allow yourself to be

Он сел на кровати, опершись руками, и свесил голые ступни на холодный пол. Вобрав в себя воздух, Римус разлепил глаза. В комнате уже было светло, как в раннее летнее утро, солнце пробивалось сквозь не до конца задвинутые шторы, опаляя колени теплом, играясь на веснушчатом лице. Он сморщил нос, а всего через секунду его плечи напряглись, Люпин был готов вскочить, думая, что проспал работу, но осознание пришло быстро — он поднял взгляд выше и увидел идеально застеленную кровать напротив и стену, увешанную плакатами. Точно, он в общежитии колледжа, больше никакого автосервиса, по крайней мере в этом месяце. Люпин дотянулся до часов, аккуратно лежавших на тумбе — без пятнадцати десять, да уж, он проспал двенадцать часов. Сегодня было воскресенье — в Лондон за всем нужным не съездить, значит можно будет пройтись по окрестностям. Наконец-то Римусу не нужно было спешить. Последние полтора года он работал в автосервисе: возился с двигателями и коробками передач, пытаясь их починить, менял резину тем, кто не хотел заниматься грязной работой самостоятельно и имел деньги на то, чтобы всё сделали за него. Для небольшого городка в Ирландии он получал неплохие деньги — их хватало на маленькую комнату и продукты, удавалось даже что-то откладывать на поступление в Университет. Хозяин сервиса пообещал ему повышение в октябре, но Римусу это было не нужно — он уже знал, что его приняли в Оксфорд на стипендию, которая превышала его зарплату на 95 фунтов. Так и проходило время: учёба в старшей школе, работа, домашние задания и подготовка к вступительным экзаменам в несколько университетов до ночи. Люпин всегда отличался сильной выдержкой и упорством. Умывшись, он отвернулся от зеркала и снял пижамную футболку, быстро натянул шоколадный свитер, сменил брюки, накинул коричневый кожаный бомбер и вышел из спальни, захватив с собой карту — ему не хотелось потеряться ни в колледже, ни в городе. У него было время осмотреться, именно этим он и решил заняться. Римус закрыл дверь комнаты и окинул взглядом приятно бежевые стены и коридор. Кажется, лестница находилась справа, поэтому он пошёл в другую сторону. Местами поскрипывал паркет, изношенный временем, двери в чьи-то комнаты тянулись справа и слева, сменяемые картинами, которым кажется было не меньше лет, чем самому зданию общежития. Свет был блеклым, царил полумрак. В конце коридора, по правую руку юноши, из открытой нараспашку двери на пол падала полоска дневного света, она напомнила Люпину лунную дорогу, растянувшуюся на водной глади, правда поменьше и менее чарующую. Он не хотел врываться в чьи-то «покои», поэтому развернул карту. Витиеватыми буквами было выведено — «Гостиная Бакалавров». Что ж, он засунул бумажный сверток обратно в задний карман джинсов и перешагнул порог. Солнце ослепило его, глаза, уже привыкшие к мраку коридора, налились белым. Когда Римус смирился с ярким светом и смог, все еще щурясь, поднять взгляд, он заметил трех девушек, оценивающих его сверху до низу. Боже, опять нужно знакомиться с кем-то. Не то, чтобы ему было неприятно заводить новые знакомства, нет, но это было непривычно и оттого тяжело. Люпин до сих пор не понимал, какое впечатление произвел на своего соседа вчера, впрочем, его особо это и не волновало, он приехал сюда не за тем, чтобы находить друзей, а за тем, чтобы получить диплом, а вместе с ним возможность на лучшее будущее. Подозрительно знакомый голос вырвал его из мыслей: — Неужели?! Глазам не верю, Римус, это ты! Люпин моргнул и уставился на девушку, которая за секунду появилась прямо перед ним. Тёмно-рыжие волосы, отливающие на солнце красным, будто бы кто-то развел костер, веснушки, рассыпанные на носу и глаза, такие, какие встречаются совсем не часто — насыщенного зеленого цвета, изумрудные по краям и более светлые, похожие на молодую зелень к центру. Он узнал бы её по ним и спустя годы, что уж говорить о трех месяцах. Хотя бы с одним человеком в этой комнате не придется знакомиться. — Рад тебя видеть, Лили. О нет, ты так и не выросла, мне так жаль! — он жестом измерил её рост, поднимая и опуская руку. Он дразнил её так последние несколько лет школы, эта старая шутка нисколько не обижала Эванс, наоборот, даже веселила, потому что сам Люпин не переставал расти. — Да, да, да, — посмеиваясь, она легонько хлопнула его по руке. — А кто-то хочет дотянуться до звёзд. Ты все-таки попал на ту стипендию? На каком ты направлении? — Как видишь, попал, или ты думаешь, что болтаешь с моим обозлившимся духом? Если бы не она, меня бы здесь не было. Я на «Экономике и Менеджменте», ты? Помню, ты долго готовилась к вступительным на что-то связанное с медициной. — Ага! Биохимия, и я тут, — блеск гордости сделал её глаза еще ярче. За спиной Лили появились те две девушки, которые сидели с ней на диванчике. — Кстати, познакомься, это Марлин и Мэри. Первая незнакомка была ниже Эванс на пол головы. Светло-блондинистые волосы обрамляли лицо неровной стрижкой, спускаясь на плечи, темно-серые с проблеском травяного глаза были подведены черным, на бледных щеках еле заметные веснушки, на шее несколько подвесок. Вторая девушка была выше, примерно как Эванс. Бронзовая кожа поблескивала на солнце, из темных глаз лучилась уверенность, кудрявые волосы были наполовину собраны сзади в хвост, пара прядей падала по бокам, на них поблескивало золотом металлическое украшение, губы были окрашены в глубокий вишневый оттенок. — Приятно познакомиться, — сдержанно ответил Римус. — Слушай, Лили, ты откуда такого красавчика взяла? — пропела Мэри. Блондинка шутливо толкнула подругу плечом. — Не слушай её, пофлиртует пару минут и успокоится, — фыркнула Марлин, как недовольная кошка, отчего Римус и Лили рассмеялись. Первокурсницы втянули его в свою беседу, правда ненадолго. Впервые за долгое время Римус растерялся в количестве информации, Лили и Мэри щебетали, не переставая, поочередно обсуждая, кажется, все на свете, а Марлин проскальзывала с саркастическими шутками между слов, и все начинали хохотать. Люпин будто бы и забыл, когда в последний раз ему было так спокойно — солнце щекотало кожу, вокруг раздавался пронзительный смех, ему не нужно было думать о том, сколько наличных у него осталось до конца месяца или о том, что сегодня он поспит пять часов. Спустя минут двадцать девушки убежали, оставив его одного. Римус подошел к одному из окон, которые растянулись по стене. Как же было приятно подставить лицо под теплые лучи, после пасмурных недель. За стеклом виднелся дворик, со всех сторон обнесенный стенами здания. Юноша перевел взгляд на арку, ведущую к Оксфордскому собору, откуда вышел его сосед. Да, это был он, одной из немногих вещей, которой мог похвастаться Люпин было отличное зрение. Сириус был напряжен, руки в карманах, взгляд направлен вниз, под ноги. Вчера он показался Римусу совершенно другим человеком, кажется он с кем-то повздорил. Люпин отошел от окна, упал на диван и задумался о том, какими контрастно разными могут быть люди. В один вечер он видит уверенного в себе юношу, выходца из богатенькой семьи — он услышал это по идеально чистому английскому языку Блэка, произношение аристократов всегда выдает их, такого человека, который даже облитый грязью будет держаться так, словно сияет на сцене перед обожателями, а после тот же самый юноша предстает перед ним словно побитая дворняга, скалящая зубы на каждого, кто попадется ей на глаза. Пожалуй, такая разница есть в каждом человеке, но многие старательно её прячут, закрываясь в ванной, или же избегают, будто что-то неприятное это что-то постыдное, обращая внимание только на тот образ, который им показали. Люпин вернулся в реальный мир из своих размышлений, поднялся, окинув взглядом Гостиную, наполненную старой деревянной мебелью, картинами, книгами, и отправился осматривать территорию колледжа, попутно думая о том, где достанет завтрак, потому что он его проспал.