Окно ЗАМа

Но все, что происходило с нами до этого момента, все, что заставляло Пола сутками не выпускать из рук карандаш или кисть, что не давало ему покоя, будоражило, звалось то ли вдохновением, то ли реакцией на что-то новое, никогда им прежде не виденное – все это померкло, растворилось в безвозвратной синеве Кратерного озера, поглотившего без остатка всех нас до самой последней молекулы, каждую нашу мысль, все наше естество, не оставив даже пустой безмолвно восхищавшейся оболочки. Да, вот такое странное начало для статьи, выходящей из-под моего пера: ни здравствуйте, ни как поживаете, а вот так вот с порога… То, что мы видели, невозможно описать ни мне, ни кому бы то ни было еще. Убеждена, что даже Бунин с Набоковым не решились бы взяться за столь неблагодарный труд, а если бы и рискнули, то благополучно провалились бы. Даже их безмерного стилистического дара не хватило бы, чтобы в полной мере передать то, что мы видели. Начну с прозаичного: заезжать в тот национальный парк я не планировала. Хотелось поскорее со всем покончить, домчать до Калифорнии, поставить символическую галочку в своем личном МТХ да и направиться уже в резервацию за ответами на вопросы. Мы и так потратили слишком много времени на все эти вылазки, во время которых Пол продолжал делать бесконечные зарисовки, которые теперь уже казались мне похожими одна на другую, едва отличимыми друг от друга. И я настаивала на том, чтобы доехать без остановок хотя бы до Калифорнии, а там отдать должное секвойям да и отправиться дальше по делам, но на этот раз Пол был неумолим и каждый вечер талдычил про свое озеро, на фотографии которого он наткнулся, когда искал в интернете, что бы еще живописного можно было бы зарисовать в западном Орегоне. Надо признаться, фотографии впечатлили и меня, но не настолько, чтобы снова тратить несколько дней, а затем наблюдать одну лишь макушку Пола и скрюченную руку, скользящую по холсту. - Я никогда еще не видел такого синего, - повторял он. – Я должен попробовать это изобразить. Это вызов любому приличному художнику! Он даже не пообещал сделать все быстро – сам понимал, что не получится. Но я ни на мгновение не пожалела о том, что, наконец, сдалась. Ни словом не упрекнула его. Потому что, повторяю, никогда ничего подобного не видела. Бросайте прямо сейчас все ваши дела, заказывайте аэротакси до ближайшего аэропорта и, пока еще телепорт не стал нашей обыденностью, мчитесь сюда, в национальный парк Орегона, прямиком к Кратерному озеру. Потому что вы должны это видеть собственными глазами. Потому что ни одно фото не передает даже сотой доли того великолепия, что ожидает вас на вершине вулкана Мазама. А я не буду и пытаться описать его для вас, это бесполезная затея. Впрочем… кому я лгу. Конечно же, буду. И заранее прошу прощения за скудость мысли и лексикона: когда вы, наконец, доберетесь сюда сами, то наверняка проклянете меня за эту попытку. На самом деле вулкан тот давно разрушен, и на его месте образовалась кальдера. И чтобы увидеть, что внутри нее, необходимо подняться аж на двести с лишним метров, продираясь сквозь густой лес, который за последние годы разросся еще сильнее, и никакие туристы не смогли этому помешать: все прекрасно осознают ценность этого природного феномена и делают все, чтобы сохранить его. Эх, нашу бы нынешнюю бдительность и сознательность да туристам прошлых лет! Сколько пришлось восстанавливать после их варварских действий. Сколько мусора вывозить отовсюду. Я видела те жуткие фотографии и содрогаюсь от мысли, как можно было так загаживать собственное место обитания, такие прекрасные природные заповедники? Как вообще в принципе человек мог быть способен на нечто подобное?! И ведь все это происходило совсем недавно по историческим меркам! Каких-то сто и даже чуть меньше лет назад. Мысли мои опять куда-то понеслись. И всему виной то озеро, опьянившее меня и лишившее рассудка. Я стояла там, на самой кромке кратера, и в голове моей крутился всего один глупый вопрос: «Разве бывает в мире такой безапелляционно синий цвет?» Мне казалось, что до встречи с этим озером я никогда и ничего синего прежде не видела. Все прочие вещи, что я считала синими – даже небо и васильки – не были таковыми в сравнении с той водной гладью, что лежала теперь у моих ног, в 275 метрах ниже уровня берега. Пол спустился вниз по крутому склону, желая потрогать эту живую синеву, а я боялась спугнуть ее, боялась, что ближе она не будет казаться уже такой синей, что все окажется иллюзией, игрой света. Я была на Байкале, я уже однажды видела огромное глубокое озеро, и оно не произвело на меня ни малейшего впечатления своей мутной водой и пусть и даже самой выдающейся на планете глубиной. Но девять километров этой бездонной синевы лишили меня способности рассуждать и связно изъясняться. Я стояла там, мои зрачки расширились то ли от ужаса, то ли от восторга – что в крайних своих проявлениях мало чем отличаются друг от друга – и хотела орать во всю глотку, но не могла издать ни звука, а синева эта поглощала все, что осталось от меня живого и мыслящего. Это уже потом я прочла, что поверхность воды Кратерного озера поглощает все цвета спектра, кроме синего, именно поэтому само оно и является по сути воплощением этого синего цвета. Его можно было бы поместить в палату мер и весов как образец синего и сверять с ним все прочие оттенки. Оно выглядело словно глаза бога. Черт побери, ну что за пошлая аналогия! Как сердце бога? Или место его обитания? Или единственное место на планете, действительно созданное богом, а не возникшее из хаоса вследствие большого взрыва? А, может, здесь скрывался вход в иные миры? Обиталище эльфов, потерянный и вновь обретенный Эдем, центр вселенной, альфа и омега, ответ на все вопросы, самая главная истина, наконец! Или все это сразу, содержащее столько информации, что любая другая точка пространства уже давно бы схлопнулась в черную дыру, но здесь материя и время находятся в особом состоянии равновесия, и только здесь можно обрести высшее счастье, гармонию, слиться с вечностью, стать частью какого-то бессмертного целого. Бессмысленно пытаться описать его всеобъемлющую суть или тем более зарисовать – и Пол понял это не хуже меня. Он сидел там внизу у воды, комкая в кулаке взятый с собой альбом. Невозможно зарисовать Абсолют, ибо это он смотрит на тебя, а не ты на него. Он создает тебя, а не ты – его жалкую копию на бумаге. Именно в осознании всего этого и заключался для меня и высший восторг, и низший ужас. Произведенное впечатление лишь усиливалось кораблем-призраком – крошечным островком в самой сердцевине озера. Издалека он и вправду казался остовом заброшенного корабля, приплывшего сюда прямиком из другого измерения и непременно через Бермудский треугольник – а как иначе? И я уже знала, что попытается изобразить Пол на своей очередной картине, если только рискнет. Не знаю, сколько времени мы провели там: Пол внизу, а я – на краю кратера, никто из нас не обратил на это внимания, а дядя Валя и Казарцев не посмели отвлекать нас. Мой доблестный ИИ, разумеется, все понял не хуже нашего, а Михаил наверняка был таким же безмолвным наблюдателем, что и мы. И тоже лишился дара речи и мышления на те несколько часов, что мы провели там. Из забвения меня все же выдернуло вежливое покашливание дяди Вали, напомнившего о том, что неплохо бы поужинать и отдохнуть. Что у меня скорее всего затекли и опухли ноги от длительного стояния на одном месте без всякого движения, а Пол наверняка продрог там у кромки ледяной синей воды. ИИ клятвенно пообещал нам, что мы непременно вернемся сюда завтра же с утра, а сейчас уже темнеет, и любая синева под покровом ночи неизбежно окрасится в черный – таковы законы природы, которые не обойти даже потерянному раю. Всю дорогу обратно мы молчали. Молчали и за ужином, а потом расползлись по своим койкам. Смятый альбом так и остался торчать в кармане пиджака Пола, а я решилась набросать эту статью лишь на следующий день к вечеру. Его мы также провели у кальдеры. На этот раз я тоже решилась спуститься вниз, и там синева была такой же яркой и сбивающей с ног, а ощущение вечности и бессмертия накрыло еще сильнее. Я рухнула на крутой склон, цепляясь за растущие тут же кусты, уронила голову на колени и похоронила взгляд в Кратерном озере. Сейчас мне надо идти спать, ибо завтра с первыми лучами солнца мы снова идем к кальдере, и одному Ктулху ведомо, сколько еще дней мы проведем здесь. Возможно, вы даже застанете тут меня, если вылетите прямо сейчас, и я смогу познакомиться хотя бы с некоторыми из вас. Удивляюсь, что здесь еще никто не поселился. Возможно, мы станем первыми. Комментарии к статье посыпались буквально через несколько минут после ее опубликования, и в общем полотне затерялся тот, который Катя, наверное, даже и не заметила, поскольку все мысли ее были поглощены синевой озера. Merk: Зеркальная гладь озера… еще одно зеркало в нашей истории. Кто бы мог подумать, что все так произойдет. Картина у Пола вышла на удивление жизненная. Он что-то знает? Кто он вообще такой? Наваждение длилось несколько дней: с утра Пол с Катей вставали, поспешно завтракали и, не сговариваясь, вообще не обращая внимания друг на друга, бежали вверх по склону. Трейлер стоял у самого подножия, и ночью обоих грела мысль, что озеро совсем рядом – всего лишь за перевалом. Вечером пятого дня, когда никто из двоих не сомневался, что будет еще и шестой, и седьмой, и так далее, никто не задумывался, сколько они еще планируют провести здесь, этот вопрос им все же рискнул задать Казарцев. - Я, конечно, никого не тороплю и отлично понимаю, почему вы в таком состоянии сейчас, но, может… - Мы пробудем здесь сколько посчитаем нужным, - перебил его Пол. - Ты же все равно не рисуешь, - равнодушно пожал плечами Михаил. – Я вообще ни на чем не настаиваю, просто у меня ощущение, что вы оба съехали с катушек, уж извините за прямоту. - Это так, дядь Валь? – щелкнула Катя пальцами в воздухе. – Давай проведи нам обоим психическое сканирование. Мы и правда сбрендили? Если да, ты знаешь, что нужно делать. - Провел еще в первый час, когда вы стояли там с разинутыми ртами и расширенными зрачками. И потом еще пару раз сверял данные. Вы оба в норме. Проще говоря, вы просто шокированы красотой пейзажа, если можно так выразиться. Сильно шокированы. Только и всего. - Я бы не был столь уверен, - покачал головой Казарцев. – ИИ 3.0 способен лишь на поверхностное сканирование психических процессов. В медицине используются версии, начиная с 3.4… - У вас такая имеется, так ведь? – заинтересовалась постановкой вопроса Катя. – Иначе вы бы и речь об этом заводить не стали. - Что-то мне подсказывает, что нас с тобой просканировал уже не только твой дядя Валя, - Пол прищурился и погрозил пальцем усмехнувшейся голограмме Казарцева. - Допустим. - И что скажете? Нам уже пора в соответствующее учреждение? Только вот ведь незадача, учреждений таких давно не существует, с отклонениями любой степени тяжести справляется ИИ, а посему… - Он собирается вылечить нас? – округлила глаза Катя. - И в мыслях не было, - отмахнулся Казарцев. – Пусть этим ваш дядя Валя занимается, я скинул ему все данные от своей версии ИИ. - Не вижу в них ничего, требующего корректировки, - довольно сухо отозвался явно несколько обиженный дядя Валя. - Просто для информации, - не стал настаивать Михаил. – Чтобы держали руку на пульсе, а то наши ребята… - Впервые в жизни увидели что-то настолько красивое, что захотели задержаться тут, рассмотреть его получше, напитаться этой красотой и вдохновиться ей? Что же в этом такого неадекватного? – дядя Валя явно знал толк во всех оттенках синего. - Я никуда не спешу, - примирительно произнес Михаил. – И да, Катя, вы ведь обратили внимание, что наш Мерк опять оставил комментарий под вашей свежей статьей? – подчеркнуто вежливо, но все же с ноткой легкой усмешки в голосе добавил он. И Катя тут же вывела статью в голограмму и принялась рыться в полотне комментариев. Сахарные мои орешки, я снова с вами. Погода на западном побережье испортилась окончательно, поэтому я, собственно, и зачастила со статьями. А вы думали, это потому что я жажду поделиться новыми впечатлениями? Увы, пока с ними некоторые сложности. Мы застряли у кальдеры и торчим здесь уже около двух недель. Про то, как мы провели первую, я рассказывала вам в предыдущей статье: мы просто ходили каждый день смотреть на водную гладь и проводили там все время с рассвета до заката. А потом случилось то, что должно было бы случиться уже давно. Начался затяжной дождь, столь характерный для этой местности – ведь рядом океан, кругом горы. Здесь постоянно льет, и нам фантастически повезло урвать эту счастливую неделю ясной погоды. Правда, мы все еще надеемся и не спешим срываться с места и мчаться в Калифорнию. Тем более, что мы нашли неплохой выход из ситуации: поставили палатку на склоне недалеко от воды и сидим там сутками, пока по нашей импровизированной натяжной крыше барабанят крупные ледяные капли. Под серым небом и за плотной завесой прибрежного дождя озеро уже не кажется столь синим. Нет, былой цвет нет-нет да и пробивается отдельными неровностями, а когда на пару часов дождь затихает, то возвращается и прежняя синева. Но по большей части мы живем сейчас скорее воспоминаниями о том, каким оно должно быть, чем реальными восторгами и впечатлениями. Поэтому у нас есть время сделать эскизы, написать статью… А ведь я не озеро хотела с вами сейчас обсудить. Когда начался этот затяжной ливень, я первым делом принялась рыться в интернете. Хотелось понять, когда он все-таки закончится, но новости меня не обрадовали. На западном побережье дожди могут идти месяцами, прямо как в тропиках. Месяцами! Ни в одном населенном участке планеты такое ведь уже невозможно, ИИ зорко следит за погодой, не позволяя засухе или дождям взять верх и испортить урожай или настроение местных жителей. Но здесь в национальном парке не живет никто. Поэтому здесь погода остается без внимания со стороны машинного разума. А потом мне на глаза попалась новость о том, что скоро с конвейеров сойдут индивидуальные мобильные приборы квазикорректировки погоды. И, прежде чем отправить их в распредцентры, на местном уровне проведут голосование, оставляем ли мы погоду на откуп ИИ или берем в свои руки. Честно признаться, голосования эти я терпеть не могу. Слишком много их стало в последнее время. Моего мнения спрашивают ну буквально по любому поводу. Слышала, раньше для этих целей имелись специальные органы, которые решали за всех сразу, и почти никогда решения эти никого не устраивали. Кажется, власти стали первыми, кто растворился в небытии с появлением ИИ 10.0, и теперь мы с вами, как проклятые, по несколько раз на день вынуждены голосовать то за одно, то за другое. Такова цена свободы и децентрализации. Кто-то из вас непременно заявит, что раз голосование проводится, значит, все равно есть центр, организующий все эти праздники жизни, но я бы не стала называть ИИ 10.0 тем самым центром. Хотя… чего это я додумываю за вас? Давайте расскажите мне в комментариях, кем вы считаете наш доблестный машинный разум и что думаете по поводу всех этих голосований? Не надоели они вам? Говорят, в самом начале нашей новейшей истории точно таким же способом создавали законы и даже формулировали уголовные наказания. Но со временем во всем этом отпала нужда. Давеча вот мы решали, что делать с небоскребами, построенными еще в прежние времена и давно не выполнявшими свои функции. На их месте собираются разбить парк, но при этом небоскребы украшают город, многие привыкли к ним. Вот и выясняли, что же делать с этим добром. Почти все проголосовали за снос, значит, скоро их снесут. Меня всегда интересовало, что чувствуют те, кто в таких голосованиях остается в меньшинстве. Наверное, когда-нибудь мы научимся жить в унисон, мыслить в едином потоке, но пока хорошо и то, что мы хотя бы движемся в этом направлении, стремимся прийти к общему знаменателю. Уже сейчас не бывает серьезного разброса по голосам, как в прежние времена. Мы постепенно учимся жить вместе на этой планете, любить и уважать друг друга, стирать искусственные границы, которые когда-то мы сами для себя и нарисовали. И я верю, что однажды у нас это получится. Мы и так уже прошли гигантский путь. Мы молодцы. Но я отвлеклась от насущного – погоды. Квазикорректоры эти – штука довольно странная, необычная. Думаю, приставка «квази» уже о чем-то вам сказала. Эти приборы не оказывают никакого влияния на погоду вообще, либо самое минимальное. Их задача – оградить вас от последствий этой самой погоды. Можно считать их продвинутыми вариантами зонтика, резиновых сапог и солнечных очков. Поначалу мне казалось, что приборчики эти создают нечто вроде обмана зрения: ты идешь под проливным дождем, а тебе кажется, что вокруг светит солнце, но, оказывается, принцип их действия несколько сложнее. И даже не несколько, а гораздо, гораздо сложнее, чем может представиться на первый взгляд. Ведь зонтик не дает тебе иллюзию сухости, он эту сухость тебе обеспечивает, никак при этом не влияя на дождь. Тут нечто похожее, но на более высокой ступени развития зонтов, если можно так выразиться. По сути, он выглядит как небольшой чип, встраиваемый в телефон и особым образом настроенный. Выбираешь режим яркого солнца – и дождь для тебя перестает идти, из-за туч выглядывает солнце, лужи моментально подсыхают. Но только для тебя, для одного тебя. Для всех прочих дождь продолжит хлестать, как он хлещет для тех, кто вышел на улицу без зонта. Принцип работы этого зонтика 10.0, как я прозвала его, мне не совсем ясен. Кажется, он формирует какой-то индивидуальный щит вроде купола с разностью напряжений электромагнитного поля вокруг вашей тушки. И купол этот простирается вплоть до самых облаков, оттого для вас и выглядывает самое натуральное солнце, но только для вас одного. Квазикорректоры погоды скоро поступят в распредцентры, но до той поры ИИ предлагает нам определиться, нужны ли они нам вообще, или нам вполне хватает ручной корректировки погоды, осуществляемой машиной. Сейчас во всех населенных уголках планеты погода всегда царит оптимальная. Я бы даже сказала – идеальная. Дождь идет в основном по ночам, днем светит солнце, про ураганы и наводнения мы и вовсе забыли. Иногда, правда, хочется и днем созерцать дождь, барабанящий в стекло, но ИИ в курсе этой простой человеческой потребности и раз в неделю-две организует нам хороший пасмурный дождливый денек. В целом, все, конечно, и так довольны, но приборчик все равно ждут. Хотя бы вот из-за таких ситуаций, в которую нынче угодила и я. Мне бы сейчас не помешал этот квазикорректор, черт побери. Надоело видеть лишь отдельные пятна синевы на водной глади, надоело кормиться воспоминаниями. И уехать не можем. Хотим напоследок еще хоть денек провести у озера при хорошей погоде. Пол отчаянно рисует – так, словно завтра умрет, так и не создав главную картину всей своей жизни. Но выходит, откровенно говоря, так себе. Как он ни смешивает краски, той идеальной синевы все равно не получается. Да и от призрачности островка на холсте не остается и следа. Он даже гонял отсюда на трейлере до ближайшего распредцентра и сгреб оттуда все краски, которые только смог найти. Он уже и не пытается наткнуться на готовый оттенок, но пытается добиться его самостоятельно непрестанным смешиванием красок. И не выходит ничего. Я хорошо его понимаю, я неоднократно пробовала фотографировать озеро, но снимки выходят хоть и очень синими, яркими, контрастными, но все равно плоскими и вполне себе земными. Ими хочется любоваться, но и только. Так вот, такой квазикорректор сейчас очень бы нас выручил, но я пока не знаю, когда они появятся в распредцентрах. Завтра мы голосуем, и я, разумеется, выберу вариант, при котором мы оставляем за ИИ возможность корректировать погоду в регионах по собственному усмотрению, но населению при этом все равно раздаются квазикорректоры. Кто-то, разумеется, по старинке выберет зонтик и резиновые сапоги, но эти средства защиты от дождя никак не спасут нас в ситуации, подобной нынешней. Поговаривают, что в распредцентры приборчики эти будут поставлять вне зависимости от решения, принятого суммированием мнений. Вот только в гораздо меньших объемах. Голосование проводится скорее для понимания объемов производства. Только вот, сдается мне, те, кто сегодня справляется без приборчика, завтра захотят иметь его, насмотревшись на счастливого соседа под индивидуальным куполом. Я вот, братцы, например, не выношу солнца. Готова шагать под каким угодно ливнем на каком угодно холодном ветру, лишь бы не жариться под беспощадным ультрафиолетом. И при любых других обстоятельствах я была бы сейчас просто счастлива. Я была бы счастлива, если бы погода никак не повлияла на цвет нашего озера, и вполне наслаждалась бы видом из палатки, но дождь сам вынудил меня временно возненавидеть его. А потому я просто умоляю вас проголосовать за квазикорректоры – тем быстрее они окажутся в распредцентрах. Если в ближайшие дни дождь не прекратится, а приборы не появятся в свободном доступе, думаю, мне придется несколько помучиться. Но мы еще вернемся сюда. P.S. Мерк, ты писал про какое-то зеркало. Что ты имел в виду? И снова практически сразу после опубликования статьи посыпались комментарии самого разного толка. Почти все единогласно поддерживали появление квазикорректоров погоды, их с нетерпением ждали и готовились голосовать за их массовое производство. Кто-то под воздействием предыдущей статьи Кати уже собирал вещи, чтобы ехать к Кратерному озеру. Нашлась и пара ностальгировавших по прошлому стариков. Они не ворчали на избалованную коммунизмом молодежь, просто с наслаждением вспоминали дни, когда им ничего не приходилось решать самим, когда им навязывали и технические новинки, и небоскребы с храмами, и вырубку лесов, и неоправданно короткие уголовные сроки за педофилию… Катя потонула в ветке комментариев и сама не заметила, как присоединилась к дискутировавшим. И не сразу поняла, что среди них был и Мерк: отвечая, она не обращала внимания на ники. Pestel1826: Я вообще против управления погодой в принципе. Планете самой виднее, когда ей избавиться от того или иного биологического вида. А наше теперешнее бесконечное вмешательство в ее процессы однозначно плохо кончится, и мы вымрем куда раньше, чем могли бы, если бы пытались с природой договориться, а не ломать ее через колено. Merk: Забавно читать такое от человека с ником «Пестель». Ваш вдохновитель не поддержал бы ваши речи. Pestel1826: Ник не мой. Можно сказать, достался мне по наследству вместе с телефоном. Не думаю, что кому-то интересно мое темное прошлое *саркастически смеющийся смайл*. Botanique: Поддержу товарища Пестеля. Законы природы нельзя преступать. В отличие от человеческих. Lavrentiy: Крамола, батенька. А по теме, поддержу автора и квазикорректором непременно обзаведусь. Даже если мы сейчас ничего не выращиваем на приусадебных участках, это не значит, что я готов терпеть затяжные дожди или бесконечную засуху. А в связи с ослаблением магнитного поля Земли нам вскоре потребуются куда более радикальные меры. Как бы Пестели и прочие Ботаники ни выступали против такого вмешательства в естественный ход вещей. Второй закон термодинамики, господа! Энтропия всегда растет, если ничего не предпринимать! Pestel1826: Вот из-за таких, как вы, Лаврентий – Павлович, если не ошибаюсь, так ведь? – мы и превратились в трутней. Lavrentiy: Попрошу не обобщать. Если вы проводите свои дни на диване, страдая о потерянных возможностях ограбить кого-то или нажиться на ком-то, это не означает, что остальные столь же бесполезны. Впрочем, в масштабах Вселенной даже личности вроде Николы Теслы или Рафаэля – абсолютные нули. Botanique: Что нам до всей вселенной? На своем бы клочке земли разобраться. А то мы и тут оскотинились. Позволили бездушной машине поработить себя. Помните, еще несколько десятилетий назад был популярен фильм «Матрица»? Кто бы знал, что именно он так точно предсказал будущее человечества! Merk: О, пошла драма с перекручиванием фактов. В Матрице человек стоял на службе у машины, а у нас ровно обратная ситуация. Pestel1826: А кто сказал, что так будет всегда? Мы марионетки и уже сейчас шагу без наших личных ИИ ступить не можем. Разве этого мало, чтобы начать считать себя рабом? Valentin: Автора в дискуссию принимаете? Lavrentiy: Вы разворошили осиное гнездо. Боюсь, мы здесь надолго. Valentin: Тем лучше. Тем более, что автор в целом согласен с аргументами обеих сторон. Мы и правда трутни, но, может, это достойная плата за возможность наступления рая на земле? Pestel1826: А он уже наступил? На каком именно клочке земли? Или вы о своем Кратерном озере? *злобно хихикающий смайл* Botanique: Автор, наверное, имеет в виду тот самый мышиный рай, о котором все ученые мира спорят вот уже не одно десятилетие. Так ведь, Валентин? Merk: В чем конкретно этот ваш «мышиный рай» проявляется здесь и сейчас? Или вы начали бояться заранее? Botanique: Ну, разумеется. Адекватные и интеллектуально развитые люди всегда планируют собственную жизнь, а не надеются на авось. Тем более, что такой эксперимент реально проводился. Merk: Да-да-да, слышали сто раз. Бедные мышки поумирали от недостатка внутри- и межвидовой борьбы и от слишком хороших условий проживания сменили ориентацию. Свежо предание. Pestel1826: Что вас не устраивает? Merk: Хотя бы то, что мы не мыши. Но спасибо, изрядно повеселили своим уничижительным отношением к собственному же биологическому виду. Вы никак и правда человека на один уровень с грызуном поставили? Botanique: Вы полагаете, я сейчас заохаю от железобетонной непредсказуемости вашей великолепной аргументации? Думаете, мне не доводилось слышать этот дырявый аргумент миллион раз от самых разных поклонников теории о царе природы человеке и мериле всех вещей – его нравственных законах? Это все игры ума, возомнившего себя невесть кем. Комплекс Наполеона. Valentin: А вы как думаете, сколько человек на планете разделяют вашу точку зрения? Botanique: Вполне отдаю себе отчет, что немного. И тем не менее сути не меняет. Merk: Давай, автор, доводи хорошую мысль до конца. Прижми пустословов к стенке. Раз на планете так мало людей, согласных считать себя равными грызунам, чего вы тогда добиваетесь подобными речами? Хотите до всего населения донести свое гениальное открытие? Всю планету убедить в том, какое оно гадкое и недостойное всеобщего счастья? Pestel1826: Как-то вы это слишком грубо и прямолинейно сформулировали. Lavrentiy: Ай да Мерк! Так их! Сейчас они раскроют свои планы по принуждению населения к тому, чтобы жить по их доброй воле. Ведь воля зла только до той поры, пока она чья-то чужая, не твоя. Как только все подчиняется твоей воле, она моментально меняет окрас с черного на белый. Так ведь, господа демократы? *весело хохочущий смайл* Pestel1826: Открыть людям глаза и принудить их – все-таки несколько разные вещи. Merk: Открыть глаза, собственно, на что? Lavrentiy: У них глаза эти были открыты веками до явления миру ИИ 10.0 и внедрения теорий Меркулова. И как-то счастья им это не принесло. Вы снова хотите вернуть всех во времена безработицы, кредитов, прибавочной стоимости, отсутствия свободного времени и вечной борьбы за выживание? Merk: Ну что ты! Они считают это естественным ходом вещей. Лучше гнить в навозной куче и при этом страдать, чем прохлаждаться на островах в гамаке и с коктейлем в руке. Потому как не должен быть человек счастливым. Не должен и точка. Я тут на днях полистал старые рецензии на разные утопии и антиутопии прошлых лет. Так мало того, что утопий было создано прямо на порядок меньше, чем антиутопий, так и отзывы на них ну вот буквально все были отрицательными, даже если произведение само по себе неплохое. Его обвиняли в оторванности от жизни (как будто фэнтези и научная фантастика от жизни не оторваны!), в потакании детским мечтам и фантазиям, в желании навеять человечеству сон золотой вместо того, чтобы непрестанно будить его едкой критикой… Ну и все в таком духе. Valentin: Есть такое дело, тоже замечала. А антиутопии при этом пользовались гигантским успехом. Все охали, насколько живо и ярко они отражают реальность (словно задача искусства состоит только в том, чтобы ни при каком раскладе от реальности этой не отрываться). Словно хотели попасть именно в мир, рисуемый ими, но ни в коем случае не в радостную утопию. Человечество, похоже, само не только не верило в возможность собственного счастья, но и не хотело его. Мазохизм какой-то совершенно дивный. Lavrentiy: Несомненно внушенный. Думаете, кто-то из тогдашних боссов жаждал наступления нынешней светлой эпохи, когда они не могут больше иметь пятиэтажных яхт и золотых унитазов? Вот и внушили челяди, что быть челядью – их единственная возможная реальность. Merk: Даже бывшие боссы нынче осознают, что никакой нужды в этой роскоши у них больше нет. Lavrentiy: Это они СЕЙЧАС осознают. Но тогда им мир без яхт и унитазов с дистанционным управлением казался кромешным адом. Ни о каком вселенском счастье они не мечтали, ведь если исчезнут фавелы, исчезнут и роскошные особняки, закон сообщающихся сосудов. Botanique: Господа, какую же чушь вы несете. Lavrentiy: Однако, аргументируйте. Botanique: Подите к черту, господа. Valentin: Есть подозрение, что не все из бывших приняли новый порядок *горько усмехающийся смайл*. Merk: Вероятно, кто-то все же не приобрел или оказался вне зоны действия… хм, это, безусловно, просчет. Надо принять его во внимание и взять в работу, чтобы не ошибиться в дальнейшем. Valentin: Ты о чем это? Но на этом ветка комментариев прервалась и уже более не возобновилась.