Способ разрушить душу

Муан не был удивлен. Им восхищались, любовались, презирали. Ненавидели. Вызывающе красивое лицо и вспыльчивый неловкий характер давали достаточно едкую, знакомую реакцию от окружения. Что то с острым привкусом зависти на языке от тех же, кто травил тебя раньше. Когда ты не мог дать сдачи. Муан считал, что сейчас, при должном желании он мог бы добиться симпатии почти любой женщины. Мог бы крошить их сердца и обращаться с телами, как с игрушками, но был ли смысл? У него ещё есть совесть. Или не совесть, но по крайней мере сострадание точно было. Даже к тем, кто вел себя неподобающе, кто тянул руки навредить или даже покалечить. Муан смотрел сквозь них, видя мерзкие души и находя отклик своей, такой же. Моральные принципы гнили и их мягкие стебли торчали из земли, влажной и пахнущей окончанием всего мирского. Только сострадание до сих пор делало его человеком. — Все в порядке? Смотря на замершего в странной реакции мужчину, Муан подумал, что у того болит голова. Он трясся, злился, реагировал резко, но определенно не хотел уходить, иначе бы давно это сделал, вместо того, чтобы тянуть бессмысленный диалог. Почему он был зол? — Заткнись. Что то было не так. Муан скривился, недовольный что на него повышают голос. — Это грубо. Если не хочешь познакомиться поближе, то я не буду навязываться. Хотя мне правда интересно откуда ты меня знаешь. — Заткнись, заткнись! Ты можешь помолчать хотя бы минуту?! Шен быстро и поверхностно дышал, глядя куда то в сторону, даже не на что то конкретное, а после неловко прижал ладонь к груди, чувствуя загнанное шипастое сердце в клетке ребер. В глазах наплывами темнело. Слишком шумно. Шен закрыл ладонями уши. Муан удивленно распахнул глаза, наконец поняв, что случилось. — Эй… Я здесь. Все в порядке. — словно из-под толщи вод раздался голос, а после он коснулся плеча. Осторожно, больше поглаживая, чем привлекая внимание. — Смотри на меня. Все в порядке… ты… жив. Тебе ничего не грозит. Шен посмотрел в светлые синие глаза, боясь, но одновременно фокусируясь на сохранении зрительного контакта. В голову будто напихали ваты, и единственная адекватная мысль, проскользнувшая сквозь нее была смазана проезжающим мимо автобусом. «Какую же чушь ты несешь». Ладони Муана подкрались и легли поверх его собственных, ещё плотнее закрывая уши, медленно и спокойно поглаживая большими пальцами мягкие скулы в попытке успокоить. Шен замер, приходя в себя и наконец понимая, в какой ситуации оказался. От шока он даже не скинул с себя чужие руки, но, к счастью, Муан убрал их сам, заметив что взгляд напротив приобрел больше осмысленности. — Успокоился? Ничего, бывает. Я знаю одно тихое местечко неподалеку, если хочешь отвлечься… Вязкие мысли, словно витками растекающиеся в воде чернила, заполоняли рассудок. Медленно и уверенно, пока не смешались в однотонную темную жижу, пока не замерли. На самом деле ведь все очень просто. — Прекрати. От тебя звенит голова. — Я думаю это не совсем от меня… — Заткнись. Муан наконец замолчал, и Шен почувствовал себя немного лучше. Видимость вполне знакомого, пусть и странного, Муана на периферии зрения успокаивала, но это не могло длиться вечно. Молчание затягивалось. Шен развернулся и ровным шагом двинулся меж смутно знакомых бетонных коробок. Молча. Не поблагодарив, не бросив пару универсальных фраз на прощание. Не обернувшись на оставшегося смотреть ему вслед Муана. Все ведь очень просто. Никому нельзя верить. * Насильно переведя мысли на другую тему, Муан решил, что нужно купить продуктов, и принялся мысленно составлять список. Ноги неторопливо вели в сторону дома. Эра вернулась поздно, сразу уловив в воздухе пряный запах. К тому времени Гай со скуки принялся за готовку. В пустой квартире было слишком одиноко, а он ещё не оставил попытки почувствовать себя лучше через проявление заботы к окружению. — И что это я вижу? — скинув кофту на спинку стула, она приземлилась за стол, не собираясь более ничем себя утруждать. — И кто за тебя за такого выйдет, интересно? Муан закатил глаза. — Не начинай… — Настоящий мужик должен быть жирным и вонять потом. — она устало улыбнулась, — А ты такая хозяюшка. — Как день прошел? — решил перевести тему брат, совершенно недовольный сравнениями себя и каких то жирных вонючих мужиков. Он перемешал шкварчащее мясо в сковородке, и Эра втянула в себя пряный аппетитный запах, от которого скукожился желудок. Услышав вопрос, девушка помрачнела. — Как обычно. — она замолчала, формулируя мысли, — Мне кажется… я слишком молода для этого дерьма. — Не дай им убедить себя. Ты… компетентна. И ты хорошо справляешься. — Муан оглянулся на нее, пытаясь поддерживающе улыбнуться. Вышло криво. Эра не хотела спорить, хотя в душе была уверена в том, что сказала. Просто это… давило. После смерти родителей все пошло наперекосяк. Поставив две порции на стол, Гай надолго замолчал. — Спасибо. — все-таки отозвалась девушка, и её брат просто кивнул. Она не стала спрашивать, как у него дела, да и не горел никто желанием продолжать разговор. День был тяжёлый. Это и так понятно. Постепенно дела сошли на нет, и тревога, которой Гай избегал все это время, затопила сознание. Кто этот парень, что словил паничку и просто ушел? Он ведь предлагал помощь, но кажется был… навязчивым? Вел себя неправильно? Слишком вычурный? Муан надел наушники и включил музыку, первую попавшуюся, не обратив внимания что именно. Мысли закрутились в ком вокруг одной ситуации, чтобы пережевывать их вновь и вновь, не желая отпускать. Пальцы перебрали по столу. Где он ошибся? * Шен дошел до здания. Потребовалось некоторое время, чтобы по окружению припомнить подъезд, из которого он выбежал. Железная дверь оказалась заперта, но кто то вышел, и подловить дверь за ним было не трудно. Кажется, человек что то сказал, но Шен не расслышал. Врятли это было что то важное. Или хорошее. Поднявшись до первого лестничного пролета, Шен понял, что среди одинаковых этажей нужный не отыщет, но разлившееся по телу после срыва безразличие говорило не беспокоиться об этом. Если ощущения подскажут, то шанс есть. Он зашагал вверх по лестнице, постепенно запыхаясь. Слюна копилась во рту и падала в пустой желудок. Голод… голод? Как давно он не чувствовал потребности в еде? Лет с восемнадцати, как сформировал ядро в этом не было как таковой необходимости. Заклинатели едят чтобы получить удовольствие, а не от голода. Ощущение пустоты в желудке не было неприятным, даже… наоборот. Необычно. Наверное, если не есть долго, он может даже умереть. Коснувшись перил, Шен застыл, глядя под ноги, пытаясь вспомнить, сколько поворотов по лестнице он преодолел прежде, чем выбежал на улицу. Четыре? Шесть? Безупречная память дала сбой. Он не помнил. — Явился! Ты чего щеголяешь в тапках, пока квартира открыта? — женщина в теле выглядывала из приоткрывшейся двери квартиры, деловито уткнув одну руку в бок и кивком указала в сторону. — Все нараспашку — входите кто хотите! Я то дверцу прикрыла на бумажку и присмотрела, чтобы никто не заходил, а если бы меня дома не было? Шен завис, глупо смотря перед собой, не зная как должен отреагировать. — У тебя случилось чего, милок? — Все в порядке. — Тьфу ты язва. — женщина, похожая на повариху, обиженно вздернула подбородок. Она хотела узнать новых сплетен, но наткнулась на бескомпромиссный отказ вместо лобызаний за ее великодушие. В любом случае, это только ее проблема. Нужная дверь квартиры действительно нашлась прижатой на сложенный в несколько раз листок бумаги. Значит... повезло. Мог бы и не найти. Ещё с пол минуты ушло на попытки ее за собой закрыть. Серый взгляд заскользил по частично затемнённой прихожей, рассматривая всё — от рисунка на стенах до лампочки, пока не споткнулся об отражение. Шен дёрнулся. Среднего размера зеркало висело на боковой стене. Квадратное, без рамки, с отколотым нижним правым уголком, а в нем отражалось незнакомое лицо со слишком мягкими чертами и короткими черными, немного вьющимися волосами. Только напряжение Шена косило брови и придавало позе напряжения. Светло-серые глаза сквозили недоверием. С трудом оторвав взгляд, Шен посмотрел под ноги, на составленную сбоку пару обуви. Не долго думая, он оставил здесь больничные тапочки и босой шагнул вперёд. Брови против воли удивлённо ползли вверх. Комната в огромном и квадратном здании из холодных стен. Чужое лицо. Чужая жизнь. Насколько бы Шен не презирал собственную жизнь, он не был готов отказаться от нее. Смешок сорвался с губ. Всмысле, обменять ее на другую. Это ведь все ещё его опыт… его… индивидуальность? Светло-серый взгляд бегло пробежал по интерьеру, не зная, за что конкретно зацепиться. Это не то, к чему он привык. Здесь мало места, здесь… Ему обещали не это. Ещё раз убедившись, что не может обратиться к золотому ядру, Шен шагнул вглубь комнаты, беспорядочно раскрывая ящики и переворачивая вещи. Нужен предмет, подходящий всего по одному пункту. Сначала нашлись ножницы, но позже Шен выудил из выдвижного ящика кухонный нож, с цыканьем отмечая, что заточен он отвратительно. Ничего, все в порядке. Теперь будет. Перехватив рукоять поудобнее двумя руками, Шен направил лезвие на себя. Не сомневаясь ни секунды, он ударил, привычно целясь в ядро. Нож соскочил по кости и со звоном покатился по полу. Раздался крик. Шен согнулся пополам и упал на колени, ткнувшись лбом в пол. Глаза защипало солью. По груди расползлось мокрое пятно и по шее стекло к подбородку, капая на паркет. Шен зажал рану — наполовину срезанный шмат кожи по нижней части правой груди, и зажмурился, чувствуя, что сейчас разревется. Он никогда не чувствовал боль так ярко, как сейчас. Он был уже раскаян перед всеми возможными богами, за содеянное, лишь бы это прекратилось. Стоило учесть, что это тело не способно пробить собственную грудную клетку. Шен слишком привык чувствовать себя сильным, чтобы подумать об этом. На секунду в голове мелькнула мысль, что это покушение на убийство. Одним больше, другим меньше — Шен не чувствовал вины за попытку убийства чужого тела, но чувствовал разъедающий стыд за глупую неудачу. Позорище. Красная лужа под ним потемнела и иссохла. В конце концов кровь остановилась, свернулась, очень слабо удерживая лист кожи на месте. Любое движение могло открыть рану. Такая яркая боль. Давно такой не было. Шен осторожно лег на бок, разглядывая комнату в новом ракурсе. Значит, все действительно так. И он не может уйти. По крайней мере, уйти прямо сейчас. Знала ли Глубинная тьма, что эта печать не разрушает душу? Для стороннего наблюдателя это наверное так и выглядит: душа теряется без возможности восстановления и призыва. Смешно… Едва расслабленные веки в ужасе распахнулись. Глубинная тьма. * Солнце слепило окна. Муан вышел из здания универа и тут же нервно закурил, пытаясь погасить гнев. Он никогда не был силен в управлении своими эмоциями, а преподаватель, будто испытывая терпение, гонял на пересдачу из-за любой херни. Сегодняшний их диалог даже звучал странно. Так, словно реферат был лишь неинтересным поводом для промывки мозгов. Почему бы не проецировать свои внутренние проблемы на кого нибудь другого? В группе куча ублюдков, подходящих ему мозгами и согласных влюбленно кивать на каждое слово, даже неси тот полную чушь! Но нет, нужно пристать именно к нему. Захотел цель посложнее? Затылком ощутив на себе взгляд, Муан оглянулся на окно кабинета вредного старикашки и рефлекторно отбросил сигарету в сторону, делая вид, что просто задумчиво стоит, когда заметил наблюдающий за ним силуэт. Он отвернулся, крепко сжав зубы, и пошел вперёд, ещё точно не уверенный домой или до парка — лишь бы не стоять, точно зная, что за тобой следят. — Какая тема была у реферата, студент Муан? — Этика предпринимательской деятельности. — процедил парень, стараясь выглядеть невозмутимо. На самом деле у него почти шел дым из ушей, ведь ему приходилось разговаривать на тему, в которой он ничего не понимал. Даже не так. Не хотел понимать. «Такая же херня, как и философия. Размусоливание и усложнение общеизвестного ради ничего». — Что показывает этот график? — …зависимость шкалы успешности сделки от шкалы… — Нет. — перебил преподаватель, тыкая пальцем в бумаги. — Суть. Объясни мне. Он так пытался объяснить, что даже забыл свою манеру обращаться к студентам на «вы». — Тут же и так все понятно… — Вот смотри, если мы возьмём крупную компанию, мы можем с уверенностью сказать, что цена сделки — основной показатель. А что делают маленькие компании, цена сделки у которых мала, чтобы стать крупными? — Тратятся на рекламу и развиваются. — Нет. То есть да, но нет. Что ещё? — Нарабатывают клиентуру. — Верно. Как именно? — … — Ну, что важно для компании? Гай не сдержал вздоха. Преподаватель снял очки и потер переносицу. — Не понимаешь, да? — он закрыл реферат и отодвинул к студенту. — Мой обед заканчивается. Подумай ещё и приходи в следующий раз. Муан сел на лавку и завис, не понимая, что от него хотят. Он ненавидел это все. Ненавидел мир, ситуацию, в которой застрял и себя, за невозможность с ней разобраться. Психологи говорили, что ежедневные прогулки облегчают состояние психики, но Муану казалось, что все совсем наоборот. Лучше бы он вообще никуда не выходил. Но тогда он будет бесполезным грузом. Ещё и этот… этот… не припомнив имени недавнего знакомого, Муан разозлился ещё сильнее. За пренебрежение к себе, за непризнание собственного ума и потенциала. За то что этот подонок просто ушел, хотя Гай вложил в него свое время, силы и поддержку. Парень был действительно симпатичный, но сейчас признать это было ударом по себе же. Муан хотел внимания и не получил его. Значит, тот парень не был так красив. Показалось. Да, просто показалось.