но высказанные в ней теории дальнейшего мироустройства совершенно нежизнеспособны. Руководитель департамента кибернетики Кремниевой долины заявил, что должному развитию ИИ категорически и однозначно препятствует закон Марцева, открытый несколькими годами ранее и гласящий, что машинный разум никогда не сможет превзойти человеческий в силу наложенных на него человеческим же разумом ограничений. Он может обыграть нас в шахматы или на головокружительной скорости производить любые сложные вычисления, но в глобальном смысле переустройства всего общества он бессилен, поскольку создан простым человеком из плоти и крови и ограничен тем, что в нем заложено. А посему не сможет не только поработить нас, но и создать нам какие-то райские условия для жизни. Поэтому, на наш взгляд, мистер Меркулов – обычный шарлатан, стремящийся найти лазейку для побега в США, поскольку советская наука уже приказала долго жить, а что из себя представляет российская, не знает пока никто. Мы будем следить за дальнейшими публикациями этого наивного фантазера. Не унывайте, рай нас ждет исключительно в посмертии. Думаю, это самая хорошая новость прошедшей недели. Не давая себе труда осмыслить прочитанное, Катя тут же открыла следующую вступительную статью, датированную уже 1993 годом, авторами которой значились уже Меркулов и Казарцев. Предваряло ее все столь же язвительное вступительное слово редколлегии. Как вы, наверное, помните, российский физик мистер Меркулов в прошлом году опубликовал фантазийную статью на тему светлого будущего, возможного благодаря искусственному разуму, хотя его же коллеги несколькими годами ранее доказали невозможность такого исхода в силу железных ограничений, наложенных на железные же мозги (простите за невольный каламбур). Но мистер Меркулов не сдается и спустя год берет себе в соратники безвестного экономиста мистера Казарцева, призванного обосновать, каким образом ИИ будет способствовать улучшению экономического благосостояния планеты. По утверждению автора статьи, заявленные им для рассмотрения научного сообщества скрипты формируют ИИ уровня 1.3. Согласно закону Марцева, машинный разум не в состоянии преодолеть отметку 1.2 – стандартный человеческий уровень интеллекта. Если мистер Меркулов не лукавит и не преувеличивает, его вариант ИИ сейчас дотягивается до уровня величайших гениев человечества. Эксперты Кремниевой долины уже вовсю тестируют новые коды и пока не находят в них прорех, позволяющих бы заявить о какой-то ошибке, о научном кокетстве. Несколько десятков ридберговских атомов рубидия смогли повысить уровень обработки информации и многозадачность железных мозгов лишь до все тех же камнепреткновенных 1.2. И пока специалисты просто разводят руками и качают головами, не понимая, каким же образом мистеру Меркулову удалось сотворить чудо и заставить ИИ прыгнуть выше головы. Меж тем вторая часть статьи посвящена экономическим выкладкам мистера Казарцева, где тот сухо и довольно коротко, но весьма емко при этом объясняет преимущества искусственного разума над человеческим в вопросах мирового экономического развития. Правда, они ни словом не упомянули, что делать с извечной человеческой жадностью, как ИИ намерен преодолевать это препятствие, но оба настроены весьма оптимистично и обещают к середине следующего года представить на суд общественности скрипты ИИ 2.6. Это весьма амбициозное заявление. На данном уровне мир научился бы полностью контролировать климат и финансовые потоки. Возможно, не за горами телепортация и бессмертие? Но тогда встанет этический вопрос лишения человечества возможности бороться за выживание. Что станет с нами, если нам нечем будет заняться? Если абсолютно все за нас будет выполнять джинн из бутылки? Не вымрем ли мы от скуки и безделья, как те несчастные мыши в хорошо известном эксперименте? Мы продолжаем следить за работами мистера Меркулова и желаем ему не облажаться. - Ну как же не задокументировано! – воскликнула Катя, вызывая Казарцева. – А это что? – и ткнула пальцем в только что прочитанные строки. - Ну ты же не думаешь, что это было опубликовано? – хмыкнул он, пробежавшись по тексту глазами. – Статьи-то для иностранных журналов писались, они даже рецензировались, некоторые и в печать пропускали, но до конечного потребителя, то есть до читателей не доходило ничего. Все так и осталось, вероятно, на этих дисках. - И вы не знали об их существовании? - Я и не ставил себе какой-то отдельной цели об этом узнать. Ну хорошо, сейчас все это найдено. И что это тебе дает? - Да хотя бы доказательство того, что закон Марцева таки был опровергнут! Что та кучка идиотов в Калико ошибается и вводит всех в заблуждение. Я обязательно на обратной дороге заеду туда и покажу Федору этот архив. Пусть успокоится и прекратит прятаться от мира. Джон с Полом вернулись поздно, шумно споря о чем-то. Пол отправился разогревать ужин, а Джон расстелил на столе неоконченный рисунок Пола и принялся вырезать лица со своих клочков с шаржами и наклеивать их вместо некоторых совершенно жутких рож. В результате заунывно-мистический набросок постепенно обретал элементы фарса: часть физиономий словно сошла со страниц готических романов, часть – с юмористических комиксов. Закончив работу, Джон быстро подписал внизу название «Остров мертвых землян» и с гордостью воззрился на результат трудов. Пол лишь хмыкнул, бросив взгляд на свой изуродованный рисунок. - Не так плохо, как я предвидел, - и поставил перед Джоном тарелку с картофельным пюре и синтетической котлетой. Читать архивы отца Кате как-то вдруг резко расхотелось, а сердце снова пронзил укол совершенно необоснованной ревности. - Не хочешь с нами в хижину? Мы хотим переночевать там, - любезно предложил Пол, но в глазах его читалась одна только вежливость. - Я останусь тут, - не стала разочаровывать его Катя. – Там как-то уж чересчур жутко. Особенно после этого вашего коллажа… - А вообще зря ты порезал карикатуры свои, - протянул Пол, уже обращаясь к Джону. – Можно было бы подать и их, они получились очень удачно. - Но барьер ИИ все равно не прошли бы, я даже пытаться не буду! – махнул Джон рукой. – Что эта бездушная железяка может понимать в искусстве! - Но-но, я бы попросил! – тут же откликнулся дядя Валя. – Лично я вижу, что ваши работы выполнены с юмором, вы явно хорошо владеете базовыми художественными навыками, знаете анатомию и не допускаете ошибок по этой части. - Так ты тоже что ли рекомендуешь мне пойти на поклон к вашим комиссарам? – задумчиво почесал он в затылке. - Лицензированием занимаюсь не я и гарантировать ничего тебе не могу. Но почему бы, в конце концов, просто не попробовать? Даже если тебе откажут, тебе будет предоставлен подробный отчет, в чем именно твое творчество не соответствует заданным стандартам искусства. И ты, по крайней мере, сможешь сделать выводы и либо попытаться им соответствовать, либо со спокойной душой продолжать заниматься любимым делом, зная, что творишь исключительно для себя и исключительно то, что хочется именно тебе. - Сам же говорил, что хочешь делиться своими шаржами со всем миром. Ну не криви душой, Джонни! – Пол похлопал его по плечу. - Ладно, будем считать, что вы оба меня уговорили. Куда и что отправлять? - Можешь передать работы мне, я все сделаю, - снова скромно подал голос дядя Валя. – Только выберите что-нибудь позабористей. Остаток вечера художники провели, копошась в работах Джона. Пол настаивал, чтобы тот сделал еще несколько набросков – нарисовал Катю, дядю Валю, Казарцева, наконец, но тот уперся в несколько особенно любимых им карикатур и повторял, что хочет отправить только и именно их. Катя краем глаза заметила среди них пару раз мелькнувшую физиономию Пола с преувеличенно огромными глазами и тонкой кисточкой в руке, задумчиво замершего у мольберта. Попадались также и автопортреты, на них Джон чудовищно увеличил себе нос, пририсовал очки, исправившие подслеповатый прищур. Были и рисунки незнакомых ей людей – уж чем-чем, а мастерством шаржа Джон владел отлично. Дядя Валя покорно оцифровал все предложенные варианты, и под конец Катя была даже рада, что ребята ушли ночевать в хижину – Джон был так возбужден, так волновался, ожидая решения комиссии, что наверняка не дал бы ей заснуть своей болтовней. Наутро решения еще не было, и дядя Валя направил трейлер в сторону Чичен-Ицы, Джону срочно требовалась новая порция медитации, на которую он опять принялся уговаривать и Пола. - В конце концов, я решился на эту авантюру с лицензией с твоей подачи! А ты теперь будешь медитировать со мной на вершине пирамиды. Возражения не принимаются! – Пол только тепло рассмеялся и кивнул. От былого величия культурного центра майя осталось всего несколько храмовых сооружений, из которых лучше всего сохранился только пресловутый храм Кукулькана – девятиступенчатая пирамида вдвое ниже Храма Солнца. Он не производил столь же ошеломительного впечатления, хотя бы потому что одиноко высился посреди равнины и красиво получался на одних только фотографиях. На вершине виднелось прямоугольное сооружение, которое и являлось собственно храмом. Туда Джон и потащил Пола, а вслед за ними и поплелась уставшая от ощущения себя третьей лишней Катя. В далеком прошлом внутри этого храма проводились многочисленные жертвоприношения, но атмосфера страха и боли, все еще не выветрившаяся из Храма Солнца, здесь оказалась полностью выхолощена, несмотря на полностью сохранившиеся жертвенные фигуры Чак-Мооль, имевшие вид лежащего человека с ногами, согнутыми в коленях, и повернутой в сторону головой. На животе его располагался поднос для жертвоприношений. - Сюда по большей части клали человеческие сердца, - будничным голосом изрек дядя Валя, и Катя вздрогнула, начисто забыв о впечатлении скуки и выхолощенности. - Значит, он присядет именно сюда, - Джон толкнул друга прямо на поднос на животе Чак-Мооля, сам же опустился на Ягуаровый трон – когда-то бывший символом власти. На него осмеливались садиться лишь верховные правители майя, а Джон запросто закинул ногу на ногу, не утруждая себя позой лотоса, закрыл глаза и тут же выпал из реальности. - Что нужно делать? – Пол пытался устроиться поудобнее, ерзая на подносе между согнутыми коленями и головой фигуры. - Закрываешь глаза, представляешь пламя свечи, смотришь на него и ни о чем не думаешь. Если получится сконцентрироваться, то провалишься в глубины своего истинного я. Катя лишь укоризненно покачала головой, вспомнив свое видение с тетрадью и научным текстом. Она была абсолютно уверена, что и Пол увидит себя на сцене с леворукой гитарой или басом, а у ног его будет колыхаться ревущая от восторга толпа. Предсказуемо. Но сама при этом все равно присела на приятно холодивший камень, прижала к груди колени и невольно прикрыла глаза. В храме воцарилась тишина, каждый из троих изо всех сил старался ни о чем не думать. Прошло несколько минут, прежде чем мысли окончательно замерли в Катиной голове, а пламя растворилось, принеся с собой полную пустоту. Исчез и страх перед местом, в котором они оказались, больше не звенели в ушах крики приносимых в жертву, не булькала кровь, не скользил, задевая плоть, кинжал. И Катя вновь увидела себя за столом склоненной над тетрадью в клеточку, в которой она снова старательно выводила нечто, повергавшее ее в священный трепет: «Потенциал интегрируется вдоль пути следования электрона, стабильно отслеживаемый пропагатором. ЭПР-парадокс не работает, что дает нам неплохие шансы». На этот раз она не стала ждать продолжения и дочитывать то, что сама же и писала, а сразу же распахнула глаза и выбежала на воздух, достала смартфон и опять попыталась набрать номер Мерка. Как и прежде, он был недоступен. Она написала ему в чат, но снова безрезультатно. Оставалось последнее, но неизменно работающее средство. Дорогие мои обитатели уютных мягких диванов! – принялась поспешно наговаривать она текст, чтобы уложиться в пару минут. А вы бывали когда-нибудь в Чичен-Ице? Доводилось ли вам медитировать на алтаре, где еще несколько столетий назад приносили в жертву людей, вырывая их сочащиеся кровью сердца и швыряя на поднос для насыщения сурового и беспощадного Кетцалькоатля? Незабываемые ощущения, скажу я вам. Особенно, если учесть, в чем заключается суть медитации. Пробирает до самых основ. Видишь насквозь не только себя самого – это бы и ладно – у тебя начинаются странные галлюцинации, в которых тебе являются те, кого быть там никак не должно. В кого-то вселяются души предков, а в кого-то – совершенно посторонних людей. Если у вас был подобный опыт, поделитесь, как его воспринимать и трактовать? Сообщения в личку только приветствуются. И принялась с неистово колотящимся сердцем ждать первых комментариев. Он никогда не затягивал с ответом. Не подвел ее и на этот раз. Вот только личку в своей неповторимо наглой манере обошел стороной, написав прямо под постом. Merk: В Латинской Америке побывать еще не доводилось, но в египетских пирамидах, бывало, заседал и медитировал. Обычно не мерещилось ровным счетом ничего, просто наступал покой и умиротворение. Что там у тебя опять стряслось, горе ты наше чесночное? – и море смеющихся смайликов. Valentin: Может, все же переместимся в личку? Merk: Это тайна? Что-то постыдное? Valentin: Просто личное. Merk: Значит, ничего особенного. Говори. Потом всегда сможешь стереть написанное. Valentin: Я увидела перед собой тетрадь, в которой выводила научные формулы, при этом с математикой и физикой я не просто на «вы», мы в принципе почти не знакомы. Merk: Кажется, я понял. Ну нет, не думаю, что это означает что-то особенное. А другим бойцам что примерещилось? То, о чем я догадываюсь? Valentin: Джону – да. Пол пока еще только пробует, но уверена, что он увидит то же самое. Merk: Игры девичьего воображения. Не забивай голову. Valentin: Почему ты не выходишь больше на связь? Merk: Я должен объяснять? Valentin: Не должен, разумеется, но… Merk: Прости, но это все, что я пока могу предложить. Катя моментально стерла написанное вместе с самим постом и, чувствуя, как от стыда алеют щеки, прикрыла лицо ладонями. - Я так и думал, что тебе привидится нечто подобное! – послышался за ее спиной хохот Джона и вслед за тем смущенное бормотание Пола.